Текст книги "Угроза с севера (СИ)"

Автор книги: Алексей Егоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

Паразиты, что населяют человеческое тело, распространились в войске из-за каннибализма. Черви, вши, клопы облепили человеческие тела, сделав их похожими на трупы. Глаза слезились червями, в редких волосах бродили кровососущие паразиты. Рты горцев походили на кровавые раны – у них выпадали зубы и десна кровоточили.

Ужасное зрелище предстало перед жителями поселка, но еще ужасней были твари, что вернулись в обличие их родичей.

Звери вихрем пронеслись по улицам, запаляя соломенные крыши хижин, обрушивая идолов и срезая спелые колосья жизни соплеменников. Жатва вышла обильной.

Поселение запылало и утонуло в крови. Жестокость насилия превосходила ту, что произошла в торговом городе. Преступление, ужасней которого не придумать.

На острие атаки был Греториг, который стремился пробиться через толпу и зарубить старейшин, своего родителя. Лишь время, необходимое на убийство и осквернение тел, задержало его. Аристократы успели забаррикадироваться в общинном доме. Они защищали его даже во время пожара, не пуская чудовищ в священные чертоги.

От серпа смерти не ушел никто.

Лишь носитель и паразит оставались в стороне от общего безумия. Один с ужасом наблюдал за происходящим, а другой громко смеялся. Подобного развития событий Мефадон не планировал. Но так вышло, так чего уж? Пусть происходит то, что должно. Ведь так интересней, а переиграть у него все равно нет возможности.

Поселение пылало несколько дней. Вся армия, приготовленная для похода на юг, была уничтожена в вихре безумия.

Каперед потерял средство для отражения набега варваров из Коматии, а Мефадон лишился жестоких и первоклассных бойцов. Никто не добился успеха. И только один получил удовольствие от происходящего.

События этих дней повлияли на Капереда. Он вспомнил, носителем чего теперь является. Мефадона это не беспокоило.

Путь домой займет много времени, но Каперед не собирался отказываться от цели. У него еще остался долг. Помнить об этом необходимо. Иначе опять паразиту удастся взять контроль над событиями.

Глава 6.

Сгоревшая деревня привлекла падальщиков со всей округи. Беда у соседа никогда не останется незамеченной. Ближайшие племена, входившие в союз, сбежались посмотреть на пепелище, добить выживших.

Начавшаяся за этим борьба за первенство прокатилась по всей местности подобно лавине. Ни одно племя не осталось в стороне. Безопасных мест не осталось. Так что странник лишился возможности пополнить припасы. Ему пришлось уйти с дороги, ведущей к перевалам.

Дорогу в Гирцию предстояло найти самостоятельно.

Капереда беспокоило, что он застрянет в горах на долгие месяцы. А там зима... времени на подготовку останется крайне мало. Ведь на обучение новобранцев затрачивается три месяца, варвары, скорее всего, выступят в поход весной, чтобы уже летом к первому урожаю прибыть в гости.

Враги не заставят себя ждать. А Каперед потратил время на то, чтобы стравить друг с другом местные кланы.

Горцы – разбойники. Но за деньги они могут поддержать любую сторону конфликта. Каперед знал, что они готовы выступить против своих собратьев, если с ними договориться по-хорошему. Золото и перспектива ограбить тылы варваров Коматии.

Теперь же на долгие годы горные варвары будут резать друг друга, изредка спускаясь на равнины Лода за припасами и рабами.

Каперед не хотел верить, что стал причиной этих событий. Однако пусть его сознание замутнено чужим влиянием, память никуда не делась. Он помнил все, что творил, хотя и не мог припомнить деталей.

Такое бы красноречие и умение убеждать да использовать среди соотечественников.

Граждан еще предстоит убедить. Поверят ли они словам изгнанника? Опять эта дилемма, опять неуверенность. Рассчитывать на помощь паразита не приходится. Этот ублюдок действует только в своих интересах.

Прошло несколько дней с момента резни в племени Греторига. В ущельях и в лесах чувствовался запах дыма – это мог быть обман сознания. Каперед понимал, что недалеко ушел от пожарища.

Где-то там пируют стервятники, выбирая нового царя царей. Или они не выбирают... Но по тропам рыскают отряды вооруженных варваров.

Обычные копейщики, конников почти нет. Лишь знатные люди могут позволить себе содержать коня в горах. Горцам приходится покупать лошадей на равнине, как раз у тех людей, чей город был с особой жестокостью уничтожен.

Не без иронии Каперед подумал, что на ближайшие года горцы лишились кавалерии.

А в пешем бою легионеры их раздавят.

Не это должно заботить его. Воины Коматии – вот о чем следует думать. Они лучшие воины, хоть и слишком независимые. И кавалерия у них есть. Множество крыльев имеет варварское войско, коршуном падающее на Обитаемые земли.

Их необходимо остановить у перевалов, пожертвовав Провинцией. Удастся ли убедить принцепса в необходимости подобной стратегии, удастся ли вообще убедить хоть кого-нибудь?!

И стоит ли вообще...

Цивилизации приходят и уходят. Возможно, уже пришла пора соотечественникам Капереда исчезнуть, как исчезли древние.

Нет, нельзя так думать, это чужие мысли!

Каперед не поддавался соблазну и продолжал путь.

Здесь в горах время ощущается иначе. Рассветы и закаты происходят в иное время. Рубежные горы выше тех, что отделают Провинцию от Коматии, воздух холоднее, люди суровее.

И как местные варвары умудряются выживать.

Племена населяют сжатые со всех сторон долины, обычно рядом имеется источник воды. Реки бурные, но вода чистая, не требуется разбавлять ее с уксусом, чтобы безопасно пить.

Рубежные горы богаты строительным лесом. Жители Обитаемых земель успели обглодать все рощи, находившиеся в предгорьях. Теперь там сельскохозяйственные террасы, а стволы пошли на строительство длинных кораблей.

В северном краю Рубежных лес оставался нетронутым. В основном из-за сложностей добычи. Варвары не торгуют древесиной, мешают другим добывать дерево.

Местные леса богаты и зверьем и пищей, не такие темные как леса Венавии. Капереду приходилось ориентироваться по солнцу, чтобы найти дорогу на юг. Часто он менял направление, чтобы перебраться через горные речушки, обойти заставы или найти пропитание.

Охотником Каперед не был, но с голодом не поспоришь. Запасы быстро подходили к концу. Пришлось учиться. Поймать рыбу в реках у Капереда не получалось. Опять проблемы, как в Венавии. Каперед много раз видел, как медведи – меньшие собратья тех, что обитают на равнине, – выбивают из русла жирную рыбину. Но торговец не был медведем.

Торговцу пришлось устанавливать силки, задерживаться подолгу на одном месте, ожидая, как добыча сама попадется ему. Бить ее стрелой или пращой не получалось. По причине отсутствия стрел и неумения пользоваться пращой.

Горожанин не сможет быстро научиться тому, что умеют варвары. Каперед очень жалел, что не нашел проводника, который помог бы добраться до долины Лода. К тому же вдвоем путешествовать легче.

Впервые со времен изгнания Каперед испытывал одиночество. А все потому что у него появился сожитель. Этот мерзкий червь не унимался, развлекался тем, что донимал носителя.

Монологи, предложения, угрозы – все это использовал Мефадон для собственного удовольствия. Он убеждал знахаря в опасности растений, которые собирался брать Каперед, чтобы подкрепиться или вылечиться. И порой ему удавалось переубедить Капереда.

Для этих целей Мефадон отделил свой разум от разума носителя. Отгородился стеной, образно говоря. Это было сделано на время, имело свои, непонятные цели.

Каперед страдал от назойливого соседа больше, чем от мошкары.

Гнус вился вокруг и днем, и ночью. Лишь резкие порывы ветра остужали кровожадных насекомых, загоняя их под траву. Иногда шел дождь, но под кронами это почти не ощущалось.

Опять холод, голод, болезненные укусы, но к этому добавилось одиночество.

В ином состоянии Каперед не испытывал бы этого чувства. Он мог бы насладиться окружающей красотой, богатством природы. Ведь вокруг в изобилии росло все, что могло пригодиться для работы.

Осесть в этом краю, кормить варваров снадобьями, снабжать торговцев советами и слушать их истории, сидя в светлом лесу. Что может быть чудеснее. Горный край не казался таким пустынным как Венавия. Вот где царило одиночество.

Среди деревьев бродили стада мелких копытных. Какая-то разновидность оленей или чего-то подобного. Каперед плохо разбирался в фауне. Все-таки мир растений, грибов ему ближе.

Не найдя способа лучше, он решил избавиться от бормотания паразита с помощью грибов. Он видел множество растений, навевающих успокаивающие сознание сны. Это были и цветы, тысячами произрастающие на одном стебельке. Алые точки плесени, покрывающие камни возле ручья. Синие шляпки грибов, похожие на фаллосы – эти растения часто используют в ритуалах, растут практически везде.

Деревья обвивали лианы, некоторые из которых применялись как лекарства. Даже пресловутая омела, так любимая жрецами Коматии. Для ее сбора, как известно, используют золотые серпа, собирают лишь в определенные дни месяца, согласуясь с движением луны.

Найдя подходящую расселину среди камней, Каперед расположился там лагерем на несколько дней. Конечно, он сначала убедился, что в этом доме никто не живет: горные львы, медведи, к примеру. Нашлось только несколько змей, яд одной из которых пригодился Капереду. Мясо этих безногих тварей отдавало тиной, но Каперед был рад и такому. Ему очень не хватало соли.

Приготовить дурман не составило труда. Каперед не намеревался освобождать разум от оков, наоборот, он пытался заткнуть его, уложить спать на долгие дни. Зачем? Всего лишь для облегчения боли. Это средство используют чаще всего. Ведь искусство лекаря недостаточно развито, чтобы устранять причины болезней. Зачастую приходится смириться, уповая на то, что тело само излечится. Или боги, какие бы они ни были, все-таки обратят внимание на несчастного.

Покой, дарованный дурманом, был сладким и приятным. Вход в пещеру изнутри походил на чрево, а Каперед превратился в плод. Используй он освобождающий дурман, то нашел бы эту аналогию интересной, захватывающей, а последующее освобождение от оков дурмана могло бы выглядеть как перерождение.

Вот только это пустое философствование не дает ничего. Оно пустое, как и головы большинства людей. Особенно тех, кто мнит себя знатоками.

Были только стены, покрытые плесенью; забрызганный пометом летучих мышей пол; да разрубленный дурманом человек.

По ту сторону входа солнце всходило над ледяными пиками Рубежных гор и ныряло за горизонт через несколько часов. Костер Каперед не поддерживал, лишь отпивал из фляжки.

А ведь он когда-то употреблял иное зелье... почему прошли те времена. Капереда это теперь не беспокоило. В прошлом он излечился от дурмана, а сейчас применять его просто опасно из-за того, от кого Каперед убегал.

Небесное око несколько раз в день заглядывало в пещеру, а затем уносилось прочь. Холод и голод, но теперь лишившиеся своего голоса. Каперед лежал на камнях, разглядывая неровный потолок пещеры. Мыши были его соседями, наблюдать за ними приятно. Твари оказались не такими противными, как их описывают, они совсем не пытались полакомиться кровью человека.

Каперед протягивал к ним руки, спрашивал, почему они брезгуют, не получал ответа и отвлекался на другое.

С камней капала вода. Чуть солоноватая на вкус, мутная от растворенных веществ. В этих каплях скрывается целый мир. Они жидкие, но содержат в себе частицы камня. Капереда поражал этот факт.

А ведь есть люди, способные осмыслить, понять эту каплю воды. Но не Каперед, как только он хватался распутать клубок мыслей, засыпал.

Спал он долго, крепко. Вместе с ним спало зло.

Зелье кончилось в срок, рассчитанный Капередом. Очнувшись и умывшись, он удивился точности, с которой произвел расчеты. Несмотря на помехи Мефадона, знахарю удалось точно приготовить снадобье.

Все еще живой.

Это тоже удивило Капереда. Его сожитель постоянно отвлекал, бил под руку, когда знахарь готовил снадобье. Ошибиться можно было легко, превратить снадобье в яд.

Прислушавшись, Каперед не заметил чужого присутствия. Нет, его сожитель не исчез, не погиб, не стоит и думать. Враг всего лишь заснул, затаился. Так делают паразиты, когда переходят из благоприятной среды в неблагоприятную.

Черви меняют свои мягкие, похожие на иглы тела. Превращаются в камни и ждут, когда условия изменятся. Они могут ждать долго.

Жизнь всегда пробьется.

Даже в пустой почве, изъятой из земли, появляется жизнь.

Каперед потерял время, но получил передышку. Он поспешил собраться и отправиться в путь.

Выйдя из пещеры, Каперед огляделся и удивился. Место выглядело совсем незнакомым. В каком же состоянии он пребывал? Отвратительные изменения затронули его восприятие, исказили окружающую реальность.

Пещеру, похожую на лоно, пришлось оставить.

Каперед направился вверх по склону, стремясь уйти на запад. Там, он предполагал, располагалась тропа в Обитаемые земли. Забравшись на высокое дерево, Каперед приметил полосу тропы и предположил, что она ведет домой.

Ничем не обусловленное предположение, но так хочется верить, что все трудности позади.

Путь предстоит долгий. Но Каперед верил, что уже завтра окажется в родных землях. Не в Провинции, не в подвластных царствах, а в исконных землях Отечества.

Худшее в горных путешествиях это подъемы. Хотя многие не жалуют горы вообще, спуск все же легче. Если склон не крутой. Выбранная тропа оказалась худшим вариантом. Капереду приходилось подниматься вверх, а склон был достаточно крутым и открытым со всех сторон – ни деревьев, ни каменных укрытий. Только колючие кусты с красными ягодами.

На этой открытой местности негде спрятаться, но врага можно заметить очень рано. Ночью становилось по-зимнему холодно, а днем солнце быстро нагревало землю. Вода быстро уходила, что с этим поделать Каперед не знал.

Он привык к другим условиям, даже в горах Провинции не так тяжело. Большинство городов там и так располагаются на возвышенностях, местность холмистая.

Не зря эти горы называют Рубежными. Издавна они служили границей долины Лода. Как же варвары намереваются преодолеть перевалы. У них нет той организованности, что были у древних полководцев; нет цели, кроме как пограбить. А без этого и нескольких талантов золота не удастся осуществить поход.

Каперед вспомнил, что индивидуализм не помешал варварам совершить нападение на город Древних. Действовали воины слажено, но им противостоял противник недисциплинированный.

Общество, утратившее иерархичность, становится легкой добычей для соседей. На каком бы уровне не было это общество.

Похожее положение вещей в Обитаемых землях.

И вместо того, чтобы сломя голову направиться в Вечный Город, Каперед застрял здесь – на этой дурацкой горе и ее тропе!

Природе плевать на намерения человека. Она легко разрушает мечты и устремления. Не по злому умыслу, нет. Просто человек ничтожен по сравнению со всем, что его окружает вокруг.

Не для человека существуют эти горы, этот воздух, понял Каперед, а он существует благодаря всему этому. Смешно пытаться выставить себя выше, могущественней земли и неба.

Каперед понимал, что размышлять об этом – пустая трата времени. Но идти так тяжело, остановиться необходимо. Не для того, чтобы впустую философствовать или рассматривать красивые камни под ногами. Просто от скуки и желания отвлечься.

От камней тошнило. Серые, черные, песчаные цвета, множественность форм, а в итоге сплошное однообразие. Запах цветущих кустов вызывал тошноту, аромат привлекал массу насекомых. Мухи назойливо лезли в лицо, норовя забраться в любое отверстие.

– А если бы я обнажил свой зад, вы бы и туда залезли! – не выдержав, закричал Каперед.

Наверняка залезли бы. Насекомые не такие брезгливые.

Сухая погода выжимала остатки воды, а холодные ночи пожирали топливо и пищу. Человек словно кормил демонов вокруг себя, которые подобно попрошайкам на храмовых ступенях хватают всякого, кто поднимается наверх.

Этими дорогами ходили могущественные полководцы – враги горожан. Как же эти варвары умудрялись провести огромную армию в столь сложных условиях. Каперед знал, что к моменту прибытия врага в Гирцию, его армия уменьшилась в десять раз.

Многие погибли здесь, в Рубежных горах, но многие пропали, в стычках с варварами Коматии и горцами. Дезертировала треть армии, позабыв о клятвах.

И все же этим людям удалось привести боеспособную армию, подкрепленную гением полководца.

Столкнувшись с такими же трудностями, Каперед бы отступил. Он находился на половине пути. Вверх тянулась змея тропы, а внизу – разноцветные камни, прочерчивали в зарослях травы и кустарника след.

Не выбраться. Этот склон подобен ловушке. Стоило забраться на него, как уже не удастся сбежать.

Нет сил подниматься, не получится спуститься. Ни веревок, ни крюков – подобными приспособлениями Каперед пренебрег.

А на соседней горе на человека взирают горные козлы. Они не беспокоятся. По прямой между ними какая-то миля. Вот только не получится по воздуху добраться до соседнего склона, Каперед разучился летать.

Устав, он вновь уселся на камни. Горячие от полуденного солнца они обжигали. Ветер помогал избавиться от капелек пота на коже человека.

– Обезвоживание, – сказал Каперед.

Он смотрел на свои руки, разглядывал смуглую кожу, под которой четко видны мышцы и кости, вены и артерии. Ногти потрескались, кожа на кончиках пальцев содрана.

Ни еды, ни воды вокруг. Только сухие камни. Даже плоды на кустарниках несъедобные. К тому же до них не добраться из-за острых шипов.

Плодами должны кормиться грызуны, но склон был пуст или же звери попрятались. Да и как на них охотиться. В небе носились птицы, но Каперед не мог разглядеть силуэтов. Может, падальщики?

Когда-то ему рассказывали о похоронном обряде горцев. Родственники умершего отдают тело жрецу. Тот затаскивает тело на священную вершину или на специальную башню, верх которой украшает нечто наподобие гнезда. Тело расчленяют, останки разбрасывают по вершине или укладывают в гнездо. Птицы доделают все остальное, останется собрать косточки и спрятать их в пещере духов.

Уж не эту ли священную вершину выбрал Каперед. Вот птицы кружатся в вышине, дожидаясь свежей падали.

– Эй, Мефадон.

Каперед впервые обратился к сожителю.

– А тебе как перспектива сдохнуть здесь? Достаточно забавно?

Паразит не ответил. Либо действие дурмана еще не прекратилось, либо демон из прошлого решил промолчать.

Хороший итог, если бы не долг гражданина.

Каперед застонал и поднялся на ноги. Идти надо, а не разговаривать с самим собой. Варвары любят пустой треп, с тугим скрипом начинают дело. Граждане не такие, они сначала делают, а потом говорят!

Камни осыпались, приходилось цепляться за колючие кустарники. Кровь уже не шла, кожа огрубела и покрылась коркой грязи, словно броней. Или же в теле осталось совсем мало влаги.

Это мучительное восхождение продолжалось вечно. Каперед постоянно размышлял о том, что добравшись до вершины, оступится и покатится вниз. Выживет, уцелеет, придется снова подниматься!

Наказание, с этим не поспоришь.

В те мгновения, что разум затягивала пелена безумия, Каперед намеревался так поступить, не полагаясь на волю случая. Вот было бы забавно! Мефадон точно оценит иронию случившегося.

Совершить такой подъем во второй раз точно не получится. Косточки торговца будут лежать на тропе, до тех пор, пока рядом не пройдут люди. Они подберут останки, отбросят их в сторону, быть может, помолятся своим богам и совершат тризну.

Как мило с их стороны. Каперед находил забавным то, что мертвецам полагаются возлияния, когда живые страдают.

Вот бы сейчас ему навстречу вышли горцы и поделились с ним, с живым едой и питьем! Но нет, они появятся тут только для того, чтобы умилостивить его дух подношением. А ведь это бессмысленно! Каперед не сомневался, что после смерти сгинет где-то в подземном царстве или просто растворится.

Не зря же Мефадон и его ублюдочные собратья так боятся смерти. Они что-то раскопали, что напугало их и лишило разума. Слабаки.

После этого подчиниться слабому призраку, никчемному паразиту Каперед считал ниже своего достоинства.

Пусть древние построили огромный город, владели уникальными знаниями. Это не повод подчиняться давно сгинувшему призраку, голодному демону и кровососу. Не с тем столкнулся паразит.

И если у него есть какие-то сомнения, то пусть посмотрит, как гражданин преодолевает этот подъем!

В полуобморочном состоянии, на четвереньках Каперед добрался до вершины.

Он оказался на плато, заросшем травой. Трава была такой мягкой и душистой, что казалась неземной. Из нее боги должны делать свой излюбленный нектар.

Плато со всех сторон окружали горы, меж которых вилась дорога, стремящаяся на юг. Здесь обитали люди, пахло дымом. Горные склоны облысели от частых стрижек топором. Дерево и камень использовали в строительстве.

Приподнявшись, Каперед разглядел соломенные крыши круглых и длинных домов. Община горцев поселилась в весьма живописном месте. А главное – защищенном.

Человек не может обойтись без помощи собратьев. Индивидуализм уничтожит не только общество, но человека.

– Видишь, Мефадон, – прошептал Каперед.

Его губы потрескались и кровоточили. Язык разбух, превратившись в камень, заткнувший глотку.

– Нам без помощи братьев не выжить.

Потерять сознание так хорошо, так легко. А после этого можно доверить свою жизнь судьбе. Но гражданин не мог показать слабость этим варварам. Да, он обезвожен, оголодал и ослаб, не представляет угрозы. Неукротимая воля и могучий дух сильнее жалкого тела!

Каперед поднялся и побрел к деревне. У него не было палки, на которую можно опереться. Он бы не стал опираться на посох, отбросил бы его в сторону.

Шатаясь, падая, Каперед шел к деревне.

Появление чужака не могло остаться незамеченным. В суровых условиях люди сохраняют бдительность всегда. Ведь ошибка стоит дорого. И ценой не жизнь отдельного общинника, а существование общества в целом. Разве можно позволить себе расслабиться, когда под угрозой твои родичи, могилы предков да ты сам.

Чужака никто не вышел встречать. Общинники заперлись в своих домах, закрыв вход в дома досками. Как еще они должны были поступить, увидев неизвестного, что поднялся по тропе и выглядит как мертвец.

Природу гостя сначала требуется установить, а уж затем или изгонять его или приглашать.

Рядовые общинники этим не занимаются. Как в любом обществе, люди в этой деревне разделялись на семьи, каждая из которых занималась своими делами. Вот пусть воины разбираются с чужаком, не зря они свой хлеб едят.

Каперед прошел через поля, оставленные работниками. Хижины располагались в сотне шагов. Долина небольшая, так что деревня была ограничена в размерах. Общинники не могли позволить себе большое число жителей.

Человек сто, может меньше – оценил Каперед.

Он видел три больших дома, похожих на перевернутые лодки. Несколько круглых хижин располагались отдельно. Там жили либо знатные варвары, либо беднейшие семьи. Каперед не мог сказать точно. Он даже не знал, какому племени принадлежат эти люди.

Навстречу чужаку вышел вождь племени. Это легко понять: воин надел ритуальный шлем – бронзовый конус, украшенный длинными перьями. Бронзовый нагрудник был тщательно начищен, но следы коррозии скрыть не удалось.

Босой вождь не производил впечатления опасного противника. Но Каперед так ослаб, что вынужден был остановиться на границе деревни. Воин встречал его криками, ударами меча о щит.

– Я гость, – сказал Каперед.

Он повторил на языке варваров. Благо, что слова были простыми, и запомнить их не составило труда.

О чем вопил варвар, понять невозможно. Каперед вздохнул, порылся в сумке и нашел остатки пищи. Не сказать, чтобы этот дар был богатым, но важен жест, понятный и без перевода.

С пищей в горной местности проблемы. Зато воды много. Хотя Каперед истратил запасы, но ему больше хотелось пить, чем есть.

Отломив кусочек хлеба, Каперед оставшуюся еду положил на камень перед собой и отступил. Жестом показал, что хочет пить и спать.

Варвар некоторое время крутился на месте, размахивая оружием. Запугать чужака не удалось, священного металла он не испугался, а главное готов пожертвовать самым ценным.

Капереда приняли в деревне. После ритуальной встречи на дороге, его проводили к дому вождя, где дали воды и немного пищи. Последовали расспросы. Некоторые слова Каперед понимал, другие оставались неясными. К тому же варвары говорили наперебой, пренебрегая иерархией.

Получив возможность отдохнуть, Каперед проспал до утра следующего дня. Такого крепкого сна не добиться ни одним снадобьем. Гостя не пригласили в дом к очагу, ему пришлось спать у дверей, на проходе. Варвары переступали через чужака, не имея возможности обойти его. Они боялись, посматривали на спящего с опаской.

Будь у торговца силы, заснуть в таких условиях не смог бы. Постоянный шум, угроза нападения, а главное холод и насекомые. Условия далеки от комфортных. Но он был под крышей, долгожданная минута отдыха.

К тому же Каперед понимал, что варвары не осмелятся убить его во сне. Дело не столько в грехе, сколько в опасении того, что умерший вернется в виде голодного духа. Или же гость был голодным духом. Тогда неправильное отношение к нему погубит всю деревню.

Подобное уже случалось. Дикарей легко обмануть, лишь бы их страх оставался в рамках. Варвары не должны обезумить от ужаса.

Но все это сейчас не так важно.

Лишь утром, очнувшись после тяжелой ночи, Каперед вспомнил о голоде. За ночь клопы и комары вдоволь поглумились над беззащитным человеком. Сколько его крови они выпили не счесть. Каперед испытывал страшную боль от того, что спал на земляном полу и практически не двигался.

Он хотел есть и намеревался получить то, что так хочет.

Проблемой был языковой барьер. Каперед тяжело поднялся на ноги, не обращая внимания на пугливые взгляды варваров, направился к очагу. Огонь погас, но угли не успели остыть. Рядом с очагом стояли кувшины заполненные водой. Из них явно пили, а не использовали для омовения. Кувшины повторяли формой сосуды для воды из Обитаемых земель, были их копией. Весьма неумелой, кстати.

Привозных вещей варвары не имели. Им нечем торговать кроме как своим ремеслом. А в горах достаточно племен, живущих разбоем. Так что цена этих воинов низкая.

Бедное племя, расположившееся на вершине горы. Холодные ночи, жаркие дни и скудные запасы пищи.

Капереда не беспокоили проблемы варваров. Он намеревался добиться от них еды и описания местности. Хорошо бы раздобыть проводника, которому знакомы горы.

Показав жестом, что хочет есть, Каперед уселся у очага и протянул руки. Озяб за ночь, тепло углей казалось обжигающе приятным. Ждать пришлось долго, Каперед не проявлял нетерпения, поразмыслив, что это бессмысленно. Пусть вождь клана сам распорядится накормить гостя.

Иначе от чужака не избавиться.

Варвары питались корнеплодами, которые Каперед видел впервые. Мяса он не получил, конечно. Эта еда подавалась только по особым случаям: строительство дома, рождение и смерть, ритуалы в честь богов.

Требовать этого не имело смысла. Так что Каперед удовлетворился жаренными в углях корнеплодами. Соли ему не предложили, пришлось воспользоваться своей, отсыпав половину хозяину дома, а так же отдать часть золотых побрякушек.

Этот дар оценили по достоинству. Отношение к чужаку мигом изменилось. Молчавшие до сих пор общинники разразились радостными криками, занялись своими разговорами и делами.

Женщины ушли в поле, мужчины принялись за разговоры, оставшись под крышей в тени.

К полудню в доме станет нестерпимо жарко, но еще можно некоторое время посидеть в закрытом помещении, прячась от внимания гнуса.

День прошел в разговорах. Капереду задавали вопросы или рассказывали истории. Он ничего не понимал, лишь иногда употреблял то или иное слово, подцепленное в Коматии.

Выучить язык варваров нет возможности, к тому же торговец не видел в этом нужды. Уйти он намеревался на следующий день, естественно после того, как получит мешок этих клубней.

Пусть еда и паршивая, но другой в округе не найти. Ради гостя варвары не собирались забивать козу или отправляться на охоту.

День тянулся медленно, но хотя бы работать не приходилось. Каперед часто задремывал, разморенный в духоте общинного дома. Угли давно остыли, от очага не поднимался дым, человек был беззащитен перед жестокостью насекомых.

От укусов Каперед просыпался, почесывал место и засыпал дальше. Вставать и куда-то идти не хотелось, а ведь еще необходимо узнать дорогу. Вот только как это сделать, не зная языка.

На следующее утро Каперед покинул деревню. Ему подарили с десяток клубней среднего размера. Каперед надеялся на большее, ведь он заплатил за еду достойно, но не стал спорить.

Сложно уговорить несколько десятков человек, что они должны поделиться с тобой провизией. Так могут отобрать все и выгнать из деревни. Варвары прощались с чужаком, проливая слезы. Еще раньше Каперед заметил, что варвары способны натурально плакать по любому поводу, не стесняются показывать эмоции.

Делают это они, конечно, не потому что горюют об уходе гостя, а по правилам приличия. Уникальная способность, немного раздражающая.

Каперед уходил на запад. Ему показали эту дорогу, когда зашла речь о долине Лода. Хотя ни один из общинников не видел Обитаемые земли, наверняка истории о плодородных и богатых землях доходили и до них. Вот только смелости отправиться в поход у горцев не было.

Они понимали, что те, кто богат, могут легко отбиться от нападающих. Им не придется платить дань, они просто наймут того, кто будет сражаться за них. Таким образом, остановлен не один набег.

Общинники провожали Капереда до тех пор, пока он не добрался до границ деревни. Воины еще долго стояли, наблюдая за удаляющимся чужаком. А вдруг он решит вернуться, начнет пакостить, колдовать и пить кровь.

Эта назойливость раздражала. Каперед вообще не любил, когда за ним следят. Что поделать, в этом краю он чужак, враг и вообще не человек. Людьми являются только кровные родственники. Даже жители соседней деревни в какой-то степени нелюди.

И для Капереда варвары не были полноценными людьми. Всего лишь варвары, отсталый народ, лишенные прав граждан. И пусть сам Каперед лишен этих прав, он не ставил себя на один уровень с варварами.

Иначе, зачем ему возвращаться на родину?

Это закон лишил его прав. Закон в лице одного человека, тирана, деспота.

Разве справедливо это решение? Конечно, нет! Решение одного человека всегда несправедливо.

Каперед не отказался от своих прав и обязанностей. Как гражданин он торопился вернуться, чтобы предупредить о набеге. Эта мысль стала его целью, затмившей иные стремления: познание, почет, обогащение.