Текст книги "Цитадель Теней. Пробуждение (СИ)"

Автор книги: Алексо Тор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

Забулдыга переставлял нетвёрдой рукой бутылки на столе, ища в них остатки содержимого. Но вот в поле его зрения попала падчерица. Мужчина поморгал несколько раз, пытаясь сфокусировать взгляд и прокашлялся.

– Явилась! – голос его был хриплым и севшим. Ни капли былой мелодичности. – Где тебя только носит?! Мелкая тварь. Оставила своего любимого папочку больше чем на полгода одного и даже не поинтересовалась, как он! Где ты шлялась, паскуда?! – удар кулаком по столу. Несколько бутылок опрокинулись и медленно покатились к краю столешницы. – Ах да. Я же тебя отдал тому мужику. Ну и как, хорошо тебе было с ним? Грела его холеную постельку своим распутным телом? – видя потрясение на лице девочки, мужчина криво усмехнулся, – А зачем ещё он мог потратить на тебя столько денег? Удивлена? Этот извращенец заплатил за тебя неплохую сумму. Драгоценными камнями, представляешь? Их хватило на долго. Но недостаточно! Видишь, – он обвёл руками пространство кухни, – как мало здесь осталось вещей? Его денег было недостаточно, чтобы жить. Только существовать. Пришлось продавать вещи. С молотка ушло все! Хотя, знаешь, кое-что особо ценное, я припас напоследок.

Только сейчас кагэми заметила среди бутылок ещё один предмет и сердце её пропустило несколько ударов. Футляр со скрипкой её матери. Вот что этот отвратительный человек, опустившийся на самое дно жизни, собирался продать, ради ещё нескольких литров спиртного!

Малышка хотела броситься вперёд, вырвать столь ценную вещь из грязных рук этого мерзкого существа, в котором уже не осталось ничего человеческого. Хотела, но не могла. Шок от осознания происходящего навалился на неё, сковывая тело.

Её продали. Избавились, как и от всех вещей в этом доме. Она была не более, чем очередным способом нажиться для покупки алкоголя. В этом месте, чужом и диком, её не ждали. Здесь она более никому не нужна.

Её трясло, руки и ноги не слушались. Казалось, ещё секунда и она упадёт в обморок.

– А ведь теперь я могу ещё кое-что продать, – продолжало существо, которого даже мысленно, девочка не могла назвать «отчимом». – Если тебя купил тот мужик, значит, и другие извращенцы захотят испробовать тебя. Ты ведь не откажешь своему отцу? – мужчина протянул руку в сторону падчерицы, но та смогла себя пересилить и сделать шаг назад, тут же врезавшись спиной в кого-то. Она подняла глаза и увидела над собой непроницаемое лицо шиварца. Шрам же смотрел прямо перед собой. – А-а-а-а-а! И ты вернулся! Она сбежала от тебя и теперь снова моя! Хочешь её получить обратно – плати! Но только втрое – нет! – вчетверо больше, чем в прошлый раз! Для тебя ведь это мелочь, я прав?

Мужчина захохотал кашляющим смехом. Шиварец, не произнося ни слова, обошёл свою тайро, встав между ней и пьяницей. Ансацу развернулся к подопечной полу боком, положил руку ей на грудь и легонько толкнул. Малышка пошатнулась, и тень за спиной поглотила её.

Она уже не видела, как Ансацу, делая шаг по направлению к её бывшему отчиму, доставал из волос одну из шпилек, которая на глазах преобразовывалась в короткий клинок.

***

1 Альнас – «дрянная девчонка/мелкая тварь» на шиварском.

2 До-во – истинный облик кагэми.

3 Со-виа – кагэми с одного виа.

