Текст книги "Цитадель Теней. Пробуждение (СИ)"

Автор книги: Алексо Тор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

– Не беспокойся, Говорящий-С-Духами. Мы порождения Тьмы. Отсутствие света не является для нас проблемой, – шиварец был предельно вежлив с волком.

Компания стала устраиваться на ночлег. Братья легли рядом, свернувшись на опавших листьях. Векс устроился под деревом, упёршись на него спиной. Харита так вообще приняла форму зверька, напоминающего черепаху и скрылась в панцире. Говорящий-С-Духами никак не отреагировал на преображение денром, устроившись по центру поляны.

Вопрос о ночлеге встал только у т'эрки. Прошлую ночь она так и провела, сидя у камня. Сейчас же она не знала, что делать. Все свои ночи она проводила в пещере фурри. Но сейчас лечь спать вместе с ними, казалось ей неуместно. Вдруг она как-то оскорбит этим Говорящего-С-Духами? Или навлечёт на друзей неприятности?

А ночь уже холодила малышке мокрую кожу.

Юная кагэми перевела взгляд на, устроившегося неподалёку, Ансацу.

– Неспособна даже устроиться на ночлег? – произнёс шиварец, не поднимая головы. – Твоё нахождение рядом раздражает, но это лучше, чем очередной раз спасать твою жизнь.

Плащ, что укутывал мужчину подобно чёрному покрывалу, слегка рассеялся, словно приглашая девочку. Та немного потопталась на месте, но когда шиварец, таки, развернул к ней лицо, не задумываясь, устроилась рядом с ним. Теневая материя обвилась вокруг неё согревая.

– Не думала, что тебе лучше избавиться от столь длинных волос? – тихо просил шиварец.

– Не вам мне об этом говорить, с вашей-то косой, – проворчала девочка, устраиваясь под боком мужчины удобнее.

– Мои волосы, в отличие от твоих, собраны, а не свисают грязной копной.

На это девочка ничего не ответила. Не хотелось. Да и дрема быстро пробиралась в разум ребёнка, нашёптывая сны.

– Похоже, – голос Ансацу развеял сон, – твои охотники решили все же заполучить добычу.

Малышка открыла глаза и прислушалась. Ночной воздух был заполнен стрекотом сотен крыльев. Услышал его не только шиварец. Харита уже вовсю всматривалась во мрак. Хесед, Гебура и Векс заняли оборонительную позицию. Старец стоял по центру поляны, наклонив голову, и прислушивался.

– Они пришли за тобой. Встань рядом с шаманом. Там ты меньше всего будешь нам мешать, – шиварец поднялся с земли, вытаскивая из волос украшение. Шпильки преобразились в два тонких изогнутых криса.

Т'эрка послушалась и подошла к старому фурри.

– Кагэми! – раздался над болотом голос шиварца. – Готовьтесь показать свои навыки!

Атака началась. Десятки плакальщиков пикировали на кагэми. Норовили вырвать кусок, сбить с ног. Но кагэми парировали все атаки. Фурри, стоя спина к спине, рвали существ на куски когтями. Они работали чётко и слаженно.

Векс наносил точные удары мускулистыми руками. Когда одна из тварей вцепилась киборгу в левую ногу, тот не задумываясь ударил ею по ближайшему дереву. Ствол треснул. Поверженный плакальщик был размазан всмятку, успев лишь вырвать клок ткани со штанов. Девочка успела заметить, что не только рука у Векса была механической. Из порванной штанины выступал метал.

Харита, преобразившись в некое подобие шипастого осьминога, крушила мелких существ ещё на подлёте. Множество щупалец мелькали в воздухе, словно мельничные лопасти.

Шиварец, стоявший ближе всех к подопечной и старцу, убивал каждого плакальщика, который, всё-таки, умудрялся пролететь к центру, точными единичными ударами.

Но этого было мало.

Т'эрка наблюдала за всем через призму нодзому. Плакальщики мелькали среди теней подобно красным молниям. И этими молниями кишел весь окружающий лес.

– Старик! – прокричал шиварец, перекрывая звук крыльев, рассекающих пространство. – Нам нужен свет! Сейчас!

– Хорррошо, Шептун.

Т'эрка посмотрела на старца. Его тело переливалось всеми цветами радуги.

