Текст книги "Детский сад для чайлдфри (СИ)"
Автор книги: Алёна Цветкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)
Глава 21
Я пригласила к ужину доктора Джемсона, чтобы поговорить с ним о прошлом фиалки-Феклалии. Я еще не придумала, как вывести его на откровения, чтобы не выдать себя, но обязательно придумаю. У меня очень хорошая мотивация.
Когда стемнело, я спустилась из своей комнаты, где отдыхала за чтением книги Торбега Филда, в холл-гостину, и очень удивилась, увидев перед входными дверями злую, как тысяча чертей, геллу Изеру и насмешливо скалящегося гелла Борка. Я мысленно застонала. Совсем забыла, что пригласила этого негодяя к ужину! И не предупредила геллу Изеру, чтобы та отправила его восвояси, соврав, что меня нет дома. А теперь и не скажешь, потому что, увидев меня, гелл Борк расплылся в фальшивой улыбке и шагнул ко мне, протягивая руки:
– Лесса Феклалия! Рад видеть вас в добром здравии. А ваша экономка утверждала, что вы сегодня приболели…
Я мысленно скривилась, нацепив на лицо широкую улыбку. Все же быть аристократкой иногда плохо. Будь я сейчас собой, простым менеджером Почты России, полетел бы у меня этот мерзкий тип по лестнице вперед ногами. Уж я бы ему высказала все, что думаю, оплеухой наградила и пинка для ускорения не пожалела. Я на мгновение представила как гелл Борк катится вниз по лестнице в подъезде, набивая синяки и шишки. Прекрасная картина! Прелесть! Даже дышать легче стало.
Но надо быть вежливой. Аристократическое, чтоб его, воспитание…
– Я и приболела, гелл Борк, – сокрушенно вздохнула, – и буду рада, если вы войдете в мое положение и согласитесь перенести наш совместный ужин на другой день.
Гелла Изера сдавленно пискнула, шокированная моим хамством. Даже гелл Борк немного растерялся, но быстро пришел в себя. Поклонился и ответил с улыбкой:
– Лесса Феклалия, мне очень жаль, – он выпрямился и развел руками и только открыл рот, чтобы сказать что-то еще, как дверь за его спиной постучали. Гелла Изера медленно прошествовала к порогу и открыла дверь позднему гостю. В дом вошел улыбающийся доктор Джемсон.
На улице было уже сосем темно, вероятно поэтому он не сразу увидел при ярком свете газовых светильников, что в холле кроме нас в холле есть еще один человек.
– Лесса Феклалия, – заявил он с порога, – с вашей стороны очень любезно пригласить меня на ужин, – он поклонился, а когда поднялся наконец-то заметил гелла Борка, который просто окаменел от такой моей наглости. – О, гелл Борк?! Что вы здесь делаете? – нахмурился доктор Джемсон.
– То же, что и вы, полагаю, – заявил негодяй. И мерзко усмехнулся, – Любезная лесса Феклалия пригласила на ужин и меня тоже…
Я тяжело вздохнула. Черт побери! Вот что за напасть?! Теперь этого гада не выпроводить. И как я могла забыть, что он припрется сегодня!
А между тем атмосфера в холле накалялась. Гелл Борк и доктор Джемсон смотрели друг на друга с неприкрытой ненавистью, как будто бы были готовы броситься в драку прямо здесь и сейчас. Это было странно. Я совершенно точно не могла быть объектом их спора, хотя это было бы лестно. Всякое бывало у меня в жизни с мужчинами, но еще ни разу они не дрались на дуэли за мое внимание. Ну, не было в моем прошлом мире дуэлей.
Нет, между этими двумя явно было что-то другое…
– Прошу вас, геллы, – разрядила обстановку гелла Изера, – ужин подан…
Она посторонилась, пропуская нас всех в столовую.
Ужин прошел в напряженной обстановке. С одной стороны я была расстроена, что не могу поговорить с доктором Джемсоном, а с другой приятно было осознавать, что в его присутствии гелл Борк не пытается подсунуть мне в тарелку какую-нибудь гадость, как в кофейне, и, вообще, ведет себя весьма скромно. Хотя я выбрала бы другое слово – осторожно. Я не так хорошо знаю гелла Борка, но мне казалось, он сильно нервничал, хотя старался это скрывать.
