Текст книги "Stalker: Еретик (СИ)"

Автор книги: Алексей Карелин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

– Поп! Поп, кончай! Все уже! – кричал Альт.

Я понял, что до сих пор жму на “спуск”, а “фенька” растерянно щелкает в ответ. Накатила слабость. Я сел, положил автомат на колени, стволом к химере, будто она могла ожить. Да и шрам не успокаивался. Дрожащими руками заменил рожок. Глубоко вдохнул, медленно выдохнул. Мокрый, как после ванной. С остервенением ухватил противогаз, хотел сдернуть, отшвырнуть. Остановил Альт. Крепко сжал запястье, покачал головой, спокойно посоветовал:

– Лучше не надо.

Я отогнул край маски – с резины стекла соленая водица. Уставился на гору туши передо мной. Оказалось, помимо развороченной головы у твари имелась еще одна, поменьше, до конца не сформировавшаяся. Миледи с любопытством осматривала старшую сестру. Астралов и след простыл.

– Откуда ж они берутся? – поразился я.

Вопрос был риторическим, но Альт ответил:

– Говорят, это все ваши опыты. Военных.

Я посмотрел на сталкера искоса. Чего-чего, а таких монстров люди создавать пока не научились. Это что же, болотники – тоже дело рук человеческих? Не-ет, в Зоне сам бес шалит. Или НЛО. Как там у Стругацких? Как в воду глядели. Только в жизни оказалось значительно хуже.

К нам подошли Штепсель и Тарапунька, со словами благодарности пожали руку Альту, не снимая перчаток, конечно. Меня поначалу будто не замечали, потом Штепсель присмотрелся подозрительно и прокурорским тоном спросил:

– Военстал?

– Допустим, – с вызовом ответил я.

Сталкеры вопросительно вылупились на Альта. Кабардинец не растерялся:

– Мужики, вам не все равно, кто ваши задницы спас?

– Дезертир? – продолжил допрос Штепсель.

Я выругался, несколько изменив слово Штепселя.

– Я за него ручаюсь. Без паники, – вступился за меня Альт.

– Ну, ну, братишка, ты бы, наверное, и монолитовцем не побрезговал бы, – с пренебрежением произнес Штепсель.

– Хорош трындеть. К нам гости, – заметил я движение со стороны школы.

Мутанты приближались то ли ползком, то ли вприпрыжку. Быстро, но чуть ли не сливались с землей. Если бы Припять зеленела, их, возможно, и не увидел бы. На снегу же, среди голых деревьев их стремительные рывки сразу бросались в глаза.

– Снорки, мать их так, – процедил Штепсель.

Мы выстроились стеной, ощерились стволами.

– Дробовичок бы сюда, – мечтательно промолвил Тарапунька.

Я попытался поймать снорка в оптику – тщетно. Швыдкие, как понос. Еще и петляли, зигзаги наворачивали, словно раздумывали, атаковать или нет. Выстрелил навскидку. Тут же в воздух взвился снорк. Навстречу ему устремились три ленты пуль. Мы расступились, и меж нами рухнуло бездыханное тело.

Снорки с рявканьем кинулись в атаку. Первого я смахнул прикладом, от второго увернулся. Тот прокатился колобком, развернулся уже хоботом ко мне и снова ринулся на меня. Я угловым зрением уловил тень слева – присел – над головой ухнуло тело. Сцепился со вторым снорком. Монстр тянулся к глотке, щелкал желтыми зубами. Я выхватил нож и всадил его по рукоять в тощую шею уродца.

Тарапунька палил куда ни попадя. Чуть меня не пригвоздил контрольным. Очередью я сшиб со сталкера снорка. Не успел поймать благодарный взгляд, как сбили с ног. Ребра будто взорвались. Снорк норовил расцарапать лицо, шуршал ногтями по пластику. Я поджал ноги и резко вскинул их – снорк улетел за спину. Я же ослеп. Ребра сигналили: “Отдохни! Успокойся!”

Тварь быстро сгруппировалась и скакнула назад. Я и повернуться не успел. Одной рукой отбивался, другой – тянулся к ножу, засевшему в глотке убитого снорка. Достал! Направил рукоять на оседлавшую меня тварь и выстрелил. Пуля прошила снорку щеку, выбила пару зубов и вылетела из виска. Мутант брякнулся на бок. Я выдернул из трупа нож, еле поднялся на ноги, полоснул по морде очередной твари.