Старый фурри занёс над головой свой посох и со всей силой ударил им по земле. Костяная поверхность засветилась ярким белым светом. В ту же секунду кагэми растворились в тенях.

«Неужели они оставили нас?!» – пронеслось в голове малышки за доли секунд.

Но её страх оказался беспочвенным.

Все окружающие её тени зашевелились, начали менять формы. Не прошло и минуты, как чёрная волна, сотканная из лесных теней, накрыла поляну и весь прилегающий лес. Плакальщики, все как один, были поглощены Тьмою. За секунды все их огни погасли. Когда стих стрекот, кагэми проявились. Их тела покрывали дэне эшекей.

– Благодарю, – шиварец поклонился Говорящему-С-Духами. – Твоя помощь была неоценима.

Старик кивнул и свет перестал литься из посоха.

– Теперррь, мы можем и отдохнуть. Нас ждёт ещё долгий путь.

Малышка наблюдала за друзьями, которые как ни в чём не бывало готовились ко сну. Её голову не покидал вопрос: что же сейчас произошло?

***

– Что произошло ночью? – поинтересовалась девочка

– Тебя попытались убить, а мы самозабвенно тебя защищали, – усмехнулся шиварец.

Горячий воздух степей обжигал кожу. Покинув утром болото, довольно быстро группа вышла из леса. Теперь их путь пролегал через степи. По словам Говорящего-С-Духами, им осталось пройти не так много, и к полудню они уже доберутся.

Дабы защитить подопечную от ожогов и перегрева, ещё на выходе из леса, шиварец соткал для неё такой же плащ из тэмат, как и у себя. Так что сейчас группу замыкала пара тёмных силуэтов.

– Я имею в виду то, что вы сделали вместе с остальными. С окружающими тенями.

– Мы всего лишь использовали окружающие нас тени, что, по сути своей, являются тэмат, и отправили всех плакальщиков во Тьму. Оттуда они уже не выберутся.

– А почему вы сразу так не сделали?

– Не было источника света. При абсолютной темноте мы, даже будучи частью этой самой темноты, можем брать под свой контроль очень небольшую часть тэмат. Но когда есть источник света, пусть даже самый незначительный, то тени «оживают». И тогда кагэми может сделать многое. Очень многое.

– Почему же вы тогда просто не использовали свои тени?

– Альнас, – снисходительно проговорил Ансацу, – неужели за все время здесь ты так и не заметила, что кагэми тени не отбрасывают?

Т'эрка тут же посмотрела себе под ноги. Действительно, тени не было. Никто из группы, кроме старого фурри, не отбрасывал теней.

– Но как же тогда в Цитадели? Там ведь у нас была тень.

– Тень, что мы отбрасываем там, является нашей связью с Цитаделью. По сути, это просто тэмат, что прикреплена к нам. Без неё мы бы не могли взаимодействовать с крепостью.

– А здесь?

– А здесь, как и в любом другом мире, у нас теней нет, так как мы и есть Тень. Они, впрочем, нам и не нужны. Кагэми нечасто передвигаются обычным способом на чужой территории. Нынешний переход скорее исключение из правил. Для нас свойственно просто скользить во тьме, в тенях. Но для этого надо слиться с ними. А на это у нас сейчас нет времени.

– Но ведь тогда любому станет понятно, что мы не люди.

– Я тебя удивлю, но кроме тебя во всей Цитадели нет ни единого человека, – утомлённо произнёс шиварец. – Но если ты имела в виду, что поймут о том, что мы чужаки, то это легко можно скрыть.

Мужчина повёл рукой и тень от ближайшей колючки протянулась к его ногам. Коснувшись шиварца, тень несколько раз дёрнулась, растянулась и приняла очертания Ансацу.

– Видишь? – Амо пошевелил рукой. Тень повторила. – Дело практики. Хотя ты этому ещё долго не научишься.

Почему именно, малышка уточнять не стала. Для неё это и так было понятно.

Шиварец вернул тень кусту. Капельки пота стекали у него по лицу. Т'эрке вообще казалось, что переход по степи даётся её наставнику куда тяжелее, нежели болота.

– Вам плохо? – юная кагэми коснулась руки Амо.

