Текст книги "Я С СССР! Том III (СИ)"

Автор книги: Алексей Вязовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Глава 10

 
Я пленник любых искушений,
все планы успехов – просрочены,
я шёл по дороге свершений
,но лёг отдохнуть у обочины.
 

И. Губерман

Утром в пятницу все прогрессивное студенчество Москвы собирается на Ленинских горах. И не только студенчество – в толпе жаждущих встречи с Чарльзом Сноу то и дело мелькают серьезные взрослые лица, причем явно отмеченные печатью большого интеллекта. Видимо подтянулась тяжелая артиллерия – бывшие выпускники МГУ, имеющие вес в обеих «противоборствующих группировках» – и в стане лириков, и в стане физиков. Да, что там говорить, если вчера вечером в общежитие до меня дозвонился даже Евтушенко.

– Старик, а ты в курсе, что у вас завтра Сноу выступает?

– В курсе. Меня включили в состав принимающей делегации.

– Ты же не против, если я подъеду? Заодно расскажешь, что там у вас с новым студенческим журналом. Помнится, кто-то обещал, что я первым все узнаю?

Я мысленно морщусь. Вот не хочется мне пускать хоть Евтушенко, хоть Рождественского в наш журнал. Эти «шестидесятники» с фигой в кармане и так супер-популярны, чтобы их еще рекламировать среди молодежи. И уж тем более среди зарубежной. Но деваться некуда – обещал. Поэтому нехотя приглашаю Евтушенко в МГУ. Не знаю, откуда он узнал про лекцию Сноу, и почему вдруг решил действовать именно через меня, но в одном Женьке точно не откажешь – нос он четко держит по ветру, и пиариться умеет, как никто другой. Вот совсем не удивлюсь, если уже сегодня вечером он со скучающим видом будет рассказывать в компании, что утром «виделся со стариком Сноу, пообщался с ним немного». И попробуй, докажи, что это не так. Потом эта встреча видимо будет обрастать все новыми и новыми подробностями, а по концу окажется, что «старик Сноу» сам изъявил горячее желание познакомиться с Евтушенко.

Заславский тоже только скривился, когда я спросил, нельзя ли Евтушенко присоединиться к нашей группе официальных встречающих, но возражать не стал. Похоже, недолюбливает декан главного поэта страны…

И вот теперь, пока мы в вестибюле терпеливо ждем приезда англичанина, Женя занимается очень важным делом – раздает автографы и охмуряет симпатичных студенток. Во время коротких пауз выпытывает у меня подробности истории с журналом. Зато с подошедшими к нам ребятами радостно здоровается, как со старыми знакомыми, а с Ленкой и Юлькой запросто расцеловывается, вызывая шок и зависть у окружающих барышень. Знакомлю его и со смущенной Ольгой. Акции нашей компании в глазах общественности резко взмывают вверх.

– Тоже мне «звезда»!.. – Леве уже надоело ждать и теперь он принялся разглядывать ножки студенток – Таких писателей, как Сноу в Европе – пруд пруди. Лучше бы Битлз позвали!

You don't know how lucky you are, boys – пропел я про себя строчки знаменитой песни – Back in the US.

 
Back in the US,
Back in the USSR…
 

Мнда… Вот оно тлетворное влияние Запада! Даже я ему поддался.

– Слушай, Рус, а что там с Гагариным? – Лева закончил с женскими коленками и переместил взгляд на девичьи бюсты.

– Будет тебе Гагарин. Даст интервью журналу, может и с доской сфотографируем.

– О! Это будет сила! – Коган младший довольно щурится – Вон, смотри! Кто-то подъезжает.

Наконец, к главному входу плавно подруливают несколько машин, и мы выходим встречать гостей. Из одной из машин выходит пожилой толстяк с обрюзгшим лицом и внушительной лысиной. Очки в темной оправе и бесформенный, слегка помятый костюм делают его похожим на большую сову. Сэр Чарльз Сноу не только известный писатель и государственный деятель, чьи заслуги высоко оценила британская корона, но и ректор старейшего университета Шотландии и третьего по значимости в Англии – Сент-Эндрюс. Собственно он и приехал с визитом в МГУ в рамках культурного обмена между ведущими университетами мира. Вслед за ним из машины появляется симпатичная подтянутая женщина средних лет – это так надо понимать жена сэра Сноу – известная английская писательница Памела Джонсон.

