Текст книги "Stalker: Еретик (СИ)"

Автор книги: Алексей Карелин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

– Сигаретой угостишь? – спросил я, нервы пробудили острое желание покурить.

Сталкер помотал головой со словами:

– Миледи не нравится запах табака.

Да что ж это за мужик? Под собаку подстраивается. А если псине баба его не понравится? Хотя баба сама убежит, увидав каннибальскую рожу мутанта.

Эх, кабы знал, что в Припяти местами противогаз необязателен, прихватил бы курево с собой. Или не взял бы. Ведь предстояла короткая операция: одна нога здесь – другая там.

Сталкер смотрел на меня участливо: верно, ожидал просьб или пожеланий. Рядом спала псина, положила голову на колено хозяина и тащилась от ласки. Повезло мне со спасителем: мало того, что кавказец, так еще и не курит да с кровожадным монстром дружит. Кстати, а имени я так и не спросил.

– Как тебя зовут, сталкер?

– Альт.

– Альт? Странное имя.

– Прозвище. Альтруист – длинно, поэтому все зовут Альтом.

Я хмыкнул. Человек с такой кличкой, должно быть, не раз помогал людям. Удивительное дело в Зоне, где каждый сам за себя.

Я оглядел Альта внимательнее и заприметил кожаный пояс с бляшками: медь чередовалась с серебром. Слева висел кинжал: кривоватый, без крестовины, с полметра в длину или чуть меньше. Такие же я видел у чеченских боевиков. Я помрачнел.

– Откуда ты, Альт?

– Тебе обязательно знать все? – сталкер нахмурился.

– Разве я спросил что-то неприличное?

– В Зоне не принято распространяться о жизни за колючкой.

– А, боитесь мести. Если ты альтруист, разве у тебя могут быть враги? Состоишь в одной из группировок? Я слышал, в Зоне кучки единомышленников воюют друг с другом.

– Что-то ты разговорился. Силы возвращаются? А настоящее имя я и тебе не советовал бы называть. Буду звать тебя… – Альт придирчиво осмотрел меня, взгляд остановился на лысом черепе. – Череп. Ты будешь Череп.

Я криво усмехнулся. Хорошенькое прозвище. Главное, символичное. Встреча с костлявым оскалом весьма вероятна. Раненый новичок в центре Зоны да еще и в обществе кавказца с ручным мутантом.

Правда, не такой уж я и новичок. Потоптать радиационную землю успел. Проблема в том, что я плохо знал Припять. Не представлял, чего следовало ожидать от города-призрака. Страшилок о нем я наслушался вдоволь и надеялся, что большая их часть – вымысел.

– Так ты принадлежишь к какому-нибудь… клану? – переспросил я в надежде получить хоть какое-то представление об Альте.

– Я сам по себе. Две головы лучше, чем одна, но двадцать голов – это уже стадо. Стадо повинуется инстинкту. О чем с ним говорить?

Я почувствовал в голосе сталкера напряженность. Плохой знак, учитывая особенности южного народа. Я мельком взглянул на кинжал и сменил тему разговора:

– Что за песню ты пел?

– Ты слышал, – немного смутился Альт. – Наша народная, о нарте Сосрыкъуэ. Понравилось?

Интересно, как глубоко в Альте засел альтруизм? Как бы он отреагировал на правду? Меня тошнило от кавказского говора. В Чечне на всю жизнь наслушался. И насмотрелся на их черные физии. Благо, Альт не походил на них, иначе я бы не сдержался.

– Что будем делать? – я снова перевел диалог в другое русло.

Альт развел руки в стороны, подумал и ответил:

nbsp; – Подожду, пока ты встанешь на ноги.

– Это может занять несколько дней.

– Значит, будем голодать вместе.

Вот тут я полностью осознал, где оказался, понял, насколько беспомощен. Если в тайге или джунглях пищу и воду можно добыть охотой и собирательством, то в Зоне все отравлено радиацией. Если обычный экстрим сводится практически к борьбе со слабостью духа и тела, то в Зоне добавляется и опасность встречи с мутантами, аномалиями и людьми. У военного в Зоне нет друзей. Правда, есть исключения вроде полковника Дегтярева, ему как-то удалось сдружиться со сталкерами. Да и Альт пока не тычет в нос стволом.

Первое правило Зоны – забыть о Большой Земле. Как ни беспокоили меня Люда с дочерью, я должен забыть о них, отстраниться от целей далеких и озадачиться доступными. Иначе не выжить. Зона не прощает ошибок.