Альт справлялся значительно лучше меня. Тарапунька выстрелами больше отпугивал, чем бил в цель. Штепсель катался по снегу, оборонялся руками и ногами от двоих снорков. Резкими шагами, щурясь от боли, я сократил расстояние. Еще на ходу достал из кобуры “вальтер” и всадил в головы мутантов по две пули.

Последний невредимый снорк бросился наутек. За ним силился угнаться раненый. Штепсель прижал его ногой и раскромсал черепушку очередью. Тарапунька послал несколько пуль вдогонку беглецу. Естественно, не попал.

– Все целы? – спросил я, придерживая ребра, будто боялся, что они сейчас вывалятся.

Один снорк копошился: то вставал на четвереньки, то падал. Его заносило, и мутант полз по кругу. Штепсель добил и этого уродца.

– Надеюсь, больше никто не объявится, – устало выдохнул он, его потрепали более всех.

– Вы спасли нас дважды, – подчеркнул Тарапунька, переглянулся со Штепселем и нехотя извлек из контейнера сочащийся густой жидкостью “ломоть мяса” – спрессованные гравиконцентратом частички животных тканей. Арт походил на остывшее сердце.

Вопреки обычаям своего народа, Альт не стал ломаться. Принял подарок сразу, молча. Видимо, среди сталкеров так заведено: платить даже за бескорыстную помощь.

– Куда путь держите? – поинтересовался Альт.

Тарапунька потер затылок, покосился на Штепселя, тот кивнул.

– К стадиону идем, – ответил Тарапунька. – Говорят, там немало артов.

– Было немало. Где действительно Зона щедра на дары, так это на Янове. Мы как раз направляемся туда. Может, с нами?

Тарапунька снова задал немой вопрос Штепселю, тот помотал головой.

– Не, – озвучил Тарапунька. – Мы все-таки посмотрим стадион. А на Янов нас Гарик проведет.

– Пойдете с нами – сэкономите, – Альт пожал плечами. – Ну, ладно. Осторожнее там, стадион усеян “каруселями”.

– Ни когтя, ни аномалии, брат.

Сталкеры пожали руки, коротко, ухватив друг друга у локтя – признак доверия и близости.

– И ты, военстал, прими нашу благодарность, – обратился ко мне Тарапунька. – Как тебя звать? Вдруг свидимся.

Я подумал и промолвил:

– Поп.

Возвращались другой дорогой. Чуть южнее. Миледи трусила рядом, с интересом заглядывала в лицо. Даже псины относятся к соратникам теплее. К моему стыду, я питал к псине только неприязнь и страх. От взгляда вампирских глаз становилось не по себе. Свирепая морда напоминала стычку со сворой бешеных дворняжек.

Пошел снег, частый, пушистый. Слава Богу, до нашего логова оставалось всего ничего. В такую погоду легко угодить в беду. Да, именно так: в беду. О подробностях лучше не думать. В Зоне они душу наизнанку выворачивают.

– Вот видишь, Поп, на добро добром отвечают, – нравоучительным тоном произнес Альт.

“Ломоть мяса” трепыхался у меня на поясе, так как у Альта свободных контейнеров не осталось. От арта исходило жгучее тепло, точно радиация жгла живот. Или то мне мерещилось…

Эй, да куда этот сталкер бежит? Ан нет, идет. Тогда откуда спешный скрип снега? Совсем не в такт нашим шагам.

Снег упорол с такой силой, что я и Альта видел плохо. Неудивительно, что споткнулся о застывшую Миледи. Псина ощетинилась, прижала уши, нос сморщила и смотрела в снежную пелену. Бровь снова зачесалась.

– Альт!

Сталкер оглянулся и сразу все понял, скинул с плеча автомат. Мы тупо ворочали головами, но видели лишь зимний пух.

Альт дернулся, Миледи залаяла на него. В позе сталкера было что-то неестественное. Прежде чем я сообразил что именно, из Миледи выскочила пара двойников и рванулась к Альту. Сталкер мягко повалился наземь. Раздался оглушительный рев, куда страшнее и мощнее медвежьего, да и львиного тоже. Если бы мой череп покрывали волосы, то среди них добавилось бы седины. Волкам-астралам страх оказался неведом. Они погнали призрака прочь, утробно рыча.

Я подбежал к Альту. Впереди проступила чернота входной двери, серая стена. Я затащил сталкера в дом. Коридор показался знакомым. Похоже, наша ночлежка именно здесь.

