Текст книги "Государь (СИ)"

Автор книги: Алексей Кулаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Кулаков Алексей Иванович
Государь

30.05.2016г.

Государь.

Пролог.

– Московское время девять ноль-ноль! С вами радио России.

Угловатый радиоприемник, занимающий стратегически важную возвышенность на кухне (а попросту говоря, стоящий на холодильнике), и девушка-подросток, ловко нарезающая бутерброды с колбасой на этой самой кухне, были давними друзьями. Собственно, она помнила старенький ВЭФ всю свою сознательную жизнь – а изделие рижского радиозавода могло припомнить немало курьезных историй про свою юную хозяйку. Меж тем, из динамика прозвучала коротенькая мелодия, и диктор доверительно поделился со слушателями ценной мыслью:

– Всему свое время!..

Сделал паузу, подчеркивая важность данной сентенции, и зачастил сочным баритоном:

– Информационная программа "Вести"! С новостями в студии Леонид Осипов, и основные темы этого утра следующие...

Выкрутив верньер громкости до характерного щелчка выключения, девушка глубоко вздохнула, словно набираясь решимости или готовясь к долгим уговорам, после чего подхватила тарелку с горкой бутербродов, аккуратно взяла большую чашку со свежезаваренным напитком и пошла со всем этим в соседнюю комнату.

– Пап? А я тебе чаю сделала, как ты любишь, со смородиной. И бутериков... Папуль, ну съешь хотя бы один!..

Увы, но все уговоры пропали втуне. Более того, родитель даже не соизволил отвести взгляд от компьютерного экрана – какая-то белиберда (сплошь из формул и коротких строчек поясняющего текста) оказалась для него важнее собственной дочери!.. Однако Полина не отступалась, вынудив-таки отца ответить:

– Я не голоден.

– Ну как так! Ты же за завтраком всего ничего поел!.. Ну папа, не вредничай... Пара бутербродиков, и я отстану?..

Пара минут подобных уговоров закончились тем, что мужчина с покрытыми сединой висками наконец-то оторвался от своего непонятного занятия. Вот только... Полина помнила, как раньше смотрел на них с братом отец: иногда недовольно, иногда с гордостью, со скрытой смешинкой или осуждением за какие-либо проказы – но всегда, абсолютно всегда они видели в его глазах нежность, ощущали поддержку и любовь. А теперь все чаще она встречала только пугающее равнодушие или отстраненный интерес. Такие перемены... Ей было страшно. От того, что с отцом творится явно что-то неладное, что временами он становится чужим – а она совсем, ну совсем ничего не может с этим сделать.

– Дитя, ты мешаешь мне.

Запнувшись на полуслове, девушка поникла головой. Молча вышла из комнаты, добрела до своей кровати и упала лицом в подушку, давясь рыданиями. Нет, она не винила отца ни в чем, и уж тем более не гадала, в чем причина таких изменений в родном человеке – зачем гадать, когда все точно знаешь? Все началось тогда, на зимней трассе, когда в их машину влетел лихач на темно-синем форде. У брата разбило бровь, у нее пара синяков... А у отца компрессионный перелом позвоночника!.. Нет, поначалу-то врачи давали очень хорошие прогнозы на полное восстановление здоровья – в первый месяц-два. Затем зазвучали слова о том, что-де "реабилитационный период, возможно, несколько затянется", но "несмотря на некоторые осложнения, подвижность позвоночника, несомненно, будет восстановлена в полном объеме". Еще через месяц... Впрочем, что толку вспоминать то, что уже прошло? Лучше думать о будущем – а в нем уже вполне явно вырисовывалась операция в питерском НИИ травматологии и ортопедии имени Вредена. Хорошо хоть, что деньги понадобятся только на проживание в гостинице и кое-какие лекарства...

Динь-дилинь-дин!

Оторвавшись от подушки при первых же звуках дверного звонка, и мельком поглядев на себя в зеркало (так и знала, что останутся следы от слез!), Полина запустила брата домой. Приняла пару пакетов с покупками, в ответ на его вопросительный взгляд отрицательно мотнула головой и ушла на кухню.

– Бать!

