Текст книги "Цитадель Теней. Пробуждение (СИ)"

Автор книги: Алексо Тор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

Позавтракав, малышка вышла на улицу, накинув на плечи плащ, что соткал для неё шиварец. Окружающие приветствовали юную кагэми низкими поклонами. Некоторые, даже умудрялись касаться передними лапами кончиков её сандалий. Этот жест особо смущал девочку.

– Ты можешь заняться чем-то более полезным, нежели бессмысленное брожение? – шиварец вышел из тени дерева, напугав находившихся рядом фурри. Плащ за спиной мужчины покачивался в такт его шагов. Лицо Ансацу было скрыто под капюшоном.

– Я занимаюсь полезным делом. Я изучаю новый для себя мир, – девочка шла в сторону тропы, ведущей к шаману. – А вы чем занимались? Я не видела вас несколько дней.

– Сливался с миром. И в отличие от тебя, это действительно помогло мне изучить его, – шиварец шёл следом.

– Я так не могу и вам это известно.

– Не можешь, потому что не желаешь принимать своей сущности.

– Но я ведь умею использовать нодзому и ноанут.

– Ноанут используют все кагэми. А те, что часто общаются с другими видами вне Цитадели, способны разговаривать без шипения и шороха.

– Но вы так не умеете, – малышка покосилась на наставника.

– Те, с кем я встречаюсь вне Цитадели, не особо обращают внимание, на каком языке с ними говорит существо, по другую сторону клинка, торчащего из их брюха, – мужчина елейно улыбнулся.

Порой, когда т'эрка вела с шиварцем беседы, она забывала, что разговаривает с Октуш виа Сацуи. Сам же Ансацу не упускал возможности вновь и вновь напоминать ей об этом.

– А что касается нодзому, – кагэми-шиварец принял плод у подошедшей фуррийки, – то ты хоть заметила, что помимо нас шестерых, здесь есть ещё носители тёмного пламени?

Девочка огляделась, пытаясь увидеть другого кагэми, выходящего из тени. Но её взору предстали только фурри. И единственная кагэми среди них была Харита, в образе ярко-рыжей волчицы.

– Обычное зрение не позволит тебе увидеть его. Он ещё находится в утробе матери, но его чёрное пламя уже ярко сияет. А нодзому ты, по непонятным для меня причинам, не используешь. Это единственный навык кагэми, что тебе подвластен, но даже его ты не желаешь развивать. На твоём месте, я бы не выключал теневое зрение.

– Но оно требует много сил. У меня глаза устают.

– Быть кагэми вообще штука не простая.

Двое кагэми прошли мимо загона с личинками. Все они были размером с кабана, тёмно-синего и тёмно-зелёного цветов. У некоторых на спинах виднелись небольшие шипы и наросты. Пара фурри следили за ними, подкидывая корм. Фурри постарше разделывал одну из личинок у другого конца загона.

– Я не напрашивалась в кагэми. Все за меня решили, – продолжила диалог малышка.

– И виа за тебя выбрали. Но будь добра, хоть как кагэми развивайся сама, – шиварец сделал жест кистью и в руке появился небольшой теневой шарик. Мужчина поводил над ним свободной рукой и шарик стал менять форму. Растянулся, расплющился, добавил пару отростков, заострился – в руках мужчина держал небольшой кинжал.

– Иначе даже такое не сможешь сделать, – Ансацу сжал ладонь и клинок обратился чёрной дымкой.

– А я и не собираюсь делать оружие, – насупилась девочка. – Оно мне не пригодится.

– Что-то я не заметил твоей ярой неприязни к нему несколько дней назад, – многозначительно заметил Амо.

– Это единичный случай, – возразила малышка. – Такое не происходит на каждом шагу.

– Происходит. И именно на каждом шагу. Особенно с тобой, – сталь зазвучала в голосе Ансацу. – И пока ты будешь вести себя как умалишённая, отказываясь от своей сути и лишая себя способа выжить, такое будет происходить с тобой все чаще и чаще. Ты же, даже зрение кагэми, единственную подвластную тебе силу, отказываешься применять.

Кагэми миновали сборщиков фруктов. У поселения была настоящая плантация с самыми разнообразными растениями. Травы с цветками, листья с ягодами с кустов, фрукты с древесным соком – все шло на сбор. В основном среди сборщиков были самки, но встречались и самцы. Они таскали особо тяжёлые корзины к общему месту сбора.

