Текст книги "Крепость Луны (СИ)"

Автор книги: Алексей Чайка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

– Я не знаю, – скорчился Рудовский. Он был уверен, что я начну кричать и угрожать ему, пытаясь вырвать у него то, чего он не знает. Слёзы брызнули у него из глаз, и теперь он совсем не походил на грозного специалиста по Уралу. – Не знаю… Прошу вас…

В коридоре послышался шум.

– Тут! Тут! – закричала в припадке женщина и, наверное, упала на пол без чувств.

– Я верю вам, – сказал я.

Коридор наполнили какие-то люди.

– Откройте! – рыкнул голос, привыкший повелевать.

Рудовский ещё сильнее прижался к спинке дивана. Он полагал, что я буду прикрываться ним. Но я только отошёл на середину комнаты.

В дверь ударили, и комод ссунулся по ковру. Этого оказалось достаточно, чтобы незнакомец в жандармской форме прошмыгнул в кабинет.

– На месте! – крикнул человек, нацелив на меня пистолет.

Но какое мне дело до угроз? Меня занимало уже только одно – полёт.

* * *

Авенир остался доволен тем, как я пользовался его способом трансгрессии, выпутываясь с его помощью из самых безвыходных ситуаций. Он пребывал в хорошем расположении духа, потому что с усмешкой и только для порядка погрозил пальцем, когда я рассказал ему, как, воспользовавшись умывальной водой, я изменил себе внешность и пару раз хорошенько подкрепился в харчевнях своими любимыми сытными блюдами.

– Лунное Древо? – как и я, переспросил старец, услышав это диковинное название, и долго шкрябал толстыми ногтями подбородок. – Должно быть, так зовётся некая магическая вещь, а впрочем, утверждать не буду. Лунным Древом действительно может оказаться дерево, только какое-нибудь не обычное.

– Где же мне найти о нём сведения? В Императорской библиотеке?

– Попробуй, – пожал плечами Авенир. – В противном случае, у меня есть на примере один сударь, который точно ответит на наш вопрос.

– Так давайте…

– Нет, нет, нет! – запротестовал старец. – Сначала попробуй в библиотеке разузнать. Заодно и потренируешься в трансгрессии. Возблагодари Небо, если не придётся обращаться к этому любопытнейшему субъекту!

Меня озадачила фраза Авенира и заинтриговала. Я решил сначала отдохнуть, а уж во второй половине дня, ближе к сумеркам, отправиться в Императорскую библиотеку.

Но там меня ждал провал.

В тёмном каменном переулке, где не было ни одной живой души, я плеснул себе в лицо умывальной водой, вытерся платком, вынул из кармана крошечное зеркальце и кивнул, довольный произошедшей переменой. После этого я хорошенько отряхнулся и под видом добродушного господина, беззаботно прохаживающегося по расчищенным от снега тротуарам, добрёл до библиотеки. Войдя в хорошо натопленное просторное помещение, я лениво огляделся и подошёл к единственно свободному работнику библиотеки.

– Добрый день, сударь.

– Добрый, – отозвался библиотекарь и поднял своё веснушчатое лицо. – Чем могу служить.

– Видите ли, сударь, научная работа, за которую я, к несчастью своему, взялся, требует кое-каких сведений. Но я не знаю источников, – тут я кашлянул, – книг, где бы содержались эти сведения. Не могли бы вы…

– Посмотреть в картотеке? Пожалуйста. Сведения о каком предмете вас интересуют?

– О Лунном Древе, сударь.

– Ещё раз, – нахмурил лоб работник библиотеки.

– Лунное Древо.

– Минуту.

Мужчина поднялся, подошёл к шкафу и вытащил увесистый том. Он открыл его, держа на одной руке, а другой пролистал страницы, изредка поплёвывая на пальцы, потом покачал головой, захлопнул книгу, вставив меж нужных страниц палец и внимательно посмотрел на меня.