Дальше происходит знакомство с нашей делегацией, и гостей ведут на экскурсию по университету. Я особо не высовываюсь, стараюсь держаться в тени – без меня есть кому рассказать англичанам про Универ. Люди, можно сказать, готовились, цифры наизусть заучивали, вдумчиво маршрут экскурсии разрабатывали – зачем я влезать буду? Заодно и Женю придерживаю, чтобы не лез в глаза. Достаточно того, что Димон сделал несколько кадров, на которых нас с Евтушенко знакомят с Чарльзом Сноу, и где мы с ним стоим рядом с англичанами. Наши гости, кстати, в полном восторге от экскурсии, что и понятно – МГУ по большинству показателей впереди планеты всей. За десять лет со дня открытия интерьеры еще не успели морально устареть, и смотрится все довольно современно и внушительно. Да что там говорить, если главное здание МГУ до сих пор самое высокое в столице. И наше руководство не упускает случая в самом конце экскурсии показать гостям город с верхней смотровой площадки, расположенной на 32-м этаже высотки.

Здесь немного прохладно и сильный ветродуй, но вид на Москву – просто закачаешься! Пока гости восторгаются, отыскивая глазами Кремль и прочие достопримечательности столицы, я не спускаю глаз с высотки на площади Восстания. Неужели мы с Викой скоро будем там жить? Даже не верится… В голову внезапно приходит потрясающая идея, как поторопить мою упрямицу. Обожглась, понимаешь на Петрове – теперь дует на Русина. Нет, так дело не пойдет! Если все получится, никуда она от меня не денется…

Ну, а потом мы направляемся в большой актовый зал. Он рассчитан на полторы тысячи человек, но народу сюда сегодня набилось гораздо больше – студенты и у стен стоят и в проходах сидят, все хотят из первых уст услышать человека, который в мае 59-го прочитал в Кембридже знаменитую лекцию «Две культуры и научная революция». Понятно, что дословно Чарльз Сноу нам ее сегодня не повторит, но интересно ведь услышать, как с его точки зрения изменилась ситуация за прошедшие пять лет. И изменилась ли она вообще? За места в актовом зале можно было не переживать, за них отвечали Ольга с Юлей, а с этими девицами никто, находясь в здравом уме, связываться не рискнет. К тому же там еще и ребята из клуба. Так что плюхаемся с Евтушенко на оставленные для нас места и готовимся слушать английского корифея.

Свою речь англичанин начинает с того, как важно поддерживать контакты между учеными разных стран, и устраивать обмен студентами между университетами. Причем вскоре он достает из кармана сигареты и спокойно закуривает. Народ пребывает в шоке. Профессор курит на лекции и стряхивает пепел прямо на пол?! У нас о таком и помыслить нельзя, а англичанину хоть бы хны! И никто естественно не решается сделать сэру Сноу замечание, поэтому он так и продолжает говорить – затягиваясь время от времени и жестикулируя рукой с зажатой в ней сигаретой. Говорит он очень интересно, да еще и переводчик хороший попался. Тишина стоит такая, что хорошо слышно каждое его слово. И когда выступление заканчивается, на сэра Сноу обрушивается шквал аплодисментов, а потом и вопросов. Мы с Левой только успеваем записывать все самое интересное. И пишем не только мы с ним, все метеориты тоже что-то усердно строчат в блокнотах. Ведь тема следующего конкурса в нашем клубе утром уже объявлена – это рецензия на выступление Чарльза Сноу.

После выступления проталкиваюсь к англичанам через толпу студентов, меня узнают, расступаются, давая приблизиться к мэтру.

– Господин Сноу, не могли бы вы дать небольшое интервью для журнала «Студенческий мир»?

– С удовольствием! – живо откликается на мою просьбу англичанин – Но если только по пути в гостиницу, вас это устроит?

