Текст книги "Мразь"

Автор книги: Алексей Алешко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

–Итак, – без прелюдий начал Лёха снимая шлем когда мы подъехали к дому, – домик, 410 квадратов, участок 35 соток, отдают за 35 муль, что на семь муль дешевле его рыночной стоимости. Причина дисконта в хозяине: далеко не бедный дядька, постоянно живет за границей, этот домик одно время сдавал пока тут бордель не организовали. Были проблемы, ясное дело нафиг ему не нужные, вот он и велел домик быстро продать, чтоб забыть и не вспоминать.

–В смысле, бордель? – Не понял я.

–В прямом, – засмеялся агент, – два десятка типа элитных проституток трудились в три смены. Домик конечно подразнесли, так что тысяч 300 вложить надо, зато... Но не будем о грустном, пройдем внутрь.

Больше я никуда не поехал – дом был именно таким, как я мечтал: просторная гостиная с камином, кабинет и кухня с выходом на веранду – на первом этаже. Там же, через небольшой зимний сад проход в часть с бассейном, баней, хамамом и небольшим тренажерным залом. Три спальни с гардеробными и санузлами на втором этаже и еще две, гостевые, на третьем. Там же, на третьем, бильярдный стол втиснутый в явно для него не предназначенное помещение.

–Как они его сюда затащили – не знаю, – заметил Алексей, – но стол прекрасный. Это Altenberg, с цельной каменной столешницей, кованые элементы и так далее. Богатая вещь, только помещение не подходит. Если тут все стены снести, сделать в углу небольшой бар, вполне можно соревнования по бильярду проводить. Но не это главное, смотрите сюда! – Он подошел к закрытому тяжелыми шторами окну и резко раздернул их. – Вот!

Этим «вот», и так не собирающимся никуда уходить меня, он добил окончательно: из окна третьего этажа открывался прекрасный вид на реку и лес.

–Беру. – Сказал я словно покупал пиджак или ботинки. – Только с деньгами вопрос решить.

–Уже решен. – Немедленно кивнул он. – Я разговаривал с Ларисой Алексеевной, банк предоставляет вам ипотечный кредит на 10 лет по специальной ставке, как ключевому сотруднику. Ежемесячный платеж составит 89 тысяч 335 рублей.

–Где подписать! – Засмеялся я.

–Пока ни где. Во вторник я завезу документы к вам на работу. – Алексей галантно поклонился. – А сейчас прошу меня извинить, дела, если хотите можете оставаться. На крыльце мальчик топчется, он все закроет.

Вот так, в полной тайне от Марины, у меня появился домик. Лешка еще раз поспособствовал и Алик получил доступ к его недрам уже в процессе оформления.

Прерывая воспоминания Алексей появился так же неожиданно как тогда исчез – под рык мотоциклетного двигателя.

–Ух-ё, ну и жара. – Выдохнул он с трудом снимая шлем. – Упрел.

–Тогда в дом. – Пожимая руку пригласил я. – Алик хвастался, что климат-контроль уже наладили.

–Это хорошо, – кивнул он пропуская меня вперед, – кстати, как у Мариночки дела?

–Хорошо все, звонила, скучает. – Я улыбнулся. Он кивнул никак не комментируя.

–Добрый день, красавици, уже комнаты делите? – Приветствовал Лёха сбегающих вниз со второго этажа девушек и не дожидаясь ответа вывалил на кухонный стол какие-то бумаги. – Александр Евгеньевич, пожалуйста подпишите, здесь, здесь и вот здесь. И, собственно, на этом все.

–Совсем все? – Уточнил я не читая подписывая по его указке подаваемые документы.

–Угу. Текс. – Алексей быстро рассортировал подписанное, часть убрал в свой рюкзак, остальное уложив в папочку протянул мне. – Все. Домик ваш. Владейте с удовольствием, а я, если ко мне вопросов нет, с вашего позволения помчался. – Я только развел руками. Он быстро попрощался, подмигнул девчонкам и на бегу напяливая шлем выскочил.

–Что это было? – Спросила Света когда он скрылся.