4 Другое название Древа Жизни

– Глава 9 —

***

Она открыла глаза в ожидании вновь увидеть тёмные стены Зеркального Зала, но её встретила лишь темнота. Не та, что бывает в полностью закрытом пространстве без каких-либо источников света. Нет, эта темнота чем-то напоминала девочке просторы космоса. Необъятные. Бескрайние. Пусть в этом «космосе» и не было бликов далёких звёзд, да и вообще каких-либо источников света, но страха или неудобств от этого малышка не испытывала. Ей даже казалось, что здесь, в этом непонятном пространстве, она ощущает себя как… как дома. Каждая клеточка её тела одновременно растворялась в окружающем мире и наполнялась необъяснимым теплом, которое так остро чувствовалось на фоне только что пережитых эмоций. Малышка повела головой из стороны в стороны, внимательно осматриваясь. На её кистях пылали знаки кагэми. Их чёрная матовость отчётливо выделялась на коже т'эрки. Она попыталась прочесть узоры, ведь фурри говорили, что в этих татуировках была вся информация о кагэми-носителе, однако, те продолжали оставаться для неё не более чем красивыми рисунками. Оставив это дело, девочка продолжила изучение окружающего места.

Только сейчас она заметила, что на самом деле движется. Её словно пушинку медленно несло вперёд. Девочка опустила ноги, которые до этого были поджаты, и почувствовала, будто подошва коснулась твёрдой поверхности. Т'эрка ощущала себя одновременно стоящей на месте и движущейся вперёд.

Последнее подтверждалось ещё тем, что её волосы колыхались, словно под действием ветра.

Девочка продолжала оглядываться по сторонам, в надежде увидеть хоть что-то и заметила, что вокруг неё тьма немного более тёмная и плотная. Протянув руки в стороны, т'эрка коснулась невидимого барьера. Он не был непроницаемым. Малышка словно погружала пальцы в желе. А вот спереди и сзади такой помехи её пальцы не ощутили. Для себя девочка решила, что она находится в какого-то рода туннеле.

Спустя некоторое время, точно малышка определить не могла, она увидела перед собой плотный тёмный овал. Девочке тут же вспомнилась поверхность Зеркала-прохода.

Юная кагэми приблизилась к субстанции и та тут же втянула т'эрку в себя.

В следующее мгновение девочка упала на колени в Зеркальном Зале Цитадели. Человеческая одежда вновь сменилась на одеяния кагэми, а дэне эшекей вспыхнули и погасли. Голова у малышки немного кружилась, но тошноты, как при первом переходе, она не ощущала. Т'эрка подняла голову и увидела перед собой своих друзей. Вот только выражения их морд были не самыми дружелюбными.

Денром, с поникшими ушками и виновато-грустным лицом, пряталась за Хеседом, держась за его хвост. Нека подняла глаза на т'эрку, но тут же отвела их в сторону, полностью встав за фурри. Глаза же чёрного лисо-волка пылали огнём. И по сравнению со взглядом, которым он одарил девочку при первой их встрече, этот был куда более пугающим. Шерсть зверя вздымалась, уши отведены назад, губы подёргивались, время от времени обнажая белоснежные клыки. Могучие лапы то сжимались в кулаки, то разжимались.

Малышка перевела взгляд на Гебуру и непроизвольно сглотнула. Он не был так же разозлён, как его Своядж. Но то, что увидела юная кагэми, испугало её куда больше, нежели гнев разъярённого фурри. Поза белого зверя была спокойной, можно даже сказать расслабленной, вот только уши были опущены, а глаза… В голубых глазах Гебуры плескались боль, обида и самое главное – осознание предательства.

Только сейчас, лицом к лицу со своими друзьями, т'эрка поняла, как она поступила по отношению к этим троим.

– Я…

Сказать что-либо ещё девочка не успела. Из Зеркала за её спиной появился шиварец. Он обвёл взглядом собравшихся, взял девочку под локоть, помог подняться и произнёс:

– Отведите её в комнату и проследите, чтобы подобного больше не повторилось.

– Да, Октуш Ансацу, – синхронно произнесли три кагэми и склонили головы в уважительном поклоне.

Шиварец толкнул т'эрку вперёд и та попала в цепкие лапы Хеседа. Зверь всего на мгновение сжал их, и когти вонзились в плечи девочки.

– Идём, – грубо рявкнул зверь, и подтолкнул юную кагэми в сторону выхода.

В сопровождении троих нелюдей, девочка покинула Зеркальный Зал. Лишь раз, ведомая каким-то подсознательным порывом, она обернулась и взглянула на шиварца. Тот продолжал стоять у зеркальной субстанции, провожая их взглядом. Одна его рука покоилась на странной флейте, заткнутой за пояс.

