Текст книги "Угроза с севера (СИ)"

Автор книги: Алексей Егоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Речь не идет о батраках или рабах – этим людям редко удается вырваться из оков трудов и скуки.

Так что любой гость, кем бы он ни был, это радость для крестьян. Гость расскажет истории: правдивые и выдуманные. И попросит сущую малость, только еду и кров.

Лязгнул засов, ворота чуть-чуть приоткрылись.

– Входи! – гавкнул привратник.

Каперед взглянул на него, зевнул и неторопливо поднялся. Он отряхнулся, ведь на одежде остались следы побелки. Право это не требовалось, туника и так была грязна и в порезах.

Раздражать раба не стоило, но Каперед не мог сопротивляться искушению. Ему очень хотелось задать этому ничтожеству трепку. Если бы хозяин дома одобрил действия гостя, то Каперед с радостью избил бы раба.

Дверь была приоткрыта, протиснуться будет сложно. Каперед не собирался унижаться, просунул руку и ухватился за веревку, что удерживала дверь. Раб попытался его остановить, но не успел, Каперед сбросил веревку с крюка и позволил двери под своим весом отвориться.

– Я вхожу! – пропел торговец.

Перекошенное лицо раба его позабавило.

Раб одет был в худую, выцветшую тунику, явно доставшуюся в подарок от хозяина. Босой, сгорбленный трудами человек. Каперед выглядел ничуть не лучше, но спину держал так, словно был царем, которого встречают подданные.

Дождавшись, чтобы привратник закрыл дверь, Каперед позволил себя проводить в дом.

Внутренний двор был засыпан мелкой галькой, взятой с реки. Вход в дом располагался посреди двора, прикрыт тяжелой тканью, трепыхающейся на ветру. За драпировкой скрывалась внутренняя часть дома, занятая хозяйственными постройками.

Загоны для скота располагались справа от входа, сараи для инвентаря – слева. Башня зернохранилище, как уже заметил Каперед, находилась на северо-западной стороне усадьбы.

Башню могли использовать для хранения ценностей и для защиты дома. Наверняка там имелся подвал, куда отправляли непокорных рабов. Каперед и сам мог оказаться в темнице, если хозяин дома сочтет его шпионом горцев или варваров Коматии.

Каперед не сильно беспокоился об этом. Обычно варвары бесхитростны, за соседями не шпионят. Вся их разведка работает просто – когда армия пришла, то всадники во время добычи фуража, изучают местность. Вот и все.

К чужаку отнеслись с недоверием, и хотя Каперед смог доказать свое мастерство, он не смог убедить всех. Об этом не стоило беспокоиться, потому что крестьяне не будут принимать активных действий, если чужак их не вынудит. Лишний раз привлекать внимание воинов крестьяне опасались, ведь вместе с воинами придут представители власти. Попробуй их убеди, что не связан с этим чужаком. И вообще, лучше не встречаться с муниципальными властями.

Капереда накормили, дали возможность отдохнуть, но ясно дали понять, что ему не следует задерживаться. А он и не собирался разлеживаться на тюфяке. Отдохнув, покинул усадьбу, отправился на поиски дороги, ведущей в Редиланум.

Мешок приятно потяжелел. Пищи хватит на пять дней пути, воды так же достаточно. Каперед пребывал в приподнятом расположении духа, несмотря на события последних дней.

Как найти дорогу ему объяснили. Вот только со слов всегда сложно понять, о каких ориентирах шла речь. Ведь "высокая гора" могла оказаться простым холмом. Каперед это понимал, но не слишком беспокоился.

Проводника ему не дали, мотивируя это тем, что нет свободных людей. Это зимой или после сбора и заготовки урожая гость пошел бы в Редиланум в сопровождении раба, который сам рад такой задаче.

Не сложилось. Но Каперед не беспокоился, полагая, что так или иначе достигнет города. Крупные дороги не могут идти мимо колонии, есть еще река. Патрули объезжают территорию вокруг города, просто ориентируйся на них.