В столовой было совсем тихо. Только мягко звякали приборы, и еле слышно шипели газовые светильники. Обычно мы с геллой Изерой не сидели молча, а обсуждали дела или переругивались. Но сегодня моя экономка сидела за столом с каменным лицом и смотрела исключительно в свою тарелку. Как будто бы там было что-то очень важное и интересное.
Доктор Джемсон натянуто улыбался, делая вид, что все хорошо. Он, пожалуй единственный, кто пробовал завести разговор, но подавился же первой фразой. Гелла Изера с такой яростью взглянула на него, что даже мне стало неуютно.
Я тоже молчала. Ковыряла вилкой говяжью котлету, которую здесь называли длинным трудно выговариваемым словом. Пока Лима не стала готовить котлеты для детей, я думала, что это сбой моего встроенного попаданческого переводчика.
– Лесса Феклалия, – когда мы, наконец-то, вышли из столовой, меня остановил доктор Джемсон, – если вы не против, я хотел бы навестить вашу воспитанницу и мою пациентку Сольку. А потом я вернусь и осмотрю вас. Вы плохо выглядите. Я бы рекомендовал вам отдохнуть…
– Это так любезно с вашей стороны, – улыбнулась я, – жара у девочки больше нет, но ее состояние все еще внушает мне опасение. Я хотела бы с вами побеседовать по этому поводу чуть позже. Когда вы закончите осмотр.
Доктор Джемсон кивнул, подмигнув мне правым глазом так, чтобы не заметил гелл Борк, наблюдающий за нами с мерзкой улыбочкой, поклонился и стремительно исчез в коридоре, ведущем в сторону кухни. Калитка на территорию приюта все еще была закрыта.
Гелл Борк тут же повеселел и довольно осклабился:
– Лесса Феклалия, – самодовольно начал он, но я резко перебила его:
– Гелл Борк, – мой голос был холоден, как айсберг в океане, – благодарю вас за визит, но сейчас вам лучше уйти. И прошу вас впредь ничего не подливать мне в кофе, чтобы заставить меня говорить без остановки.
– Лесса Феклалия, как вы могли так про меня подумать. – Широкая, радостная улыбка засияла на лице этого мерзкого типа, хотя глаза потемнели от злости. – Я никогда бы не причинил вам вреда. Ведь мы с вами, – он понизил голос, – на одной стороне. Вспомните, вы хотели отомстить своему супругу за то, что он бросил вас в этой глуши совсем одну. И я помог вам. Хотя в результате пострадал и мой брат тоже…
Я судорожно сглотнула мгновенно появившийся в горле ком. Нет, не сейчас. Я запретила себе зацикливаться на ужасных обвинениях гелла Борка. Сейчас мне нужно избавить себя от общества этого мерзкого черного мага. Пока он не втянул меня в очередную неприятность. А о том, что сделала дура-Феклалия, я подумаю позже.
– Я не желаю больше слушать об этом, – сжала я губы, – это исключительно ваша оплошность, и моей вины в случившемся нет. А сейчас уходите. И больше никогда не подходите ко мне. Я не желаю вас видеть!
Гелл Борк засмеялся. И тихо, почти шепотом ответил:
– Как бы вам потом не пожалеть об этом, лесса Феклалия! В этой жизни случается всякое. И, возможно, именно меня вам придется умолять о помощи. – Он гаденько хихикнул, – и поверьте, я отыграюсь за все ваше ко мне пренебрежение.
Он коротко поклонился и нарочито неспешно прошел через всю гостиную к входной двери, распахнул ее и повернулся ко мне.
– И еще… Я все помню, лесса Феклалия. – Теперь его улыбка была вполне искренне злобной. – Я ничего не забыл.
Когда за ним захлопнулась дверь, я привалилась к двери столовой, от которой мы так и не отошли за все время разговора. На душе было гадко.
Это что же получается, дура-Феклалия самолично заказала своего мужа? И сбежала, оставив меня разгребать то, что она натворила… Я, пожалуй, впервые искренне захотела, чтобы она вернулась…
– Не думаю, что все это правда, – голос геллы Изеры напугал меня. Я невольно подпрыгнула на месте, больно ударяясь об дверную ручку. – Лесса Феклалия, конечно, была та еще дурочка, простите за грубость, но сама она никогда бы не додумалась до такого. Для таких серьезных решений она была слишком глупенькой, простите еще раз…
– Не извиняйтесь, – махнула я рукой, – я с вами полностью согласна. Хотя иногда я ее понимаю, – я скривилась. Поступок супруга дуры-Феклалии был таким же мерзким, как и ее. – Как мог лесс Виренс отобрать у несчастной женщины ребенка… Это так жестоко.