– Но постоянно ходить с нодзому утомительно, – малышка не хотела говорить о своей причастности к виа Сацуи. Перспектива в дальнейшем стать убийцей её не прельщала.

– Но и не использовать его вообще – неразумно. Поверь, твоя жизнь может зависеть от того, насколько хорошо ты умеешь видеть истинную сущность окружающих тебя тварей, – Ансацу кивнул проходящим мимо охотникам, что возвращались с ночного рейда. Их добычей был увесистый кабан с раздвоенным хвостом.

– Что вы имеете в виду? – маленькой брюнетки не понравился тон, с которым говорил наставник. Его фраза не была общей, он конкретизировал.

– Что всегда следует быть настороже. Особенно для тебя, – Амо повернул голову в сторону подопечной. Она почувствовала, как старший кагэми смотрит ей прямо в глаза.

Шиварец отвёл взгляд и произнёс:

– Вот мы и пришли к твоим лохматым дружкам.

Впереди виднелся древо-дом Говорящего-С-Духами.

***

Уже на подходе к жилищу шамана, кагэми виа Сацуи услышали знакомые голоса собратьев и раздражённое рычание. У самого входа в дом старца стояли Векс с Хеседом и Гебурой, а напротив них группа из трёх фурри. Местные жители в открытую провоцировали кагэми.

– …здесь, пррроклятые монгрррелы! – услышали обрывок фразы, подошедшие Ансацу с подопечной.

Говорящим был фурри рыжего окраса с чёрно-белой спиной и хвостом. Наглец, как и два других, относился к фурри-шакалам.

– Убирррайтесь! Нам неважно, избррранцы вы Бинатанг Бесаррра или нет! Прррочь! Вам не место рррядом с достойными фуррри! – тявкал шакал.

– Это ты, что ли, достойный? – с вызовом спросила подошедшая т'эрка.

Девочка встала перед фурри. Он не был столь крупным, как её друзья, но все равно ей пришлось задрать голову, чтобы обратиться к нему. Зверь раздражённо фыркнул, оскалив клыки:

– Не лезь, углис!

Между шакалом и т'эркой резко возникли два силуэта. Хесед и Гебура, что до этого молча терпели брань в свою сторону, встали на защиту подруги. Братья прижали к горлу шакала, что ростом доставал им едва ли до груди, пару длинных костяных когтей. Только сейчас малышка заметила, что к передним лапам близнецов специальными ремешками были закреплены искусственные когти.

Шакал нервно сглотнул и попытался подать сигнал двум другим, но было поздно – одному горло механической рукой сжимал Векс, другого, парой кинжалов у висков, запугивал Ансацу.

– Не смей оскорррблять Иррр'лак, жалкий шакал! – глаза Хеседа горели огнём.

– Пусть мы и монгрррелы, но остаёмся пррри этом членами главной стаи! – взгляд Гебуры был подобен льду.

– Ну-ну, хватит, – Говорящий-С-Духами не спеша подошёл к братьям и посохом опустил их костяные когти. – Не стоит устррраивать ненужные дррраки. Будет очень жаль, если одна из младших стай недосчитается тррроих своих щенков ещё до начала испытания.

Кагэми, не сговариваясь, отпустили шакалов. Те, зажав хвосты между лап, поспешили скорее убраться прочь.

– И часто члены младших стай столь нагло нарушают правила поведения? – шиварец не спешил рассеивать оружие.

– С тех поррр как эта тррроица прррибыла сюда – ежедневно, – шаман направился по тропе вглубь леса, жестом позвав остальных за собой. – Они лучшие сррреди младших стай и на них возложены большие надежды. Некоторррые полагают, что одному из них уготовлена судьба занять место Младшего Вождя.

– Младшего Вождя? – юная кагэми поравнялась с серебрёным волком.

– Стая Канаваррр является главной стаей по эту сторррону горрр. Амансиз имеет статус Верррховного Вождя. Но и в каждой из младших стай есть свои вожди. Таких зовут Младшими Вождями.

– Как у вас все сложно.

– А ррразве в твоём ррродном миррре власть не такая же, Шептунья?

Девочка подумала, что власть на Земле, со всеми своими ступенями и подуровнями, недалеко ушла от иерархии фурри. Ведь так часто в её родном мире люди грызлись за власть, словно голодные псы за кость.

– Вы правы, – вздохнула малышка, – такая же.

– Власть везде одинаковая. И неважно, покрррыт ли ты шерррстью или же живёшь во тьме.