***

До комнаты девочки кагэми дошли в полном молчании. Можно было кожей ощущать, насколько напряжённая обстановка была между друзьями. Т'эрка больше не пыталась заговорить ни с фурри, ни с денром.

Хесед подошёл к двери и открыл её. Юная кагэми вошла в комнату и повернулась к фурри. Гебура стоял за спиной брата и не смотрел на подругу.

– Гебура, я…

Договорить Хесед ей не дал. Зверь чёрной молнией бросился на девочку. Он толкнул её в стену и сам навис над ней клыкастой угрозой. Его когти впились в камень, дробя тот в песок. Глаза фурри горели безумством, оскаленная пасть была лишь в паре миллиметров от лица испуганной и ошарашенной девочки.

– НЕ СМЕЙ, СЛЫШИШЬ, НЕ СМЕЙ НИЧЕГО ГОВОРРРИТЬ! ТЫ НЕ ИМЕЕШЬ ПРРРАВА ОТКРРРЫВАТЬ СВОЮ ПАСТЬ! ХОТЬ СЛОВО И Я, КЛЯНУСЬ БИНАТАНГ БЕСАРРРОМ, ПОРРРВУ ТЕБЯ НА КУСКИ! ТЕБЯ НЕ СПАСЕТ ТО, ЧТО ТЫ КАГЭМИ! – Хесед был на грани. Слюни из раскрытой пасти полетели на девочку, но та даже не пыталась их стереть. Куда там. Она боялась даже дышать. – И НИКОГДА, НИКОГДА НЕ СМЕЙ БОЛЕЕ ДАЖЕ ПРРРИБЛИЖАТЬСЯ К НАМ!

– Оставь её, Своядж, – мороз прошёл по коже т'эрки когда она услышала от двери голос Гебуры – сухой, колючий, холодный и безразличный, – она уже показала нам, что наша компания ей только в тягость, – холодные льдинки глаз белого фурри как ножи полоснули по самому сердцу девочки. Она закрыла глаза и молча сползла по стене на пол.

Хесед резко выдохнул на неё горячий воздух и вышел из комнаты следом за братом. В стене остались дыры от его когтей. Последней девочку покинула денром. Химера, ничего не сказав, подошла к т'эрка, легонько похлопала ту по коленке и вышла, закрыв за собой дверь.

Т'эрка осталась одна.

Девочка уткнулась лбом в колени, обхватив ноги руками. Впервые за долгое время эмоции взяли верх и она расплакалась. Громко. От всей души. Навзрыд. Теперь она абсолютно одна. В родном мире она потеряла мать, отчим продал её, а своим глупым поступком она отвернула от себя единственных существ, которых, за долгое время, могла искренне назвать друзьями.

Обуреваемая гневом на собственные поступки и жизнь, малышка резко вскочила и, недолго думая, перевернула рядом стоящий стол. Многочисленные склянки и баночки, восстановленные Цитаделью после потасовки между Хеседом и Харитой, разбились о каменный пол на множество осколков. Стол, не выдержав по отношению к себе столь жестокого обращения, потрескался, одна из ножек обломалась.

Но этого юной кагэми было мало.

Т'эрка сорвала с постели одеяло, схватила один из осколков и порвала в клочья подушку – перья закружились в воздухе в предсмертном танце и опустились на покрытый различными духами и мазями пол. Малышка метнулась к шкафу, резко открыла дверцы и начала по одному срывать с вешалок одежду, кромсать её на мелкие кусочки и швырять на пол. Она крушила и уничтожала все вокруг себя, не чувствуя, как в ноги впивается стекло, а от осколка в зажатой руке уже идёт кровь.

Не замечала девочка и внешних изменений, происходящих с комнатой.

Медленно, сантиметр за сантиметром из уютной, располагающей к себе комнаты, наполненной воспоминания о матери, помещение превращалось в декорации к типичному фильму ужасов.

Некогда бежевые обои стали выцветшими, потерявшими былую красоту. Серыми с почерневшими полосками бумаги. Они медленно отслаивались от стен с противным чавканьем. Будто под воздействием влаги и воздуха обои разбухали, становясь однородной липкой массой. Трескались, словно натянутая кожа, создавая сеточку трещин и рваных дыр.