Меня все вполне устраивает. Я послушно жду, пока они со всеми попрощаются, а потом, помахав Евтушенко и ребятам рукой, следую за парой в машину. Супруги остановились в Метрополе, так что времени на интервью мне отпущено совсем немного, в дороге я успеваю задать далеко не все заготовленные вопросы. И тогда Сноу предлагает мне составить компанию им с женой за ланчем. Наше интервью затягивается еще на пару часов. Во время обеда в ресторане гостиницы англичане просят меня рассказать о нашем журнале и вообще о жизни студентов в СССР. Мысленно говорю «спасибо» Ирине Карловне за то, что не давала мне спуску и здорово подтянула мой разговорный английский – хоть не опозорился сейчас перед гостями.

И уж совсем полной неожиданностью для меня становится личное приглашение сэра Сноу посетить Англию и в частности Шотландию в рамках культурного обмена между нашими университетами. Если честно, я даже и не мечтал о такой удаче. Это какие же шикарные перспективы для моей журнальной рубрики открываются! Можно сразу трех зайцев одним ударом уложить – и Сент-Эндрюс, и Кембридж, и Оксфорд за одну поездку посетить. Заодно мелькает мысль, что наверняка и по линии Особой Службы дела в Англии найдутся. Прощаясь, договариваемся с сэром Чарльзом, что он пришлет ректору официальное приглашение на мое имя, а сама поездка состоится ориентировочно в декабре месяце.

* * *

Окрыленный успехом, покидаю гостиницу и торопливо спускаюсь в метро. Дел на сегодня много, а к шести я, кровь из носа, должен вернуться в университет. Сначала несусь в жилищную комиссию при исполкоме, чтобы сдать документы на прописку. Все необходимые справки из списка любезной Марины Сергеевны тщательно собраны, и прикопаться вроде не к чему, но нужно знать этих советских чиновников – им только дай повод помучать людей. К счастью мои опасения не подтвердились – пожилая сотрудница, принимавшая у меня все эти бумажки, была настроена вполне благожелательно. В конце даже предлагает записать номер их телефона и периодически звонить, узнавая о готовности документов. Сервис уровень – бог. Искренне благодарю ее и отправляюсь дальше.

Следующим в списке у меня Малый Гнездниковский переулок. Здесь на мое счастье расположены сразу две, интересующие меня организации – в доме № 7 находится Госкомитет по Кинематографии, а прямо через дорогу от него, в доме № 10 – издательство «Советский писатель». Дом № 7 – это четырехэтажной красивый исторический особняк, на фронтон которого кто-то додумался прилепить несуразную фигуру полуголого мускулистого мужика с факелом в одной руке и с огромным молотом в другой. Так сказать, сначала осветить дорогу идущим, а потом наподдать молотом отстающим.

Гипсовой змеей вокруг него вьется кинопленка – надо так понимать, это наглядная демонстрация лозунга: «киноискусство принадлежит народу». Внутри красивое здание тоже хорошо сохранилось – мраморные лестницы, лепнина, роспись на потолках – неплохо устроились кинематографисты!

Меня без проблем пропускают на вахте при предъявлении корочки Союза Писателей и даже объясняют, как пройти к руководству. Но к моему большому огорчению товарища Романова на месте сегодня нет.

– А вы случайно не Русин? – спрашивает миленькая молоденькая секретарша – Так насчет вас Алексей Владимирович оставил особое распоряжение! Вас примет его заместитель – Владимир Евтихианович.

Что ж, и на том спасибо, придется идти к заму со странным отчеством. Секретарша коротко сообщает по селектору о моем приходе и приглашает меня пройти в кабинет, на двери которого висит скромная бронзовая табличка «Заместитель Председателя Госкомитета по кинематографии Баскаков Владимир Евтихианович». Мне навстречу из-за стола поднимается высокий, темноволосый мужчина лет сорока с небольшим, совершенно не похожий на чиновника. Баскаков сильно сутулится и как-то немного нервно двигается, что наводит меня на мысль, что он видимо был контужен на фронте. Слово согласно тренькает в голове, значит, так оно и есть. Меня встречают приветливо, оказывается зам в курсе звонка Федина, потому что именно ему Константин Александрович и звонил, как члену Союза Писателей. Так что мы с ним еще и коллеги.