– Вам нужно предъявить официальное разрешение на работу с тайными сведениями. Оно выдаётся начальником или руководителем. Если у вас есть с собой, прошу предъявить.

Я состроил виноватую улыбку.

– К сожалению… – сказал я, пожав плечами.

Тоже самое сделал библиотекарь. Он вытащил палец, сомкнув страницы, и поставил том на полку.

– Всего доброго, сударь, – простился я и вскоре был у Авенира.

* * *

– Тебе доводилось встречать духов? – в лоб спросил тот, завидев мою несколько огорчённую мину.

– Каких?

– Самых обыкновенных духов, которыми пугают детей и девушек.

– К сожалению, нет.

– Надеюсь, ты хотел сказать «к счастью, нет», – слабо улыбнулся Авенир и принялся искать что-то в самодельном шкафу и за книгами.

У меня мелькнула догадка.

– Вы хотите сказать, – начал я тихим голосом, – что любопытнейший субъект, которому нам надо теперь посетить, не человек, а…

– А ты сможешь найти другое объяснение того, зачем я тебя гнал в городскую библиотеку, где на каждый угол приходится по дюжине жандармов?

– Я полагал, что у вас просто сложные отношения с тем субъектом. А если учитывать ваш характер…

– Мой характер не тронь – это раз, и предположение твоё неверно – это два.

Авенир сунул мне в руки деревянный амулет на почерневшей от времени цепочке и сказал с лёгким оттенком раздражения:

– Надень. Так, на всякий случай.

Да, теперь он был явно не в духе.

– Разве ты не можешь подделать документы? – спросил старец, и этим поверг меня в крайнее изумление.

– Как?! – воскликнул я. – Вы, порядочный гражданин в летах, советуете мне…

– Послушай, дружок, – криво усмехнулся Авенир. – Если бы я был порядочным гражданином в летах, ты бы никогда не узнал о моём способе трансгрессии. Этот способ помог тебе ускользнуть прямо из лап жандармерии, а так как ты для правосудия являешься преступником, справедливым будет считать, что от меня ты получил знания, помогающие таким негодяям, как ты, нарушать закон и бежать от возмездия. И я со всеми правами далеко не порядочного гражданина в летах повторяю свой вопрос: разве ты не мог подделать документы?

– Что ж, укрыватель закоренелого преступника, то есть вы, отстали от сегодняшнего дня и не берёте в расчёт новые приёмы, которыми пользуются служащие разных учреждений, дабы проверить подлинность предоставляемого документа. Нынче очень трудно провести даже библиотекаря. А где я возьму чернила, печать и кто поставить подпись должностного лица? Эх, давайте оставим этот пустой разговор и посетим духа, который, наверняка, соскучился по гостям.

– Ты считаешь, что у духа, перед которым открылась новая вселенная и преобразилась старая, есть время скучать? Боюсь, мы лишь прервём неиссякаемый, днём и ночью льющийся поток размышлений, и тем вызовем его гнев.

– Гнев духа? Звучит заманчиво!

– Тьфу ты! – отмахнулся Авенир, а я по-мальчишески хихикнул.

Старец склонился над картами, начал перебирать их, ища нужную. Наконец, он довольно хмыкнул, поёрзал по расписанной знаками бумаге когтистым указательным пальцем и разогнул спину.

– Одевайся и на улицу.

Через минуту мы трансгрессировали, взявшись за руки, причём, Авенир подставил больную («Если ты окончательно её сломаешь, так у меня будет хотя бы одна совершенно целая рука» – сказал он). Мы выпрыгнули из воздуха подле большого валуна со снеговой шапкой наверху и начали пробираться через заросли кустарника, натыкаясь на похожие валуны и глыбы камня. Я заметил, что мы движемся по пологому склону и что слева от нас медленно поднимается каменная стена.

Через несколько минут Авенир повернул налево, и мы быстро упёрлись в стену.