К тому же местность была обжитой. Встречались хижины пастухов или охотников. Отдельные усадьбы располагались в окрестностях. Небольшие деревеньки лежали в стороне от дороги, но до них можно добраться за день.

Каперед шел по тропам, которые перепрыгивали друг через друга, но пока не вывели его на мощеную дорогу. Продвигаясь на восток, Каперед порой видел стада, облюбовавшие луга. Вдоль дорог располагались золотые поля и фруктовые рощи. Не было только виноградников, обычно в этом краю их разбивали на склонах холмов, не пригодных для иной деятельности.

В долине Лода произрастало множество сортов винограда, Каперед не мог их припомнить, но местное вино было ему знакомо. Не слишком хорошее – сказывается повышенная влажность в долине. Однако это вино намного лучше браги, что пьют варвары.

Осознав контраст между Коматией и Обитаемыми землями, Каперед разобрался в мотивах варваров. Для них эта земля действительно кажется богатой. Урожай получаешь без труда, никогда не голодаешь и пьешь прекрасные напитки.

Варвары не жили здесь. Не знают они знойного лета и морозных ночей. Не сталкивались с недостатком воды, когда в летнюю жару высыхают колодцы. Комары в Коматии большие, кусают больно, но Каперед не слышал, чтобы варвары жаловались на малярию.

Эти глупцы думают, что земля их будет кормить сама. Такого просто не бывает. Чтобы получить урожай, необходимо бороться с обстоятельствами. Но кто же объяснит это варварам.

Обитаемые земли покажутся им безжизненной, каменистой пустыней. Солнце убьет их быстрее, нежели мечи легионеров.

Так может не стоит им препятствовать. Небольшая встряска не повредит Государству, поможет очиститься от слоя пыли, стряхнуть со своего тела миллионов паразитов.

Потрясающая мысль. Ведь в действительности, сколько бы раз варвары не совершали походы ради земли, они неизменно терпели крах. Их убивали болезни, неурожаи, междоусобицы, а славные воины Города затем завершали разгром орды варваров. И обязательны победные реляции о миллионах убитых варваров, которых было всего несколько тысяч.

И никуда идти не надо. Просто остаться там, где Каперед хотел остаться – на том берегу Лода. Стать отшельником, что пытается силой мысли излечиться от болезни жизни.

Искушение, которому сложно противостоять.

У Капереда оставался запас пищи, но он все равно отклонился на юг. Там располагалась роща, к которой вело несколько троп. Войдя под зеленый полог, Каперед заметил следы людей, а потом приметил оставленные силки. Одни были пустые, другие разбитые – зверь явно вырвался и ушел.

В лес приходили охотники, собиратели ягод и грибов. Каперед пару дней бродил среди деревьев, не опасаясь того, что заблудился. Его это не беспокоило. С невероятной внимательностью он собирал травы, отбирал только лучшие образцы. Занимаясь собирательством, он не размышлял об угрозе вторжения, о своем прозрении. Каперед отдался милому его сердцу занятию всей душой.

Проблемы мира его не беспокоили. На время удалось сбросить удавку страха.

Война будет, разрушения окажутся страшными. Но так ли это плохо? Ведь крестьяне сжигают леса, чтобы очистить место под поле, зола обогащает землю.

Спал Каперед тут же, прямо под звездным куполом. Благо, что погода была хорошей. Летом небеса редко рассыпаются дождем. В ясные ночи, овеянные пряными лесными ароматами, хорошо спится. Не было ни беспокойств, ни тревог.

Каперед обнаружил герму на одной из троп. Каменный столб оканчивался головой бородатого божества, увенчанного лавром. Кроме того имелись гениталии, выполненные даже тщательнее, чем голова.

– Центр притяжения, – посмеялся Каперед.

Но даже он не постеснялся совершить возлияние у гермы, оставить дары. Из лесу взятое, облагороженное ремеслом, преподнесенное в дар божеству.

Отшельничество словно началось, путь к атараксии открыт. Легко забыться, оказавшись в свободном пространстве мира, где ни человек, ни демон не угрожают тебе.

