Текст книги "Мразь"

Автор книги: Алексей Алешко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

–Встань. – Она посмотрела на меня непонимающим взглядом, поставила стакан на стол и потянула на грудь свалившееся полотенце. – А полотенце не трожь. – Добавив в голос металла отрезал я. – Она снова подняла глаза, но не встала.

Ударом ноги в спинку кресла я опрокинул его вместе с девушкой, она засучила ножками и попыталась вскочить. Мгновенно оказавшись рядом схватил её за волосы и швырнул лицом на пол. Она закричала, я уселся ей на лопатки прижав к полу и подхватив то самое массажное полотенце принялся стегать по ягодицам. Молча, хладнокровно, не обращая внимания на её крик и попытки вырваться. Через пару минут экзекуции, когда я уже начал уставать, она наконец-то перестала визжать и вырываться. Полупцевав для порядка еще минуту я отбросил полотенце, слез с нее и сел рядом.

–Ты поняла? – Спросил я пустым, словно ничего не произошло, голосом и потянулся к лежащим на краю стола сигаретам. Она промолчала. Нет, она не плакала, просто лежала без движения стиснув кулачки и закрыв глаза. – Не поняла. – Кивнув самому себе я встал, неспеша подошел к джинсам и тихо вынув из них ремень вернулся обратно.

От сильного удара по раскрасневшийся попке она взвыла, выгнулась назад и схватившись за мгновенно посиневший след удара закрутилась на полу голося – «Ой мамочка-мамочка!» я присел рядом, схватив её за горло остановил это нелепое ёрзанье. Рявкнул – Заткнись!, – для пущей острастки замахиваясь кулаком. Она перестала голосить и загородилась от мнимого удара руками. Я немедленно отпустил её, сел рядом, взял сигареты и спокойно закурил. Она по прежнему загораживалась руками словно ей все еще угрожает мой кулак, не сводила с меня испуганных глазами и время от времени подвывала пытаясь сдержать рыдания. Я спокойно курил, давая время успокоиться и неприкрыто её рассматривал.

–Поняла? – Докурив и затушив окурок в стакане предназначенной ей водки спросил я, она быстро закивала. – Вслух пожалуйста. – Вежливо попросил я, повернулся к ней всем телом и сложил ноги по-турецки.

–Да. – Быстро ответила она.

–А что ты поняла? – Не меняя интонации уточнил я. Она не ответила, лишь испуганно начала хлопать полными слез глазами. – Мне снова взять ремень?

–Нет! – Взвизгнула она отодвигаясь.

–Тогда отвечай, что ты поняла?

–Я наказана за непослушание! – Отползая она уперлась в перевернутое кресло и вжалась в него.

–Отступать некуда, – усмехнулся я, а что, достаточно символично. – Не правильно ты поняла, еще версии давай. – Потребовал я и потянулся за спину.

–За неумение! – Вздрогнула она мгновенно выдавая новую версию.

–Не правильно. – Сильно растягивая слова я вытащил из-за спины полотенце, она снова вздрогнула, я ухмыльнулся, вытер шею и отбросил полотенце в сторону.

–Я, я не знаю. – Уже спокойней ответила она и мне показалось, даже чуть пожала плечами.

–Вот это правильно. – Я одобрительно улыбнулся и протянул ей руку. – Вставай.

Она покосилась на меня ожидая подвоха, но руку протянула. Я помог ей подняться. Поставил кресло и чуть толкнув её в плечи заставил сесть. Потом подал стакан водки с плавающим в ней окурком. – Пей, тебе надо. – Сказал и улыбнулся самой доброй из коллекции улыбок. Она вытащила окурок и зажмурившись, мелкими глотками, уверенно осушила стакан лишь в конце закашлявшись. – Вот и молодец. – Я взял блюдо с мясной нарезкой и присел около неё на корточки. Танька немедленно схватила с тарелки кусок первого попавшегося мяса, запихала его в рот и усиленно начала жевать. За первым последовал второй, потом третий и сразу четвертый.

–Вот умничка. – Я встал, потрепал её по голове, вернул тарелку на стол и взяв салфетку снова присел рядом с ней. Положил левую руку ей на бедро в самой что нинаесть интимной близости от лесочка – она вздрогнула, но руку не тронула. Я подался вперед, вытер её заплаканные щечки, потом прихватив носик заставил высморкаться, как маленькую.