– Там, – указал старец на вход в пещеру.

Нам оставалось сделать несколько шагов, но от пещеры уже веяло сыростью и особым, пробирающим до костей холодом. Мы пригнули головы и вошли под каменные своды, хорошо освещённые светом, отражающимся от снега. Но свет этот быстро угас, и наши глаза с трудом вырывали из мрака очертания неровных стен и сталактитов на потолке. Споткнувшись пару раз, Авенир решил, что пора задействовать свой источник света, и поднял правую руку, которую тотчас обхватило жёлтоепламя, разбросавшее клочки тьмы по закоулкам и глубоким провалам в камнях.

Пещера изогнулась и повела нас направо. Воздух сжимался всё сильнее, и пламя как будто тускнело. Спустя минуту ходьбы наш путь преградила гладкая тёмная стена.

– Что же дальше? – поинтересовался я.

– Подними руку, – велел Авенир, не отвечая на мой вопрос, – любую.

Я повиновался, и старец передал своё пламя, коснувшись моей ладони. Словно почувствовав молодые силы, огонь вспыхнул игриво и ярко.

Авенир же сразу обратил внимание на стену, начал гладить её и щёлкать пальцами. В тех и других случаях на пол сыпались быстро гаснущие крупные искры различных цветов. Наконец, старец удовлетворительно крякнул, плотно приложил ладони к стене и резко дёрнул руки в левую сторону. Каменная глыба повиновалась и ссунулась, высвободив место, достаточное для прохода даже нескольких человек одновременно.

– Когда я поклонюсь и дотронусь правой рукой до твоего колена, ты должен немедленно потушить пламя, – шёпотом сказал Авенир.

– Хорошо, – кивнул я.

– Умеешь тушить это пламя? – скривившись, уточнил старец.

Я нахмурился.

– Тогда не отставай и будь начеку, – подвёл итог Авенир и первым шагнул в тёмную расселину.

Последовав за ним, я сразу почувствовал нечто большее, чем просто холод камней, находящихся под землёй, холод руин, на которые никогда – никогда! – не падал тёплый солнечный луч. Ледяное дыхание скользнуло по лицу и проникло в грудь, раненную феями. Заныло место, где должно было быть сердце, словно ощутило родство с неким существом, принадлежащем не нашему миру. Я понял: дух рядом, и в это мгновение Авенир согнул спину и коснулся моего колена.

Я сжал руку в кулак, и пламя погасло. Потом я решил, что раз уж Авенир с его самолюбием выразил своё почтение усердным поклоном, то мне тем более надо следовать всем правилам светского такта. Во тьме, напомнившей тьму при встрече с Шутом, я пригнул колени и услышал тихий, бестелесный, но от этого ещё более ужасающий голос:

– Вы… тревожите… мой дух-х-х… Отвечайте, кто вы, или лишитесь жизни…

– Приветствую тебя, дух Феоктиста, – прозвучал ясный и твёрдый голос Авенира, отразившийся от стен и заигравший эхом. – Имя ты моё знаешь.

– А… Авенир… – точно выдохнув поток воздуха, сказал дух. – Но ты… ты не один…

– Верно, со мной ученик. Юноша сей нуждается в твоих широчайших познаниях. У него есть к тебе вопросы. К тому же… погляди на него внимательно… Он пустился в долгий, опасный путь ради девушки, а теперь сам будет рад любой помощи. О, несчастный юноша, стал он жертвой злых чар! Его сердце… да, впрочем, ты и сам свидетель ужасного коварства, мудрый Феоктист.

Прошла, наверное, целая минута в давящей на глаза тьме и звенящей тишине.

– Да, я вижу… Феи – опасный народ, Николай Переяславский, а ты поступил слишком гордо и был наказан.

«Ну и ну!» – восхитился я силой внутреннего ока этого духа.