– Отобрать ребенка?! – удивилась гелла Изера, – у кого?! Лесса Феклалия, – заявила она, – не знаю, что вам наговорил гелл Борк, но уверяю вас, лесс Виренс никогда бы не сделал ничего подобного. Он любил детей. И очень жалел, что вы… ну, то есть прежняя лесса Феклалия… что она ни в какую не соглашалась зачать ребенка…
Экономка замолчала, так и не договорив до конца. Но я закончила ее фразу.
– От вашего сына. – Усмехнулась. – А вам никогда не приходило в голову, что ваш драгоценный сыночек ей не ровня? И что он может не нравится Феклалии? Тем более у него есть и жена, и дети. – Гелла Изера сдавленно пискнула и попыталась перебить меня, но я ей не позволила. – И про ребенка, которого лесс Виренс отнял у Феклалии, мне рассказал не гелл Борк, а вы.
– Я?! – глаза у экономки готовы были выскочить из орбит. Она смотрела на меня, с таким удивлением, что я сама засомневалась в своей памяти. – Не может быть! Я бы никогда не стала наговаривать на лесса Виренса!
– Да, – кивнула. – Вспомните, я нашла портрет Феклалии в башне во время ремонта. Только она совсем не была похожа на себя. У нее была отличная пышная фигура, а не эти заморенные мощи. Она сияла от счастья, а не куксилась на весь мир, будто выпила уксуса. Я предположила, что с ней случилось что-то очень плохое. То, что подкосило несчастную женщину, так кардинально изменив ее… И это могла быть потеря ребенка. Когда я рассказала вам о своих догадках, вы не стали ничего отрицать…
Гелла Изера набрала в грудь побольше воздуха и открыла рот, чтобы мне ответить. Но, так и не произнеся ни слова, запнулась и застыла с открытым ртом. Она несколько раз начинала говорить, но каждый раз снова останавливалась… как будто бы никак не могла подобрать слов.
Я рассмеялась.
– Не переживайте, лесса Феклалия, – улыбнулась, – я уже нашла свою дочь…
Оставив онемевшую экономку у дверей столовой, я прошла в гостиную и присела на диван. Нужно дождаться доктора Джемсона и поговорить с ним. Хотя теперь я была убеждена на все сто процентов, что лесс Виренс лишил Феклалию ребенка. А она отомстила ему и связалась с геллом Борком, чтобы он помог ей его убить. Возможно, она тоже знала, что Солька ее дочь, и тоже хотела удочерить девочку, а лесс Виренс отказал ей…
Вот теперь все сходилось. Взаимная ненависть супругов привела к трагедии. А когда Феклалия притащила в дом детей, стресс и чувство вины привели к тому, что гелл Борк сумел уговорить ее провести тот самый ритуал, из-за которого я и оказалась здесь.
Но я не она. И если этот мерзавец надеется, что сможет запугать меня, то он ошибается. Он черный маг, и именно ему лучше не попадаться на глаза правосудию. А я не Феклалия и не стану винить себя за то, что не совершала.
Я так погрузилась в размышления, что совсем забыла о докторе Джемсоне. И, когда она появился в гостиной из темного коридора кухни вздрогнула от неожиданности.
– Лесса Феклалия, – он улыбался, – у Сольки все хорошо. Еще несколько дней и девочка будет вполне здорова.
– Хорошо, – улыбнулась я ему в ответ. И решила пойти ва-банк, чтобы у него не было ни единого шанса увильнуть от ответа. – Доктор Джемсон, скажите, а куда вы дели ребенка, которого я родила?
Улыбка медленно сползла с его лица и исчезла, оставив после себя кривой оскал… Значит я была права. А ведь он мне нравился. Я почувствовала себя обманутой. Почему за красивой оболочкой скрывается такая жестокая душа?
– Лесса Феклалия, – голос доктора Джемсона звучал мягко и безэмоционально, – когда вы в последний раз пили микстуры, которые я вам прописал?
– К черту ваши микстуры! – психанула я, вскочила и заорала, – как вы могли?! Я вам верила, доктор Дежмсон! А вы?! Как вы могли так поступить?!