Стащил с Альта противогаз. Хотел похлопать по щекам, но Миледи принялась лизать хозяина. Альт нахмурился, сморщился, отмахнулся от псины и открыл глаза. Посмотрел на встревоженную Миледи, на испуганного меня, спросил слабым голосом:

– Надеюсь, от моих штанов не пахнет?

Наши губы дрогнули, растянулись, и мы враз заржали, точно закадычные друзья в кабаке. Смеялись долго. Напряженность последних дней выходила через громкий, неуемный хохот. Миледи пятилась в угол, глядела на нас с опаской. Это рассмешило еще больше. Только резкий ожог в ребрах оборвал мой смех. Я согнулся пополам, с оханьем схватился за больное место и все равно продолжал хихикать, тихо, болезненно, склонив голову. Альту и это показалось смешным.

Поднявшись в квартиру, мы накинулись на жалкие остатки съестных припасов. К концу подобия ужина за окном стемнело, как поздним вечером. Высотки чуть не царапали наливные брюха туч. Метель усилилась, ветер выл в трубах.

На сей раз Альт возвел более надежную баррикаду, не поленился подтащить диван.

– В мерзкую погоду даже мутанты ищут тихое, укромное местечко, – объяснил сталкер.

Как бы непогода не затянулась, иначе и завтра придется сидеть в четырех стенах. Я сжал крестик, прикрыл глаза. Дай, Боже, спокойного дня и чистого неба на завтра. И спасибо за милость, не раз оказанную мне сегодня.

– Штиль вымаливаешь? – догадался Альт.

– А почему я тебя ни разу не видел на коврике?

– Я не совершаю намаз.

– А как же шариат?

– Главное, чтобы Аллах был в сердце. Ему ни к чему обряды, ритуалы, Ему нужна искренность.

– Может, ты просто боишься прогневить Зону? – съязвил я.

Альт запустил в меня пустой банкой из-под шпротов. Я успел подставить ладонь, и консервы отлетели в сторону, звякнув об пол. Миледи недовольно проворчала, помешали сну. Прошло всего полдня, но в такую погоду ничего не оставалось, кроме как спать. Да и вымотался я изрядно. Не успел лечь – заснул.

Когда открыл глаза, за окном царили все те же сумерки, ветер возмущался, а снег осаждал стекла. Миледи спала. Альт смазывал маслом, чистил детали разобранного “калаша”.

– Сколько я спал?

Альт пожал плечами, ответил:

– Часа три-четыре…

Я стащил с ног берцы. Ногам тоже нужен воздух. Приятно… Синева и опухлость на пальце спала. Видимо, все же ушиб. Шишка на лбу тоже рассасывалась. К мышцам вернулась гибкость, только ребра ныли да пустой желудок.

– Выглядишь посвежевшим, – с улыбкой заметил Альт. – “Светляк” действует.

– Разве свинец не должен не пропускать излучение?

– Скажешь тоже. Танк и то полностью не защищает. Если б контейнеры совсем не пропускали радиацию, у сталкеров не было бы проблем с детьми. А так ходишь, облучаешься помаленьку, глядишь, и хвост сзади отрос.

А я уж было начал слушать внимательно.

– Ну, тебя к черту, – плюнул я.

Альт рассмеялся.

– Если хочешь быть отцом, оберни себя свинцом. Знаешь старый анекдот про деда и внучка? – Альт не желал униматься. – Значит, решил дед как-то проверить внука на знание истории. Спрашивает: “Скажи-ка, внук, в каком году произошел Первый Взрыв на ЧАЭС?” “В тысяча девятьсот восемьдесят шестом, деда”, – отвечает внучок. “Правильно”, – согласился дед и погладил внука по голове. “Ну, а скажи-ка, когда случился Второй Взрыв на ЧАЭС?” “В две тысячи шестом”, – не задумываясь, говорит внук. “Правильно”, – кивает дед и гладит внука по второй голове.

Я помрачнел, анекдот напомнил о больной дочери. Сталкер понял, что мне не до смеха, смущенно замолчал. Я его не винил, Альт ведь не знал о Машке с Людой. Не располагала к хорошему настроению и погода, и зверский голод. Как загипнотизированный, я смотрел на белые штрихи метели. Среди них отчетливо проступали лица моих девочек.

