Текст книги "Цитадель Теней. Пробуждение (СИ)"

Автор книги: Алексо Тор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

– Ты можешь это читать? – спросила малышка.

– Да. Язык кагэми. Ноанут. Мялгина тоже может – Харита ткнула пальчиком в один из завитков. Т'эрка сомневалась в своих познаниях языка – как его назвала денром – ноанут? Но все же попыталась понять написанное. К удивлению т’эрки, текст действительно ею воспринимался, словно в голову кто-то установил программу-переводчик. В пергаменте говорилось о некоем мире с четырьмя светилами, где ночь никогда не наступала, а растения обладали такой прочной корневой системой, что она могла выдерживать высочайшие температуры, вновь и вновь давая новые побеги.

– Действительно, могу, – проговорила малышка.

– Потому что ты – кагэми, – заметил Векс, не отрываясь от чтения. Перед ним на столе лежала раскрытая книга. Что-то подсказало девочке, что книга посвящена одному из миров.

– Ну, да. Я – кагэми. Как я могла забыть? – грустно произнесла юная кагэми. Векс поднял на знакомую вопросительный взгляд. Т'эрка слабо улыбнулась, – Нет, ничего.

Девочка достала из сумки на поясе книжку матери и открыла на столе:

– Я, пожалуй, тоже почитаю.

Первой историей из сборника оказался рассказ о журналистке и писателе.

***

«…последнее задание…»

«…быстро нашла и обезвредила…»

«…все хуже…»

«…за которую не смог расплатиться…»

«…задания все интереснее…»

Девочка дошла уже до истории про туман, когда полностью отвлеклась на голоса за соседним столом, что прорывались сквозь её сознание, мешая сосредоточиться на тексте произведения. Две кагэми, сильно напоминающие человеческих девушек, но с волосами ядовитых цветов, переговаривались о недавних призывах. Сначала малышка пыталась сосредоточиться на тексте, но вопреки её воле, она всё больше прислушивалась к девушкам. Всё-таки, даже обычные разговоры местных обителей могли пополнить её знания об этом месте, так что т'эрка решила отложить прочтение сборника на потом. Тем более что последнюю пару минут она не продвинулась ни на строчку.

– Кстати, о новых рангах и заданиях, – произнесла девушка с волосами кислотно-розового цвета, – Несколько эредэ со-виа до сих пор не вернулись с призывов.

– Разве это так уж удивительно? – ответила её собеседница с ярко-зелёными волосами. – Они ведь ещё молоды. Первые задания всегда долго выполняются.

– Ты, возможно, права. Но их нет уже неделю.

– По нашему времяисчислению?

– Да. И, согласись, редко кто из эредэ призывается на задание, что должно занимать столько времени.

– Вот здесь я с тобой не соглашусь. Некоторые мои со-виа могут месяцами не появляться в Цитадели. Даже если уйдут в один из Внешних или же Пустых миров.

– Это может быть нормой для вас, кагэми виа Декен. Но мы, виа Халлар, обычно выполняем задания куда быстрее.

– Может, их попросили найти что-то совсем далёкое? Не переживай. Кагэми всегда возвращаются в Цитадель. Иначе мы не можем.

– Да. Надеюсь, мои со-виа вернуться в скором времени и расскажут, что же их так задержало.

Девушки продолжили свой разговор, но тему заданий кагэми уже не поднимали. Вот только слова о том, что несколько кагэми задерживаются с возвращением, заставили т'эрку погрузиться в невесёлые мысли.

Она волновалась за фурри. Боялась, что с ними может что-то произойти, что они могут не вернуться. За время проведённое в Цитадели, её друзья уходили на призыв лишь единожды и тогда вернулись довольно скоро. Может ли нынешнее их отсутствие быть непривычно долгим? Или же для них это было нормально, отлучаться на разное время? Могло ли с ними что-то случиться во время отсутствия? Раньше подобная мысль даже не появлялась у девочки, но, до этого момента, она и не знала о том, что для кагэми существуют какие-то нормы по времени. Или же опасность.

А что малышка вообще знала о призывах? Ведь её саму ещё не призывали. Для неё все знания заканчивались на горящих дэнэ эшекей и проходе через зеркало. Но что на самом деле представляли собой призывы? Что ожидало кагэми по ту сторону зеркала? Юной кагэми даже не у кого было спросить. Или же было.

