Текст книги "Детский сад для чайлдфри (СИ)"
Автор книги: Алёна Цветкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)
Глава 31
Мы стремительно ворвались в швейную мастерскую. Варга и ее девушки, сидевшие с работой вокруг большого стола, заваленного стопками раскроенный одежды, удивленно смотрели, как мы толпились у камина. Пока бежали по коридорам приюта весь детский сад и воспитатели присоединилась к нам. Не удивлюсь, если о сокровищах было известно каждому ребенку, все же сохранить такое втайне довольно сложно.
– Лесса Феклалия, – удивленно спросила Варга, когда мальчишки кинулись растаскивать дрова в камине, – что вы делаете?!
– Там сокровища! – радостно заверещала одна из девочек, не выдержав напряжения, – гелла Варга, там настоящие сокровища!
– Сокровища?! – ахнула Варга, растерянно глядя на меня.
Я рассмеялась.
– Там явно что-то есть. А что именно, мы сейчас увидим. Осторожно! – остановила я Миклуху. Решившего залезть в горячий камин. – Подожди, пусть остынет!
– Не, – отмахнулся он, – я не полезу, только рычажок сдвину… Ой, – одернул руку, обжегся, – горячо… Гелла Варга, дайте какую-нибудь тряпку!
Варга тот час вскочила со стула, бросив недошитую рубашку, схватила какой-то лоскут и кинулась на помощь к Миклухе. Ну, ведь каков, а? Маленький, но уже умеет сделать так, чтобы все его слушали!
– Отойдите, – деловито окинул взглядом всю толпу, – сейчас стена крутиться будет, места надо много.
– Так это вы ночью тут лазили? – назмурилась Варга, – а мы с девочками удивлялись, откуда столько мусора на полу появилось.
– Мы, – кивнул Жирка.
Миклуха нас уже не слышал.
– Вон тот рычажок, видите? – Громко шептал он, тыча пальцем в правую стену внутри камина. Уверена, он делал это нарочно. Никто не должен был пропустить момент его триумфа. Они оба с Варгой засунули в горячий камин головы и что-то высматривали там среди свежей сажи. – Тяните! Уф, как жарко! Гелла Варга, давайте быстрее. А то мы с вами изжаримся сейчас.
Гелла Варга, сунув руку, закрытую тряпкой, с усилием потянула за невидимый нам рычаг. Раздался скрежет, и одна стена неторопливо начала поворачиваться вокруг своей оси, открывая темный провал тайной комнаты. Как в кино…
Мы все разом отпрянули, спасаясь от безжалостного механизма. Но при этом невольно тянули шеи вперед, чтобы рассмотреть, что там, внутри.
– Ну, наконец-то, – раздался голос недовольного Потя, – что так долго-то? У меня давно все свечи сгорели! И завтрак я из-за вас пропустил! А уже обед скоро!
Хмурый мальчишка, протиснулся сквозь образовавшуюся щель и заморгал, привыкая к свету. Серая от пыли рубашонка, грязное, замурзанное личико и ошметки густой паутины, висящие на нем как гирлянды на елке, явно говорили, что внутри очень пыльно и грязно.
– А че это вы здесь собрались? – ехидно спросил он, – сокровища хотите увидеть? А их нет!
– Как это нет?! – вскинулся Миклуха, – там же сундуки!
– С замками! – кивнул Жирка.
– И картины! – пискнула Солька.
– Пока свечи были, я все облазил, нашел ключи от сундуков, – Поть прикрыл глаза грязной, в разводах ладошкой, прячась от света, бьющего в окна, и сокрушенно вздохнул, – нет там никаких сокровищ. Бумаги только какие-то. Книги. И картины, где мужики разные, да бабы нарисованы. Ни золота, ни камней каких-нибудь драгоценных, ничего нет!
– Не может быть! – завопил Миклуха и рванул в темноту.
Я расслабленно выдохнула и рассмеялась. Ну, да… Нельзя быть такой наивной и верить в сказки. Нет никаких сокровищ. Такое везение бывает только в сказках.
Хотя надо посмотреть, что это за документы. Вдруг это векселя или долговые расписки? Для детей, которым нужны золото и бриллианты, эти бумажки ничего не значат, но ведь они могут быть очень ценными.
А картины? Если вспомнить, сколько могут стоит картины известных художников… может быть именно в них прячется настоящее богатство.