–Это и был, Лёха. – Выделяя имя многозначительно заметил Алик. – Метеорит!

–А ничего мальчик. – Заметила Кристина и игриво прищурилась, я засмеялся.

–Шеф, так что, – обратился ко мне Алик, – домик принимать будете?

–Да. – Уверенно кивнул я. – Показывайте, милые, какие комнатки себе застолбили. – Я улыбнулся весело защебетавшим девчонкам и потопал за решившим начать обход территории с технического помещения Аликом.

–В гостиной почти ничего не делали, – по дороге сообщил он, – только стены покрасили, пару плиток в полу заменили, каминную трубу переделали и столешницу у кухни поменяли. В остальном все прекрасно.

–А с камином что не так было? – Поинтересовался я.

–Так все, только не по уму было сделано. Сейчас сделали как надо, с внутренним противотоком и отводами под пол на втором и третьем этаже. Это Лешка подсказал. – Признался он. – Так что тепло теперь в трубу не улетает, почти все в доме остается. – Я с видом знатока кивнул, хоть и понял только, что все просто стало лучше.

–Вот, – Алик пропусти нас в дверь первыми, – тут переделали вообще все. Котел был итальянский, еле тянул, теперь стоит вот этот немецкий красавец.

–Алик, – перебил я, – для дилетантов пожалуйста. Просто скажи, потянет? Не замерзнем?

–Ха! Замерзнем! – Алик всплеснул руками. – Этот аппарат в полностью автоматическом режиме работает на газе и соляре поддерживая заданную температуру в каждом отдельном помещении! Прежний хозяин разводку для этого сделал, но какие-то бузрукие уроды все закольцевали, пришлось переделывать. Его даже дровами топить можно, если что.

–Ага, – кивнула Кристина, – если война, лес рядом.

–А бассейн он греет? – Спросил я вспомнив, что Марина любила у Петровича нежиться в теплой водичке бассейна.

–За час вскипятит, – кивнул Алик, – за 15 минут из холодного сделает теплым.

–Вот и отлично. – Кивнул я. – Пошли дальше.

–А фильтры! – Возмутился моей торопливостью он. – А электрика! Тут же столько всего переделано! Электричество пропадет, вы неделю жить будете и не заметите!

–А через неделю? – Влезла рассевшаяся на ступеньках Света.

–Дизеля дольете и еще на неделю забудете. – Улыбнулся он.

–А воду отключат? – Не отступила она.

–А тут скважина от прежнего хозяина осталась, – парировал Алик, – мы её почистили, насос поменяли и резервуар на чердаке поменяли. Был какой-то самопал алюминиевый, поставили четыре пластиковых на 1000 литров каждый. – Пояснил он и добавил со вздохом. – Пришлось часть крыши разбирать.

–Секундочку, – остановил собравшегося еще что-то рассказать Алика я, – я выделял на ремонт 500, как ты уложился?

–Не уложился. – Понурился Алик.

–Рассказывай. – Я сел на ступеньки около Светы и немедленно был обнят сзади Кристиной.

–Ну, – замялся Алик, – вас не было, а мы как раз с котлом возились и резервуар дырявый нашли. И тут как раз Лешка с землемерами был, он позвонил Юрию Петровичу, ситуацию обрисовал и мне трубку дал, а Юрий Петрович велел делать как положено. То есть как он скажет.

–И сколько я теперь должен? – Насторожился я.

–Еще полтора. – Совсем сник Алик.

Светланка присвистнула, Криска выдохнула: «Ох уж этот Лёшка» и крепче обняла меня.

–Ну откуда финансы я догадываюсь. – Кивнул я.

–Да зато вам совсем не о чем думать не надо! – Воскликнул неправильно поняв мою последнюю реплику Алик. – Тут прежний хозяин под умный дом такую систему наворотил, только не доделал, а Леха сообразил как её перенастроить и использовать! Если такую с нуля строить лимонов 10 и то могли не уложиться!

–Тихо, тихо. – Начиная смеяться остановил его я. – Верю, молодцы, пошли дальше. Все равно я тут ничего не понимаю.