– Векс, – парень поднял на девочку глаза, – тебя когда-нибудь призывали?

– Да.

– Можешь рассказать, что вообще такое призыв для кагэми?

– Да, – Векс закрыл книгу. – Кагэми живут здесь за счёт Цитадели. Цитадель же получает энергию от кагэми. Кагэми получают её от соглашений, исполняемых во время призывов. Если в каком-либо из миров требуются наши услуги, любое существо может призвать нас, достаточно лишь знать, как именно. Когда происходит подобный призыв, он поступает в Цитадель. Цитадель решает, кто способен лучше выполнить заказ и выбирает исполнителя, на теле которого загораются дэнэ эшекей. Кагэми не отправляются на призыв, который им не по плечу. Это противоречит закону кагэми.

– Закону?

– Да. Есть четыре закона для кагэми. Первый – жизнь кагэми превыше всего. Второй – кагэми не может делать ничего, что может навредить кагэми. Третье – нет ничего превыше соглашения, кроме жизни кагэми. Четвёртое – кагэми не вмешивается в судьбу чужого мира.

– И что это за соглашения такие?

– Для каждого виа есть свои призывы, свои соглашения. Для виа Халлар – находить кого-либо или что-либо. Или же служить проводниками между мирами. Для виа Декен – охранять или же сражаться. Для виа Сацуи, – васильковые глаза внимательно смотрели в лицо маленькой девочки, – убивать.

– И никак иначе? – малышка крепче обняла заснувшую на руках Хариту.

– Нет. Виа кагэми есть кагэми, его суть.

***

Девочка сидела на ступенях ведущих в Зеркальный зал в ожидании появления фурри. Хоть Векс и сказал, что невыполнимые призывы Цитадель для кагэми не выбирает, малышка все равно было боязно за друзей. Так, оперевшись спиной о стену и листая сборник матери, юная кагэми сидела уже пару часов. От монотонного действия её отвлёк звук открывающихся дверей. Вот только вышел оттуда не тот, кого она ожидала.

Больше книг на сайте – Knigoed.net

С призыва вернулся шиварец. Девочка успела скрыться за открытой дверью главного здания, пока Ансацу не заметил свою тайро. Мужчина поднялся на площадку, но вместо того, чтобы выйти из здания или же подняться в столовую, шиварец завернул от лестницы налево. Любопытство взяло верх над инстинктом самосохранения, и маленькая брюнетка последовала за Амо. В стене оказался проход и, ведущая вверх, лестница, выбитая прямо в камне. Девочка осторожно поднималась по ней, следя за тем, чтобы не издавать лишних звуков. Спустя некоторое время, малышка вышла на просторный этаж. Его отделка была такой же как и в Зеркальном зале, но по периметру возвышались колоны с подвешенными лампадниками. Девочка спряталась за одной из таких колон и медленно высунула голову. Шиварец стоял на приличном расстоянии от неё перед тремя каменными тронами. На левом из них, слегка сгорбившись, сидела сухонькая старушка, с повязанным на голове чёрным платком. На правом, облачённый в матово-чёрные доспехи, вольно раскинулся мужчина лет сорока. Его бороду украшали три маленькие косички. На центральном троне восседала девочка-подросток в лёгком платьице. Её причёска по сложности не уступала волосам шиварца.

– Я требую объяснений! – грозно и вкрадчиво произнёс Ансацу. Его голос эхом отражался от стен.

– Что ты хочешь узнать от нас, Октуш Ансацу виа Сацуи? – неспешно поинтересовалась старушка.

– Я хочу знать, почему вы повесили её на меня, о, великие и мудрые Монады, – голос мужчины был полон яда.

– Мы никого на тебя не вешали, Октуш, – отозвался бородатый мужчина. – Это обязанность Амо воспитывать и обучать своего тайро.

– Вот только эта тайро еле держится. Она боится крови, темноты и замкнутых пространств. И это по-вашему кагэми виа Сацуи? Она отвергает саму свою природу. Без меня она не протянет в Цитадели и дня. Сущность кагэми разрушает её. Ещё немного и девчонки не станет. С таким же успехом, мы могли вообще не приводить её сюда. У неё один путь – умереть.