– Если ты хочешь власти, то иди и возьми её. Если сможешь, конечно, – Ансацу шёл рядом, подкидывая один из кинжалов. Неожиданно для всех, мужчина резко развернулся и запустил оружие в кусты неподалёку.

– Что случилось? – т'эрка встала за спину наставника.

– Гости, – шиварец не сводил взгляда со стороны зарослей.

Кагэми виа Декен приняли оборонительные стойки.

– Точнее, – шаман небрежно обошёл кагэми, подходя к зарослям, куда минуту назад шиварец запустил клинком, – это мы гости. Не так ли, Овсу?

Из зарослей вышел фурри. Это был мощный серый волк. Помимо косточек и шнурков, в его шкуре были вплетены кусочки веток и пучки травы. На набедренной повязке висела пара трёхпалых искусственных когтей. В лапе он держал копье с костяным наконечником. Из древка торчал кинжал шиварца.

– Овсу! – Гебура и Хесед опустили своё оружие и радостно подойдя к серому фурри, коснулись когтями его лап.

– Как понимаю, вы знакомы, – Ансацу повёл рукой и кинжал, покинув древесину копья, лёг ему в ладонь.

– Ты хоррроший охотник, Шептун. Заметил и атаковал. Но твоих навыков не хватило, чтобы убить меня, – Овсу засмеялся грубым лающим смехом.

– Поверь, моих навыков хватит, чтобы никто не заметил пропажи одного пса-переростка, – Ансацу рассеял кинжалы и шевельнул кистью. Вокруг шеи Овсу возник теневой жгут.

Все замерли. Кагэми и шаман следили за молчаливой борьбой между шиварцем и серым фурри.

– Хе, ты мне нррравишься, – улыбнувшись во всю пасть, произнёс Овсу, лапой рассеивая тэмат. – Не упускаешь добычи до конца.

– Как и ты, – Ансацу отвёл один из трёхпалых когтей от своего бедра. Фурри даже не пришлось доставать оружие. Он просто слегка надавил на него и лезвие легло чётко на цель. Как и когда это произошло, остальные даже не заметили.

– Так ты учишь этих щенков? – Овсу потрепал Хеседа и Гебуру за загривки.

– Нет. На моем попечительстве вот эта, – Ансацу указал на подопечную, что уже стояла рядом и разглядывала волка.

– Такая маленькая. Неужели тоже Шептун? – серый волк опустил морду и вполне так по-собачьи обнюхал девочку.

– Да. И не так безнадёжна, как кажется, – шиварец усмехнулся.

Овсу втянул полную грудь воздуха и внимательно посмотрел на т'эрку:

– Я понимаю, о чём ты говоррришь.

«Ну хоть кто-то что-то понимает», – скрестив руки на груди, подумала юная кагэми.

Овсу направился дальше по тропе. Ансацу и Векс шли рядом. Гебура и Хесед следом. Замыкали строй т'эрка и шаман. Маленькая брюнетка прислушивалась к разговору своего наставника с серым фурри.

– Что это за оружие у тебя и этих двух щенков? – шиварец указал на искусственные когти.

– Это – жуз, – Овсу похлопал свободной лапой по когтям. – Наши когти недостаточно длинные и крррепкие. А паррра жуз хорррошо их заменяет. Мы делаем их из рррогов утарррасов. Шкуррра служит для кррреплений.

– А копье? Я не замечал его у других фурри, в отличие от того же жуза.

– Копье есть только у меня. Дррругие фуррри не считают его достойным оррружием.

– А делать себе костяные протезы, значит, достойно? – Ансацу скептически приподнял одну бровь.

– Мой мир полон протезов, – Векс постучал пальцами по металлической руке.

– Хе, забавные вы, Шептуны, – Овсу дружелюбно хлопнул шиварца по спине. Мужчина пошатнулся.

Девочка внимательно следила за диалогом наставника с воином. Её довольно сильно поразил тот факт, что Амо заинтересовался чем-то помимо своих растений. Он хоть и был убийцей, но подобной любви к оружию она в нем не замечала.

И с ней он так много и подробно никогда не говорил.

– Кто такой этот Овсу? – спросила т'эрка у шамана. Разговоры об оружие ей интересными не казались.

– Овсу лучший сррреди охотников. Захоти он, и власть будет в его лапах, – Говорящий-С-Духами почесал подбородок.

– Но он этого не хочет?

