Текст книги "За землю русскую. Век XIII"

Автор книги: Алексей Югов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 35 страниц)

Чжао Хун
ИЗ КНИГИ «ПОЛНОЕ ОПИСАНИЕ МОНГОЛО-ТАТАР» [87]87
  Текст печатается по изданию: «Памятники письменности Востока», т. XXVI. Мэн-да бэй-лу («Полное описание монголо-татар»). М., 1975, с. 66—67. Перевод Н. Ц. Мункуева.


[Закрыть]

Татары рождаются и вырастают в седле. Сами собой они выучиваются сражаться. С весны до зимы они каждый день гонятся и охотятся. Это и есть их средство к существованию. Поэтому у них нет пеших солдат, а все конные воины. Когда они поднимают сразу даже несколько сот тысяч войск, у них почти не бывает никаких документов. От командующего до тысячника, сотника и десятника все осуществляют командование путём передачи устных приказов.

Всякий раз при наступлении на большие города они сперва нападают на маленькие города, захватывают в плен население, угоняют его и используют на осадных работах. Тогда они отдают приказ о том, чтобы каждый конный воин непременно захватил десять человек. Когда людей захвачено достаточно, то каждый человек обязан набрать сколько-то травы или дров, земли или камней. Татары гонят их день и ночь; если люди отстают, то их убивают. Когда люди пригнаны, они заваливают крепостные рвы вокруг городских степ тем, что они принесли, и немедленно заравнивают рвы; некоторых используют для обслуживания колесниц, напоминающих гусей[88]88
  К с. 392 Колесниц, напоминающих гусей – По мнению издателей памятника, речь идёт о колесницах с возвышением для доставки штурмующих на городские стены.


[Закрыть], куполов для штурма, катапультных установок и других работ. При этом татары не щадят даже десятки тысяч человек. Поэтому при штурме городов и крепостей они все без исключения бывают взяты. Когда городские стены проломлены, татары убивают всех, не разбирая старых и малых, красивых и безобразных, бедных и богатых, сопротивляющихся и покорных, как правило, без всякой пощады...

* * *

Проникая всё глубже в Китай, монголы переняли у китайцев не только придворный церемониал, предметы быта, но и бюрократическую систему правления. Китаец Елюй Чу-цай[89]89
  Елюй Чу-цай – китаец по происхождению, канцлер монгольской империи, умер в 1244 году в Каракоруме и потому встречаться с Невским во время его поездки в Монголию в 1247—1249 годах никак не мог.


[Закрыть], главный советник Чингисхана, внушал своему господину, что, «сидя на коне, можно создать империю, но управлять ею, сидя на коне, – нельзя».

Используя китайскую административную систему, хрупкое объединение кочевых племён постепенно превращалось в политически устойчивую обширную империю. Процесс «окитаивания» монгольского государства отмечает в своём сочинении и Чжао Хун:

«Татары, унаследовав систему цзиньских разбойников [90]90
  Чжао Хун имеет в виду династию, правившую в Северном Китае.


[Закрыть] , также учредили должность управляющего протоколами президента департамента государственных дел, левого и правого министров, левого и правого пинчжанов и другие. Они ещё учредили титулы и должности тайши, командующего и другие... Если подождать ещё несколько лет, то чиновники цзиньских разбойников, изменившие своей династии и бежавшие к татарам, непременно научат их выбирать день рождения императора и превращать его в праздник...»

Постоянное военное положение стальным обручем стягивало разноплеменную массу подданных Чингисхана. Изведав сладость богатой добычи, монгольская кочевая знать не хотела прекращать завоевательные походы. Даже сам Чингис, если бы и захотел, не смог бы остановить спущенных им «цепных псов» – Джэбэ, Хубилая, Джэлмэ и Субэдэя и десятки им подобных.

