Текст книги "Кто, если не мы? (СИ)"

Автор книги: Алексей Скуратов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Иджис усмехнулся и наградил менестреля аплодисментами. Менестрель, обезоруживающе улыбнувшись, отвесил поклон и, отложив лютню, растянулся в сочной траве, рассматривая чистую синь высоких небес.

– Чтоб меня бесы задрали, ну и красиво же тут! Даже похабщину петь не хочется!

– Красиво, – полностью согласился старший маг, окидывая взглядом высокие горы, царапающие острыми вершинами небеса. – Но, сдается мне, эта красота таит в себе немало коварства. Как думаешь, Звезда ждет нас на верхних уровнях или прячется в какой-нибудь нижней пещере? Горам нет конца и края, трудновато будет найти в ледяных коридорах одну маленькую звездочку.

– Этим займусь я, – спокойно произнес парень, точно ему вовсе не придется умирать в скором времени. – Ты забыл о моем чутье? Знаешь, мне кажется, я уже ощущаю сильную ауру Черной, хотя она все еще довольно далеко. У нее очень странный запах. Какая-то неправильная смесь юности и древности. А еще, – ухмыльнулся он, сводя разговор в шутку и пытаясь разрядить атмосферу, – я чую, что с твоей шеи начали сходить засосы. Очень несправедливая штука. Я, понимаешь ли, очень старался поставить их покрепче. Надо исправить в скором времени.

Иджис лишь глупо рассмеялся и упал в траву под весом напарника. Они так и лежали друг на друге – без рубашек, исхудавшие, уставшие, но отчего-то слишком счастливые в час, когда сама Смерть дышала в затылок и проводила костлявым пальцем меж крыльев лопаток. Впервые за долгое время они сделали привал средь бела дня, позволив лошадям как следует поесть и напиться, а себе – отдохнуть и впитать кожей теплое горное солнышко. После тревожного Леса Семи Владык и раскаленных однообразных Степей, после темных провонявших Болот и траурных Пустырей, заросших поминальными цветами и идущих по швам от тысяч Серых Проводников, горные луга стали для них настоящей сказкой – красивой и доброй. Они наконец смогли как следует отмыться в ледяной речушке и напиться свежей водой. Позволили себе разнообразить осточертевшие сухари с вяленым мясом роскошной форелью, зажаренной на костре, и кислыми горными ягодами, коих было здесь в избытке.

Чародеи больше не чувствовали, как на них смотрят Владыки или как гонятся преследователи, жадные до чужой крови. Их не пугали призраки Серых и болотные духи со светящимися глазами, что часами напролет выли в протухшей ряске. О, Светозарная, здесь, в конце концов, не скакала меж могилок старуха в белых лохмотьях с корзинкой в руках!

Здесь все было иначе.

Под чистым синим небом изумрудами, хризолитами, малахитом и нефритами пестрел сочный мягкий луг. Меж травинками драгоценной россыпью искрились сотни тысяч ярких нежных цветов, поражающих разнообразием дурманящих ароматов. Быстрая холодная речка брала начало где-то у подножия Гор Ледяных Королей и серебристым, кристально-чистым полотном мчалась по лугу, тараня путь табуном быстроногих хрустальных лошадей. В небесной вышине заливались птицы. На западе гигантской стеной высились Горы, за которыми вечерами пряталось конопатое солнце.

Лошади мирно паслись, утопая в прибрежных травах по брюхо. Чародеи растянулись на изумрудном полотне, впитывая болезненно-бледной кожей теплоту вечной весны. Они с трудом смогли вспомнить, что города королевства уже облачились в золото ранней осени. «Знать бы, какой сегодня день, – подумал Ардэшар, рассматривая бездонную небесную синь. – Впрочем, я все равно не доживу до двадцати семи. И почему мне настолько наплевать? Потому, что я, наконец, по-настоящему счастлив? Потому, что Крайт лежит у меня под боком – живой и довольный, как кот? Жаль, что мы не встретились раньше. Жаль, что нам не быть вместе. И сильнее я жалею лишь о том, что не могу придушить весь Альянс собственными руками. Думаю, от этого не отказалась бы даже Черная Звезда».