– Лесса Феклалия, – он не стал отрицать то, что я говорила. Не стал оправдываться. Он мягко улыбался, протягивал ко мне руки и приближался ко мне маленькими шажками, – вам надо успокоиться. Давайте я провожу вас в спальню и дам капли. Вам сразу станет легче, обещаю!
– Идите к черту! – в сердцах выпалила я, – обойдусь без вашей помощи!
– Я не совсем понимаю, к какой черте вы меня отправляете, – он продолжал улыбаться мне так, как будто бы я была умалишенной. А потом вдруг оказался рядом со мной и обняла за предплечья. Заглянул в глаза. – Лесса Феклалия, вам обязательно нужно принять капли… я же предупреждал вас… и теперь у вас снова будет нервный срыв…
– Нет у меня никакого нервного срыва, – отмахнулась я. Запал прошел, и теперь я чувствовала только огромную усталость. – Я удочерю Сольку, и все исправлю… Она ведь моя дочь. Я это чувствую..
– Это прекрасно, – улыбнулся доктор Джемсон, не выпуская меня из рук. – это правильное решение. И вы должны заботиться о себе, чтобы у вас были силы заботиться о вашей приемной дочери. Но, лесса Феклалия, я позволю себе напомнить, что вы никогда не вынашивали и не рожали ребенка… Постарайтесь вспомнить. У вас получится… Давайте, лесса Феклалия…
Он говорил мягко и вкрадчиво. А я слышала, но не понимала его слова. Срыв не срыв, а нервное потрясение у меня точно случилось. И когда я поняла, что именно он говорит…
– Докатор Джемсон, – теперь я была спокойна, – вы уверены, что это правда? Я никогда не была беременна и не рожала?
– Именно, – улыбка доктора полыхнула искренней радостью, – хорошо, что вы все вспомнили. Лесса Феклалия, но я все же рекомендую пить микстуры.
Я машинально кивнула. Пока понимание, что все моя теория по поводу материнского инстинкта и памяти тела оказалась провалом, не укладывалась в моей голове. Я же не могла сама проникнуться чувствами к ребенку? Не Феклалия, а я – Оля? Та самая, которая была убежденной чайлдфри?
А фиалка-Феклалия, получается, была слегка не в себе. Если доктор Джемсон принял мои слова за еще один нервный срыв, значит что-то подобное уже случалось…
– Доктор Джемсон, – в гостиную выбежала перепуганная горничная. – Гелла Изера! Ей очень плохо! Она просила позвать вас, как можно быстрее!
Кровь отхлынула от его лица, он побледнел, а в глазах появилась растерянность… паника…
– Мама! – выдохнул он испуганно и, бросив меня, помчался вслед за горничной.
Глава 22
Бедная гелла Изера лежала в своей комнате без движения. Доктор Джемсон не отходил от ее постели, поил по часам микстурами и ухаживал с таким рвением, что я перестала сомневаться, что моя экономка на самом деле его мать. Хотя в это трудно было поверить. Очень трудно.
Он даже ночевал в ее комнате на коротком диванчике, подставив с одной стороны табуретку. Я предложила ему воспользоваться гостевой комнатой, но он только отмахнулся. Состояние геллы Изеры внушало опасение.
А мне опасение внушало другое. Почему вдруг ей стало плохо? Да, я прекрасно помнила наш последний разговор, и даже чувствовала за собой какую-то вину за то, что довела несчастную геллу Изеру до апоплексического удара. То бишь инсульта. Но с другой стороны, мы спорили тысячу раз, кричали друг на друга. Я даже угрожала ей увольнением. Но мы обе знали, что все это как бы не всерьез. Все же только гелле Изере была известна вся правда о том, кто я такая на самом деле. И она беззастенчиво пользовалась своим положением, понимая, что ей я прощу все, что угодно. Потому что кроме нее у меня никого нет… Есть еще Солька, но она слишком маленькая.
Поэтому я сомневалась, что именно наш разговор послужил причиной ее нездоровья. А вот то, что в моем доме, как раз в этот вечер присутствовал гелл Борк… Эта деталь наводила на неприятные мысли. Я ведь отлично помню, когда я спустилась, гелл Борк и гелла Изера о чем-то спорили. Сейчас, задним умом, я понимала, моя экономка была очень, очень сильно взволнована! И теперь меня терзали очень нехорошие подозрения. Что этот мерзкий тип сказал гелле Изере?