Меня охватило чувство безысходности. Такое бывает в осеннюю пору, когда все вокруг угасает, сереет, блекнет. Тогда падаешь духом, теряешь веру, отстраняешься от мира. В последнее время подобное я ощущал все чаще и чаще. Я, Альт и Миледи виделись мне сверху, с высоты птичьего полета. Одни, заметаемые в мертвом городе, никому ненужные, запертые ненастьем. В голову лезло черти что, только не хорошее. Припоминались все обиды, неудачи, начиная с самого детства.

– Альт.

Сталкер вопросительно промычал.

– Вот ты скажи: почему одним все, а другим ничего? Ведь несправедливо. Воля Божья праведна, но кто-то владеет островами, а кому-то и на чебурек не хватает. Хотя второй всем сердцем верует в Бога, а первый посмеивается над такими, как второй.

Альт посмотрел на меня с отеческой лаской и ответил:

– Ты не верно говоришь. Аллах всемилостив. Он дал нам глаза, чтобы видеть, уши, чтобы слышать, язык, чтобы говорить, нос, чтобы чуять, кожу, чтобы осязать, ноги, чтобы ходить, разум, чтобы творить, женщин, чтобы любить. Всем выдал поровну. Как же распоряжаться этими дарами, право человека. Не Аллах определяет нашу судьбу, ее строим мы. Если ты зашел в дремучий лес, оглянись: возможно, увидишь тропинку, ведущую на опушку.

Я вспомнил себя в школьные, студенческие годы – раздолбай раздолбаем. Похоже, Альт прав. Сам виноват, что купаюсь в дерьме. Вопрос: как из него выбраться?

– Мы убеждаем себя, что поздно, былого не воротишь, упущенное не поймаешь, – продолжал Альт, – чушь. Мы просто боимся рисковать, боимся незнакомых дорог. Тот, в ком есть Аллах, укрепит веру, возведет из руин надежду и сломает клетку, которую сам себе построил.

– Хватит, – тихо попросил я.

Во мне закипала злоба. Альт бил точно в цель, оттого я казался себе все ничтожнее. Хотелось перемкнуть за это сталкера. Чувствовал себя, как дегтем обмазанный.

– А что же ты, Альт? – спросил я раздраженно. – Такой умный, понимающий, а сидишь рядом со мной.

– Слишком поздно ко мне пришло понимание.

– Но ведь поздно не бывает! – воскликнул я с нервной усмешкой.

– Я и не собираюсь тлеть в Зоне, будь уверен. Может, даже с тобой уйду. У меня было много времени для раздумий. Вернусь на малую родину, открою ресторанчик национальной кухни, расскажу миру о настоящей Зоне.

– Докторскую будешь защищать?

Альт улыбнулся и тоже задал вопрос:

– А что, нет в Москве зоноведческого института?

– Института смертников, ты хотел сказать?

Альт мрачно закивал.

Тишина длилась недолго. Альт затянул адыгейскую песню. Как ни странно, она не вызвала во мне былой неприязни. Лишь мурашки пробежали по темечку.

Я отвернулся к окну. Метель снова ожила красками. В ней бегала Машутка с воздушными шариками, смеялась, звала меня с Людой играть. Светлое воспоминание… Словно из прошлой жизни.

Шорох, возня рядом заставили меня подскочить, пелена сна вмиг порвалась.

– Спокойно, это я, – насмешливо сказал Альт.

Зажжужало. Сталкер достал КПК. Нахмурился.

– Что такое? – я почуял неладное.

– Семецкий отдал концы. В который раз.

– То есть?

– Одна из легенд Зоны. Сталкер давно червей кормит, а сообщение о его смерти приходит каждый день. Говорят, Семецкий добрался до Монолита и пожелал бессмертия. Вот и получил.

Я поскреб щетину, вспомнился сон: метель, а из нее темным пятном проступает Монолит. Он зовет меня, и я иду. Остается каких-нибудь десять метров, как из снежной стены выбредают зомби. Они лезут со всех сторон, пробивают крючковатыми пальцами землю, хватают за берцы, за штаны. Завершила кошмар разверзнутая перед носом пасть болотника, бесноватый рев и тлетворный запах падали. Этой ночью мне опять пришлось усыплять себя Псалтирем. Луну затянули тучи, поэтому читал, светя на страницы фонариком. Древние благозвучные строки действовали, как успокоительное.

– Что-то не тянет меня сегодня на улицу, – сказал Альт.