–Давай сюда. – Все это время зажимаемый в левой руке мой окурок перекочевал в подставленную сопливую салфетке. – Ну что, вторая попытка? – Спросил я бросая скомканную салфетку на стол.

–Да. – Вздрогнув немедленно ответила она.

–Было больно когда я шлепал тебя полотенцем?

–Н-нет. – Она, удивленная неожиданным вопросом, вперилась в меня просохшими глазами.

–Тогда чего орала и вырывалась?

–Н-ну...

–Что ну, что ну, что ты нукаешь, говори как есть.

–Ну все было так, неожиданно.

–Неожиданно? – Я сделал удивленное лицо. – А тебе не кажется, что закономерно? – Я встал и навис над вжавшейся в кресло девушкой. – К тебе плохо относились? Вроде нет. Ты не знала на что подписывалась? Тоже нет. С тобой хорошо обращались? О-да!

–Я не могу переступить через себя! – Взвизгнула перебивая она.

–Ах ты не можешь! – Я театрально всплеснул руками! – Ты дура и эгоистка! – Я навис над ней уперевшись в ручки кресла. – Дура и эгоистка! И твой дохлый муж такой же дурак и эгоист! Молчать! – Я залепил попытавшейся что-то возразить девушке пощечину. – Когда ты выскакивала замуж за ничем не обеспеченного старика о чем думала?

–Я любила его! – Не выдержала она и немедленно прикрылась ожидая удара.

–Любила, – протянул я, – ну это же совсем другое дело! Подумаешь, какая беда, выскочить замуж за идиота который к своим годам не заработал ничего кроме проблем и унаследованной от родителей квартиры в бараке. Наплевать на родителей, которые тоже тебя любили и умоляли этого не делать, «доченька не надо», прошамкал я, – «нас не станет, как же ты». И что ты получила?! Эгоистка! Ты – люблю, а остальные – неебёт! Не стыдно теперь перед больной матерью, которую ты не можешь поддерживать? Не стыдно перед умершим отцом который загнулся на дачном участке чтоб у тебя с твоим некудышным любимым хоть по выходным картошечка была, не стыдно?!

–Хватит! – Заорала Танька зажимая уши руками.

–Я тебе, блядь, дам хватит! – Взревел я и влепил раскидавшую её руки пощечину, из носа потекла кровь. – А он тебя любил? Это эгоист поставивший свой никуда не ведущий принцип выше беременный жены, Дон Кихот хренов! Любил? А ведь знал, чем это закончится, знал, и все равно пер до конца, словно желая таким образом избавиться и от тебя и от своей опостылевшей беспросветной жизни неудачника – трус и слабак! И ты, ты от него этой заразы нахваталась – принцип мля! Оставлю ребенка! Это же его ребенок! Хоть и урод но его! Вот пусть теперь орет без лекарств которые я не могу купить, зато у меня совесть спокойна! Дура!

–Нет! – Заорала она и схлопотала еще одну пощечину.

–Трижды дура! – Проорал я в самое лицо ревущей и уже ничего не соображающей девчонке. – Когда тебе, оставшейся одной, надо было думать о больной матери и ребенка, хвататься за любую соломинку, любого проявляющего к тебе интерес кавалера, ты, дура, крутила хвостом и строила из себя несчастную вдову и недотрогу! Как же!, тебе нравилось считать что у тебя за спиной шушукаются – ах какая сильная, ах какая несгибаемая и свободная. Нет, милочка, у тебя за спиной все шептали – дура, и крутили пальцем у виска. Ты, ты и еще раз – ты, только ты виновата в том, что оказалась в этой жопе и сейчас, когда у тебя появился реальный шанс из нее вылезти, ты снова крутишь хвостом и думаешь только о себе!

–Но мне противно! Я не могу! – Снова закричала она и вжавшись в кресло закрылась руками. Я выпрямился, отошел от нее и сев за стол налил вина.

–Не можешь? И не надо. – Спокойно сказал я прихлебывая вино. Она опустила руки и недоверчиво посмотрела. – До этого жизнь шлепала тебя полотенчиком, такой намек, что пора посмотреть вокруг и начать жить в реальном мире. Хочешь оставаться эгоисткой – оставайся, надеюсь тебе никогда не прийдется желать чтоб кто-нибудь отхлестал тебя ремнем.