Время протекало как во сне, пробуждение оказалось столь же внезапным. Словно от удара, покой рассыпался. Ледяная оболочка развалилась осколками, что мгновенно растаяли. Каперед испытал внезапный жар, холодный пот выступил на спине.

Каперед упал под деревом, задыхаясь. Руки тряслись, как тогда на лодке, когда все тело болело и корежило после отказа от снадобья. Каперед снова ощутил себя жалким, вонючим и гнилым куском мяса.

Жалость к себе сменялась гневом на весь мир. Поток эмоций захлестнул, словно вода из открытой плотины. Удар этот смел все воспоминания о покое.

Каперед, опомнившись, вскочил, заметался вокруг. Он пытался определить направление, он искал восток, дорогу в город. Внутри клокотала ярость, разрывала человеку нутро.

Проснулся его червь, не желающий оставаться в этой пасторальной тиши. Лишь буйство красок городов и множество человеческих сущностей привлекали его. Ведь нынешний носитель смертен, когда-нибудь его придется сменить.

А где в лесу найти новую оболочку? Лишь в колониях, муниципиях, а лучше в Городе.

Среди миллионов граждан, обитающих в Городе, Мефадон сможет найти себе носителя. И не какого-то жалкого изгнанника, а могущественного вельможу, префекта городских когорт, понтифика или главу богатой гильдии. А лучше, если носителем окажется сам принцепс.

Память носителя содержала множество имен. До многих паразит сумел дотянуть щупальца. Это было несложно, Каперед подсознательно желал зла этим людям, обрекших его на изгнание, по сути, смерть.

Многие из людей, известных Капереду, уже погибли, вынужденные совершить самоубийство и завещать свое имущество принцепсу. Другие покинули Город, удалившись от политики и той грязи, что сопровождала управление Государством. Но большинство все еще сохраняли свои посты, а быть может, укрепили положение.

И эти люди могут оказаться полезными.

Для начала следовало добраться до Редиланума. Там тоже жили люди, способные оказать помощь паразиту, известные Капереду. Что будет там, как поступить с информацией Мефадон не знал, решив действовать по обстоятельствам. Как принято среди его соплеменников.

Глава 10.

В Обитаемых землях люди мягкие. Каперед почувствовал это сразу, как оказался в родных краях. По сравнению с варварами южане веселые и гостеприимные.

Конечно, варвары тоже не прогоняли гостей.

Богатые земли кормят граждан; изобилие размягчает человека. Ведь глупо у бедняка просить помощи. Он сам, поди, окажется на пороге голодной смерти. Иное дело в Обитаемых землях: жирные почвы, большие города. А значит, легче найти того, кто поможет.

Каперед забыл о характере сограждан. Долгое время он провел среди нищих провинциалов и озлобленных варваров.

Оказавшись на дороге, настоящей дороге, построенной руками легионеров, Каперед легко нашел способ добраться до Редиланума. В город шло множество подвод: крестьяне, отправившиеся на торг; работорговцы с живым товаром; армейское снабжение и так далее. Пеших было еще больше, Каперед не слишком выделялся на фоне других.

Торговцу позволили разместиться на телеге среди глиняных кувшинов, заполненных маслом. Время прошло в приятной беседе. Владельцем товара оказался хозяин маслобойни, занимающийся торгом лично. Так дешевле и проще управлять хозяйством. С Капередом они нашли общий язык.

До Редиланума оставалось пару дней пути. Пешком Каперед добрался бы быстрее. Но он и так несколько лет провел, сбивая ноги. Путешествие на трясущейся, скрипящей телеге сложно назвать комфортным, зато можно отдохнуть.

Нашлась Капереду работа и здесь: пришлось полечить сопровождающих. Хозяин маслобойни нанимал четверых рослых нейметов, чтобы путешествие прошло спокойно. Как многие варвары, живущие в долине, воины страдали от кожных воспалений. Следствие высокой влажности, обилия насекомых. Царапины быстро воспаляются, не столько вредят, сколько доставляют неудобство. Медленно заживают.