– Что ж, садитесь…

На стенах справа и слева от нас полыхнули факелы, но пламя их лишь миг было ослепляющим, затем оно померкло и теперь едва озаряло громадную комнату. Сразу мне показалось, что комната совершенно пустая, но тут же нашлись полусгнившие деревянные чурбаки, на которые мы и присели с великой осторожностью, дабы под нами не рассыпался этот вульгарный предмет мебели.

Я огляделся, стараясь не крутить головой и тем самым не выдать терзающего любопытства. Вдоль стен – открытые шкафы, а на полках – книги с покосившимися, кое-где отрывающимися корешками, полуистлевшие и сырые. То были книги, к которым я вдруг почувствовал почти мучительную жалость. Они гибли в этом мрачном плену.

И тут я вздрогнул, потому что заметил на каменной скамье в десяти шагах от нас сгорбленную прозрачную фигуру, сияющую мертвенным болотным светом. То был сгусток воздуха, от которого – я ощущал это – струился по полу холод и терзал мою ноющую грудь. Голова призрака была наклонена, казалось, он всегда, день за днём и год за годом, только и делал, что смотрел в каменный пол.

Не меняя своего положения, он сказал:

– Что же ты, Николай Переяславский, жалеешь бездушные книги, а не их хозяина, пусть и не здравствующего, но всё же существующего?

Меня охватило чувство неловкости и даже страха, хотя страх я тут же подавил в себе, желая больше всего на свете убежать отсюда.

– И почему ты не прибегнул к познаниям своего учителя Авенира, а пришёл ко мне?

Я повернулся к старцу, моля взором о помощи.

– Признаюсь, сведениями, коими я овладел за многие годы отшельничества, всё ещё достаточно скудны, – ответил за меня Авенир, – и я заранее отказываюсь меряться с тобою силами познаний, мудрый Феоктист.

– Ценю твою честность, Авенир. Ты ещё молод, у тебя есть время, а я вынужден пить терпкое вино утраты, и силы покидают меня. Правда, – тут дух как будто встряхнулся и засветился ярче, – юного Николая Переяславского я всё ещё смогу удивить.

О, Небеса, что же случилось? Что замогучий чародей взмахнул своей чудотворной дланью? В какую пропасть рушатся эти на первый взгляд извечные стены, в какую даль унёсся тяжёлый мрак и в какую зиму убежал проникающий под одежды холод?

Я быстро-быстро моргал, не сразу поняв, что произошло, и ещё не задаваясь неразрешимым вопросом, как это вообще могло произойти.

Я сидел в плетеном кресле, рядом со мной – Авенир. Мы находились на уложенном мрамором полукруглом балконе с белым ограждением. Возле ног – пушистый кот, свернувшийся в клубок, чуть поодаль – керамический расписанный горшок с заморским цветком. Перед нашими глазами – сияющая лазурь морской дали, а выше – голубое бездонное небо без единого облачка, в небе – горячее солнце, в которое я с первого взгляда влюбился. Это солнце грело меня всего, от чубчика надо лбом до ног, а лучи, казалось, проникали в самую плоть.

Я вскочил, руками вцепился в ограждение и увидел внизу плещущую на камнях воду, шум которой и её солоновато-терпкий, освежающий запах доносились до нас. Я обернулся, но не мог ничего сказать. За Авениром, спокойно сидящем в кресле, одетым в яркий хлопковый костюм, у круглого столика с кувшинами и закусками на сверкающих блюдах стоял Феоктист. Я не мог узнать его, но почему-то понял, что это он: седовласый старец в богатом халате и с мягкими тапками на ногах.

– Что это? – только и вопросил я прерывающимся голосом.

Старец разлил алое вино по кубкам с инкрустированными рубинами, со звоном поставил на поднос хрустальный кувшин и воткнул в горлышко хрустальную же пробочку в виде кристалла. Наконец, он неспешно обернулся и посмотрел на меня проницательным взором тусклых глаз, которые уже не могли быть согреты никаким солнцем.