Ведя одновременно войны – с северокитайской империей Цзинь и тангутами, Чингисхан осенью 1219 года начинает третью: с хорезмшахом Мухаммедом, владения которого простирались от северных берегов Каспийского моря до Персидского залива и от Кавказа до Гиндукуша.

Через два-три года от могущественной державы хорезмшахов не осталось и следа. То, что произошло, казалось современникам каким-то наваждением. «...Я не сомневаюсь, что кто уцелеет после нас, по прошествии этой эпохи, и увидит описание этого события, тот станет отрицать его и сочтёт его за небылицу», – писал арабский историк Ибн ал-Асир. Уже глубоким стариком он стал свидетелем событий, потрясших весь мусульманский мир. Его сочинение хорошо передаёт настроения и чувства людей той эпохи.

Сочинение Ибн ал-Асира – «Полная история» – один из самых ярких рассказов современников о монголо-татарском нашествии на Среднюю Азию. В первом отрывке говорится о вторжении войск Чингисхана, о событиях в Отраре, а затем о том, как войска хорезмшаха двинулись навстречу Чингисхану. Другой отрывок повествует о завоевании и разорении Хорезма, о штурме его столицы – Гурганджа (Ургенча).

Ибн ал-Асир
ИЗ «ПОЛНОЙ ИСТОРИИ» [91]91
  Текст печатается по изданию: В. Г. Тизенгаузен. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. Т. 1. Спб., 1834, с. 1—33. Перевод В. Г. Тизенгаузена.
  Ибн ал-Асир (1160—1234) – арабский историк, автор обширного 12-томного исторического труда, посвящённого политической истории Ближнего Востока XI—XIII веков.


[Закрыть]О вторжении татар в Туркестан и Мавераннахр [92]92
  Мавераннахр – «то, что за рекой» – так называли арабские писатели и путешественники территорию между реками Амударьёй и Сырдарьёй.


[Закрыть]
и о том, что они там сделали

В этом году в страны ислама явились татары, большое тюркское племя, места обитания которого горы Тамгаджские около Китая; между ними и странами мусульманскими более 6 месяцев пути. Причина их появления была такая: царь их, по прозванию Чингисхан, известный под именем Тэмучина, покинув свои земли, двинулся в страны Туркестана и отправил партию купцов и тюрков с большим запасом серебра, бобров и других вещей в города Мавераннахра: Самарканд и Бухару, поручив им купить для него материи на одежду. Пришли они в один из тюркских городов, прозываемый Отраром и составлявший крайнее владение Хорезмшаха, у которого там был наместник. Когда к нему прибыл этот татарский отряд, то он (наместник) послал к Хорезмшаху уведомить его об их прибытии и сообщить ему об имуществе, которое было при них. Хорезмшах прислал ему приказание убить их, отобрать имущество, находящееся при них, и прислать его к нему.

Он [наместник] убил их и отослал что при них было, а вещей было много. Когда посланное прибыло к Хорезмшаху, то он разделил его между купцами Бухары и Самарканда и взял с них стоимость его [розданного товара]...

...Выстроились они к битве и совершили бой, какому подобного не было слышно. Длилась битва 3 дня да столько же ночей, и убито с обеих сторон столько, что и не сочтёшь, но не обратился в бегство ни один из них. ...Кровь текла по земле до такой степени, что лошади стали скользить по ней от множества её... Когда настала четвёртая ночь, то они разошлись и расположились одни насупротив других, когда же совершенно стемнела ночь, то неверные развели свои огни и, оставив их в таком виде, ушли. Так поступили и мусульмане, и каждый из них покинул сражение.

...Мусульмане возвратились в Бухару. И стал он [Хорезмшах] готовиться к осаде, сознавая при своей слабости, что если он не был в состоянии одолеть даже часть войск его [Чингисхана], то что же будет, когда они придут все со своим царём. Он приказал жителям Бухары и Самарканда приготовиться к осаде, собрав припасы для сопротивления, поставил войска в Бухаре 20 000 всадников для охраны её, а в Самарканде 50 000, и сказал им: «Стерегите город, пока я вернусь в Хорезм и Хорасан[93]93
  Хорасан – средневековое название Южной Туркмении и Северо-Восточного Ирана.