Каперед сделал необходимые мази, купив у проходящего мимо крестьянина шалфей, базилик и желтый мак. Лекарства можно собрать на обочине дороги, но Каперед по опыту знал, что подобному лечению неграмотные люди не доверяют.

Лекарства помогли, воины на радостях поклялись проводить Капереда в город. Хозяин маслобойни останавливался на постоялом дворе в двух часах пути от поселения, чтобы не платить пошлины.

Каперед помнил Редиланум не таким. Все-таки он посещал его в ином статусе, не как нищий торговец, а как представитель крупной коллегии. Путешествовал он по реке на курьерской либурне, причалившей в военной гавани. Там вид совсем другой – порядок, чистота, белоснежные ворота порта и портик, ведущий на главную улицу. Поднявшись по ней, Каперед оказался в верхнем городе, расположенном на возвышенности. Квартал храмов, особняков и курий.

Остальным приходилось простаивать несколько часов в очередях, дожидаясь, пока стражники досмотрят, соберут пошлины и пропустят их. Собрать с крестьян, мелких торговцев воины много не могли, потому затягивали досмотр из вредности.

Каперед не ожидал такого, но стоически терпел, не пытаясь кричать и пробиться вне очереди. Ему и так повезло, что четверо нейметов проводили его до ворот. Так что никто не рискнул оттиснуть одиночку в конец.

Западные ворота были небольшими, только для пеших путешественников. Телеги либо разгружались в предместьях, либо шли дальше до южных ворот. Каперед не помнил, сколько всего ворот в городе, но сеть дорог вокруг была весьма разветвленной. Мощеной были только две, но троп люди проделали множество.

Стена из серого песчаника не производила впечатление. Она была невысокой, не слишком надежная преграда. Но городам обычно не приходится выдерживать долгой осады. Отбить один-два штурма достаточно, чтобы у варваров пропала охота повторять попытки.

Вокруг от горизонта до горизонта зеленели луга. Единственная усадьба располагалась далеко на юг, там золотом сверкали пшеничные поля. Усадьба наверняка городского декуриона, земля в предместьях дорогая.

Каперед с грустью рассматривал удаленный объект, размышляя о том, что в прошлом владел подобной собственностью. И ведь никогда там не был, все дела решал вилик – раб управляющий. Каперед отдал бы сейчас все, чтобы вернуть собственность. Ведь это значило восстановление его статуса как гражданина.

Вот только ничего у торговца за душой не было. То, что он знал и использовал в ремесле, принадлежало коллегии. Эти знания и навыки нельзя продавать. Имущества у изгнанника не осталось, все богатства лежали в котомке. И то он утратил свитки, часть инструментов и многие редкие травы. Остался лишь умерший кусочек крозитуса. Но кому этот гриб теперь нужен? На рынке его примут за кусок лишайника, а не редкий сорт гриба.

Дошла очередь до Капереда.

Воины досконально осмотрели вещи торговца. На лекаря они глядели с опаской, к вещам не притрагивались, что было большой удачей. Попробуй, объясни им назначение трав или пустого флакона из-под дурманящего снадобья. Зато бронзовые монеты им были знакомы. Пусть варварские, но это деньги, их проще отобрать и легче сбыть.

Протестовать не имело смысла. Деньги не были государственными, стражники могли выдумать любой повод, чтобы их отобрать.

Расставшись с деньгами, Каперед прошел под аркой ворот. Небольшой тоннель, за которым располагалась площадь с нимфеем. Два тритона извергали воду в большую чашу, в которой можно напоить скотину. Два всадника как раз остановились здесь и обсуждали, куда направиться.

Каперед забрался в чашу, поднес флягу к струе воды. В Редилануме должно быть несколько общественных фонтанов, но пополнить запасы никогда не помешает. С едой сложнее. Каперед надеялся, что на овощном рынке удастся раздобыть что-нибудь.