– Ты пррравильно догадалась. Но и пррравление Амансиза ему не по нррраву. Особенно с тех поррр, как бррратьям пррришлось покинуть наш миррр. Помнишь, я говорррил, что многие перрресмотрррели свои взгляды на полукррровок? Овсу был перррвым из них. Он видел в твоих дрррузьях большие перррспективы и достойных охотников. В то вррремя, пока их ррровесники игрррались в грррязи, эти двое могли легко поймать рррогатого кррролика. Овсу взялся за их обучение, коль скоррро ррродной отец от них отверррнулся. Свои перррвые навыки охотников и бойцов они получили от него.

– А куда мы идём сейчас? – спросила девочка, глядя на могучие спины кагэми-фурри.

– Мы идём подготавливать твоих дрррузей к Мусабидже, – с хитрецой в голосе произнёс шаман.

***

Последние дни перед испытанием прошли для Хеседа и Гебуры в режиме усиленных тренировок. Способствовали этому ещё и различные предложения, поступающие от Векса и Ансацу. И если первый искренне искал способы улучшить навыки соратников, то второй так же искренне издевался. Пока фурри сражались, бегали, таскали тяжести, т'эрка осматривала местность.

Древо-дом Овсу располагался в глубине леса и никто не спешил нарушать его границы. Так что девочка без каких-либо опасений гуляла по округе. Неожиданно, она услышала тихое повизгивание. Идя на звук, малышка вышла к довольно глубокой яме. Судя по лежащим сверху веткам, яма служила ловушкой. Юная кагэми осторожно заглянула внутрь. На дне ямы, прибившись к стене, сидела юная фурри. Её шкура была измазана в грязи и потому цвет шерсти не поддавался определению, но не вид. Фурри была таким же монгрелом, как и друзья т'эрки. Только смешались в ней кровь койота и шакала.

– Эй, – позвала маленькая брюнетка, – ты меня слышишь?

Незнакомка испуганно замотала головой. Повизгивание стало громче.

«Она ведь слышит шорох и шёпот. Ещё бы ей не боятся меня.»

– Я наверху! – кагэми замахала рукой. – Я не причиню тебе вреда!

Фуррийка подняла морду. По грязной шкуре текли слезы.

– Кто ты? – настороженно спросила несчастная. – Ты шептун?

– Да! – радостно подтвердила девочка. – Я шептун! Как тебя зовут?

– Юльгу.

– Юльгу, как ты попала сюда?

– Я собирррала крррасные ягоды, но не заметила ямы.

– Ты можешь выбраться?

– Нет, – фуррийка всхлипнула. – Мне стрррашно. У меня болит лапа. Я хочу домой.

– Не плач, я приведу помощь и мы достанем тебя!

– Не нужно никуда идти, – раздался за спиной голос Амо.

Шиварец приблизился к краю ямы, передал свой плащ подопечной и спрыгнул вниз. Подойдя к Юльгу, мужчина взял щенка на руки (благо, она была довольно мелкой) и вошёл в состояние до-во. Окутав себя и свою ношу тэмат, кагэми, скользя по стенам ямы, поднялся наверх.

– У неё вывихнута лапа. Отнесём её к шаману.

Ансацу рассеял тени вокруг себя и направился к дому Овсу. Т'эрка шла следом. Её кольнула мимолётная ревность, когда она увидела, как осторожно шиварец держал на руках раненого щенка.

У древо-дома их уже встречали. Овсу взял на руки потерпевшую, а Говорящий-С-Духами начал возиться с её раной.

– Она из тайпаларрр, – принюхавшись, проговорил Хесед.

– В перррвую очеррредь она маленькая ррраненая фуррри, – шаман аккуратно вправил вывих. Юльгу визгнула.

– Тайпаларрр не так плохи, как это хочет показать Амансиз, – Овсу успокаивал щенка. – С тех поррр, как я ушёл из поселения, я часто встррречаюсь с ними. И до сих у меня не было с ними пррроблем. Я очень сожалею о тех годах, когда считал их изгоями, как и ваш отец.

– Вы, как никто, должны понимать, что значит чувствовать себя дррругими, – укоризненно заметил серебряный фурри.

Над лесом зазвучал долгий, протяжный вой.

– Вррремя пррришло, – произнёс шаман, взглянув на небо.

Небосвод был усеян птицами, поднявшимся со своих насестов.

– Время чего? – спросила т'эрка.

– Вррремя Мусабидже, – пояснил Овсу, повернувшись к Хеседу и Гебуре. – Вррремя доказать, чего вы стоите.

