Текст книги "Цитадель Теней. Пробуждение (СИ)"

Автор книги: Алексо Тор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

– Мялгина жива? – в глазах неки стояли слезы. Хесед втянул воздух около т'эрки и утвердительно кивнул.

– Векс, что здесь пррроизошло? – фурри давно знали киборга. Как и у них, его виа был Декен, но занимал он ранг тайро. Уже несколько лет синеволосый кагэми тренировал навыки со своим Амо. Время от времени он устраивал спарринг с братьями.

– Прямое нападение на кагэми, – любую фразу киборг говорил без каких-либо эмоций. Такой была особенность расы шу'гал. И синие волосы. Не являлись редкостью для них и механизированные тела. При частых войнах в своём родном миру, они постоянно теряли конечности и заменяли их на механику.

– Это были кагэми виа Сацуи?

– Да.

– Я порррву их на мелкие части! – Гебура сорвался на дикий рык.

– Своядж, сначала нам надо обррработать её ррраны. Пойдём.

Хесед кивнул в знак признательности Вексу и, вместе с братом и маленькой девочкой-кошкой, направился в комнаты. Сначала они решили залечить раны в комнате т'эрки, но стоило им открыть дверь, как запах гнили коснулся их обоняния. В шоке и растерянности от увиденного, они направились в свою комнату-пещеру, чтобы заняться малышкой.

Первым же делом, с подругой на руках, Гебура погрузился в водоём. Маленькие водяные дракончики стайкой поднялись из глубин, окружая хрупкое тело девочки. Они поглощали болтающиеся куски плоти, обрабатывали края ран. С помощью змеек регенерация ускорилась. Но недостаточно. С ребёнком на руках зверю пришлось не меньше часа находиться в воде. Все это время Хесед утеплял их настил – подкладывал мох, листву, цветы. Харита же караулила у кромки воды и как только замечала, что Гебура начинает погружаться, подхватывала его и помогала удержаться на воде.

Как только раны стали напоминать небольшие шрамы и перестали кровоточить, Гебура передал малышку брату, а сам выбрался из воды. Трое кагэми осторожно уложили девочку на мягкую траву. Т'эрку била мелкая дрожь. Чтобы согреть подругу, фурри легли с двух сторон, положив свои мохнатые хвосты на девочку. Денром пристроилась у её ног.

***

Ей не снилось прекрасных снов о волшебных местах, с молочными реками и кисельными берегами. Не было и ужасных кошмаров, с психом-убийцей, что резал людей своей перчаткой, на которой были тонкие лезвия. Не было ничего. Кроме тёплой, обволакивающей темноты.

Когда т'эрка проснулась, все её тело ужасно болело. Ей тяжело было даже вздохнуть. Даже моргать и то было больно. Малышка скосила глаза. На правом плече покоилась морда Гебуры, на левом – Хеседа. В ногах калачиком пристроилась Харита. Видя своих друзей рядом, понимая, что они не отвернулись от неё, девочка расплакалась. Слезы катились по её лицу, грудь вздымалась при каждом глубоком вдохе. Малышка прикрыла рот руками, чтобы не разбудить кагэми, но чуткий слух фурри уловил приглушённые всхлипывания и две пары глаз одновременно поднялись на неё.

– Ты в порррядке? – голос Гебуры звучал очень тихо и грустно.

– Ррраны все ещё саднят? – даже у Хеседа слышалась сострадание в голосе.

– Простите, – девочка глотала слезы. – Простите меня… Мне не следовало уходить… Я причинила вам боль… Я не хотела… Не хотела, чтобы вы страдали… Простите… Простите… Простите… Я не подумала… Я вообще не умею думать! Я дура! Своим поступком я сделал только хуже… Простите…

Малышка говорила быстро, невнятно и постоянно переходила на рыдания.

– Успокойся. Мы пррростим тебя. Только ррраскажи, зачем ты это сделала? Зачем ты покинула Цитадель?

Девочка утёрла слезы, глубоко вздохнула, но истерика душила её, не позволяя прийти в себя. Гебура ткнулся носом в её щёку в попытке подбодрить. Только спустя несколько минут беспрерывных слёз, малышка смогла успокоиться достаточно, чтобы начать свой рассказ.