Он стоял у окна, рассматривал безжизненные заснеженные улицы. Ветер стих, с неба падали редкие мелкие снежинки, тучи поднялись, посветлели.

– После шторма обычно бывает затишье, – вспомнил я.

– Знаешь, получить сообщение от Семецкого среди сталкеров считается хорошей приметой. По мне, весть о смерти есть весть о смерти. Что тут приятного?

– Ну, не зря же все сходятся на ином мнении.

– Они просто мыслят иначе: попал в передрягу, но, слава Семецкому, выжил; пошел к тайнику, но, слава Семецкому, вовремя заметил стадо кабанов. А ведь мутантов могло и не быть, или там перестрелки, ранения. Счастливчики хвалятся, что Семецкий взял их под крыло, и не задумываются: прежде чем выбраться из бойни или избежать другой беды, они на нее натыкаются.

Альт не переставал удивлять: то он говорил о духах, словно средневековый деревещина, то разводил философию, как академик.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что нам стоит подождать до завтра из-за какого-то сообщения?

На Альта было жалко смотреть. Похоже, он понимал, как глупо выглядит, однако ничего не мог поделать: суеверие засело в башке прочно.

– У нас еда закончилась, вот-вот и воду допьем. Медлить нельзя, – давил я, отгоняя мучительный образ воды. Во рту, как в Сахаре. Пили мы ничтожными порциями.

Альт быстро потер ежик волос, дернул неопределенно плечом и нехотя согласился:

– Ладно, собирайся. Как говорят у меня на Родине, у идущего путь укорачивается, у сидящего – прибавляется дел.

Сталкер собрал вещи, свистнул Миледи – та сразу поняла: уходим. Мы разобрали баррикаду, оглядели комнату: не забыли ли чего?

– Ну, с Богом, – вздохнул я.

– Да хранит нас Аллах.

Натянули противогазы, гулко зашагали по коридору. На лестнице Альт остановил меня.

– Будь внимательнее. Кровосос мог вернуться.

На меня налетел мираж из сна. Я поежился, снял автомат с плеча.

Вслушиваясь в молчание стен, мы крадучись спустились на первый этаж. На улицу вышли не сразу. Сначала выглянули из-за косяков, осмотрели каждую веточку.

Вопреки ожиданиям, Альт повел не к дороге, а во дворы.

– У дорог опаснее, – объяснил он.

Альт походил на сжатую пружину. Глаза постоянно вращались, исследовали каждый клочок пути. Собранность сталкера передалась и мне. В чем, в чем, а во внимательности мне не откажешь. Аукались и преследования боевиков в Чечне, и пограничная служба. К тому же панорамная маска куда удобнее стандартных “очков”, какие были в противогазе Альта.

Снега навалило по щиколотку. Его хруст радовал, навевал новогодние воспоминания. О самом счастливом празднике. Семейном. Волшебном. Теплом, несмотря на зиму. В этом году Люда, наверное, даже елку не поставит, если только Машутка не попросит сильно-сильно. Она умеет настоять на своем. Вся в меня.

– Прощайся с Припятью, – бросил через плечо Альт, – мы вот-вот покинем ее.

“Прощайся” обычно звучит печально, если не горько, но я услышал в голосе Альта нетерпение, возбужденность. Сталкер спешил расстаться с проклятым городом. Припяти это не понравилось.

Земля содрогнулась. Мы еле удержались на ногах. В ушах зазвенело, в глазах забегали “мушки”. В паре сотен метров за спиной завыли в несколько глоток псы. Миледи тревожно заскулила.

– Твою через пень колоду, – выругался Альт, огляделся, ткнул пальцем в сторону, крикнул: – Бежим!

Тучи словно засасывала воронка. Они неслись на… Я взглянул на компас – проняла дрожь. Готовился выброс.

Быстро светлело. Все приобретало призрачную ауру. Контуры размывались, раздваивались. Позади прогремело, треснуло. Я оглянулся. Юго-восток вспыхивал зарницами. Молнии били одна за другой, заставляли дрожать воздух, небо и землю.

Неподалеку отчаянно забрехали слепые псы. Сбивались в стаю, искали укрытие. На перекрестке мелькнул человеческий силуэт, прозрачный, едва уловимый – кровосос и то заметался.

– Сюда! – услышал я приглушенный громом голос Альта.