Отдаленное журчание ручья усыпляло, как материнские руки, тепла которых маг никогда не чувствовал. Ему было действительно хорошо и безгранично спокойно. Юноша крепче обнял его, мягко поцеловал, щекоча лицо прядями распущенных волос, выгоревших за недели их путешествия добела. Иджис охотно ответил, запустив пальцы под тонкий файрхалев пояс и прижавшись к нему всем телом. Взаимную эрекцию, упирающуюся в животы, они ощутили почти одновременно, оскалившись друг другу во влажные губы извращенными улыбками.

Им вдруг стало абсолютно плевать на то, что страсть накрыла их прямо средь бела дня, на траве, в двух шагах от смерти. Им просто хотелось вновь изучить изгибы тела и утонуть в большом желании, словно в бездонном соленом море. Лошади дернули ушами от первого громкого вздоха, пронесшегося над лугами. Губы Иджиса скользнули по юношескому подбородку.

Над полуприкрытыми веками дрожало теплое солнце и бесконечная синь. Кожа покрывалась мурашками от прикосновений ловких пальцев парня, увлеченного иджисовой шеей. Они вновь обо всем забыли и сосредоточились друг на друге. И это, по их общему мнению, оказалось гораздо приятнее самобичевания и мыслей о смерти. Ардэшар, поймавший крайтовы губы, растворившийся в горячей влажности его рта, настойчиво ласкал парня огрубевшей рукой, заставляя его рвано дышать и прогибаться в спине, как большая белая кошка. Крайт, зажмурившись от нахлынувшего удовольствия, толкался в его руку и до одури отвечал на долгие, тяжелые и глубокие поцелуи, потерявшись и во времени, и в пространстве. В этот раз его хватило совсем ненадолго. Член в ладони старшего мага дрогнул, и между пальцев просочилась вязкая белесая сперма.

Но разве есть предел таким прекрасным вещам, как любовь?

– Я сейчас умру, – прошептал Иджис в губы парня. – Не заставляй меня прощаться с жизнью раньше отмеченного срока.

Просьба с приказным оттенком вернулась ответом, заставившим Ардэшара судорожно схватить ртом воздух и сжать в пальцах светлые длинные пряди. Губы Крайта прокладывали все новые и новые дороги, поблескивающие слюной, по бледной коже. Они спускались от подбородка к острым ключицам, пересекая напряженное горло, петляли по груди, стекали к впалому животу и обрывались где-то в районе тонкого кожаного ремешка, вдруг сорванного с бедер, как нечто абсолютно лишнее и несуразное, не вписывающееся в общую картинку. Когда Иджис почувствовал во рту юноши собственный член, изнывающий от тягучей боли и напряжения, то готов был поклясться, что на синем небе вдруг заискрились мириады мерцающих звезд, пляшущих перед глазами серебристыми стрекозами. Огрубевшие от струн лютни пальцы, поалевшие губы, теплый язык, узкое ребристое горло – они сводили старшего чародея с ума и вынудили полезть на несуществующие стены от приторной сладости воплощенной в движения любви. Он крепче сжал белые волосы, зажмурился до боли, накрыв глаза рукой, но перед ними все еще плясали звезды и расплывались белые круги. Он не знал, куда деться, как не разорваться на куски, как перестать ловить пересохшими губами горный воздух, охлаждающий легкие снежно-травяной свежестью. Ему и не надо было знать.

Тяжелый стон утонул в океане луговых трав. Пальцы разжались, и Иджис почувствовал прохладное юношеское тело – угловатое и белое – на себе. Потом – увидел. Перед глазами все еще плыло, и только ярко-карамельный взгляд оказался четким и удивительно ясным. Он с благодарностью принял вязкий и солоноватый поцелуй пересохшими губами. Ему вдруг показалось, что от таких чувств можно и расплакаться. Кажется, пара слезинок действительно скатилась по его щекам, оставив блестящие мокрые дорожки, потому что Крайт уже ловил их кончиком пальца – увлеченно и не без лишенной привычного похабства ухмылки.

– Если бы мне однажды сказали, что я буду кого-то по-настоящему любить, – признался Файрхаль, – любить так, что и жизнь отдать не жалко, я бы от души рассмеялся. Но если бы какой-нибудь индивид заявил, что и меня полюбит кто-то в ответ, подразумевая под тем «кем-то» именно тебя, я бы, пожалуй, даже и смеяться не стал, приняв того индивида за слабоумного.

– Я лучше и вовсе промолчу, – усмехнулся Иджис, – ты видел меня тем, кем я был двадцать шесть лет.

– О да! Еще как видел! Только, боюсь, больше не горю желанием видеть того зануду и ханжу – сил на то, чтобы раскрывать кучу припрятанных за семью печатями достоинств еще одного Иджиса Ильмара эст Силверлива Ардэшара у меня точно нет!

Старший маг задумчиво всмотрелся в глубокую небесную синь, напоминающую ему прохладное морское дно. Он вдруг пожалел о том, что эта высокая ляпис-лазурь не может хлынуть на него освежающим потоком, подхватывающим тело и качающим на легких соленых волнах.

– И не придется, – совершенно серьезно заверил его Ильмаров сын. – Звезда здорово облегчает нам с тобой жизнь.

Крайт вдруг притих и в мгновение ока сник. Иджис произнес эту фразу быстрее, чем успел осознать, и почувствовал себя очень паршиво и виновато. Им так повезло оказаться в этом прекрасном месте, впитать кожей теплый свет и заняться любовью на краю мира, у подножия величавых и могучих гор, а он вновь все испортил тяжелыми мыслями о неминуемой смерти. Он закрыл глаза и принялся переваривать нахлынувшую боль где-то глубоко внутри себя.

– Зачем ты так? – спросил Крайт, не поворачиваясь к нему. – Я часто играл со смертью, а теперь иду к ней добровольно и не могу сказать, что действительно рад этому. Я не скрываю того, что по большей части мне плевать на корчащихся в муках и дохнущих от чумы. Не ради спасения человечества я здесь. Да, мне хотелось самоутвердиться и вернуть себе имя, показать отцу и матери, что их паршивый щенок вырос в нечто большее. Бунт молодости. Но я встретил тебя и, нет, не хочу умирать, хотя пытаюсь делать вид, что принимаю свою судьбу с благоговением.

– Меня рвут на части те же чувства, – сухо признался Ардэшар, хотя слова с трудом пробивали себе путь и выскальзывали из губ. – Прости, что так вышло. Я тоже боюсь. Наверное, если бы ты и я… если бы мы стали заниматься всем тем, чем занимаемся сейчас, я бы предложил тебе бросить все и просто сбежать. На север, например. Не знаю.

Над ними прошел порыв прохладного ветра, и изумрудная волна качнула луг, чтобы врезаться в подножие Гор пеной желтых душистых цветов. Пепел фыркнул и застриг ушами. Иджис рассмеялся.

– Черт возьми, я ужасный эгоист, – нервно прыснул он. – Бил себя в грудь и тешил мысли спасением королевства, а теперь признаюсь тебе в том, что готов сбежать! Ударь меня, пожалуйста.

Однако вместо этого юноша сжал его руку и отпечатал сдержанный поцелуй на полупрозрачном виске, где билась синяя живая венка. Стоял роскошный теплый полдень. Горы как на ладони, только потянись – и прикоснешься, порежешь пальцы об острые края. Каких-то пару верст – утонешь в хрустале бесконечных пещер, задохнешься морозным воздухом, уколешься о льдинки, а одна из них наверняка попадет в самое сердце. Распахни пошире глаза – и увидишь Черную Звезду, парящую где-то высоко-высоко и мерцающую опасными искрами.

– Да кому, если не нам, закончить начатое, – поставил точку парень и поднялся с травы, подавая руку напарнику. – На все королевство двое сыскалось – дорогая шлюха и скучный писарь. В самый раз для спасения миров и времен! Не удивлюсь, если какой-нибудь идиот напишет об этом историю спустя сотни лет, а эту историю прочтут и скажут, мол, ай-ай, какие же были в то время мерзкие люди, раз пожалели своей паршивой жизни ради спасения тысяч. Но мы-то с тобой иные. И вообще… с чего ты взял, что мы обязательно умрем?

Иджис захлопал ресницами. Казалось, его ошарашил этот вопрос. Но ведь предание, легенды, страшные сказки и красивые сказания о Звезде, рассказы учителей и самого Альянса!..

– О, Светозарная, тоже мне, ученый муж! – воздел очи горе Файрхаль. – Этой вшивой байке тысяча с хвостиком лет, и нет ни одной бумажки, где было бы написано хотя бы что-то вразумительное и ясное. Никто, поверь, никто не знает, что такое Черная Звезда и что с ней делать. Она там. Факт. Но что она такое есть – загадка, кою нам предстоит разгадать, а, может, узнать у самой Звезды. Вот же дрянь, от этих разговоров я совсем потерял покой! На коней и в путь. Бесит меня эта… неопределенность!

Юноша влез в рубашку и завязал распущенные, неважно прочесанные волосы цветастой широкой лентой, больше похожей на потрепанный девичий шарфик. Он даже приложил к губам пальцы, чтобы свистнуть и позвать коней, но вдруг почувствовал иджисову руку на своем плече.

А потом маг, притянув его к себе и крепко обняв, оставил на полураскрытых губах поцелуй – горячий, как раскаленная в жерле вулкана магма. По юношескому телу прошла теплая волна. Он даже закрыл глаза от удовольствия и, опомнившись, с охотой ответил.

– Если не умрем, – спросил Ардэшар, заглядывая в затянутые маревом медовые глаза, – останемся с тобой вместе?

– Обещаю, – произнес Крайт. – Но если и умрем, то, даю слово, упаду поближе к тебе.

А потом они неспешно оседлали коней и тронули их пятками, пересекая малахитовый океан крупной рысью. Они не взяли с собой никаких припасов – только по фляге воды. На боку Иджиса болталась сумка со свитком, в коем был запечатан ларец для Звезды. Им, собственно, большего и не требовалось. Хотя тревога копошилась в их животах скользкими угрями, черными и липкими, желание покончить с проклятием Черной звезды оказалось сильнее страха. Слова юноши вселили в них обоих надежду на то, что шанс выбраться пусть и призрачен, но все же существует. Кому, если не им, проверить это? Увы, храбрецов не нашлось.

Лошади тонули в малахите по брюхо. Луг и Горы разделяло ничтожное расстояние, которое совсем скоро закончилось – в прекрасный полдень, благоухающий цветами и шелестящий травами, словно пенистые волны. Журчал скачущий по камням ручей, искрился на вершинах снег, хрусталь льда переливался в пещерах россыпями бриллиантов, а Горы монотонно гудели, пропуская меж ребер ветер. Чародеи уже хотели отпустить коней и шагнуть в ледяное царство, как услышали крики, а потом увидели то, что их издавало – троицу всадников, несущихся через луг настоящим ураганом.

Иджис приготовился забрать еще несколько жизней, уже зашептал заклинание, но вдруг почувствовал, как Крайт осадил его и сказал прекратить. На груди одного из конных сиял королевский символ. Оружие троицы покоилось в ножнах, и, хотя все они оказались чародеями, никто не посмел поднять руку в магическом жесте.

Они терпеливо выждали их приближения, не спустившись с коней. На них смотрели двое мужчин и женщина – красивые, как сказочные эльфы, но подпорченные долгой погоней и секущим кожу ветром.

– Мы уже не надеялись догнать вас, – произнесла женщина, не успев отдышаться. – Гнали за вами аж от Арул-Тэшар`а!

– Мы приехали сюда, чтобы поблагодарить, – продолжил один из всадников, совсем молодой, почти мальчишка. – От имени умирающей королевы и всего королевства. От имени самих нас.

– Приехали, чтобы попросить прощения за то, что по вине Альянса вы здесь – на пороге собственной смерти, – докончил третий и вылетел из седла.

Они по очереди обнялись, пожали друг другу руки, поймали взгляды. Ни Крайт, ни Иджис не знали никого из них, но понимали, что чародеи не имеют никакого отношения к предателям и тому, что они затеяли пару месяцев тому назад, связавшись со Звездой.

– Так значит, чума – дело рук Альянса? – спросил Ардэшар, хотя и без того знал ответ на свой вопрос.

– Когда Меррая об этом узнала, стало слишком поздно. Королева доживает последние дни в подземельях, куда ее упрятали. Пару дней назад случился переворот. Альянс захватил власть.

– Так и думал.

– Мы заберем ваши тела, – мрачно пообещала женщина. – И похороним, как подобает. Мне жаль, что это самое большое, чем мы можем отплатить.

Пара чародеев лишь утвердительно кивнула, а Крайт внес коррективу и попросил похоронить их вместе.

А потом они, стащив с лошадей узды и седла, отпустили их на луга и вошли в горные пещеры, не оглядываясь. Все, что можно было сказать, уже сказано. Осталось лишь завершить начатое. И Черная Звезда, услышав в хрустальных коридорах тихие шаги, соскочила с ледяного выступа, чтобы встретить гостей и не утруждать их поисками в бесконечных лабиринтах.

Полы ее голубого платья зашуршали по сверкающему холодному полу.

========== Глава двадцать четвертая: «Черная Звезда» ==========

Наверное, это действительно случилось около тысячи лет назад. Наверное, королевство действительно практически полностью вымерло, а прежде полыхало в пламени чумы столь же сильно, сколь полыхало и сейчас. Не исключено, что тысячу лет назад какой-нибудь правитель лежал в собственной постели, в одиночестве, и уже не раздавал приказов, не подписывал амнистий и не вышагивал королевской персоной по роскошному замку. Может быть, эти десять веков тому назад и правда сыскался храбрец-чародей, коему хватило смелости дойти до Гор Ледяных Королей, искусности поймать Черную Звезду, младшую сестрицу нынешней смертоносной, и заключить в ларец на вечное заточение. По крайней мере, в эту легенду свято верили вот уже сотни лет подряд, и даже самые чистые умы, рассмотревшие вариант того, что легенда есть небылица, глубоко в душе продолжали смаковать красивую историю безымянного героя.

Факт оставался фактом – легенда переходила из уст в уста и не отпечаталась ни на одном раннем достоверном источнике. Вернее сказать, ее изложили на бумаге лет этак пятьсот назад, когда не жил на свете ни один из ныне здравствующих колдунов. Почему народ заговорил о пришествии Черной Звезды, едва произошло затмение и люди стали умирать от чумы, неизвестно. Несомненно, что-то жило в Горах, что-то творило свои черные дела, но забирало ли то нечто жизнь? Что это самое нечто представляло из себя? Не знал никто.

Крайт и Иджис говорили об этом, наугад бродя в светлом хрустале горных коридоров. Они подивились лишь тому, что не подняли тему подлинности красивой легенды раньше, но теперь-то было поздно. Слишком поздно. Юноша уже чувствовал ее присутствие где-то в опасной близости. Он смаковал запахи и тихо говорил, пытаясь описать собственные ощущения.

– Она пахнет вечной юностью и вечной древностью, – отражался от оледенелых стен его голос, – она пахнет тоской и одиночеством, смертью. Я не могу представить то, как она выглядит – звездой или иначе, но стоит мне закрыть глаза, как перед ними пляшут светлые искры, чистые, как снег. Ох, Иджис, похоже, мы совсем не знаем, куда идем и к чему! Альянс запудрил нам мозги, взахлеб расписывая парящую под потолком звезду, бросающуюся проклятиями, словно те – блохи, а она – уличный кот!

Напарник не счел нужным резюмировать вышесказанное. Он тихонько вышагивал вслед за ведущим, позволяя себе стать ведомым, и отчаянно пытался предположить, что на самом деле ждет их впереди, за очередным полупрозрачным поворотом. Но пока перед его глазами раскидывался бесконечный хрустальный лед и голубой иней, свисающие с потолка сосульки и обледеневшие столбы сталагнатов. «Удивительно, – подумалось ему, – два месяца тому назад я встретил вылетевшего из борделя мальчишку, выряженного фазаном, торчал в роскошных городах, спивался в дорогих тавернах, а сейчас иду с этим самым мальчишкой – уставшим, измотанным, отощавшим – за собственной смертью. Мы преодолели Лес Семи Владык, Топи, Пустыри Проводников. Я спас его от проклятия, едва не прикончив эликсиром, а он изгнал из меня одиночество, подарив самые прекрасные моменты в моей жизни. Еще час назад мы лежали в траве и занимались любовью, а теперь бродим по ледяным коридорам, ориентируясь по запахам, как королевские гончие. И все-таки жизнь – удивительная и непостоянная штука. Если мы все-таки выживем – напьюсь. Напьюсь до потери сознания, а потом лягу в постель и не вылезу из нее, пока не почувствую, что умираю от изнеможения. Я хочу жить так, как он научил меня. Меня тошнит от одной мысли, что есть хотя бы призрачный шанс вновь стать королевским писарем и лекарем на побегушках. О, Светозарная…»

И пока они шли в молчании и тишине, Иджис обдумал тысячи тысяч мыслей – разношерстных, как пятнистые кошки. Ему неважно было, о чем думать – главное, абстрагироваться от осознания того, что Звезда все ближе.

Кажется, они шли целую вечность по коридорам, хотя там, в наружности, наверняка все еще стоял день, раз пещеры не утонули во тьме. И они брели бы еще пару таких тяжелых вечностей, если бы Крайт не остановился на месте, как пораженный молнией. Он ни слова не сказал, только на ощупь нашел руку Иджиса и сжал ее.

Ардэшар мог поклясться собственной головой: у них обоих пересохло во рту, а губы задрожали.

Они не стали читать заклинаний, крушить пещеры потоками сжатого воздуха и разъяренного огня, о нет, в этом не было нужды. Перед ними стояло то, что не напоминало парящую под потолком смерть. В том, что они увидели, не находилось и мизерной капли черного. Уж тем более – звездного, чумного и страшного, как кладбище в полнолуние, как сгорающие трупы, сраженные проклятием.

– Я вас совсем обыскалась, – вздохнула женщина и склонила голову в глубоком почтении. – Вы, наверное, ужасно устали, пока добирались сюда из самого Арул-Тэшар`а?

Чародеи не проронили ни слова, продолжая стоять на месте и во все глаза пялиться на безымянную миледи в голубых одеждах. Стало вдруг так тихо, что отчетливо слышалось шуршание складок ее платья – длинного и весьма простого.

– Не бойтесь меня, пожалуйста, – попросила женщина, и в ее льдистых, но мягких глазах читалось искреннее сожаление. – Пройдемте за мной. Думаю, вам есть, о чем сказать мне.

Наверное, они шли за ней долго, но с той же уверенностью можно было поклясться, что путь не занял больше двадцати минут. Женщина безошибочно шла по коридорам, постоянно петляла и бесконечно шуршала подолом платья. Ее шаги оказались почти беззвучными. Она была очень красива.

Белая, стройная, облаченная в простое платье цвета погожего весеннего неба, она и близко не напоминала то бесформенное чудовище, коим ее величали. Длинные волнистые волосы едва ли не до колен – пепельные, сияющие; полупрозрачные, словно лед, мягкие мудрые глаза; нежная линия бледных губ и осторожный изгиб бровей на лице, точно нарисованном легкой акварелью. Она не носила украшений и не использовала макияж. Кажется, она даже не знала, что это такое – вечная узница Гор Ледяных Королей.

Когда они добрались до нужного места, тревога успела немного ослабнуть. Чародеи не позволили себе разговаривать за спиной Звезды (они уже не сомневались, что это Черная Звезда), но их взгляды стали спокойнее, а походка – не столь напряженной. В том месте, где они оказались, было светло от парящих в воздухе голубых огоньков. На ледяном полу лежала огромная шкура белого медведя, стены украшали картины кисти самого Мороза, зимнего кудесника. Нашлось здесь и несколько мягких теплых кресел, и невысокий столик, и бесконечная полка, на коей лежали и уж точно не пылились книги и свитки, оказавшиеся здесь неведомым образом.

Звезда пригласила чародеев присесть и не позволила себе опуститься в мягкое кресло раньше, чем на то решились эти странные двое – совсем еще юноша и молодой мужчина, между которыми, она видела это, трещала разрядами необычная связь.

По жесту ее бледной женской руки, нежной и утонченной, на столике появился графин вина и три изящных хрустальных бокала. Она осторожно разлила кроваво-красные озерца благородного алкоголя и сделала первый глоток, показывая тем самым, что не предлагала гостям яд или что похуже.

– Жаль признавать, но это всего лишь иллюзия, – вздохнула она и отпила еще немного. – Я, кажется, уже тысячу лет не пила настоящего вина.

Чародеи признались себе, что иллюзия оказалась самым прекрасным напитком в их жизни, обволакивающим язык терпкостью, оттенками сотен трав и легкой фруктовой сладостью. Они надеялись, что это вино не станет последним из всего того, что им доводилось выпивать.

– Вы не от Альянса, – произнесла женщина в голубом. – Что вам нужно?

– Мы знаем, что Альянс обманул Вас и заставил наслать на королевство мор, – прозвучал в хрустальной тишине голос Иджиса. – Мы знаем, что Вы, Черная Звезда, невольны и потому забираете жизни людей. И, надо признаться, мы пришли, чтобы остановить и Вас, и Ваше проклятие, и всё то, что натворил Альянс. Любой ценой.

Звезда мягко улыбнулась, отпила вина и наполнила бокалы гостей. Кажется, ее давно так не смешили. Манеры и воспитание не позволили ей рассмеяться и сказать прямо, что даже столь отважные человечки не способны ее остановить силой и чарами. Но она, понимая серьезность дела, все же не стала юлить и исхитряться. По правде, она была зла. Зла, как тысяча морских чудовищ. А еще она очень устала.

– Меня зовут Аэлла, – улыбнулась «Звезда». – Альянс… Они были здесь. Год назад, наверное. Правду сказать, год кажется парой часов после сотен лет заточения… Эти бездарные глупые колдунишки, возомнившие себя не пойми кем. Только вот надо бы сказать, дорогие мои мальчики, что ни один человек на этой земле, ни один чародей, будь он хоть четырежды архимагистром, не сможет обмануть меня. Я невольна, – продолжала она, – и это действительно так. Тысячу лет назад великий чародей заточил меня, но отнюдь не в ларце, как гласит ваша сказочка, а в этих горах. В величественных Горах Семи Королей. Я была глупа и жестока…

Аэлла прикрыла светлые чистые глаза и позволила океану воспоминаний унести ее на тяжелых волнах в далекое прошлое. Она не всегда была Черной Звездой. Тысячу лет назад она слыла искуснейшей чародейкой, в руках коей сосредоточилась власть – почти безграничная, опьяняющая и развращающая. Сила, данная ей чем-то свыше, струилась в теле и била живым ключом, но ей казалось, что и это – мало. Тогда Аэлла обозлилась на весь мир, ей вдруг показалось, что она достойна гораздо большего. Еще бы! Прекрасной, как весеннее утро, чародейке открывались тысячи дверей, но тысячи – лишь крупица миллионов.

Ей было мало силы. Мало власти над окрестными землями. Она прекрасно осознавала свое могущество, и когда поняла, что на одном почитании людском далеко не уплывешь, прикоснулась к запретному. К черной магии.

Аэлла не сомневалась: силой можно добиться невероятных успехов. Когда в руках держишь столько могущества, грех не заявить о своем владычестве не то что над одним королевством, но и над всем миром. Знавшие ее чародеи пытались отговорить искусную колдунью от страшного замысла, однажды даже покусились на ее жизнь, понимая, что Аэлла на грани безумия. Но она пропускала их уговоры мимо ушей, а тех, кто позарился на само ее существование, жестоко наказала, забрав за столь неосторожный и глупый шаг жизни.

Тогда чародейка провозгласила себя владычицей пространств и времен. «Сильному править века!» – любила она повторять, и, конечно же, не встречала поддержки. Спустя месяцы несогласий и противостояния со стороны людей и чародеев, Аэлла наслала на близлежащие королевства огонь чумы. Крыса явилась точно из ниоткуда, принесла на плешивой шкуре блох и высекла искру болезни, разгоревшейся пожаром небывалого размаха. И живые души испугались. И поняли они, что чародейке-деспоту суждено править на костях еще сотни лет.

Но не все оказались готовы склонить головы к ногам владычицы. Сыскался в королевстве тот, кого не устраивал произвол сошедшей с ума сумасбродки и тиранши. Этот кто-то носил имя Шаммас, и Звезда хорошо помнила его.

– Смуглый, черноволосый, красивый и спокойный, – звучал в хрустале льда голос женщины, – он был такой же сильный, как и я. Мы отличались лишь тем, что свою силу он использовал во благо – благо человечества. Он приехал к подножию Гор на караковом коне, вошел ко мне безоружным и попросил прекратить сеять мор. Конечно же, я отказалась и высмеяла его. Предложила примкнуть ко мне, разделить владычество, если ему хватит на это смелости. Смелости ему хватило на гораздо большее…

Шаммас принял бой и вскоре заставил Аэллу вопить от боли и извиваться в путах, шипеть и плеваться ядом, словно прекрасная, но смертоносная змея. Он вновь позволил ей сделать выбор, остановить чуму и вернуться в ряды вольных колдунов. И, услышав отказ, он, даровав ей жизнь, но отняв свободу, заточил в пещерах Гор Ледяных Королей навечно. Шаммас слыл чародеем справедливым и строгим. Напоследок он сказал ей пару слов и обрек на вечное служение тем храбрецам, что найдут в себе силу и храбрость добраться до Гор.

– Тысячу лет назад Шаммас сурово наказал меня, заточив в прекрасной хрустальной клетке, – вздохнула Звезда и откинулась на спинку мягкого кресла, сжав пальцы на подлокотниках добела. – Но страшнее то, что он сказал перед смертью. Моя участь с того мига – выполнять по одному желанию явившихся, сколь абсурдным оно бы ни казалось.

Так Аэлла, получившая впоследствии выдуманное имя Черной Звезды, сеющей мор, стала вечной узницей Гор. Шаммас, потратив все силы на ее заключение, погиб где-то в пещерах и разделил с чародейкой участь пробыть в Горах вечность. Вскоре его имя забыли. Даже история о страшном море со временем почти позабылась, обросла выдумками, стала легендой.

Год назад чародей Альянса прибыл в ледяные чертоги и встретил в пещерах узницу, коя выполнила его желание и вновь нашептала лютую чуму, что должна была выкосить большую часть народа и свалить под конец королеву Мерраю, освободив для алчных колдунов Альянса трон. И вот теперь они здесь – Звезда, Иджис Ардэшар и Крайт Файрхаль. Пьют иллюзию вина и слушают отражения слов от ледяных стен. В хрустальной клетке.

– Теперь мой долг – выполнить по одному желанию для каждого из вас. Просите, чего желаете, – произнесла Аэлла и устало улыбнулась – вечная узница и проклятая душа. – Можете даже выйти и посовещаться. Я в вашем полном распоряжении и сил у меня хватит на любой ваш каприз. Власть, богатство, признание – что угодно.

– А как же смерть, о которой твердят легенды? – спросил Крайт и поднял глаза на Звезду.

– Если ты только попросишь ее у меня.

Чародеи переглянулись и кивнули друг другу. У них не было необходимости совещаться, тратить часы на то, чтобы придумать желание и отхватить кусок послаще. У них, по сути, имелось все необходимое, и тратить бесценное желание на собственные нужды они хотели меньше всего. Но перед тем, как произнести заветные слова, они не могли не задать один вопрос.

– Вы все еще мечтаете о власти? – прозвучал в напряженной тишине голос Иджиса и растворился в ледяных коридорах.

– Я мечтаю лишь о покое, – честно призналась Аэлла.

– Тогда я желаю, – поднялся Крайт, – чтобы чума покинула королевство, а все те, кто еще жив, исцелились.

Черная Звезда согласно кивнула и мягко улыбнулась, прикрывая спокойные глаза.

– Благородно, мальчик, очень благородно. Даже для изгнанного князя.