– Ансацу, – детским, но строгим голосом оборвала мужчину самая младшая из Монад, – ты ведь знаешь, что это не так. Вспомни, мы почувствовали её пробуждение больше полутора лет назад по времяисчислению её мира. И все это время она не только сопротивлялась чужой ей сущности внутри своего организма, но и оставалась в здравом уме.

– Это по-вашему «оставалась в здравом уме»? Будучи чисперия она постоянно впадала в сон, вечно испытывала слабость и отвергала любую еду. Если бы я не пришёл за ней, чего я не обязан был делать, она бы умерла. Мучительно.

– Но ты спас её от этой участи, Октуш Ансацу виа Сацуи.

– Спас? По-моему, вы не знаете значения этого слова. Вы возложили на меня ношу, что я не могу и не хочу нести.

– Никто кроме тебя и не может нести её, Ансацу. И ты это знаешь. Ведь вы связаны самой Судьбой.

Тело шиварца напряглось, силуэт начал подёргиваться тьмой и проступили дэнэ эшекей. Слова звучали грубо и резко:

– С ней меня ничего не связывает! Та, с которой я был связан, давно мертва.

***

1 Кораш – люди-демоны из мира Харатас.

2 Лирас – книги, хранящиеся в библиотеке Цитадели и, содержащие информацию о кагэми, мирах и расах.

3 Ноанут – язык кагэми, позволяющий им понимать и общаться с другими расами.

– Глава 12 —

***

Шиварец обернулся на шорох за спиной, но ничего не заметил.

– Оставим твои личные предпочтения на потом, Октуш Ансацу виа Сацуи.

– Сейчас у нас более важные дела, Октуш.

– Дела, что требуют твоего вмешательства, Ансацу.

Мужчина внимательно вглядывался в безэмоциональные лица Монад. Что бы ни происходило вокруг, их лики не менялись. Трое древних кагэми. Истинные. Те, что смогли пережить гнев Отца Всего и Ничего. Те, кто основали Цитадель. Передающие её волю. И если Монады заговорили о делах, то эти дела касались всей Цитадели.

– Что за дела? – Ансацу скрестил руки на груди. Он ненавидел, когда Монады его о чем-то просили.

– В последнее время не все наши братья и сестры возвращаются обратно, Октуш.

– Нам известно, что призывы проходят как и раньше, но отклика от ушедших мы не получаем, Октуш Ансацу виа Сацуи.

– И мы не знаем, что с ними происходит, Ансацу.

Шиварец потёр переносицу. Даже говоря о пропажи своих собратьев, Монады оставались хладнокровны. В отличие от новых кагэми, пробужденных в чужих телах, трое Истинных не обладали всем спектром эмоций. И даже не пытались как-то это изменить.

– Как давно это происходит?

– Несколько месяцев, Октуш Ансацу виа Сацуи.

– И кто в числе тех, кто не вернулся?

– Кагэми, что только получили ранг эрэдэ, Октуш.

– И скольких собратьев недосчиталась Цитадель?

– Несколько десятков, Ансацу, – девочка-Монада взмахнула рукой. Перед лицом Ансацу тени соткали в воздухе развёрнутый свиток. В нём значились имена пропавших кагэми.

Шиварец заскрипел зубами. Несколько имён были ему знакомы.

– У вас уже несколько месяцев, неизвестно куда, пропадает молодняк, а вы только теперь решили поведать об этом одному из Октуш?!

– Остальные Октуш в курсе дел, Октуш Ансацу виа Сацуи.

– От них мы и получили первые сообщения о пропажах, Октуш.

– Ты же слишком обособлен от нашего сообщества, Ансацу.

Ансацу протянул руку к списку с именами и резко смял его, развеяв теневую материю.

– Моё желание быть подальше от других не является причиной моей неосведомлённости. Я единственный, кто не знал об этом, потому как никто из виа Сацуи не пропал. Иначе бы я уже давно выяснил причину подобных странностей.

– Ты прав, Октуш Ансацу виа Сацуи.

– Пропадали в основном кагэми виа Халлар, Октуш.

– Ни один Сацуи даже не задержался на своём призыве, Ансацу.