– Насколько дней нам хватит еды? – озаботился я главным на данный момент.

– Дня на три, если не будем есть, как та курица, что несла золотые яйца.

– Какая курица?

Наверное, очередная кавказская сказка. Жаль, они коротки. Болтовня отвлекала от боли и негатива, заполонившего голову.

– О, это наша притча, – охотно начал рассказывать Альт. – У одной женщины была курица, которая несла золотые яйца.

– Ряба? – хмыкнул я.

– Какая ряба? – смешался Альт.

– Несущая золотые яйца, – намеренно запутывал я сталкера; не мог я по-хорошему с их братом, не мог.

– Слушай, кто рассказывает? – возмутился Альт. – Я или ты? Спросил, так не перебивай, дождись, пока закончу.

Ишь ты, вспетушился. Если б от Альта не зависела моя судьба, я бы продолжил забавляться, подтрунивать. Кавказцы вспыльчивы, легки на драку, а я любил остужать их горячие головы.

– Так что там с курицей? – спросил я примирительно.

Альт посмотрел мне в глаза и, видимо, прочел в них насмешку. Оскорбился и резко, отрывисто вытолкнул из себя:

– Ничего, сдохла. Много себе позволяла.

Сталкер взялся выкладывать на пол снедь. Припечатывал так, точно хотел расплющить. Тушенка, шпроты, копченая колбаса, белый хлеб, сыр, лук – бедновато, но мне к сухпаям не привыкать. Учуяв еду, псина оживилась. Альт кинул ей ломоть вяленой говядины, а сам принялся уплетать то ли творог, то ли сыр.

– Дай угадаю: адыгейский сыр, – пошел на мировую я.

– Есть хочешь? – все еще с обидой в голосе спросил сталкер.

– Честно? Боюсь шевелиться.

Альт смягчился, опять задал вопрос:

– Могу ли я чем помочь?

Я подумал, можно ли доверять адыгу, не отобразится ли на моем лице неприязнь, если Альт подойдет вплотную. Потом обругал себя за тугодумство, ведь я не располагал правом выбирать. Кто еще кроме Альта мог оказать мне медицинскую помощь?

– Кости вправлять умеешь?

– Где? Плечо?

– Угадал.

– Немного знаком с медициной, – скромно объяснил Альт. – Плечевой – самый распространенный вывих. Какое?

– Левое.

Альт склонился надо мной, ощупал плечо. Я старался не смотреть на сталкера, стиснул зубы и ждал.

– Будет больно, – предупредил Альт.

– Само с…

Договорить я не успел. Резким рывком сталкер вернул сустав на место. Я сжал губы, едва сдерживая себя, чтобы не огреть Альта свободной рукой. Через минуту боль утихла, и я смог облегченно выдохнуть.

– Что-нибудь еще? – Альт все еще нависал надо мной.

– Палец на ноге, по-моему, сломан. Или тоже вывих. Нет, не на этой.

Альт осторожно снял ботинок, поморщился. Да, пот – не духи от Шанель.

Я чуть приподнял голову. Палец опух, посинел. Альт смотрел на него озадаченно.

– Даже не знаю, – промолвил он. – Кость не торчит – уже хорошо. Может, просто ушиб с растяжением. Будем надеяться, само пройдет. Единственное, чем могу помочь, так это приложить компресс.

Я стукнулся затылком об пол, закрыл глаза. Никогда я еще не чувствовал себя таким униженным. Ни встать, ни сесть, принимаю помощь от кавказца.

– При переломе, как и ушибе, пальца необходима обувь с жесткой подошвой, – услышал я Альта. – Твои берцы как нельзя кстати.

– У меня и ребра вроде сломаны.

– Да, смотрел, пока ты был в отключке. Смещений не прощупал. Возможно, это даже не переломы, а трещины. Через месяц заживет, а пока придется терпеть, – беспечно прожужжал Альт.

Месяц… Будто мы в санатории. В Зоне и от пореза можно коньки отбросить.

Я тяжело вздохнул и тут же задержал дыхание. Ребра, суки, кусались.

– Думай о выздоровлении, а не о травмах, – наставительно произнес Альт. – Как говорят у меня на Родине, упавшего духом ноги не несут.

Кот ученый, блин. Он-то в порядке, чего б не пофилософствовать.