Забежали в темную низкую пристройку из белого кирпича, ухватились за ржавые ворота, потянули на себя. Между нами проскользнула Миледи. Створки нехотя, со скрежетом поддались. Захлопнули. Полная тьма. Мы стояли, не шевелясь, ждали, пока глаза привыкнут к отсутствию света. Во внутренней стене обнаружился пролом, за ним – квадрат освещенного пола. Еще ворота!

– Альт!

Кинулись закрывать второй вход. Воздух стал вязким, как кисель. Да еще боль в ребрах перехватывала дыхание. Я с трудом переставлял ноги, пришлось перейти на шаг, а потом и вовсе остановиться. Навалилась пудовая тяжесть, даже руки не поднять.

Альт тем временем уже закрыл одну створку. Из-за спины зарычала Миледи, сталкер обернулся, удивился моему бездействию, быстро перевел взгляд на ощетинившуюся псину. В глазах отразилась тревога. Альт медленно снял с плеча автомат и осторожно закрыл вторую створку.

Я еле сдерживал “феньку”, руки дрожали, как у хронического алкоголика. Губы не слушались, выходили лишь отрывистые звуки. Заколола бровь.

Снаружи грохнуло. Так, будто над самой крышей. В глазах помутнело. Автомат отлетел в сторону, как выдернул кто. Альт резко развернулся и выстрелил очередью в три пули. Миледи громко рыкнула, тут же заскулила и стихла. Мы застыли в ожидании.

Раскаты грома нарастали, землю трясло все неистовее. Но то происходило за стенами и не пугало. Возникло ощущение, что мы залезли в кротовью нору, не спросив крота.

Альт хотел включить фонарик, но что-то сшибло его с ног. Сталкер простонал в забытьи. Видимо, бросили чем-то тяжелым.

По скуле ударил металл. Я вскрикнул. Следующий удар пришелся на голову, точечный. Я покачнулся. Если б не шлем, мог бы слечь навеки. Били с завидной силой. Попытался достать противника вслепую, но лишь получил железкой по рукам.

Рядом прогрохотал автомат – Альт очухался. Во вспышках пламени я увидел у дальней стены, за “уазиком”, маленькую фигурку. Она злобно заверещала, отбежала в другой угол.

– Альт, там.

Сталкер, стоя на колене, застучал длинной очередью. Карлик взбешенно заревел. Все что ни лежало на полу забилось в конвульсиях. На нас осыпался дождь гаек и болтов. У виска ухнул гаечный ключ. Лязгнуло уныло, безнадежно. Загремело трясущееся железо. В воздух поднялась полуизъеденная ржавчиной кабина “буханки”.

– Это уже серьезно, – впечатлился Альт. – Поп, не стой!

Альт сменил рожок, открыл огонь. Кабина “уазика” заплясала. Карлик удерживал ее с трудом. Я, словно ботан, утерявший очки, сел и захлопал ладонями по полу в поисках “феньки”. Кабина рухнула чуть ли не на руки.

Послышалось шлепанье босых ног. Карлик повис на воротине, забился в попытке оттянуть ее. Створка приоткрылась. Луч света упал на мой автомат. Стиснув зубы, я скачком достиг его, обхватил, как родное дитя.

– Поп!

Вдвоем с Альтом мы обрушили на карлика град свинца. Мутант заорал с диким отчаянием и замер, опершись ручкой о воротину, словно решил передохнуть. Балахон, весь в дырах, сочился кровью, с рваного в бахрому подола она капала под грязные босые ножки, где уже расплылась небольшая лужа.

– Кончено, – болезненно выдохнул я, ребра выли от боли. – Бюрер.

– Исп, – то ли согласился, то ли возразил Альт.

Снаружи царила тишина. Пока мы воевали, выброс закончился. Сильно пахло озоном, воздух звенел радиацией. Тучи сомкнулись в единое полотно.

– Цел? – спросил я.

Альт с кряхтением поднялся, побрел к карлику. Пихнул ногой – бюрер повалился, как кукла. Альт боднул плечом забрызганную кровью воротину и вышел в расширившийся проход. Я последовал за сталкером. Не успел покинуть гараж, как счетчик Гейгера встревоженно затрещал.

Альт скинул на снег рюкзак, покопался в нем, достал аптечку и протянул мне упаковку таблеток.

– Прими цистамин, – сказал он. – Где Миледи?