Я несколько раз порывалась поговорить с доктором Джемсоном, но он мотал головой, прижимал палец к губам и смотрел на меня умоляюще. И я каждый раз закрывала дверь в комнату экономки и уходила.
Все вдруг стало совсем не таким, как я видела. И моя уверенность в своей правоте немного поколебалась… Оснований не верить доктору Джемсону у меня вроде бы не было. Но с другой стороны, он ведь скрывал, что гелла Изера его мать… И что именно он тот самый мужчина, от которого фиалке-Феклалии было «разрешено» иметь детей. И теперь я не понимала две вещи: первое, зачем это нужно было доктору Джемсону. Он не производил впечатления человека, который настолько нуждался в деньгах, чтобы наплевать на порядочность. И второе, а кто тогда кучер? Гелла Изера, помнится, называла своего сына по имени. Я же не зря наделила кучера Грена этой ролью.
Или три… Еще я не понимала, почему фиалка-Феклалия отказалась от предложения родить ребенка от доктора Джемсона. Он недурен собой, воспитан, галантен, пусть даже лесс Виренс и доплатил ему за симпатию.
В общем, от всех этих мыслей голова шла кругом. И я пыталась отвлечься погрузившись в проблемы приюта.
Тем более, их, этих самых проблем, было вагон и маленькая тележка.
На следующее утро после неприятностей, случившихся в моем доме, я наняла кухарку. Лима стала управляющей. С одной стороны это сильно облегчило мне жизнь, а с другой усложнило.
Прошло несколько дней, прежде чем она окончательно разобралась в делах. За это время мы успели переодеть детей в нормальную одежду. Теперь они не бегали по дому в одних рубашках. Но вот теплые куртки для прогулок все еще была не готова, а на улице стало довольно холодно, чтобы выпускать детей раздетыми. Поэтому мы стали выводить их по очереди мелкими группами по три-четыре человека, с такой компанией вполне мог справится один взрослый, на открытую террасу, подышать воздухом.
А потом Лима потребовала немедленно занять детей согласно составленного режима дня. Вот только, когда я его составляла, не предполагала, что дети будут такими неуправляемыми. Единственное место, куда они шли с большой охотой была столовая. Загнать их в класс и заставить сидеть за партами было нереально. Тогда надо было бы приставить к каждому ребенку по взрослому, чтобы он следил за ним, как следует. А это было слишком дорого.
И тогда Лима предложила мне договориться с тем, кто способен управлять этой шоблой. С Миклухой.
Как ни странно, но после той драки с Жиркой мальчишка вел себя вполне адекватно. Не бузил, не задирался, не устраивал ни драки, ни ссоры. Его, вообще, почти не было видно. Он появлялся, как черт из табакерки, аккурат перед тем, как надо было идти в столовую.
Тогда-то мы его и выловили.
– Миклуха, стой! – схватила я за руку, пытавшегося прошмыгнуть на обед мальчишку, – поговорить надо. Пойдем-ка в класс.
– Да, че опять я-то?! Лесса Феклалия?! – возмутился недовольный мальчишка. – Я с Жиркой не дрался же! Че вы опять меня куда-то тащите?! Чуть что сразу Миклуха! Че я вам сделал-то?!
– Ниче, – ответила я его же тоном. – Дело есть. Побеседовать надо бы.
Тихой сапой, не обращая внимания на вопли, я подталкивала его в сторону класса. С этими детьми нельзя слишком любезничать, иначе они сядут тебе на шею, в прямом и переносном смысле слова.
– Так обедать пора! Лесса Феклалия, – дернулся мальчишка, чуть не оставив у меня в руках клочок от своей рубашонки. – Давайте потом, а?
– Ну, уж нет, – мотнула я головой, – мы с геллой Лимой тебя уже два часа ищем. Так что идем. Поговорим о делах, а потом ты мне еще расскажешь, где ты все время прячешься.
– Да нигде я не прячусь! – вопил Миклуха, задыхаясь от несправедливости мира и лично меня.
– А вот в этом я очень сильно сомневаюсь, – подала голос Лима, – вы, молодой человек, подозрительно послушны и покладисты в последние дни. – Миклуха перестал вырываться и взглянул на нее со злостью. – А значит либо готовишь, либо уже сотворил очень большую пакость.