– Всего лишь сон, милый мальчик. Я накрыл вас покрывалом, сотканным коварным воображением недремлющего мозга. Но лучше поговорить здесь, не правда ли, друзья? Это прекрасная часть какого-то мира. С тех пор, как я стал духом, я ношусь по свету и брежу и уже разучился угадывать, где сон, а где действительность, перестал отличать придуманное от настоящего.

– Я полагал, что для духа это не столь удивительно, – полуобернувшись в кресле, сказал Авенир.

Феоктист, который держал в руке кубки с вином, чтобы отдать нам, замер. Жгучие взгляды старцев скрестились. Потом наш новый знакомый (возможно, только для меня он был новым, я не знаю) посмотрел на меня и шепотом, как бы по секрету, проговорил над головой Авенира:

– Убей его, Николай.

Я оторопел.

– Убей, и тогда мы вместе будем познавать вселенную по обе стороны человеческой жизни.

Мне пришлось выдавить из себя улыбку.

– Хорошая шутка…

– Это не шутка, – отрезал Феоктист несколько сурово, – это просьба.

Я вопросительно посмотрел на Авенира, но его лицо было спокойно и не проницаемо, лишь слабо заметная ухмылка затаилась в бороде.

– Хм… да… ээ… Мне кажется, вы обратились не к тому. Я не преступник. Я сыщик.

– Для многих первое убийство – дело времени. Он составит мне прекрасную компанию. Если ты пообещаешь привести его ко мне, я смогу тебе помочь… В противном же случае, сам понимаешь, мы напрасно тратим время.

Вот тут-то у меня, как говорится, отвисла челюсть. Рука по наитию подхватила кубок с виной, который мне протянул Феоктист. Я смотрел на духа и не верил в то, что услышал.

Пролетела минута безмолвия.

– Хорошо, – кивнул Феоктист, словно я проронил какую-то фразу, хотя я стоял в оцепенении, – скажи, что тебя интересует? Что привело тебя сюда? Что ты желаешь узнать?

– Лунное Древо, – сказал я слабым голосом, но тут же повторил яснее, – девушке, которую похитили, подарили украшение с камнем. Мне довелось узнать, что камень тот – роса Лунного Древа. Не уверен, что это так, но…

Дух отпил из кубка, пожевал губами, будто пытаясь продлить наслаждение, подаренное хорошим вином, и ответил с задумчивым выражением лица:

– Очень может быть, что украшение состояло из камней, который на самом деле являются росой Лунного Древа, ибо Лунное Древо – отнюдь не выдумки бойких фантазёров. Я читал о нём, но глазами своими не видел, потому что место, на котором оно растёт, давно сокрыто от людей.

– И от духов? – кратко и с издёвкой спросил Авенир.

– Да, сударь, и от духов, – сухо сказал Феоктист и вдруг улыбнулся, – но меня более поражает тот факт, что ты, Авенир, о нём не слыхал. Куда катится мир, если господа, смеющие называть себя просвещёнными старцами, не сведущи в столь простых предметах? Или ты, Авенир, всё ещё чей-то зелёный ученик?

Но Авенир ничего не ответил, он только пригубил кубок, прищурив блеснувшие пламенем глаза.

Молчал и я, выжидая. Лицо моё обдувал тёплый мягкий ветер с моря. Часть меня всё ещё была поражена той могучей силой магии, что погрузила меня и Авенира в сказочный мир южного моря, а часть до дрожи боялась и с трепетом ждала каждого слова, сказанного этим странным духом, встречи с которым Авенир так предусмотрительно пытался избежать. В голове до сих пор отдавалось тяжёлым эхом ужасное слово «убей».

– Я бы и далее продолжил делиться с вами сведениями, почерпнутыми в дни моего существования во плоти, – продолжил Феоктист, и от голоса его по спине забегали мурашки, хотя солнце палило лицо, – но не могу это сделать по причине вам, Николай, уже известной.