В голове словно червячок заерзал: какая-то мысль отчаянно пыталась пробиться к сознанию. Я огляделся. Окна. Деревьев не видно, значит, этаж не первый. Автомат. Должен быть заряженным. Консервы с тушенкой. Открыть их мне сейчас не по силам. Смешно даже. Рюкзак. Можно использовать как подушку. Все не то, в мозгах по-прежнему свербело. Эврика! Нужная мысль вспыхнула, как сигнальная ракета.

– Вещмешок, – вспомнил я.

– Что?

– Где мой рюкзак? Там аптечка, шприц с обезболивающим.

– Промедол, – кивнул сталкер. – В Зоне такие аптечки на вес золота. Уверен, что без укола никак? – спросил виновато.

Уверен ли я? Да я рук-ног не чувствую! В мазохисты не записывался. Ишь чего удумал. Терпи, солдат, вдруг хуже придется? В Зоне не о “потом” надо думать. Важны “здесь” и “сейчас”, иначе “потом” может не наступить.

– Коли, – потребовал я.

Альт нехотя повиновался. Лекарство подействовало быстро. Боль затухала. На веки навалилась тяжесть. Я расслабился, уставился в потолок, чтобы не тревожить себя нерусскими рожами да красноглазыми мордами. Осматривал трещинки, сколы и незаметно уснул.

Спал беспокойно. Передо мной мелькали разверстые пасти болотников, слепых псов. Снился Бабич, угодивший в “мясорубку”: его скрутило, как выжимаемое белье, и разорвало в кровавую пыль. Привиделась и Люда: бледная, с запавшими глазами, шла ко мне, точно лунатик, и стонала, как чернобыльские зомби. Потом жена распалась на море тушканов, они прыгали, царапались, кусались, лезли на меня. Мучение прекратила Тесла – яркая вспышка затмила все…

Я часто заморгал. Будто из мозаики, плавно состроился потертый потолок. Мелодичный, но ненавистный речитатив вернул к реальности. Альт снова пел. Миледи лежала, опустив морду на передние лапы. Сталкер заметил мое пробуждение и воскликнул:

– Как говорят у меня на Родине, ты похож на человека, ударившего скалу яйцом.

Я стиснул зубы, чтобы не ляпнуть в ответ лишнего. Было не до шуток. Тревожил сон. Как бы не оказался вещим.

– Тебе снились кошмары? – догадался Альт.

– Я говорил во сне?

– Нет, я определил по сбившемуся дыханию и метанию зрачков под веками.

Наблюдательность сталкера поразила. Впрочем, без нее в Зоне долго не протянешь.

– Ты опять пел.

– Песни отгоняют болезнь. И кошмары.

Выходит, сталкер пел для меня. Трогательно. И мерзко. Все равно что терпеть лобзания слюнявого пса.

Я поднял ладонь – пальцы дрожали от напряжения. Рука слушалась плохо, как деревянная. Пришлось потрудиться, чтобы утереть пот со лба.

– Сколько я спал?

– Сейчас полдень.

Кряхтя и морщась от боли, цепляясь за батарею, подоконник, я сел, привалился спиной к стене.

– Хочешь есть? – спросил Альт.

– Еще как.

Сталкер достал из нагрудного кармана маленький нож, вскрыл им консервы с тушенкой, отрезал кусок хлеба и протянул мне.

– Угощайся.

Я кивнул в знак благодарности. Сказать “спасибо” не позволяла гордость и прошлое. Стащил с рук перчатки и застыл в нерешительности. На руках наверняка было много радиационной пыли. Попадание “светящихся” частичек внутрь организма опаснее облучения извне.

Я отставил консервы, опустил на них хлеб, произнес:

– Позже.

Альт изогнул бровь, заверил:

– Не отравлено. Ешь, друг, не бойся.

Я нервно покивал. Чуть было не послал адыга.

– Насколько далеко мы ушли от “Энергетика”? – завел я разговор, чтобы отвлечься от голода.

– Он через дорогу. Мы на Курчатова. Вижу, тебе лучше. Посидишь один? Мне надо Миледи выгулять да пройтись до одного места. Оружие у тебя есть, вход здесь только один.

Я заподозрил неладное. Уж не решил ли сталкер кинуть меня? Понял, какая я обуза? Допустим, так. Что я могу сделать? Ни-че-го. Пусть катится. Лучше одному, чем с врагом под боком.