Так что рано опускать руки. Надо перенести все сундуки и картины в дом. А там разберемся.
Наконец что-то громко щелкнуло и стена застыла, встав поперек комнаты. Все замерли. Кроме Миклухи и его компании. Они тут же нырнули в темноту, зазывая всех за собой.
– Варга, у тебя есть свечи? – спросила я, не отрывая взгляда от темного провала в стене. Так хочу, чтобы мне повезло.
Через пару минут, держа в руке свечу, я осторожно сделал первый шаг в тайную комнату с «сокровищами».
Сокровищница была небольшой, квадратов девять-десять, не больше. Весь пол был заставлен тяжелыми, объемистыми, деревянными сундуками с железной окантовкой. У дальней стены большими стопками стояли завернутые в ткань картины. Все было покрыто толстым слоем серой пыли, на которой явственно были видны следы детей, побывавших здесь ночью.
Поть не обманул, все сундуки были раскрыты и в них, даже при скудном освещении были видны сложенные аккуратными стопками книги в темном переплете. Я поставила свечу на крышку сундука и достала одну книгу.
Вездесущая пыль проникла и в сундуки, хотя внутри ее было намного меньше, я стряхнула ее с обложки и вгляделась. Ничего, просто гладкая, кожаная обложка без каких-либо опознавательных знаков. Открыла прямо на первой странице и пролистала несколько листов.
Это была не книга, а тетрадь, исписанная мелким убористым почерком. Буквы в темноте было не разобрать, но на первой странице я смогла прочитать имя «Витрош Мериган» и даты… пятьдесят лет назад…
Я мгновенно догадалась, это же семейный архив! Тот самый, который я искала в библиотеке и не могла найти! Может это и не те сокровища, на которые я рассчитывала, когда бежала сюда с детьми под дождем, но, несомненно, это большая ценность для рода Мериганов.
Теперь я в полной мере оценила старания геллы Изеры по вбиванию в мою бестолковую голову гордости за принадлежность к Мериганам. Потому что я внезапно ощутила гордость за свой род. И желание сберечь каждую тетрадь, ведь в них собраны сведения о жизни Мериганов за много лет.
– Внимание! Это утерянный семейный архив рода Мериганов. – Я подняла свечу и оглядела помещение, в котором бродили дети и Варга. Не все решились зайти в полный пыли и паутины тайник. – Все это мы перенесем в дом, когда закончится дождь. А пока, Миклуха, – позвала я помощника управляющего, – выгоняй всех, закрой сундуки и верни стену на место.
– Хорошо, лесса Феклалия! – подпрыгнул довольный мальчишка. – а семейный архив – это что такое?
– Это история рода Мериганов, записанная в тетрадях. Каждый из предков моего мужа писал о себе и своей жизни. Все они давно умерли, а их записи сохранились. И теперь мы можем узнать, как они жили, о чем думали…
– А зачем это нужно?! – удивился Миклуха, одновременно махая руками и прогоняя ребятишек. Но не тут-то было. Всем хотелось услышать про семейный архив. И дети столпились вокруг меня, глядя снизу вверх и ожидая ответа.
– Чтобы знать, какими людьми были наши предки. Какие подвиги они совершили и какие допустили ошибки. Подвигами можно гордиться, а ошибки принять во внимание, чтобы сами не попасть в такую ситуацию…
– Лесса Феклалия, – дернула меня за подол одна из девочек, – а у нас есть семейный архив?
На ее лице висел огромный клок паутины. Я стряхнула его с ее щеки и улыбнулась.
– Я завела на каждого из вас тетради, в которых записываю о том, какие у вас есть болезни, как вы себя ведете, как учитесь… Это не совсем семейный архив, но хотя бы что-то. Но вы сами можете начать его вести. Это просто, нужно только каждый день записывать в тетради все события, которые оставили след в вашей жизни. А потом сохранить эти тетради и передать их своим детям…
– Я тоже хочу семейный архив, – почесал бритый затылок Поть. – Я напишу, как нашел сокровища и всю ночь караулил их от разбойников!
– А я напишу, – выступила Солька, – как мы с Миклухой и Жиркой побежали к лессе Феклалии, чтобы сказать про сокровища…
– Нет, это я напишу! – встрял Жирка.
– Нет, я! – голос Миклухи звенел от негодования. – Я мог бы и один сбегать. Я просто взял вас с собой!
