Текст книги "Угроза с севера (СИ)"

Автор книги: Алексей Егоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

Каперед смог убежать. Он не останавливался, хотя хромающий варвар не мог его догнать.

Любой варвар в этих горах мог напасть на чужака. Так почему именно Морин увязался следом?! Каперед не хотел принимать этой правды. Не хотел он вспоминать то, что совершил. Совесть не молчала, в голову назойливо лезли воспоминания.

Совесть не заглушить. Морин появился как демон мщения. Вестник судьбы, неумолимо настигающий преступника.

В справедливость, в могущественных богов Каперед не верил. Слишком часто сталкивался с неприятностями. Даже до изгнания, заразившись философскими учениями, он отринул идеи вселенской справедливости, воплощенные в образах богов.

Справедливости и возмездия нет и быть не может. Но Морин появился так, словно тяжесть преступления перевесила. Что-то в мире сдвинулось, произошло изменение, и открылись ворота мистического.

Все это ерунда.

Каперед был в ужасе. А поняв, что поддался эмоциям, смог вернуть душевный покой. Не возмездие его преследовало, а одинокий варвар, утративший смысл существования – общество, в котором он жил.

Что еще мог сделать Гай Морин? Как ни в чем не бывало отправиться в соседнюю деревню и построить там дом? Никто его не пустит, это во-первых. Во-вторых, снова сходиться с людьми.

В жизни Морина уже был период, когда приходилось привыкать к обществу, и когда община привыкала к нему. Второй раз пережить это тяжело.

Потому он избрал целью месть.

Понимая мотивы врага, Каперед смог вернуться из небесных чертогов на твердую землю. Эфемерная справедливость растворилась, на прощание махнув крылом. Нет и не было ее в мире. Есть только два чужака, изгнанника, чьи пути пересеклись.

Вот в чем причина столкновения на мосту. А не жестокие события в деревне горцев.

Каперед понял, что может совершить еще тысячу подобных зверств, а наказания так и не понесет.

"Именно" – вторил паразит.

Вот это погубило древних, понял Каперед. Осознание вседозволенности и бесконтрольности их уничтожило. Или преобразовало в то, чем они стали – червей паразитов, сидящих внутри, и отравляющих носителя.

– Не бывать этому, – прошептал Каперед.

Он понимал, что Мефодон пытается с ним сделать. Каперед подобен кристаллу, упавшему в агрессивную жидкость. Медленно растворяется, становится частью едкой жижи.

Прошло много времени, как паразит проник в тело. Каперед попытался вспомнить, каким он был до событий в городе древних. Далось это тяжело.

Уж точно, раньше он не творил столь ужасных дел. А если бы сотворил, то жизнь его окончилась с выпитой чашей яда. Теперь же Каперед воспринимал гибель целой деревни, междоусобицу среди горцев как нечто обыденное.

Забавнее всего, что подобное случается у варваров постоянно. Разве что причины иные.

Так что нападение Морина тоже можно назвать несправедливым. Не возмездие за преступления, а всего лишь месть за то, чего Морин и так был лишен. Так что душевные метания излишни.

"Вот уж действительно" – согласился Мефадон.

Важнее, что осталось несколько дней пути до долины Лода. Исток реки, располагается западнее. Каперед выйдет к реке в среднем ее течении. А ведь придется форсировать преграду. Мостов нет, жители не наводили их, опасаясь нападения горцев. Имеются броды, которыми пользуются торговцы, контрабандисты, разбойники. Отыскать их можно – достаточно идти по старой тропе.

Морин наверняка пойдет следом. И это плохо, но ничего не поделать.

Оставшись без боевого ножа, Каперед чувствовал себя голым. Он отвязал ножны, бросил их в овраг, по дну которого тек быстрый ручей. Оружие точно понадобится, варвары, населяющие долину реки, будут враждебны к чужакам, спустившимся с гор.