Ещё один вой огласил земли фурри, созывая всех на состязание.

***

1 Свейя – фурри. «любимая сестра»

2 Утарас – копытное, размерами и массой, как у носорога, внешне напоминает буйвола с двумя парами острых бычьих рогов длиной до полуметра

3 Углис – фур. оскорбление. дословно можно перевести как «желудочная отрыжка болотного слизня»

– Глава 17 —

***

Овсу остался с малышкой тайпалар, пообещав доставить её к родному племени, а кагэми, в сопровождении шамана, направились в поселение. Вокруг можно было увидеть всех представителей семейства волчьих. Все фурри, будь то члены старшего клана, или же гости из младших племён – все они спешили к центральному древо-дому. В общий поток вклинились и кагэми. Вокруг их разношёрстной компании образовалось довольно большое свободное пространство. То ли все уступали Говорящему-С-Духами, то ли избегали монгрелов, то ли давали дорогу гостям из чужого мира. В таком полупустом окружении, кагэми с шаманом вышли к площади, встав в первых рядах. К ним тут же присоединилась Харита, с ног до головы обвешанная украшениями.

Из главного древо-дома вышел Амансиз с женой и дочерью. Гэнс, заметив в толпе братьев, завиляла хвостом и помахала им лапой, но тут же была одёрнута Хэстэ. Правящая семья заняла свои места на большом, расписном камне, из которого торчал один из корней главного древо-дома.

Следом показались старейшины. Все как один были в накидках из ярких перьев, словно старцы ощипали павлинов, а головы волков венчали разномастные рога – от небольших козлиных, до крупных оленьих.

– И это самые мудрые представители вашего племени? – малышка скептически смотрела на старых фурри. Больше всего они ей напоминали клоунов.

– Они считают, что да, – усмехнулся шаман.

Старейшины встали полукругом, спиной к древо-дому. Старец, с самыми большими рогами и яркими перьями, вышел вперёд.

– О, дети Бинатанг Бесаррра! – фурри возвёл руки к небу, – Сегодня ночью, в час Волка, на небе вновь, как и сотни сезонов назад, запылают два ока Бинатанг Бесаррра, что даже, пожеррртвовав своей жизнью, пррродолжает наблюдать за нами!

– Два ока? – шёпотом поинтересовалась т'эрка у Говорящего-С-Духами.

– Две звезды, что видны, во вррремя испытание. Эти глупцы считают их глазами Бинатанг Бесаррра, – так же тихо, проговорил серебряный фурри.

– А вы нет? – присоединился к разговору шиварец.

– На моём веку хватает и настоящих чудес, Шептун.

– И пока за нами наблюдает наш создатель, мы будем пррроцветать! – продолжал Старейшина, игнорируя шептания, что становились все громче. – Но для этого мы должны доказать, что достойны его покррровительства! Что каждый из нас занимается делами, что восхваляют его!

– Серьёзно? Вы выращиваете личинок, – проговорила девочка, скептически кивая назад, в сторону загонов.

– Не забывай, Шептунья. Мы не только выррращиваем личинок, но и убиррраем за ними дерррьмо, – высокопарно произнёс шаман, скалясь в улыбке.

– А потому!.. – повысил голос Старейшина, зло покосившись на шамана и кагэми, – я прррошу выступить вперрред молодых фуррри, что желают доказать великому Бинатанг Бесаррру свою пррреданность и пррроявить себя со всех сторррон!

На площадку вышло два десятка фурри. Были среди них и трио фурри-шакалов, что провоцировали ссору с братьями. Хесед и Гебура встали с края. Невооружённым глазом было видно, насколько эти двое отличались от своих лохматых собратьев по крови. Выше в холке на целую голову, шире в плечах. Бугристые мышцы играют под лоснящейся шкурой. Складывалось впечатление, словно среди дворняг затесалось двое породистых псов. Некоторые из претендентов, не отличающиеся ни ростом ни массой, боязливо косились на двух фурри, что считались изгоями всем видом. Только парочка представителей местных обитателей, не так сильно уступала братьям в размерах.

Косо на кагэми-фурри смотрели и Старейшины с Вождём. В их взгляде читались нескрываемые неприязнь и презрение. Но делать было нечего. Решение о допуске двоих монгрелов было принято, и даже Амансиз ничего не мог изменить.

– Я думала, что участников будет больше, – удивилась т'эрка.