Прекратив шуршать пакетами, девушка превратилась в одно большое ухо.

– Купил все, что было в списке – только вот этого не было. А на это, сказали, рецепт нужен.

В отличие от дочери, сыну родитель ответил сразу.

– Очень хорошо, Малыш . Набери мне горячую ванну.

Направляясь в санузел, парень едва слышно пробурчал себе под нос, что давно уже вырос. И вообще...

– Готово, бать.

Проигнорировав подсунутую под руку трость, глава семейства медленно вздел себя на ноги. Постоял, едва заметно покачался-перекатился с носка на пятку и обратно, после чего и проследовал в ванную комнату – пусть по-прежнему медленно, зато вполне уверенно передвигаясь без помощи дюралевой подпорки.

– Халат, полотенце?

– Все на вешалке, батя. Помочь?

Наблюдая за тем, как отец по очереди льет в слегка парящую воду из одного бутылька, затем из другого, затем вышелушивает в ладонь несколько таблеток, Павел не выдержал и открыл рот для вполне напрашивающегося вопроса...

– Ступай.

Чтобы тут же его закрыть и послушно освободить помещение – уже с другой стороны двери. Да уж, хотя отец и вышел на пенсию, но командного голоса ничуть не потерял! Заглянув на кухню и не обнаружив там сестры, подросток отправился на ее поиски – недолгие, потому что она обнаружилась в комнате отца, сидящей перед его компьютером и увлеченно изучающей содержимое открытых вкладок.

– Пашка, смотри! Организация сельскохозяйственных угодий и севооборотов в условиях континентального и резко континентального климата, суть и принципы чередования культур. Ты хоть что-нибудь понимаешь?

– Ну-ка брысь, дай я присяду!

Вытеснив Полю из-за компьютера, парень вывел на экран историю запросов и загрузок и разочарованно поморщился:

– Батя все логи почистил. Только сегодняшние еще не снес... Ретроградная история русского пчеловодства, пчеловодство для "чайников". Общие сведения и производство свекловичного сахара. Забытые народные промыслы – оренбургские пуховые и павловопосадские набивные платки ?!..

Почесав затылок, парень вдруг замер от пришедшей на ум догадки:

– Полька, может батя хочет из города в деревню переехать? Ну, вроде как фермером заделаться? Вот бл!..

Отвесив брату привычно-умеренный подзатыльник, чтобы не матерился, Полина прислушалась к звукам из ванны.

– Ага, с его спиной только об этом и думать!.. Давай-ка верни все, как было.

Сидя в своей комнате, близняшки растерянно помолчали на двоих, после чего парню пришла в голову интересная идея: почему бы не пригласить в гости дядю Виталю? Разумеется, не забыв предварительно наябедничать ему на все странности последних двух недель. Пускай отец и его лучший друг посидят за накрытым столом, понастальгируют о покинутой службе под бутылку "беленькой"... А там, глядишь, хоть какая-то определенность да появится!

– Полинка!?.. Доча, где ты там у меня?

Завершивший свои непонятные процедуры родитель вид имел расслабленный и добродушный.

– Па-ап?..

– Солнышко мое, что-то я проголодался...

Заметив на лице дочери явственное удивление, мужчина успокаивающе махнул рукой:

– Знаю-знаю: сразу после ванны есть вредно, скоро обед, нельзя перебивать аппетит и все прочее. Но хоть чай с лимончиком и пару бутербродов с сыром мне можно?

Удивление на девичьей мордашке стало еще сильнее, вдобавок к нему добавилась легкая обида и осуждающий взгляд.

– Тогда один, но с колбаской? Что, тоже нельзя?!?

Откинувшись на спинку стула, глава семьи нарочито шумно сглотнул, вздохнул и печально пригорюнился:

– Дожил! На старости лет родная дочь голодом морит.

– Папа!..

– А что, нет? И вообще, вы с Пашкой в последнее время какие-то странные стали...

В общем, предложение о вызове дяди Витали прошло, что называется, "единогласно и под бурные и продолжительные аплодисменты". Единственно, подросткам пришлось запастись терпением, потому что на момент звонка мужчина как раз уехал из города по каким-то своим делам – а перепады поведения у отца уже откровенно начали пугать.