Потолок пошёл такими же трещинами. Словно щупальца таинственного чудовища, они расползались поверху, захватывая каждый миллиметр, превращая все на своём пути в, сыплющуюся вниз, труху. Несколько кусков штукатурки с громким звуком упали вниз, рассыпаясь и поднимая в воздух облака пыли.

Мягкий ворс голубого ковра покрылся лишайниками и плесенью. Как иноземные захватчики, они превращали все на своём пути в отвратительную серо-чёрно-зелёную субстанцию. Грибки прорастали, лопались и разбрасывали вокруг себя паразитирующие споры, что повторяли этот круг вновь и вновь, заполняя собой все пространство ковра.

Воздух наполнился запахами плесени, сырости и затхлости. Он стал тяжёлым, давящим. Проникающий сквозь него свет делался серым и угнетающим.

Девочка же продолжала уничтожать все, что так или иначе напоминало ей о доме, о прошлом. Тяжело дыша, т'эрка повернулась к единственному уцелевшему предмету – напольному зеркалу. Громко крича, с залитым слезами лицом, кагэми со всей силой ударила кулаком по зеркальной поверхности. Хрупкое стекло треснуло и разлетелось во все стороны. Несколько осколков впились в тело и лицо девочки.

Но она не чувствовала боли. Не чувствовала, как кровь бежит из порезов. Как тяжело ей стало дышать. Как загораются по всему телу дэне эшекей.

Она больше ничего не чувствовала.

***

Сказать точно, сколько девочка провела без сознания, она не могла, но проснулась т'эрка от острых позывов желудка. Выброс адреналина, громящий пространство вокруг себя, сжёг все запасы энергии и организм требовал их немедленного восстановления.

Малышка сбросила с себя разорванное одеяло и поднялась с пола. В руку вонзился крупный осколок от одной из разбитых склянок. Девочка медленно перевела взгляд на ладонь. Кровь сочилась ровным алым потоком, огибая уголки розового стекла. Т'эрка рассматривала руку несколько минут, затем резко выдернула осколок. Края раны почернели и неспешно затянулись. Кожа была абсолютно целой.

Юная кагэми прошла к двери. Плесень противно чавкала под ногами, прилипая к подошве сандаль. Осколки стекла громко трескались в заполненной тишиной комнате. Продолжая не замечать, а может и просто игнорировать, новый «стиль» интерьера, девочка вышла из кельи.

Шрамы от порезов затянулись благодаря высокой регенерации кагэми, но малышка то и дело дотрагивалась до лица и рук, погруженная в свои мысли. Её лицо было непроницаемой маской. Она не скрывала эмоций. Их в ней просто больше не осталось. У девочки не было сил на проявление боли и грусти, что терзали и рвали её изнутри. Сейчас она ничем не отличалась от животного, ведомого только инстинктом выживания.

Или зомби. Ожившим мертвецом, без целей, желаний, да и мыслей. Единственное, что вело сейчас девочку вперёд, так это голод, крутивший желудок болезненными спазмами. Если бы не он, то разрушенные стены комнаты ещё долгое время могли бы оставаться для неё единственным пейзажем.

Девочка вышла во внутренний двор и подняла взгляд вверх. Чистое голубое небо абсолютно не вязалось с общим антуражем старой крепости. Уже давно т'эрке было интересно, что за небесное светило дарило тепло и свет Цитадели, и каким образом сменялось время суток, если на небе никогда не наблюдалось ни Солнца, ни Луны, ни звёзд? Но сейчас её эта дилемма волновала не больше, чем мелкие камни под ногами.

Кагэми вышла ко входу в главное здание и замерла. В дверях стояли её друзья. Они заметили её и денром даже попыталась приветливо помахать подруге, но Хесед резко одёрнул неку и подтолкнул ту в открытую дверь. Гебура же скользнул по девочке холодным взглядом и прошёл внутрь.

Малышка сглотнула застрявший в горле ком. Что-то ей перехотелось есть. Выносить на себе колючие, столь чужие и болезненные взгляды, ей не хотелось. По крайней мере, не прямо сейчас.

Зажмурив на мгновения глаза и глубоко вздохнув, кагэми побрела вдоль стены.