Я резко обернулся и усмехнулся со всей весёлостью, на которую в данную минуту был способен.

– Полноте, милостивейший государь, вы говорите это всерьёз?

– Разумеется.

– Сомневаюсь. Мне кажется, вы пытаетесь странным способом подшутить над нами. Учитывая вашу бескорыстную заботу о ближнем, честность и добросердечие, я не могу не…

– Вот именно, – рыкнул Феоктист, и я мгновенно осёкся, – вы не можете говорить ни о моей бескорыстности, ни о честности, ни о добросердечии, потому что ещё час назад вы обо мне и слыхом не слыхивали. Более того, сударь, существование ни первого, ни второго, ни третьего никто подтвердить не может. Я требую от вас решения: либо вы выполняете мою просьбу, дав клятву убить Авенира, и тогда получаете от меня все сведения, коими я владею по вопросу, связанному с Лунным Древом; либо вы отказываетесь выполнить просьбу и немедленно убираетесь из моей обители. Думайте, Николай, наслаждайтесь прекрасной погодой и отличным вином и думайте.

Я не смотрел напризрака, в эту минуту я его ненавидел всеми силами души. Мой взгляд упёрся в Авенира, который с отсутствующим видом увлечённо рассматривал свой опустошённый кубок. Мне хотелось тряхнуть его, потребовать мнение о безумных речах сумасшедшего духа, услышать возмущение и справедливый гнев. Но он молчал, как будто наш разговор его не касался.

Я отвернулся, сначала выплеснул в обрыв вино, а потом закинул и кубок. Сверкающей точкой он сделал полукруг, коснулся камней, поскакал по ним навстречу волнам, которыми и был поглощён.

Тяжело дыша, медленно, с расстановкой я произнёс:

– О чём думать, сударь? Я думаю только о том, что каждый мерит по себе. Но если бы вы заглянули в меня, вы бы поняли, что я никогда не приму ваших условий. Я не убийца, а вы не самый умный смердящий дух в Ранийском Империи, найдутся и другие, кто поделится сведения, не требуя расправы. А теперь я откланиваюсь.

Тяжёлая пауза.

– Постой, Николай.

Я содрогнулся от спокойного голоса Авенира.

– У вас есть предложения? – закричал я в бешенстве.

Старец поднял руку.

– Мудрейший Феоктист, – обратился он к духу, поднявшись с кресла и поставив на стол кубок, – а не думал ли ты, что между мной и Николаем может существовать свой договор, который мы не в силах нарушить? Или ты полагаешь, что меня радует мысль обучать зазнавшегося юнца собственному методу трансгрессии, а потом лечить свою грудь живительным воздухом твоего подземелья? Напрасно, Феоктист. Я помогаю Николаю, сводя его с моими старыми знакомыми, не ради простого времяпрепровождения, а потому что он должен помочь мне в праведном мщении, о котором ты узнаешь, если заглянешь мне в глаза…

– Да, – вздохнул Феоктист и опустился в кресло, – я знаю о твоей мести.

Я слушал, переводя ошеломлённый взгляд с одного на другого.

«Что они вообще несут?!»

– Ты уверен, что ему это будет по плечу? – спросил дух, посмотрев на меня.

– Полной уверенности нет, но его сердце не с ним, и разве можно найти более подходящее оружие возмездия в человеческом обличии, чем юноша, стоящий перед нами?

Феоктист издал короткий смешок, в котором слышалась похвальба.

– Ты растёшь в моих глазах, Авенир. Но сказанной тобой не отменяет моего маленького каприза. Наоборот, только разжигает моё желание видеть тебя рядом летящим в ночных небесах и познающим далёкие вселенные. Это будет прекрасно!

– В таком случае, будь готов ждать, мудрейший Феоктист.