Динь-дилинь-дин!

– Дядь Виталя!!!

Ухнув от веса пятнадцатилетней "пушинки", резко повисшей на его шее, долгожданный гость бережно приобнял Полину. Затем похлопал по плечу более сдержанного в выражении своих чувств Павла, мимоходом обронив сакраментальное:

– Вырос то как! Скоро меня обгонишь.

Устроив одежду на вешалке, мужчина глянул на себя в зеркало, машинально огладил усы и поинтересовался:

– Ну, где хозяин?

Узнав, что оный ни свет не заря нарядился в самый лучший костюм и куда-то ушел, отставной майор слегка удивился. Затем он уперся взглядом в изогнутую рукоятку палочки-трости, стоящей в уголке прихожей, и удивился уже гораздо сильнее – потому что прекрасно помнил, как друг язвил и матерился насчет своего передвижения "на трех опорах". Вернее сказать, как его это расстраивало. Это что же, он вновь стал ходить без палочки, и даже не поделился с ним такой радостью?

– Так, мелочь пузатая, а теперь повторите все то, что вы мне протрещали по телефону еще раз, и поподробнее!

Выслушав "исповедь" близняшек, мужчина нехотя заглянул внутрь секретера в комнате друга, где ему указали на короткую шеренгу разнокалиберных баночек (содержимое некоторых из них пахло столь гадостно, что его непроизвольно передернуло). Продолжая осмотр, он потыкал пальцем в бумажный "патронташ" небольших одноразовых шприцов, глубокомысленно похмыкал при виде стопки вскрытых упаковок с витаминами в ампулах, и непроизвольно обласкал взглядом едва початую бутылку спирта.

– М-да!..

Подростки на это утверждение лишь согласно кивнули.

– Павлуха, а что ты там говорил про интернет и какую-то чепуху?

Вместо ответа парень подвел гостя к отцовскому компьютеру и легонько пнул системный блок, ловко попав большим пальцем ноги по кнопке включения.

– Лень-матушка?

– Ага, она самая.

Воткнув флешку в один из разъемов на клавиатуре, подросток заметил, со скрытой гордостью за себя любимого:

– Так-то батя все стирает, но я тут по случаю одну интересную программку наковырял... Вот, последние загрузки.

На экране замельтешили чертежи какой-то конструкции. Или механизма? Разумеется, поясняющие надписи тоже присутствовали, вот только – исключительно на английском языке.

– Поля, ты у нас отличница, а ну-ка переведи?

– Э-ээ, жаку... Жаккардова машина .

Двое подростков и один зрелый мужчина озадаченно переглянулись. Вот только озвучить хоть какие-то предположения и версии они так и не успели:

Щелк!

Дружно дернувшись от резкого звука закрывшегося замка, троица "дознавателей" повернула головы к входной двери – после чего комнату как-то разом заполонили неловкость и смущение пополам со стыдом:

– Жорка, привет...

– Ой пап, ты уже вернулся? А мы тут... Ну, это. Вот?

Вернувшийся столь не вовремя (и неслышно!) родитель окинул всех присутствующих в его спальне нечитаемым взглядом, и как-то равнодушно подсказал:

– Любопытствуете содержимым моего компьютера. И секретера.

Пока вернувшийся хозяин раздевался, близнецы успели обменяться паническими взглядами и неслышными тенями скрыться в своей комнате – Виталий не только придумал подходящее оправдание, но и обратил внимание на то, что его друг изрядно прибарахлился. Новое, и даже по виду очень дорогое зимнее пальто, перчатки и меховая шапка, ботинки... Обрадовавшись тому, что появилась хорошая тема для начала разговора, он как раз собрался задать первый шутливый вопрос – однако же, отставному майору опять не свезло:

– Солнечная! У нас гость, а на столе пусто. Это как понимать?

Если бы какой-нибудь художник смог запечатлеть Полину в течении последующих десяти минут, то его работа вне всяких сомнений называлась бы "Идеальная дочь".

– Малыш, набери мне горячую ванну.

А вот Павел на модель для портрета "Идеальный сын" Павел откровенно не тянул, скорее уж на "Рыцаря угрюмого образа".

– Ну а ты, Дающий жизнь , покамест потрапезничай, угостись чаем – после чего и поговорим.

Виталий недоуменно сморгнул и неуверенно улыбнулся.

– Ты это мне, что ли, Жора?

Не дождавшись ответа, гость все же прошел на кухню, где и был в полном соответствии с прозвучавшими указаниями обильно накормлен и напоен. А к тому моменту, как скатерть придавило донышко заиндевевшей бутылки с водкой, из ванны показался и сам хозяин – в одних лишь домашних штанах и тапочках, благодушный и чем-то безмерно довольный.

– Ексель-моксель, Жорка! Ну ты и отощал!..

Действительно, тот Георгий, каким его помнил друг, сильно изменился – и непонятно, в хорошую или плохую сторону. Прежде плотное тело с остатками былой роскоши (в смысле кубиков на прессе) сильно усохло, бесследно исчезли намечавшиеся валики жира по бокам – оставив после себя лишь сильно выпирающие ребра. А еще тугие жилы и мышцы, перекатывающиеся под кожей при каждом движении наподобие живых змей.

– Жора, с тобой явно что-то не так. И если...

– Стоп.

Накидывая на себя халат, хозяин негромко распорядился:

– Дети, ступайте к себе. Продолжай, Дающий жизнь.

Разумеется, подростки послушно выполнили распоряжение отца. И так же разумеется, что долго пятнадцатилетние детки в своей комнате не высидели – спустя всего пять минут они молча пихались возле поворота на кухню, соперничая за лучшее место и возможность без помех "погреть уши" во взрослом разговоре.

– ... ты же умер?!!

Высунув головы из-за угла и замерев в неустойчивом равновесии, близнецы превратились в одно большое ухо.

– И что с того? Мне теперь из-за этого договор не исполнять?..

Пару минут на кухне царило напряженное молчание, затем что-то резко зашуршало.

– Не помогает, да? Можешь еще и за святой водичкой сбегать, я подожду.

В этот раз молчание длилось заметно дольше, и было отчетливо напряженным.

– И это тоже не поможет. В сердце твоем нет истовой веры, молитвы пусты, а крестик на шее – всего лишь бесполезное украшение.

Затаивший дыхание Павел едва не охнул от неожиданности, когда забывшаяся сестра запустила ему свои наманикюренные ноготки в плечо.

– Говорил я Жорке, что не надо ему с тобой связываться... Экстрасекс херов!

Негромко плеснуло и дребезжащее звякнуло – словно рука, которой один из мужчин наливал себе в стопку водки, едва заметно подрагивала. Дальнейшее общение гостя и... Отца? Так вот, оно проходило заметно тише, и до напрягающих слух близняшек доносились лишь отдельные слова и обрывки фраз – в основном, возгласы дяди Витали, хоть и непонятные, но обнадеживающие:

– Обещаешь?

Только один раз чужой (это уже стало окончательно ясно) чуть повысил голос – вернее сказать, они смогли полностью разобрать его ответ на непонятную, но очень эмоциональную претензию друга семьи:

– Ты сдурел, что ли? Куда ты полез?!?

Звякнув бутылочным горлышком о хрусталь стопки, и с шумным глотком переправив сорокоградусную в горло (очень уж характерными были звуки из-за прикрытой кухонной двери, чтобы в них ошибиться), отставной майор буквально зашипел:

– У тебя совесть есть, экстрасекс? Ты уйдешь, а нам тут дальше жить!!!

– Меньше эмоций, Дающий жизнь. Я твоего банкира еще мастером цеха и профоргом завода помню – и уже тогда это был гнилой человечишко. Начальник цеха, заместитель директора завода, начальник районного жилкомхоза – который он затем удачно приватизировал. Один из основателей и владельцев регионального банка, щедрый меценат, чуткий к людским горестям и бедам... Как-то ему нимб голову не жмет? Скоро, если в новостях врут не больше обычного, займет неплохую должность в администрации губернатора. Неплохая карьера всего лишь за двенадцать лет, как считаешь?

– Вот!!! Поэтому я тебе еще раз говорю!..

– Довольно... Спи.

Дребезжащий звук удара чего-то увесистого по тарелке, и наступившая затем мертвая тишина сильно напрягли и без того встревоженных подростков.

– Младший!

Поглядев на бледную сестру и кое-как отцепив от себя ее пальцы, Павел опасливо открыл дверь и замер на пороге кухни, моментально отыскав взглядом дядю Виталия. Который, оказывается, всего лишь прилег лицом в тарелку с закуской (частично передавив последнюю) – и прекрасно себя там чувствовал, сладко похрапывая среди маринованных помидорок.

– Наш гость утомился. Солнечная постелит ему.

Рука чужого шевельнулась в выразительном жесте, указав на место рядом с чугунной "гармонью" батареи отопления.

– Ты уложишь.

Окинув странно-насмешливым взглядом прошмыгнувшую мимо него Полину, мужчина удалился в свою комнату в компании вазы с фруктами. Однако, его надежды на спокойный вечер и часть ночи не оправдались – благополучно разместив резко "уставшего" дядю Виталю и наведя порядок на кухне, близнецы сами пожаловали в отцовскую спальню. Слегка шалые от собственной смелости (и некоторой нереальности происходящего), подростки одновременно и желали, и боялись услышать ответ на самый важный для них вопрос:

– Скажите... С папой все будет хорошо?

Неохотно свернув просматриваемую страничку, некто в теле родного человека медленно повернулся к брату и сестре. Немного помолчал, затем утвердительно кивнул.

– А когда? Ну, то есть... В смысле, я хотел спросить?..

Ленивым, и совершенно нехарактерным для отца плавным движением дотянувшись до желтого яблока, мужчина покатал его на ладони.

– Дитя, не мучай себя... И мой слух.

С хрустом разломив упругий плод на две части, он вернул меньшую половинку обратно в вазу.

– Ваш батюшка сейчас спит и видит странный сон – который, скорее всего, не запомнит. Меня в вашем мире держит договор. Да, тот самый. Нет, операция бы не помогла, Георгий медленно умирал.

Откусив сочную мякоть грушовки, гость из небытия звучно хмыкнул:

– Мне незачем обманывать вас, Солнечная.

Вспыхнувшая румянцем девушка покосилась на брата, и только-только успела сформулировать очередной вопрос, как на него уже ответили:

– Причем здесь магия? Обычная эмпатия . Да, Младший, как только тело вашего отца будет исцелено, я уйду.

Закончив обгладывать половинку яблока, мужчина аккуратно уложил его в пепельницу, и наставил на близнецов костистый палец:

– И очень надеюсь, что наше знакомство на этом и закончится. Пока же... Младший, во внутреннем кармане моего пальто конверт. Принеси.

Приняв пухлый бумажный сверток, чужой небрежно вытянул из него стопку пятитысячных банкнот. Не глядя отделил около десятка бумажек и протянул их Полине:

– На булавки.

Примерно треть стопки принял в свои руки малость ошалевший Павел:

– Младший, твои стоны сожаления о "рухляди, на которую ни одна нормальная игра не встает" изрядно меня отвлекают. Поэтому возьми что-нибудь приличное, и МОЛЧА наслаждайся обновкой.

Вернув остаток денег в конверт, вселенец небрежно бросил бумажное хранилище на верхнюю полочку компьютерного столика:

– Это в казну...

Запнувшись на мгновение, он тут же поправился:

– В семейный бюджет.

На пару мгновений придавив близнецов тяжелым взглядом, мужчина отвернулся от них к ждущему его внимания монитору.

– Ступайте, дети, и помните – чем меньше вы мешаете, тем скорее мы расстанемся.

Можно было сказать, что эта фраза стала неофициальным девизом близнецов. Благо, что придерживаться его особого труда не составляло, потому что их постоялец завел привычку исчезать по своим непонятным делам с самого раннего утра, возвращаясь к обеду (а пару раз вообще к ужину) – и досугом подростков интересовался крайне слабо. Но даже если бы он вдруг и проявил любопытство, то все равно ничего тревожного или неприятного для себя не узнал. Тот же Павел, к примеру, начал сборку компьютера своей мечты, периодически уходя в набеги на профильные компании, торгующие компонентами электроники. Увлеченно ковыряясь в недрах новенького системного блока, загружая программы и периодически бормоча что-то вроде "вечно эта хрень нормально не встает!" он и не думал чему-то там мешать – до того ли?.. Схожим был и досуг Полины, только вместо всяких компьютерных штучек, столь милых сердцу ее брата, она вдумчиво и весьма придирчиво обновляла свой гардероб. Хотя, конечно, новенький ноутбук тоже изрядно ее порадовал, да. А в общем и целом... Как это ни странно, но совместное житье-бытье с гостем оказалось вполне терпимым – более того, подростки даже как-то начали привыкать к такому сосуществованию! Лишь два обстоятельства временами отравляли их душевный покой. И если первое было всего лишь необходимостью сохранять тайну (что довольно-таки нелегко в пятнадцать лет), то со вторым все обстояло гораздо серьезнее: дядя Виталя, выспавшись в обнимку с кухонной батареей, вдруг проникся глубочайшей уверенностью. В том, что ничего такого особенного не происходит, и оснований для какой-либо тревоги нет. А все страхи и нервы близняшек проистекают от сложностей переходного возраста и чрезмерных учебных нагрузок. После чего и отбыл в родные пенаты, вдобавок отключив свой телефон. Вот и верь после этого взрослым...

– Дети.

Впрочем, все когда-нибудь заканчивается, как хорошее, так и плохое – и предзнаменованием этого стал визит одержимого в комнату близняшек. Учитывая, что сделал он это в первый раз, и к тому же очень тихо – стоит ли удивляться, что мужская половина пятнадцатилетнего "дуэта" непроизвольно подскочила, а женская... Пардон, девичья, тихонько взвизгнула?

– Печальный миг расставания близок.

Тонкая и весьма недобрая усмешка, как-то чуждо и непривычно изменившая отцовское лицо, не давала усомниться – в том, сколь сильно гость огорчен скорым прощанием. Впрочем, это была единственная эмоция, которую им позволили увидеть.

– Очень скоро. День, быть может два.

Было что-то завораживающее в том, с какой легкостью постоялец отвечал на вопросы – которые разум его собеседников не успевал даже толком облачить в подходящие слова. Это пугало... Но в то же время и невероятно привлекало, дразня терпким и невероятно притягательным привкусом нереальности, вот так вот просто и обыденно вошедшей в их жизнь.

– Нет, никуда ехать не надо.

Усевшись в поскрипывающее кресло, мужчина положил руки на подлокотники – причем с таким видом, будто он восседал на чем-то вроде золотого трона. Смешно, конечно. Вот только отчего-то, смеяться-то совсем не хотелось. Кашлянув разом пересохшим горлом, Пашка как можно более спокойным тоном уточнил, какая от них требуется помощь. Если она, конечно, вообще?..

– Нужна. Когда я уйду, у вашего отца будет что-то вроде обморока.

Покосившись на матово-черный системный блок, сонно помаргивающий парой зелененьких светодиодов на передней панели, покойный, и тем не менее прекрасно себя чувствующий знахарь-травник едва слышно хмыкнул:

– Можно сказать, своеобразная перезагрузка всей системы. Сколько она продлится, мне неведомо – однако, на все это время желателен пригляд за вашим родителем. Кто из вас?

– Я.

– Мы!..

Скрестив взгляды, близнецы всего за пару секунд беззвучно поругались, затем помирились, и наконец, пришли к полному согласию.

– Мы оба.

Легкий, почти незаметный кивок мужчины подвел черту, завершив короткий разговор – оставивший близнецов в весьма растрепанных чувствах. Павел задумчиво молчал, машинально гоняя по столу маленький прямоугольник флешки, а Полина уставилась отсутствующим взглядом куда-то в стену, время от времени потирая ладони. Она же первой и нарушила затянувшуюся тишину:

– Паш, знаешь – а я, кажется, его немножко вспомнила. Дядя Виталя тогда нас как раз в деревню привез, и мне пить очень захотелось. А у них там колодезная вода с таким противным привкусом! Бр-р!.. Еще помню густые заросли крапивы рядом с каким-то забором, и тебя с оструганной веткой руках.

– Точно! Батя приладил к ней жестяную крышку от трехлитровой банки с соком, обмотал рукоять синей изолентой, обозвал все это саблей и отправил меня воевать с травой и комарами. Хе-хе, я после рубки крапивы еще и соседских гусей этой вичкой знатно погонял!

Хихикнув, юная девушка с деланным равнодушием подтвердила:

– Ну да. Кстати, не подскажешь, кому это потом гусиные щипки и сыпь от крапивницы какой-то вонючей гадостью мазали, а этот кто-то ревел и грозился всех плохих птичек зарубить?..

Недовольно фыркнув, парень оставил флешку в покое и обратил свое внимание на монитор – даже и не собираясь хоть как-то отвечать на все измышления сестры.

– А ты что-нибудь еще вспомнил?

Дернув плечами (вот ведь привязалась!), Паша нехотя проворчал:

– Вроде, у деда за домом сарайчик с каким-то пахучим сеном был, нас от него несколько раз гоняли. И еще, когда мы из деревни уезжали, собаки жалобно выли. Батя еще сказал, что это они так с нами прощаются...

Наморщив гладкий лобик в попытках припомнить что-нибудь еще, Поля подхватила с настенной полочки карандаш. Повертела лакированную палочку меж тонких пальчиков с ухоженными ноготками, и голосом, полным сомнений, предположила:

– Паш. А ведь дед к нам по-доброму отнесся, да?

– Ну.

– И папа несколько раз упоминал, что он был хорошим человеком.

Быстро набрав и отправив какое-то сообщение, парень лениво и по-прежнему весьма лаконично подтвердил:

– Ну.

– Пашка. А давай его попросим, чтобы он нас своим штучкам поучил?..

Заинтересованно хмыкнув, брат крутнулся вместе с креслом, разворачиваясь лицом к сестре – и тут же преисполнился праведного негодования:

– Полька, зар-раза!!!

Вздрогнув и кое-что осознав, девица виновато ойкнула и торопливо отложила в сторонку карандаш. Хороший, новый, и уже изрядно пожеванный ее белыми крепкими зубками.

– Опять!?!

Ну да, была у Полины одна вредная привычка, с которой она уже давно (чуть ли не с детского сада) и временами даже успешно старалась бороться – размышляя над чем-то сложным или очень интересным, близняшка любила покусывать кончик простого карандаша. При отсутствии "деликатеса" вполне годились ручка, фломастер, линейка, рисовальная кисточка, да даже деревянная ручка от расчески – но все же карандаш был вкуснее всего. Такой вот выверт девичьей психики... Отчего-то весьма огорчающий второго близнеца, которому отец еще в первом классе поручил следить за сохранностью своих и сестринских канцелярских принадлежностей. Такое вот разделение обязанностей – портила девочка, а получать выговор (и наказание) доставалось мальчику. М-дямс!

– Па-аш?

– Отстань! И вообще свали на кухню, грызун-переросток.

– Сам дурак.

Поглядев на недовольного братца, пятнадцатилетняя домохозяйка тихонечко вздохнула и отправилась-таки исполнять свой женский (пардон, девичий) долг. Вот только с первого раза до кухни она не дошла, углядев кое-что непривычное в отцовской комнате:

– Пашка, ты не поверишь – он себе старую советскую комедию поставил! Смотрит ее, и УЛЫБАЕТСЯ. Представляешь?!?

Всем своим видом старательно показывая сестре, что прощения она еще не заслужила, Павел нехотя уточнил:

– Какую еще комедию?

– Ну эту, как там ее... "Иван Васильевич меняет профессию" .

Сомнения парня развеяли тихие, но вполне различимые звуки смеха. Низкого, добродушного, до жути похожего на отцовский – и вместе с тем насквозь чужого.

– Ой!

Увидев, как сестра растерянно захлопала глазами, брат настороженно уточнил:

– Чего опять?

– Мне вдруг очень захотелось заварить ЕМУ чашку травяного чая. И ложку меда добавить – потому что травы заготовили не совсем правильно, так что лучше немного заглушить вкус...

Постояв, Полина словно сомнамбула отправилась на кухню. Мимоходом ткнула в кнопку включения электрочайника, выставила на стол две большие кружки и замерла перед шкафчиком, в котором хранилось десятка два бумажных упаковок с аптечными сборами. Зажмурилась, взяла одну коробочку, вскрыла, втянула в себя пряный аромат с легкой лимонной ноткой и выдохнула:

– Мелисса.

Еще один картонный прямоугольник открыл для нее вид на лекарственную "соломку" без какого-то особого запаха – однако же, она твердо была уверенна, что это именно листья брусники, а не какой-то там корень лопуха.

Щелк!

Три чайных ложки с одной коробочки, половина ложки с другой, добавить две сухие, и оттого сморщенных ягоды шиповника. Вроде все правильно? Стоило ей задаться таким вопросом вопрос, появилось-пришло ощущение того, что ей одобрительно кивнули. Залить смесь бурлящим кипятком, укутать кружку в полотенце, засечь время – а по истечении пятнадцати минут перелить отвар в другую кружку через ситечко, добавив малую толику гречишного меда. Хорошенько все размешать, поставить на блюдечко, дойти до комнаты гостя – и едва не выронить свою ношу при виде того, как он спокойно и даже доброжелательно беседует с Павлом.

– ... у других?

– Те же дельфины от рождения используют эхолокацию. Летучие мыши – ультразвук, змеи видят тепло, а скаты и угри прекрасно ощущают и самостоятельно генерируют неплохое электрическое поле. И кстати, все это у них получается прямо с рождения, человек же – увы, уже не может похвастаться чем-то подобным... Благодарю, Солнечная.

Приняв чашку с горячим напитком, мужчина тут же сделал несколько глотков – а приободренная похвалой близняшка решила задать давно мучавший ее вопрос:

– А почему вы нас так называете?

Отпив еще немного, постоялец поставил полегчавшую посуду перед экраном монитора, на котором князь Жорж Милославский как раз душевно обнимался со шведским послом.

– Тому две причины. Во-первых, это не прозвища, и уж тем более не клички – а всего лишь первоначальные значения ваших имен. Во-вторых, вы так забавно обижаетесь!..

Запыхтев от возмущения, Полина лишь изрядным усилием воли промолчала. Хотя мужчина, непонятно с чего преисполнившийся добродушия, уже и не вызывал прежней сильной опаски, но и доверия вместе с желанием расслабиться в его присутствии тоже – не вызывал.

– Кхм.

В отличие от сестры, брат ни на секунду не забывал о главной цели разговора.

– Вы говорили, что эмпатия это лишь одна из граней возможностей человека. А можно поподробнее?

Сделав очередной мелкий глоток отвара, распространяющего по комнате терпкий запах мелиссы, гость прикрыл глаза и чему-то улыбнулся:

– Если представить человека как некий механизм-систему на биологической основе, то вполне логично будет выглядеть и способность системы к обмену данными с окружающей средой. Если эту способность развивать упорно и целенаправленно, то простой обмен со временем превращается во взаимодействие, а потом и просто – в осознанное действие в той самой внешней среде. Понятно?

– Э-ээ?..

– Ну-у?..

– Кстати, прямо сейчас вы демонстрируете мне частный случай эмпатии, известный как связь близнецов.

Усмехнувшись, мужчина поставил опустевшую кружку на блюдечко.

– Завершая наш разговор: научиться этому можно, но без опытного наставника это будет сложно и очень долго, к тому же чревато разными нарушениями психики.

Еще раз переглянувшись, подростки практически одновременно выпалили:

– А вы?!?

– Эко вас разобрало... Никак, Договор со мной хотите?

Ткнув сестру, чтобы не мешала своими глупыми вопросами, Павел спросил напрямик:

– Вы ведь можете?

Задумавшись о чем-то на пару минут, гость нехотя, и весьма расплывчато подтвердил:

– Это было бы занятным опытом. Вот только зачем это мне? У вас нет ничего, чтобы было мне нужно, или хотя бы интересно.