– Дома, в моём мире, очень давно, я жила вместе с мамой. Она очень любила меня, а я её, – робкая улыбка появилась на устах девочки. – Каждый день был счастливее предыдущего. Мы были только вдвоём и нам этого хватало. Потом мама встретила человека, которого полюбила. Он был добрый и ласковый. Мы сразу же понравились друг другу, – малышка не заметила, как непроизвольно начала пропускать сквозь пальцы густую шерсть Хеседа. Тот не прерывал её. – Мы стали одной большой семьёй. Нам многие завидовали, я знаю. Никогда в нашем доме не происходило ссор. А потом… – девочка сглотнула и замолкла. Её глаза снова наполнились влагой.

– Пррродолжай. Мы слушаем, – голос Хеседа был непривычно тёплым и мягким. Сейчас он очень походил на своего брата.

– Потом произошёл тот ужасный случай, – девочка всхлипывала через слово. – Мы возвращались с мамой домой, и произошёл взрыв… Много крови…и смерти. Мама умерла, – слезы текли по детскому личику. – Погибла, защищая меня. Она умерла, а я осталась. Мне очень больно от этого.

Т’эрка расплакалась в полный голос. Фурри не торопили её. Они понимали, насколько тяжело ей сейчас рассказывать все это. Сколько времени ей пришлось держать столько боли в себе? Неудивительно, что каждое слово ей давалось так трудно.

Проплакав ещё некоторое время, девочка продолжила:

– Я не могла забыть о случившемся. Каждую ночь мне снились кошмары. Днём было не лучше. Изо дня в день меня травили, оскорбляли, винили в смертях. Никому не нравилось, что их родные погибли, а я осталась жить. Все обвиняли меня в произошедшем, – тут малышка замолчала и закусила нижнюю губу. Капля крови скатилась по подбородку. – И отчим тоже. Не сразу, но он стал злее. Он начал кричать, избивать меня. Но он был единственной моей семьёй и поэтому я терпела. А затем, однажды, пришёл шиварец и отчим продал меня ему. Отдал, не задумываясь, – малышка глубоко вздохнула и выдохнула, закрыв глаза. – Так я и оказалась здесь. В этом чужом и пугающем месте. Таком опасном и отталкивающем. Я не хотела быть здесь. Пусть мой отчим и бил меня, но я думала… надеялась, что вернись я обратно и он примет меня. Простит и все будет как раньше. Потому я и сбежала. Не знаю как, но Зеркало пропустило меня. Но придя домой, я узнала, что никому не нужна. Что в целом мире я осталась одна. Что у меня нет больше семьи. Нет близких и родных, – девочка замолчала, открыла глаза и провела руками по мордам фурри. – Но у меня есть вы. Вы мои друзья. Единственные. Только вернувшись сюда, я поняла, что именно здесь есть люди… существа, которым я не безразлична. И именно вам я причинила боль. Простите меня.

Т'эрка снова заплакала. Оба фурри опустили головы чуть ниже и тут же попали в захват цепких рук девочки. Она обнимала две крепкие, мускулистые шеи и заливала шерсть слезами. Ни Хесед ни Гебура не пытались отстраниться или оттолкнуть малышку. Оба они в своих сердцах уже простили её. Простили в тот момент, когда увидели её растерзанное тело без сознания и в крови. Братья переглянулись и медленно моргнули. Для себя они решили отомстить за свою подругу, во что бы то ни стало.

От всех этих телодвижений проснулась и нека. Денром поднялась выше и крепко обняла старшую подругу, уткнувшись той в живот. Так, находясь в объятиях друг друга, кагэми провели несколько приятных минут. Идиллию прервал резкий и настойчивый стук в дверь.

– Кого ещё пррринесло? – рявкнул Хесед. Его не радовала перспектива быть замеченным за объятиями. – Эй, химеррра, посмотррри, кто там.

Нека сползла с настила и легко подбежала к двери. В её нынешнем облике ручка двери была слишком высоко, так что химера приняла свой истинный вид. Она открыла дверь нараспашку. Прошла секунда. Две. Денром продолжала молча стоять в проходе, закрывая обзор со стороны настила.

– Харррита, кто там? – Гебура чуть приподнялся, чувствуя, что что-то не так.