Каперед помнил, что равнину Лода населяют три племени, союзных Городу. Они не полноправные граждане, но имеют множество привилегий. У каждого племени своя столица, обладающая правами свободного города. Каперед окажется в землях, принадлежащих народу нельветов, поблизости от города Редиланума.

Город располагается на правом берегу Лода, небольшое, но хорошо защищенное поселение на границах государства. В случае вторжения с севера Редиланум примет на себя первый удар. А это значит, что путь лежит именно в этот город, чтобы жители успели подготовиться к вторжению и смогли продержаться достаточно долго до прихода легионов из Дереции и Гирции.

Каперед полагал, что варваров убедить будет проще. Ведь жителям Редиланума приходится сталкиваться с агрессией горцев. Они живут в постоянном страхе набега. Носят мечи на поясе, как говорится. И они не такие тугодумы, как государственные магистраты.

Первое поселение Нельветов Каперед встретил через день. Это оказалась брошенная деревня возле выработанного карьера. В шахте добывали металлы, вокруг открытого карьера громоздились кучи выбранной породы, высившиеся на десятки футов. Дожди немного сгладили вершины рукотворных холмов. Так же легко осадки снесли соломенные крыши с домов шахтеров.

Люди ушли из поселения несколько лет назад, но в некоторых домах Каперед обнаружил свежие следы. В заброшенных домах останавливались торговцы или контрабандисты. После себя они оставили много мусора. Среди обломков черепков и объедков Каперед пытался найти что-нибудь полезное. Он лелеял надежду, что удастся отыскать оружие.

Железом так просто не разбрасываются.

За железом люди идут в эти горы. Мастерские Редиланума славятся производством изделий из железа. И оружие, и украшения баржами переправляются в Дерецию, где путешествие только начинается. В крупном городе удастся найти транспорт, еду и остаться неузнанным. Каперед очень не хотел отправляться в город, но иного выбора у него нет.

Среди пустых, продуваемых ветрами стен, торговец прекрасно понимал, что не может бороться один.

Ему необходима помощь. Неплохо бы отдохнуть, но не здесь у костра, разведенного в глиняной печи. На заброшенных полях Каперед нашел еду – пшеница продолжала расти. Но оставленные без присмотра человека растения одичали, стали чахлыми, мелкими.

Каперед собрал несколько десятков колосьев, отбил зерна от шелухи и решил их запарить с водой над огнем. Делать из этой пшеницы хлеб бессмысленно. Зато получится сносная каша. Если бы еще удалось раздобыть сала, а лучше мяса. Но где в округе найти мясника?

Пришлось удовлетворяться теми дарами, что удалось собрать на лугу. Душистые травы и терпкие на вкус коренья. Запах от варева поднимался чудесный. Не имея больше соли, Каперед бросил золу в воду, дал отстояться. Получилась солоноватая жидкость, ее он добавил в кашу.

После голодного похода по горам, эта пища казалась царской. Подобного на севере едать не доводилось.

Каперед провел ладонью по утрамбованной земле возле дома. Гладил он поверхность любя, с благодарностью. Нигде больше нет такой земли, что накормит даже нищего изгнанника. Такая любящая и щедрая земля. Зря он покинул земли отечества. Лучше блуждать по дорогам от одной деревни к другой, не предпринимать безумных походов, надеясь найти способ вернуться назад.

Нет такого способа. Единственное, что мог сделать Каперед, это остаться здесь. Не попадаться на глаза знакомцам из Города, не приближаться к нему – это страшная пытка. Но все-таки Каперед был бы дома, а не в чужом краю варваров.

Каперед покинул родные земли, боясь, что постоянное напоминание об изгнании сломает его. Он не смог бы выдержать, попытался вернуться в Город, где его тут же забьют палками и бросят в реку.

Этот страх заставил Капереда покинуть Гирцию.

Глава 8.

Две ночи провел Каперед в деревне. Уходить не хотелось. Вновь бросаться в путь, когда вокруг поля, дома и пламя очага. Разве можно покинуть этот тихий уголок, вдоволь не насладившись?

Каперед ходил к местному источнику. Потратил несколько часов, облагораживая родник. Вода холодным ручьем вытекала из каменной чаши, вырубленной в огромном массиве камня. Местные жители постарались, сооружая чашу. Она была большой, походила на городской нимфей и наверняка была прибежищем духа воды. Каперед позаботился о том, чтобы источник выглядел лучше.

Он вырубил траву вокруг, очистил дорогу к источнику и его русло. Вода потекла звонкими струйками, радостно перетекая через гладенькие камни. Без слоя ила и водорослей ничто не мешало игре водяных духов. Края чаши поросли темно-зеленым мхом – его Каперед не решился трогать. Больно чудесно смотрелось это украшение на черном теле чаши. Удивительно, что вода нашла себе выход в трещине камня, наверняка рукав какой-нибудь реки, текшей с гор и ушедшей южнее.

Как жаль, что люди покинули это место. Здесь красиво, спокойно, земля черна и плодородна. Такой жирной, напитанной влагой почвы не найти в границах Города. Летом земля вокруг покрывается трещинами, знойные ветры поднимают тучи песка и мелкого гравия. Как предкам удавалось на такой суровой почве что-то выращивать? Вот уж были люди, способные даже у огненного лета отвоевать урожай.

Здесь на севере людям угрожала не солнечная колесница, а бог войны и гости с гор, несущие железные "деньги".

Крестьян в этой части света никто не защитит, они предоставлены самим себе. С другой стороны, никто не прибудет сюда, требуя заплатить подати, предоставить зерно и скотину для легионов.

За эти два дня Каперед полюбил брошенную деревню. Он жил радостней, чем когда-либо раньше. Он вдыхал влажный воздух, кровососущие насекомые не раздражали его, угрюмые постройки крестьян казались ярче дворца принцепса.

Бытовые мелочи радовали торговца. Ему нравилось делать все, за что бы он ни брался: ходить к источнику за водой, выметать сажу из печи, устилать земляной пол соломой и готовить себе пищу. Через худую крышу дома ночью видны звезды, ветер влетает в трещины и метается по помещению. Но это свой, родной ветер, Каперед знаком с ним и порывы воспринимает, как дружеское потрепывание.

А что, идея неплохая – остаться здесь. Поселиться на границе цивилизованного мира. Стать мостом между варварами и гражданами. Человек двух культур, нужный и тем, и другим.

Даже контрабандисты будут рады отшельнику. Как-никак развлечение, а может быть и помощь. Умелые руки ценятся в любом обществе, даже разбойники не станут ломать пальцы лекарю.

И остаться здесь хорошая идея, лучшая. Для того Капереда, что несколько лет назад покинул отчизну, чтобы оказаться в провинции, среди зависимых от граждан варваров. Ради чего? Ради призрачных иллюзий.

Теперь отшельническая дорога закрыта. Капереду предстоит долгий путь по пыльной, обласканной солнечным огнем дороге. Мимо десятков деревень в славный город Редиланум. Из-за призрачной надежды, что к словам изгнанника кто-нибудь прислушается.

Нет, нельветы не станут его казнить или изгонять. Хоть многие люди этого племени получили права гражданства, подчиняются законам Государства... но это варвары. И живут они по своим варварским правдам.

Чужака они изгонят, закрепив тем самым его статус изгнанника. Не станут они слушать его предостережений. Ведь где доказательства? Горцы из года в год совершают набеги, нельветы привыкли. Чем же этот набег отличается от предыдущих?

Каперед будет осмеян и изгнан. Его предупреждения не услышат. Вот он злой рок, с коим не сладят даже славные герои! Ты знаешь свое будущее, но добровольно идешь на заклание. Иначе ты просто не можешь.

Словно больной Каперед встал на третий день и покинул деревню. За эти дни его ноги успели прирасти к земле. Через пищу, воду и воздух он впитывал ее. Огонь закреплял состав, соединял его в монолит.

А теперь приходится резко обрывать все молодые корешки, что успели прорасти. Капереду даже казалось, что у него разгладились морщины, начали расти волосы, когда он смотрел на свое отражение в воде источника. Хотя, то могли быть шутки нимф.

Он должен был здесь остаться, как должен был сделать после изгнания!

Обретя мудрость для этого поступка, он не мог совершить его. Мудрец отягощен злым роком и страшной болезнью. Каперед прекрасно помнил о звере внутри. Как избавиться от паразита, он не мог придумать. Или же паразит мешал ему найти лечение.

В любом случае обе задачи казались невозможными: предупредить о вторжении и избавиться от паразита.

Покинуть деревню удалось не сразу. Дорогу в нее Каперед нашел легко, словно добрые боги подсказали направление. Тропа была прекрасно видна, хоть успела порасти колючей травой. Зато пути на юг или восток не было.

Каперед забрался на камень источника – выше него не было ничего в деревне. Зрение подвело, не удалось среди поросли травы увидеть путь.

– Как же сюда ходят?! – воскликнул Каперед.

Он имел в виду контрабандистов или торговцев, чьи вещи нашел здесь. Должны же они каким-то путем приходить в деревню. Плохо Каперед знал темных личностей, привыкших скрывать свои тайники.

Пришлось торговцу идти полями, вдоль каменных насыпей, служивших границами наделов. Между насыпями в прошлом была хорошая тропа. Теперь она вся зеленела прекрасной и сочной травой. Местами росла крапива, словно преграждая человеку путь на юг. По камням тянулись вьюнки, раскрывшие цветы, зовущие шумных пчел.

В зарослях пряталось множество насекомых, с радостью набросившиеся на человека. Избавиться от них не удастся ни в одном месте Обитаемых земель. Они найдут пищу и среди кирпичных стен города и в голой засушливой степи.

Каперед воспользовался пахучими травами, чей сок ненадолго отпугивал насекомых. Помогали отвары шишек, коры можжевельника, пырея, а черемуха и базилик в изобилии росли вокруг. От укусов помогала полынь.

Распаханная земля, очищенная от гравия прекрасно подходила для растений. Культурные растения, вроде пшеницы и ячменя были вытеснены сорными травами, дающими мало пищи, но нужными травнику.

Знали крестьяне, что распахивали поля, что им придется покинуть земли? Конечно, знали. Не могло быть иначе. Только дурачок, проклятый богами, не способен понять, что угрожает здесь крестьянам. Не малярия или паводок, а толпа двуногих зверей.

Если горцы так завидуют южанам, что те живут в благодатном краю, чего ж они не распахивают эти поля. Каперед испытывал злость, при виде брошенных полей.

Наверняка, крестьяне не одно поколение погребли под этой землей, прежде чем ушли. Она стала их по праву труда и праву наследования. А варвары все разрушили. Только потому, что не хотят работать руками. Считают это ниже своего достоинства.

Этих дикарей следует втоптать в землю, сбросить в Соун. Еще тысячу кар и наказаний придумал им Каперед. Но уничтожив племена Коматии, люди ничего не добьются. Придут другие, с востока ли, с запада, но придут.

Только сильные волей могут им противостоять. Не оставить эту землю сорнякам, насекомым и куропаткам, а отбить нападение, удобрить жирную почву чужой кровью. После этого урожай будет богатым.

Каперед улыбнулся.

Приграничные земли не были чужими. Да, он не обладал правом владения здесь, но это его земли. Не по закону, так по духу.

А не попробовать ли самостоятельно организовать защиту? Собрать народ, вооружить их, чтобы отразить нападение.

Нет, не выйдет. Слишком фантастичная идея. Нет ни средств, ни воли у торговца для подобных действий. Он не знатный гражданин, он вообще не гражданин. К тому же подобное своеволие наверняка напугает принцепса, который на пороге смерти стал бояться всего, даже теней загубленных им соратников.

Каперед за день успел добраться до границы поселения. Раньше это место было бы распахано, борозда и сейчас видна среди травы. Черный в трещинах деревянный столб обозначал начало дороги. Каперед раздвинул заросли травы и увидел под ногами слой гравия.

Надо же. Поселение не бедное, наверняка ветеранская колония. Иные люди не решились бы поселиться в пределах гор. Каперед предположил, что здесь жили не легионеры, вышедшие в отставку, а нельветы, служившие во вспомогательных частях. На лучшие земли для наделов им рассчитывать не приходилось.

По дороге идти было не легче, чем между полями. Хотя этой дорогой явно пользовались. Каперед обнаружил следы прошлогодних стоянок, их почти не видно среди поросли. На дороге отпечатались следы телег и копыт, прошлогодняя трава была смята и повреждена.

Похоже, что торговцы ходят этой дорогой в конце лета. Капереду стало интересно, чем же они могли торговать с горцами. Вряд ли, это зерно. Варвары покупают зерно на рынках Дереции, где у них есть фактория. Если можно так назвать десяток торговых дворов варваров.

Каперед посещал долину Лода по делам коллегии. Регион имеет мягкий климат, отлично подходит для выращивания лекарственных трав. Коллегия поблизости от Дереции выкупила несколько участков, построили латифундию, туда согнали рабов. Сделка обошлась в миллионы, но того стоила. Коллегии удалось избавиться от зависимости от поставщиков. Каперед не занимался финансовыми вопросами, составлять договор ему тоже не поручили. Он был советником, проще говоря, выбирал землю.

От качества земли зависит урожай. И благополучие коллегии.

Теперь эти дела не должны волновать Капереда. Если бы так. Земля воспринималась как своя, а люди, работающие на ней, принадлежат ему. У Капереда возникла мысль направиться именно туда.

Решение не из лучших.

Путь к латифундии неблизкий. Каперед путешествовал от Дереции до Редиланума, и дорога у него заняла семь дней. С учетом того, что он путешествовал не на своих двоих, а в телеге.

Выходит, что пешком он затратит времени в два раза больше. Подобный расклад Капереда не устраивал. Оказавшись в родных землях, он больше не мог терпеть и ждать.

Все его естество кричало о необходимости торопиться. Избавиться от груза, что он нес с самого севера и... а что произойдет дальше, Каперед не предполагал. Не было у него будущего.

Богатая земля, обширные пастбища и зеленые леса. Путь на юг преграждала сосновая роща, придется пройти через нее. Каперед решил добраться до реки и пойти вдоль нее. Если его не обманывало чувство направления, то река должна располагаться строго на юге.

Сочной луговой травой питались дикие лошади. Небольшой табун перемещался на западе, не приближаясь к человеку. Каперед поглядывал на четвероногих, раздумывая о путешествии на коне. Он не был всадником, хотя в седле держаться умел.

Вряд ли удастся вырвать из табуна хоть одну лошадку. Тем более, Каперед не умел за ними ухаживать. Путешествовать без седла тоже удовольствие не из приятных. Хотя многие народы принципиально не используют седел, считают их использование позорным для мужчины. Эти люди просто нищие, не могут позволить себе качественную сбрую, вот и выдумывают всякие догматы.

Заброшенная деревня скрылась за горизонтом. Теперь ничто не напоминало о том, что в этом краю жили люди. Богатая земля оставалась не используемой. Она впустую родила сорную траву, давала приют тысячам сурков и куропаток; ни один человек не мог назвать ее своей собственностью.

Каперед остановился и огляделся: роща на юге, обширные луга перед ней, водная артерия. Место идеально для колонистов. Что же Государство не озаботилось выведением колоний. Наверняка в любом крупном муниципии достаточно черни, чтобы организовать колонии на севере долины Лода.

Место стало бы форпостом Государства. Военное поселение защищало бы северные границы от набегов. Будь здесь поселение, Капереду не пришлось бы нести свою ношу до Редиланума, чтобы предупредить ленивых магистратов о набеге.

Люди бы сами подготовились.

Каперед видел очередную ошибку в политике принцепса. Из-за этой ошибки десятки городов будут сожжены, тысячи тысяч людей погибнут во время набега. Этот удар может разрушить Государство, разбить его на отдельные городки со своими царьками. Все как в темную эпоху.

Наверное, подобное происходило с древними.

Вот только Мефадон не пожелал отвечать на вопрос торговца. Он не возразил, но и не согласился. Как все паразиты, Мефадон бесполезен для своего носителя.

Добравшись до чащи, Каперед наткнулся на старую тропу. Деревья подавляли подлесок, так что тропа хорошо сохранилась. Можно надеяться, что она выведет к реке или дороге. Но рассчитывать на дорогу не стоит, потому что в долине Лода главная артерия – это сама река. Нецелесообразно строить дороги, чтобы связывать нижнее течение и верхнее.

По тропе давно не ходили люди. Мусор, оставленный крестьянами, скрыл слой опавших игл и земли. Идти по тропе одно удовольствие, Каперед мучился, проходя через луг. Он отвык от запаха трав, растущих на плодородной почве, обогретой ярким солнцем. Запах был таким сильным, что вынуждал человека чихать; звук пугал животных, выглядывающих из укрытий.

Страдать от голода не приходилось. Каперед умудрился пополнить припасы в деревне. Ел он теперь мало, отвык обильно питаться. Очень хотелось мяса, но доступна только растительная пища. Стоило сойти с тропы, как удалось отыскать ягоды и грибы. Некоторые грибы Каперед нанизывал на нитку, чтобы они подсохли в пути, а другие ел сырыми. Без специй и соусов вкус у грибов пресный, но голодному не приходится выбирать.

Сейчас подобная пища верх изысканности. Она не была питательной, не радовала язык, но требуха не урчала, и живот отлипал от позвоночника. Что еще требуется? Только мясо, раздобыть которое никак не получается. Каперед мечтал о жарком куске свинины. Он слышал, как в кустах хрюкают кабанчики, но охотиться на них не осмеливался. Рядом с поросятами наверняка здоровенная и злющая самка.

Если уж сурков не удалось поймать, то кабанчиков лучше обойти стороной. Иначе не человек ими будет питаться, а они человеком.

Каперед неверно оценил размеры рощи. Лес хоть и не был густым и обширным, но простирался на многие мили. Легко заблудиться. Пока солнце и ясное небо, Каперед не сбивался с пути. Но с заходом пришлось остановиться на ночлег. Торговец расположился прямо на тропе, чтобы не потерять ее.

Никому он помешать не мог. Тропой не пользовались.

Развести костер не составило труда. Вокруг много сухостоя, дождей не было, а иглы и луб быстро разгорались. Некоторое время Каперед опасался, что кто-нибудь заметит огонь его костра, но вскоре успокоился. Если и заметят, что с того? Брать у торговца нечего. Все его богатства – несколько пучков трав да нитка с грибами.

Одежда и то не привлечет грабителей. Местные одеваются намного лучше, им нет нужды обирать путника. Поглумиться – это возможно. На таких ублюдков еще надо наткнуться.

Обжаренные грибы оказались вкуснее, но сытнее не стали.

Ночь прошла спокойно, торговцу снилась богатая и жирная еда. Мысли о пище занимали его постоянно. В условиях гор ничто не соблазняло человека, здесь же на равнине Каперед постоянно видел дичь.

– Эх, родиться мне следовало охотником, – сказал Каперед, засыпая.

Лесные звери не беспокоили человека. В них еще жили воспоминания о том, как поселенцы охотились в лесу. Человек их пугал, но пока он не приближается к ним, агрессии животные не проявляли.

Оказавшись глубоко в чаще, Каперед испытал страх. Он помнил холодные, дышащие влагой леса севера. Не забывал о чудовищах, что обитали в Венавии. И пусть сосновый лес в долине реки Лод отличается от северных лесов, но страх никуда не девался.

Человек оказался в месте, где ему не следует быть.

Здесь теплее, чем на севере. Солнце не пробивается сквозь ветвистые кроны сосен, до подлеска достигает не так много лучей. И все равно теплее. Почва покрыта сосновыми иглами – вековой ковер, нарушенный только там, где протоптали тропу. На тропе не росли травы, которым приходится бороться за жизнь, пробиваясь к свету. Кустарники расположились по кромке, но их ветви нависали над тропой.

Яркие ягоды украшали кустарники, радуя человека своей сочной кислинкой. Это еда, пусть не такая питательная, не содержит того, что требуется человеку. Даже такой пище радуется живот. Тем более Каперед помнил вкус ягод, он знаком ему, напоминает о доме.

Деревья росли на песчаной почве, отчего растениям в этой части долины не хватает пищи. Травы не могли вырасти достаточно, чтобы укрыть тропу. Каперед шел по ней, останавливаясь лишь затем, чтобы сорвать ягод, иногда он отклонялся от пути, заметив маслянистые шляпки грибов, торчащие из-под сухого ковра.

Не требуется отличное зрение, чтобы найти грибы здесь. Капереда удивляло, что грибы не были поражены червями. В желтовато-белых грибных ножках он находил один или два отверстия, оставленных голодными червями. Это не шло ни в какое сравнение с тем, что он видел в лесах Венавии. Там грибы быстро приходили в негодность. Наверное, из-за высокой влажности.

– Здесь я не останусь голодным, – говорил Каперед.

Он каждый раз произносил это, останавливаясь то у кустарника, то вороша опавшую листву. А ведь фортуна так может повернуться, что он найдет заросли каштанов. Вот уж повезет! Орехи ничуть не хуже мяса утоляют голод, а добывать их намного проще.

И все-таки, несмотря на изобилие и тепло, Каперед испытывал страх. Ему казалось, что среди деревьев скрываются варвары. Мелькающие тени он воспринимал как угрозу, хотя это просто ветер раскачивал сучья. Где-то в вышине пронзительно кричала птица, отчего спина покрывалась мурашками. Насекомые в лесу молчали, не было их постоянного, назойливого шума. Оглушительная тишина пугала.

Подозрения о том, куда ведет тропа, у торговца возникли сразу, но он старался не замечать их. Глупо было думать, что крестьяне проложили дорогу в сердце леса только для того, чтобы заниматься охотой. Грибы и ягоды тоже можно собирать везде, даже на кромке леса, не требуется идти по тропе.

Чаща была заповедной. Каперед убедился в этом, обнаружив несколько деревьев, украшенных цветными полосками ткани. Точнее, ткань была цветной в прошлом, а теперь походила на серые лоскуты мха. Время быстро стирает с песка следы человека.

Деревья стояли с восточной стороны тропы, в двух шагах, совсем рядом. Травы вокруг них почти не было, так что человеческие кости хорошо видно. Каперед остановился, вглядываясь в останки. Он очень хотел верить, чтобы это кости жертвенного животного... да пусть хоть человеческие. Нельветы наверняка практикуют подобные жертвоприношения, несмотря на то, что считаются цивилизованным племенем.

Кости были человеческими, лежали у основания дерева. Между ребер находились обломки деревянных палочек. Обломки стрел, которые пытались вынуть из убитого нападавшие.

Каперед выругался. Теперь он понимал, куда ведет тропа, знал, что обнаружит там.

Стоило уйти, развернуться, пройти тем же путем назад. Каперед никогда так не поступал, он предпочитал искать иные пути, чем бесполезно идти назад. Вот стоило сойти с тропы, пойти точно на юг, где должен находиться какой-нибудь приток Лода.

Каперед этого не сделал. В основном из желания подтвердить свое предположение. Не из любопытства. Он хотел увидеть то, что может произойти в будущем. Только не с одной окраиной деревней, а с колониями, муниципиями и самим Вечным Городом.

Пройти оставалось немного. Всего-то пару десятков шагов.

Тропа вывела к деревенскому кладбищу. Весьма странно, что могильники располагались так далеко от поселения. Но здесь жили нельветы, их культура немного отличается. Как все варвары они хоронили усопших под деревьями, укрепляя связь племени с природой и духами.

В Коматии и Венавии поступали так же. Капереду доводилось встречать посреди темного леса каменные или деревянные надгробия.

Местные крестьяне делали надгробия из дерева. Они были не настолько богаты, чтобы оплачивать услуги каменщика. Зато вырезать рельеф на доске может почти каждый человек.

Границей кладбища служили ряды камней, лежащих так, чтобы получалась спираль, в центре которой располагались надгробия. Лишь тропа разрывала непрерывную стену камней. Между рядами обильно росла трава, питавшаяся мясом, зарытым под землей.

Каперед не знал, практикуют нельветы кремацию или ингумацию, но это не важно. Кладбище было небольшим, десятка два надгробий. Очевидно, что каждая семья клала своих покойных друг над другом, словно продолжая непрерывную цепь поколений.

Надгробия покосились, потемнели от влаги и солнечных лучей, могильные холмики поросли травой и луговыми цветами. Синие, желтые и белые цветы кочками возвышались над зелеными зарослями травы. Сосны тянули ветви к каменной границе, но не переступали ее.

Над освещенным лучами солнца кладбищем метались пчелы, привлеченные сюда пряным запахом цветов. Их шум казался оглушительным.

Каперед прошел дальше, раздвигая заросли травы. Приблизился к ближайшему надгробию.

У основания доски лежал скелет, его руки обвили надгробие, словно убитый просил защиты у предков. Но против железа духи бессильны. Каперед присел и рассмотрел рельеф. Кроме трещин его украшали красные потеки, вряд ли это кровь, скорее вино, которое использовали во время тризны. А вот несколько отверстий были явно от стрел. Нападающие вынули стрелы и унесли с собой.

Каперед не хотел прикасаться к костяку. Постарался угадать причину смерти по внешним признакам. Прошедшие годы не пощадили останки, они ушли под землю, кости растащили дикие звери, реберная решетка стала опорой для вьюна. Еще десять лет и останки исчезнут навсегда.

У соседнего надгробья пыталась укрыться целая семья. Каперед не мог определить возраст убитых, но костей было много. Звери растащили их по окрестностям. Некоторые падальщики пытались раскопать могильники, снесли несколько надгробий.

Ни следов, ни брошенного оружия. Убитых так же обобрали, сняли с них все ценное, а одежда разложилась много лет назад. Уцелели редкие обрывки ткани.

Каперед услышал шорох, приподнялся и посмотрел. На границе кладбища стоял тощий волк... нет, одичавшая собака. Животное вопросительно смотрело на человека, словно пыталась вспомнить что-то важное.

– Иди прочь!

Собака скрылась в лесу. Каперед заметил, какая она тощая и старая. Не могла же она выжить со времени нападения. Деревню оставили много лет назад. Наверняка, когда случилась трагедия, эта собака была щенком. Потому она смогла приспособиться к одинокой жизни без поддержки человека.

Их могла быть стая, пока волки или старость не перебили одичавших собак. Эта уцелела по прихоти судьбы.

– Есть кто тут?! – крикнул Каперед.

Собака могла принадлежать кому-то, кто выжил во время резни. Кто не пытался укрыться среди могил предков.

Ответа не последовало. Либо отшельника не было, либо он не желал показываться.

Каперед обдумывал, что теперь делать. Вид костяков поверг его в уныние. Эти люди умерли давно, а с ними умерло все то, что они строили, о чем мечтали. Погибли их дети, прервалась цепь поколений.

В таком случае хорошо, что они нашли свой последний приют на своем же кладбище.

– И тебе, Мефадон, следовало сдохнуть в родных развалинах, – прошептал Каперед.

Паразит не отвечал. Вид мертвецов ничуть не заинтересовал его. Вид обглоданных свиных костей вызовет в нем столько же эмоций.