Купить он ничего не сможет, на обмен ничего нет. У лавочников должны быть товары, что они собираются выкинуть. Стоит только спросить. Каперед не походил на городского оборванца, голодного путешественника всегда накормят. Тем более, лавочникам это ничего не стоит.

Рынок у западных ворот был небольшим, располагался на площади за нимфеем. Грязь, сутолока – не таким Капереду запомнился город. Зато теперь он видел Редиланум настоящим. Ведь богачей среди граждан меньшинство.

Пройдясь по рынку, Каперед умудрился собрать богатый улов. Ему достались прошлогодние яблоки – битые, червивые, от некоторых шел сильный бражный дух. Но их можно есть, это прекрасная еда. Пара битых репок, пучок вялой зелени и три большие луковицы.

Но самым ценным подарком был горшочек с прошлогодним медом. Какой-то крестьянин, оценив внешний вид Капереда, отдал ему этот горшочек. Каперед, пораженный щедростью, обещал сделать возлияние в честь спасителя.

Осталось лишь найти место, где употребить найденные продукты. И, чтобы быстрее выполнить обет, а главное – найти ночлег, Каперед направился к ближайшему храму.

Деревянный портик он приметил давно. Храм располагался поблизости от рынка и западных ворот, так что бедные путешественники, паломники наверняка находили себе приют у святилища.

Капереду нечего было предложить в оплату за постой. На нищего он не походил, потому предложил свою помощь – прибраться, помочь на кухне. Подобной работой чураются путники, но Каперед снизил планку. Он уже не был таким спесивым как раньше.

Показывать свои знания Каперед опасался. Ведь это наверняка заинтересует жрецов. А раньше времени раскрывать свою личность опасно.

Каперед оставался в храмовом жилище три дня. Что делать дальше он просто не знал, планы составить не получалось.

Город оказался чужим, незнакомым. Куда податься одинокому бродяге? Даже жрецы не были особо приветливыми. И не удивительно – небогатый храм, множество постояльцев, многие из которых бандиты. Подобное окружение заставляет человека забыть о милосердии и человеколюбии.

Каперед понимал, что чувствуют приютившие его жрецы, но все равно испытывал раздражение. Не такими должны быть служители культа. Иначе, зачем они получают деньги от паломников? Зачем вообще существует их культ.

Высказывать вслух эти мысли Каперед не стал. Он предпочел уйти. Не имея цели, планов, он просто покинул жилище на рассвете. Жрецы не кинутся его искать. Просто еще один человек продолжил свой путь, все люди куда-то идут. В этом нет ничего необычного.

Утро в Редилануме напомнило Капереду о Городе. Такая же толчея, работают рыбный и скотный рынок. Проституток не видать, зато отовсюду идет аппетитный аромат – работают хлебопеки, разогревают кухни в табернах, уличные торговцы выставляют товар. Каперед узнал запахи меда, свежей выпечки, соленой рыбы, маринованных овощей и мяса! Копченые и соленые рульки, всевозможные колбасы, а столько сыров Каперед не видывал давно. В провинциях нет такого изобилия. Крестьянский быт простой, стол небогатый. Варвары тоже не могут похвастаться изобильем в яствах. Хотя стоит отдать им должное, питаются они хорошо, праздновать умеют.

Запах свежей, соленой, жареной и вареной рыбы разносился по всему городу. Мелкая рыбешка готовилась сразу, непотрошеная и продавалась с рук. Уличная еда, по которой Каперед соскучился. Жрецы были такими щедрыми, что платили постояльцу за работу, так что Каперед разбогател на три медяка. Столько и стоила эта пища.

Есть он не хотел, просто соскучился по жареной в старом масле рыбе. На гарнир он взял печеную репу. Лучшее сочетание продуктов из всех возможных. И рыбу, и репу завернули в большой капустный лист. При желании можно съесть и его, но обычно его выкидывают.

Каперед бродил по улицам, неспешно уплетая еду. Рыба похрустывала, репа горчила, но была вкуснее всего, что торговец ел раньше.