– Сацуи – самые малочисленные из кагэми, но самые живучие. Нас не так-то просто застать врасплох. Значит, кто-то или что-то охотится на более многочисленный и незащищенный виа, – подытожил шиварец.

– Верно, Октуш Ансацу виа Сацуи.

– Мы пришли к такому же заключению, Октуш.

– Потому нам и нужна твоя помощь, чтобы разобраться в случившемся, Ансацу.

Мужчина скептически вскинул брови и, сдержав язвительное замечание, поинтересовался:

– Почему именно я? Пропадают Халлар. Пусть Октуш Мадлен или другой Октуш виа Халлар займётся поисками. Всё-таки это их суть. Пошлите с ними кого-нибудь из виа Декен, если боитесь за их сохранность, – усмехнулся Октуш виа Сацуи.

– Есть причина, отчего наш выбор пал на тебя, Октуш Ансацу виа Сацуи.

– Мы считаем, что только ты сможешь разобраться в случившемся, Октуш.

– И отчего вы пришли к такому выводу?

– Мы почувствовали Повелителя Теней, Ансацу.

Шиварец напрягся, словно приготовился к атаке. Меньше всего он хотел быть связанным с Повелителем Теней.

***

«Этого не может быть. Так не бывает. Все это неправда. Нет. Нет. Только не это. Ложь. Это все ложь».

Девочка спускалась по лестнице с этажа Монад, не замечая, что её тело покрывали дэнэ эшекей, контуры тела размывались, а глаза уже давно заволокло тёмной пеленой. Не видела, что перешагивая ступени, она словно стекала по ним вниз, не касаясь высеченного камня. Не чувствуя, как теневые одежды начали меняться, принимая вид матово-чёрных пластинчатых доспехов.

Не понимала малышка, насколько сильно потрясли её случайно услышанные слова шиварца.

Но понимала она их значимость.

Мысли девочки беспорядочно метались в голове, сумбурным вихрем.

«Он не мог говорить о ней. Просто не мог. Он отзывался о её смерти грубо, без уважения. Но… Но он знает мелодию. Откуда бы он мог её знать, как не от мамы? Значит, они были знакомы. Да. Они были знакомы. Иначе и быть не может. Мама и научила его играть эту мелодию. Хотя, нет. Мама никогда не играла эту мелодию при посторонних. Даже отчим её не знал. Только я и мама. Мы были семьёй, а отчим чужак, вошедший в неё. Он чужак, а мой родной отец? Кто он? Я ведь никогда… Никогда не знала его. Он может быть, кем угодно и ему мама могла тоже играть мелодию… Шиварец знает мелодию… он был знаком с мамой… я никогда не видела своего настоящего отца… Шиварец мой…»

– … отец?.. – выдохнула юная кагэми.

Лишь произнеся это вслух, девочка поняла, что только что произошло. Она непросто подслушала довольно личный разговор, но и, возможно, обрела отца. Пускай, пока только на словах. Пускай, это не доказано, но велика, велика вероятность, что этот нелюдимый и довольно жестокий человек приходился ей родственником. Отцом. Семьёй.

И это значило, что она больше не одна. Да, она потеряла мать, но взамен обрела друзей. Друзей, которых она считала своей единственной семьёй. До этого момента. Теперь же у неё появился шанс вновь обрести семью, почувствовать, что значит быть любимой. Шиварец не тянул на звание лучшего отца года, но он точно не мог быть хуже её отчима, который ради наживы и выпивки избавился практически от всех вещей в доме и продал свою падчерицу. А что сделал шиварец? Он не только забрал её из того места (даже в мыслях, девочка не могла назвать это домом), но и сохранил скрипку матери.

Возможно, Амо был не так ужасен, как могло показаться на первый взгляд? Маленькая брюнетка в мыслях перебрала все случаи, связывающие её с шиварцем.

Их самая первая встреча состоялась на улице. Случайное столкновение (а случайное ли?), повлёкшее за собой череду судьбоносных событий. Да, тогда её тело было парализовано животным страхом. А шиварец? Что делал он? Он хотел её коснуться, произнеся «ты». Значит, он узнал её. Возможно, не свою дочь, но черты любимой женщины. А что сделала т'эрка? Вырвалась и, попытавшись скрыться, нарвалась на неприятности. И уже тогда шиварец защитил её, спас. Ведь не вмешайся он, малышке пришлось бы несладко.