Мимо неё проходили различные кагэми – звероподобные и не отличающиеся от людей; абсолютно фантастические и словно сошедшие со страниц книг о мифах. Кто-то кивал ей в знак приветствия, кто-то угрюмо отводил взгляд, но большинство не обращало на неё никакого внимания. Для них она была всего лишь очередной кагэми, одной из них.

А вот они для неё были чужими и удивительными. Большинство созданий из Цитадели она не могла себе даже представить. Один из таких, кагэми, напоминавший собой розовокожего человека с хвостом павлина вместо волос, невольно зацепил на себе взгляд т'эрки, что привело её к неминуемому столкновению.

На голову девочки посыпались книги и свитки, а державший их кагэми неуклюже повалился на землю. Девочка подняла несколько манускриптов и протянула их незнакомцу – высокому парню с чёрными взъерошенными волосами и смуглой кожей. С, испачканного чернилами, лица на неё смотрели два горящих уголька вместо глаз. Кагэми принял свитки, поднял остальные и кивнув в знак признательности, удалился в сторону одной из башен. Малышка проводила взглядом удаляющуюся фигуру.

– Некоторые Халлар… понимают свой виа… слишком буквально… – за спиной девочки прозвучал тихий шипящий голос, медленно тянущий слова, – и готовы веками… что-то искать и изучать.

Т'эрка обернулась. Старый шшир щуря глаза смотрел прямо на неё. Когтистые лапы ящер скрыл в широких рукавах своего балахона. Если бы не гребень на голове и чешуйчатая кожа, то Октуш вполне сошёл бы за типичного монаха в рясе. Зелёного такого монаха, с пастью на всю морду.

– Октуш Виссен, – неуверенно произнесла девочка и опустила голову в знак приветствия.

– О… братья поведали тебе моё имя… Как предусмотрительно с их стороны… Мы ведь так… и не познакомились с тобой… И не пообщались… как следует… Ты ведь не откажешь… старому кагэми… в нескольких минутах… приятной беседы?.. Тем более… что мне есть о чём… тебе рассказать.

Шшир повёл лапой, указывая направление, и два кагэми медленно пошли вдоль стены. Ящер шёл неспешно, лениво переставляя лапы. Его походка была слегка покачивающейся. Время от времени, из закрытой пасти шшира появлялся кончик раздвоенного языка, ловящий и пробующий воздух.

– Вчера… ты повела себя крайне необдуманно… – с места в карьер начал кагэми. – Непредсказуемо… оригинально… но необдуманно…

– О моём поступке знают?.. – голос девочки дрожал.

– Не удивляйся… О твоей выходке… знают Октуш… Монады… да и прочие кагэми… Иначе и быть не может… Цитадель замкнутый мир… где все всё знают обо всех… Но твой своевольный «уход» из Цитадели… породил не только слухи…

– Что Вы имеете в виду?

Виссен резко остановился и повернувшись к девочке, положил когтистую лапу той на плечо:

– Ты действительно… желаешь знать?.. Даже если это… причинит тебе боль?.. – робкий, но утвердительный кивок. Ящер некоторые время пристально всматривался в лицо малышки, затем развернулся и продолжил путь. Девочка последовала за ним.

– Я сам не был свидетелем произошедшего… но весьма наслышан… Стоило тебе покинуть территорию Цитадели – кстати… всех интересует… как ты смогла убедить Зеркало… открыть проход – как со своего задания вернулись братья… Их видели спешащими в твои комнаты… должно быть, они хотели рассказать тебе о вылазке… но застали там только вашу многоликую подругу… проходящие мимо кагэми видели их… И слышали… Маленькая химера… передала им твои слова о скором возвращении… – щёки т'эрки стали пунцовыми.

– Я сказала ей, что вернусь… – девочка стыдливо опустила голову.

– Вот только тебя нигде не было… – продолжал Октуш. – Фурри осмотрели всю Цитадель… Каждую комнату и клочок земли… Они не побоялись войти под своды Сада… ведь так часто находили тебя именно там… Но и среди посадок тебя не было… И вот тут Гебура… тихий и мирный Гебура… сссорвалссся… – впервые т’эрка услышала в голосе шшира звериный акцент. Девочка взглянула на морду старшего кагэми. Зрачки того стали чуть заметными щёлками. – Он метался по Цитадели в безуспешных попытках найти тебя… И на его пути встали наши старые знакомые… Твои со-виа… – Виссен замолк и остановился. Его чешуйчатая морда была поднята к небу.