А вокруг просыпался город. Каперед отвык от толчеи. Общественные рабы занимались ремонтом фасадов, улиц и фонтанов. Простые граждане, занятые ремеслом, открывали лавки, выставляли товары. Многие ругались; у фонтанов собрались очереди из женщин. Среди них были как свободные, так и рабыни. Каперед поглядел на женщин, отметил их красоту, но побоялся подходить из-за их сварливости.

С восходом оживлялись люди, животные. Пропали с улиц повозки со стройматериалами, больше не встретишь всадников. Лишь изредка гонцы пробивались сквозь толпу, но и им приходилось спешиваться.

Каперед не беспокоился, что карманники покусятся на его кошель. В этом мешочке, висящем на поясе, кроме одной медяшки и гладких камешков не было ничего! Пусть срезают, если им так хочется.

Толпа увеличивалась. По главной улице двигался поток людей, разбиваясь на отдельные рукава у боковых улочек. Кто-то шел к храму, другой спешил в мастерскую, большинство людей шли на форум, а часть покидала город. Около трети горожан трудились на полях в окрестностях, батрачили на фермах.

Только Каперед бесцельно бродил по улицам. Оказаться среди людей было для него в радость. И пусть горожане Редиланума не носили одежд, принятых у цивилизованных людей, но это были граждане! Настоящие люди, полноценные.

Сам Каперед был по сравнению с ними простым чужестранцем, бесправным гостем.

Статус угнетал торговца. Он не мог почувствовать себя частью толпы, стать монадой Редиланума. Пусть этого города, но гражданином! Частью общего, а не каким-то приблудой.

Изменить статус могли только сенаторы Редиланума. Этот город имел свое самоуправление, а его граждане становились частью всего Государства. Но как убедить отцов города, что странствующий торговец полезен общине.

Каперед смотрел по сторонам, но не видел ответа. Он надеялся найти выход, просто наблюдая за происходящим.

Невозможно обрести права случайно, без помощи других. Каперед не желал, чтобы ему помогали. Ведь он изгнанник: всякий, кто даст ему приют, станет врагом отечества.

Каперед понимал, что у прошлых знакомых нет смысла искать помощи. Ноги его привели в район, где проживали декурионы, представители местной знати и жречества. Здесь, за высокими заборами, в богатых усадьбах живут те, кто может повлиять на решение сената Редиланума. Каперед знал людей, что проживают возле храма Согласия. Многие из здешних жителей пользовались поддержкой Капереда.

– Они не станут мне помогать, – бормотал Каперед.

Однако он шел туда, куда вела его дорога.

Прошло много лет с тех пор, как Каперед посещал Редиланум. Он видел этих людей от силы два или три раза, но переписку поддерживал активную. По вопросам коллегии приходилось обращаться за помощью к местной знати, а это значило, что необходимо продвигать их интересы в Городе.

Многие были обязаны коллегии и самому Капереду, но станут ли они поддерживать его сейчас. Станут ли они вообще слушать его.

Торговец очень сомневался в этом, однако шел к храму Согласия, рассматривая фасады домов стоящих вдоль улицы. В отличие от остальных улиц, здесь спокойнее, много тенистых аллей и небольших парков. Богатые горожане любят прогуливаться вечером, после ужина. Это помогает пищеварению, а так же позволяет пообщаться с равными в непринужденной обстановке.

В ранний час парки пусты, работали только общественные рабы. Каперед некоторое время наблюдал за ними, не зная, что делать дальше. Он не понимал, что его привело в этот район.

Уж не воспоминания ли?

Здесь изгнаннику искать нечего. На помощь не стоит рассчитывать, но попытаться можно.

Улица была пустынной, лишь с рынка возвращались домашние рабы. Их господа наверняка находились на форуме в одном или другом здании. Вели суд, общались, разбирали архивы, инспектировали рынки. Даже жены декурионов наверняка не дома.

– Что я здесь делаю? – удивлялся Каперед.