Денром медленно попятилась, открывая обзор. Того, кто стоял в дверях, никто не ожидал увидеть.

Прислонившись к дверному косяку, со скрещёнными на груди руками, стоял шиварец.

– Так значит здесь находится моя тайро? – скептически окинув взглядом «пещеру», произнёс Ансацу. Его сокрытые глаза замерли прямо на девочке.

***

1 Бинатанг Бесар – божество фурри.

2 Шу'гал – раса мира Шугали. Практически полностью походят на людей, за исключение механизированных конечностей.

– Глава 10 —

***

Т’эрка в недоумении смотрела на шиварца. Что он здесь забыл? Как-как он её назвал? Тайро? Может, ей все это мерещится и она продолжает спать? Неужели помимо костей со-виа повредили ей ещё и мозг? Хотя, при тех ударах, что они наносили, пара-тройка сотрясений мозга не были бы удивительны. Т'эрка непроизвольно протёрла глаза, но «мираж» продолжал внимательно на неё смотреть.

И судя по застывшим выражениям морд её друзей, видела его не только она.

– Идём, – бросил Ансацу и, не дожидаясь свою тайро, скрылся в коридорах Цитадели.

Кагэми переглянулись.

– Мне кажется, он обррращался к тебе, – Гебура нервно дёрнул ухом. Хесед непроизвольно зеркально повторил жест брата.

– Мялгина идёт? – наклонённая к плечу голова Хариты в истинном обличье смотрелась не так мило, как в неко-облике. Но это не помешало её вопросу достичь цели.

Шиварец позвал подопечную за собой. Личное приглашение от Шрама могло плохо кончиться, но ослушание могло привести к куда более худшим последствиям. Девочка, не без помощи фурри, поднялась с настила и направилась к выходу из комнаты. Каждый шаг отдавал болью. Пусть переломы и были залечены, ныть мышцы от этого не перестали. Видя, с каким трудом т'эрке даётся ходьба, фурри решили облегчить муки подруги. Белый зверь опустился на четвереньки и, впервые, Хесед промолчал. Более того, он помог ей забраться на спину брата. Оставив химеру и одних, Гебура, с подругой на спине, быстро покинул комнату и последовал за шиварцем.

Ансацу они нагнали уже у стен главного здания. Мужчина никак не показал, что заметил их появления. Он продолжал идти по направлению к северной башне. Все это время они не проронили ни звука. Тело девочки продолжало ныть, но она стойко терпела. По сравнению с тем, что она испытала несколько часов назад, нынешнее состояние было не более, чем лёгким недомоганием.

Троица подошла к кромке сада и шиварец остановился. Его примеру последовал и фурри. Мужчина полуобернулся к зверю. Тот сделал несколько неуверенных шагов на месте и опустившись на землю, помог девочке слезть.

– Дальше я не могу идти, – фурри кивнул в сторону шиварца, что уже вошёл под своды крон. – Мы будем ждать твоего возвррращения.

Гебура легонько ткнулся мордой в ладонь девочки и тихо прошептал:

– Бинатанг Бесаррр унсеррр.

Малышка глубоко вздохнула и тяжело ступая, поплелась следом за своим Амо, оставляя за спиной и белого лисо-волка и своё спокойствие. Путешествие через сад было менее комфортным, чем путь до него. Шиварец шёл вперёд, оставляя свою тайро один на один со всеми корнями и ветками, что решили пройтись по её побитому телу. Мысленно девочка прошлась ласковыми словами и по шиварцу, что шёл впереди, абсолютно игнорируя её состояние, и по саду, что, некогда, казался ей столь прекрасным и загадочным, а сейчас лишь доставлял ещё больше дискомфорта.

Вскоре кагэми вышли к озеру и т'эрка, облегчённо вздохнув, присела на ближайший камень. К великому сожалению девочки, мужчина и не думал останавливаться – обогнув каменную возвышенность водопада, Ансацу направился дальше. Малышке не оставалось ничего другого, как, выругавшись сквозь зубы, подняться и последовать за старшим кагэми. Пройдя несколько десятков шагов, девочка увидела впереди себя то, что не могла разглядеть ранее. Сокрытая за верхушками деревьев и полностью увитая цветущими лианами, над садом возвышалась разрушенная башня. Она настолько естественно вписывалась в окружающий ландшафт, что легко могла сойти за позеленевшую от времени скалу.