– Тише, – улыбнулась я, – вы все можете написать об этом в своих личных тетрадях. И ты, Солька, и ты, Жирка, и ты, Миклуха, и все остальные тоже могут написать, что видели, как открыли тайную комнату.
С этого дня в приюте началось повальное увлечение дневниками. Каждый ребенок стремился записать для своих потомков все, что с ним происходило. Под это дело все дети очень быстро запомнили буквы и научились писать. И пусть почерки не у всех были красивые и аккуратные, но старания им было не занимать.
Я же пришла на следующий день с мужчинами-конюхами, и в три приема перевезла все сундуки и картины в основной дом. Картины оказались семейно галереей. И я велела вернуть ее на туда, где она висела раньше – в холл второго этажа.
На шум из своей комнаты вылезла гелла Изера. За эти несколько дней несчастная старуха заметно сдала. Она резко похудела, сгорбилась и с трудом переставляла ноги. Ее лицо покрылось морщинками, став похожа на сморщенный финик. Всегда аккуратная прическа растрепалась, как будто бы она давно не причесывалась. А может быть так и было. Признать в этой старой бабке прежнюю геллу Изеру было практически невозможно.
– Гелла Изера, – ахнула я, – что вы с собой сотворили?!
– Откуда ты это взяла?! – старуха трясущейся рукой показывала на сундуки и картины, которые заносили в дом.
– Дети нашли тайник, – улыбнулась я, – а там семейный архив рода Мериганов и портретная галерея. И я решила вернуть все на место. Мы Мериганы, – подмигнула я, – чтим свои корни.
Гелла Изера фыркнула и вдруг захохотала… как будто ворона закаркала. Она хохотала, трясясь всем телом и не могла остановиться. Это выглядело ужасно жутко. Я даже замерла, выпучив на него глаза.
– А я ему говорила, – отсмеявшись, заявила она, – иглу в кармане не утаить! Все равно, когда-нибудь все вылезет наружу…
– Что вылезет наружу?! – нахмурилась я. Опять какие-то семейные секреты?! Почему Мериганы не могут жить как все нормальные люди?! Без дурацких тайн и скелетов в шкафах?
– Когда узнаешь, – фыркнула гелла Изера, – приходи, я тебе все расскажу…
Развернулась и утопала к себе. Вот же… стерва!
Я с ненавистью смотрела на сгорбленную спину старухи. Больше всего хотелось ударить ее лопатой, а потом прикопать в саду. Одной тайной больше, одной меньше. Думаю, род Мериганов даже не заметит.
– Лесса Феклалия, – от размышлений, где взять лопату, меня отвлек один из добровольно-принудительных грузчиков, – мы все занесли.
– Хорошо, – кивнула я, – позовите плотника. Нужно повесить картины на место.
Работяга кивнул и молча исчез. А я медленно выдохнула, разжала кулаки. Я как-то слишком эмоционально стала на все реагировать. Надо успокоиться. Перестать нервничать. Все равно от меня ничего не зависит. Если скелеты решили вылезти из шкафа, то их ничего не остановит. А пока надо заняться делами. Работа – лучшее средство от нервных переживаний.
Поднялась на второй этаж. Надо посмотреть картины, разобраться в каком порядке их вешать, найти место для каждой. Надеюсь, портреты хоть как-то обозначены по годам или по именам. А то поди разберись во всех этих бесконечных предках рода.
Я приподняла серую от набившейся пыли ткань с первой попавшейся картины и замерла в ужасе, чувствуя, как на голове зашевелились волосы. Это был семейный портрет, на котором художник нарисовал супружескую пару с ребенком.
Они стояли в гостиной, на первом этаже, у камина. В раскрытых окнах был виден осенний сад. Всполохи ярко-рыжих листьев, белые скелеты платанов, темно-зеленая лужайка перед домом. Именно таким я увидела поместье в свой первый день в этом мире.
Мужчина в черном сюртуке стоял спокойно и ровно. Художник отлично передал его холодность и строгость. Как будто бы черная, безжизненная скала посреди океана. Даже на семейном портрете он был не вместе, а отдельно от всех остальных. А в его глазах я увидела равнодушие и презрения к женщине, которую он поддерживал под локоток рукой в кипельно-белой перчатке.
А вот она была полной его противоположностью. Ее слегка прищуренные глаза сияли от счастья. Она мягко улыбалась, слегка приподняв уголки губ. Но я чувствовала, ей с трудом удавалось удержать улыбку в рамках приличия. Если бы ей позволили, она рассмеялась бы запрокидывая голову и показывая зубы. От всей ее фигуры исходил особый мягкий свет, который освещал всю картину целиком.
И она держала на руках ребенка – большой белый сверток, перевязанный синей лентой. Мальчик. А может и девочка. Я же не знаю, какие здесь порядки.
Я отпустила ткань и медленно сделала шаг назад. Еще ни разу в жизни мне не было так страшно. Молча зашла в свою комнату и обессиленно опустилась на кресло. У меня никогда не было повода не верить своим глазам. Но сейчас больше всего на свете мне хотелось усомниться в том, что я видела.
Помнится, гелла Изера говорила, что лесс Витрош, мой свекр, лично распорядился снять и спрятать портретную галерею рода Мериганов. И сейчас не могла с ним не согласиться. Некоторые секреты лучше держать под замком и никому не показывать. Жаль, что выпавшие из шкафа скелеты, нельзя спрятать обратно. И забыть. Как будто бы ничего не было.
Не было семейного портрета, на котором рядом с равнодушным доктором Джемсоном, стояла счастливая я, держа в руках нашего ребенка. И не было металлической таблички на раме с гравировкой: «Лесс Витрош Мериган с супругой (лесса Билинда-Хильдия Мериган) и сыном (лесс Виренс Мериган)»…
Глава 32
К гелле Изере я смогла спуститься только когда совсем стемнело. Горничная пришла зажечь газовые светильники и невольно заставила меня выпасть из оцепенения, овладевшего после увиденного.
Старая экономка, сидела в кресле, уставившись в одну точку. Дверь была приглашающе приоткрыта. Я вошла, опустилась во второе кресло и тоже уставилась куда-то в окно… Мы сидели рядом и молчали. Долго.
– Все началось очень давно, – голос геллы Изеры звучал тихо и монотонно, – лесс Витрош тогда был совсем молодым. Он только начал служить инквизитором, и из первой же командировки привез в поместье детей убитого им черного мага. Девочку и мальчика. Мальчику было около семи лет, а девочке всего несколько месяцев от роду. По правилам, он должен был убить и их тоже, ведь они порченая кровь. Но он не смог. Как звали мальчика, уже не имеет значения. А вот девочку звали Изера.
Она вздохнула. И замолчала, постукивая пальцами по подлокотнику кресла. Тихо шипел газовый рожок. В комнате было сумрачно и зябко. Мы снова молчали какое-то время, а потом гелла Изера продолжила рассказ.
– Мы выросли здесь, в поместье, – она вздохнула. – Родители лесса Витроша умерли слишком рано, и не смогли помешать ему совершить ошибку. А он сам был слишком молод, и чувствовал себя полноправным хозяином жизни. И мы чувствовали себя так же… мы с братом быстро забыли прошлое и жили беззаботно и счастливо в Палатновой роще. Мы чувствовали себя частью семьи. Частью рода Мериганов. И именно в этом была ошибка Витроша… Ему надо было сразу указать нам наше место.
Сделав длинную паузу, во время которой я продолжала смотреть на темноту в окне, гелла Изера заговорила:
– Со временем его командировки стали продолжительнее. Он все меньше времени проводил дома. А однажды он уехал на несколько лет. Мне было десять, когда он вернулся и привез с собой молодую жену, лессу Билинду. Она была намного моложе лесса Витроша, но искренне его любила. Я видела, как она смотрела на него. И безумно завидовала. Я мечтала, что когда вырасту у меня будет муж, на которого я буду смотреть так же, как она. Тогда я и не замечала, как лесс Витрош холоден с ней. Он приставил меня к своей супруге. Велел помогать ей во всем. Лесса Билинда была хорошей. Светлой. Рядом с ней всем становилось спокойно и радостно. Она относилась ко мне, как к младшей сестренке, и я полюбила ее всем сердцем.
Я кивнула. Какой была лесса Билинда было очень заметно на портрете.
– А вот мой брат… внезапно оказалось, что он здесь никто. Ему было уже семнадцать, и он не смог с этим смириться. Я не хочу его оправдывать. Но я понимаю, почему он сделал то, что сделал. Он сбежал. Лесс Витрош беспокоился о нем… И даже искал. Но найти не смог. И от него осталась только беременная служанка. Эжея. Ее сын Дайн, мой племянник, родился в тот же год, что и сын лесса Витроша – Виренс.