Он остановился возле знакомых ворот, прочел надпись на табличке. Раньше здесь обитал землевладелец, у которого коллегия арендовала земли. Теперь же на табличке значилось совсем другое имя. Каперед не мог представить, какой катаклизм разрушил семью землевладельца, что тому пришлось продать особняк в Редилануме. А может быть, его потомки разбогатели, переселились в Город.

Человек, поселившийся в этом доме, не мог помочь Капереду. Их не связывают никакие отношения.

Это среди варваров чужака могут пригласить в дом, поговорить с ним. А здесь же гостю не откажут в пище, крыше над головой, но не станут слушать. Вот будь Каперед странствующим пророком, ему бы удалось втереться в доверие к знати.

Не раз и не два торговец задумывался о том, что смог бы заработать больше, прикинувшись жрецом. И ведь никто не поймает за руку, мало ли в Государстве богов проживает, а еще больше их последователей.

Упустив эту возможность, Каперед уже не мог воспользоваться славой пророка. А простого торговца никто не станет слушать.

Каперед отправился дальше, надеясь обнаружить знакомое имя на очередной вывеске.

Стены и ворота усадеб выглядели одинаково. Богачи не пытались перещеголять друг друга, вычурно оформляя стены. Все равно уличная голытьба испишет их непристойностями. Настоящая красота скрывалась за этими безликими стенами. Фасады домов лишь чуть возвышались над краем стены.

Каперед, зайдя в боковую улочку, видел вторые этажи соседних особняков. Обычно там располагаются женские спальни, но у граждан Редиланума могли быть иные традиции.

В это время гинекеи были пусты. Женщины либо собрались в одном месте, либо работали на первом этаже, либо находились на рынке.

Ветер трепал занавеси в открытых окнах. Даже стоя на улице, Каперед чувствовал ароматы пряных трав, благовоний и различной косметики. Этот аромат не мог перебить даже стойкий запах улицы.

Вздохнув полной грудью, Каперед удивился, что различает так много оттенков запахов. В былые времена он постоянно находился в окружении всевозможных трав. Нюх притупился, вкус утратил чувствительность. На улице он смог в полной мере ощутить красоту. Вот только эта красота оставалась за высокими стенами, охраняемая десятками слуг.

Еще глубже, в центре усадьбы расположен сад. Небольшой огородик, скорее радующий глаз, нежели необходимый для пропитания. Его окружают зеленые деревья, стоящие у кромки воды. Каперед представлял сады так, словно видел их собственными глазами.

Пять лет назад в моде были бронзовые статуэтки, стоящие в укромных уголках сада. Капереду стало интересно, популярны ли они сейчас. В Редилануме эта мода могла сохраниться до сего времени. Ведь из Города до провинции путь неблизкий, новые веяния доходят с трудом.

К тому же ремесленники осваивают новые рынки лишь тогда, когда старые пресытились их творениями.

Каперед одернул себя. Теперь это не его дело, ему стоит побеспокоиться о другом. Он сразу помрачнел, понурил голову и шел дальше, смотря под ноги. Лишь поднимал взгляд, когда оказывался возле очередных ворот.

Искать знакомые вывески пришлось долго. Те, что написаны на общепринятом языке, были понятны, но люди здесь проживали незнакомые. Совсем немного было вывесок на варварском языке, наследованном от племени нельветов. Еще меньше проживало здесь чужестранцев.

И ни одного знакомого имени. Неужели за столько лет все переменилось. Быть может, в Городе произошли такие же изменения. Умерли гонители, на их смену пришли люди, не слыхавшие о Капереде. Сгнили в архивах свитки с именами преступников.

Мечтать об этом можно долго, но ближе к цели не станешь. К тому же, что-то изнутри настойчиво подталкивало Капереда продолжать поиски здесь. Только в Редилануме у него есть шанс помочь Государству.

Каперед увидел вывеску, показавшуюся ему знакомой. Некоторые декурионы заказывали вывески только с фамильными знаками. Мол, их и так все знают, зачем еще письмена.