Танька всхлипывала по прежнему вжавшись в кресло и вздрагивая каждый раз когда я подносил ко рту бокал. Полюбовавшись её страхом минуты три я встал, она немедленно закрылась руками, налил полный стакан водки, поставил перед ней и вышел.

–Ну как? – Приветствовала меня Лариса. Я посмотрел на неё, уверенно развалившуюся в воде и нахально демонстрирующую свои прелести. Потом на стоявшую у бортика бассейна бутылку, и тяжко вздохнув сел на бортик свесив ноги в воду.

–Чего воду такую теплую сделала? – Лениво поинтересовался у неё. Вода в бассейне была вовсе не освежающая, почти горячая, что удивительно, Лариса всегда предпочитала прохладную.

–Да что-то захотелось полежать в тепленькой. Так что ты там орал?

–Воспитывал.

–Это понятно. – Не удовлетворилась односложным ответом она. – А орал зачем.

–Не знаю. – В я пожал плечами, махом допил вино и потянулся за бутылкой. – Разозлила она меня.

–Сильно устал. – Кивнула Лариса. – Но орал правильно, во-первых, и в том, что она сильнее чем кажется прав – во-вторых.

–Она тебе понравилась? – Изобразив удивление посмотрел на неё.

–Да, – не стала скрывать Лариса, – понравилась. И знаешь что, я пожалуй оставлю её себе.

–В смысле? – Опешил я.

–В прямом. Милое дитя, образование хорошее, но голова пустая и вложить нужное труда не составит. Считай, что ты создал моду на новых домашних питомцев. – Усмехнулась она.

–Я?!

–Ну а кто? – Засмеялась Лариса. – Петрович мне рассказывал и заразил твоей Мариной, я тоже такую захотела, а тут ты мне такую замечательную кандидатку приволок.

–А как же её прицеп? – Сьехидничал я.

–Это меня как раз меньше всего заботит. – Отмахнулась она. – Ребенку отправим на излечение.

–Это не лечится. – Перебил я.

–Догадываюсь. – Кивнула Лариса. – Вот только она об этом не знает, а там всякое может случиться. Нечего живое существо мучать. Тем более овощ. – Добавила она чуть помолчав.

–А мама? – Сам не знаю зачем уточнил я.

–А старушка пусть живет, – нейтрально пожала плечами Лариса и показав глазами на дверь резко сменила тон, – в Москве ей делать нечего, в хоспис она тоже вряд ли захочет, найму ей сиделку. Не думаю что в Воронеже их расценки будут для меня разорительны.

–То есть ты все уже решила?

–Да. Из твоих воплей я много интересного узнала и знаешь что, я с тобой не согласна, она несчастная девочка, мне её жалко.

–Ой извини, но не верю я в твою жалость! – Засмеялся я принимая игру.

–И зря. – Лариса пожала плечами. – Посмотрев на неё я вспомнила себя в её возрасте.

–В её ли? – Усомнился я.

–Ну ладно, не в её, помладше, но вспомнила. Я же точно такая же лимитчица-привинциалка была, только без мешающего лезть наверх багажа глупостей. А теперь, имея возможность, хочу помочь, хочу почувствовать её благодарность.

–Уж не влюбилась ли ты? – Усмехнулся я.

–Может и влюбилась, тебе-то что! – Повысила голос Лариса и снова коротко взглянув на дверь еле сдержала улыбку.

–Но у неё больной ребенок! – Возмущенно воскликнул я принимая пас. – Зачем тебе это надо!

–Да, у неё больной ребенок и что! – Вызверилась она и без паузы продолжила тихим грустным голосом. – А у меня нет и никогда не будет. Ну и что, пусть больной, с моими деньгами сделать его здоровым я смогу.

–Уверена? – С сомнением уточнил я.

–Из того, что она мне рассказала, не на все сто, но шанс есть.

–Ну да ну да! – Загудел я театрально взмахивая руками. – Ты, мать, совсем с катушек съехала! Тихо шифером шурша крыша едет не спеша! Ты готова кинуть несколько сотен тысяч долларов на ребенка чья дура-мать ничего не видит за пеленой собственного эгоизма!