Невольно ахнув, я прикрыла ладонью рот. Хотелось кричать. В голове моментально выстроилась цепочка. Выходит брат геллы Изеры и есть тот самый черный маг, отец Дайна и гелла Борка. И родной дядя доктора Джемсона и Маришки.
– Лесса Билинда была так добра. Она позволила мальчикам расти вместе. Хотя лесс Виренс очень не одобрял такое положение вещей. Но он постоянно был в разъездах, и лесса Билинда оставалась одна. Одиночество делало ее печальной и грустной. И она писала стихи… Вернее, она их просто говорила. А я записывала. Они были такие проникновенные, что мне казалось очень важным сохранить их все…
– Та записная книжка, которую хранила фиалка-Феклалия, – мой голос звучал немного хрипло после долгого молчания. – Это были ее стихи?
Гелла Изера кивнула.
Я закрыла глаза и с силой зажмурилась. До боли, до красных кругов перед глазами. Я не хотела верить в то, что такое могло быть на самом деле.
А гелла Изера, тяжело вздохнула, потерла сухими ладонями заслезившиеся глаза и продолжила свой печальный рассказ:
– Прошло много лет. Устав от одиночества и безразличия супруга, лесса Билинда начала все чаще выезжать из поместья. И я никогда ее не осуждала, тогда я уже прекрасно знала как тяжело любить мужчину, который даже не смотрит в твою сторону. К тому времени я сама была отчаянно влюблена в лесса Витроша. Поэтому и замуж не вышла. Не могла себя заставить отказаться от возможности видеть его. Хотя бы в те редкие недели, когда он был дома. Я стала его любовницей. Я сама соблазнила его, заявившись в спальню посреди ночи без единой нитки на теле. Так решила лесса Билинда. Она хотела, чтобы я избавила ее от необходимости проводить ночи с ненавистным супругом.
Гелла Изера всхлипнула, закрыла руками лицо и разрыдалась. Я молча ждала, когда успокоиться. Может быть надо было пожалеть ее, но жалости во мне не было. Может быть гелла Изера и не была виновата в том, что случилось, но в ее силах было закончить эту историю давным давно. А она делала вид, что все хорошо и прекрасно. И этого я ей простить не могла.
– Первый раз я забеременела, когда мне было двадцать три. Но выносить не смогла. У меня случился выкидыш… А потом еще один… И еще. Я была в отчаянии. Я так хотела ребенка от лесса Витроша. Я думала, что тогда смогу уйти от него. Но судьба словно насмехалась надо мной. А потом вернулся мой брат… И все пошло кувырком…
Она вытерла слезы кружевным платочком. Теперь она не плакала, и снова говорила тихим бесцветным голосом, лишенным всяких эмоций.
– Брат предложил помочь мне выносить ребенка. Да, для этого надо было провести ритуал черной магии… Но он смог убедить меня, что это не так страшно, как кажется… Подумаешь, говорил он, зарезать всего одного петуха. Да, у нас на кухне такое каждый день происходит. И я согласилась. И все получилось. Я родила сына. Игрена. А Эжея стала любовницей лесса Витроша, именно такую плату запросил мой брат за свои услуги. Мне надо было задуматься, зачем это ему, но я думала только о ребенке.
– Но Эжея же использовала приворот, чтобы влюбить в себя лесса Витроша. – заполнила я паузу, – но вино выпили лесс Виренс и Дайн…
То ли гелла Изера не услышала мой вопрос, то ли сделала вид, что не услышала. И заговорила она как будто бы совсем о другом.
– Когда я узнала, что именно задумал мой брат, было уже поздно. А он хотел ни много ни мало – стать владельцем Платановой Рощи. Приворожив лесса Витроша к Эжее, он хотел заставить его развестись с лессой Билиндой. Ее неверность была известна, и изъяви лесс Витрош такое желание, никто ничего не заподозрил бы. Потом лесс Витрош женился бы на горничной и через пару лет отправился бы к праотцам. А мой брат занял бы его место. Действовать напрямую он не мог, лесс Витрош почувствовал бы черную магию. Поэтому и придумал такой сложный план. Но вино выпили лесс Виренс и Дайн… Они подменили содержимое бутылок. Эжея и мой брат не сразу поняли, что ничего не вышло.