– Я готов ждать хоть тысячу лет, Авенир.

– Боюсь, так долго я не протяну.

– Рад слышать.

– Что ж, Николай, – обратился ко мне Авенир, – тебе остаётся только дать клятву, что ты убьёшь меня. Поверь, это не трудно, ведь я заранее даю своё согласие.

– Вы сумасшедшие! – закричал я, в припадке безысходности хватаясь за виски. – Старые сумасшедшие пердуны!

Но они только рассмеялись, наполнили бокалы и чокнулись.

– Тебе решать, Николай, – спустя минуту заметил Авенир.

– Ничего не хочу решать! – снова выкрикнул я. – Убирайтесь вы оба!

И вдруг Авенир резко дёрнул рукой. Вино покинуло его кубок, красными каплями пролетело по воздуху и растеклось у меня по лицу и груди. От неожиданности я даже сделал шаг назад.

– А ты решай, – сурово рявкнул Авенир, – решай, юноша, прикинув своим скудным умишкой, что выбор у тебя такой: согласиться на условия Феоктиста и пойди дальше или отказать ему и проиграть. Вот весь твой выбор, понял? Так и решай.

Молчанием старцы дали мне отдышаться и смахнуть с лица липкое и быстро сохнущее на ветру вино.

– А вы подумали, что делаете меня убийцей?

– Нет уверенности, что тебе придётся меня убивать. Может, я сам к тому времени умру.

– К тому времени? – с горечью повторил я. – Может, я через неделю найду похитителей Ольги, а ещё через две недели выполню наш уговор.

– Что-то подсказывает мне, две недели – слишком малый срок на выполнение моей просьбы, – ответил Авенир.

– Значит, вы меня и в этом облапошили? – взвизгнул я. – Прекрасно! Только воспитание не позволяет мне назвать вас мерзавцем, коим вы, вне сомнений, являетесь.

– Очень хорошо, что оно не позволяет, – с расстановкой произнёс Авенир, – иначе я бы спустил вас с этого балкона одним движением пальца.

– Это магия, – хохотнул я, – сделаю вид, что испугался.

– Вы уверены? – прищурившись, уточнил старец. – Я бы на вашем месте не рискнул приземлиться на острые камни воображаемого мира, который таковым может и не быть.

– Ах, что б вас! – я отвернулсяс тупой болью в груди, обессиленный, словно без передышки пробежал с одного конца города в другой.

– Мы никуда не денемся, Николай. Если ты так зол на меня, протяни Феоктисту руку, и тут же узнаешь о Лунном Древе и похитителях Ольги всё, что хотел знать.

– Но это ловушка, как вы не понимаете!

– Ловушка, которая может оказаться дверью, ведущей к успеху.

– Знаете что? – я вдруг обернулся и направил свой гневный взор на Авенира. – Вы дождётесь, что я придушу вас собственными руками!

– Не спеши, сударь! – захохотал Феоктист так заразительно, что даже я почувствовал, как в улыбке тянутся мои губы. – В настоящий момент, за это не лишённое для вас приятности действие можно получить сведения, которые вы ищите. Итак? – он протянул руку.

Я сначала долго смотрел на его руку, а потом перевёл взгляд на Авенира. Я заглянул ему в глаза и сразу понял по спокойствию и холодному расчёту, наполнявшему их, что у него есть план, как помочь мне дважды: заставить Феоктиста поделиться знаниями о Лунном Древе и не позволить мне пасть в бездну смертоубийства.

Авенир смежил веки и отвёл взгляд. Более прочесть я ничего не мог. Это был знак, по которому я должен был действовать.

Наши с Феоктистом руки соединились без единого слова. Жар принятого договора проник в меня и заставил содрогнуться. На мгновение в глазах моих потемнело.

Я остался стоять на месте, чувствуя себя преданным и оплёванным, а Фектист, усмехнувшись, подошёл к столику и плеснул себе вина.