–Да слышала я, что ты там орал! – Перекрикивая возмутилась она и плеснула в меня водой. – А я с ней разговаривала и понимаю её! С теми козлами, что к ней клеились, я бы и за все сокровища Крёза за руку не подержалась, не то что за эфемерную надежду на какую-то помощь!

–О-ё-ёй! – Возопил я. – А тебя она полюбит и будете вы жить долго и счастливо даря друг другу волшебные ночи! А по выходным вместе возить в футбольную секцию её здоровенького как его там! А потом еще одного усыновите или ты отправишь её куда-нибудь в Ниццу где она с удовольствием залетит от достойного самца и будет вас уже четверо счастливых – две мамашки и две малышки! Так?! Да?! Эту картинку ты себе нарисовала?! А вот обломайся! Эта дура достойна только гнить в своем бараке вместе с подыхающей мамашей и кривым выблядком! Её....

–Нет!!! – Оборвал меня крик Таньки. – Нет!

–Что нет? – Мгновенно осадив тон до спокойного я повернулся к замеревшей в дверях девчонке – зрелище восхитительное: левая нога нервно подрагивает, руки так вообще трясутся словно держат работающий перфоратор. И два сплошных потока слез полноводными реками текут по щекам разделяясь на трясущимся подбородке часть срывается водопадами, остальное по шее и вниз, по обнаженному телу мчит к ногам. – Что нет? – Повторил я вопрос спокойным голосом.

–Прости меня! – Она прыгнула ко мне, рухнула на колени и схватив руку начала её целовать. – Прости, прости, прости, я, я , я, я не понимала, я, прости, прости...

–Не меня. – Остановил я её причитания и легонько оттолкнул.

Танька метнулась к Ларисе и тоже постаралась схватить её за руку, но она не дала, а легко приподняв плюхнула в воду и крепко прижав сама начала её целовать в мокрые от слез щеки.

–Тихо, тихо милая, все будет хорошо, – запричитала Лариса, – все будет хорошо, все уже позади. Тихо, тихо. – Она обняла её прижимая к себе и баюкая как маленькую. Так вот почему вода такая теплая, – догадался я, – ай да Ларка, ай да козища коварная.

–Ну вы милуйтесь, раз уж такое дело, – я поднялся, – а я пожалуй пойду перекушу.

Выйдя в гостиную я подкинул в камин пару поленьев, потом прошвырнулся по столу выбирая чем бы перекусить, хмыкнул, заметив опустевший танькин стакан и собрав на тарелку всего по чуть-чуть расположился в кресле у камина с собранной снедью и бокалом вина. Полюбовавшись весело расползающимися по добавке языками пламени взял пульт и привычно пробежав по списку доступной музыки, коей у Ларисы была просто восхитительная подборка, остановился на Орфее Монтеверди. Погромче, погромче, погромче и еще малость погромче – самое то. Трубная токката взорвала тишину унося ввысь, я сделал большой глоток вина, откинул назад голову, закрыл глаза и не глядя отправил в рот кусочек сыра. Голова чуть закружилась, я с наслаждением отдался ощущению пропуская через себя пение хора нимф и пастухов.

Не к месту вспомнилась детская страшилка про семейную пару пожилых врачей чью любимую собачку насмерть переехала девочка на велосипеде. Бред конечно, но возле пионерского костра, в турпоходе, история шла на «ура!», заставляя девчонок делать круглые глаза и плотнее жаться к мальчишкам даря им первые эротические фантазии и сны после которых трусы оказывались мокрыми от полюции.

Нагнетая жути история, естественно, представлялась как настоящая, вычитанная в газете «Правда». Злые врачи, огорченные гибелью любимой болонки похищали девочку, на кухне проводили страшную операцию: отрезали ей руки по локоть и ноги по колено пришивая на их место лапки почившей собачонки. Потом колдовали с мозгами совсем превращая девочку в животное. Так она у них и жила почти год, до тех пор, пока они не ушли на работу забыв оставить ей попить. Мучимая жаждой девочка-собачка влезла на раковину, своими культяпками открыла воду, а закрыть не догадалась, вода начала заливать соседей снизу, те вызвали милицию и сантехника, квартиру вскрыли и все дружно, включая милиционера, грохнулись в обморок увидев какое существо их встретило на пороге. Врачей, естественно, расстреляли, а девочку пришлось усыпить, чтоб не мучилась.

