Текст книги "Чёрный хребет. Книга 3 (СИ)"

Автор книги: Алексей Дроздовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

– Гарн, – говорит. – Там песчаная буря приближается, собирай братьев и готовьтесь.

– О, – говорю сводной сестре. – Сегодня вечером ты попробуешь сочный дарграговский деликатес из скорпионьего мяса. Настолько нежного, что тает во рту. Посмотрим, сможешь ли ты после такого хотя бы посмотреть в сторону жуков.

Однако песчаная буря вышла совсем не такой, как мы ожидали.

Глава 19

Стоим за частоколом и ждём приближения песчаной бури.

Она движется на нас с такой скоростью, будто подойдёт к деревне через несколько часов. Обычно они налетают на нас свирепой волной, бьют небольшими камешками, ранят любые открытые части тела. Сейчас же она едва перемещается, а над ней возвышается огромный песчаный торнадо, тянущийся до самых небес, с диаметром в десятки раз больше нашей деревни.

Если это явление дойдёт до нас – скорпионы покажутся лишь лёгким неудобством. Наши дома оторвёт от земли и разметает по всей пустыне, а от Дарграга останется пустое место – кучка погребов, занесённых песком.

– Вы когда-нибудь такое видели? – спрашиваю.

Рядом со мной стоит Ингарет – один из самых старых жителей деревни. Он ходил с нами в поход на Фаргар и Гуменд, надеясь встретить героическую смерть от оружия врагов, но не получил даже царапины. «Я проклят и буду жить вечно» – его любимая поговорка.

– Полагаю, никто и никогда такого не видел, – отвечает старик.

– Нашу деревню уже разрушали подобные ветра?

Вот ещё один минус отсутствия письма: история Дарграга передаётся из уст в уста и даже события вековой давности обрастают таким количеством приукрашиваний, что трудно определить, сколько в них правды.

– Однажды бабка рассказывала мне о великом смерче… – произносит Ингарет.

– И что тогда делали жители деревни? – спрашиваю.

– Не помню. Давненько это было, да и слушал я тогда в половину уха.

Замечательная история нашей деревни, а самое главное подробная. Нужно как можно быстрее изобрести бумагу и способы её долгого хранения.

Протискиваюсь сквозь толпу к старосте деревни. Весь Дарграг вышел посмотреть на ужасающий торнадо, даже Саргот, который при любой опасности забивается в нору. Его седые волосы я замечаю издали и аккуратно пробиваюсь поближе.

– Что делаем? – спрашиваю. – Нужно ли нам собирать вещи и уходить в горы?

Удивлённые глаза поворачиваются сначала на меня, затем на приближающуюся стихию. Староста пытается что-то сказать, но изо рта выходят лишь сдавленные звуки. Этот человек прекрасно умеет держать в голове уйму занудных вещей, до которых никому нет дела, но стоит произойти чему-то непредвиденному, как он тут же теряется.

– Буря бурь… – говорит.

– Что это значит?

– Я не знаю… мне надо…

Саргот разворачивается и уходит, будто у него внезапно появились неотложные дела. Маленький, трусливый человек, боящийся взять на себя малейшую ответственность. Будни и рутина – вот его поле деятельности.

Стоим с соплеменниками в деревне и смотрим на приближающуюся стену песка, над которой возвышается ужасающий смерч.

– Что делаем? – спрашивает Хоб.

– Пока остаёмся здесь, – говорю. – Думаю, буря заденет нас самым краем, как все предыдущие разы.

– Что, если она пойдёт прямо на нас?

– Спрячемся и переждём.

Но расслабиться не получается: достаточно одного взгляда на бушующий вдали ветер, и желание бросить всё выходит на первый план. Дарграг находится очень близко к хребту, из-за чего любые бури упирались в горы и поворачивали в другую сторону. Наша деревня ни разу не оказывалась в их центре и не страдала от бешеных ветров, поэтому нет обоснованных причин полагать, что в этот раз случится иначе…

Только сердце сжимается, и даже бьётся через раз.

– Уверен? – спрашивает Хоб.

– Остаёмся! – кричу. – Лучники на стены, остальные возвращайтесь домой и прячьтесь в погребах!

Я не староста и никогда не хотел взваливать на себя его обязанности. Но видеть, как моим приказам подчиняются люди, некоторые из которых в разы старше меня, оказалось на удивление приятно.

– Готовьте как можно больше стрел и болтов! – кричу. – Собирайте баллисты!

Если к нам движется буря бурь, то мы подстрелим так много скорпионов, что запасём еды на годы вперёд.

Труднее всего оказалось ожидание. Приближающийся ураган будто бы даёт нам время: “уйди и спасёшься, останься и я подниму твою жалкое тельце, разорву на куски и без каких-либо усилий перекину через хребет, будто это не горы, шириной в десятки километров, а сетка для настольного тенниса”.

– Ничего ты нам не сделаешь, – говорю. – До этого стояли и сейчас устоим.

Две сотни человек стоят за частоколом. Две сотни людей с арбалетами и масками для защиты лица. Нам предстоит не сражение, а свидание с девой пустыни: разрушительной, непоколебимой, и оттого впечатляющей. И это свидание мы запомним надолго.

Её приближение мы чувствуем по усиливающемуся ветру, по колыхающимся рукавам и извивающимся капюшонам.

Стена песка настолько близко, что закрывает всю пустыню, тянется вверх.

– Приготовились! – кричу.

Когда песчаное облако поглотит нас, разговаривать станет невозможно из-за шума ветра и шуршания миллионов частичек песка, сталкивающихся друг с другом.

Туча ударяет в нас резким порывом, стараясь повалить с ног или сбросить со стены. Держусь за деревянные брёвна, чтобы сохранить вертикальное положение: мы ожидали резкого ветра, но всё равно оказались не готовы.

Эта буря отличается.

Она не спрашивает разрешения, чтобы дать пощёчину. Она со всего размаха бьёт по макушке и ей плевать, встанешь ты или нет.

– Держитесь! – кричу.

Сомневаюсь, что меня кто-то слышит. У нас есть условные сигналы для общения в буре, как у дайверов под водой, но сейчас их внезапно оказалось недостаточно. Понятия не имею, как мы будем стрелять, если приходится двумя руками держаться, чтобы остаться на месте.

Наверное, стоило всем спрятаться в погребах.

Слева от меня со стены сдувает Хоба. Парень приземляется на песок, отряхивается и снова взбирается наверх по лестнице. Его болтает из стороны в сторону как тряпичную куклу. Справа Лира сидит на корточках, со всех сил стараясь удержаться.

«Внимание», – подаёт знак Зулла. – «Внимание».

Впереди ничего нет, девушка просто паникует. Жаль, у нас нет жеста, чтобы приказать успокоиться.

Скоро должны прийти скорпионы – они всегда приходят. Обычно проходит пара минут, прежде чем они появляются. Сейчас же прошло уже больше пяти, но никого нет.

Сражаемся с ветром и собственными телами. Если интенсивность увеличится ещё больше, придётся отступить. В таких условиях не то, что стрелять, даже думать тяжело. Всё внимание акцентируется только на том, чтобы сохранять вертикальное положение.

«Там», – указывает Вардис влево.

Из бушующего песка выходит скорпион, а за ним ещё один. Они прут в нашу сторону несчётным потоком, прибой из чёрных тел. И каждый из них размером с грузовик. Таких крупных мы ещё не встречали.

«Не стрелять», – приказываю.

Разозли одного из них и на нас хлынет целое море из жал и клешней. По одиночке они до нас не дотянутся, но такая огромная толпа начнёт залазить на спины друг другу. Моргнуть не успеешь, как они заполонят Дарграг и будут рвать на части моих друзей.

Речь больше не идёт о еде. Сейчас у нас одна цель – переждать стихию.

И мы стоим.

Двести человек с оружием, трясёмся под ветром и от собственного страха. Под нашими стенами марширует скорпионья армия, а мы глядим на них сверху и боимся пошевелиться, чтобы не спровоцировать атаку. Надеюсь, они пройдут мимо. Надеюсь, торнадо повернёт в сторону. Совсем не хочется снова восстанавливать дома, пусть Дарграг и умеет делать лучше кого бы то ни было.

«Крылья», – сигнализирует Аделари.

«Крылья», – повторяю её жест и все вокруг поднимают вверх правую руку в знак опасности.

Мы опускаемся на четвереньки, некоторые ложатся на бок. Над нами появляются огромные летучие мыши, тёмно-красные, уродливые. Так выглядела бы Хума, если бы угодила в радиоактивные отходы, её обдало гамма-излучением, а затем она ещё лет десять потягала гантели на строгой протеиновой диете.

Эти твари ещё опаснее, чем скорпионы, поскольку легко перелетают через стены и могут напасть с тыла.

Но и от них есть защита – они хватают только стоящих прямо, а лежачих избегают.

– Ну же, – шепчу. – Убирайтесь. Не надо тут задерживаться.

Летучие мыши порхают над нами, некоторые опускаются на крыши домов и подслеповато оглядывают окрестности. На моих глазах две из них пронесли у меня над головой обезумевшую марли: похоже, ветром распахнуло врата сарая, и напуганное животное выбежало наружу.

А затем…

Мне, наверное, кажется…

– Вардис! – кричу.

Но брат уже и сам видит: мимо нас пролетает огромная летучая мышь, держа в цепких лапах девочку из Гуменда, нашу сводную сестру. Поднимаю вверх арбалет, но выстрелить не решаюсь – слишком опасно. Должно быть, девочка выбралась из подвала и вышла на улицу проверить, что здесь происходит. Это её первая песчаная буря и происходящее может завораживать.

Девочка брыкается, извивается. Даже сквозь шум ветра я слышу тонкий, пронзительный визг. А затем она исчезает в песчаном облаке, уносится прямо к центру бури.

Мы с Вардисом смотрим друг на друга, пытаемся понять, что же нам стоит делать.

– Бросим её? – кричит брат мне на ухо.

Что ещё нам остаётся? Малявку утащили… не выйдем же мы за пределы частокола: это и во время обычной бури смертельно опасно, а сейчас – чистейшее самоубийство. Кажется, я совсем не ценю свою жизнь, поскольку поднимаюсь, перелезаю за частокол и прыгаю вниз. К скорпионам.

– Гарн! – кричит кто-то сверху.

Но мне уже плевать.

Я собираюсь спасти сводную сестру любой ценой.

Лечу вниз и приземляюсь на чёрную хитиновую спину. Тварь подо мной настолько крупная, что даже не замечает человека, стоящего на ней. Меня шатает, ветер старается сбросить вниз, но я продолжаю удерживаться, после чего прыгаю на следующего.

Окружающие скорпионы пока не обращают на меня внимания.

Они идут по своим делам.

А я прыгаю по их спинам.

– Идиот, – шепчу сам себе в истерике. – Какой же я идиот. Абсолютный, непроходимый тупица.

Но я не могу остаться в стороне. Пусть я знаю эту девочку совсем немного, но я уже отношусь к ней, как к части семьи. Как к сестре. Или как к дочери. Мне на самом деле больше шестидесяти и очень долгие годы мы с женой пытались завести ребёнка, но это не удалось – не всем позволено иметь то, что без труда достаётся остальным. Что-то внутри сработало, и это что-то сильнее инстинкта самосохранения.

Шагаю по чёрным телам, словно это дьявольский тренажёр, где малейшая оплошность приведёт к гибели. Скорпионов вокруг так много, что земли не видно, один сплошной, извивающийся ковёр из крепких панцирей. И повсюду торчащие вверх хвосты и жала.

Прыгаю со спины на спину.

Следую в направлении, где скрылась летучая мышь.

И вскоре я замечаю девочку, болтающуюся в воздухе. Летучая мышь, которая её похитила, сражается с другой за свою добычу, пока малявка в отчаянии пытается освободиться.

– Держись! – кричу и бегу к ней.

У меня с собой меч и три метательных ножа, но у этого оружия очень низкая точность – бросать слишком опасно. Бегу вслед за летучей мышью и жду подходящего момента.

К двоим сражающимся подлетает третья и за мою сводную сестру начинается серьёзная потасовка, где каждая норовит растерзать другую. Острые когти впиваются в тело похитительницы, пока её собственные заняты удержанием добычи.

Девочка с летучей мышью теряют высоту и летят вниз, пока две других пикируют следом. Вот он, мой шанс.

– Я уже близко! – кричу скорее для себя, чем для девочки.

Все четверо приземляются на небольшую скалу неподалёку от меня. Прыгаю по спинам скорпионов, пока не оказываюсь достаточно близко к своей цели. Перепрыгиваю на камень, карабкаюсь вверх и вижу сестру, сидящую на самой вершине скалы, пока три летучих мыши ползают вокруг, сцепившись насмерть.

Замедляю время и хаос, наконец, прекращается.

Останавливается шум.

Песок замирает в воздухе.

Ветер полностью исчезает, я могу крепко стоять на ногах и благодарю удачу, что не пришлось бежать ещё дальше. Минута спокойствия среди апокалипсиса. Возможность отдышаться посреди забега. Мгновение, чтобы сосредоточиться и понять, чего я действительно хочу.

– Успокойся, – говорю сам себе. – Самое опасное – позади.

Подхожу к первой летучей мыши и тремя рубящими ударами меча раскалываю ей голову.

Подхожу ко второй и перерубаю ей загривок, разделяя позвоночник на две части.

Подхожу к третьей и вонзаю клинок в раскрытую пасть.

Дыма в жёлтой жемчужине как раз хватило, чтобы расправиться со всеми тремя. Испуганная девочка смотрит на меня и не знает, как ей реагировать на происходящее. Кого ей больше бояться: окружающих тварей, или человека, который так легко с ними расправился.

Опускаюсь возле неё на одно колено.

– Не бойся, – говорю.

Разговаривать она не умеет, но я надеюсь, что поймёт мою интонацию.

– Всё позади, теперь ты в безопасности под моей защитой. Я не дам тебя тронуть окружающим тварям.

Девочка щурится и закрывает лицо руками. На ней нет маски, поэтому она постоянно отплёвывается песком и смотрит на меня через щель между пальцами.

Мы сидим на скале, возвышаемся над целой армией скорпионов, марширующих мимо. С каждой минутой ветер усиливается: оставаться на вершине всё труднее. Резкие порывы стараются бросить нас вниз, нужно как можно скорее найти укрытие и переждать опасность. Если буря продолжит нарастать, то её силы хватит, чтобы поднять нас вверх и кружить в смертоносном вихре до тех пор, пока торнадо не успокоится.

– Пойдём! – кричу.

Тяну девочку за руку вниз по скале.

Когда-то давно это был цельный кусок камня, но затем он треснул, словно от удара гигантского молота. Теперь это две скалы, направленные вершинами в разные стороны. Мы спускаемся к основанию, где есть небольшое углубление. Кармашек для защиты двух людей.

Ветер свищет так сильно, что собственных мыслей не слышно. Мимо летают обломки деревьев, камни, какие-то скелеты, сухая трава.

Прячемся в укрытии. Торнадо и правда не дойдёт до Дарграга – горы как всегда остановят бурю. Но она накроет нас.

– Всё хорошо, – кричу девочке. – Я рядом, не бойся.

Она меня не слышит, да это и не нужно. Я пытаюсь успокоить сам себя.

Вскоре ветер поднимается настолько сильный, что скалы начинают дрожать. Того и гляди, обвалятся на наши головы. Если бы они не были вкопаны глубоко в землю, то уже покатились бы по пустыне, как огромные, каменные перекати поле.

Буря бурь. Стихия, приходящая раз в сотню лет. Совокупность факторов, приводящая к ужасающей, разрушительной силе.

Мы в зоне смерча. Если бы не защита нашего логова, то уже давно расстались бы с жизнью и наши безвольные тела болтало где-то в вышине, сталкивая со всевозможным мусором. Даже малейшие камешки бьют с такой силой, словно их запустили на сверхзвуковой скорости.

Торнадо сначала хотело нас размазать, забить до смерти, но затем решило, что мы слишком хорошо защищены, поэтому изменило тактику. С каждой минутой к нам наметает всё больше песка. Приходится без перерыва отгребать его в стороны, чтобы не оказаться похороненными в собственном укрытии.

А затем всё прекращается.

Ветер исчезает так же внезапно, как и появился.

В удивлении я выхожу из укрытия и вижу невероятную картину: мы в середине огромного торнадо, тянущегося высоко в небо. Но это далеко, далеко не самое странное: повсюду зелень, трава, цветы.

– Эй, – говорю. – Посмотри на это.

Каким-то неведомым образом передвигающийся смерч внутри выглядит как райский оазис посреди безжизненных земель. Он перемещается по пустыне, состоящей исключительно из скал и песка, но внутри смерча есть и пруд, и кусты с фиолетовыми ягодами. Сама земля оживает в сердце торнадо, чтобы затем бесследно умереть, когда он пройдёт мимо. Да и я чувствую себя превосходно: никогда внутри не было столько сил, даже дышится по-другому.

Расскажу друзьям – не поверят.

Срываю красивый белый цветок и подношу к носу – тонкий, приятный, незнакомый аромат.

– Понюхай, – говорю девочке и протягиваю ей цветок.

Чудеса в этом мире неиссякаемы. Только начнёшь думать, что знаешь, как здесь что-то устроено, как тебя бьют лопатой по затылку и вот ты снова ничего не понимаешь. Остаётся лишь надеяться, что во всём этом есть какая-то логика.

В самом центре торнадо я вижу знакомое мне существо – Арншариз. Гигантский змей. Но он… маленький.

Те же отметки на теле, та же форма головы. Я отчётливо его запомнил во время первой песчаной бури. Его голова была размером с дом, а тело могло обернуться вокруг Дарграга и ещё остался бы запас. Сейчас же это обыкновенная крупная змея, не больше обыкновенных питонов.

– Аккуратно, – говорю. – Отступаем обратно в укрытие, пока он нас…

Чёрная голова с белыми глазами поворачивается в нашу сторону. Я замираю на полушаге и не могу сдвинуться с места.

Во время первой песчаной бури я стрелял в змея из лука и стрелы изменяли своё направление, не долетев до его тела. Будто бы какая-то неведомая сила сбивает их с пути. Сейчас же эта сила неторопливо поднимает меня в воздух, и я больше не стою на песке, как любой нормальный человек, а парю в метре от земли, скованный по рукам и ногам.

Эта же неведомая сила тянет меня вперёд, к змею.

Стараюсь пошевелиться, но не могу произнести и звука. Меня сейчас сожрут! Проглотят и будут медленно переваривать, пока не останется только скелет! Нет, даже скелета не останется!

Напрягаю все свои мышцы, но двигаться не получается. Последний раз я испытывал такое ощущение погребённым в почву, а сейчас меня окружает что-то невидимое и невообразимо сильное. И это давит на меня со всех сторон.

– Сука! – пытаюсь произнести, но выходит лишь сдавленный хрип.

С трудом получается дышать.

Нас с девочкой опускает на землю и мощное змеиное тело оборачивается вокруг нас многочисленными кольцами. Сдавливает, заставляет кости трещать. Пытаюсь дотянуться до меча, но свободы движений не хватает. Даже метательные ножи больше не доступны.

Если это последние минуты моей жизни, то я проведу их сражаясь. Не отдамся на волю судьбы.

Всё новые кольца оборачиваются вокруг нас, закрывают небо. Вскоре мы полностью окружены змеиной чешуёй и нет из неё выхода. Нас раздавит как гнилой томат и выпустит из наших тел все соки. Дыхание перехватывает. Я теряю сознание…

И тут же оказываюсь… где-то.

– Что за… – шепчу.

Вокруг – небольшая поляна, окружённая со всех сторон горами. В середине озерцо, а на берегу сидит одинокое существо и водит палочкой по воде. Оно повёрнуто к нам спиной, поэтому не замечает нас.

– Скажи мне, что ты тоже это видишь.

Девочка рядом со мной в изумлении смотрит на происходящее.

Не знаю, где мы оказались, но это явно далеко от нашего дома.

Глава 20

Что-то странное в человеке, сидящем у воды.

Уже некоторое время гляжу на него и не могу понять в чём же дело: то ли плечи слишком узкие, то ли голова слишком широкая. Какой-то он непропорциональный и слишком низкий при этом.

– Простите! – кричу издали. – Не подскажете, где это мы и как отсюда выбраться?

Существо замирает, палочка в его руке вздрагивает и падает в воду, отчего на ней образуется расходящееся кольцо. Очень медленно голова поворачивается, словно её обитатель боится, что позади него никого не окажется, а мой восклик – всего лишь голоса в голове.

Только в этот момент я понимаю: передо мной вовсе не человек. Две руки, две ноги – на этом сходство заканчивается. Во всём остальном это змея: жёлтые глаза с вертикальными зрачками, носа нет, но сама морда вытянута вперёд. Изо рта то и дело вылезает раздвоенный язык. По краям головы – капюшон как у кобры. Из одежды на существе – старые лохмотья.

– Мне не чудится? – спрашивает.

– Если кому-то и чудится, – отвечаю. – То нам всем.

С возбуждением змееподобный человек бежит к нам навстречу. Я отступаю на шаг и становлюсь в боевую позу, однако угрозы перед собой не чувствую. Не знаю, насколько можно читать эмоции на лице змеи, но мне кажется, я вижу радостное выражение.

– Поверить не могу, люди!

Голос у него неожиданно звучный и мелодичный. Никаких шипящих и свистящих интонаций. Когтистые лапы, как у варана, принимаются ощупывать мои предплечья. Существо всего полтора метра высотой.

– Человек, – продолжает. – Какой же ты красивый, какая мягкая кожа, а какие ногти!

Змей ощупывает мои руки, мои плечи, мою грудь. Он совсем не стесняется и, кажется, получает от этого огромное удовольствие.

– Как я рад тебя видеть! – говорит. – Как я рад!

– И мы рады, – говорю, хотя совсем не понимаю, что происходит.

Такого поведения скорее ожидаешь от собаки, что дождалась хозяина с работы, но не от странного хладнокровного существа с интеллектом, достаточным для разговора.

– Вот это волосы! Самые прекрасные волосы на свете.

– Спасибо, – говорю.

Существо принимается копаться в моих волосах, накручивает локоны на пальцы и всё это время он не может устоять на месте: его ноги то и дело подпрыгивают от нетерпения.

– Какой красавец! – заявляет. – Такие мышцы… тренируешься?

– Ну… – пытаюсь ответить, однако существо уже принимается трогать мои колени, словно это величайшее произведение искусства.

– Вот это я понимаю. Вот это ноги. Достойны такого великолепного человека.

Никогда не страдал от заниженной самооценки, но это существо заставило меня засмущаться. Такое ощущение, будто это добрая тётушка, которая сватает меня с кем-то из своих дочерей. Какой жених, ах, какой жених!

– Как я рад тебя видеть, – заявляет. – Ни один человек никогда не был рад видеть тебя больше, чем я.

– Верю, – говорю.

Никто не бросался ощупывать меня при встрече. Змеиный нос обнюхивает мою кожу, одежду, даже меч. Когтистые лапы гладят по спине, по заднице, по шее. В конце концов существо принимается очень тесно обниматься, утыкаясь головой под мышку.

– Я так давно не видел других разумных существ, – говорит. – Как приятно просто быть услышанным.

– Может, представимся? – спрашиваю.

– Конечно, как я мог быть таким грубым. Моё имя – Арншариз, но друзья называли меня «большой А». Забавное прозвище для такого малыша как я, правда?

Арншариз? Дарграг уже очень давно стоит на своём месте, веками сражается с песчаными бурями и всё это время по пустыне ползал великий змей Арншариз, на которого нельзя смотреть. Каким образом этот маленький змеёныш может быть связан с огромным змеем?

– Я Гарн, – говорю.

– Какое прекрасное имя! Не могу представить себе имя красивее. Короткое, ясное, и при этом передаёт особенности твоего характера.

– А это, – указываю на сводную сестру. – У неё пока нет имени.

– И тебе привет, маленький симпатичный мальчик.

Арншариз треплет сестру по голове.

– Это девочка, – говорю.

– Прости, – отвечает. – Никогда не умел определять пол по внешним признакам. Наш вид делает это по запахам, а вы, люди, все пахнете одинаково.

– Так что это за место?

– Это, человек, моё узилище. Место моего вынужденного обитания. Дом, который я не могу покинуть по собственной воле.

– Значит, ты пленник? – спрашиваю. – Я не совсем понимаю, как может существовать тюрьма без решёток и крепких стен.

– О, на самом деле есть множество способов запереть врага или сильно ограничить его свободу. Можно сковать его цепями, можно запереть в собственном теле, а можно запрятать так далеко, что он никогда не сможет вернуться, как бы сильно ни старался. К сожалению, я оказался в подобной ситуации. Ты даже не представляешь, как сильно я хочу оказаться в нормальной тюрьме, где я мог бы краем глаза видеть тюремщика, который приносит еду и проверяет, на месте ли заключённые. Это такое наслаждение, видеть другого человека после стольких лет в одиночестве.

И, не сдержав очередной порыв, змей бросается обниматься. Его голова покоится на моей груди, а чешуйчатые лапы гладят мои плечи.

– Настоящее, живое существо… Раньше я не считал людей красивыми, но сейчас… Самое прелестное из всех созданий.

– Как долго ты тут уже сидишь?

– Непонятно. Дни, месяцы, годы, здесь всё сливается и порой мне кажется, что я очутился здесь только вчера, а затем, что я был тут целую вечность.

– Кто тебя сюда заточил? – спрашиваю.

– Это был не кто-то один, а целая уйма народу. Видишь ли, никому нельзя пользоваться тайными знаниями, что находятся под строжайшим запретом. Должно быть, поэтому они и называются тайными. Я был достаточно молод, чтобы считать себя самым умным и изворотливым. Но на каждого изворотливого всегда найдётся тяжёлый сапог.

Никогда бы не подумал, что окажусь в такой ситуации: обнимаюсь со змееподобным существом под взглядом чумазой сводной сестры, которая совсем не умеет разговаривать и питается исключительно жуками.

– Ты лучше скажи, как себя чувствует Перуфан? – спрашивает Арншариз.

– Это кто такой?

– Как кто?

От моего вопроса змей отстраняется, словно я сказал величайшую глупость.

– Перуфан, – повторяет.

– Мне от этого яснее не стало, – говорю. – Это один из твоих друзей?

– Ты на самом деле не знаешь Перуфана?

– Хватит уже повторять его имя, просто скажи, кто это такой и почему я внезапно должен его знать.

– Пожалуйста, скажи что это шутка, – умоляюще просит змей. – Я всегда знал, что у людей странное чувство юмора, но это… ты перегибаешь палку. Всегда нужно знать, когда остановиться.

– Я не шучу, – говорю. – Похоже, этот твой Перуфан – известная персона, но в моей деревне мы ни о ком подобном не слышали. У нас вообще очень ограниченный кругозор.

– Тогда ладно…

Минуту назад он был очень рад моему присутствию, а теперь погрузился в себя. Я ведь ничего плохого не сказал. Мы в Дарграге и правда живём в маленьком мире и не знаем ничего, что происходит снаружи. Мы стараемся выходить подальше и увеличивать радиус наших знаний о мире, но прежде это выходило очень медленно.

Но это пока.

У меня запланирован целый ряд мероприятий по расширению нашей цивилизации. Может, однажды мы и узнаем, кто такой, этот Перуфан.

– Арншариз, – говорю. – Почему тебя зовут точно так же, как огромного змея, который нас сюда отправил?

– В этом суть моего заключения, – отвечает. – Когда-то мы были одним целым, но нас разделили. Я тут, он там, но мы оба – Арншариз. Он – моя истинная форма. То, как выглядели мои предки, прежде чем мы уменьшились и отрастили ноги подобно людям. Мы оба вынуждены существовать в одиночестве.

– Значит, тот другой Арншариз отправил нас сюда, чтобы мы вызволили тебя?

– О нет, отсюда нет выхода. Это место не существуют в мире, откуда ты явился. Оно находится на своём собственном плане и перекручено в баранку. Куда бы я ни направился – выйду обратно к этому пруду. Ты можешь уйти в любой момент, а мне придётся остаться тут. Гигантский змей отправил вас сюда, чтобы хоть кто-то навестил меня здесь.

– Подожди, – говорю. – Если гигантский змей – твоя вторая часть, то ты находишься тут уже много веков.

– Не может быть, – произносит Арншариз.

– Он ползает у нашей деревни уже очень много человеческих поколений. Сам можешь посчитать сколько это.

– Века?

– Может и века, – говорю. – А может и тысячелетия. Кто ж знает. Мы не ведём летоисчисление.

Пока не ведём.

Силы в одно мгновение покидают змея. Его ноги подгибаются и он падает на траву в унынии. За такой долгий срок заточения память начала его подводить и он даже не помнит, как давно здесь оказался.

– Неужели нет никакого способа тебя вытащить? – спрашиваю.

– Есть конечно. Найди Перуфана и попроси его вытащить меня. Он с этим в два счёта справится.

– Хорошо.

Я найду этого типа, кем бы он ни был.

– Спасибо, что навестили меня здесь, – говорит Арншариз. – Надеюсь, вы никогда не узнаете, каково это: сидеть наедине с собой столько времени и не иметь возможности поговорить с другим разумным существом. Здесь даже животных нет. Одни растения.

– Если получится, мы навестим тебя снова, – отвечаю. – Ты кажешься приятным малым.

– Я такой!

С последними словами змей снова лезет обниматься и его раздвоенный язык скребёт меня по одежде. Что поделать, не отказывать же в объятии существу, которое столько лет не касалось другого живого организма.

Стоим, обнимаемся.

– Как бы я ни хотел, чтобы вы остались подольше, но вам нужно уходить. Скорой змей сменит свою шкуру и снова станет гигантским змеем. Это будет означать, что вы окажетесь заперты со мной до его следующей линьки.

– Так вот, что это было, – говорю. – Линька.

– Когда он сбрасывает шкуру, то уменьшается, но становится в этот момент очень агрессивным. Постарайтесь скрыться с его глаз не привлекая внимания. Но прежде, чем вы уйдёте, я хотел бы дать вам это…

Арншариз протягивает мне кулак с чем-то зажатым внутри. Я протягиваю вперёд ладонь и на неё падает две жемчужины: грязно-белая и голубая. С удивлением смотрю на эти Дары и только сейчас понимаю, что общался со всемогущим существом. Таким же, как Хосо. Таким же, как старуха Чеактайс. И та жёлтая женщина.

– Они помогут тебе, – говорит Арншариз. – Найди Перуфана. Ради меня. По моей скромной просьбе.

– Найду, – говорю.

Прощаемся очередным долгим объятием. Сводная сестра смотрит на нас со смесью жалости и умиления.

– А теперь идите, – с грустью произносит змей.

Нас выбрасывает обратно в центр торнадо. Мы находимся внутри ужасающего смерча, способного смести Дарграг, если дойдёт до него. Но внутри спокойно и уютно. Глядим, как кружит ветер, неся за собой тонны песка.

– В укрытие, – шепчу сестре.

Хватаю её за руку и веду в то же место, где мы прятались прежде. Две скалы с углублением между ними. К счастью, гигантский змей не заметил наше перемещение: он в этот момент вылезал из своей старой шкуры и был полностью поглощён процессом.

Ждём, пока торнадо пройдёт через нас.

Снова начинает завывать ветер, бросает в нас камни, засыпает, но теперь мы готовы. Мы знаем, чего ждать.

Прячемся в укрытии несколько часов, пока не наступает ночь. Песчаная буря проходит и мы выходим наружу, уставшие, обессиленные, истощённые. Всё это время мы стояли, вжимаясь в камень. Сестра буквально валится с ног, поэтому мне приходится держать её за руку, чтобы она не упала.

– Я дам тебе имя, – говорю. – Нечего тебе ходить безымянной. Идёт?

Сестра слегка дрожит от ночной прохлады. Мы одеты слишком слабо для ночи, поэтому нужно скорее возвращаться.

– Эллин, – говорю. – Нравится?

Так звали бабушку Гарна, которую я не застал, но её описывали как очень добрую и любящую.

– Мне кажется, это имя тебе подходит. И это идеальный момент, чтобы дать его тебе, поскольку сегодня тебе очень повезло. Ты родилась заново, фигурально выражаясь.

Девочке всё равно, она не представляет, о чём я говорю.

– Вот и договорились. Пойдём домой, Эллин.

Вокруг темнота и далёкие огоньки факелов, перемещающихся по пустыне. Беру девочку на руки и мы возвращаемся домой. Соплеменники уже разбрелись по округе в поисках меня и моей сестры.