А она? Она снова сбежала. И ради чего? Чтобы узнать, что её продали. Но не значит ли это, что шиварец был готов на все, чтобы быть с ней, вызволить из столь ужасной участи? Конечно, он мог использовать на отчиме тот же метод, что и на дворовой шпане несколькими часами ранее, но к чему бы это привело? Лишь к ещё большему страху со стороны малышки.

А ведь ей было чего бояться. Незнакомый человек со шрамом на лице, ведущий тебя неизвестно куда, не внушает доверия. Да и до места перехода он её силой волок. А что было бы, не упирайся девочка? Не сопротивляйся она, и шиварцу не пришлось бы применять силу. Не было бы болезненных захватов, грубых рывков. И рассказать о себе он не мог, она ему попросту бы не поверила.

Ведь она даже не смогла поверить собственным глазам, переступив чертоги Цитадели. А попав сюда, она лишь продолжала брыкаться. Что и привело к той ситуации с вазой. Но сейчас, оглядываясь назад и вспоминая слова шиварца, можно понять и его жест. Он просил её убрать осколки. Убрать, чтобы она не поранилась. Но зачем тогда он сам же вспорол ей руку? Да затем, чтобы показать, к чему может привести её неосторожность. И шиварец знал о регенерации кагэми, значит был полностью уверен, что рана затянется в ближайшее время и не оставит от себя ни следа. Что и произошло.

А случай в столовой? Стоило дэнэ эшекей проявиться на её теле, как он сказал ей прикрыться. Он знал. Шиварец знал, какой недобрый ажиотаж поднимут её метки. И избегал в дальнейшем потому как не желал ей такой судьбы, судьбы кагэми. Участи виа Сацуи, той, что предстоит убивать.

Все это время шиварец оберегал её. А она этого не понимала.

До этого момента.

Малышка глубоко вздохнула и хотела поправить выпавшую прядь волос, но руки двигались слишком медленно. Только сейчас девочка заметила, что её одежды превратились в средневековые доспехи. Видимо, так подсознание пыталось защитить кагэми от собственных мыслей. Но более эта броня была неуместна, и, расслабившись, юная кагэми заставила одежду принять первоначальный вид. Поправив юбку, т'эрка огляделась.

За своими мыслями она даже не заметила, как пришла к водопаду в глубине сада шиварца.

Вода мелодично падала вниз, разбиваясь о камни. Девочка подошла к камням и перегнулась через них. Зеркально-чистая вода открывала потрясающий вид на озёрное дно. Разноцветные камушки, отшлифованные водой за долгое время, поблескивали от, проникающего под воду, света. Под водой плавали небольшие водяные змейки, наподобие того, что жил в логове фурри. Около дна, ближе к основанию водопада, в камне, была небольшая тёмная пещерка. Туда судя по всему и уходила вода. Туда же скрылась одна из водяных змеек.

Маленькая брюнетка хитро улыбнулась и отражение в воде ответило ей тем же.

***

Харита крутилась около водоёма в комнате фурри, подражая подруге. Кагэми-т'эрка уже битый час рассматривала своё отражение в воде. Морщила нос и лоб, улыбалась и сжимала губы, поворачивала голову то одной, то другой стороной, надувала и втягивала щёки, растягивала и прижимала уши. В общем, искала любые схожие черты со своим предполагаемым отцом.

Харита не отставала от своей подруги и, для удобства повторения, даже приняла облик девочки. Так что сейчас в воду смотрелись две, абсолютно одинаковые, мордашки. Стоило малышке поднять пальцем кончик носа, как это тут же повторяла Харита. Девочка надавила на щёки так, что глаза стали похожи на тонкие щёлочки, и Харита скопировала жест до мелочей. Т'эрка выпятила вперёд подбородок – денром последовала примеру.

Закончили девочки баловаться, состроив, зеркально друг другу, страшное лицо: кончик носа задран мизинцами, нижние веки оттянуты средними пальцами, губы растянуты за счёт больших пальцев и язык высунут наружу. То ещё зрелище.