Бред полный, но свою задачу история выполняла исправно: парни махали головами и поддакивали – да-да-да, мы тоже эту статью читали, только не в «Правде», а в газете «Труд», месяца три назад. Девчонки возмущались и прижимались еще крепче к потрясающим кулаками мальчишкам клянящим иродов на чем свет стоит – мало им расстрела, их в поликлинику надо было сдать, для опытов, – при этом не забывающих прижимать спутниц крепче и, как бы невзначай, класть руку на малюсенькие, еще не сформировавшиеся груди.

Отвлекая от воспоминаний музыка стала тише, потом я почувствовал как с коленей исчезла тарелка. – Ты не уснул? – Поинтересовалась Лариса усаживаясь на освободившееся место.

–Нет? – Я поднял голову и открыл глаза. – А у вас как?

Вместо ответа Лариса мотнула головой призывая стоявшую в стороне Таньку. Та приблизилась, обняла меня и впилась в губы абсолютно шикарным поцелуем. – Да, – подумал я отвечая, – сосать не умеет, но целуется волшебно. Она целовала меня так, словно я вернувшийся из армии любимый, или моряк наконец-то появившийся на пороге после дальнего похода. Страстно, самозабвенно, технично и очень нежно. Кровь мгновенно отхлынула от головы и устремилась вниз накачивая до треска вскочивший и упершийся в Ларкину ногу член. Я отключил мозг разогнав веником все мысли и полностью отдался неге волшебного поцелуя. Как в танце, отдав себя вести более умелому партнеру, отдался ей позволяя играть первую скрипку. Расслабился и не заметил исчезновения Ларисы, даже «черт с ней» не подумал. Откинул голову давая больше свободы и удобства наклонившейся надо мной и не прекращающей свой бесконечный поцелуй Таньке. Плетьми уронил руки вдоль тела, пусть ведет и делает что хочет, только не прерывает поцелуй.

Её левая рука обнимает меня за шею и гладит грудь, правая скользит вниз, нанадолго замирает на животе и сваливается ниже. Минуя пах гладит бедра щекотно пробегая по волосам гладит, гладит, гладит, нежно, трепетно, приятно. Избегая промежных причиндалов прыгает на другое бедро даря и ему свою порцию ласки. Вдруг темп меняется, она чуть вздрагивает, стонет, хватает меня за член, сжимает его словно последнюю ветку не дающую сорвать в бездонную пропасть. Я вскрикиваю от неожиданности и разорвав поцелуй открываю глаза: к ней сзади пристраивается облаченная в strap-on Лариса.

Большего увидеть не успеваю: Танька хватает меня двумя руками за щеки и снова впивается в губы. Пусть так, – думаю я отдаваясь наслаждению, поцелую и – о-го!, мастурбировать она тоже умеет – интересное сочетание: минет делать не умеет, зато целуется и мастурбирует великолепно, видать у девочки большой опыт жесткого питинга. Стоп-стоп-стоп, мысли прочь – наслаждаемся, только правую руку на её минигрудь, поиграться.

Она кончила первой буквально затопив меня волной наслаждения. Впилась в губы, хоть и не думал что можно сильнее, и отправила мне внутрь такой восхитительный, полный страсти стон. Стон разорвавший грудную клетку, жаром рухнувший вниз и вырвавшийся из меня фонтаном семени, диким, мощным. Я взвыл отправляя импульс оргазма обратно, до крови прикусил её губу и мой вой тут же вернулся ко мне её стоном и впившимися в плечо ногтями. Пин-понг оргазма в непрекращающемся поцелуе: вой – стон, вой – стон, вой и стон.

Сколько это продолжалось – не знаю. Кто «упустил пас» – тоже уверенно сказать не смогу. В какой-то момент она просто рухнула на меня и обмякла растянувшись поперек кресла. Я уронил руки, откинул голову назад и поддавшись веселому, заразительному смеху Ларисы тоже засмеялся. Легко, открыто засмеялся выбрасывая со смехом всю усталость и весь негатив накопившийся за последнее время. Следом подхватила смешинку лежавшая поперек кресла Танька. Сперва не смело, сдержанно подхихикивая, но вот все откровенней и ярче вплела колокольчик своего смеха в ниш дуэт и вот уже мы втроем сгибаемся от гомерического хохота.