– Что… – малышка сглотнула. Она чувствовала, то, что ей предстоит услышать, будет иметь для неё огромное значение. Но она боялась продолжения разговора. Переборов себя, малышка спросила: – Что случилось потом?

– Фурри кинулся на них… готовый разорвать в клочья… – девочка побледнела. Такое она не ожидала услышать. – Он посчитал… что именно они виноваты в твоей пропаже… Если бы не совместные усилия Хеседа и Хариты… то все могло кончится плохо… Не только для пятерых выскочек… но и для твоего друга… Прямого нападения на собрата… а уж тем более попытка убить… – т’эрка испуганно вскинула взгляд на старого ящера. Его цепкий взгляд был прикован к девочке, – Да… именно убить… Гебура ворвался к ним на тренировку… и впился когтями в тело Кеа… огненного кагэми… и, оскалив зубы, требовал твоего возвращения… Но даже пламя не помогло Кеа защититься… Гебура готов был оторвать ему голову… Лишь вдвоём фурри и денром смогли оттащить обезумевшего Гебуру от Кеа…

– Что стало с Гебурой? – голос девочки дрожал.

– В таком состоянии их встретил Ансацу… Твой Амо не церемонился с ними… Быстро остудив пыл Гебуры и выяснив все подробности у бормочущей денром… шиварец направился прямиком в Зеркальный зал… А затем… он вернул тебя сюда… Как понимаю… твоё воссоединение с друзьями не прошло благополучно?.. – малышка грустно покачала головой. – Оно и понятно… – Шшир тяжело вздохнул. – Я давно знаю братьев… То, что я тебе сейчас скажу… не знает никто… До твоего появления здесь… в их мире были только они вдвоём… Никого ранее они так близко к себе не подпускали… Но тебя они приняли… Пусть Хесед и ведёт себя грубовато… но он очень любит своего брата и ценит тот факт… что в жизни его Своядж появился друг… Поверь… хоть кагэми и считают друг друга сёстрами и братьями… но по сути все мы весьма одиноки… Каждому из нас пришлось отказаться от прежней жизни… чтобы принять свою новую сущность… И мы ценим дружбу как никто… Запомни это… – ящер похлопал девочку по плечу и, спрятав лапы в широких рукавах, направился прочь, оставив девочку, погруженной в мысли.

***

Столовая встретила её безразличными лицами и звуками трапезы. В разношёрстной толпе кагэми т'эрка легко распознала и шиварца, евшего как всегда за самым отдалённым столом в зале; и пятерых со-виа, которые о чем-то перешёптывались, кидая взгляды то на девочку, то на троих кагэми, пристроившихся в центральной части. Как раз последних девочка была рада видеть, но от взгляда на них щемило сердце.

После насильного возвращения в Цитадель из родного мира, малышка понимала, что своим необдуманным поступком обидела, оскорбила своих друзей. Но только в разговоре с шширом она осознала насколько глубоко она задела и ранила их чувства. Ту боль, что сейчас испытывали кагэми, а Гебура в частности, она не пожелала бы и врагу.

Девочка заняла один из пустующих столов – присаживаться за столик к фурри и денром она не решилась – и вызвала себе из сферы тарелку горячего картофеля с зелёным луком. Спиной она ощущала на себе взгляды со-виа, но не подавала вида. Их ребяческие подколы волновали её сейчас меньше всего. Главное было найти способ помириться с тремя кагэми, иначе, она лишалась единственных друзей в обоих мирах.

Но спокойно поесть ей все же не дали.

– Я гляжу, ты отказалась от услуг сторожевых псов, – прозвучал над головой девочки голос Кеа. Присутствие огненного кагэми за спиной малышка ощущала физически – жар от него шёл нешуточный. – Весьма разумно с твоей стороны, ведь эти шавки бешеные. Им одна дорога – на живодёрню. Знаешь, – девочка не реагировала на слова огненного, но Кеа не унимался, – один из них чуть не убил меня. Меня – одного из кагэми. Он очень дорого поплатиться за это, я обещаю. Или может он уже поплатился? Амо Ансацу приструнил твой зверинец? Теперь они как шелковые. Хотя, – Кеа навис над т'эркой, поставив правую руку на стол, – может им просто надоело возиться с тобой? Твоя выходка настолько идиотская, что шавки отказались охранять тебя? Ты осталась одна, не так ли? – огненный опустил голову так, что его горячее дыхание щекотало девочке кожу. – Тебе здесь не место! Ты никому не нужна! От тебя все отказались! Ты – одна!

Крик Кеа заставил всех в зале обернуться к ним.

Он не заметил, как т’эрка занесла левую руку. Как из тени соткался небольшой изогнутый нож. И как этот нож пронзил его ладонь, пригвоздив её к столешнице. О том, что произошло, Кеа понял только в тот момент, когда разжав пальцы, малышка встала и посмотрела прямо на со-виа.

Увидев лицо девочки, огненный непроизвольно отстранился.

Пустое, безэмоциональное, мёртвое лицо. Маска, без признаков человечности. Глаза, смотрящие насквозь, словно вокруг никого нет.

Такой т'эрку ещё никогда не видели.

Ни единый мускул не дрогнул на её лице, когда она воткнула нож в руку со-виа. С таким же безразличием она покинула зал, игнорируя гневные крики в спину из уст Кеа.

Но стоило малышке переступить порог главного здания, как адреналин схлынул и произошедшее навалилось на неё. Там, в зале, была не она. Юная кагэми словно со стороны наблюдала за своими действия, не узнавая себя в этой, опустошённой морально, девочке. Т'эрка понимала и осознавала каждое действие, совершённое «кагэми», но желания предотвратить их не было. Более того, они не казались ей неправильными. Понятия морали и правильности притупились в ней. Захоти она прямо там перерезать Кеа горло, ничего не смогло бы её остановить.

И сейчас это пугало её куда больше, чем сам поступок и его последствия.

В ужасе от содеянного, малышка направилась в сторону сада, чтобы скрыться от всех и переварить произошедшее. Но на подходе к деревьям один из торчащих из земли корней обвил её ногу и резко дёрнул вверх. Девочка вскрикнула и упала на землю, больно ударившись грудной клеткой. Воздух вышел из лёгких, словно из сдувшегося шарика. Т'эрка попыталась подняться, но кто-то, со всей силой, прижал её ногой к земле. Малышка не могла пошевелиться. Её руки и ноги были оплетены корнями.

– Сейчас ты не так храбра, как несколько минут назад, – перед лицом девочки, опустившись на корточки, находился Кеа. Он показал пораненную руку и прямо на глазах девочки залечил рану. – Ты ответишь мне за свою выходку!

С этими слова он крепко схватил со-виа за волосы и потянул назад. На минуту провалы его глаз стали глубже. Следующее, что почувствовала т'эрка, были сильный удар и вкус земли на языке. Она не могла дышать, каждый вздох отдавал болью в носу.

Тяжесть со спины исчезла, но в туже минуту корни подняли её над землёй и с размаху приложили о ближайшее дерево. Острая боль пронзила грудь и спину т'эрки. Один из торчащих суков вошёл в детскую плоть, разрывая мышцы и мягкие ткани, дробя кости. Тёплая багровая жидкость оросила ствол дерева.

Кровь текла по разбитому лицу, заливая глаза и затрудняя обзор. Хватая ртом воздух и пытаясь не потерять сознания, сквозь пелену она видела, как древесный кагэми, что держал её с помощью своих корней, начал растягивать их в разные стороны. Медленно, с наслаждением, древесный вытягивал её руки и ноги. Звук вывернутых суставов заглушил все мысли в голове девочки. Он показался ей громче выстрела из пушки.

От невыносимой боли она потеряла сознание, но спасительное беспамятство не продлилось долго. Крыса привела девочку в чувства нанеся хлёсткий удар по лицу когтистой лапой. Ошмётки кожи болтались на щеке мелкими нитями. Регенерация кагэми начала работать, пытаясь затянуть рваную рану, но Крыса не позволяла краям соединиться. После ещё нескольких ударов по лицу, оно превратилось в один сплошной разорванный шрам.