С чистой совестью отдаю ему свой сценарий, извиняюсь, что пока не могу подарить авторский экземпляр. Обещаю обязательно исправиться, как только в «Советском Писателе» напечатают дополнительный тираж «Города». Владимир Евтихианович в свою очередь успокаивает меня, что Константин Александрович объяснил ему специфику моего романа. Обещает подобрать ответственного режиссера и ввести его в курс дела. Выхожу от Баскакова успокоенным. Вот какими в идеале должны быть советские чиновники – умными и интеллигентными! А еще лучше – повоевавшими или хотя бы послужившими. Но только что-то не торопится наша молодая интеллигенция идти во власть – брезгливо кривит рты. Конечно… гораздо легче же клеймить позором бюрократов, сидя за бутылкой коньяка в ЦДЛ.

Дальше мне нужно попасть в издательство «Советский Писатель», чтобы забрать там причитающиеся за дополнительный тираж деньги. Всего лишь перебегаю улицу – и вот я уже стою перед домом № 10. Там тоже я долго не задерживаюсь. Подписываю в канцелярии договор на дополнительный тираж «Города», потом иду с бумагами в кассу, где расписываюсь в ведомости и получаю несколько пачек новеньких двадцатипятирублевых купюр в банковской упаковке. Про себя тихо радуюсь, что этой полученной суммы вполне хватит, чтобы расплатиться за дачу. Кстати, встреча с дядей Изей и Любовью Андреевной назначена у нас на завтрашнее утро.

Вот теперь можно и на Пятницкую ехать, я как раз успеваю на занятие к Ирине Карловне. А то неудобно перед ней – вчера пропустил занятие из-за партийного собрания. Вроде и причина уважительная, но все равно стыдно. И нужно ей обязательно рассказать, как я сегодня беседовал с англичанином. Была пара моментов, когда я вообще не понял, что он хотел сказать – видимо это были какие-то идиоматические выражения, и в этот момент мне оставалось только улыбаться с умным видом, изображая, что я в теме. В целом-то я неплохо справился с интервью, но лучше бы сразу уточнить у Ирины Карловны и накрепко заучить специфическую лексику. И да – нужно еще доложить начальству про приглашение Сноу.

Чтобы не идти назад к Проспекту Маркса, я решил прогуляться по улице Горького до Маяковской. А заодно и пройти мимо Театра Сатиры, который сейчас находится в Большом Гнездниковском переулке в доме Нирнзее – еще одном известном девятиэтажном «тучерезе». До революции в его полуподвальном помещении располагался известный театр-кабаре «Летучая мышь», а сейчас в этом помещении последний год ютится Театр Сатиры под руководством Валентина Плучека. Новоселье театра в перестроенном здании бывшего цирка на площади Маяковского состоится только в следующем году.

Хочу устроить коллективный поход в театр всей нашей редакции, а для этого нужно посмотреть узнать, какую премьеру они готовят к новому театральному сезону. Юле культурные события нужно освещать в своей рубрике? Нужно. Вот и совместим приятное с полезным, а потом она напишет свою рецензию на новый спектакль. Или все-таки лучше давать в журнале события международного масштаба? Ведь он рассчитан на зарубежную молодежь в том числе! От этой в общем-то очевидной мысли я даже останавливаюсь в ступоре прямо на улице. Пешеходы удивленно начинают меня огибать с обеих сторон.

Так ничего и решив, я подхожу к театру Сатиры. Премьера действительно ожидается, и еще какая – комедия «Женский монастырь» по пьесе Дыховичного и Слободского. Я сам помню из детства этот спектакль, его часто показывали по телевизору в начале 70-х. Звездный состав из пока еще начинающих артистов, да и сам спектакль очень веселый, с искрометным юмором. Надо бы сходить. Даже если рецензия не пойдет в первый номер – начнется копиться портфель редакции.

…В общем, когда я возвращаюсь вечером в универ, у меня за плечами целый список проделанных за день дел. Ну, очень насыщенным сегодняшний день получился. Но самое главное дело осталось напоследок. Заношу портфель в общежитие, снимаю ненавистный костюм, иду ополоснуться в душе. Потом переодеваюсь и направляюсь в медпункт. Вика уже закончила работу и встречает меня радостной улыбкой:

– Привет! Как прошел день?

– Лучше не спрашивай. Как лось сегодня по всей Москве носился.