Она тяжело вздохнула.
– Дети уехали учиться, лесс Витрош отправился в очередную командировку, я с головой ушла в воспитание сына и была абсолютно счастлива. А лесса Белинда в очередной раз влюбилась. Она встретила его на водах и совершенно потеряла голову. Как и он. Они решили, что хотят жить вместе и приехали в Платановую рощу, уверенные, что лесс Витрош легко даст развод. Ведь они давно не жили друг с другом, как муж и жена.
Мне пришлось прикусить губу, чтобы не задать главный вопрос. Еще не время. Надо дождаться, когда я узнаю все остальное.
– Когда оказалось, что лесса Билинда беременна, они с ее возлюбленным были счастливы. Мужчина буквально носил ее на руках. Он был так рад, что станет отцом. Только и говорил, что о своем будущем ребенке. Мечтал, как они вдвоем будут растить малыша в его небольшом поместье. Они хотели много детей. Когда вернулся лесс Витрош, лесса Билинда была уже на сносях, родов ждали со дня на день. Но вместо того, чтобы согласиться на развод, он неожиданно заявил, что он не намерен ничего менять. Лесса Билинда его жена. И так будет всегда. Все же он любил ее… по своему…
Сделав привычную уже длинную паузу, гелла Изера снова заговорила:
– Возлюбленного лессы Билинды с позором изгнали из поместья. Она так переживала, что роды начались преждевременно. Роды принимал доктор Хорс. Я позвала его, когда поняла, что что-то идет не так. Но ему ничего не удалось сделать, лесса Билинда умерла, оставив крошечную, еле живую девочку сиротой. И перед смертью лесса Билинда попросила меня отвезти ребенка отцу. Она не хотела, чтобы ее дочь росла здесь. Она ненавидела лесса Витроша и Платановую рощу. Я знала, лесс Витрош ни за что не позволит забрать девочку. Но не могла не исполнить последнюю волю ее матери. И доктор Хорс пришел мне на помощь. Мы подменили ребенка. У него в лечебнице как раз умер младенец…
Я сжала подлокотники кресла. Казалось еще чуть-чуть и дерево захрустит. С прокушенной губы по подбородку текла кровь. Я ощущала солоноватый вкус во рту, но боли совсем не чувствовала. Душа болела сильнее.
– Я выполнила волю лессы Билинды, и увезла девочку к отцу. Он был подавлен горем, но смог взять себя в руки, вспомнить об их мечтах. И он поклялся, что сам вырастет дочь так, как они хотели. На свободе. Без принуждения. Вольно… Так и вышло, – тень улыбки скользнула по лицу геллы Изеры, – дочь лессы Билинды росла счастливо и безмятежно в в спокойной обстановке отцовского поместья. Здесь же, в Палатановой роще, покоя не было никогда… Лесс Витрош рассвирепел, что лесса Билинда жила здесь, в его доме с любовником, и никто не сообщил ему об этом. И уволил всю прислугу. Даже экономку, род которой верой и правдой служил роду Мериганов уже много поколений. Остались только Эжея, которая грела ему постель. И я, которая воспитывала его незаконнорожденного сына. Тогда-то я и стала экономкой…
Гелла Изера снова замолчала, собираясь силами для следующей порции откровений.
– Мой брат был уверен, что все идет по плану. Скорее всего они сделали что-то еще, я не знаю точно, я больше не принимала участия в их интригах. Но через четыре года после смерти лессы Билинды лесс Витрош собрался жениться на Эжее. Он совсем потерял рассудок. Но все же сообразил, что сначала должен женить сына. Высший свет отвернулся бы от Мериганов после свадьбы с горничной. И тогда можно было бы забыть о хорошей партии для Виренса. Он нашел подходящую девушку, вызвал Виренса и огорошил предстоящей свадьбой. Тогда-то все и вскрылось… Виренс заявил, что он уже давно счастлив с Дайном. Скандал был ужасный. Лесс Витрош был вне себя. Обвинял всех вокруг, и особенно покойную жену, что она недосмотрела за сыном, раз допустила появление в нем неестественного влечения. Тогда-то он велел снять и убрать с глаз долой семейную портретную галерею. Говорил, что ему стыдно смотреть в глаза своим предкам, когда его сын живет с мужчиной.