[Закрыть], наберу войска, обращусь за помощью к мусульманам и возвращусь к вам.

...Неверные же... прибыли к Бухаре через 5 месяцев после прихода туда Хорезмшаха, осадили её и три дня пели против неё жестокий и непрерывный бой. Не стало силы у войска хорезмийского против них, и оно оставило город, уйдя обратно в Хорасан. Утром жители города, у которых не осталось никакого войска, упали духом; они отправили кадия[94]94
  Кадий – городской судья в мусульманских странах.


[Закрыть] своего... просить пощады для жителей, и те [татары] даровали им прощение.

Осталась, однако же, часть войска, которой нельзя было уйти с товарищами; она укрепилась в цитадели.

Когда Чингисхан согласился помиловать их, то открылись ворота городские 10 февраля 1220 года. Неверные вошли в Бухару и никому не причинили зла, но сказали им (жителям): «Всё, что у вас заготовлено для султана по части припасов и прочего, выдайте нам и помогите нам побороть тех, кто в крепости». И выказали в отношении к ним правосудие и хорошее обращение.

Вошёл наконец сам Чингисхан, окружил цитадель и сделал в городе воззвание, чтобы никто не оставался в нём, а кто останется, тот будет убит. Явились все они к нему, и он приказал им завалить крепостной ров. Они завалили его деревом, землёй и другим; неверные стали брать даже амвоны, части корана и бросать их в ров... Потом они повели приступ на цитадель, а в ней было около 400 всадников мусульманских, которые употребляли все свои усилия и защищали крепость 12 дней, избив множество неверных и городских жителей...

...Управившись с крепостью, он [Чингисхан] приказал составить себе список главных лиц города и их старшин. Сделали это, и когда ему представили список, то он приказал привести их к себе. Явились они, и он сказал: «Требую от вас серебро, которое вам продал Хорезмшах; ведь оно принадлежит мне, отобрано у моих сторонников и находится у вас». Представили ему всякий сколько у кого было этого серебра. Затем он велел им выйти из города, и они вышли из города, лишившись своего имущества: ни у одного из них не осталось ничего, кроме платья, которое было на нём. Вошли неверные в город, ограбили его и убили, кого нашли в нём. Он [Чингисхан] окружил мусульман и приказал своим сторонникам разделить их между собою. Они [татары] поделили их, и был это день ужасный вследствие обилия плача мужчин, и женщин и детей. Разбрелись они [жители] во все стороны и были растерзаны, как лохмотья; даже женщин они [татары] поделили между собою; наутро Бухара оказалась разрушенною до оснований своих, как будто её вчера и не было... Бросили огонь в город, училища и мечети и мучили народ разными истязаниями для вымогания денег. Потом они отправились к Самарканду...

...Они вели с собою пленными уцелевших жителей Бухары, которые шли за ними пешком, в самом гнусном виде; всякий, кто уставал или изнемогал от ходьбы, был убиваем.

Подойдя к Самарканду, они выслали вперёд конницу, а пеших, пленных и обозы оставили позади себя, поручив им подвигаться мало-помалу, дабы стало страшнее сердцам мусульман. Когда жители города увидели сонмище их, они сочли его чрезвычайно великим. На второй день прибыли пленные, пешие и обозы, и при каждом десятке пленных было знамя. Жители города подумали, что всё это рати боевые.

Они [неприятели] окружили город, в котором было 50 000 хорезмийских ратников, жителей же городских столько, что и не сочтёшь. Выступили против них [татар] смельчаки из жителей его [города], да люди крепкие и сильные, но не вышел с ними ни один из войска хорезмийского вследствие того, что в сердцах их поселился страх перед этими проклятыми. Сразились с ними эти пешие вне города. Татары не переставали отступать, а жители городские преследовали их, надеясь одолеть их. Но неверные успели устроить им засаду, и когда те зашли в засаду, выступили против них и стали между ними и между городом, а остальные татары, которые первые завязали бой, вернулись, так что те очутились в средине между ними. Поял их меч со всех сторон, и не уцелел ни один из них, а погибли все до последнего мучениками...