– Устал? – мне достается сладкий сочувствующий поцелуй.

– Не то слово! Но у нас с тобой сегодня есть еще одно очень важное дело, пойдем со мной – тяну я ее за руку.

– Лешка, куда ты меня тащишь?! – смеется Вика.

– Сейчас узнаешь…

В холле мы идем с ней к лифту, и он отвозит нас на самый верх – на 32 этаж. Да, на ту самую смотровую площадку, куда сегодня я сопровождал англичан. И здесь нас с Викой уже ждут друзья.

– Вы что задумали, у кого-то сегодня день рождения?! – улыбается моя красавица, заметив в руках у Димона бутылку шампанского, а у девчонок бумажные стаканчики и красные шарики.

– Нет, у нас вроде бы есть более шикарный повод выпить – смеются друзья – Лешка, давай уже, не томи! Зачем всех нас здесь собрал?

Да, самое забавное, что настоящего повода не знает пока никто. Ребята тоже еще не в курсе. Я с глубоким вздохом оглядываю потрясающую панораму вечерней Москвы, торжественно опускаюсь перед Викой на одно колено, а потом достаю из-за пазухи заветную коробочку с кольцом. У всех натурально отвисают челюсти, а у девушек и вовсе округляются глаза.

– Вика! Я тебя очень-очень люблю, выходи за меня замуж!

Шок это по-нашему!.. Бедный Димон чуть бутылку не выронил от неожиданности, а Ленка с Юлькой рты пооткрывали. Один Лева сохранил спокойствие и вовремя перехватил шампанское у Димона. Ну, а Вика лишь растерянно переводила взгляд с меня на друзей, словно не веря в то, что это с ней происходит наяву.

– Нет, ребята, вы посмотрите на нее – она еще думает! – первой в себя естественно пришла наша главная заноза, и теперь возмущенно смотрела на Вику – Ты долго еще парня на коленях держать будешь?!

– Вика, ну решайся уже! – дружно поддержали Юлю друзья. Отмерший Димон, сдергивает с плеча фотоаппарат и успевает сделать исторический кадр.

Вика закусив губу, смущенно смеется, потом целует меня:

– Конечно я согласна!

– Ура-а-а!!! – раздался дружный вопль свидетелей этого события, распугав окрестных птиц.

И тогда мне осталось только надеть колечко на тонкий Викин пальчик. Все, попалась! Окольцевал!! Лева тут же с громким хлопком открыл шампанское и разлил его по стаканчикам.

– Тогда давайте выпьем за жениха и невесту!

– Тили-тили тесто – засмеялась Лена-баскетболистка.

В общем сюрприз получился, и упрямица сдалась, не устояв перед моим мужским обаянием и напором. Потом, когда уже мы все выпили шампанское и, обнявшись, смотрели на Москву, я показал Вике на другую высотку вдали – ту, что на площади Восстания.

– Любимая, видишь этот огромный дом? Я тебе обещаю, что когда-нибудь мы будем с тобой там жить.

Зараза Юлька тут же недоверчиво фыркнула:

– Русин, извини, конечно, что убиваю твои мечты, но боюсь, что не в этой жизни!

– Отец получил нашу квартиру, когда ему было 50 лет – добавляет мудрый Лева – а до этого мы всю жизнь жили в коммуналке.

– Как и мы с родителями – вздыхает ПрЫнцесса– чтобы получить в Москве нормальную квартиру нужно сначала полжизни прожить в какой-нибудь задрипанной комнатушке. А у вас обоих и прописки даже нет.

Я снисходительно улыбаюсь:

– Викусь, любимая, не слушай этих московских злыдней! У нас с тобой все будет по-другому, обещаю. Я к твоим ногам весь мир положу, а не то, что московскую квартиру и прописку, веришь?

Насмешливым гулом внутри отозвалось Слово.

– Весь мир мне не нужен! – нежно улыбается Вика, положив голову на мое плечо – Ты же помнишь, что мне и землянки вполне хватит, лишь бы быть с тобой рядом…

– Помню родная. И за это я люблю тебя еще больше!