Я махнул, безразлично бросил:

– Валяй.

– Я вернусь. Ты только не спускай глаз со входа.

Я потянулся к автомату – Миледи зарычала.

– Миледи, фу! – прикрикнул строго Альт.

Миледи оскорблено проскулила. Сталкер поднял “феньку” и отдал мне. С автоматом в руках уверенности во мне значительно прибавилось.

Альт разобрал баррикаду, позвал псину и ушел. Напоследок напомнил, чтобы я следил за входом. Будто я из люльки вылез.

Я осмотрел “феньку” – падение добавило ей царапин, но в целом не повредило. Обшарил карманы разгрузки – все на месте, нож – на бедре. Сумка с гранатами валялась напротив, далековато. На ней – “вальтер”. Не хватало только детектора артефактов и КПК Студента. Если бы Альт уходил насовсем, вряд ли бы он оставил такое богатство, каким я располагал.

Вдруг словно оплеухой ошарашило. Ярко представилась золотая цепочка с крестиком, повисшая на ветке, высоко в кроне. Судорожно ощупал шею. Не сразу, но ощутил тонкие кольца металла. От сердца отлегло. Как смерти избежал.

Даст Бог, через день-два я наберусь достаточно сил, чтобы двинуться в путь. Вот только куда? К агропромовской базе или… Насколько я знал, от Припяти до ЧАЭС около четырех километров. Именно там по сталкерским байкам находится загадочный Монолит, Исполнитель Желаний.

Воистину: пути Господни неисповедимы. Может, моя неудача на самом деле – счастливый случай? Ведь говорят, что не даст Бог, все к лучшему. Честно сказать, не за деньгами я приехал в Зону. Надеялся Монолит отыскать.

“Сам ты к Монолиту не проберешься, – вспомнились слова Лехи, – а с проводником… проводник скорее всего убьет тебя”. Передо мной снова встал вопрос: насколько верна кличка спасшего меня сталкера? Могу ли я ему доверять? С одной стороны, жизненный опыт говорил, что довериться кавказцу, все равно что самому лечь в гроб. В то же время внутренний голос подсказывал: “Альт не такой”. Возможно, мне так казалось из-за внешности сталкера. Его кожа светла, нос прямой, а глаза серые. Альт – не грузин, не чечен, не даг, не азер, не армянин… В то же время акцент у него кавказский.

Время, чтобы приглядеться к новому знакомому, имелось. Желание добраться до Монолита теплится в каждом сталкере – уговаривать Альта не придется. Если он окажется честным, надежным товарищем, то останется лишь одна проблема – монолитовцы. Даже десятка много для двоих, но разве был у меня выбор? Достань я деньги, не факт, что они помогут. Медицина пока не всесильна. Если рак пустил метастазы, вылечиться очень трудно и с толстым кошельком. Монолит – единственная надежда. А если Монолит – легенда?

Череп раскалывался от неопределенности. Или оттого, что я им крепко приложился о сук.

Попробовал подняться. Оперся о батарею, встал на колени. На дрожащих ногах согнулся в поклоне. Уцепился за штору – карниз оборвался, и я чуть не упал, удержался благодаря подоконнику. Отдышался, а потом буквально всполз по стене, развернулся и прислонился к ней спиной. В глазах плыло, в ушах гудело сквозь ватный заслон.

Сел на подоконник, передохнул. Из щелей рам тянуло холодом. Потная кожа ежилась от ледяных язычков сквозняка. Покачиваясь, медленно, словно на ходулях, я пересек комнату. Пару раз терял равновесие, но успевал его восстановить вовремя. Прошел трижды туда-сюда. В ногах появилась твердость, только на ту, со сломанным пальцем, не мог переносить полный вес. Дышать полной грудью тоже было больно, так что активные действия противопоказаны. И как таким калекой воевать с монолитовцами?

Желудок заворчал, точно старый брюзга. Вскрытые консервы приковали взгляд. Я сглотнул слюну и с трудом отвернулся. Желудок словно комкали руки неумелого хирурга. Я сел на подоконник и принялся разглядывать Припять. Город-призрак – место живописное, но глаза то и дело косили в сторону скромного обеда. Нутро возмущалось все звучнее, настойчивее. В конце концов, не подыхать же с голоду! Где в Зоне я найду чистую воду?