Увидев это, оставшееся войско и народ пали духом и убедились в неизбежности гибели. Тогда войско, состоявшее из тюрков, сказало: «Мы из рода их, они не убьют нас», и попросило помилования. Они сошлись с ними на том и открыли городские ворота. Простолюдины не могли сопротивляться им и вышли к неверным со своими семействами и со своим имуществом. Сказали им неверные: «Выдайте нам ваше оружие, ваше имущество и ваш скот, и мы отошлём вас к вашим родичам». Так они [жители] и сделали. Но, отобрав у них оружие и скот, татары наложили на них меч, избили их всех до последнего и забрали их имущество, скот и женщин.

Когда настал четвёртый день, то они объявили в городе, чтобы жители его все вышли и что кто останется, его убьют. Вышли все мужчины, и женщины, и дети, а они [татары] поступили с жителями Самарканда наподобие того, как поступили с жителями Бухары, по части грабежа, убийства, пленения и бесчинства: вошли в город, разграбили всё, что в нём было, сожгли соборную мечеть, оставив остальную часть города в покое, изнасиловали девушек, истязали людей разными мучениями, вымогая деньги, и убили тех, которые не годились для плена[95]95
  ...и убили тех, которые не годились для плена... – По некоторым источникам, в Самарканде после нашествия осталось лишь 100 тысяч жителей – четвёртая часть прежнего населения («Татаро-монголы в Азии и Европе». М., 1977, с. 138).


[Закрыть]. Произошло это в марте – апреле 1220 года...

Хорезмшах же, оставаясь на месте, всякий раз, как наберутся к нему войска, отсылал их в Самарканд, но они возвращались, не решаясь доходить до него...

О завоевании ими и разорении Хорезма

Что касается того отдела войск, который Чингисхан отправил в Хорезм, то в нём было больше всего конных отрядов вследствие обширности этих земель. Подвигались они, пока прибыли в Хорезм. В нём находилось большое войско, и жители города славятся своим мужеством и многочисленностью; произошёл самый ожесточённый бой, о каком когда-либо слышали люди. Длилось это бедствие их пять месяцев, и убито с обеих сторон много народу, но всё-таки со стороны Татар было больше убитых, потому что мусульмане защищали стены.

Послали Татары к своему царю Чингисхану просить помощи, и выслал он им на помощь множество народу[96]96
  ...выслал он им на помощь множество народу... – Ургенч был одним из самых многочисленных и хорошо укреплённых городов Востока. Для его осады Чингисхан двинул силы трёх своих сыновей – Джучи, Чагатая и Угэдэя и множество пленных для осадных работ.


[Закрыть]. Когда они [вспомогательные войска] прибыли к городу, то они [татары] стали делать беспрерывные подступы и овладели одною стороною его.

Тогда собрались жители города и сразились с ними по направлению того места, которым они овладели, но не могли вытеснить их оттуда. Они не переставали, однако же, биться с ними, а Татары отнимали у них одно место за другим; всякий раз, когда последние завладевали новым местом, мусульмане бились с ними в прилегавшем к нему месте. Бились мужчины, женщины, дети и не переставали биться таким образом, пока они [татары] завладели всем городом, перебив всех, находившихся в нём, и ограбив всё, что в нём было.

Потом они открыли плотину, которою удерживалась вода Джейхуна от города; тогда вода хлынула в него и затопила весь город; строения рушились, и место их заняла вода. Из жителей его положительно ни один не уцелел, тогда как в других землях некоторым удалось спастись: из них кто спрятался, кто бежал, кто вышел да потом спасся, кто сам ложился среди убитых и потом уходил; в Хорезме же тех, кто спрятался от Татар, или затопила вода, или убили развалины. И превратилось всё в груды и волны... Ничего подобного этому не было слышно ни в древнее время, ни в новое.