На знаке располагалось три колоса, связанные красной лентой. Каперед попытался припомнить, кому принадлежал подобный символ. Не совсем такой, но похожий символ был у землевладельца и рыботорговца Марина Секстоса. Каперед знал этого человека, имел с ним дело, когда улаживал дела коллегии в долине Лода.

Но на фамильном знаке Секстоса колосья не были связаны в пучок, под ними находилось изображение барки.

Решив, что года идут, поколения сменяются, Каперед набрался смелости и постучал в дверцу. Ответили ему сразу, привратник никуда не отлучался.

– Скажи, а кому принадлежит этот дом, уж не гражданину Секстосу? – спросил Каперед.

Привратник не открывал дверцы, общался с гостем, глядя на него через смотровую щель. Как обычно это был старик, но не такой скверный, как обычно. Подобный выбор удивил Капереда.

– Верно, моего хозяина зовут Секстос.

Каперед не дождался продолжения, привратник, казалось, готов был вечность смотреть на гостя. Куда ему спешить, он навсегда прикован к этим воротам, никуда не может подеваться.

– Могу ли я повидаться с ним?

– А по какому делу?

– Хм... скажи, что явился Каперед из коллегии лекарей. Мы имели дело с твоим господином лет шесть назад. Явился как частное лицо.

– Моего господина нет дома, вернется к вечеру. Вам есть, где остановиться?

– Нет, я не собирался задерживаться в Редилануме.

– Тогда проходите.

Так легко, что удивительно. Каперед не верил, что ему удастся пройти за ворота. Но привратник не шутил, он открыл дверцу, позволяя гостю пройти. Хотя внешний вид гостя явно вызывал сомнения, раб не стал озвучивать свои мысли. Он решил, что хозяин сам решит, как поступить дальше.

– Подождите, я сообщу о вашем приходе, чтобы подготовили еду и питье.

Каперед поблагодарил за заботу. Да, все-таки изобилие делает людей мягче, отзывчивее.

Дом землевладельца выглядел небольшим, но площадь занимал огромную. Второй этаж имелся во внутренней части усадьбы, где располагались спальни. Остальные строения были одноэтажными. Это указывало на богатство землевладельца, ему не требовалось увеличивать площадь дома, отстраивая дополнительные этажи, он не сдавал площадь в аренду ремесленникам.

Каперед заподозрил, что не найдет здесь помощи. Ему захотелось уйти, убежать. Оглянувшись, Каперед увидел, что входная дверь закрыта. Выбежать сразу не получится, ключ наверняка у привратника. Бегство гостя будет выглядеть странным.

Необходимо унять дрожь, прочистить горло и придумать хоть что-то. У Капереда не было доказательств, что вскоре случится набег. Ни писем, ни пленных свидетелей, ничего! Кто же поверит в историю о неминуемой гибели.

В очередной раз Каперед подумал, что все это предприятие бессмысленно.

Уходить было поздно, торговец направился к дому, где его встретили слуги.

Для гостя приготовили комнату, открытую с одной стороны. Вид был чудесным, вход выходил на домашний сад. Небольшая занавесь разделяла пространство.

Гостю принесли прохладный компот и легкую закуску, состоящую из хлеба, масла и сыра.

– Если что-то понадобится, только позовите, – сказал раб, откланявшись.

Да, такой заботы Каперед давно не получал.

Дождавшись, как уйдет раб, Каперед накинулся на еду. Простой свежий хлеб, мутноватое масло, пересоленный сыр, но все это чудесно сочетается. Главным было то, что это еда его отечества, а не варварская снедь. Конечно, Каперед не отказался бы от куска запеченного целиком вепря, но приятней есть то, к чему привык с малолетства.

Дожидаться Секстоса, сидя в комнате, Каперед не хотел. Он гость, никто не запрещал ему ходить по дому. Тем более на ходу всегда лучше предаваться размышлениям. А подумать стоит, хотя бы о том, чтобы составить правдоподобный рассказ. Ведь нельзя все рассказать Секстосу, про город древних точно не следует упоминать.