Ну, что уж тут поделать? Дети.

Девочка внимательно всматривалась в собственные черты на лице Хариты, когда к ней пришла идея.

– Послушай, ты можешь принять любой облик? – кивок в ответ. – А можешь принять облик шиварца? Точнее, его лицо. Как сейчас моё, но только его.

Харита некоторое время сидела молча, морща лоб на чужом лице – шиварец был не самым приятным существом, чей облик можно было бы принять – но вскоре всё-таки согласилась.

Её лицо стало изменяться, взрослеть. Подбородок удлинился, скулы заострились, лоб стал шире. Завершил изменение проступивший сквозь кожу шрам.

Лицо, одновременно ненавистное и родное, было столь близко, что юная кагэми не удержалась. Кончиками пальцев она прошлась по кромке волос, спустилась по лбу на глаза и нос, коснулась губ. Шрама она касалась особенно бережно. Откуда он появился у шиварца? На одном из заданий или же ещё до того как он стал кагэми? И почему он не рассасывается подобно её повреждениям, ведь у кагэми отличная регенерация? Что таит этот шрам и его владелец? Какие тайны кроются за этим бледным и изуродованным лицом?

– Харита, можешь ещё раз принять мой облик? – денром легло сменила мужское лицо на детское. – А теперь можешь сделать так, чтобы у тебя на лице остались только те черты, что схожи у меня и шиварца?

Химера прикрыла глаза и сосредоточилась. На мгновение она вернула себе собственный облик, чтобы выстроить новый. Через мгновение на непривычно бледном лице неки проступили острые скулы, тонкие губы и широкий лоб.

– А носы у нас всё-таки разные, – тихо произнесла девочка, изучая полученный результат.

От созерцания её отвлёк гавкающий смех.

Недалеко от входа стояли, вернувшиеся с задания, фурри. Гебура недоуменно смотрел на подругу, в то время как Хесед посмеивался.

– Тебе так одиноко без него? – проговорил сквозь смех чёрный фурри.

– Не смешно. И вовсе мне не одиноко без него, – насупилась девочка, но мысль о том, что ей поскорее хочется увидеть шиварца все же мелькнула. Малышка покраснела.

– Может у тебя жаррр? – поинтересовался Гебура. – Ты изменилась в лице.

– Нет, со мной все в порядке. Как давно вы вернулись? – попыталась сменить тему т'эрка.

– Достаточно давно, чтобы стать свидетелями твоих игррр с Харрритой, – не унимался Хесед.

– И вовсе это не игры. Мы просто тренировались. Харита училась менять облики на тех, кого знает. Правда же? – девочка обратилась к неке в надежде, что та поддержит её.

Харита заулыбалась от уха до уха.

– Мялгина хотела увидеть шивалца, – сдала подругу химера.

Хесед засмеялся ещё громче. Гебура лишь покачал мохнатой головой и произнёс:

– Мы видели его по пути сюда. Он искал тебя. Так что тебе стоит поспеш…

Закончить белый фурри не успел, так как малышка покинула комнаты с непривычной для неё скоростью. Братья переглянулись и вопросительно посмотрели на Хариту. Та лишь пожала плечами.

Юная кагэми же сломя голову бежала в сторону сада и дальше, по направлению к северной башне. Она хотела скорее подтвердить свои догадки. Встретиться с шиварцем лицом к лицу зная, что он её отец.

А стоит ли ей говорить ему об этом? И что ей вообще теперь делать, зная все это?

Погруженная в мысли, маленькая брюнетка быстро пересекла участок с водопадом, прилегающую к нему территорию и на полном ходу врезалась во что-то мягкое и тёплое. Она бы упала, если бы чьи-то крепкие руки не успели её удержать за талию. Эти же руки переместились ей на лицо, слегка сжав щёки и наклонив голову назад. Т'эрка сфокусировала взгляд.

Руки принадлежали стройной девушке с кожей цвета красного дерева. Её волнистые волосы цвета застывшей лавы были собраны в хвост на затылке. Своими белыми глазами с горизонтальным зрачком она внимательно изучала лицо девочки, время от времени морща курносый нос и покусывая пухлые губы. Малышка чуть опустила взгляд. То, во что врезалась девочка, оказалась приличных размеров грудь незнакомки, одетой в обтягивающие жилетку и такие же бриджи. На её руках были парные наручи, чёрные, как и все одежды кагэми. Голову девушки венчала пара небольших, изящно витых, рожек.