Я пожал плечами. Глаза Альта расширились, он рванулся назад, в гараж. Я открыл ворота полностью, чтобы облегчить сталкеру поиски. Миледи лежала у пролома в стене. Клок шерсти на лбу запекся кровью. Альт опустился на корточки, приник ухом к груди псины – послушать, бьется ли сердце. Слушал долго. Я наблюдал за ним отстраненно. Жалости к мутанту не испытывал, потому и сталкеру сочувствовать не мог.

Наконец, Альт выпрямил спину и радостно воскликнул:

– Жива!

Я проглотил две таблетки радиопротектора, которые все это время неспешно, не глядя, извлекал из упаковки.

Альт поднял псину на руки, подбежал к рюкзаку. Разорвал пакет с бинтом и принялся перевязать Миледи. Если честно, я бы только обрадовался смерти псины. Для меня она все еще оставалась дьявольским отродьем. Правда, недолго. После перевязки она стала выглядеть не пугающе, а нелепо.

Альт надломил ампулу нашатыря, поднес к носу Миледи. Псина прянула ухом, фыркнула, подняла голову, чихнула.

– Жива, моя девочка, жива, – ласково произнес Альт. – Ну, давай, поднимайся. Тихонько. Та-ак, молодец, Идти можешь? Ты ведь крепкая. Нет, не трожь повязку. Фу! Нельзя! Та-ак.

Меня чуть не стошнило. На месте сталкера я бы добил монстра. Видела ли Миледи, как Альт убивал псевдопсов? Не психанет ли однажды? Какие картины рисует ей мозг, когда желудок пуст? Как сейчас. Псина напоминала бомбу замедленного действия.

– Идем? – проявил я нетерпение, больше наблюдать сюсюканье не было сил.

– Да, и как можно скорее. После выброса здесь сильная концентрация радиации. До Янова не больше километра, если срезать через лес.

Я коротко кивнул и направился в сторону дороги. Альт, подбадривая Миледи, двинулся следом. Мы миновали здание милиции, прошли немного вдоль бетонки и свернули в лес. На дорогах, по словам Альта, больше шансов наткнуться на зомби. Те по старой памяти помнили: дорога – это жизнь, это движение. Вот и бродили в надежде словить попутку, которая подвезет их до дома. О доме они имели мало представления, но тяга к нему осталась.

Поначалу я шел быстро, но потом начал сдавать. Ребра усиленно ныли. Сказалась схватка с бюрером, гнить ему в Аду. Вернулась и хромота. Вдобавок, чесалась немытая несколько дней рожа. Унять зуд мешал противогаз, а расстаться с ним я рискнуть не смел. Пришлось стиснуть зубы и терпеть.

– Чего плетешься? Нашатыркой зад смазать? – шутливо спросил Альт.

– Себе смажь. Дышать больно.

– Это еще хорошо, что у верблюдов нет крыльев.

– Чернобыльская шутка?

– Я бы тебе рассказал притчу, да сейчас лучше не отвлекаться на болтовню.

– Тогда бы вообще молчал.

– Я к тому, что могло быть и хуже. Аллах милостив, “светляк” неустанно латает тебя. Терпи, раз вызвался в поход.

А я, блин, что делал? Пескарь премудрый. И почему впереди шел я? Маршрут обычно прокладывал Альт.

– Если не любо мне в зад смотреть, иди первым.

– Э, дорогой, мне лучше, когда все на виду. Пойду первым, мне и вперед смотреть, и на тебя оглядываться.

– А что на меня глядеть? Я не девка панельная.

– А сегодня сто двадцатое число. Раненый не может заботиться о себе.

Я сомневался в честности Альта, но весомых аргументов не имел. После выброса карта аномалий изменилась. Примеченное Альтом по пути в Припять утратило ценность. Сталкер вполне мог использовать меня как “отмычку”. Оставалось полагаться на собственное чутье.

– Да неужели ты не можешь идти быстрее? – не переставал возмущаться Альт.

– Тише едешь – дальше будешь. Усохни.

Я перестал воспринимать сигналы за спиной. О тыле позаботятся Альт с Миледи. Моя задача – не попасть в силок Зоны. Славно ощущать себя дичью.

Рядом в ствол ударила пуля. Я обернулся, Альт опустил автомат.

– Ты идиот?! – заорал я.

– Я тебе кричу, кричу – ты не слышишь. Аномалии – не мыши, они повсюду. Подними голову.