И тем не менее полной покорности завоеватели не добились. После смерти Мухаммеда, слабого и безвольного правителя, хорезмшахом стал его сын Джалал-ад-дин. Он в течение десяти лет, с 1221 по 1231 год, не давал покоя завоевателям своими дерзкими налётами.

Как писал Г. Е. Грумм-Гржимайло, Джалал-ад-дин не имел качеств, необходимых правителю; это был только солдат. Безумно храбрый, предприимчивый, но в то же время крайне легкомысленный, он представлял себе жизнь не иначе как на поле битвы или в кругу приятелей за чаркой вина... Вступая в битву, он не считалки с численностью неприятельской армии, говоря окружающим: лев никогда не считает баранов, на которых бросается. Руководя сражением, он обыкновенно сам принимал в нём деятельное участие, и его всегда видели там, где положение было наиболее опасным. Несмотря на это, благодаря тому мастерству, с каким он владел оружием, его изумительной ловкости и присутствию духа, он ни разу не был серьёзно ранен и если и отступал, то лишь перед подавляющей численностью врага. Так было и на берегу Инда, где Чингисхан, видя изумительные деяния этого смуглого невысокого роста воина, воскликнул: «Вот человек, которого каждый хотел бы иметь своим сыном!»

Уходя от преследовавших его монголов, Джалал-ад-дин скрылся в горах, где и был убит в 1231 году курдами.

Рядом с Джалал-ад-дином с войсками Чингисхана сражался и прославленный полководец, также один из вождей героической борьбы народов Средней Азии с татаро-монгольскими захватчиками, Тимур Мелик.

И. П. Петрушевский
ПОХОД МОНГОЛЬСКИХ ВОЙСК В СРЕДНЮЮ АЗИЮ
В 1219-1224 гг. И ЕГО ПОСЛЕДСТВИЯ [97]97
  Илья Павлович Петрушевский (1898—1977) – известный советский историк-востоковед, доктор исторических наук, автор книг «Земледелие и аграрные отношения в Иране XIII—XIV вв.» (М. – Л., 1960), «Ислам в Иране в VII—XV вв.» (Л., 1966) и др.
  Текст печатается по изданию: «Татаро-монголы в Азии и Европе». Сборник статей. М., 1977, с. 127—128.


[Закрыть]
(Отрывок)

Отряд монголов, отправленных для покорения областей по верхнему течению Сыр-Дарьи.... подошёл к Ходженту. Здесь город с небольшими силами храбро защищал эмир Тимур Мелик. По словам Джувейни, это был такой герой, что если бы богатырь Рустам (герой «Шахнаме») жил в его время, то мог бы быть только его стремянным. Тимур Мелик, когда защищать город уже не стало сил, с тысячью храбрецов, не желавших склонить голову перед врагом, перенёс оборону в укреплённый замок, стоявший на островке между двумя рукавами Сыр-Дарьи. Стрелы и камни баллист не долетали до замка. Чтобы взять замок, было послано 20 тысяч монголов и Г?0 тысяч «толпы» из юношей, согнанных издалека (из Отрара, Бухары, Самарканда); этой молодёжи было приказано таскать камни с горы, лежавшей в 3 фарсангах (около 20 км) от реки, дабы построить дамбу. Но Тимур Мелик приготовил 12 барж, обтянутых сырым войлоком, с верхом, обмазанным глиной, пропитанной уксусом; благодаря этому баржи были неуязвимы для стрел и зажигательных снарядов из нефти. Ночью люди Тимур Мелика на этих баржах разрушили ту часть плотины, какую монголам удавалось возвести за день. Вскоре оборона острова стала невозможной. Тогда Тимур Мелик, приготовив 70 судов, погрузив на них людей, оружие и провиант, ночью при свете факелов поплыл вниз по реке. Г1о обоим берегам двигались конные монголы и метали в храбрецов стрелы и сосуды с горящей нефтью. Отстреливаясь, воины Тимур Мелика доплыли до Дженда. Там монголы по приказу Джучи навели понтонный мост, оснащённый баллистами. Тимур Мелик с горстью соратников вышел на берег и, преследуемый по пятам монголами, уходил от них через пустыню Кызылкум.