–Да тут и понимать нечего! – Начал было снова Алик, но я поднялся, настойчиво взял его под локоть и потащил к выходу.

Мы ходили по пустому пока дому, Алик без умолку болтал рассказывая о проведенных работах, красавицы восторженно верещали споря где что будет стоять и висеть, а я кивал с умным видом и думал о том, что тут пусто. Бесконечно, невозможно, болезненно пусто. Особенно тягостное впечатление на меня произвел зимний сад с единственной, чудом выжившей большой пальмой в кадке. Светка правда обрадовалась и этому – какое поле для деятельности, да как тут можно все будет устроить, а Кристина поняла мою мрачную задумчивость, обняла и шепнула: «Еще чуть-чуть осталось, всего пара месяцев». Спасибо, – так же шепотом ответил я обнимая её, – спасибо что вы рядом.

Дальше ходил уже веселее, смеялся их шуткам, отвечал и строил планы, но даже полностью преобразившийся третий этаж, превращенный в шикарную комнату отдыха с панорамным окном, не смогли до конца убрать тоску поселившуюся у меня в груди после отъезда Марины.

Я.

29 сентября, суббота, 5 часов утра. Я сижу в кресле на веранде моего, нет – нашего дома, и пью очередную чашку кофе. Руки трясутся так, что не получается прикурить новую сигарету. Я только что повесил трубку, звонила Марина, она уже проснулась, позавтракала и ждет такси в лобби больницы. Она меня не разбудила, нет, я сам не сплю уже вторую ночь – не могу. Со вчерашнего дня считаю часы до её прилета. Осталось 5 часов и 50 минут. В 7:50 по Москве, или в 5:50 по их времени она вылетает из аэропорта Бен Гурион и в 10:50 будет в Домодедово. Потом еще 30 минут и я её обниму. Обниму мою девочку.

Петрович мне даже думать запретил летать к ней и выжал из меня обещание не делать глупостей. Аргумент железный – врач сказал, пока не восстановятся нервные чего-то там, никаких потрясений, в том числе приятных. Тоскует – замечательно, будет лучше стараться, а пока не пойдет не отпустим. И она старалась. Три недели назад, держась за поручни на специальной дорожке, сделала первый шаг. Сейчас самостоятельно и почти не держась за стену проходит половину больничного коридора. Врачи довольны, она старается и опережает график на пару недель. Она идет ко мне. Она спешит ко мне. А я могу лишь плотнее прижимать к уху телефонную трубку ловя и запоминая каждый звук её голоса.

Скучаю по ней смертельно, в этом я себе признался спустя неделю её отсутствия. На второй неделе разлуки мне её стало остро не хватать. Откровенно говоря, я маялся словно влюбленный мальчишка. Приезжая к Петровичу ловил себя на том, что вслушиваюсь ища услышать шум покрышек её спешащего ко мне кресла. Садясь кушать первым долгом вспоминал, как она подтрунивала над моей привычкой резать все очень мелкими кусочками. «Ты как цыпленок для клювика все крошишь» – смеялась она. Но хуже всего стало просыпаться. Я просыпался и долго лежал не открывая глаз, все ждал ощутить её ладошку гладящую меня по голове.

На следующей неделе я два раза за день назвал Алину Мариной, она только улыбнулась и на следующий день у меня на столе появилась фото Марины в красивой рамке. Никак не прокомментировал, даже спасибо не сказал. Но и фотографию убирать не стал. Тем не менее намек понял и, несумев взять себя в руки, решил утопиться в работе. Не помогло. После держался только на силе воле и её редких звонках. Да, каждый день – это редко. Сам не звоню. Боюсь.

Боюсь не сдержаться и вылить из себя все мысли что терзают меня последнее время. Боюсь попросить её помощи в поиске ответов на мучающие меня вопросы. Боюсь услышать её ответ который не смогу опровергнуть. Боюсь услышать то, что она однажды уже мне говорила. И еще боюсь разболтать ей о домике который я не представляю без неё. И без Кристины. И без Светы. Черт!!! Черт! Черт.