* * *

12 сентября 1964 года, суббота, 8.20

Москва, ул. Таганская

Суббота у меня выдалась не менее суетной, чем пятница. Снова я крутился как белка в колесе, пытаясь успеть переделать кучу важных дел. И ведь ничего не отложишь на потом, все эти дела требуют завершения в самое ближайшее время.

Все утро я нахожусь в приподнятом настроении. Постоянно улыбаюсь, вспоминая сияющее от счастья лицо Вики. Моя невестушка уже сбежала на работу и даже не разбудила меня, чтобы я в кои-то веки мог выспаться. Но организм, привыкший к ранним побудкам, не обманешь – все равно вскоре встаю. До встречи с дядей Изей и похода к нотариусу, я даже успеваю немного поработать над интервью со Сноу. Набрасываю примерный план, перепечатываю на машинке собственные каракули, придавая фразам и словам законченный вид. Конечно, до готового материала этим наброскам еще ой, как далеко, но зато их уже не стыдно показать Марку Наумовичу. Скрепляю листы большой скрепкой, запихиваю их в портфель, смотрю на часы. Пора. До нотариальной конторы мне еще ехать минут двадцать.

Пока рулю, размышляю над сегодняшним заседанием клуба. Вроде всех приглашенных гостей обзвонил, остальные организационные моменты взяли на себя Лева с Димоном. С финалистами тоже определились – с этим никаких разногласий у нас не возникло. И даже явный лидер появился, осталось только дождаться голосования всех членов клуба и решения независимого жюри, куда войдут приглашенные гости.

В нотариальной конторе пришлось проторчать полтора часа, быстрее никак не получилось. И это мы еще не сидели в очереди, благодаря связям дяди Изи. Оформление покупки шло ну, очень медленно. Пока заполнили все документы, пока оформили купчую, пока зарегистрировали ее… В конце концов все закончилось, я передал деньги Любови Алексеевне и стал законным владельцем дачи в Абабурово. Уф-ф… гора с плеч! Затем уже в машине вручил дяде Изе причитающееся ему вознаграждение, и, тепло попрощавшись с ним, отправился в Гнесинку. Пора проверить, как там моя «Машина времени» поживает.

У ребят-музыкантов учебная суббота, а это значит, их можно поймать на парах. Собираемся с Петром, Николаем и Федором в репетиционном зале на длинной перемене.

– Что такого срочного случилось? – удивляется солист новообразованной «Машины времени». Николай сегодня одет модно – в джинсу и красивый красный свитер – Твои песни мы уже разучили, хочешь послушать?

– Конечно, хочу. А зачем я, по-вашему, приехал?

– «Дорога в облаках» получается отлично, «Любите девушки» и «Лучший город на земле» чуть похуже, но мы над ними работаем – докладывает Николай.

– Показывали нескольким однокурсникам и даже одному преподавателю – включается в беседу барабанщик Петр – Говорят, что это отличные песни. Ничем не хуже, чем у Битлз.

– Ну, ты и хватанул, Пит – смеется третий участник ВИА – «саксофон» Федор – Где мы, и где Жуки! У них уже третий альбом вышел, миньонов сколько, а у нас…

Бывшие «Соловьи» грустно вешают головы. Эх, ребята, да я вам только из одного Сюткина и «Браво» столько песен понадергаю – на несколько альбомов хватит!

– Не вешать носы! – я сажусь за барабанную установку, выстукиваю на ней побудку пионеров – «Битлы» до того, как прославиться, два года в разных ночных клубах вкалывали не разгибаясь, иногда по восемь часов в день и все семь дней в неделю.

– Правда что ли?! – пораженно смотрят на меня «машинисты» – откуда знаешь?

– Вчера один англичанин рассказал – ловко перевожу я стрелки на Сноу – В Англии это ни для кого не секрет. Так что слава к ним пришла не просто так.

– Да, мы тоже готовы пахать – горячится Федор – но трех песен-то мало!

Эх, как пробрало моих энтузиастов! Пахать они готовы… Посмотрим, что вы, герои, запоете, когда я за вас по-настоящему возьмусь. Вот дайте только из Японии вернуться.

– Новое музло будет, за это даже не беспокойтесь. Но сейчас ваша задача хорошо выступить перед Фурцевой.

– Министром культуры?! – в один голос ахают офигевшие ребята.