Смех прекратился резко, как выключили, я облегченно вздохнул, встал, аккуратно подняв и посадив на освободившееся место Таньку? – Нет, уже Ирму. Точно Ирму – подумал я заглянув ей в глаза, повернулся к снимающей strup-on Ларисе, кивнул ей и потопал в душ не заботясь следует она за мной или нет.

–Ну как, милый, тебе понравилось? – Поинтересовалась она заходя ко мне под теплые струи воды.

–Дело мастера боится. – Я улыбнулся в ответ. – Не рабыня?

–Нет конечно, – Лариса выдавила на руку гель и начала растирать его мне по груди, – весь обрызгался. – Улыбнулась она. – В этой роли она будет скучна, так что не рабыня, но и не полноправный партнер.

–Понятно. – Я кивнул и взглядом указал за её спину. Лариса обернулась и жестом позвала присоединяться зашедшую в душевую и несмело топчущуюся на пороге Ирму.

–Иди-иди, – подбодрила она, – этот шалун тебе волосы хорошо пометил. – Она сделала шаг, чуть замерла словно решаясь перед прыжком в холодную воду, мне даже показалось – выдохнула, и решительно зашла к нам. – Накось, – Лариса выдавила в её подставленную ладошку гель, – займись мальчиком, а я за тобой поухаживаю.

Через две минуты я уже обнимал, проникнув ей в попку, прижавшуюся ко мне спиной Ларису и ласкал её грудь обеими руками. Та самозабвенно лабзалась с Ирмой чьи пальчики пробегали по моей спине вызывая сладкую дрожь. Еще спустя минуту Лариса откинув голову уже целовалась со мной, а Ирма придерживая её поднятую ногу нежила своим язычком её розовую пещерку. Как ни любила Лариса долгие игры, но сдержаться под двойным натиском не смогла – минуты не прошло и я опустил на пол душевой её вздрагивающее полубессознательное тело. Ирма не остановилась, её язычок побежал снизу вверх, от лобка к груди, вокруг набухших сосков и обратно рождая глубоко в Ларкиной груди сладкие, заставляющие снова подниматься мою плоть, стоны.

Потом, сплетясь телами подобно замерзшим ящеркам, мы лежали под теплыми струями воды и болтали о какой-то ерунде, смеялись, целовались, гладили друг друга изучая тела как первый раз оказавшиеся в одной постели школьники. Было весело, забавно и уютно, словно так было всегда и наша встреча не начиналась криком и ремнем.

Лёха.

–Ну жара! – Вместо приветствия возопил Алик отлепляясь от припаркованного возле ворот моего дома старенького, но вполне крепкого Вольсвагена.

–Лёшки нет еще? – Спросил я пожимая его мозолистую, натруженную руку.

–Без десяти, – вместо ответа заметил трудяга, – он обычно не опаздывает.

–Посмотреть хоть на этого расчудесного Лёшку. – Из машины вылезла и красиво потянулась Светланка, от чего её топик сильно поднялся приоткрывая низ очаровательной грудки.

–Ага, а то столько рассказов. – Сзади нарисовалась Криска, одернула на подруге топик и укиризненно покачала головой улыбаясь в её разом ставшую недовольной мордочку.

–Посмотрите, не опаздывает, сейчас будет. – Кивнул девушкам покрасневший Алик. Я, сдерживая улыбку, соглашаясь с ним тоже кивнул. Этот парень действительно никогда не опаздывал.

–Какой большой! – Воскликнула Светка. – Можно мы внутрь!

–Конечно. – Согласился Алик. – Я провожу? – Обратился он ко мне за разрешением.

–Идите, а я пока покурю.

С той встречи у Ларисы, на которой была обработана и превращена в Ирму Танька, минуло три, битком набитых событиями месяца. В субботу я уехал от Ларисы только в обед, практически сразу как проснулся. Оставив любовниц плескаться в бассейне, это у них после завтрака relax такой приключился. Естественно пять раз напомнив о необходимости в воскресенье, в обед, посадить Ирму на самолет. Что-то мне говорило, что никуда она не улетит, ан нет – улетела.