Шиварец отодвинул лианы, что густым покровом свисали вниз, и скрылся в башне. Девочка побрела за ним. Представшая перед кагэми комната была вся уставлена растениями в горшках. На полу, вдоль стен, на пристанных полках – всюду обилие зелени.

Цветы, самых всевозможных оттенков, наполняли комнату разнообразными, но приятно сочетающимися, ароматами. Небольшие деревца, напоминающие бонсай, удивляли своими формами и размерами: от небольших и круглых, до довольно крупных в форме целых островов. Кусты, по большей части не отличались от деревьев в саду, но на каждом из них висели удивительные плоды, что ещё не встречались девочке.

Башня была практически полностью разрушенной, оставив лишь часть стен целыми. Но и этого было достаточно, чтобы жить в ней. О том, что комната была жилой, свидетельствовала приставленная к стене деревянная кровать.

Т'эрка подошла к проёму в стене и осторожно посмотрела вниз.

– Не советую, – от прозвучавшего над ухом голоса, малышка дёрнулась и чуть не провалилась в проём, но шиварец успел отдёрнуть её от края. – Кроме Пустоты там ничего нет.

Девочка отошла к середине комнаты и во все глаза смотрела на мужчину. Тот расхаживал от одного растения к другому, то что-то добавляя в землю, то обрабатывая листву.

– Для того, чтобы тебе стать полноценной кагэми, ты должна принять свою сущность, – не оборачиваясь, начал мужчина, подойдя к полке с бонсаем. – Этим ты и займёшься прямо сейчас, – шиварец срезал с деревца пару листочков, – Сядь, закрой глаза. Расслабься. Следи за своим дыханием. Наблюдай за каждым своим вдохом и выдохом. Не пытайся контролировать его – все равно сейчас это у тебя не получится. Наблюдай за своим дыханием словно со стороны и ты поймёшь, что дыхание делятся на четыре этапа: вдох, задержка дыхания, выдох, задержка дыхания, – Ансацу перешёл к соседней полке. – Ты будешь находиться в таком состоянии, до тех пор, пока не почувствуешь Тьму. Затем, – Амо обернулся и замолк. Девчонка продолжала стоять посреди комнаты. Единственное, что в ней изменилось, так это руки, что теперь были скрещены на груди. Ансацу понизил голос, – Тебе что-то неясно?

– Да! – вздёрнув подбородок, уверенно произнесла Альнас.

– И?..

– Мне не понятно, что я вообще здесь забыла! С первой нашей встречи вы только и делаете, что издеваетесь надо мной. А с тех пор как у меня появились эти татуировки, вы наоборот стали игнорировать меня. А теперь вы сами пришли за мной, непонятно зачем притащили в эти развалины и несёте абсолютно не понятную для меня чушь! – юная кагэми от переизбытка эмоций даже топнула ногой: – И вообще, откуда вы знаете мелодию колыбельной моей матери?!

Хоть повязка и скрывала глаза мужчины, но девочка кожей чувствовала, как он оглядывает её с ног до головы. Малышку проняла дрожь.

– Издеваться над тобой плохо, но и игнорировать тоже? – вкрадчиво поинтересовался Ансацу, – Ты даже не знаешь, чего ты хочешь, но смеешь повышать голос на того, у кого в руках практически твоя жизнь и спокойное существование? Слушай меня внимательно.

Малышка непроизвольно выпрямилась по стойке «смирно».

Во-первых, тебя мне навязали. И, хочу я этого или нет, я обязан сделать из тебя кагэми, – мужчина сделал шаг по направлению к тайро. – Во-вторых, эта, как ты выразилась «чушь», поможет тебе этой самой кагэми стать, – ещё на шаг ближе к девочке, – А, в-третьих, если ты не примешь кагэми в себе, то так и останешься целью для со-виа, – теперь двух кагэми разделяла лишь пара метров. – И это если не считать долгой и мучительной смерти от помешательства.

– Какого помешательства? – голос девочки дрогнул.

На лице Ансацу появилась злорадная усмешка.

– Помешательства кагэми. С момента, как в тебе пробуждается демеулик и ты становишься чисперия, ты всего лишь носитель сущности кагэми. И остаёшься ей до тех пор, пока либо не примешь её и сама не станешь кагэми, либо, – мужчина с нескрываемым удовольствием рассуждал о возможных последствиях, – пока кагэми внутри тебя не пожрёт тебя. Медленно, частицу за частицей, принося жуткие боли и сводя с ума. И так до смерти, что покажется истинным избавлением. Вот только процесс поглощения медлителен, и наслаждаться своим помешательством тебе предстоит очень и очень долго, – Мужчина выпрямился в полный рост. Теперь стала очередь шиварца сложить руки на груди. – Что, твои мохнатые друзья не сказали об опасности непринятия себя? – мужчина чёрной скалой нависал над малышкой.

«Однажды пробудившийся не может уснуть снова. Это может быть опасно и поэтому кагэми должны быть здесь», – пронеслись в голове девочки слова Хеседа.

Т'эрка сглотнула и посмотрела в лицо своего Амо.

– Я – умру?..

***

Мужчина внимательно взглянул на лицо своей подопечной. Правильные черты, что заострились ещё сильнее, учитывая скудный рацион девочки. Природная бледность, что лишь усугубилась с момента прибытия в Цитадель. Переливчатые глаза, сейчас подёрнутые лёгкой дымкой.

– Ты не умрёшь, – уверенно произнёс мужчина. Девочка облегчённо вздохнула. – Ты уже умираешь.

От шока т’эрка молча села на один из обломков башни, которые то тут, то там валялись на полу комнаты.

– В тебе проявляются первые признаки помешательства. Слабость. Усталость. Постоянная сонливость. Отторжение пищи. Если так продолжится дальше, то вскоре начнутся постоянные головные боли. Кошмары. Галлюцинации. И в конце концов – смерть, – мужчина опустился на корточки и теперь был на одном уровне с девочкой. – Так что, хочешь ты или нет, тебе придётся обучаться.

Ансацу выпрямился и протянул руку к малышке. На его раскрытой ладони из тёмной материи соткались песочные часы с чёрным песком. Он молча поставил их перед тайро и отошёл к своей кровати.

– Ты должна заниматься, пока все крупинки не упадут вниз. Приступай, – с этими словами, мужчина сел на кровать, расположенной позади девочки.

Юная кагэми глубоко вздохнула. Ей не нравился шиварец. Не нравилось само нахождение здесь. Но мысль о смерти пугала её больше, чем мужчина со шрамом. Да и защищаться от со-виа нужно было научиться. Переборов себя, т'эрка спустилась на каменный пол и прислонилась спиной к камню. Она села по-турецки, в позу, что видела при медитациях в родном мире. Положила руки на колени и глубоко вздохнув, закрыла глаза. Но не прошло и пары минут, как за спиной зазвучала столь знакомая ей мелодия. Маленькая брюнетка резко обернулась на шиварца. Тот сидел на постели, копируя позу девочки, и играл на тодарге.

– Все вопросы после тренировки, – опередив невысказанный вопрос подопечной, произнёс мужчина.

Девочка, понимая безысходность своей ситуации и злясь на саму себя, попыталась продолжить медитацию.

Расслабиться. Закрыть глаза. Вдох. Задержать дыхание. Выдох. Задержать дыхание. Вдох. Задержать дыхание. Выдох. Задержать дыхание. Вдох. Задержать дыхание. Выдох. Задержать дыхание. Открыть один глаз и взглянуть на часы, в верхней части которых песок не уменьшился ни на грамм. Снова вдох. Задержать дыхание. Выдох. Задержать дыхание. Малышка уже сбилась со счёта, сколько раз она вдыхала-выдыхала воздух. Она никак не могла сосредоточиться. Звуки мелодии постоянно возвращали её мыслями к матери и чудовищному происшествию. А о них она хотела думать в последнюю очередь. Но мужчина продолжал играть мелодию из её прошлой жизни. Стоило звукам прекратиться и малышке расслабиться, как мужчина начинал все по новой. Минута за минутой. Час за часом он все играл и играл колыбельную. В конце концов малышка не выдержала и, резко поднявшись, с пола, опрокинула часы. Те, несмотря на горизонтальное положение, продолжали отсчитывать время, которого оставалось ещё очень много.