– Так что же ты хочешь услышать? – спросил он, и я со злостью заметил гадливую улыбочку на его тонких губах.

– О Лунном Древе, – буркнул я, с трудом выдавив эти простые слова.

– Мм, – старец медленно испил из кубка, наслаждаясь, – видишь, старичок Авенир, как бывает: сведения могут стоить жизни. Если бы ты знал то, что я знаю, тебе не пришлось бы умереть.

Авенир улыбнулся, кротко, но побеждающе.

– Ты и впрямь думаешь, что я не смогу что-нибудь придумать? Слишком низкого, однако, ты обо мне мнения.

Лицо Феоктиста стало злым.

– Не проведёшь.

– Надейся, – кивнул Авенир и приказал: – рассказывай!

Я был горд за моего учителя, и на душе заметно полегчало, но я решил потушить разгорающийся пожар взаимных упрёков между старцами.

– Прошу вас, Феоктист, поведать мне о том, где произрастает Лунное Древо.

– Что ж, – скривившись как от боли, сказал старец, – Лунное Древо – дитя Луриндорского королевства, земли, на которой испокон веков проживали луриндорцы. Это были храбрые воины и прекрасные искатели сокровищ. Но отличались они чрезвычайно гордым нравом, из-за которого им всё время казалось, что люди Ранийской империи притесняют их, насмехаются над ними и пытаются завладеть их сокровищами. Кровавы были войны между ранийцами и луриндорцами и много нечестности с обоих сторон и жестоких предательств было. Так много, что в библиотеках закрыт доступ к летописям, касающимся этих войн.

– Да, это так, – кивнул я.

– Недолгим было затишье, и император – запамятовал его имя – собрал войско, чтобы окончательно разгромить луриндорцев. Но ему не удалось это по одной простой причине: он не смог найти королевство, с которым воюет. Он прочесал Уральские горы вдоль и поперёк, но без результатов. С тех пор луриндорцы скрыты от людей. Некоторые источники сообщают, что они возвели волшебную стену, которая делает их государство недосягаемым. Как бы там ни было, но я знаю примерные границы Луриндории.

Феоктист подошёл к ограде балкона и положил на неё руки. В ту же секунду по земле прошла дрожь, море зашипело, вздыбив высокие волны. Солнце в небе потускнело. Из пучины, сбрасывая с себя потоки вод, вырывались покатые каменные глыбы. Они росли до тех пор, пока не оказались на одной высоте с нами, после чего начали двигаться в нашу сторону, врезаясь в берег, ползя по нему и исчезая в горе, на которой был возведён дом с балконом.

Глыбы двигались до тех, пока старец не оторвал правую руку от ограды. Теперь вместо моря перед нами стелилась каменная карта Урала.

– Вон там, – сказал он, указываю на низменность между двумя грядами, – протекает река. Сначала вдоль неё, а потом по Ведольским хребтам идёт граница Луриндории. Я могу ошибаться, напрасно доверяя слабеющей памяти. Это западная граница. Северная идёт по Хромым впадинам, южная – почти у Каспия, а восточная – на равнине. О тех границах я мало что читал, поскольку люди нападали в основном с запада, да и Большой Камень куда более знаком учёным мужам, чем далёкие равнины Сибири.

– Ведольские хребты… – повторил Авенир задумчиво.

– Да, сударь, там и нужно искать волшебную стену, если она, конечно, существует. А ежели нет…

Глыбы начали тонуть и вскоре скрылись под водой. Но солнце уже было не то. Небо померкло, и сумрак начал опускаться на затихшее море.

Я понял, что мы возвращаемся в подземелье, и действительно через минуту над нами висели только суровые камни, освещённые несколькими трепещущими факелами. Но удручающая обстановка менее теснила грудь, чем разочарование от услышанного. «Ведольские хребты» – повторил я вслед за Авениром и с досадой усмехнулся.