Вернулась к следующим выходным со своим овощем, который Лариса буквально на следующий день определила в Первую Градскую где заранее заряженный врач долго орал на Таньку-Ирму последними словами: как она могла так его запустить, диагноз в корне не правильный, куда вообще воронежские врачи смотрели, ребенок еле живой, а вы его самолетом когда его даже в реанимамобиле надо было вести и то со всеми мыслимыми предосторожностями и так далее. Короче – все плохо и становится только хуже ибо перелетом усугубили. Через две недели на Митинском кладбище появилась маленькая могилка без фотографии.

Танька, пардон – Ирма, два дня поревела для порядка и расцвела. Расцвела во всех смыслах этого слова. Последний раз я её видел две недели назад гордо выпячивающую новую грудь полного второго размера. Да и вообще отъелась, успокоилась, набралась уверенности в себе и уже месяц числилась на какой-то синекурной должности ЦОС нашего банка. В реальности исполняя настолько тайные поручения Ларисы, что даже я в них не совался. Талантливая девочка оказалась, верно её Ларка вычислила и приблизила заполучив в свои руки страшное и преданное оружие из красоты, ума, коварства и беспринципности.

В субботу вечером у Петровича меня ждал Вася из Смоленска, неожиданно сам Гвоздь и еще человек десять неизвестных мне авторитетных товарищей. На моей спонтанной идеей закрутился проект просто вселенского масштаба с привлечением целой толпы заинтересованных участников. Один из присутствующих выставил упаковку виски Charles Mackinlay в стилизованном деревянном ящике, так сказать – тот самый, что откапали в остатках экспедиции Шеклтона. Все естественно покивали и поулыбались, а зря и рано, оказывается его теперь абсолютно официально делают, а конкретно этот ящик, из первой партии, нашему визави презентовал сам Патерсон, вот он его и выставляет частной компании так как повод более чем достойный.

Сидели мы долго, отдавая должное действительно замечательному напитку и обсуждая огромное множество вопросов большей части из которых я вообще не понимал и открывал рот только если обращались непосредственно ко мне. Ближе к 11, когда все темы были исчерпаны, разговор превратился в дружеские посиделки и были отпущены отдыхать зафиксировавшие все договоренности помощники, я тоже сославшись на усталость откланялся и до часа ночи отдыхал болтая ни о чем с Мариной. Потом помог ей лечь и поцеловав на ночь в нос, отправился к себе. Уснул едва опустив голову на подушку.

Утром проснулся от ощущения, что кто-то гладит меня по голове, так и есть – Маринка проказница. Сидит в изголовье, смотрит на спящего меня и гладит. Увидела что я проснулся, улыбнулась и ловко кувырнулась со своего кресла ко мне под бок. Мы лежали и снова болтали ни о чем. Торопиться некуда, хоть время и было уже начало одиннадцатого, вот мы и ловили этот момент неторопливых и безмятежных выходных. Потом она пожаловалась на холод и я, без задних мыслей, помог ей забраться под одеяло. Она обняла меня и уютно пристроилась под мышкой. И мы снова болтали и смеялись не замечая времени.

Криветки ввалились без стука когда мы уже собирались вставать. Ввалились, да так и застыли с открытыми ртами. Забавное зрелище.

–Привет. – Сказал я.

–Привет. – Высунула нос из под одеяла Марина и улыбнулась. – А вы кто?

–Это, Мариночка, Кристина и Светлана. – Пояснил я. – Прибежали застать меня в постели, а тут занято, вот теперь стоят соляными столбами и не знают что делать.

–Это какова кто... – Взвилась было Светка, но то ли под моим взглядом, то ли из-за тычка Крискиного локтя заткнулась.

–Уй! Какая ревнивая. – Засмеялась Марина. – Давай вставать?

–Да, пора уже, дочка, давай помогу. – Я откинул одеяло, встал и аккуратно посадил Марину в её мобильное кресло.

–Прости прости прости! – Немедленно налетела и повисла у меня на шее Светка.

–Да ладно. – Идиотски хмыкнул я целуя подошедшую Кристину. – Идите пока, сообразите завтрак, а мы утренний моцион совершим и к вам присоединимся.

–Я понимаю. – Просто сказала Марина когда мы снова остались вдвоем. – Не переживай. Хоть они и мои сверстницы, но для тебя я все рано дороже, ведь так? – Я ничего не ответил, просто обнял её, крепко-крепко, и так держал пока не услышал странное – Я тоже тебя люблю, пусти, идиот, раздавишь. – Я отпустил её, отстранился и с удовольствием увидел улыбку на её лице и озорную искорку в глазах.