– Лесса Феклалия?! – он взглянул на меня с искренней обидой, – ну, скажите ей!
Ну, как вот на него сердиться? Чувствую себя монстром, обидевшим ребенка.
– Никто тебя ни в чем не обвиняет. Мне просто нужна твоя помощь, чтобы навести порядок в нашем приюте. Давай зайдем в класс, – я кивнула на вход в классную комнату, – и поговорим, как взрослые люди. Ты ведь сам говорил, что взрослый.
– Ну, ладно. Если как взрослые, – тяжело вздохнул Миклуха, делая нам одолжение. – Идемте.
Выдернул из моей хватки свою руку. Мы-то с Лимой уже отгородили его собой от всего остального коридора, чтобы он в любом случае не сбежал. Вошел в класс и плюхнулся на скамью первой парты. Я села за учительский стол, а Лима прямо за спиной мальчишки. Чтобы успеть перехватить его, если он вдруг решит сбежать.
– Чего хотели-то? – важно спросил Миклуха. – Чем помочь?
И столько самодовольства было в его взгляде, позе, интонации, что я еле сдержала улыбку. А вот Лиме это было неприятно. Она аж в лице переменилась, таким явным было снисхождение к нам со стороны мелкого хулигана.
Но зато теперь я знала, как мне быть. Какой крючок выбрать, и какую наживку на него зацепить…
– Миклуха, я хотела бы, чтобы ты стал заместителем Лимы, – я улыбнулась. – Назовем эту должность помощником управляющего.
Но Миклуха был стреляным воробьем, которого просто так на мякине не проведешь. Он прищурился и, глядя на меня с подозрением, спросил:
– А че это вы такая добренькая?! – и сразу же добавил, – я на своих стучать не буду. Это вам к Жирке надо, – не переминул оскорбить соперника, – он стукачок известный.
– С чего это ты решил, что я добренькая? – приподняла брови в показном удивлении. – Я же тебе не просто так такую должность даю. Ты мне тоже за это кое-что сделать будешь должен.
– И че тебе надо? – Миклуха сидел за партой, мотал ногами и смотрел на меня с важностью президента.
– Много чего, – улыбнулась я. – Во-первых, ты должен относиться ко мне с уважением. Не грубить, не ругаться, обращаться на вы. И не только ко мне, но и ко всем взрослым.
– Прям ко всем?! – удивленно округлил глаза мальчишка. – Даже к Пыне?
– Кто такой Пыня? – рассмеялась я. Несмотря на весь свой гонор, этот мальчишка вызывал симпатию. Было в нем что-то такое, особенное… Как в Сольке.
Миклуха ошеломленно присвистнул, и только набрал в грудь побольше воздуха, чтобы высказать свое возмущение, как его перебила Лима.
– Это дурачок местный. Безобидный старик, ходит, побирается… Ребятня его любит, но издевается часто. Он-то им ответить не может. Улыбается только.
– Даже к Пыне, – кивнула я. – Если ты хочешь быть помощником управляющего, конечно. Но ты можешь отказаться, если задирать Пыню для тебя важнее. Я тогда Жирку помощником сделаю…
– Жирку?! – мальчишка подскочил со скамьи, – лесса Феклалия, он же не сможет! Он же чепушило! Его никто даже слушать не станет!
Я пожала плечами, мол, мне все равно… и мальчишка замер, растеряно глядя на меня. Я прямо увидела, как в его душе идет отчаянная борьба между двумя желаниями: настоять на своем и не отдать такую высокую должность Жирке. И постаралась не улыбнуться. Именно на это я и рассчитывала.
– Так что? – деланно равнодушно спросила я, – Ты готов выполнить это мое условие? Или мне позвать Жирку?
Миклуха тяжело, с надрывом вздохнул и качнул головой:
– Ну, ладно, – выдавил он, – согласен…
И столько драматизма было в этих его словах, что Лима не выдержала и беззвучно рассмеялась. Хорошо, что мальчишка стоял к ней спиной и ничего не увидел. А я смогла сдержаться.
– Хорошо. Но это только одно условие, – кивнула я. – Будут еще другие…
– Другие?! Лесса Феклалия?! Ну, так же нечестно! – завопил оскорбленный моей вероломностью Миклуха.
– Почему? Я же сразу предупредила тебя, что условий будет несколько. Первое ты уже знаешь. Второе, – я сделала паузу, – ты должен помочь нам организовать работу в приюте. Мне совсем не нравится, что дети целыми днями бездельничают, носятся, как угорелые, ломают мебель, рвут одежду и не слушаются старших. А ты, как помощник управляющей, должен быть на нашей стороне и помочь нам навести здесь порядок. Чтобы дети прилежно учились, дружно играли на улице в подвижные игры, помогали взрослым по хозяйству, и, вообще, жили по утвержденному режиму дня…
– Чего это такое? – буркнул мальчика, – что за режиму дня?
Кажется, он уже понял, в какую ловушку угодил… Умненький мальчик, ничего не скажешь.
– Режим дня, – пояснила я, – расписывает чем и когда должны заниматься дети в течении дня. Вот смотри, – я достала заблаговременно приготовленный список, – подъем в восемь часов. Это значит, что в восемь часов все дети должны встать, умыться, одеться, заправить постели и к половине девятого идти завтракать.
Миклуха слушал меня все больше мрачнея. Он прекрасно понимал, что заставить беспризорников соблюдать такие требования очень сложно.
– Ничего не выйдет, – буркнул он, – никто не будет соблюдать вашу режиму. Дураков у нас нет.
– Почему? – я больше не могла сдерживать улыбку.
– Потому, – угрюмо ответил Миклуха. – зачем умываться, если только встали? Эти же, – он кивнул на Лиму, – нас каждый вечер моют и моют, хотя мы даже не грязные. А ночью мы спим, пачкаться не успеваем. А тут снова мыться? И еще постели заправлять… вот вы-то, лесса Феклалия, небось, постель-то не заправляете. А нас заставить хотите. А мы че рыжие что ли?
Я фыркнула и рассмеялась. Лима тоже хохотала в голос. А обиженный мальчишка насупился и забубнил:
– И че смешного? Хи-хи, да ха-ха… я им дело говорю, а они… сразу видно, бабы бестолковые… Вы, лесса Феклалия, ежели хотите, чтоб мы вас слушали, так и просите то, че важно. А режиму эту вашу, – он ткнул пальцем в листок, – забудьте. Нет такого закону, чеб детей так мордовать, как вам хочется… Придумали тоже. Умываться по сто раз в день… Да, когда пачкаться-то успевать, чеб так часто мыться?
– Значит ты не согласен? – Я отодвинула листок от Миклухи, – ну, иди тогда. И Жирку позови. Мне-то все равно, кого из вас главным назначить. Только, если Жирка станет помощником, тебе его слушать придется, – улыбнулась я. Глаза мальчишки полыхнули гневом, и он зашипел, как закипающий чайник.
– А если я соглашусь? Жирке тоже придется меня слушать?
– Ага, – кивнула я изображая равнодушие. – Если бы согласился, пришлось бы. Но ты ж уж отказался. Да и сам признался, что никакой ты не лидер в своей шобле, раз они тебя слушать не хотят. А вот Жирка не откажется. Он парень головастый, понимает, что к чему, и перспективу видеть умеет…
– Да че он умеет-то?! – заверещал снова Миклуха. – и че вы, лесса Феклалия, с плеча рубите? Мне может время надо, чеб подумать! Все за и против взвесить! Такие серьезные решения с кандачка не принимаются! Согласен я! Согласен! Будет вам режима эта проклятая! Только вы уж Жирке особенно скажите, что он меня слушать должен! Только скажите еще вашим, – он снова кивнул в сторону Лимы, – чеб не мешали мне порядки наводить. А то стукнуть никого нельзя, летят сразу, мешаются. А без этого в шобле порядка не будет.
Я покачала головой:
– Никаких драк, Миклуха. Это третье мое условие.
– Ладно, – легко согласился он, шмыгнув носом. – Че там дальше в вашей режиме? После завтрака?
И я поняла, что врет. Драки будут. Но драться эти дети теперь будут втихаря, чтобы мы ничего не увидели. Но с другой стороны, я понимала, что на чем держится авторитет мальчишки. И это не только физическая сила, как может показаться на первый взгляд. Иначе вся его шобла давно разбежалась бы. Нет, он умеет слушать и слышать своих людей, и они платят ему тем же. А драки… ну, мальчишки всегда дерутся. Даже мои благополучные братья постоянно цеплялись друг к другу.