– Я отказываюсь! Лучше терпеть нападки со-виа, чем…

Договорить она не смогла. Холод и страх сковали её тело. То же самое она ощутила при первой встрече с шиварцем.

– Сядь и продолжай, – голос мужчины резал как сталь.

Девочка медленно опустилась на своё место и закрыла глаза. Она продолжала дышать, хотя теперь её дыхание было неровное, сбивчивое. Не прошло и десяти минут, как она почувствовала у себя на плече руку шиварца и распахнула глаза. Мужчина поднял её на ноги и толкнул в сторону выхода.

– Прочь. Сейчас ты ничего не можешь.

Повторять дважды не пришлось. Малышку, как ветром сдуло, из покоев шиварца. Она быстро шла в сторону главного здания. Проходя мимо водоёма, девочка приостановилась и, зачерпнув воды, ополоснула заплаканное лицо. Выйдя из-под древесных крон, девочка не сбавляя шага направилась в покои фурри. Там она сможет успокоиться.

***

Вдох. Выдох. Расслабиться. Погрузиться в себя. Не обращать внимания на посторонние звуки… Да как можно не обращать на них внимание, когда этими самыми «звуками» является мелодия, будоражащая сознание и затрагивающая самые сокровенные воспоминания?

Девочка искоса поглядела на Амо. Мужчина сидел на кровати и играл колыбельную. Раз за разом. Каждую тренировку. На протяжении трёх дней. И с каждым разом это становилось все хуже.

После первой же тренировки, т’эрка прямиком направилась к своим друзьям. Стоило ей переступить порог пещеры, как малышка тут же, не стесняясь в выражениях, передвигаясь туда-сюда по пещере, поделилась с кагэми своими мыслями касательно шиварца и его тренировок. Она долго выплёскивала гнев. Успокоилась девочка только спустя некоторое время, полностью сорвав голос и напугав водяного дракончика камнем, отправленным хорошим пинком в сторону водоёма. Фурри объективно заметили, что могло быть и хуже, вскользь напомнив разбитую вазу.

И они оказались правы.

Последующие несколько дней, проходили для девочки по одному сценарию. Она шла на завтрак с фурри и денром. Лишь единожды к ним присоединился кагэми из расы шу'гал по имени Векс, при виде оголённого торса которого малышка покраснела, и весь завтрак смотрела исключительно в свою тарелку.

Обеденную залу она покидала следом за шиварцем. Нет, он ей не говорил следовать за ним, но один тот факт, что мужчина, покидая трапезную, проходил у т'эрки за спиной, свидетельствовал о его заинтересованности в ней. Когда это произошло в первый раз, кагэми виа Сацуи буквально остолбенели. В особый шок это повергло Гремучую Пятёрку, которые были бы не против продолжить то, на чём их прервали в последний момент. Однако, нахождение рядом с целью одного из Октуш, остудило их пыл.

Следом за завтраком шли тренировки. Изнурительные не столько физические – чего уж проще, сиди с закрытыми глазами да дыши – сколько морально. Как только юная кагэми принимала позу для медитации, Ансацу начинал играть. Снова. И снова. И снова. И так до тех пор, пока чёрный песок не заполнял нижнюю часть часов.

После этого наступал ужин и спасительный сон в комнате фурри, которое она прозвала «логовом». Больше ей ночевать было негде. После первой же тренировки, фурри отвели подругу к её покоям. Но стоило девочке открыть дверь, как зловоние окатило их. Представшее перед юной кагэми настолько ужаснуло её, что больше она не желала находиться рядом с бывшей спальней. А кто бы захотел постоянно лицезреть отражение своей исковерканной души?

Так что уже несколько ночей она проводила в логове в компании фурри, что сменялись утром в обществе шиварца.

Не стал исключением и сегодняшний день. Вот только Ансацу превзошёл себя. Он не только продолжал наигрывать мелодию колыбельной, но и делал это непосредственно напротив тайро. Как только девочка приняла привычную позу, мужчина сел напротив неё и приступил к игре. И непроизвольно каждый вдох девочки совпадал с тактом мелодии. Брюнетка держалась из последних сил. У неё перед глазами постоянно стояло лицо матери. Сначала улыбающееся и полное жизни, а затем обожжённое и мертвенно-бледное… И так раз за разом, сменяясь по нескончаемому кругу.