А потом был абсолютно восхитительный день. Мы пели, гуляли в парке, играли в бильярд, грелись в сауне и плавали в бассейне. Криветки, словно соревнуясь, ни на шаг не отходили от Маринки стараясь ей во всем угодить, а эта коварная особа все принимала эксплуатируя их в хвост и в гриву. Случавшийся временами рядом Петрович лишь хмыкал и улыбался.

Прекрасный день сменился восхитительной ночью которую мы провели втроем. Коварная Маринка, приняв поцелуи от всех троих, потребовала сильно не шуметь и не увлекаться, так как завтра всем на работу. Так мы и зажили, практически вчетвером. Я пахал как папа Карло сутками напролет, выбираясь к Петровичу проведать мою девочку лишь в редкие выходные, да иногда средь недели, ночью. Кристинка со Светкой порхали вокруг практически поселившись в моей московской квартире и сопровождали в каждой поездке к Петровичу никогда не забывая припасти что-нибудь интересное для моей названной дочурки, чье отбытие в Израиль переносилось и откладывалось несколько раз.

Сперва документы не могли собрать: то врачи перелет запрещают, то органы опеки упираются, причем так, что никакие связи Петровича им не указ. Они, де, о ребенке заботятся. Ах не ребенок, тем более – инвалид, заботимся в два раза сильнее. А сами глазками мырг-мырг и цифирку на калькуляторе набранную под нос – сколько их забота стоит. Мрази, ничего святого у людей нет. Но все благополучно закончилось и три недели назад Марину отправили. Звонила вчера, скучает. Две операции прошли, по словам врачей, успешно, еще три осталось и, тьфу-тьфу-тьфу, к октябрю будет дома. У меня дома.

Строиться меня разубедил Петрович – нахрена тебе это надо, такой геморрой, поищи сначала готовое, вдруг чего присмотришь, а там, если что, тогда – да. В принципе, резон в его словах был и я согласился. Петрович лично позвонил тому же Лёхе, что разбирался с квартирой Марины, – капризный он, но дело туго знает, за то и уважаю, – прокомментировал он свои действия.

–Что, мог отказаться? – Недоверчиво ухмыльнулся я.

–Мог. – Серьезно подтвердил Петрович. – Я ж говорю, капризный.

Тем не менее капризный Лёха был у Петровича через час. Ни грамма не сомневаясь ввалился в дом со шлемом в руке и грязной экипировке, типа – дождь там, имейте понимание. Петрович понимал, соответственно и мне было некуда деваться, хоть и подмывало высказаться об его недостойном агента по недвижимости виде.

25 лимов у меня было своих, в основном благодаря последним бонусам, Петрович обещал «подкинуть мальца», в счет будущих заслуг, итого – сколько-то было. Именованный Лёхой, задал несколько посторонних вопросов, поинтересовался был ли я у Ларисы, покивал, смешно помахивая длинной косичкой и, буквально через 15 минут, ретировался озорно рыкнув мотоциклетным мотором. Ни что мне надо, ни чего хочу, ни где – ничего не спросил. Пертович только ухмыльнулся на мой вопрос о невнимании к клиенту и ничего не ответил.

Объявился Лёха только в четверг. Позвонил, сказал что в субботу в 12:00 ждет меня на семнадцатом километре Новорижского шоссе, поворот на Новинки и Веледниково – дом едем смотреть. На мой резонный вопрос: что за дом, почем и где, практически отмахнулся – вам понравится. И ведь не соврал, засранец.

В субботу я приехал на место встречи на 10 минут раньше, и пока раздумывал – выйти покурить или ну его, около машины остановился знакомый мотоциклист. Лешка поздоровался, не снимая шлема сдернул со спины рюкзак, вручил мне пачку распечаток. Большая таблица – все что есть похожего. Отдельные распечатки с фото – подходящее. И отчет на двух листах – что, где, почем и почему. «А мы едем смотреть только лучшее» – заявил он, велел Косте рулить следом и уехал даже не поинтересовавшись моим мнением. Пока ехали до «объекта» я успел ознакомиться с распечатками, составить мнение о рынке подмосковной недвижимости и пересмотреть свое отношение к этому странному агенту.