На лице незнакомки расплылась радостная улыбка, обнажившая ряд острых, как лезвие, зубов.

– Так вот значит, – произнесла незнакомка приятным мелодичным голосом, – какая девочка нашего Ансацу!

Краснокожая потрепала ошарашенную девочку за щёки.

«Что она только что сказала?»

***

Девочка хлопала глаза и непонимающе смотрела на незнакомку с красноватой кожей и приветливым оскалом.

– Она не моя девочка, – шиварец появился из башни. В руках он держал небольшой саженец. – Оставь её и займись лучше делами. Или просто исчезни.

– Ну, не будь такой букой, Ансацу, – надув губы, девушка дёрнула малышку к себе, крепко обняв. – А-а-а-а-а-а-а-а! Она такая милашка. Можно я заберу её себе?

– Забирай, – легко согласился шиварец. – Вот только прежде смени выбранный для неё виа.

– Ну да, ну да. Какая жалость, – лицо девушки стало печальным буквально на мгновение, затем вновь засияло радостью. – Ви-и-и-и-и-и! Я ведь ещё не представилась.

– Ей незачем знать, кто ты.

– Но вдруг ей понадобиться моя помощь? Или ей просто захочется поговорить?

– Для разговоров у неё есть пара щенков, – мужчина немного подумал. – Для помощи, в принципе, те же.

– Ок'хай. Ты не желаешь меня представлять, значит сама это сделаю, – девушка слегка отстранила от себя т'эрку, что все это время была прижата к, приличного размера, груди и весело произнесла:

– Я Мадлен, кагэми-кораш Октуш виа Халлар.

– Кораш? – неуверенно переспросила девочка. Она уже встречала с представителем сей расы, и выглядел он, мягко говоря, совсем иначе.

Мадлен легко поняла, что именно смутило малышку

– Ты, должно быть, встречалась с кем-то из кагэми-кораш до этого? И, скорее всего, мужского пола? – уточнила Мадлен. – Не удивляйся. Мужские и женские особи сильно разнятся у нас. В девушках больше хаотичного.

Юная кагэми недоуменно наклонила голову в сторону.

– О, Отец Всего и Ничего! Ты что, не объяснил ей даже таких элементарных вещей?! – возмутилась кагэми-кораш. – Девочка пришла к нам из мира, который славится своей неосведомлённостью, а ты даже не удосужился…

– Хватит! – оборвал тираду шиварец. Каждое своё слово он произносил медленно и вкрадчиво. – Если ты наконец оставишь нас, я смогу приступить к её тренировкам. И велика вероятность, что именно сегодня, я расскажу ей о специфике Сторон. Так что будь добра, покинь наконец мои территории.

– Не надо так злиться. Тем более меня действительно ждут дела. До встречи, Мафарли, – обратилась Мадлен к брюнетке и, улыбнувшись на прощание, скрылась среди деревьев.

– Идём, – мужчина вошёл в башню. Тайро последовала за ним.

В башне мужчина указал подопечной на привычное место в центре башни.

– Сядь. Я вскоре займусь тобой.

Девочка подчинилась без каких-либо пререканий. Шиварец же занялся новым саженцем. И пока мужчина возился с растением, малышка наблюдала за ним.

Изучала его.

Каждый его жест и движение сохранялись в её памяти, сравнивались. В его облике искались знакомые черты. Харита указала на лицо, но сейчас, когда шиварец стоял к девочке спиной, тяжело было определить, действительно ли они похожи.

Но девочка хотела это знать. Хотела понять и лучше узнать этого мужчину.

Но сможет ли она? Да, есть вероятность, что он её отец. Но нужно ли ему это? Ведь он не признал её при первой встрече. Узнал – да, но дочерью своею не назвал. Может, он и не хочет знать её? А все те попытки защитить были лишь данью уважения к погибшей возлюбленной? Неужели он никогда не признает её?