Кристинка – вода. Она разумна и игрива, весела и спокойна, изворотлива и податлива. Она сильна своей слабостью, тем, что я, дурачок, принимал за наивность. Светланка – огонь. Страстная, необузданная, заводная и отчаянно смелая. Она не глупа, нет, просто она излишне импульсивна, порывиста. Не было бы Кристины, общаться с ней было бы... Нет – не пыткой, но сложно. Сложно было бы в одиночку сдерживать её взрывной характер, а так, с помощью Кристы... Черт! Да я их и не воспринимаю уже по отдельности!

И люблю я их вместе, именно вместе. А они любят меня и Марину. Господи! Когда я в прошлую субботу застал их в зимнем саду за высадкой очередной партии растений чуть не умер от тоски! Они сидели рядышком, Кристинка придерживала какой-то очередной фикус, а Света его прикапывала и они разговаривали о ней! О Марине! Что тут надо обязательно поставить кофейный столик и повесить несколько клеток с щеглами, Мариночка так любит птичек. Они не видели меня увлеченные беседой и занятием, а я стоял привалившись к стене и, не в силах пошевелиться, слушал их разговор. Его теплота, сквозившая в каждом слове забота, камнями, огромными бетонными плитами наваливались сверху вдавливая в пол.

Да, я не врал им, даже признался что Марина мне не дочь, а подопечная, которую давно взял под крыло и привязался к ней. Но они полюбили меня, отдали себя моей заботе и я был им благодарен за те частички своей души, что они ежедневно предоставляют в мое распоряжение выслушивая мои жалобы, утешая, развлекая рассказами, заботясь обо мне. Да и просто, без остатка, даря свою плоть мне на утеху.

Да, я ничего им не обещал, даже не скрывал своих, недавно осознанных чувств к Марине, но и не прогнал, требуя освободить ей место. Я не смог. Просто не смог, хоть и решил, кто будет всегда спать в моей постели. Я не смог предложить им остаться друзьями, да и не хотел этого. Честно – не хотел. Ужаснувшись своей шизофрении и еще раз более внимательно прислушавшись к чувством я вынужден был признаться, что люблю мою Криветку, моих Кристину и Светку и не смогу без них. Я замерзну без огонька-Светки и умру от жажды без водички-Кристинки. Но и без Марины я не смогу так же. Она – земля и воздух.

Тогда, пять лет назад, не я помог изувеченному ребенку, но она спасла меня. Спасла от безумия, помогла выжить в зловонной мрази из вещизма, пуританской морали и лицемерия – среде обитания человечества. Дала шанс отмыться самому и увидеть в окружающих хорошее.

Однажды, когда Марина уже месяц была в Израиле, тоска пригнала меня в Отрадное, к подъезду её старой квартиры. Было очень ранее утро и в пустом дворе не было никого, лишь двое бомжей возились около мусорного бака. Парень и девушка. Хоть и затруднительно у бомжа определить возраст, но было видно, что они молоды, не больше 30 лет. Мне не известно, да и не интересны, причины что привели их к такой жизни: опухшие испитые лица, обноски, неизменные баулы с отысканным в мусорных кучах хабаром – типичные бомжи. Но меня поразило другое: он нашел в мусорном баке целый банан, без кожуры. Возможно его уронили и некто брезгливый выбросил в мусор.

Банан был мятый, местами почерневший, но вполне целый. Он протер его смахивая прилипший мусор и протянул ей. Она приняла подношение, откусила и поднесла к его губам, он улыбнулся ей и тоже откусил, чуть-чуть. Они стояли около давно переполненного мусорного бака, по колено в зловонных отходах и вместе кушали банан, при этом смотрели друг на друга с неповторимой, такой искренней любовью и нежностью, такой теплотой, что все внутри меня сжалось превратившись в единый кусок льда – айсберг зависти.