– ХВАТИТ! – т’эрка резко встала. Сейчас она поступала точно так же, как и в свою первую тренировку. – Хватит играть эту мелодию! Хватит ваших бесполезных занятий! Хватит с меня всей этой вашей магии! – Мужчина продолжал сидеть, но тодарг убрал за пояс. – Я не желаю здесь больше находиться! Я хочу обратно! Домой!

– В мир, где тебя продал последний человек, которого ты считала семьёй? – голос мужчины не выражал каких-либо эмоций. Девочка покраснела от гнева.

– Да лучше умереть там, чем терпеть вас рядом! Вас и вашу вечную игру! Вы не имеете права играть её! Вы даже знать её не должны! Это мелодия моей мамы! Это все, что осталось мне от неё!

– Как мало в тебе от твоей матери.

– Замолчите! Я не желаю слушать ни вас, ни мелодию в вашем исполнении! И не стану больше тренироваться! Не смейте её играть! Она не ваша!

– Чья же?

– Моей матери!

– Той, что умерла? – Ансацу скептически поднял брови. – Вряд ли она ей так нужна на той стороне.

– Тогда… – задыхаясь от гнева кричала девочка, – тогда она моя!

– Твоя? – вкрадчиво спросил Амо. Что-то в голосе мужчины заставило девочку остыть.

– Да. Её придумала моя мама, значит теперь она моя, – уверено ответила малышка.

Мужчина молча поднялся и подошёл к стене. Он отодвинул одно из карликовых деревьев, открывая широкую нишу. Из темноты проёма он достал большой чёрный свёрток и бросил к ногам девочки. Тёмная материя зашевелилась, предъявляя хранящийся предмет. Глаза девочки расширились от удивления.

– Откуда?.. – только и смогла выдохнуть она.

У её ног лежал материнский футляр для скрипки. Малышка непроизвольно потянула к нему руки.

– Играй.

– Что?.. – малышка обернулась к мужчине. Тот скрестил руки на груди и судя по лицу смотрел прямо на тайро.

– Ты говорила, что мелодия твоя? – в голосе появилась знакомая сталь. – Что желаешь убраться отсюда? Сыграй мелодию, и я сам отведу тебя в твой мир. Раз и навсегда ты избавишься и от меня, и от Цитадели.

Малышка не верила своему счастью. Немедля, девочка бережно открыла футляр. Красивая, изящная скрипка из лакированного дерева, занимала своё законное место на бархатной отделке. Смычок был тут же. Т’эрка аккуратно извлекла инструмент и приняла стойку. Глубоко вздохнула. Волос коснулся струн, и башню наполнили звуки. Вот только звуки скрипки кардинально отличались от тодарга. И дело было далеко не в различии инструментов.

Тональность, такт – все разнилось. И если игра шиварца напоминала своим звучанием плавные переплетения, то звуки, издаваемые скрипкой, больше всего походили на скрежет металла.

Шиварец подошёл к девочке и зажал струны на грифе своей рукой.

– Мелодию, что ты присваиваешь себе, ты даже не в состоянии повторить, – глаза девочки наполнились слезами обиды. Мужчина продолжил, – Но если ты все же желаешь избавиться от меня, ты должна сыграть её мне. Твоя свобода за мелодию твоей матери. Разумная цена, не находишь?

Пытаясь разглядеть глаза Амо за повязкой, девочка медленно кивнула.

***

Смычок плавно касался натянутых струн, рождая новые звуки. Ещё. И ещё. И ещё. До тех пор, пока у фурри не кончалось терпение и они не начинали истошно выть. Тогда молодой исполнительнице приходилось останавливать свою игру.

С того дня, как к малышке вернулась скрипка её матери прошло практически две недели. Заключив сделку с шиварцем, она непрестанно тренировалась, пытаясь воссоздать мелодию колыбельной. Утром, перед завтраком, она выходила в коридор и начинала заниматься. Под мучительные завывания скрипки просыпался весь корпус и только запрет о нападении на кагэми, все ещё сохранял ей жизнь. Хотя желающих эту самую жизнь укоротить прибавлялось с каждым днём.