– Ррраньше так и было. Сотни фуррри пррринимали участия в Мусабидже. Но те вррремена прррошли, – с грустью в голосе проговорил Говорящий-С-Духами. – С тех поррр, как основной заботой вождей стала чистота крррови, детёныши появляются на свет всё ррреже и ррреже. Да и силой своей они уступают далёким пррредкам.

– Но братья не такие, – кивнула кагэми на своих друзей.

– Да, бррратья не такие. Они истинные фуррри. Истинные носители крррови Бинатанг Бесаррра, – уважительно заметил шаман.

– Вы – щенки, что лишь ступают на тррропу большой охоты, – продолжил прерванную речь старейшина, – Начиная с сегодняшней ночи, с часа Волка, начнутся ваши испытания. Как истинные сыны своей крррови, вы пррроявите свой Дух, Ррразум и Силу. И по вашим рррезультатам мы все поймём, какую же судьбу уготовил вам Бинатанг Бесаррр: сррражаться плечом к плечу с лучшими воинами, как и подобает фуррри или, – короткий взгляд на Хеседа с Гебурой, – ползать сррреди отходов садовых черррвей.

Толпа взревела радостным лаем, тявканьем и воем. Все подбадривали молодых собратьев: старшие вспоминали себя в их годы, а молодняк завидовал выпавшей чести.

– Устррремите же все свой взгляд в небо, что является последней обителью Бинатанг Бесаррра и взгляните же в его очи! – проревел Старейшина.

Все собравшиеся на площади посмотрели вверх. Небо неспешно окрашивалось в сиреневые тона. Одна за другой загорались звёзды. Когда весь небосвод был усеян белыми искрами далёких светил, над поселением загорелись два огня. Серебряные, как шкура шамана, они ярко горели в небе, выделяясь на общем фоне. Восторженный шёпот трепета прошёл среди фурри.

– Вот и настал час Волка! – голос Старейшины звучал как гром, в повисшей тишине. – Вррремя Бинатанг Бесаррра! Вррремя Мусабидже! Вррремя перррвого испытания! Бинатанг Бесаррр унсеррр!

Новая волна радостных возгласов пронеслась по поселению.

– И что теперь? – спросила малышка.

– Как и сказал Старррейшина, – шаман оскалился в улыбке, – перрррвое испытание.

Говорящий-С-Духами вышел вперёд и встал спиной к раздражённому старцу, развернувшись к удивлённому молодняку.

– Ну что, отрррыжка черррьвя, поррра пррриступать к перррвому испытанию, – Говорящий-С-Духами ударил посохом о землю.

Бледное свечение озарило ошарашенные морды щенков.

***

Шаман привёл испытуемых к отдалённому древо-дому. Позади шли старейшины и вождь. Остальные жители, вместе с гостями поселения, остались на главной площади, праздновать начало Мусабидже. Первое испытание молодые проходили без чьей-либо помощи и наблюдения. Лишь кагэми, что шли рядом с серебряным фурри, было позволено присутствовать.

– Внутррри вас ждёт испытание Духа, – подойдя ко входу в древо-дом, произнёс шаман, – Начиная с этой минуты и до перррвых лучей нового дня, вам запрррещается спать, есть и покидать дрррево-дом. Как бы неудобно вам ни было, вы должны оставаться внутррри. Ведь стойким Духом все нипочём и нет ничего, что может отвлечь их от целей и задач. Или, – старый волк усмехнулся, глядя на вождя, – искусить.

Амансиз тихо зарычал и сделал шаг по направлению к шаману, но старейшины остановили его. Говорящий-С-Духами постучал посохом по древо-дому, тем самым приглашая молодых фурри пройти внутрь. Щенки топтались на месте. Никто не решался входить первым. Хесед и Гебура посмотрели на стоящих за спиной кагэми, переглянулись и решительно потянулись к занавесу, что закрывала проход, когда их оттолкнули фурри шакалы.

– Место монгрррелов позади достойных фуррри, – тявкнул пришлый и сам отдёрнул занавесь.

Следом за ним и остальные проследовали вовнутрь, толкая и пихая братьев. Когда же у входа остались лишь кагэми-фурри, Говорящий-С-Духами преградил им дорогу посохом.

– И запомните, ваша сила в вас самих, – проговорил шаман, убирая посох в сторону.

Братья кивнули и зашли в древо-дом.

Т'эрка подошла к шаману.

– И это все?

Шаман усмехнулся, отвязал суму с пояса и, отодвинув занавесь, закинул её в древо-дом.