– В отличие от тебя, – мужчина облизал тонкие губы, – я и до Цитадели жил в не самом светлом из миров. Я не переношу солнца. А сущность кагэми лишь усугубляет моё положение. Потому я очень надеюсь, что в ближайшие пару часов, ты не попадёшь в очередную неприятность и мне не придётся расходовать, и без того истощённые, силы.

Просьба шиварца была услышана, и к полудню группа благополучно вышла к подножью горы. У основания каменной гряды вновь начинался лес. И первым делом шиварец встал под ближайшую тень. Было видно, насколько это облегчило его состояние.

– Вскоррре мы доберрремся до стоянки стаи, – Говорящий-С-Духами, не сбавляя темпа, углубился в лес.

Девочка видела, насколько нервничали её друзья фурри. С каждым пройденным шагом их поведение становилось все нервознее. Неосознанно, братья жались друг к другу.

Спустя какое-то время, слуха малышки достигли звуки тявканья, рычания и воя. Маленькая брюнетка покосилась на шиварца.

– Ты не видишь говорящих, потому слышишь их настоящую речь, – пояснил Амо. – Также разговаривают и твои блохастые.

Группа кагэми вышла к стоянке. Взгляду юной кагэми открылось просторное поселение. Вокруг кипела жизнь. Тут и там сновали волки, шакалы, койоты. Все они были заняты повседневными делами: несколько самок шакалов собирали плоды с деревьев, парочка койотов погоняли довольно крупных личинок синего цвета, щенки играли.

Говорящий-С-Духами уверенно шёл через поселение к самому крупному серо-бурому дереву, произрастающему из нескольких камней.

«Видимо, это и есть каменные деревья, которые упоминал шаман», – подумала малышка.

Встречные фурри, замечая старца, приветствовали его глубоким поклоном. Он отвечал им лишь кивками. Кагэми же, представители семейства псовых, встречали любопытными взглядами и улыбками. Местные подходили поприветствовать чужаков, коснуться их своими мохнатыми лапами. Несколько щенков даже утащили Хариту играть вместе с ними, приняв за одну из своих. Но когда взгляды местных достигали Хеседа и Гебуру, что решили идти позади всех, весёлые голоса смолкали, становясь шёпотом, а улыбки превращались в оскалы и колкие взгляды. Несколько молодых фурри даже швырнули в собратьев камни и горсть земли, но кагэми-фурри проигнорировали их. Они вообще пытались не смотреть на своё племя.

Т'эрка не могла понять, почему к братьям было столько холодное и враждебное отношение.

Навстречу шаману из дерева-дома вышел крупный мускулистый волк. Его густой чёрный мех покрывало множество украшений из костей (девочка была готова поспорить, что некоторые принадлежали другим фурри). Тело было усыпано боевыми шрамами. Правое ухо отсутствовало, а на морде зиял ужасный шрам.

– Пррриветствую тебя, Вождь Амансиз, – старец склонился перед вождём всех волчьих.

– Старррик, – Амансиз смотрел поверх шамана, прямо на Хеседа и Гебуру. Голос вожака был грубым, неприятным и властным. Чёрный явно привык, что ему все подчиняются беспрекословно. – Зачем ты оскверррнил наши земли, пррриведя сюда этих жалких монгрррелов?

– Монгрелов? – тихо спросила маленькая брюнетка, обращаясь к шиварцу.

– Это значит, что твои друзья бастарды, – видя непонимание, шиварец пояснил: – Ублюдки для своего племени.

Тишина повисла над поселением. Взоры всех были обращены на двух нежеланных гостей, в мире фурри.

***

1 Оркениетти – цивилизованные племена фурри

2 Тайпалар – дикие племена фурри

– Глава 16 —

***

– Я тррребую ответа! – проревел вожак.

Из древесного дома вышла дюжина старых фурри. Старцы сильно походили на Говорящего-С-Духами – те же перья и косточки для украшения, такие же посохи. Хотя последние были не костяными, как у шамана, а деревянными и не столь внушительными. Да, они походили, но не были такими же. Между шаманом и вышедшими чувствовалось одно огромное отличие. В них не было мощи. В глазах т'эрки, они были лишь старыми псами.

«Должно быть, старейшины», – подумала девочка.

– Ты не впррраве чего-либо тррребовать у того, – Говорящий-С-Духами выпрямился, – кто не подвластен тебе. Ты можешь лишь смиррренно ждать.