Когда последние из его воинов были убиты, он остался один, имея всего три стрелы. Три монгола настигали его. Пустив стрелу, он ослепил одного монгола, а двум другим сказал: «У меня есть ещё две стрелы, как раз хватит для вас. Лучше уходите и спасайтесь!» Напуганные монголы повернули вспять, и Тимур Мелик добрался до Хорезма.

* * *

Завоевательные планы Чингисхана не ограничивались Средней Азией. Уже летом 1220 года он отправил на юго-запад 30-тысячный корпус под командованием Джэбэ и Субэдэя. Разорив обширные области Северного Ирана и Кавказа, этот отряд прошёл через Дербентское ущелье на Северный Кавказ и далее – в Половецкие степи.

3

31 мая 1223 года на реке Калке произошло первое сражение русских войск с монголо-татарами. Русские воины сражались мужественно и самоотверженно, но потерпели жестокое поражение – домой вернулась только десятая часть воинов, погибло девять русских князей. Поражение русских сил было обусловлено феодальными распрями князей. Даже во время боя они не смогли во имя общего дела забыть личные распри.

БИТВА НА КАЛКЕ
(По Галицко-Волынской летописи) [98]98
  Эта повесть известна в нескольких вариантах. Наиболее полным и содержательным из них следует признать текст, содержащийся в Галицко-Волынской летописи (о Галицко-Волынской летописи см. с. 519). Заказчиками этой летописи были южнорусские князья, одни из которых, как, например, Даниил, сами участвовали в битве, другие – Василько, Владимир – хорошо знали о ней из семейных преданий.
  В повести подчёркивается личная храбрость Даниила Галицкого, а местами сквозит неприязнь к Мстиславу Удалому – политическому сопернику волынских князей.
  Текст печатается по изданию: «Памятники литературы Древней Руси. XIII век». М., 1981, с. 257—261. Перевод О. П. Лихачёвой.


[Закрыть]

В год 6732 (1224). Пришло неслыханное войско, безбожные моавитяне[99]99
  ...безбожные моавитяне... – по Библии, моавитяне – племя, жившее где-то к востоку от Иордана и Мёртвого моря. Этим библейским именем древнерусские книжники часто называли татар.


[Закрыть], называемые татарами; пришли они на землю Половецкую. Половцы пытались сопротивляться, но даже самый сильный из них Юрий Кончакович[100]100
  Юрий Кончакович – сильнейший из половецких ханов начала XIII века. Судя по имени – христианин. На дочери Юрия Кончаковича был женат первым браком отец Александра Невского князь Ярослав Всеволодович.


[Закрыть] не мог им противостоять и бежал, и многие были перебиты – до реки Днепра. Татары же повернули назад и пошли в свои вежи. И вот, когда половцы прибежали в Русскую землю, то сказали они русским князьям: «Если вы нам не поможете, то сегодня мы были побиты, а вы завтра побиты будете».