Я опустился на пол и начал с жадностью топтать за обе щеки жирные кусочки мяса, остервенело рвать черствый хлеб. Жевать было больновато: один зуб шатался. Я клонил голову набок, перегонял языком пищу на здоровую сторону челюсти. Обедая, я раздумывал над тем, как мне выбраться из Припяти.

Ход мыслей нарушил стук коготков. Я схватил “феньку”. В комнату вбежала белая красноглазая волчица. Увидев наставленный на нее автомат, она зарычала. Миледи или нет – не понять. Я бы выстрелил, если б в дверях не появился Альт.

– Миледи, фу! А ты, друг, опусти ствол.

– Я уж было подумал, это обычный мутант.

– Лови, – Альт бросил черную брошюру.

Я поймал. Посередине книжечки, как раз на месте заглавия, зияла дырка от пули.

– Похоже на священные тексты, – сказал Альт. – Я видел на тебе крестик. Подумал, тебе понравится.

Я полистал. Псалом, псалом… Ясно, Псалтирь. Молитвы.

Альт опустил на пол три рюкзака, сел рядом. Миледи улеглась в углу, у входа.

– Если это не сильно важное, выкинь, – посоветовал Альт. – Зона принимает только веру в нее. Еретиков не жалует. То, что пуля попала именно в книгу, – знак.

– Ты что же, думаешь, Зона разумна?

– Знаю, друг, знаю.

Я промолчал. Человек с гор спустился. Что с него взять? Не удивился бы, если б Альт и грозу приписал гневу Зоны. А, может, он тут уже одичал?

– Альт, давно ты в Зоне?

Сталкер задумался.

– Зимы две. Или три… Здесь теряешь счет времени.

– И тебе нравится такая жизнь? Постоянно на адреналине, скрываешься, как преступник, от военных. Наверное, и семьи нет.

– Отчего же? В мои-то годы и без семьи? У нас в… там плохо с работой. Здесь я добываю больше, чем мог бы в той же Москве. Немного оставляю себе, остальное пересылаю домой.

Альт заметно погрустнел. Покопался в одном из рюкзаков, извлек несколько банок тушенки, толкнул ко мне и объяснил:

– Я свинину не ем.

– Кого ты ограбил?

– Снял с монолитовцев. Твои люди нескольких убили, прежде чем улететь.

Я взглянул на консервы, как на чумные, спросил мрачно:

– Не думал, что это смахивает на мародерство?

– При пожаре чистую воду не ищут.

– Так говорят у тебя на Родине?

– Да. А еще говорят, утку плавать не учат.

Я вздел руки и с деланным испугом воскликнул:

– Я не учу. Просто спросил.

– В следующий раз подумай, прежде чем просто спросить.

Опять распустил хвост, корону с него сняли. Ох, уж это волчье племя.

– Я так понимаю, ты готов стать моей сиделкой, – как можно дружелюбнее промолвил я. – Ну, а дальше что?

– В смысле, когда поправишься? Я – на Янов. Можешь пойти со мной.

Янов… Такого места на карте я не припоминал. Ладно, продолжим прощупывать почву.

– А что ты знаешь о Монолите? Я слышал, это самая популярная тема в Зоне?

Альт посмотрел на меня пристально. Я выдержал взгляд. Сталкер нахмурился, спросил:

– Что это вдруг ты интересуешься?

– Пытаюсь поддержать разговор. Разве сталкеры не любят рассказывать байки? Я их знаю мало, но Монолит – самая известная.

– Пусть ею и остается, – пожал плечами Альт. – Исполняет Монолит желания или нет, ты получишь пулю в лоб еще на подходе к реактору.

– Значит, он в Саркофаге.

– Там полно монолитовцев. Да и радиация… Нужна серьезная защита и сменные фильтры. С твоим костюмом лучше не соваться.

– А с твоим?

Альту вопрос не понравился. Он подманил к себе Миледи, обнял за шею, обхватил пасть, отпустил. Псина приняла игру, защелкала челюстями в попытках поймать раскрытую пятерню. Альт дразнил Миледи, играл, как с котенком. Не отвлекаясь от забавы, сталкер сказал с холодком в голосе:

– Там, где я тебя нашел, валялся сломанный “Отклик”. С каких пор военные интересуются артефактами?

Подловил. Но почему я должен отвечать, если он играет в молчанку?

– Нашел интересную вещь, подобрал, – прикинулся я дурачком.

– Хм. Ну, а это зачем тебе?

Альт бросил мне на колени КПК. КПК Студента. Дисплей треснул, однако аппарат работал.