В голосе шамана слышалась насмешка. Старейшины зашептались за спиной вожака. Им не нравилось такое неуважение по отношению к Вождю.

Как и самому Амансизу. Чёрный зверь зарычал, оскалив клыки. И без того устрашающая морда стала ещё безобразнее.

Из древо-дома вышла волчица. Её коричневый мех блестел на солнце, подчёркивая её красоту. В отличие от вождя, что носил на себе грубо выделенные кости, самка фурри гордо ступала в костяных браслетах как на задних, так и на передних лапах. В загривок, что был длиннее, чем у самцов, были искусно вплетены кожаные шнурки. Набедренная юбка, из выделенной шкуры неизвестного зверя, доходила до самых пят. Шею украшало костяное колье.

Волчица встала по правое плечо от вождя.

– Говорррящий-С-Духами, – волчица низко склонила голову. Голос фурри был красивым и звучал, словно горный ручей. – Мы рррады твоему возвррращению, но хотели бы любезно поинтеррресоваться, что заставило тебя пррривести в стаю этих двоих?

– Слушай свою жену, Амансиз, – шаман ответил на поклон. – В ней больше здррравого смысла, чем в тех, кто заискивает перрред тобой, прррячась за спину.

Старейшины разгневано загудели. Но стоило вождю клацнуть в их сторону челюстью, как они тут же затихли. Юная кагэми прыснула от смеха. Шиварец недовольно шикнул на подопечную.

– Я отвечу на твой вопрррос, Хэстэ. Как вам всем известно, – шаман повысил голос, чтобы все собравшиеся легко слышали каждое произнесённое им слово, – черррез неделю состоится Мусабидже – испытание, что покажет, кому какая Судьба в стае уготовлена. Это состязание пррроходит каждый год с тех поррр, как Бинатанг Бесаррр пожеррртвовал собой, ррради пррроцветания нашего вида. Щенки, что десять ррраз наблюдали смену года, имеют пррраво испытать себя.

– Мы все это знаем, старррик, – оскалился вожак.

– И рррод, к которррому те щенки относятся, не имеет значения, – Говорящий-С-Духами улыбнулся. – Это десятая смена года Хеседа и Гебуры. Так неужели сыновьям вождя не будет дозволено пррринять участия в Мусабидже?

Рёв, что разнёсся по поселению, достиг даже вершин гор, спугнув с насеста серых птах – столь велик был гнев вождя стаи Канавар. Старейшины поджали хвосты, уши прильнули к голове. Вся поза старцев говорила о подчинении и смирении. Да и остальные фурри поселения припали к земле.

Маленькая брюнетка, пораженно, оглядывалась. Она не понимала их поведения. Насколько бы страшен ни был вожак, это не стоило такого унижения. Единственное, что её радовало, так это тот факт, что даже дёрнувшись, Хесед и Гебура продолжали стоять.

Стояли и шаман, опирающийся на посох, и жена вождя.

– ИХ МЕСТО У ЛИЧИНОЧНОГО ДЕРРРЬМА, А НЕ НА ИСПЫТАНИИ! – гремел голос Амансиз.

– Не забывай, что они имеют такое же пррраво на испытание, как и дррругие, – Говорящий-С-Духами небрежно подёргал одно из перьев в шерсти.

– Не забывай, что если бы не ты, их бы вообще не было, – вождь тяжело дышал.

– Ох, в этом скорррее виноваты весна и твоё неудеррржимое желание, Вождь, – шаман многозначительно посмотрел на коричневую волчицу. – Тебе ведь показалось мало, заполучить в жёны самую мудрррую, крррасивую, благоррродную из волчиц.

– Благодарррю за тёплые слова, Говорррящий-С-Духами, – Хэстэ положила лапу на плечо мужа, – но ты рррискуешь укусить моего мужа за хвост. А это может плохо кончиться, даже для тебя.

Было видно, как тяжело давалось вождю контролировать себя. В его жёлтых глазах пылала жажда крови. Крови шамана. Но отчего-то этот крупный мускулистый волк не спешил атаковать старика, что ростом доставал ему едва по грудь.

– Прррости старррого дурррака, Хэстэ. Я всего лишь хочу, чтобы закон соблюдался как положено.