– Да. Я договорился о прослушивании 20-го вечером. Надеюсь, Екатерина Алексеевна лично выдаст вам путевку в жизнь. Но для того, чтобы она вас поддержала, в репертуаре группы должна быть хорошая, патриотическая песня.

Петр недовольно фыркает.

– Так и знал, что к этому придем. Без нас, что ли некому патриотическую чушь петь?

Я начинаю тихо закипать…

– А ты что, Петь – брезгуешь патриотическое петь? Хочешь только Э-ге-гей-хали-гали?

– Какое Хали-Гали? – тут же делает стойку этот паразит.

– Да песня такая новая в Италии только что вышла – нехотя просвещаю я Петюню – твист теперь в Европе уже не так моден, все на шейк переходят.

– Шейк?! А это как?

– Шейк это по-английски «трястись». Вот они теперь и трясутся, как психованные.

– Покажешь?!

Вот и поговори с такими о патриотическом… Я им про Фому – они мне про Ерёму! И чего, спрашивается, добились наши власти, запрещая рок-н-рол и твист? Только разожгли бешеный интерес к западной современной музыке и модным среди их молодежи танцам. Забыли, что запретный плод сладок? Плетью обуха не перешибешь. Ладно… попробуем тогда с пряников и морковок зайти:

– Пластинку эту я вам постараюсь из Японии привезти. Но ничего особенного в Хали-гали нет, это всего лишь продолжение твиста и рок-н-рола. И не уверен, что мы это петь будем – просто нам пока никто не даст. Надо быть реалистами.

– А потом дадут?

– А вот это только от вас зависит! Понравитесь Фурцевой, завоюете ее доверие, тогда может она и посмотрит сквозь пальцы на ваши дальнейшие выкрутасы. Но для этого нам что надо?! – грозно вопрошаю я музыкантов. И сам же отвечаю – показать Екатерине Алексеевне сбалансированный репертуар группы! Чтобы там были разные песни.

– И патриотические?

– И патриотические тоже. Они ведь разные бывают, можно же и без скучной «чуши» обойтись – поддразниваю я Петра. Найдите-ка мне простую гитару. А ты, Николай, бери свою, будем подбирать аккорды. Я напою, а ты попробуешь подыграть мне. Готов?

Солист берет инструмент, кивает. И я тихонько запеваю, стараясь петь душевно и без пафосного надрыва:

 
Шел в атаку яростно сорок первый год
У деревни Крюково погибает взвод
Все патроны кончились, больше нет гранат
Их в живых осталось только семеро молодых солдат
 

Николай пытается брать аккорды, а мой голос набирает силу ко второму куплету:

 
Лейтенант израненный прохрипел «Вперед!»
У деревни Крюково погибает взвод…
 

Остальные «машинисты» слушают, открыв рты:

– Слушай, а ведь шикарная песня, и без дурацкого пафоса… – Петр ходит кругами вокруг нас – За душу точно трогает. А что, есть такая деревня?

– Какая разница? Ты хоть представляешь, сколько таких деревень по всей России в войну защищать пришлось? Так что записывайте слова и репетируйте, о времени выступления я вам сообщу накануне.

Я смотрю на часы и вздыхаю – время истекло, мне пора уже ехать дальше.

– И найдите, наконец, вторую «гитару» в ансамбль!..

* * *

На Пятницкой я припарковал машину на стоянке у Радиокомитета, а сам пешочком прогулялся до офиса Особой Службы. Причем хорошенько попетлял по переулкам, чтобы заодно проверить нет ли за мной слежки. Как там говорили в мое время? Если у вас паранойя, это не значит, что за вами не следят. Вот-вот… Сомневаюсь я, что Москвин оставил меня в покое, хоть и притих как-то поганец в последнее время. Никак задумал очередную пакость. И полученные в Особой Службе навыки мне все-равно нужно постоянно оттачивать, а то ведь недолго их и растерять.

Офис – как я уже привык называть про себя нашу контору – встречает меня вполне рабочей обстановкой. Ася Федоровна что-то бойко выстукивает на пишущей машинке, из кабинета навстречу выходит Георгий Иванович, на ходу поправляя воротник болоньевого плаща.