Тренировки с Ансацу также претерпели изменения. Теперь мужчина сначала заставлял девочку играть. И только после очередной неудачной попытки они приступали к медитации. Амо не кривился во время её игры и не издевался над ней словесно. Да этого и не требовалось. Куда большим ударом по её самолюбию и психике бы тот факт, что посторонний, существо, которое она ненавидит, способен не то что повторять, а с лёгкостью исполнять мелодию так, словно бы являлся её автором. Время от времени малышка пыталась вновь выяснить, откуда мужчина знает мелодию, но единственными словами мужчины стало неизменное «Играй» в начале тренировок.

И она играла. Играла, полностью отдаваясь игре душой. Каждый день, каждую свободную минуту. И не столько из-за сделки и возможности покинуть это место, сколько из-за близости с единственной вещью, что сохранилась у неё от матери. И как бы девочка не относилась к Ансацу, в глубине себя она понимала, что благодарна этому мерзкому мужчине за столь бесценный подарок.

– Хватит мучить нас этими чудовищными звуками с самого утррра! – Хесед навис над подругой. Его глаза пылали огнём. – Даже химеррра не может от них скрррыться.

И действительно. Харита, не выдержав звучания скрипки, попыталась принять облик, сильно напоминавший шипастого броненосца. Да вот только звуки были настолько ужасны, что сконцентрироваться кагэми-денром не могла. И каждая попытка принять какой-либо облик, помимо настоящего или же неки, заканчивался предстанием химеры в виде непонятного скопления конечностей. Вот и сейчас Харита больше всего походила на огромное желе песочного цвета, в которое кто-то, по неосторожности, запихнул хвост рептилии, несколько разномастных крыльев, шипастый панцирь, клешню, рога и жвала. При виде этой субстанции маленькая брюнетка скривилась и всё-таки убрала скрипку в футляр.

– Может, тебе попррробовать пррринять в себе кагэми? – Гебура, вытащив из ушей пучки травы и мха, встряхнул головой. – Тогда ты сможешь и сама покинуть это место. Без помощи Октуш Ансацу.

Девочка задумалась. Фурри и денром знали о сделке с шиварцем. Они были расстроены услышать, что она все ещё стремится покинуть Цитадель, но благодарны, что в этот раз, она поделилась с ними своими планами. Скрепя сердцем, они приняли её желание. И малышка была им безумно благодарна, что сейчас они не только поддерживают её, но и хотят помочь осуществлению её планов.

– Я пробую это каждый день, но ничего не выходит. Я просто не понимаю, что от меня требуется. И сегодня повториться то же самое. Да и постоянная игра шиварца не даёт мне сосредоточиться, – т'эрка забралась на настил и села уже в привычную позу лотоса.

– Тебя она хотя бы не доводит до такого состояния, – проворчал Хесед, помогая «собраться» Харите в облик неки.

– Но сейчас ведь тебя ничего не отвлекает, – Гебура лёг у девочки в ногах. – Попррробуй. Может, что и выйдет. Ведь ррраньше ты пыталась только с шиварррцем. Что ты террряешь?

– Да и мы отдохнём от твоей деррревяшки, – чёрный фурри и химера подошли к настилу и сели справа от белого собрата.

– Давай, – голос Гебуры звучал очень мягко, – я помогу тебе.

Юная кагэми глубоко вздохнула и закрыла глаза.

– Рррасслабься и смотррри в темноту перрред глазами. Дыши ррровно. Не торрропись. Пррросто слушай мой голос, – девочка расслабилась. Её дыхание было спокойным и ровным. – Есть только ты и темнота. Она не вррраг тебе. Она мягко обволакивает тебя. Прррими её, – на теле т'эрки начали проявляться дэне эшекей. Сначала на ногах, медленно поднимаясь вверх, к торсу. Затем проступили они и на руках, двигаясь в сторону плеч. Спустя несколько минут, все тело девочки было покрыто узорчатым рисунком. – Она не пррриченит вррреда. Кагэми есть тьма. Тьма есть кагэми. Мы одно целое. Позволь тьме вокррруг слиться с кагэми внутррри тебя. Впусти её в себя, – теневая одежда начала медленно шевелиться, полностью обволакивая юную кагэми. – Молодец. А теперррь, открррой глаза.