Текст книги "Апокалипсис коллайдера (СИ)"

Автор книги: Алексей Чешков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

– Ну вот, а я думал, выше колена не замочусь. – Ворчливым тоном про-говорил боец, подмигивая желтым глазам странной рыбы. Оглянувшись, пома-хал приплясывающему от негодования мальцу, не смеющему ступить в воду, и пошел дальше.

Вскоре исчезли вьюны, а недосягаемые в своей выси кроны, сменились более приземистыми и мелколиственными, если считать мелкими листья раз-мером с ладонь. Папоротников стало больше, в том числе и обычного зеленого цвета. Появились и другие травы. Все чаще попадались копьевидные деревья, наполняющие воздух легким тошнотворным запахом, «а может, это у меня чисто ассоциативное и нет никакого запаха…». Небо, яркое, голубое и чистое, перестало прятаться за сплошным древесным шатром, и было видно повсеместно, повышая настроение. Но, в то же время, напоминало: теперь от черноперой властительницы небес укрыться будет намного сложнее. К счастью, две заранее замеченные бойцом птицы, пролетели стороной, и слишком высоко, чтобы обратить внимание на замершего возле дерева человека. Еще несколько раз пришлось отбиваться от местных лягушек, благо нападали они по одной и за пределы жгучих папоротников не выходили.

Желудок перестал урчать, его свело непрекращающимися коликами. Пришлось подумать о привале. Срезав лист речной капусты, Илья хотел было устроиться под сенью небольшого деревца, отстоящего в стороне от плотного кустарника (мало ли кто оттуда выскочить может), но подойдя ближе, отды-хать передумал. Возле не толстого ствола, покрытого растрескавшейся корич-невой корой, скрытый издали высокой травой, лежал труп примата. Шея чело-векоподобной обезьяны со стороны спины была разорвана, а сам труп, выгля-дел неестественно сжавшимся, скукоженным как сухофрукт, словно из него вытянули не только кровь, но и всю остальную влагу. При этом, тело примата не имело следом разложения, а следовательно, убит он был недавно.

– Тишкина жизнь! – Вспомнил Илья любимое выражение командира, за-быв об усталости, и поспешив уйти от злополучного места подальше, пытаясь вообразить, что должна представлять собой тварь, способная сделать вот та-кое. Желудок снова свело, и боец заставил себя съесть лист речной капусты на ходу, успевший к тому времени слега увянуть.

Лес становился все реже, и хоть ноги давно ломило, и каждый шаг да-вался только за счет усилия воли, Илья твердо решил идти, пока не свалится от усталости, а лучше, пока не доберется до деревни. И затраченные усилия воли, не оказались напрасными, через какое-то время, мелкие деревца, перемежающиеся с пнями и низкорослым кустарником, иссякли совсем. Вдали высокие холмы плавно переходили в низкие горы, склоны которых местами покрывал невысокий лес. Оглянувшись назад, вниз по течению реки, Илья только сейчас заметил, что всю последнюю дорогу он постоянно поднимался. Уходящая вниз река, то и дело пересекалась низкими порогами, этакий природный каскад ступенчатых уступов, украшенный феерическими водными брызгами. Мелколиственный лес, медленно спускаясь, соединялся с расположенными много ниже исполинскими деревьями, образуя подлесок, защищающий гигантские стволы от воздействия жарких лучей дневного светила. Воздух вне леса оказался более сухим и горячим, не смотря на утренние, по здешним меркам часы. А впереди, посредине коричневого поля папоротников, возвышался бревенчатый частокол, с четырьмя простенькими вышками по углам. Отыскав возле берега начало тропинки, Илья направился к узкому и низкому входу в укрепления, закрытому дверью, из грубоотесанных досок, соединенных между собой посредством шпонок, судя по визуальному отсутствию гвоздей.

Людей на вышках не было, и боец забарабанил рукой в дверь, прики-дывая на глаз высоту и длину стены: не меньше пяти метров вверх и около по-лусотни от угла до угла – грандиозное сооружение, для людей, впервые ока-завшихся в диких условиях и полностью оторванных от цивилизации. Поди-вившись силе воли живущих за стеной людей, Илья постучал второй раз.

– Кто там? – Раздался возглас из-за двери.

– Беженец. – Отозвался Илья. – Очередная жертва негативных последст-вий одной очень неприятной аварии на одном очень важном научном объекте. Только выпал из реальности и нуждаюсь в крове и помощи.

– Все нуждаются в крове. – Человек за стеной не спешил отворять не-знакомцу дверь. – И все идут к нам. Но, не всем здесь рады.

На вышках появились несколько мужчин, вооруженных примитивными луками. Один из них крикнул:

– Откуда ты, гм, беженец?

– Из Ухты. – Ответил Илья, а про себя подумал: «Не мудрено, что непо-далеку шатается нагой и беспризорный ребенок, при таком-то порядке, когда не каждому человеку откроют эту чертову дверь…». – Разве это имеет значе-ние?

– Многое имеет значение. – Ответил голос из-за двери. – Особенно для принятия решения о допуске неизвестно кого на свою территорию.

– Люди должны помогать друг другу. – Воззвал Илья к совести взявшего на себя роль привратника человека. – В мире так много других опасностей, взять хотя бы цераподов и армофенов, что впору забыть о возможных склоках и дрязгах, и путем взаимопомощи и взаимовыручки постараться выжить сообща!

– Еще один шизанутый! – Прокомментировал речь бойца один из луч-ников.

– Шмотки оставь возле входа и можешь убираться. – Высказался другой. – Если живым уйти хочешь.

– Стрелять-то из своего средневекового оружия умеешь? – Не подумав, ответил Илья на неприкрытое хамство, прикидывая в уме, насколько хорошо, в смысле метко и быстро, может стрелять самопальный лучник из вот такой примитивной конструкции и вот такой хреновенькой стрелой, не имеющей, к тому же, металлического наконечника. Впрочем, от партии заостренных ко-лышков, пущенных пусть и с такого расстояния, и из таких луков, пострадать все равно можно. «Эх, где мой бронекостюм и автомат, показал бы этим ребя-там, как умеют сражаться бойцы из седьмого заградительного отряда…. Зверею потихоньку. Уже об убийстве людей начинаю, как о нормальной вещи думать».

Задетый высказыванием бойца лучник, отпустил натянутую жилу. Пу-щенная стрела пошла плавно, Илья даже дергаться не стал, сразу определив неточную траекторию колышка:

– Ладно, мужики, пошутили и хватит. Объясните обстановку и я сам уй-ду, не стану обременять вашу тесную общину своим навязчивым присутствием.

– Это я не целился. – Оправдывался за неудавшийся выстрел лучник пе-ред своими.

– А какие гарантии? – Спросил голос из-за двери.

– Идите вы, к крокодилу Гене! – Илья махнул рукой и пошел прочь от негостеприимных стен. – Что за люди! Одни на деревьях живут, как обезьяны и даже речью не пользуются. Другие, словно куркули, засели за крепостными стенами и решили, что достойнее всех остальных, растеряв моральные качест-ва….

– Жаль шмотки, уйдет ведь. – Послышалось с вышки.

– А ты достать его сможешь? – Спросил у первого второй.

– Пусть уходит. – Подытожил третий. – Вещички мы и по другому забе-рем, только ведь все равно старосте достанутся.

– Зато староста доволен нами будет.

– Не, я не пойду, мне еще воду таскать….

– Я и сам справлюсь.

– Давай, давай, стрелок хренов!

– На себя посмотри….

Отдалившись от частокола, Илья перестал слышать перебранку жите-лей деревни. Постояв в раздумьях возле реки, направился вниз по течению, по-том передумал, посмотрел на относительно близкие возвышенности и напра-вился в обход папоротникового поля, держась вблизи редких деревьев. В голо-ве созрел дурацкий план: забраться повыше и поискать глазами плешь среди гигантских деревьев.

Далеко не ушел. Левую ногу свело судорогой, остановившись и расти-рая сведенную мышцу, краем глаза, Илья заметил движение за небольшим ско-плением кустарника со стороны леса. До этого тоже возникало ощущение слежки, но никого не заметив, он списал это на общее утомленное состояние. А по факту, из-за дикой усталости, он просто не уделил внимания важному мо-менту и сейчас его откровенно пасли. Вопрос: кто? Недобитый подранок – при-мат? Или необычайно радушные в кавычках жители деревни? А может, оби-женный пацан, что звучало совсем сумбурно, учитывая его боязливые взгляды относительно реки. Примат, в принципе, отпадал по той же причине. Деревен-ские? Мать их! И ведь идущих следом через поле папоротника людей не видно было. Тогда кто?

Усиленно растирая давно отпустившую ногу, Илья незаметно продол-жал следить за кустами. «Вот оно! Кто-то передвинулся за пышной листвой, тяжело брат на одном месте без движения». Выпрямившись, и с деланно не-принужденным выражением лица, а на самом деле очень внимательно, боец осмотрелся и пошел дальше. В ногах щелкало, плечи ломило, и перед глазами все чаще появлялись летающие мошки, с этим непременно надо было что-то делать. «Надо было листьев у реки нарвать…, старею что ли?».

Духота усилилась, усугубляя и без того муторное состояние. Остано-вившись возле более-менее большого и крепкого дерева, Илья, используя по-следние остатки сил, забрался почти под самую макушку, подыскав местечко, где одна ветка, отходила от ствола чуть выше другой и под небольшим углом, позволяя усесться на расположенную ниже и упереться спиной о расположен-ную выше. «Так не свалюсь, пожалуй». Расслабив уставшие мышцы, боец вни-мательно вглядывался в просветы между лопухами листьев, надеясь вовремя заметить приближение потенциального врага. Но судьба распорядилась по-своему. Уставшее тело не могло дольше выносить бодрствования, глаза закры-лись против воли, и сон захватил своими мягкими лапами сознание человека, затаскивая все глубже и глубже в свои призрачные чертоги.

И снова он видел образ капитана Тимирязева в глубине вытянутых по стойке «смирно» черных зрачков водяного. Смотрящий с укором капитан, осу-ждающе зацокал языком…. «Не спать, боец!»…. «Проснись!»….

Передавшаяся по стволу вибрация, выдернула сознание из мутного омута сновидений. Человек, одетый в жутко поношенную, латанную-перелатанную рубаху и шорты, явно сделанные из обрезанных брюк, пришед-ших в негодность, подтягивался, ухватившись за нижнюю ветку дерева. Заме-тив, что Илья открыл глаза, человек, замер, видимо, обдумывая дальнейшие действия. Сжимающие складной нож зубы, не позволили человеку заговорить, он просто хмыкнул и, подтянувшись, закинул на толстый сук ногу, голова его, при этом, немного опустилась вниз и глаза мужчины расширились. В следую-щее мгновение о голову неудачного стрелка, а это был именно он, Илья узнал и рубаху, и телосложение, и хмыкнувший голос, врезалась грубоотесанная дубина. Вскрикнув, человек из крепости выпустил из ослабевших рук ветку, на которую карабкался, и рухнул вниз. Над упавшим склонилась спина нагого подростка. Юноша бросил короткий взгляд наверх, где среди зеленой листвы примостился оторопевший от всей этой неожиданности Илья, и, ухватив повер-женного мужика за руки, оттащил тело за пределы видимости.

– Ну-у, дела-а! – Протянул Илья, прислонившись виском к шероховатому стволу. –  Абориген-то, похоже, парень не промах….

Сон как рукой сняло, но тело все еще требовало отдыха, и боец продолжал сидеть, бессмысленно уставившись в одну точку и продумывая варианты поиска «пузыря», все чаще возвращаясь в мыслях к землянке Власа, как к отправной точке. И все больше признавая идею с оглядыванием окрестностей забравшись в горы абсурдной – вряд ли получится разглядеть пятачок открытого пространства среди безбрежного моря джунглей. В итоге, Илья слез с дерева и на негнущихся ногах направился в обратном направлении, случайно наткнувшись на раздетый труп деревенского мужика. «Надо же, умочалил взрослого детину и свинтил со всеми его вещичками. Хоть бы ножик оставил, варвар малолетний! Впрочем…, кто из этих двоих больший варвар, еще подумать и додумать…. Тот, что притворяется человеком, являясь в душе зверем, или тот. Что притворяется зверем, не растеряв человеческое в душе».

Подходя к реке, заблаговременно углубившись в лес, дабы не нары-ваться на деревенских, Илья вновь заметил слежку, но теперь не сомневался на счет «пастуха».

Остановившись предположительно на середине пути от деревни до брода, Илья нарезал прибрежных листьев и принялся заталкивать в себя без-вкусное растение. Утолив зверский голод, забив гвоздь на двести на все, зава-лился спать под ближайшим к берегу кустом, «чему быть, того не миновать».

А выспавшись и разлепив склеившиеся веки, увидел перед собой зна-комое чумазое лицо. Отпрянувший парень, схватился поначалу за нож, но так как Илья никаких действий не предпринимал, успокоился и сел между кустом, под которым развалился боец, и плещущейся на близком пороге рекой.

Какое-то время, Илья просто смотрел в настороженные зеленые глаза парня, а потом сделал вид, что снова уснул. Прошло несколько минут. Легкие шаги приблизились, замерли совсем рядом. В нос ударил запах застарелого по-та, и боец с трудом удержался от того, чтобы не отвернуться. Ощутив легкое прикосновение в районе бедра, Илья подождал, пока парень засунет руку в карман его брюк и резко схватил вора за запястье. Пацан дернулся, бросил взгляд на оставленную в сторонке дубину, потянулся свободной рукой к своему карману, «наверное, там у него складнёк…, эх, парень, жадность фраера сгубила!». Потянув парня к себе, Илья схватил его и за второе запястье. Во взгляде зеленых глаз мелькнул испуг и, не придумав ничего лучше, парень подался вперед и укусил бойца за ухо. «Как девка!». Подумал про себя Илья, освобождая свой орган слуха из зубастого захвата, двинув тыльной стороной кулака в основание нижней челюсти не выпуская руки подростка. Затем, отбросив от себя заскулившего дикаря и вскочив на ноги, шагнул к сжавшемуся парню и, приподняв за треснувший ворот, влепил смачную оплеуху, так что голова дернулась.

Оставив поскуливающего подростка в покое и не став отбирать у него трофейный нож, Илья поднял с земли дубину. Эта была лучше той, что ушла вниз по реке, но все равно слишком не сбалансирована, и очень плохо обрабо-тана. Перестав всхлипывать, парень принял сидячее положение, и теперь рас-качиваясь из стороны в сторону, наблюдал за бойцом. Бросив отесанный кусок дерева на землю, Илья ни слова не говоря, пошел вдоль реки.

Открытая полоска неба над речным бродом вновь стала серо-синей, предвещающей наступление вечера. Илью такое стечение обстоятельств очень даже устраивало, поскольку, можно было не озадачиваться сооружением ново-го укрытия, а воспользоваться старым.

Выбравшись на другой берег, боец оглянулся на звук шлепающих о во-ду ног. Дикарь, предварительно разувшись, торопился проскочить через вод-ную преграду, нелепо шарахаясь из стороны в сторону от приближающихся к косе водяных. Илья невольно засмеялся, чем вызвал оторопелую остановку парня посредине реки. Переводя взгляд с водяных на бойца, парень, какое-то время решал, кто из них опасней. Сделав свой выбор, нерешительно пошлепал к бойцу, резко задирая ноги над прозрачным потоком  и с плеском, опуская обратно, будто не по воде шел, а по чему-то вязкому, сначала за ноги цепляющемуся, а потом назад не пускающему.

Отойдя от берега, Илья в сторонке дождался пока парень выйдет на су-шу и обуется:

– И что мне с тобой делать?

Стоящий в четырех метрах от бойца парень, мялся на месте и блуждал взглядом между заросшим круглыми листьями берегом и начинающим погру-жаться в сгущающиеся тени лесом.

Из чувства сострадания, следовало позвать паренька с собой, но рассу-док против такого решения вставал на дыбы, напоминая, с каким хладнокровием размозжил парень голову деревенскому мужику, а что если прирежет во сне? И все же, как не крути, перед бойцом стоял ребенок. Да, побитый жизнью и озлобленный. Да, человек вконец одичавший, превратившийся в натурального дикаря, аборигена, грубого и невоспитанного,  забывшего, а возможно и никогда не знавшего, что такое нормальное человеческое общение. Да, быть может, он вырос в этом лесу и не владеет даже элементарной речью. И все же ребенок, пусть подросток, и считающий себя взрослым, но еще не ставший самодостаточным и нуждающийся в помощи…. К тому же

– Идем. – Илья поманил парня за собой жестом руки, но тот, впрочем, похоже, что и смысл сказанного слова понял однозначно. В зеленых глазах промелькнула маленькая искорка радости, тут же сменившаяся недоверчиво боязливой настороженностью, но это был знак того, что размышления Илья хотя бы отчасти были правильными.

Укрытие, используемое бойцом в прошлую ночь, оказалось в плачевном состоянии: кто-то разорвал сплетения стеблей в нескольких местах.

Илья изобразил как неведомый разрушитель пластает укрытие и, ткнув указательным пальцем в направлении юноши, приподнял вопросительно бровь. Парень глянул на бойца, отступил и внутренне сжался. Илья махнул рукой:

– Ладно, забудь! Сделаем по новой.

Однако, парень, вместо того чтобы успокоиться, неожиданно подскочил к бойцу, указал на разорванные пряди вьюнов, затем на себя, и отрицательно замотал головой. Затем схватил Илью за руку и потащил прочь от изуродованного полога, мыча себе под нос нечто нечленораздельное.

Остановился парень лишь через несколько километров, когда серость вечера уже вовсю хозяйничала под шатром исполинских крон, наполняющихся неистовством разнообразных звуков. Указав на ветки дерева над головой, па-рень согнул в локтях разведенные руки и скорчил гримасу, должно быть изо-бражающую обезьяну. Затем скрестил указательные пальцы по диагонали и замотал головой.

– Здесь нет обезьян? – Спросил Илья.

Юноша утвердительно кивнул.

– И ты понимаешь, что я говорю?

– Ы-ы! – Снова закивал подросток.

«Что ж, одной проблемой меньше…», подумал Илья, а вслух произнес:

– Значит, будем строить убежище здесь.

Обрадовано подпрыгнув и бросив дубину, парень вытащил из кармана шорт трофейный складной нож и побежал срезать стебли вьюнов.

«Смотри-ка, шустрый какой…, поди в прошлый раз наблюдал, как я ук-рытие делаю…, и куда только прежняя агрессивность девалась?».

Двухдневная ночь прошла как обычно: в окружении не всегда поддаю-щимся идентификации шорохам и крикам. Поначалу Илья, не имевший семьи и детей, внутренне кривился от того факта, что одичавший подросток инстинк-тивно жмется к более сильному взрослому человеку, при каждом звуке, раз-дающемся непосредственно возле сплетенных стеблей, испуганно вздрагивая и переставая дышать. Но, к концу долгой ночи, стал относиться к этому более спокойно.

Ночь прошла. Набрав воды из реки, Илья протянул стянутый гибким стеблем лист прибрежного растения, наполненный водой, подростку:

– Умойся.

Парень взял своеобразную чашу, но умываться не стал, а жадно выпил содержимое и глазами дал понять Илье, что хочет еще.

– Как же ты раньше воду добывал? – Спросил боец. Выполнив безмолв-ную просьбу.

Подросток, как мог, жестами объяснил.

– Ясно, жил возле брода. – Илья набрал воды в третий раз. – Если хочешь остаться со мной, придется научиться умываться.

Вздохнув, с видом полной безнадежности, парень начал очищать лицо от наслоившейся грязи, недовольно при этом похмыкивая.

– Давно в лесу живешь?

Парнишка пожал плечами.

– Один?

Кивок.

– А почему не в деревне, не пускают, как меня?

Парень насупился, отвернулся.

– Эй. – Илья подошел к подростку. – Ты чего, плачешь?!

Пацан открыл рот и показал Илье изуродованные десны с обломками зубов и…, короткий, с неровными краями, обрезок на месте языка. Трясущими-ся руками, парень подергал себя за рубаху, достал нож и жестами показал, как ему раскрывали рот и отрезали язык, потом еще раз подергал себя за рубаху. И все это время в глазах немого рассказчика стояла боль и горечь, обида и…, мелькало еще удовлетворение от неожиданно свершившейся мести.

Илье стало нехорошо, он отступил на шаг и сел на землю:

– Это он с тобой так? Тот парень, которого ты убили?

Подросток кивнул, поджал губы, потом снова подергал себя за рубашку, провел ладонью вдоль лица, ткнул пальцем себя в грудь и указал на Илью, еще раз дернул себя за рубашку.

Илья тряхнул головой:

– Постой! Принял меня за него, что ли?

-Ы-ы! – Закивал парнишка.

– А ботинки-то тогда зачем просил?!

Подросток встряхнул руками, типа, что ж ты, глупый что ли? Показал на себя, встал, взяв руки дубину и подняв на уровень плеча. Махнул рукой на Илью, наклонился и изобразил, как боец расшнуровывает свои легкие ботинки. Снова указал на себя и опустил дубинку на предполагаемую голову жертвы.

Илья громко рассмеялся, обескуражив парня. Захлопал ладонью о колено, кое-как заставил себя успокоиться и снова рассмеялся….

– Нет, парень! Хо-хо-хо! Ничего бы, хо-хо, у тебя не вышло!

– Ы?

– Да потому, что я бы не согласился отдать тебе ботинки в любом слу-чае. Обувь, это личное, а для бойца, выполняющего задание, еще и производст-венная необходимость, напрямую сказывающаяся на качество выполнения по-ставленной задачи! Ладно, брат, не грузись, может, потом поймешь. – Сделав паузу, Илья протянул руку парню и когда тот осторожно пожал её, добавил. – Я рад, что ты оказал не таким обезумевшим дикарем, как я себе представлял!

Двинувшись в дальнейший путь к землянке Власа, Илья восстановил в памяти образ залезающего на дерево жителя деревни и свое собственное отра-жение в зеркале. Сходство действительно было. Только, Илья был старше и во-лосы у него седые, да короткие, не в пример длинным каштановым кудрям убиенного колониста. И, тем не менее, на секунду, бойца посетила мысль об использовании одежды убитого в совокупности с самодельным головным убором из широких листьев, в целях проникновения в деревню. Ведь справедливо было бы предположить, что при столь явном сходстве, лучники на башнях не заметят мелких различий. Однако, в этом сценарии было несколько «но»! Во-первых: как действовать, оказавшись за воротами. Во-вторых, что более важно: подобные номера проходят только в кинофильмах с дешевым сценарием! Так что, мысль пришла – мысль ушла, а действительность осталась. И в этой действительности существовал большой взрослый и очень голодный церапод, неожиданно вышедший на берег прямо перед их носом. «Спрашивается: какого хрена, элитный, блин, боец, не заметил присущей передвижению этаких громил вибрации? А все потому, что задумался, как несчастный баран перед запертыми воротами!».

– И откуда ж ты батенька взялся? – Елейным голосом спросил Илья у пыхтящего ящера, выставляя вперед свой несерьезный колышек и отталкивая испуганно вскрикнувшего парнишку в сторону. – Уходи парень, только мед-ленно, не дергаясь….

Зверь фыркнул, но не агрессивно, как бы нехотя, без интереса глядя на плавно отступающего человека. « Не голодны, что ли?», промелькнула мысль. Неотрывно глядя в осоловелые глаза ящера, Илья резко шагнул в сторону и, развернувшись полубоком к монстру, побежал со всей возможной прытью, к спасительным зарослям, в которых, секундой ранее скрылся безымянный пар-нишка. Церапод прыгнул следом, и боец тоже прыгнул, перекатом уходя вбок, затем еще одним перекатом – назад, сбивая с толку ящера. Снова побежал, и опять ушел в сторону, буквально чудом избежав знакомства с клыками хищни-ка. Из близкой пасти дыхнуло гнилью и разложением, по спине пробежал холо-док. Еще несколько, кажущихся безнадежно бесполезными маневров, и вот он прорывается через свисающие к земле гибкие ряски, обрывая с них широкие листья. Церапод рычит, потеряв жертву, но не обиженно, а игриво. «Точно, не голодный, поиграть решил, поросенок! И где, спрашивается, долбанный обе-щанный безящерный период?».

Парня искать не пришлось, отыскался сам. Церапод, потеряв интерес к исчезнувшей из-под носа игрушке, обиженно рыкнул на скопившихся возле бе-рега водяных, «неужели и вправду так сильно этих рыб боится? А может, они, то есть водяные, типа наших пираний…, надо будет уточнить у Власа».

«Уточнить у Власа!». Илье было и горько и смешно, одновременно. Землянка оказалась пуста, очаг давно потух. «Ушли, значит. А куда? Нога у Андрюхи вряд ли зажила за такой короткий срок, и рука сломана…. Вот ведь Б…! С постным маслом и на блюдечке с голубой каемочкой…, что за свинство, а?».

Парнишка, удерживающий стебли занавесей и с откровенным любо-пытством разглядывающий внутреннее убранство жилища при скудном, про-никающем через приоткрытый вход свете, заметив расстроенное выражение лица Ильи, вопросительно промычал. Боец махнул рукой.

– Хозяев нет. Значит, как дома будем…. Очаг видишь? Попробуешь огонь развести? – Илья указал парню на два камня возле очага. – Ну, и ладушки, а я дров попробую про запас собрать.

Избежав контакта с прыгнувшей навстречу лягушкой, Илья побрел со-бирать некрупные ветки, обломанные ветром в кронах и достигнувшие земли, не осев в гнездах птиц.

– Я знаешь, о чем подумал, – послышался из зарослей голос Андрея, – может сказки про эльфов из этого мира растут…, посмотришь на этих обезьян и их дома на верхнем ярусе, невольно к таким мыслям приходишь.

– Уфф! – Выдохнул Илья, остановившись, «словно гора с плеч упала!».

– Думаешь, писатели через каналы ходили, не смеши! – Отозвался Влас, показываясь из зарослей с охапкой хвороста. – Опа! Какие люди в Голливуде!

– Вот ведь ироды, – укоризненно покачал головой боец, улыбаясь при этом во весь рот, – хоть бы записку оставили, что не далеко, здесь, не волнуй-ся…. Я ж чуть локти себе не покусал, когда пустую землянку увидел.

– Шутник! – Фыркнул Влас. – Ты чего так скоро, деревню не нашел?

– Нашел я твою деревню. – Илья с чувством сплюнул под ноги. – Чтоб их цераподы пожрали, колонистов этих.

– Опачки! – Влас сделал вид, что приседает от изумления. – Чем же это тебе наша деревня не угодила?

– Пошли в дом, там расскажу. Да, кстати, не пугайтесь, у нас гость.

Знакомство хозяина землянки с гостем прошло без эксцессов. Даже на-оборот, настороженно отнесшийся к Андрею, парнишка обрадовался Власу, как старому знакомому. Влас же, вспомнил парня только после того, как тот, замычав, жестами попытался объяснить хозяину землянки, кто он. Обняв паренька, Влас сказал ему, чтоб относился к Андрею как к другу и вышел наружу, потащив за собой Илью, типа мы за дровами, а вы тут за очагом приглядывайте….

– Помнишь, ты спрашивал, почему я в деревне не живу. – Спросил Влас, когда они отошли от землянки.

– Ты обошелся без конкретики.

– Так уж получилось, – продолжил бородач, – не хотел я всю эту муть вспоминать…, но, как я сказал, так уж получилось, что ты привел с собой при-чину.

– То есть, ты ушел из деревни из-за этого малого? В чем закавырка?

– В его матери и одном неприятном типе….

– Рассказывай. – Илья подпер спиной ствол дерева и выжидающе уста-вился на бородатого.

– Был в нашем классе Матвей Брынник. – начал Влас издалека. – Папочка в депутатах, мамочка с толстыми активами, в общем, золотой ребенок, выросший в атмосфере вседозволенности. Папа для школы кое-что выбивал, мама за счет одной из своих фирм капитальный ремонт здания сделала. В общем-то, и взятками не назовешь, помощь радивых родителей любимой школе сына…. А все же, Матвеюшка наш такими льготами окутан был, что любой отличник позавидует. Все учителя перед ним по указке директора разве что хвостами не виляли и ноги не лизали….

– И? – Илья скрестил руки на груди. – К сути переходи.

– В общем…, – задумался бородач, потеряв выстроенную нить рассказа, махнул рукой на землянку, – парень этот здесь родился, в смысле, в этом мире…. Я же говорил тебе, что попали мы сюда в седьмом классе…, ну и вот…, была у нас Ленка Пригожина, красавица,…

– Отличница, комсомолка. – В очередной раз перебил бородатого Илья. – К сути, к сути переходи, не люблю я сплетни слушать.

– Знаешь что? – Негодующе проговорил Влас. – Не хочешь слушать, вали спать. Вот!

– Ладно, ладно. – Поднял руки боец. – Трави свои байки.

Вздохнув, Влас продолжил:

– В общем, Ленка, мать этого парня, она без ума была от Влада Чукрина, не двоечника, конечно, ну, не важно. Ох. Короче, мы тут долго уже были, кой-какой лагерь себе соорудить успели, других из Сосногорска повстречать. Ленка с Владиком здесь в открытую сошлись, забеременела девка, пришлось нашему физруку, он у нас, что-то типа старосты стал, признать веления молодых гормонов и, соответственно, как-то молодых с бушующими гормонами в узде держать. Вот и придумал он церемонию бракосочетания, нашу так сказать, свою, местную. Поженили мы Ленку с Владом, а потом динозавры объявились, да так много, что люди ополоумели просто. В панике разбежались кто куда, кого-то съели эти ящеры, кто-то блуждал долго, ну, и кто-то, естественно обратно сошелся с общей группой. Тогда-то, классная наша и обратила наше внимание на папоротники, заметила она, что ящеры его стороной обходят. Собралось нас человек пятьдесят, точно уж и не скажу теперь. Построили мы частокол и семена, собранные классной, высадили. Растут они, к слову говоря, быстро до жути. Следующую миграцию мы уже за частоколом отсиживались, и в стороне от тропы, так сказать.

– А Лена? – Спросил Илья.

– А Лена потерялась вместе с мужем. – Развел руками Влас.

– С чего ты тогда взял, что это её сын?

– Опять ты торопишься! Объявилась она, много миграций спустя, когда их пару уже и из памяти-то вычеркнули. Пришла без мужа, сказала, что погиб, но с мальчуганом,– Влас показал рукой пониже груди, – маленьким еще, лет семь, максимум девять. Тут-то Матвей наш и вспомнил о былом влечении. По-лучив прилюдно от ворот – поворот, затаил обиду, а улучшив момент, Ленку изнасиловал, и избил так, что живого места не осталось.

– Гад! – Высказался Илья с ненавистью в голосе, перед внутренним взо-ром встал Виноградов, развалившийся в кухне Алкиной квартиры.

– Хм. Не то слово. – Вздохнул Влас в очередной раз, воспоминания нава-лились на него тяжелым скорбным грузом.

– А дальше и так понятно, – Илья начал встраивать цепь умозаключений, – мальчишка все видел, и чтобы не донес, урод этот ваш отстриг парнишке язык и выставил за ворота. Мать, я так понимаю, скончалась?

– Почти так. Вернее так оно и было, но с небольшим моим участием.

– Угу.

– Мать паренька умерла на следующий день. Парнишка замкнулся, ни с кем не разговаривал, сторонился всех. Староста, по началу, затеял разбирательство, но потом все тихо мирно замяли. Люди пошептались, да успокоились. Парнишку я тогда к себе забрал, ребенок все ж таки. Пообтерлись мы друг к другу, начал он мне доверять, ну, и поделился однажды вечером наболевшим. Естественно, я был вне себя от услышанного, пошел к старосте, все рассказал, он покивал, головой покачал, да и отправил меня домой, мол, с утра совет соберем и разберемся…. А ночью ко мне ввалился Матвей с сотоварищи…, и пока меня Васька с Николой метелили, Матвей парню язык вырезал. Потом велел своим шестеркам мальчишку со стены спустить, а мне в лицо обрубок окровавленный сунул и сказал, что если я еще воду мутить буду, то и меня в расход пустят.