Был совет всех князей в городе Киеве, и решили на совете так: «Лучше нам встретить их на чужой земле, чем на своей». На этом совете были Мстислав Романович Киевский, Мстислав Козельский и Черниговский и Мстислав Мстиславич Галицкий – они были старейшими князьями Русской земли. Великого же князя Юрия Суздальского на том совете не было. А младшие князья были Даниил Романович, Михаил Всеволодич, Всеволод Мстиславич Киевский и иных князей много. Тогда же крестился великий князь половецкий Басты. Василька там не было, он по молодости остался во Владимире. Оттуда пришли они в апреле месяце и подошли к реке Днепру, к острову Варяжскому. И съехалось тут с ними всё кочевье половецкое, и черниговцы приехали, киевляне и смоляне и иных земель жители. И когда переходили Днепр вброд, то от множества людей не видно было воды. Галичане и волынцы пришли каждый со своим князем. А куряне, трубчане и путивльцы, каждый со своим князем, пришли на конях. Изгнанники галицкие прошли по Днестру и вышли в море – у них была тысяча лодок, – вошли в Днепр, поднялись до порогов и стали у реки Хортицы на броде у быстрины. С ними был Юрий Домамирич и Держикрай Владиславич[101]101
  Юрий Домамирыч и Держикрай Владиславич – галицкие бояре.


[Закрыть].

Дошла до стана весть, что пришли татары посмотреть на русские ладьи; услышав об этом, Даниил Романович погнался, вскочив на коня, посмотреть на невиданную рать; и бывшие с ним конники и многие другие князья поскакали смотреть на неё. Татары ушли. Юрий сказал: «Это стрелки». А другие говорили: «Это простые люди, хуже половцев». Юрий Домамирич сказал: «Это ратники и хорошие воины».

Вернувшись же, Юрий всё рассказал Мстиславу. Молодые князья сказали: «Мстислав и другой Мстислав, не стойте! Пойдём против них!» Все князья, Мстислав и другой Мстислав, Черниговский, перешли через реку Днепр, к ним перешли и другие князья, и все они пошли в половецкую степь. Они перешли Днепр во вторник, и встретили татары русские полки. Русские стрелки победили их, и гнали далеко в степь, избивая, и захватили их скот, и со стадами ушли, так что все воины обогатились скотом.

Оттуда они шли восемь дней до реки Калки. Встретили их татарские сторожевые отряды. Когда сразились сторожевые отряды, был убит Иван Дмитриевич и ещё двое с ним.

Татары отъехали; около самой реки Калки встретились татары с русскими и половецкими полками. Мстислав Мстиславич повелел сначала перейти реку Калку Даниилу с полком и другим полкам с ними, а сам после них переехал; сам он ехал в сторожевом отряде. Когда он увидел татарские полки, то приехал сказать: «Вооружайтесь!» Мстислав Романович и другой Мстислав сидели и ничего не знали: Мстислав им не сказал о происходящем из-за зависти, потому что между ними была большая вражда.

Сошлись полки вместе. Даниил выехал вперёд, и Семён Олюевич и Василько Гаврилович ударили в полки татарские, и Василько был ранен. А сам Даниил, будучи ранен в грудь, по молодости и храбрости не почувствовал ран на теле своём. Ему было восемнадцать лет, и он был силён.

Даниил крепко боролся, избивая татар. Увидел это Мстислав Немой и, подумав, что Даниил ранен, сам бросился на них, ибо был он муж сильный; он был родственником Роману от рода Владимира Мономаха. Он очень любил отца Даниила, а тот поручил ему свою волость после своей смерти, чтобы отдать её князю Даниилу.

Когда татары обратились в бегство, Даниил избивал их со своим полком, и Олег Курский крепко бился с ними, но новые полки сразились с нами. За грехи наши побеждены были русские полки.

Даниил, увидев, что разгорается сражение и татарские лучники усиленно стреляют, повернул своего коня под напором противника. Пока бежал он, сильно захотел пить, а напившись, почувствовал рану на теле своём, которую не заметил во время боя из-за мужества и силы возраста своего. Ибо был он отважен и храбр, от головы до ног не было у него изъянов.

Побеждены были все русские князья. Такого же никогда не бывало. Татары, победив русских людей из-за прегрешений христиан, пришли и дошли до Новгорода Святополкова[102]102
  ...до Новгорода Святополкова – Новгород Святополческий – город в Переяславском княжестве.