И вот, в прошлую субботу, подслушивая щебетание моих девочек, я понял: они – островок чистоты в океане мрази обыденности. Понял и мгновенно вспомнил, как мы с Мариной сидели на её кровати обнявшись, а вокруг нас суетились люди оформляющие смерть Марининой матери. Вспомнил, как вместе: я, Марина, Кристина и Света, плескались в бассейне у Петровича. Как на следующий день Марина прикатила к нам в спальню и со смехом стащила одеяло заставляя нас подняться – вот она ЧИСТОТА! Все остальное – мразь.

Я понял и, без сил опустившись на пол, заплакал. Я, умудренный, битый жизнью мужик с сединой на висках, сел на пол и заплакал. Они встрепенулись, подбежали ко мне, обнимали, с тревогой заглядывали в глаза, целовали бегущие по щекам слезы, а я лишь обнимал их сильнее прижимая к себе и не находя в себе сил и смелости сказать, что я их люблю. Сказать как сильно я их люблю. Сказать, что я нашел ответ на давно мучивший меня ворпос. Сказать, что Марина был права.

Сказать не смог, но решение принял и сегодня я его исполню. Я обещал себе и исполню, а там будь что будет. Для себя я решил, что не смогу жить без них, всех троих. Вместе. Я уверен, что смогу обеспечить им счастье, всем. Я согласен каждый день тонуть в мрази, лизать, сосать и давать одновременно, буде такая фантазия у хозяев мрази называемой жизнью. Но моих девочек в обиду не дам. Я готов на что угодно, лишь бы сохранить наш островок чистоты. Островок на котором живу я и мои милые: Мариночка, Кристина и Света. Они меня отмоют, уверен, выходят в выходные дни после ежедневных погружений в клоаку жизни, вылечат от кессонной болезни.

Я уверен. Я смогу. Я обещал. Себе обещал. Когда Марина приедет в мой дом, когда пройдут первые охи-ахи, я соберу моих девочек на диване в гостиной. Том диване напротив камина что я выбирал сам думая именно о том, как мы будем все вместе, зимним вечером, нежиться на нем и смотреть на веселый огонь играющий в камине. Я усажу их на этот диван, опущусь на колени и наконец разорву себя выпуская наружу всю свою любовь, все отчаяние от того, что я не могу выбрать! Я не имею права выбирать между ними! – Они разные и они одно. Я люблю их всех вместе и по отдельности, всех по разному, но каждую одинаково сильно. Пусть у меня не три сердца, но каждая из них – та его часть, без которой оно все не существует. Они поймут, должны понять, ведь они у меня такие умницы.

–Саша. – Ко мне на плечо опустилась ручка Кристины. – Опять всю ночь не спал. – Вздохнула она. Я только кивнул и повернулся к ней.

–Который час?

–Половина седьмого. – Ответила она. Я окинул её взглядом, невольно залюбовавшись заспанным видом замотанной в теплый плед девушки и тут же засокрушался, как самый настоящий старичок:

–Ну что же ты, босиком, а ну ка. – Я притянул Кристину к себе, усадил на руки заставив поджать ноги и плотнее закутал в плед. – Простынешь. Чего так рано вскочила?

Она не ответила, лишь поёрзала устраиваясь поудобней и положила голову на плечо. Я обнял хрупкое тело, прижал к себе, закрыл глаза и начал баюкать забубнив противное и въедливое, но такое трогательное и теплое: «Чи-чи-чи, чи-чи-чи, чи-чи-чи».

–Вот вы где. – Послышался за спиной обвинительный голос Светы.

–А тебе что не спиться? – Спросил я шепотом и не поворачиваясь чтоб не разбудить заснувшую у меня на руках девушку.

–Мне правильно не спиться, – она встала напротив и упрела руки в бока, – время девять, будильник прозвенел, я проснулась.

–Как девять? – Не поверил я, – Кристина ко мне только что пришла, и время было половина седьмого.

–Половина седьмого было два с половиной часа назад, когда она в туалет вставала, а сейчас девять и через час приедет машина. – Не отступила она. Я осмотрелся и невольно опешил: солнце еда показавшееся над горизонтом когда пришла Криска, сейчас торчало точно под мышкой Светланы.