Нашелся я быстро.

– Я же военстал. Эта вещица помогает вас выслеживать.

– КПК не подключен к нашей сети.

Оказывается, у сталкеров собственная сотовая сеть! Кто же оказал им такую услугу?

– Если сталкер не успевает уничтожить КПК, он просто удаляет настройки сети. Одним нажатием. После этого можно только сохраненные файлы смотреть. Я не нашел в нем, – Альт кивнул на КПК, – ничего интересного. Только “Курс молодого сталкера” да спутниковая карта Зоны. То есть все то, что военстал и так знает. За исключением…

Перечня артов. Прокололся ты, Вадим. Да и черт с ним. Почему я должен оправдываться?

– Хорошо, сыщик. Мне нужны деньги, много денег.

– У меня на Родине считают, что настоящего мужчину богатством не соблазнить. От жажды денег люди теряют голову, и в буквальном смысле тоже. Некоторые и вовсе перестают быть людьми.

Ну, вот, опять лечит. Сам, небось, школу не окончил, а меня учит.

– Не суди да несудимым будешь, – ответил я твердо. – У самого-то рыльце в пуху.

Псина жалобно проворчала, отошла в сторону. Словно подчеркнула бессмысленность спора.

– У меня другая история, – возразил Альт. – Возможно, ты ее узнаешь. Позже. Зона – моя жизнь. Деньги тут ни при чем. А вот военным, насколько я знаю, платят хорошо. Зачем тебе, Череп, артефакты? Зачем лишний риск?

– Значит, на то есть причины. И не называй меня Черепом. Я…

– Нет-нет. Молчи. Болезнь еще не отпустила тебя, да и Зоне будет сложнее навредить.

– О чем ты, черт возьми?

– Никому не называй истинное имя. Выдуманное сбивает зло с толку, может сокрыть тебя.

Я чуть было не рассмеялся. Умный, взрослый мужик просвещает меня, как обманывать злых духов! Да, Зона хорошо поправила ему мозги. Если не хочешь, Вадим, стать таким же, скорей выбирайся отсюда.

Альт, казалось, прочел мои мысли. С состраданием посмотрел на меня и вздохнул:

– Да не пошлет тебе Аллах большей трудности.

Меня кольнула совесть. Нельзя смеяться над искренней верой, какой бы она ни была. Я держался за крест, Альт – за разумную Зону.

– Альт, кто может провести к Монолиту? – я вернул разговор в нужное русло.

– Я не советник по самоубийствам.

– Монолит – моя последняя надежда.

– Все так думали. Все, кто полег на подступах к реактору или превратился в зомби.

– От меня зависят судьбы близких мне людей. Им необходима огромная сумма денег. Или чудо. Понимаешь?

– В Зоне за каждое чудо приходится расплачиваться.

– Да хоть сдохнуть! – не выдержал я. Сталкер рушил мои планы.

Злоба схлынула, как только я заметил на себе внимательный взгляд псины. Крик разбудил монстра.

Альт посмотрел на меня оценивающе. Кажется, понял, что я не шучу. Раз понял, то должен согласиться помочь. Отказаться было бы бесчеловечно.

– К ЧАЭС я тебя не поведу, – словно нож в сердце. – И никто не поведет. Только если как “отмычку”. Могу помочь освоиться в Зоне, но на смерть не поведу.

– Пусть будет так, – процедил я и отвернулся: мог поспорить, что глаза жгли ненавистью.

Между мной и Альтом точно образовалась пропасть. Мы долго молчали, но просто сидеть было тошно. Я решил потренироваться в ходьбе. Альт подскочил, чтобы помочь встать, но я остановил его. На сей раз меня не штормило, только боль в боку да хромота доставляли неудобства.

– Видишь, – обрадовался Альт, – чужое имя помогло. Духи упустили тебя из виду.

С наступлением ночи мы поужинали. Альт помог мне пройти до следующей квартиры, где я справил нужду. Вернувшись, мы легли на пол, подложив под головы рюкзаки. Миледи устроилась у ног Альта и засопела. Сталкер тоже уснул быстро.

Мои глаза не смыкались. Я не мог отпустить идею отправиться на поиски Монолита. Казалось, в них смысл жизни. Я даже слышал, как камень звал меня. Видел блестящие свинцовые грани стекловидной массы. Она напоминала “слоновью ногу” – чудесный сплав, обнаруженный в восемьдесят шестом. Его не брали ни кирка, ни пуля. Мной овладела маниакальная тяга к Монолиту. Я пытался думать о другом – бесполезно. Загадочное могущественное существо манило к себе.