[Закрыть]. Русские же, не ведая об их лживости, вышли навстречу им с крестами и были все перебиты.

Ожидая покаяния христиан, бог повернул татар назад на восточную землю, и они завоевали землю Тангутскую и иные страны. Тогда же их Чингисхан был убит тангутами[103]103
  Чингисхан был убит тангутами – Чингисхан не был убит тангутами, а умер от болезни. Однако русские летописцы любили сказания о гибели ненавистных татарских ханов. Широкой популярностью в средневековой Руси пользовалось, например, сказание о гибели Батыя в венгерской земле.


[Закрыть]. Татары же обманули тангутов и впоследствии погубили обманом. И другие страны они погубили – ратью, а больше всего обманом.

* * *

После битвы на Калке Чингисхан передал «страну кыпчаков» – Половецкие степи – своему сыну Джучи. Одному из нойонов он передал в управление Русь и Северный Кавказ. Однако лишь двадцать лет спустя монголы сумели подчинить эти земли.

В 1223 году тангуты заключили мирный договор с Северным Китаем и попытались поднять на борьбу против монголов соседние кочевые племена. Обеспокоенный этим, Чингисхан в 1224 году вынужден был вернуться из района современного Афганистана обратно в Монголию. В 1225—1227 годах он вёл тяжёлые войны с тангутами. Разъярённый стойкостью тангутов, Чингисхан приказал своим слугам каждый день за обедом напоминать ему о том, что тангутское царство должно быть уничтожено «до последнего раба».

Падение столицы тангутов совпало с кончиной самого «потрясателя вселенной». Страшной тризной почтили монгольские полководцы своего вождя: согласно его завещанию были истреблены все тангуты. Целый народ с его своеобразной культурой, древней письменностью был сметён с лица земли.

Во главе империи встал сын «небесного воителя» Угэдэй. В 1230—1234 годах монголы были заняты войнами в Корее и Северном Китае. В 1234 году пала северокитайская Золотая империя. Последний цзиньскнй император повесился, приказав сжечь своё тело, чтобы оно не досталось на поругание монголам.

На курилтае 1235 года были разработаны планы новых походов и завоеваний. Продвижение на запад решено было начать из степей за рекой Урал – на Нижнее Поволжье, Половецкие степи, Волжскую Болгарию и Русь. В отдалённом будущем предполагалось покорение «земли франков» – Западной Европы.

Новому походу на Запад монголы придавали особое значение. В ставке главнокомандующего собрались семь внуков Чингисхана, готовые двинуть свои тумены на покорение западных народов. В 1236—1237 годах объединённые силы «царевичей» завоевали всю Волжскую Болгарию, большую часть Половецкой степи, земли аланов и народов Среднего Поволжья. К осени 1237 года 140-тысячная монгольская армия вышла на рубежи Руси...

Небольшой, но яркий рассказ о событиях 30-х годов XIII века, о жизни Руси и образе действий монголов оставил венгерский монах – миссионер Юлиан. Он был одним из тех, кто, подобно Карпини и Рубруку, пытался проникнуть вглубь заволжских степей.

Официальной целью путешествий, предпринятых Юлианом в 1235—1237 и 1237—1238 годах, было миссионерство, проповедь христианства среди «венгров-язычников» Южного Приуралья. Неофициальная, но гораздо более важная задача сводилась к сбору интересующих папский престол сведений, к выяснению обстановки, а также планов и замыслов всех участников борьбы.

Юлиан рассказывает о событиях как человек, внезапно оказавшийся на самом краю громадного водоворота, в глубине которого мгновенно и навеки исчезают войска и полководцы, города и замки, народы и государства. Во внешне сдержанном рассказе Юлиана чувствуется ужас человека, заглянувшего в бездну, напряжённый ритм событий. Толпы людей стремились на запад, спасаясь от степного чудовища. День и ночь стучали молоты кузнецов. Звеня доспехами, шли полки.