– Все мы слуги законов. И не дело молодых рррешать вопррросы, что подвластны лишь старррой мудрррости. Пусть же этот вопрррос рррешиться волей мудрррейших, – волчица поклонилась шаману, – и старррейших, – лёгкий кивок в сторону старцев за спиной вождя.

Старейшины гордо выпятили грудь, показывая свою значимость, а шаман, так же как и т'эрка за его спиной, сдерживали смех.

Амансиз бросил уничтожающий взгляд в сторону шамана, щёлкнул пастью и скрылся в древо-доме. Хэстэ последовала за мужем, одарив холодной улыбкой старейшин. Уже под кроной дома, волчица обернулась и посмотрела на пасынков. Те, прикрыв глаза, поклонились мачехе. Хэстэ без единого слова вошла внутрь.

Часть фурри вернулась к повседневным обязанностям, но кое-кто ещё остался на площади перед главным домом, чтобы увидеть концовку спора. По большей части это были молодые щенки, ещё не достигшие десятой смены года. Им все ещё ничего не поручали, и они были полностью посвящены себе. Остались и те, кто в этом году должен был принимать участие в Мусабидже. Молодые волки и волчицы внимательно наблюдали за старцами, ожидая развязки.

Дюжина старейшин встали кругом зашептавшись. Шаман, ожидающий начала нелепого спора, пару раз дёрнул ушами, отгоняя назойливых мух, и широко зевнул.

– Они монгрррелы, – один из старейшин, с нервно дёргающимся глазом, поднял на Говорящего-С-Духами взгляд. – Монгрррелы не могут участвовать.

– Слышишь, Шептунья, – не оборачиваясь, бросил серебряный волк т'эрке, – твоих дрррузей называют монгрррелами. Их порррочут только из-за того, что их кррровь смешана. Видимо Старррейшины забыли, что когда в наш миррр пррришел Бинатанг Бесаррр, подобное случалось на каждом шагу. У всех была единая кррровь, так как и нарррод был един. И неважно было, какого цвета твой мех и форррма челюсти. Уже тогда молодые щенки в испытаниях показывали и доказывали свои умения. Готов поклясться кончиком хвоста Бинатанг Бесаррра, что и у ваших пррредков, о, Старррейшины, кррровь была не столь чиста, как вы надеетесь. Но это же не помешало вам, в своё вррремя, пррринять участие в Мусабидже.

Послышались смешки со стороны зрителей. Глаз осмеянного старейшины стал дергаться ещё сильнее. Волк, поскуливая, присоединился к новому витку обсуждений доводов против участия нежеланных гостей.

– Они не пррринимали участия в жизни нашего клана! – попытался другой старейшина, чей мех местами был спутан в грязные комья.

– Да, – шаман прикрыл глаза и склонил голову. Старейшина, чувствуя свою победу, расплылся в щербатой улыбке. Но она моментально слетела с его морды, стоило Говорящему-С-Духами поднять морду и, ухмыляясь, продолжить: – Но так же, как члены младших стай. Вот только незадача – черррез неделю они тоже пррридут испытать свои возможности. И их вы допустите. Ведь они пррринимали участие в жизни своих стай. Так же как Хесед и Гебуррра. Ведь как гласит старррая поговорррка «два фуррри – уже стая».

Новая волна смешков, более смелая и громкая, заставила опозоренного старейшину дёрнуть головой. Большой кусок грязи, прихватив с собой и часть потрепанного меха, упал под лапы старика.

– Но младшие стаи делают все, чтобы главный рррод пррроцветал, – вклинился третий старейшина, с низко опущенными ушами. – Они существуют на благо стаи.

– Но ррразве покинуть стаю и стать шептуном – не есть благо для стаи? Выполнять волю самого Бинатанг Бесаррра – куда уж лучше для пррроцветания. Или у вас есть возррражения и на этот счёт, о, Старррейшины? – было видно, что шаману осточертело все это препирательство.

На подобный выпад старейшины не могли ответить. Шептание между ними усилилось, перерастая в недовольное рычание. Так продолжалось некоторое время, пока наконец первый старейшина, с дёргающимся глазом не произнёс:

– Хесед и Гебуррра, монгрррелы стаи Канаваррр, допускаются до испытания Мусабидже. Коль такова воля Бинатанг Бесаррра, они с честью пррройдут его. Или же погибнут.

Старый волк облизал пересохший нос и бросил злобный взгляд в сторону ошарашенных братьев. Старейшины, под смешки и ворчания, удалились в главный древо-дом.

– Ну, что же, – шаман обернулся к кагэми, – дело сделано. Теперррь можно и поесть. А то все эти ррразговоррры с глупцами так утомляют.

Маленькая брюнетка громко засмеялась.

***

Всё поселение фурри представляло собой заросли каменных деревьев, что служили для местных домами. Как рассказал Говорящий-С-Духами, эти деревья росли не столько на камнях определённой породы, как могло показаться на первый взгляд, сколько прямо из них. Разрушая твёрдую поверхность, молодые ростки, зародившиеся прямо в сердцевине булыжника, стремились вверх, к солнцу и небу, разрастаясь всё больше и больше. Когда же дерево достигало определённого возраста, оно словно «раскрывалось», создавая внутри себя довольно просторные для жизни помещения. По всему миру были раскиданы сотни подобных «каменных оазисов». В них-то и селились фурри.

Древо-дом, к которому привёл их шаман, находился на приличном расстоянии от поселения. Пока кагэми и фурри шли до него, к ним успела вернуться Харита, вся обвешанная украшениями из костей.

– Знаки симпатии, – пояснил шаман.

– Знали бы они, чему они симпатизируют, – едко заметил шиварец.

Жители деревни, кто с добрыми улыбками, кто с холодностью во взгляде, провожали процессию. Некоторые, особо сердобольные самки фурри, насильно впихивали шиварцу в руки плетёные корзинки с едой. Тот молча отказывался. Одна, весьма крупная самка, таки умудрилась всучить свёрток с личинками проговорив:

– Больно бледненький и худой вы для Шептуна – посланца Бинатанг Бесара.

Тайро прыснула от смеха, а шиварец, все так же молча, сдавил в руках несчастных личинок. Тени вокруг Октуш зашевелились, подобно ядовитым змеям. После этого, желающих поделиться провизией – не наблюдалось.

Древо-дом шамана встретил их стойким ароматом сушёных трав и чего-то приторно-сладкого. Тут и там виднелись различные горшки и глиняные склянки. Под деревянным потолком кружила стайка насекомых, напоминающих светлячков, но крупнее земных собратьев. Спальный настил, помимо трав и цветов, кишел цветными перьями. Земляной пол был устелен мягким мхом.

Хозяин дома жестом пригласил гостей присаживаться, а сам подошёл к большой плошке, что грелась на каменной печи. Шиварец с Вексом встали по обе стороны от входа, прислонившись спинами к стене. Кагэми-фурри устроились около небольшого окна-бойницы. Т'эрка и денром расположились прямо на полу, сев на природный ковёр изо мха.

– До дня Мусабидже осталось пять дней, – шаман разливал горячую настойку по мискам. – На это вррремя, вы можете рррасположиться у Хэстэ. Она хоть и не любит пасынков, в ночлеге Шептунам не откажет. Бррратья же побудут здесь.

– Я думала, что жена вождя не питает ненависти к ним, – маленькая брюнетка утопала в настиле и все никак не могла нормально сесть. Особенно мешала, сидевшая по привычке на коленях, Харита. Вот только размером она теперь была с т'эрку.

– Это лишь политические игры. Ей противны как твои лохматые друзья, так и бесполезные старикашки. Вторые, видимо, больше, – Ансацу посмотрел на шамана. – Я прав?

– Ты очень наблюдателен, Шептун. Но не только непррриязнь к Старррейшинам пррричина её холодного рррасположения к бррратьям.

– Есть что-то ещё? – поинтересовалась юная кагэми.

Неожиданно в дом ворвался тёмно-коричневый смерч, налетевший с поскуливанием на кагэми-фурри.

– А вот и вторррая пррричина, – усмехнулся серебряный волк.

На Хеседе и Гебуре, обнимая обоих за шеи, повисла молодая волчица. Её мех по цвету походил на шкуру Хэстэ, но гораздо темнее. Обилие костяных украшений и множество кожаных шнурков говорили о богатом происхождении.

– Рррад вам пррредставить – Гэнс, – волчица продолжала висеть на собратьях. – Дочь Хэстэ и Амансиз. И сестррра эти двух оболтусов.

Гэнс наконец отцепилась от братьев и повернувшись к гостям, низко поклонилась, коснувшись когтями передних лап земляного пола. На шее у дочери вождя висело такое же ожерелье, как и у матери. В уши были вставлены серьги-кости.

– Благодарррю вас, что пррривели моих Своядж домой, – голос у молодой волчицы был чистым и звонким.

– Свейя! – первым пришёл в себя от шока Гебура. – Что ты здесь делаешь?

– Что я здесь делаю? Как ты смеешь спрррашивать у меня это, когда вы оба исчезли на пять лет! – фуррийка топнула лапой.

– Ты ведь знаешь, такова воля Бинатанг Бесаррра, – попытался успокоить сестру Хесед.

– Бинатанг Бесаррр никогда бы не стал ррразделять членов одной стаи!

– Иногда ваша сестррра говорррит умные вещи, – шаман раздал присутствующим миски с настоем. Хватило и внезапно появившейся волчице.

– А что случилось пять лет назад? – подняв руку, поинтересовалась т'эрка.

– Сверрршившееся пять лет назад, всего лишь логическое заверрршение того, что началось ррраньше, – начал свою речь шаман. – В ту ночь, десять смен года назад, шла битва с кланом Тулку. Много смелых фуррри пало с той и дррругой сторрроны. Все они храбррро сррражались. Но кто-то всегда победитель, а кто-то пррроигррравший. Тогда пррроигрррали Тулку. Они не только потеррряли своего вожака, но и его жена, хрррабрррейшая Игидлик, была взята в плен. Уже тогда кланом пррравил Амансиз. Фуррри в полном рррасцвете сил. Все полагались на него и его будущих детёнышей.

Дети вожака нервно повели могучими плечами.

– Да вот только, – продолжал шаман, – не было наследников у вождя. На тот момент уже семь лет он состоял в союзе с Хэстэ, но Бинатанг Бесаррр не был благосклонен к ним. В ярррости, а многие говорррят, что и под воздействием хмельных плодов, Амансиз пррровёл ночь с пленницей. Шутка Бинатанг Бесаррра удалась на славу – спустя несколько месяцев на свет появились два щенка. Один чёрррный, как вождь-отец, вторррой белоснежен, как пленница-мать.

– Когда мы ррродились, лишь благодаррря Говорррящему-С-Духами, нам сохррранили жизни, – тихо произнёс Гебура.

– Верррно, – шаман переложил посох в другую лапу, звякнули косточки-украшения. – Убедив всех, что негоже убивать единственных наследников, пусть это даже и были монгрррелы.

– Нам пррришлось несладко. Каждый день мы доказывали своё пррраво на жизнь, – рыкнул Хесед.

– И доказывали вполне успешно. Многие перрресмотрели свои взгляды на полукррровок, но, к сожалению, не все.

– А спустя четыррре года ррродилась я, – проговорила Гэнс.

– И в бастардах не было уже надобности, – констатировал шиварец.

– Пррравильно. Их попытались убить, хоть все и говорррят, что это был несчастный случай.

– Из-за этого погибла наша мать и чуть не погибла Свейя! – рявкнул Хесед. Гебура обнял сестру, словно защищая от всех.

– Что произошло? – нервно перебирая косточки в шерсти Хариты, спросила девочка.

– Когда Гэнс наблюдала перррвую смену года, бррратьев отпррравили на охоту. Ничего серррьезного, но подобное не пррринято до десятой смены года.

– Мы были в дальней части леса, когда на нас вышел ррраненый утарррас. Обезумевший от боли, он бррросился на нас. Но нам удалось уйти от него, – голос Хеседа был тих.

– Вот только мы вывели его на Игидлик, что собирррала ягоды, и увязавшуюся следом за ней Гэнс, – прошептал Гебура.

– Моё поведение пррривлекло утаррраса, – Гэнс шмыгала носом, вспоминая давно минувшие события. – Он напррравил свои смеррртоносные рррога на меня. Игидлик закрррыла меня своим телом, пожеррртвовав жизнью.

– Мы же со Своядж бррросились на утаррраса.

– И в вас пробудились демеулик, – подытожил шиварец.

Братья кивнули.