Вот, вот он психоз. Я, как Альт, начал причислять неживое к живому. Меня будто лихорадило, тело покрылось испариной.

Желая отогнать наваждение, я поднял дрожащими руками Псалтирь, подставил первую страницу под свет Луны и занялся чтением первого псалма. Поначалу буквы оставались буквами, мешались и скакали. Я перечитывал одни и те же строки раз за разом.

“Расторгнем узы их, и свергнем с себя оковы их”. Взыгравшая фантазия усмирялась, взбудораженные нервы успокаивались. “Ты поразишь их жезлом железным, сокрушишь их”. Уверенность в собственных силах росла. “Ты найдешь выход. Все будет хорошо”, – шептал внутренний голос. “Многие говорят душе моей: нет ему спасения в Боге. Но ты, Господи, щит предо мною, слава моя, и ты возносишь голову мою”, – строки, точно огнем воспылали. На всей странице я видел только их. Они клеймом выжглись в памяти. Внутри поселилось необъяснимое волнение. Я с трудом дочитал псалом и почувствовал, как навалилась усталость. “Ложусь я, сплю и встаю, ибо Господь защитит меня”, – прочел я дважды и, полный спокойствия, уснул.

Проснулся я несколько иным. Просветленным и очищенным, что ли. Будто пропустили через сито, и по ту сторону решетки остались все невзгоды, болезни и заботы. Словно заново родился. Я ощущал удивительную легкость. Казалось, земное тяготение не властно надо мной. Может, я… умер?

Бросило в пот. Резко сел и скрючился от боли в ребрах. Жив, черт возьми, еще как жив.

Отдышался, медленно встал на ноги, оперся о подоконник. Небо над Припятью окрасилось румянцем. Темный лес прятал молчаливые серые здания. По улице Лазарева брела стайка слепых псов. Они принюхивались, водили мордами – учуяли трупы у ДК. Под окнами, среди стволов ольхи плелся зомби. Позади него из ниоткуда появился здоровенный упырь, обхватил зомби “замком” и облепил шею мясистыми щупальцами. Зомби задергался, автомат застучал очередью по мерзлой земле. Вампир не испугался, держал жертву крепко и сосредоточенно высасывал кровь. Зона… Каждый норовит съесть другого. Здесь свято чтят закон Дарвина: выживает сильнейший.

– Кто стрелял? – встревожился Альт.

Только что сталкер мирно посапывал и вот уже стоял рядом, осматривал окрестности. Зона хорошо натренировала его.

– Упырь завтракает, – ответил я.

– А…

Альт потерял интерес к улице, заметил вопрошающий взгляд Миледи и сказал ей:

– Ложная тревога, спи.

Поразительное хладнокровие! У меня при одном упоминании о кровососущей братии мурашки бежали по спине. Альт настолько свыкся с Зоной, что чувствовал себя, как дома. Уж не Господь ли послал мне такого помощника? Не с Божьей ли помощью я попал в группу Дегтярева? Не Бог ли спас меня от смерти в аномалии? Не Его ли длань отделила меня от товарищей, дала свободу действий? Уж очень много везения. В то же время Альт отказался вести меня к Монолиту. Не знак ли это: искомое вовсе не в промзоне?

Нет, я спятил. Во всем вижу Божье участие. Или хочу видеть… Не оттого ли Зону одухотворяют, потому что так легче? Необъяснимое пугает, тревожит. Соблюдение этикета Зоны – не что иное как борьба со страхом смерти. Ты блюдешь законы Зоны, проявляешь к ней уважение. Если она разумна, то логично ожидать ответной милости.

– Череп, о чем задумался?

Альт и его псина изучали игру моего лица.

– Я пойду с тобой, – решение далось тяжело, но я верил, что оно правильное.

Альт улыбнулся краем губ и одобрил выбор:

– Правильно. Нечего под пули монолитовцев подставляться. Я тебя выведу. Даст Аллах, Зона будет тебе вспоминаться с легким сердцем.

– Погоди, я не говорил о Большой Земле. Мне по-прежнему нужны деньги, и я намерен получить их за артефакты.

Альт поскучнел, посмотрел на мой живот, спросил снисходительно:

– Как же ты собираешься собирать артефакты? Ты, как портной без иглы.

– То есть?

– Артефакты радиоактивны, а тебе придется их подолгу носить при себе. Нужны свинцовые контейнеры, они значительно уменьшат облучение твоего тела.

Я ответил не сразу. На ум приходило лишь мародерство. Липучее, гадкое слово, но… с каждой секундой я убеждался все сильнее, что мародерство – важный пункт в инструкции по выживанию в Зоне, такая же жизненная необходимость, как вода и “калаш” с полной обоймой. А лучше двумя. Или тремя. В идеале – полный рюкзак. Полный, но невесомый.

– Может, у наемников найду, – сказал и сам себе опротивел.

– Найдешь. Эти любят устраивать торги, ежели найденный артефакт не заказан изначально. Но и костюм твой заточен не под Зону, а больше штурмовой. Как понимаешь, комбинезон с трупа не стянешь. От дырявого проку мало.

Я вспомнил Студента. Тот по аномалиям шастал без серьезной защиты. Правда, на то он и Студент, что без царя в голове. Опять же, ликвидаторы последствий аварии в восемьдесят шестом работали на промзоне и вовсе без респираторов и перчаток. Теперь получают грошовые пособия по инвалидности…

– Не удивлюсь, если и сменных фильтров у тебя нет, – добил Альт.

Я сокрушенно помотал головой. Предполагалась короткая операция на короткой дистанции.

– Но ведь как-то сталкеры начинают, – задумался я. – Где-то можно купить костюм?

Альт кивнул и назвал цену, от которой мои брови поползли вверх.

– Впрочем, можно взять в кредит. У серьезных барыг большие связи, от них не скроешься, поэтому они не боятся давать товар вперед денег зарекомендовавшим себя людям. Отрабатывать придется долго, поэтому вряд ли этот вариант тебе подходит. Да и доверие надо сначала как-то заслужить.

– Ну, а ты как начинал?

– Я по началу в ОЗК бегал, – признался Альт. – Тогда зашибать деньгу было много легче: артефакты прямо на дороге валялись. Буквально. Никакой детектор не был нужен. Ходки совершались быстрее, ошибались меньше. Так и получилось, что старожилы одеты не хуже спецназа.

– Так, значит, мой костюм неплох, – заметил я злорадно.

Альт смутился, попытался оправдаться:

– Я ж о тебе забочусь. Ты слаб и неопытен. Сгинешь ведь здесь. У тебя жена, дети есть?

Вопрос точно перещелкнул что-то в голове. Я увидел Магомаева. Он стоял на огромном валуне, у ног валялись стрелянные гильзы, “калаш” в правой руке смотрел дулом в небо. Весь рожок высадил, сука. Попался. Не сводя с Магомаева прицела, я перешагнул через тело Голобокова, сократил расстояние между собой и боевиком – для точности выстрела.

– Что будем делать? – Ермолов дышал тяжело, кровь из рассеченной брови заливала глаза, на майке сбоку расползалось темное пятно.

– Нэ стреляйте. Сдаюс, – испуганно промолвил Магомаев. – Видыш, сэржант, кладу автомат.

Боевик медленно присел, опустил “калаш” у ног. Магомаева надо было скрутить и отдать под суд – так велено чинами. Мне же хотелось иного: нашпиговать его черное тело пулями. Чечен, похоже, почувствовал мой настрой.

– Сэржант, может, разойдемся?

– Чего-о?! – возмутился Ермолов.

– Ты нэ пали, мы ж цывылизованные люди. Ты же нэ убьешь бэзоружного? У тэбя ведь есть мама, жэна? Дочка?

Я вздрогнул. Да какое ему дело? На жалость давит?

– Вижу, есть, – удовлетворенно заметил Магомаев. – Ай горевали бы они, кабы ты погиб. И у мэня есть жена, сын.

– Товарищ младший сержант, давайте пристрелим эту собаку, – зарычал Ермолов. – Никто ведь не узнает, что он сдавался. Не было у нас выбора, не было.

Я смотрел в злые глаза Магомаева. Обычно следят за руками, ведь именно они несут смерть. Это ошибка. Я знал, насколько могут быть быстры руки, а вот глаза предупреждали об угрозе заранее. За доли секунды до резкого движения глаза атакующего расширяются. Контратака, уход из-под прицела всегда представляют собой прежде всего рывок. К сожалению, у каждого правила есть исключения.