На расстоянии вытянутой руки с ветки дерева свисала толстая плотная паутина. Передо мной ясно встали лица военсталов: спокойное – Горбатого, хитро улыбающееся – Стельмаха, простоватое – Левши, юношеское – Гнома, наплевательское – Перца… Не думал, что буду скучать по ним, а поди ж ты, защемило сердце. Койка на “Агропроме” вспомнилась, запах пота в располаге. Я крепко зажмурился и резко открыл глаза – картинка разрушилась. Зона – не место для ностальгии.

– Ну, заметку сделал, идем дальше, – подгонял Альт.

Я посмотрел на распятье, болтавшееся на запястье. “Утверди шаги мои на путях Твоих, да не колеблются стопы мои”.

Теперь взгляд блуждал повсюду: скользил по снегу, спотыкался о черные стволы, цеплялся за ветки, даже те, что были достаточно высоко. Где-то снег придавлен невидимым шаром, где-то оплыл от жара, где-то снежинки выстроились спиралью. Прав был Леха: зима значительно облегчала пребывание в Зоне. Только мочала заранее заметить трудно. Белые, они сливались со снегом. Раз мы зашли в тупик: паутины висели куда ни глянь – ни подлезть, ни просочиться. Пришлось возвращаться и брать восточнее.

Лесу не было ни конца, ни края. Тело охватили разбитость, усталость. Дыхание сбилось.

– Меньше километра, говоришь? – раздражился я.

– Это Зона, друг, – пожал плечами Альт. – Тут не о чем нельзя говорить с уверенностью.

– Мы заблудились?

– Нет, я слежу за компасом. Устал?

Несмотря на мороз, я вспотел. Противогаз лип к лицу, бронежилет прибавил в весе. Желудок сжался до грецкого ореха, язык присох к небу. Жаловаться я не привык, поэтому ответил сердито:

– На том свете отдохнем.

– Э, друг, типун тебе на язык. Такие шутки в Зоне плохо кончаются.

– Если среди аномалий блуждаем, может, арты поищем?

– Нам пока не встречались грибные места. Аномалии молодые, артефакты пока не сформировались.

– Как знаешь.

– Стой!

– Чего?

Я обернулся. Альт к чему-то прислушивался. Указал на Миледи, псина задрала голову, водила мордой, втягивая воздух, – учуяла кого-то. Я услышал хруст снега под осторожным шагом. Звук далекий, взглядом до идущего не достать.

Альт медленно спустил автомат с плеча на локтевую впадину, взял ствол в руки. Шаги то приближались, то удалялись, словно бредущий не имел цели. Не знаю, как долго мы стояли. Я успел перебрать в голове всех мутантов, представить, как бы снег звучал под их лапами, копытами. Мы не шевелились, пока шаги не смолкли в стороне Припяти.

Альт пару раз рубанул ладонью вперед, мол, можно идти. Сначала боязливо, потом смелее мы продолжили путь. Остановил нас луч солнца, на минуту пробивший серые тучи. По нему мы поняли, что наступил полдень.

– Заблудились, твою мать, заблудились! – вспылил я.

– Не совсем, – озадачился Альт. – Пространственные аномалии. Видимо, на нашем пути их целый ряд. В какой-то точке нас всякий раз отбрасывает назад. Мы словно идем по замкнутому кругу – это первый вариант, – последние слова сталкер произнес особенно мрачно.

– А какой второй? – насторожился я.

– Петля Мебиуса. Мы застряли во временном отрезке, в нем и умрем от голода или жажды.

Первой мыслью была: “Он шутит”. Альт говорил серьезно, но я отказывался верить в такой нелепый конец.

– Попробуем пройти на восток, может, удастся обогнуть аномалии, – предложил сталкер безразлично.

– Опять идти вслепую? Неужели их никак нельзя заметить?

– Только при свете Луны или солнца. Они будут отливать перламутром.

Думай, Вадим, думай. Безвыходных ситуаций не бывает.

Альт посмотрел на компас, развернулся на сорок пять градусов, взглянул на меня вопросительно.

– Идешь?

Эврика! Я сжал Альту плечо и выдохнул:

– Фонари.

Некоторое время мы остолбенело пялились друг на друга, дивились простоте решения и собственной глупости. Я включил нашлемный фонарь, он вспыхнул, мигнул пару раз и потух.

– Должно быть, повредился при падении, – с сожалением предположил я.

Вспомнилось, как я приложился головой о сук. Даже лоб заныл.

Альт достал из рюкзака свой фонарь, надел поверх противогаза, поворотом против часовой зажег, сказал: