Текст книги "Педагогика иностранного языка"

Автор книги: Алексей Кушнир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Глава 9. Создание артикуляционно-фонетической базы изучаемого языка

Задача создания артикуляционно-фонетической базы традиционно решается десятками различных приемов работы. В соответствии с изложенным пониманием природосообразности необходимо построить эту работу так, чтобы она была частью полноценной жизнедеятельности ребенка, такой, которую мог бы всерьез, целенаправленно и без специального педагогического энтузиазма осуществлять и взрослый, которая будет восприниматься ребенком как часть жизни, а не подготовка к ней.

Для нашего разговора важно отметить, что традиционно артикуляционно-фонетическая база создается на протяжении всего срока обучения и является частью более общей работы над языком, организованной по принципу «всего понемногу». Хотя в современной методике достаточно давно утвердилась идея «устного вводного фонетического курса», нас не устраивает ни его идеология, ни его реализация. Для нас принципиально важным является то, что на первом этапе мы не занимаемся ничем более, кроме создания артикуляционно-фонетической базы иностранного языка. Все усилия сфокусированы на одной-единственной задаче и продолжаются до полного ее решения в течение года-двух.

В сложившейся практике «устный вводный фонетический курс» – это один-два месяца тренинга, которые дают лишь начала практической фонетики. Другое дело – создание артикуляционно-фонетической базы, что предполагает достижение полной свободы в фонетических аспектах изучаемого языка, сопоставимой с параметрами владения родной речью.

На первый взгляд, это нереалистичный учебный ориентир. Подобный стереотип восприятия обусловлен тем, что артикуляционно-фонетические навыки в сознании нашего методиста-учителя прочными узами связаны с говорением – процессом, который этими навыками опосредован. При этом упускается из виду, что говорение опосредовано артикуляционно-фонетическими навыками далеко не в первую очередь. Информационно-коммуникативный интеллектуальный процесс – вот что такое говорение. Люди, временно утратившие физическую способность говорить, тоже «разговаривают». Именно интеллектуальная часть говорения недостижима для ученика средствами иностранного языка в оковах условно-коммуникативной традиции.

Полная автоматизация чтения вслух – вот практический, совершенно реальный ориентир наших усилий. Вместо того, чтобы делать вид, будто на уроках иностранного кто-то говорит на иностранном, мы фокусируем усилия на чтении с фонетическим ориентиром и подстрочным переводом. Интеллектуальную полноценность процесса обеспечивает содержание текста, и в то же время, в нем есть возможности для артикуляционно-фонетического тренинга, превосходящие любое «говорение».

Таким образом, в отличие от традиционной методики, которая опирается при формировании фонетических навыков на аудирование и условную коммуникацию и реализует эту задачу с помощью многократно повторяющихся упражнений, мы строим работу на основе одного вида деятельности – чтения. Причем чтения только информативных, только интересных и актуальных текстов.

Что легче, научить правильной фонетике на основе условноречевых диалогов, заучивания наизусть и специальных фонетических упражнений в сочетании с элементами теоретической фонетики, или научить правильному фонетическому чтению, не отвлекаясь ни на что другое? Чем отличается фонетически правильное говорение от правильного фонетического чтения?

Я оставляю читателю возможность самостоятельно ответить на эти вопросы.

Конечный результат данного этапа работы – развитая способность читать вслух любой текст на иностранном языке, по сложности не уступающий текстам на родном языке, с которыми ученик справляется без напряжения в информационном плане.

Работа с текстами построена таким образом, чтобы в общем процессе доминировала его информационно-эмоциональная сторона. Для традиционного обучения реализация такого подхода немыслима в силу противоположных устремлений и отсутствия соответствующего технологического инструментария. Для того, чтобы задача предстала перед учителем и учеником в «решабельном» виде, нам потребовалось «расщепить» техническую – навыковую – часть чтения иноязычного текста на составляющие элементы и выстроить их в генетической последовательности, чтобы учащийся имел дело только с одной технической трудностью в каждый момент учения. При этом требование операциональной и мотивационной целостности деятельности выполняется с помощью учителя и технических средств. Учитель постоянно достраивает деятельность до состояния полноценного информационного процесса. Ученик при этом врастает в развитую деятельность учителя. Весь вопрос – как?

В общем виде, применительно к уроку иностранного языка, это выглядит следующим образом.

Учитель:

    приносит на урок интересные, актуальные тексты (что делает урок полноценным в информационном плане);

    предпринимает все необходимые действия, чтобы осуществлялся полноценный информационный процесс;

    показывает ученику строку, слово в тексте, которое звучит сию минуту;

    обеспечивает фонетически правильное звучание текста (читает сам, или включает в урок звучание фонозаписи с приемлемой фонетикой), при этом оказываются задействованными природные речевые автоматизмы, в частности, – непроизвольная артикуляционная моторика, сопровождающая аудирование. Чтобы включить этот природный непроизвольный процесс в наш технологический расчет, требуется привлекательное звучание, привлекательный текст, а не то убогое звучание, которое ученики из-под палки учителя устраивают друг другу условно-речевыми упражнениями;

    обеспечивает понимание текста – снабжает его подстрочным переводом и другими средствами семантизации (вот откуда интеллектуальная полноценность урока).

Что же делает ученик?

    наблюдает процесс, осуществляемый учителем;

    пытается встроиться в информационную сторону процесса – уследить за смыслом, содержанием читаемого текста;

    осваивает операцию отождествления звучащего текста с его графическим эквивалентом, при этом старается схватывать смысл по подстрочнику (буквально через пару уроков тренинга видящий английский текст второй раз в жизни ученик способен самостоятельно двигаться по тексту одновременно со звучанием – следовать за фонетическим ориентиром);

    автоматизирует идентификацию звучащего текста с графическим и его переводом одновременно, переводит этот процесс в низкоэнергетичный режим (когда это делается с легкостью);

    учится распознавать в тексте «подводные камни» – фонетические трудности, сопоставляет их с правилами чтения;

    пытается читать вслух одновременно с учителем (со звуковым ориентиром деятельности – голосом, звучащим с магнитофона);

    автоматизирует собственное чтение;

    оттачивает с помощью учителя фонетические и артикуляционные нюансы чтения на изучаемом языке;

    много читает вслух на изучаемом языке, добиваясь полной легкости и непроизвольности артикуляции;

    на всех этапах работы понимает текст благодаря подстрочнику;

и так далее.

Во-первых, мы не отвлекаемся ни на что другое, а прицельно работаем над постановкой артикуляции, что быстро снимает многие фонетические трудности.

Во-вторых, в 9—10 лет речевой аппарат и речевая кора уже хорошо развиты, но еще обладают значительной гибкостью, что позволяет формировать артикуляционные навыки в оптимальном психофизиологическом режиме. Кроме того, к 9—10 годам навык чтения на родном языке уже достаточно автоматизирован для того, чтобы легко, в идеале – непроизвольно, считывать подстрочник, соответственно, понимать иноязычный текст, с которым идет работа.

В-третьих, артикуляционная плотность урока, заполненного громким чтением, сочетающимся со «звуковым ориентиром», превосходит любые другие формы организации урока.

В-четвертых, благодаря чтению с подстрочным переводом интерес к уроку поддерживается не ценой виртуозной (чаще – примитивной) режиссуры, а содержанием текстов, понимание которых гарантировано.

Как видно, учитель восполняет недостающие операции в составе деятельности. Все это время ученик включен в информационный процесс, при этом происходит эволюционное, для ученика незаметное, врастание, вхождение ученика в техническую сторону процесса – осваивается фонетическое чтение во всех артикуляционных тонкостях.

Все дальнейшее движение в освоении иностранного языка будет построено на том, что наш ученик способен бегло, без напряжения и с хорошим качеством артикулировать тексты любой фонетической сложности. «Фокус» заключается в том, что достижение уровня непроизвольного артикуляционно-фонетического реагирования на графический текст означает, что дальнейшее освоение языка будет опираться на могущественного союзника, свившего гнездышко не где-нибудь там, или там, а здесь – во внутреннем интеллектуальном пространстве нашего ученика – в его памяти, моторике, представлениях. Теперь любой графический текст, увиденный учащимся, сходу, без специальных усилий, материализуется движениями артикуляционного аппарата и звучанием. Иные способы обучения, практически все, известные в отечественной методике, к непроизвольному артикулированию даже не приближаются.

На основе экспериментов и экспертной оценки технологии работы я утверждаю: независимо от возраста обучаемых (исключая детей до девяти лет, которых мы принципиально не учим по причинам, изложенным ниже), независимо от специфики конкретного иностранного языка, независимо от конечных целей обучения в течение примерно двух лет в рамках существующих учебных планов может быть достигнуто качество фонетических навыков, адекватное уровню студента языкового факультета третьего года обучения.

Понимаю, что многие, даже опытные педагоги усомнятся в сказанном. Существующая практика, казалось бы, не дает и малейшего повода для подобных ожиданий. Мой собственный оптимизм опирается на эксперименты, осуществленные в Благовещенске, но я менее всего склонен апеллировать сейчас к экспериментальным данным. Когда обоснование тонет в теоретических рассуждениях, а смысл доказываемого отстоит от общепринятого на десятые доли, то тогда научный эксперимент крайне необходим. А если все лежит на поверхности? Традиционный учебный процесс преследует множество общеязыковых и общепедагогических целей одновременно. Мы же концентрируем учащегося исключительно на фонетическом аспекте и не транжирим его время и силы на попытки решить одновременно несколько задач, таких, как научиться говорить, понимать, пользоваться словарями и справочниками, интерпретировать грамматические конструкции и т.д. Даже отдельно взятые эти задачи при традиционном обучении для подавляющего большинства школьников абсолютно нерешаемы в отведенное время. Вместо принципа «всего понемногу» мы реализовали принцип «ключевого решения», каковым в нашей модели и является достижение непроизвольности каждого очередного этапа формирования речевых навыков, начиная с артикуляционно-фонетического. В сущности, мы реализуем две стратегии одновременно: создаем «зоны роста», раскрученная динамика которых впоследствии «тянет» на себе другие аспекты речевой практики, и создаем «зоны непроизвольности», которые ложатся в фундамент общей работы. Мы как бы приращиваем один полностью автоматизированный фрагмент навыка к другому, получаем полностью автоматизированное «нечто» большего «размера», и вновь приращиваем к нему новый фрагмент, доводя до полной непроизвольности «увеличившуюся» функцию.

У нас все прозрачно на уровне здравого смысла: если артикуляционно-фонетические навыки есть функция от затраченного времени, напряженности мотивации, фокусировки усилий, качества эталонов и ориентиров деятельности, например, и если совершенно очевидно на уровне парных сравнений, что в каждом из параметров мы имеем показатели лучше, то ясно: наш результат будет существенно выше имеющегося.

Я часто встречаюсь с учителями и никогда не упускаю возможность использовать аудиторию в качестве группы экспертов. В том числе, всегда задаю вопрос: если в течение двух первых лет обучения вы не будете обременены ничем, кроме отработки фонетического чтения, то можно ли достичь массового результата, сопоставимого с фонетикой студентов третьего курса инфака? Еще ни разу учителя не сказали «нет».

Полное снятие артикуляционно-фонетических трудностей является целью второго цикла обучения, который завершается соответствующим экзаменом: наш ученик должен свободно и фонетически правильно читать тексты на иностранном языке любой сложности на уровне, который он обнаружил бы при чтении подобного текста на родном языке. При этом мы не используем какие-либо специальные учебные тексты, а берем первый попавшийся журнал, книгу, газету. Разумеется, что каждый текст должен быть снабжен подстрочным переводом, даже на экзамене, как и в любой точке обучения мы последовательно избегаем каких-либо дефектов информационной стороны происходящего. По этой же причине мы никогда не читаем дважды одно и то же, не имеем дела с примитивными специально-учебными текстами и т.д.

Способом контроля работы школьников, начиная со второй четверти первого года обучения, становятся словарные диктанты. В качестве материала для них используется лексика тех самых, зачастую полюбившихся, песен, а позднее – текстов, на основе которых идет артикуляционно-фонетическая работа. Процедура диктанта весьма консервативна и не должна варьироваться. На всех этапах второго (артикуляционно-фонетического) цикла обучения на каждом уроке учитель (или лучше – магнитофон) в быстром темпе диктует сто слов (выражений) на изучаемом языке, а ученик должен записать их перевод на родном языке. Первые полгода-год правильнее будет пользоваться бланком, на котором текст диктанта уже напечатан и остается только вписать перевод в нужную строку. Это, в некотором роде, «диктант со зрительной опорой». Если бланковый вариант реализовать сложно в силу технических и материальных проблем, то можно обойтись без печатной основы. Диктант формирует специализированное внимание к подстрочнику и способствует тому, что словарь «мгновенно узнаваемых и понимаемых слов» быстро растет. При этом ученик все реже обращается к подстрочнику во время чтения.

Здесь разворачивается интересный процесс: присутствие подстрочника оперативно вытаскивает из памяти готовый образ предмета, процесса или состояния, означаемого иностранным словом. Тонкость, которую должен учесть учитель, заключается в следующем. Чтобы иностранное слово корреспондировало непосредственно со своим образно-смысловым эквивалентом, а не через посредника – слово на родном языке, необходимо соблюсти по меньшей мере два условия.

Первое. Навык чтения на родном языке должен быть непроизвольным, когда значение считывается без артикуляции. Конечно же «считывание без артикуляции», это понятие относительное. Чтобы смоделировать профессиональное представление о таком чтении, я предлагаю следующую понятийную модель: то, как мы «читаем» взаимодействие окружающего предметного и своего собственного внутреннего мира, и есть прообраз оптимального – природосообразного – чтения книг и слов. Не все свои мысли, впечатления, переживания, ощущения мы проговариваем, не все предметы, которые видим, называем их именами. Тем не менее, адекватно реагируем на происходящее, принимаем верные решения.

Второе. При работе с подстрочником необходимо постоянно акцентировать внимание учеников на иноязычном тексте и «отрывать» его от подстрочника. Важную роль играет в этом плане словарный диктант, кроме того, учитель может управлять этим процессом. Инструментом подавления артикулированного чтения подстрочника является акцентированное на данном этапе артикулирование иностранного текста.

При правильной работе с ним, подстрочник моделирует полноценный интеллектуальный процесс. Учащиеся работают комфортно, врабатываются, перестают замечать время. Утомление и скука на таком уроке – большая редкость и требует особых усилий учителя. Кстати сказать, наш способ работы трудно испортить, он обладает высокой дуракостойкостью. Достаточно сохранять простейшую структуру урока, использовать только интересный и привлекательный содержательный материал, и не тащить отовсюду «все лучшее». В сравнении с творческим продираннем «сквозь тернии к звездам» предлагаемый алгоритм настолько прост, что с его помощью учитель физики достигнет в английском лучших результатов, чем дипломированный филолог, оставаясь в традиционном русле. Это обусловлено легкостью и очевидной эффективностью наших действий. Представьте, как это происходило бы на классическом уроке: пока бы мы рылись в словаре, пока бы встраивали добытое значение в контекст, песня (рассказ) улетела бы далеко вперед, ее очарование исчезло бы, не успев возникнуть, и т.д., и т.п.

В нашем случае предметная актуализация в сознании того или иного образа, значения, следовательно, будет происходить как через ассоциативную матрицу родного языка, так и через новое, только еще формируемое психо-семантическое пространство иностранного языка, но с неизменным качеством: в составе высокопривлекательного, эмоционально насыщенного процесса, к которому всегда хотелось бы вернуться вновь.

Механизм высокой продуктивности использования подстрочника строится на том, что автоматическое считывание подстрочника на родном языке, сформированное еще в начальной школе, почти синхронно с произвольным считыванием на изучаемом языке, даже опережая его, тотчас актуализирует в сознании смысл и образ каждого конкретного слова в адекватной контексту форме. Благодаря этому оперирование иностранным словом в любой точке текущего процесса слушания, чтения, идентификации звучащей и графической форм, понимания, связано с его семантическим, контекстуальным полем и его предметно-образной формой. У нас нет ни секунды «беспредметного» обращения с иностранным словом, когда ученик, например, его считывает, но не понимает, или понимает, но не может вписать в контекст произведения. Вместо линейно-логических поисков локального смысла возникает эффект прямой идентификации иноязычного слова с его значением, более того, с его образом. При этом значение может быть представлено в сознании как в образной, как в абстрактно-понятийной, так и в эмоционально-чувственной форме. В сознании доминирует осмысление и переживание произведения в целом, информации в целом, а не трудностей по ее расшифровке с помощью словаря и грамматических правил, то есть, происходит целостный интеллектуальный процесс, где есть место и логике, и фантазии, и интуиции, а не его жалкий линейно-логический суррогат.

Благодаря «безразмерности» урока, а также тому, что каждый ученик получает в качестве задания свою – отдельную и не такую как у всех – фонозапись, с приложением печатных текстов, благодаря тому, что в дальнейшем разворачивается спонтанный обмен кассетами между учениками, говорить, например, о 200 песнях к концу второй четверти – дело реальное. Этот «этап работы» при наличии песенного материала может продолжаться еще очень долго сам по себе без затрат учебного времени, требуя от учителя минимальных организационных усилий: поддерживать фонотеку и постоянно стимулировать оборот записей.

Адепты «воспитывающего обучения» нас укоряют: почему музыка легкая, а не классическая? Отвечаю: язык классики – язык для них «иностранный». Когда речь идет об одном отдельном ребенке, растущем в полной изоляции от масс-медиа в композиторской семье, где ежедневно звучит классическая музыка, то для этого ребенка язык классики – родной язык. Для остальных же это еще одна трудность – понимать стилистику серьезной музыки, которая может быть преодолена ценой длительных и осторожных усилий. Свидетельством бесплодия классического и «условно-музыкального» (упражнений) репертуара в воспитательном процессе служит почти ненависть большинства учеников музыкальных школ к музыкальным занятиям, где названый репертуар занимает до 90 процентов содержания.

Базой для освоения иностранного языка может быть только родной, хорошо освоенный язык повседневного общения. Так и в музыке – родным музыкальным языком большинства наших детей является язык популярной, привычной, ежедневно транслируемой музыки. Ваше учительское дело – принести на урок лучшие образцы современной музыки, а уж в процессе общения с ней школьник постепенно вырастет до общения с мировой классикой. Пока же музыкальная классика ему не по зубам, как и классика литературная. И взрослые не все слушают Чайковского или Баха, читают Толстого или Стейнбека. Предлагать им классику все равно, что грудного младенца потчевать свиной отбивной. Когда-нибудь это поймут и наробразовские верхи.

Как правило, на этом этапе по собственному почину школьников разворачиваются спонтанные обмены дидактическим (песенным) материалом и самостоятельная работа с ним, влияющая на успешность в словарных диктантах. И если учитель станет отслеживать не абсолютные достижения, а их динамику, когда хорошая оценка выставляется за прирост индивидуального результата, то рано или поздно каждый ученик начнет стремиться к тому, чтобы сделать шаг вперед. С помощью оценки «изменения состояния» у него активно формируется мотивация саморазвития и складывается способность к самоуправлению и автономности. В результате мы можем получить ученика, выполняющего «домашнюю работу» не получая домашних заданий.

Начиная со второй четверти, практикуются домашние задания в виде видеокассеты с записью хорошего фильма с титрами, но без звукового перевода. Если нет титров (которые мало используются в нашей стране), текст перевода выдается отдельной брошюркой, и воля самого ученика – прибегнуть к нему или положиться на смысловую догадку. Иногда при осмыслении этого приема работы учитель испытывает сомнения: сможет ли ребенок десяти лет одновременно отслеживать перевод и сюжет? Если фильм новый и незнакомый, сюжет динамичный и увлекательный, то искреннее стремление быть в курсе событий послужит достаточной причиной, чтобы освоить процесс просмотра фильма «с подкадровым переводом». А если фильм скучен, смотрен не единожды, то не следует ожидать энтузиазма, а стало быть, и успеха.

После двух-трех фильмов появляется своего рода навык, который обеспечивает вполне комфортный процесс просмотра. А после десяти ученик без труда идентифицирует реплики героев с текстом перевода. Маленький технический нюанс подготовки таких материалов заключается в том, что расположение текста на листе должно соответствовать ритмике диалогов. Удивительно, как легко ученики втягиваются в «видеотренинг» такого рода. И еще. При просмотре видео дети нередко стопорят машину и отматывают пленку назад, чтобы заново посмотреть фрагмент, который показался не очень понятным. Они и здесь станут делать так же. Так что не судите об этом приеме работы до того, как попытаетесь применять его в течение хотя бы месяца.

Как правило, уже через полгода работы наши ученики, ни минуты не занимаясь языком в «методическом» смысле, не делая специальных попыток, например, научиться читать, уже достаточно легко, правильно и бегло читают. У них не вызывает затруднений просьба напеть популярную мелодию, держа слова песни в руках, прочесть вслух страничку-две текста. Теперь-то и появляется почва для того, чтобы исследовать фонетический строй языка, актуализировать знания, усвоенные в непроизвольной и неосознаваемой форме (как при усвоении родного языка ребенком, растущим среди правильно говорящих людей).

После того, как мы провели детей через широкий культурный пласт, через насыщенный эмоциональностью песенный контекст, учитель концентрирует усилия на исследовании фонетического строя языка, осознании основных правил чтения. На этом этапе нам нужны все те же тексты с актуальным содержанием и подстрочным переводом, в том числе тексты песен, фонозаписи, учебник или справочник, где даны основы фонетики и плакаты с лаконичным изложением правил чтения и произношения.

Исследование особенностей фонетического строя изучаемого языка организуется на основе оригинальных записей его носителей (если класс не готовится к поступлению в Дипломатическую академию, можно обойтись записями голоса учителя). По-прежнему используются высокохудожественный песенный репертуар с отчетливой артикуляцией. Теперь можно работать с прозаическими текстами с подстрочником и звуковым (фонетическим) ориентиром. Следите за тем, чтобы в информационном плане тексты соответствовали интересам школьников. Простейший критерий отбора материала – использовать то, что они любят читать на родном языке, или чем интересуются. Уместный совет для данного этапа работы, не поддаваться сомнениям относительно того, что фонетика пения значительно отличается от фонетики нормативной. Фонетика хорошего пения соответствует нашим скромным намерениям, а в эмоционально-мотивационном плане пение создает для учебного процесса оптимальные условия. Особенно в плане предметности и жизнесообразности. Мы ведь песни своего детства поем всю жизнь. Теперь будем петь и английские (немецкие) тоже.

Каждое фонетическое явление исследуется по одному алгоритму: произношение – показ – узнавание – автоматизация узнавания – объяснение – интеграция с интуитивной Моделью фонетической системы языка. Последняя ступень, в сущности, предмет работы в вузе, зато все предыдущие организует школьный учитель. Все фонетические нюансы – предмет нашего исследования – должны быть последовательно извлечены из речевого потока: перед глазами учащихся текст с подстрочным переводом, в нем выделены (подчеркнуты или напечатаны жирным шрифтом) те места, где встречается изучаемое в данный момент фонетическое правило. Учащиеся должны пронаблюдать в речевом потоке, как оно звучит, это место, какие бывают варианты произношения. После показа конкретного фонетического явления в течение, скажем, недели, следует тренинг узнавания – ученики подчеркивают слово– или буквосочетание, где встречается нужное фонетическое явление. При этом исследуются один за другим только те фонетические феномены, знание и понимание которых имеет значение для развития навыка фонетического чтения.

Формализованное описание – правило – присутствует в течение всего периода его изучения в виде плаката с пояснениями на родном языке, причем плакат должен содержать иллюстративно-символическую часть и пояснительную. Первая играет роль знака, взглянув на который ученик тотчас вспоминает смысл правила, а вторая постепенно исчезает из пользования, выполнив свою миссию.

После знакомства с фонетическим феноменом плакат в «знаковой» форме остается в поле зрения до полного его освоения. Следует спокойно относиться к тому, что на стенах будут висеть до двух десятков фонетических «знаков» одновременно. Не стоит менять место их расположения, чтобы ученик мог мгновенно отыскать нужное взглядом всякий раз, когда будет возникать потребность. Каждый ученик работает со «своим» плакатом (знаком), на котором проиллюстрирована его индивидуальная фонетическая проблема, указанная учителем. Плакаты могут быть заменены или продублированы карточками открыточного формата, которые учитель кладет перед учащимся в случае идентификации проблемы в его произношении. Иногда есть нужда в том, чтобы создать знак, обозначающий проблему, прямо на глазах у ученика. Ярким фломастером учитель пишет или рисует опорный конспект правила на чистой карточке, кладет ее перед школьником и движется дальше. Работа над проблемой ведется до полного ее исчезновения.

Другой эффективный прием индивидуальной работы с учеником по поводу конкретной произносительной трудности в сложных случаях – подчеркнуть фломастером в тексте, который предназначен для работы в ближайшее время, все места, где данная трудность встречается. Это позволит ученику мобилизоваться всякий раз при встрече с «трудным местом».

Перед учеником не должно быть более одной проблемы одновременно. Именно поэтому мы обратились к формальным аспектам фонетики только после того, как автоматизировались процессы идентификации звучащего текста с графическим эквивалентом и значением. После того, как пройдены основные фонетические сюжеты, имеющие ключевое значение для правильного чтения вслух, учитель может запланировать другие разделы фонетики для изучения на факультативных занятиях. Каждый язык имеет в этом плане свою специфику, поэтому учитель должен распределить курс фонетики на части для обязательного и факультативного изучения. Следует превозмочь стремление изучить как можно больше. Общеобразовательная школа не филиал факультета иностранных языков, а в плане практического владения языком практические занятия и прагматичные знания играют роль куда более значимую, чем экскурсы в теорфонетику.

На этом этапе работы, примерно в середине первого года обучения, основным приемом работы является чтение про себя с фонетическим и семантическим ориентирами. Используются художественные тексты с развитым сюжетом, снабженные подстрочным переводом и фонозаписями. Технический ориентир учителя – автоматизация узнавания фонетических нюансов, правил, особенностей произношения, присущих изучаемому языку. Учащийся следует по тексту за звуковым ориентиром и подчеркивает карандашом звукосочетания (буквосочетания), которые являются предметом текущей работы. Можно дать всем ученикам одно общее задание, но очень быстро, в связи с тем, что они в разном темпе осваивают материал, перед каждым оказывается карточка с его индивидуальным правилом-заданием.

Учитель ходит по классу и наблюдает за работой, при этом фиксирует в. рабочей тетради проблемы каждого. Когда ученик пропускает феномен, который должен был быть зафиксированным, учитель подчеркивает его в ученическом тексте своей рукой цветным фломастером. Успешность работы оценивается по способности «видеть» в тексте нужное фонетическое явление. Достаточно длительный тренинг узнавания формирует базу для аналитического осмысления фонетической системы изучаемого языка. Постепенно у детей возникает ее целостное восприятие, к чему, собственно, мы и стремились. Именно поэтому мы временно приостановили активно-артикуляционный тренинг, который своей энергоемкостью мог препятствовать слиянию дискретных фонетических впечатлений и догадок с формальным описанием фонетики в единую систему.

Учитель не должен форсировать прохождение тех или иных этапов работы. Каждый ребенок в свой срок достигает готовности сделать следующий шаг. Учитель ведет соответствующую «бухгалтерию» – в своей рабочей тетради фиксирует точное положение каждого ученика в «списке фонетических проблем». Если он без напряжения распознает заданный фонетический аспект изучаемого языка в тексте, предъявляемом одновременно в графической и звуковой форме, то он готов к работе со следующим фонетическим объектом. При точном следовании нашему алгоритму без каких-либо реверансов в пользу условной коммуникации или собственных убеждений, большинство ребят к концу первого года обучения успешно осваивают основные фонетические тонкости, обеспечивающие процесс чтения. Все «подводные камни» текста перед ними как на ладони. Их ведь не так много на самом деле. Теперь мы можем последовательно, по мере готовности, одного за другим переводить учеников на следующий этап работы артикуляционно-фонетического цикла.