Змей подполз к истязаемой жертве, провёл кончиком языка по окровавленному лицу, и нанёс удар своим массивным хвостом. Из глаз брызнули слезы. Живот скрутило. Юная кагэми почувствовала, будто что-то внутри разорвалось. Изо рта брызнула кровь, вперемешку с желчью и рвотой, заливая уже и без того окровавленную одежду.

Древесный распутал корни и измученное тело девочки повалилось на землю. Пятеро кагэми любовались проделанной работой.

Все тело т'эрки представляло собой один сплошной кусок мяса. Теневые нити опутывали её, пытаясь восстановить повреждения. Если бы не способность кагэми к регенерации, то малышка давно бы испустила дух. Но её сил было слишком мало, для моментального восстановления, что ранее продемонстрировал Кеа. Их хватало только для того, чтобы побои и обильная потеря крови не отправили её к праотцам. Несколько минут её жизни превратились в кромешный ад.

Стоило девочке задышать чуть ровнее, как кагэми решили продолжить свою экзекуцию. Остановил их механический голос, прозвучавший из-за спин.

– Прямое нападение на кагэми влечёт за собой строгое наказание, – кагэми виа Сацуи резко обернулись. Они настолько упивались своими действиями, что не почувствовали приближение постороннего.

Со своего немаленького роста на кагэми взирал… киборг. Среди местного антуража он смотрелся более, чем неуместно. Но чёрные бинты, сотканные из теней, лучше всего подтверждали его принадлежность в кагэми. Парню было лет двадцать, не больше. Темнокожий. Хорошо сложенный. Это легко было заметно, так как из одежды на киборге были лишь военные штаны чёрного цвета, да тяжёлые ботинки. Чёрные ленты обвивали его накаченные руки, обходя стороной подтянутый пресс. Левая рука парня была полностью механической. На фоне всего этого, ярко-васильковые глаза и такого же цвета волосы, заплетённые в дредлоки, смотрелись немного странно.

– Где ты видишь нападение? Мы просто нашли её во время возвращения в свои покои и собирались помочь, – Кеа медленно заговорил, внимательно следя за незнакомцем. – Мы бы никогда не напали на со-виа.

– Прямое нападение на кагэми влечёт за собой строгое наказание, – киборг перевёл взгляд на лапы Крысы. С них все ещё капа кровь т'эрки.

Кеа чертыхнулся и жестом приказал со-виа уходить:

– Ты все равно не сможешь доказать, механическая игрушка.

Пятёрка скрылась из виду, окинув место расправы довольным взглядом. Пусть их и прервали, своё девчонка получила.

Киборг подошёл к т'эрке и опустился рядом с ней на колени. Он осторожно подложил руку ей на шею, нащупывая пульс. Удары еле чувствовались.

***

Фурри и денром бросились на поиски подруги. Они могли быть на неё сколь угодно обижены, но подвергать её жизнь опасности они не желали. А то, что т'эрка в опасности, не стоило и сомневаться. После её выходки, от которой были в шоке все кагэми, Кеа точно пожелает отомстить. Как только пятеро кагэми покинули зал, волко-лисы с химерой бросились за ними, но что что, а уж прятаться и скрываться Сацуи могли. Друзья потеряли их из виду практически сразу же. Они решили обыскать ближайшую территорию к главному зданию и спустя минут десять, заметили удаляющихся в сторону от сада тех, кого искали. Фурри уже хотели броситься за ними, когда денром обратила их внимание на другого кагэми. Тот копошился около дерева. Чуткого носа двух хищников достиг металлический, чуть сладковатый аромат. Кровь.

Кагэми кинулись в сторону источника запаха. Когда они достигли деревьев, их глазам предстала ужасная картина. Киборг держал на руках израненную и изуродованную т'эрку.

– Векс, – голос Гебуры дрожал от рвущегося наружу гнева и страха за малышку. Он смотрел на своего со-виа холодным как лёд, взглядом, – отдай её мне.

Киборг молча передал раненную с рук на руки. Белая шерсть фурри тут же окрасилась кровью.