Теперь вздохнула я. Как удивительно складываются цепочки событий. Вроде бы ничего важного не случилось, ну, убрал лесс Витрош картинную галерею с глаз долой. И кто бы мог подумать, что эта незначительное событие приведет к таким серьезным последствиям. А гелла Изера рассказывала дальше:
– Следующие несколько лет превратились в непрекращающийся кошмар. Лесс Витрош совсем сошел с ума, он перепробовал все, что мог, чтобы излечить сына. Выписывал лучших докторов, травниц, знахарок… но все было безрезультатно. И тогда он обратился к тому, с чем должен был бороться – к черной магии… Но и тут его ждал провал: ритуал не сработал… Вернее, сработал не так, как ему хотелось. Ему удалось добиться, чтобы лесс Виренс и Дайн расстались, – она вздохнула. – И в доме стало на одного сумасшедшего больше. Лесс Виренс, осознав, что все его чувства были не настоящими, запил. Едва проснувшись, вместо завтрака он требовал виски, а потом бродил по дому, круша и ломая все, что попадалось на глаза. Лесс Витрош пытался настаивать на свадьбе с девицей, но его сын только рычал, как зверь, что не собирается снова делать то, что хочется другим, а не ему самому. И ни черная магия, ни отец не заставят его жениться. Тогда из Платановой рощи снова сбежали все слуги. Осталась только я. Кто-то должен был готовить и убирать. А я все еще любила лесса Витроша. Я жалела его. Я винила себя в том, что случилось. Ведь не пойди я на сделку с братом, ничего бы не было… И тогда я во всем призналась лессу Витрошу… Именно тогда он прогнал Эжею, обвинив ее в связи с черным магом – моим братом.
Теперь гелла Изера замолчала надолго. Я уже решила, что рассказ окончен, но тут она заговорила снова:
– Увлечение лесса Витроша черной магией не прошло даром. Он стал отступником… Так называют инквизиторов, которые перешли на темную сторону. Магия инквизиторов ведь мало на что годится. Ею не развести огонь, не заставить влюбиться или разлюбить, не притянуть душу из другого мира… Магия слаба до тех пор, пока не принесена первая жертва. И вот тогда все меняется. В руках у мага оказывается такая сила, с которой он чувствует себя всесильным. Немногие готовы отказаться от возможности управлять силами природы и вершить судьбы людей… И лесс Витрош не смог. На него открыли охоту, и он вынужден был бежать из поместья. Вслед за ним уехал и Виренс. На границу, где служил Дайн. Он решил, что ему все равно настоящие были их чувства или нет, но только с ним он был счастлив.
Она еще раз тяжело вздохнула, и закончила:
– Перед отъездом лесс Витрош пообещал, что признает Игрена своим сыном и сделает наследником. Но забыл. Он тогда все забывал. Черная магия сжирала его разум. Но в редкие минуты просветления, он мечтал, что Игрен женится на дочери лессы Билинды… Я призналась ему и в этом обмане. И тогда их ребенок будет, как и должен был, их общим внуком. Он все же любил только лессу Билинду… только по-своему, – гелла Изера всхлипнула. Слезы снова хлынули из ее глаз, но она словно не замечала, как они катятся по ее щекам и падают на платье. – Лесс Витрош так больше и не вернулся, он даже не узнал, что я осталась беременна, и у нас родилась Маришка. Лесс Виренс так и остался с Дайном, он вернулся в поместье только однажды, когда Игрен попросил его жениться на своей возлюбленной. Он рассказал мне о плане Игрена, сказал, что роду Мериганов нужен наследник. И можно будет забыть о всем то, что было плохого. И просто жить… Я согласилась. Я была так рада, что закончилась вся эта история с черной магией, что мой сын встретил и полюбил девушку. Сам. И была счастлива ровно до того момента, когда увидела, кто стал женой лесса Виренса и возлюбленной моего сына… Вы так похожи на свою мать, лесса Феклалия… как две капли воды…
– Как и ваш сын на лесса Витроша, – вздохнула я. Да, именно это я и поняла, взглянув на потрет. – Но почему вы возненавидела фиалку-Феклалию? И Игрен, и она ни в чем не виноваты.
Гелла Изера подняла на меня заплаканное лицо:
– Неужели вы еще не поняли?! – прорыдала она, – эти чувства не ваши! Это все проклятая черная магия! Это не вы решили быть вместе, а лесс Витрош! И не будет вам теперь счастья… никогда… Черная магия всегда забирает свою плату!