– Теперррь – все, – Говорящий-С-Духами направился по тропе в сторону центра поселения. – Нам остаётся только ждать. Пррредлагаю перрреместиться на главную площадь. Там нас ждёт еда, питье и ррразвлечения. Это поможет нам скоррротать вррремя.

Старейшины согласно покачали головой и устремились на звуки веселья. Вождь шёл впереди. Кагэми шли следом. Замыкали своеобразную процессию т'эрка и шаман.

– Не беспокойся за своих дрррузей, Шептунья – проговорил шаман, – Они спррравяться. Это в их силах.

Девочка лишь молча кивнула.

***

Хесед и Гебура вошли в древо-дом. Внутри помещение оказалось куда просторнее, чем казалось. В центре, в специальном углублении в земле, горел костёр. Поленья тихо потрескивали, заполняя пространство приятным запахом дыма. Вдоль стен валялись охапки трав и цветов, устилая обширное пространство древо-дома. Среди растений можно было заметить и спелые плоды местных фруктовых деревьев.

Участники испытаний разбрелись по древо-дому, осматриваясь и делясь на группки.

Трио фурри-шакалов заняли место у восточной стены, и с вызовом смотрели на собратьев. Фуррийка-койот с надкушенным ухом и её подруга со сломанным хвостом, сели в тени у юго-западной стороны. Чуть левее стояли двое самых мелких, по комплекции, участника – фуррийка-койот с разноцветными глазами и фурри-койот с кожаным шнурком на хвосте, за который та его и держала. Две пары фурри-волков, чисто-серых и светло-коричневых, облокотились на южную стену, внимательно следя за входом напротив, но и не упуская из виду других фурри. По правую сторону от входа стояли фурри-динго. Именно их т'эрка приняла за домашних собак. Это компания из четырёх самцов недобро посматривали на стоящих рядом шакалов. Неподалёку от костра неуверенно топталась троица фурриек с пятнистой шерстью бурого цвета.

Хесед и Гебура уверенно подошли к костру и сели у огня. Со всех сторон они чувствовали пристальные взгляды.

– Почему мы должны торррчать в этом месте с монгрррелами? – проворчал рыжий шакал. – Я не желаю находиться рррядом с ними.

– Не желаешь – пррроваливай. Ты знаешь, где выход, – грозно прорычал серый фурри-волк.

– Неужели ты на их сторрроне? – удивился Рыжий.

– Здесь каждый сам за себя и я не желаю выслушивать твоё тявканье все вррремя испытания, – ответил Серый.

– У него хотя бы хватает смелости говорррить то, о чём он думает, – заметил динго с пучком травы на шее.

– Не знала, что у твоего племени есть слабость к падальщикам, – усмехнулась фуррийка с надкушенным ухом.

– Скажи ещё хоть слово и я вырррву твой поганый язык! – осклабился Пучок.

– Только попррробуй тррронуть её! – заступилась за подругу фуррийка со сломанным хвостом.

Со всех сторон послышалось грозное рычание. Каждый был готов атаковать другого. Испытание только началось, а уже готовилась пролиться кровь.

Разноглазка и Шнурок забились в угол. Фуррийки с пятнистым мехом дёрнулись в сторону. Одна из них, с поясом из перьев, наткнулась спиной на Гебуру и, ахнув, пригнулась к самой земле.

– Успокойтесь, – от голоса белого фурри веяло зимней стужей. – Наша цель пррройти испытание. Перррегрррызть дррруг дррругу глотки мы всегда успеем. Или кто-то торрропится?

Кагэми медленно открыл закрытые до этого глаза и неспешно посмотрел на каждого из собратьев по крови. Все как один, сглотнули.

– Вот и хорррошо.

Гебура закрыл глаза и глубоко вздохнул. Сидящий рядом Хесед злобно улыбался. Сейчас от тех фурри, что пришли в поселение с опущенными головами не осталось и следа. Перед чистокровными фурри сидела не парочка монгрелов, изгоев племени. Перед ними были кагэми. А кагэми всегда выполняли поставленные перед ними задачи, чего бы им этого ни стоило.

На некоторое время в древо-доме повисла тишина. Каждый думал о своём. Одна из пятнистых фурриек неуверенно подёргала Гебуру за локоть. Белый фурри возвёл на самочку голубые глаза.

– А как нам пррройти это испытание? – тихо спросила фуррийка, низким голосом.

На неё обернулись все присутствующие. Гебура опустил уши, дёрнул хвостом и, тяжело вздохнув, ответил:

– Я не знаю.