– После случившегося, они верррнулись в поселение, – шаман поднялся с мха, на котором сидел, и подошёл к кагэми-фурри. – Живые. И без единой ррраны. Они пррринесли мёррртвое тело матеррри и верррнули заплаканную дочь вождю. С тех поррр, Хэстэ и стала благосклоннее относиться к пасынкам, и ненавидеть Старррейшин, за то, что они всё это и подстррроили. Несмотррря на это, и она вздохнула с облегчением, когда черррез несколько дней за Хеседом и Гебурррой пррришёл дррругой Шептун.

Ненадолго в древо-доме повисла тишина, нарушаемая лишь жужжанием насекомых под потолком.

– Гэнс, – Говорящий-С-Духами положил лапу на плечо волчицы, – отведи гостей к себе в дом. Пусть Хэстэ позаботится о них.

Фуррийка кивнула, утёрла набежавшие слезы и вышла из дома. Простившись с близнецами и шаманом, т’эрка вместе с наставником и друзьями, последовала за дочерью вождя.

– Подождите! – резко остановившись, воскликнула девочка. – Так они что, младше меня?!

– Ты только сейчас это поняла? – усмехнулся шиварец и подтолкнул подопечную.

***

Пятое утро в мире Ду'Тог встретило т'эрку запахами запечённого мяса, звуками домашнего быта и рычанием. Пока глаза юной кагэми оставались закрытыми, даже пожелания «удачной охоты», заменявшее в этом мире «доброе утро», звучали как рычание, поскуливание и тявканье. Минусом ноанут было то, что универсальный переводчик работал, только если видишь собеседника. Когда т'эрка впервые провела ночь в мире фурри, то утром от неожиданности, да и от страха, забилась в настил, закопавшись в него с головой. А какой ещё могла быть реакция у девочки, когда она слышит под ухом громкое рычание?

Но сегодня все прошло хорошо и без эксцессов. Разбуженная Гэнс, маленькая брюнетка сладко потянулась и приняла у дочери вождя из лап миску с… С чем именно, малышка пыталась не думать. Она завтракала с надеждой, что хрустнувший на зубах кусочек, не был чьими-то лапками.

Девочка огляделась. Векса уже не было. Видимо, с первыми лучами солнца киборг ушёл на тренировки с братьями. Когда местные узнали, что чужак помогает монгрелам (от одного упоминания этого слова, девочка морщилась), Старейшины зароптали и попытались найти в этом возможность лишить Хеседа и Гебуру права участия в испытании. Да вот только тяжело что-либо говорить существу, что на любые обвинительные выпады без всяких эмоций произносит:

– Я – тренируюсь. Они – тренируются. Все – тренируются.

Что было сущей правдой. С того дня, как Говорящий-С-Духами унизил Старейшин, в поселении шли приготовления к состязаниям. Молодые особи, достигнувшие десяти лет, вовсю тренировались. Кто-то один, а кто-то, как и братья, вместе. Кроме того, в поселении стали появляться представители младших стай. Малышка очень удивилась, когда однажды утром заметила среди фурри-волков и других представителей волчьих: шакалов и койотов. И это были только те, чьи названия т'эрка знала по родному миру. Некоторых особей она видела впервые, хотя чем-то они ей напоминали домашних собак. Должно быть тем, что подчинялись командам волков. Сразу было понятно, чей род был доминирующим.

Фурри вообще очень серьёзно относились к иерархии. За малейшими провинностями, нарушение субординации и ошибками, следовали жёсткие наказания. Каждый должен был чётко выполнять то, что ему полагалось, и вести себя соответственно статусу. Своеволие разрешалось только щенкам, коими здесь считались все, кто не достиг десяти лет. А последним очень нравилась Харита.

Судя по пустующему настилу и громким голосам на улице, химера опять носилась с молодняком. Денром только и делала, что целыми днями резвилась с маленькими фурри. Они везде таскали её за собой: лес, поляны, водопой – каждый норовил показать гостье самые красочные места. Они даже не догадывались, что молодая фуррийка, через секунду могла принять другой облик. Но что-то в ней притягивало молодых особей. Должно быть, они чувствовали, что она такой же неугомонный ребёнок, как и они. В один из дней т'эрка как-то повстречала группу молодняка в компании Хариты. Щенки пытались вскарабкаться на дерево, на верхушке которого, весело виляя хвостом, сидела химера. Никто из фурри так и не заметил тонких шипов, торчащих из её лап.