– О, Алексей! – протягивает мне руку – Прости, даже поговорить толком некогда, все пока на бегу. Сам понимаешь, идет формирование Службы, выбиваю фонды и штаты. Забери свою зарплату у Аси Федоровны, и я на столе в твоем кабинете интересную брошюрку оставил. Посмотри на досуге. Ничего секретного в ней нет, но она для служебного пользования, так что читай здесь, в город не выноси.

– Зарплату?..

– Ну, а как ты думал? У нас такая же государственная служба, как в КГБ или в армии, и за нее тоже всем сотрудникам платят деньги. Тебе потом еще и командировочные на Японию выдадут, но это ближе к отъезду.

Растерянно киваю шефу. Ну, да… зарплата – это же логично. Только почему-то я раньше об этом даже не задумывался. Провожаю взглядом Иванова и оборачиваюсь к Асе Федоровне, та с улыбкой вручает мне обычный белый конверт.

– Я должен где-то расписаться?

– Нет! – смеется она – Мы здесь обходимся без ведомостей.

Смущенно улыбаюсь, поняв, что сморозил глупость, и отправляюсь в свой кабинет. По дороге размышляю о том, что теперь я и без литературной деятельности вполне сносно смогу содержать свою молодую семью. Стипендия, плюс зарплата в Особой службе, и плюс еще в редакции журнала, какой-никакой оклад. Нормальная сумма каждый месяц выходить будет. Но совсем бросить «писать» не получится, и дело совсем не в жадности – просто на этом вся моя литературная карьера и известность строятся. А вот темп вполне снизить можно, чтобы жилы не рвать. Все-таки работа в журнале много времени отнимать будет, да и учебу в университете никто не отменял. А еще секретные дела… Короче, взвалил я на себя до хрена. Зато жизнь моя стала интересной, прямо бьет ключом. Ага… правда, иногда по мозгам попадает.

Переступив порог кабинета засовываю нос в конверт – любопытно же, сколько Родина своим «шпиёнам» платит! Там лежат десять фиолетовых двадцатипятирублевых купюр. Что ж, вполне себе достойная зарплата по нынешним временам, учитывая, что я на этой работе пока особенно не перетрудился – кроме учебы пока ничего не доверяют. Кладу в этот же конверт деньги, оставшиеся от покупки дачи, и убираю его в сейф. Немного их там и осталось после дядя Изи, меньше пятисот рублей, так что пусть тоже здесь полежат. Заодно кладу и документы на дачу. Теперь я все самое важное храню именно здесь, в личном сейфе: ордена, трофейный пистолет, оставшийся у меня после ликвидации переворота, хрущевскую индульгенцию и отпечатанные на машинке экземпляры рукописей – сценарий Города и все три пьесы.

Потом беру в руки в руки брошюру со стола. «Руководство для выезжающих за рубеж». Сверху приколота записка от руки: «Ознакомься и никогда так не делай!» С удивлением узнаю в ней почерк шефа. Очень интересно… Вглядываюсь в черно-белые фотографии брошюры и вчитываюсь в текст. А через минуту я уже ржу, как конь.

Сначала думаю, что шутка, но нет! Все на полном серьезе. Просто шедевральное «руководство»! Даже сложно представить, на какого идиота оно рассчитано. Если наша страна действительно выпускает за рубеж таких персонажей, то контору Мезенцева нужно прикрывать. Или как минимум реорганизовывать.

Я не говорю про странные представления составителей сего «руководства» о столовом этикете и о сервировке стола, и даже не буду стебаться над словами «кушать» и «кофе» в среднем роде. В конце концов, это просто пробелы в воспитании и образовании самих составителей, хотя могли бы найти кого-то более знающего для такого дела. Мог бы посмеяться над ценными советами, не заправлять свитер в брюки, а клапаны карманов пиджака вовнутрь – наверное, и такие чудаки еще бывают. Но вот как прикажете относиться к сомнительным рекомендациям носить за границей шапки-пирожки и тяжелые пальто с каракулевыми воротниками в стиле Политбюро? Это для того, чтобы всех наших граждан за версту было видно? Но добил меня мудрый совет ходить по улицам за рубежом «не торопясь и несколько вразвалку». Да, вот именно так в Токио я ходить и буду, только потренируюсь заранее!