– Ха, – усмехнулся рыжий шакал. – Пррропал весь твой гонеррр.

– Но действительно, как нам пррройти это испытание? – Разноглазка, вместе со Шнурком, медленно подошли к костру и сели неподалёку от Хеседа.

– Как сказал Говорррящий-С-Духами, мы должны пррровести здесь ночь, – Хесед махнул когтистой лапой пятнистым фуррийкам. Те также устроились у костра. – Пока этим и займёмся.

– Вы верррите этому старррику, которррому черррьви выели весь ррразум? – фыркнул четырехпалый фурри-динго.

– Даже так, он мудрррее нас всех. Тем более ничего дррругого мы все – ррравно сделать не можем, – Гебура вновь прикрыл глаза. Хесед повторил за братом.

Пятнистые фуррийки, Разноглазка со Шнурком, некоторое время смотрели на братьев, а затем поступили как и они.

Долгое время в помещении было слышно лишь тихое дыхание, лёгкий шёпот и шаги туда-сюда. Фурри пытались хоть чем-то занять себя. Фурри-волки отрабатывали удары, динго что-то вырезали на внутренней коре древо-дома. Шакалы переговаривались. Пара фурриек-койотов перебирали шнурки на своих шкурах.

Хесед и Гебура медитировали у костра, пытаясь успокоиться. Пусть для окружающих они казались стойкими, как вековые скалы, но в душе двух монгрелов вовсю властвовала тревога и страх. От этих испытаний зависело их будущее. Остальные, даже показав самый худший результат, все равно оставались членами своей стай. Для двоих же кагэми-фурри было лишь два пути: абсолютный выигрыш или полное поражение. И второй они никак не могли принять.

– Я не могу это больше терррпеть! – рявкнул Рыжий, ударив лапой по стене. Все посмотрели на шакала. – Здесь нет надзирррателей, а нам нельзя ни спать, ни есть. Вы как хотите, а я пррредпочитаю закончить испытание с комфоррртом.

– Не боишься, что мы сдадим тебя? – усмехнулся Коричневый.

– Не боюсь. Потому как уже некоторррое вррремя наблюдаю, как та парррочка, – шакал указал на койотов, – едят плоды.

Порванное ухо и Сломанный хвост запрятали под настил огрызки фруктов.

– Вот видите. Каждый из нас что-то да нарррушит. Я пррредпочитаю запрррет на сон, – с этими словами все трое шакалов завалились на ближайший настил.

Две пары фурри-волков брезгливо посмотрели на представителей младших стай. Вскоре ещё несколько фурри нарушило запреты: кто-то уснул, кто-то впивался в сочные плоды. Хесед скривился, только подумав о том, что этих фурри считают достойными, в то время как они с братом должны клыками и когтями доказывать своё право на жизнь. Чёрный фурри чихнул. Сладковатый аромат играл с его обонянием.

Сладкий?..

– Своядж? – Хесед обернулся к брату. Гебура принюхивался.

– Я тоже заметил, – белый фурри взял комок грязи и провёл им по носу. Пазухи забились, но и запах сладости не чувствовался.

– Сделайте так же, – братья протянули комки грязи младшим фурри. Те недоуменно смотрели на кагэми, но повторили за ними.

Кагэми-фурри прислушались. Шорох травы, разговоры, сопение спящих – ничего подозрительного. Вдруг слева раздался испуганный возглас. На Порванном ухе ползали личинки плакальщиков. Фуррийка пыталась сбросить их с себя, но насекомые крепко держались за густую шерсть. Мех фуррийки был измазан соком съеденных плодов. Такой же возглас раздался и со стороны фурри-динго. Все помещение кишело личинками плакальщиков. Фурри сбрасывали их себя, но те продолжали тянуться своими тонкими и цепкими лапками к зверям. Однако не только плакальщики оказались проблемой. Пока спящие фурри продолжали видеть сны, а настилы опутывали их толстыми стеблями. Пятнистые фуррийки прижались друг к другу, трясясь от страха. Разноглазка и Шнурок кидали комки грязи в ползающих рядом плакальщиков. Хесед и Гебура бросились к спящим, разрывая на куски лианы. Один из отростков был отброшен в сторону и попал на пятнистую фуррийку с поясом из перьев. Та, взвизгнув, отбросила растение в костёр. Огонь погас, оставив после себя лишь тлеющие угольки, а комната начала наполняться едким дымом. Паника окутала испытуемых.