Нет уж. На такое девочка несогласна. Она уже потеряла маму, и терять, недавно обретённого, отца не стремилась. И коль скоро он не хочет её принять, она сама, т'эрка, заставит его. Она сможет его убедить, что является хорошей дочерью. Что способна переступить через старые обиды и начать все заново.

Ведь не зря же говорят, что от любви до ненависти – один шаг?

– Ты отвергаешь слияние с кагэми, – вернул малышку в реальность голос шиварца. Мужчина продолжал возиться с растениями, – Отвергаешь саму суть. Если так продолжится и дальше, ты знаешь свою участь. Но я не мог не заметить, что кое-что от кагэми в тебе, все же, есть.

Малышка заёрзала на месте.

– По своей природе кагэми имеют несколько особенностей, – Ансацу развернулся и навис над девочкой. – Слушай внимательно, я не буду повторять дважды. Будучи кагэми, мы, принимая истинный облик нашей сущности, способны передвигаться в мирах, таиться в тенях. Ты же неспособна на это. Но ты понимаешь всех кагэми, значит, ты способна к ноанут. Я видел, как ты ответила на нападки со-виа Кеа, соткав из тени нож, – девочка поморщилась от воспоминаний этого, и последующих событий. – Я читал твои дэнэ эшекей, буквально вытаскивая твоё сознание по крупицам. Возможно, ты не столько противишься становлению одной из нас, сколько воспоминаниям, что связаны с самим пробуждением. И…

Мужчина замолк. Скрестив руки на груди, он наклонил голову в сторону.

– Какого цвета твои глаза?

Неожиданный вопрос со стороны шиварца спровоцировал не менее неожиданный отклик у юной кагэми:

– А у вас?

Девочка произнесла слова раньше, чем успела подумать. Малышка прикрыла глаза в ожидании наказания, но ничего не произошло. Осмелев, т'эрка посмотрела на шиварца. Тот даже не шелохнулся, лишь на скулах заиграли желваки.

– Кхм… Я не знаю, какого они сейчас цвета, – тихо произнесла девочка.

– Сейчас?

– Мои глаза имеют довольно редкий цвет. Он смешивает в себе все возможные варианты и может их менять.

– И отчего это зависит?

– Ну, от настроения… наверное, – ещё никогда маленькая брюнетка не вела настолько спокойный диалог с шиварцем. Обычно, она срывалась на него, а он лишь ранил в ответ. Но сейчас все было иначе. Мирно. – И времени, возможно.

– Подробнее.

– Утром, к примеру, они у меня зеленовато-коричневые. В течение дня переходят на коричневый, а к вечеру могут стать голубыми.

– А зелёными как сейчас?

– Когда испытываю сильные эмоции, – смутившись ответила малышка.

– Возможно, ты способна научится быть кагэми, не принимая её в себя полностью. По крайней мере – пока. Закрой глаза.

Девочка последовала указаниям и почувствовала, как тёплая ладонь касается её лица.

– Расслабься и успокойся. Я ничего тебе не сделаю, так что не дёргайся, – кагэми-шиварец говорил медленно и тихо. – Смотри во тьму. Сквозь неё. Вглубь неё. Почувствуй её, – когда дыхание девочки стало расслабленным, мужчина продолжил, – А теперь представь, как тьма, словно разлитые чернила, заполняет твои глаза от века до века. Когда они полностью станут чёрными, посмотри на меня.

Кагэми-т'эрка дождалась, когда её глаза заволокла вымышленная пелена и распахнула их.

Весь мир был полон оттенков серого. Девочка повернула голову в сторону. Пропали яркие краски. Или, скорее, их стало меньше по количеству, но не по качеству. Там, где раньше стояли горшки и вазы с растениями, угадывались лишь их размытые силуэты, но с голубоватыми комочками света. Они слегка пульсировали, гоняя синие потоки по телу растений.

Малышка перевела взгляд на шиварца. Перед ней был сгусток чёрного тумана, лишь очертаниями напоминающий мужчину. На тумане другим оттенком чёрного, более матового и сочного, горели дэнэ эшекей. В центре тумана словно теплился огонь ядовито-зелёного цвета, с чёрной сферой посередине. Через всё тело Ансацу, наискосок проходила полоса с бордовым свечением.

– Что ты видишь? – спросил туман голосом шиварца.