–Ух-ё! – Выдохнул я и затормошил пригревшуюся на мне девушку, – Кристинка, подъем, чуть не проспали. – Она вскинула голову и непонимающе захлопала глазами.

–Пошевеливаемся! – Засмеялась Светка и чмокнув нас по очереди поспешила в дом.

Через 30 минут я уже прохаживался по крыльцу умытый и переодетый. Завтракать не стал, не лезло в меня ничего, только выпил очередную кружку кофе. Девчонки неспеша собирались не понимая моего нервного состояния. Час откровенного разговора неумолимо приближался.

–Я трус, я трус, я трус. – Бубнил я себе под нос и делал одну затяжку за другой. – Я не трус, я не трус, я не трус. – Осекал себя на новом круге блужданий по крыльцу и новой сигарете.

–Чего мечешься? – На крыльцо вышла Кристина. – Нервничаешь как беременная перед первыми родами. – Усмехнулась она, потянулась чмокнуть меня в щеку, но отпрянула. – Фу, табачищем весь провонял. Иди умойся и пожуй хоть чего, а то Мариночка тебя обнять не сможет, тянет как от переполненной пепельницы.

–Ага. Да. – Кивнул я и бросился исполнять разумный совет бубня на бегу: – Как беременная, как беременная. Об этом я не подумал. Ну да ладно, сегодня надо пережить и выполнить, а там разберемся.

Знакомый минивен с наглухо тонированными окнами избавив меня от метаний приехав на 10 минут раньше. Я как ошпаренный вломился в салон и всю дорогу одергивал себя силясь быть спокойным и не подгонять водителя. До МКАДа ехали без проблем все время чуть превышая допустимые на Новой Риге 110. На МКАДе уже плотненько, толкались, но ехали без остановок. Лишь на пересечении с Варшавским мне пришлось понервничать из-за двигающегося, но слишком медленно двигающегося, потока.

Встали уже на подъезде к аэропорту – грёбаный светофор! Трижды грёбанное ДПС! Я готов был выпрыгнуть из машины и бежать впереди руками выпихивая автомобили на обочину, в кювет, к черту лысому на рога! Девочки, уловив мой настрой сели по бокам и синхронно положили руки мне на колени. Помогло.

В 11:00 позвонила Маринушка – приземлились, идут к трубе. Черт. Черт! Черт!!! Они идут к трубе, а мы все еще не проехали этот проклятый светофор! В голове промчалась сумасшедшая мысль: до аэропорта километров пять, если сейчас выскочу – добегу минут за 15. Мысль промелькнула, но была вытеснена остатками здравого смысла. Вместо нее пришла другая: какого дьявола мы не выехали раньше! Еще раньше на час! Нет – на два. Вчера!

Через 40 минут, когда мы наконец-то миновали злополучный светофор и летели по полупустой дороге к аэропорту снова позвонила Мариночка – получили багаж, выходят из второго подъезда. Они выходят! Наконец-то! Наконец-то они выходят и перед нами одна машина. Вот он, перегораживающий въезд шлагбаум. Он поднимается, мы въезжаем, я высовываюсь в открытое окно и вижу толкающую кресло Алину. Марина замечает меня и машет, я машу в ответ.

–Как маленький. – Смеётся за спиной Светка. Плевать.

Проезд забит машинами, но я не могу больше ждать, я вижу её! Алина тоже замечает меня, машет рукой и отворачивается позвать толкающего за ними следом тележку с чемоданами грузчика. Марина встает из кресла.

–Господи! – Всхлипывает у меня за спиной Криска. – Она стоит! Получилось! Светка! Она стоит! Она будет ходить!

Марина стоит не держась за кресло, она смеётся, машет мне, до неё еще далеко но я вижу слезки текущие по её загорелым щечкам и сам плачу, плачу не стесняясь.

Долбаные машины! Да откуда вас тут столько! Мы все еще стоим на том же месте едва миновав шлагбаум! Я не выдерживаю, открываю дверь и бегу к ней. Визг тормозов, прямо перед лицом расширившиеся от ужаса глаза Марины, крик Светы, удар, темнота.