Текст книги "Крепость Луны (СИ)"

Автор книги: Алексей Чайка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

– И когда-нибудь вы видели камень такой чистоты?

– Нет.

– Вот и я нет.

– Моисей Эмильевич, в том, что вы не сталкивались с подобным камнем, ничего удивительного, а тем более предосудительного нет.

– Напрасно, напрасно вы так жалеете меня, молодой человек. А мне вот, скажу вам, очень стыдно. Даже после сделанной работы для меня осталось загадкой происхождение этого камня, несмотря на мой богатый опыт. Получается, что я не смогу вам помочь. А ведь вы, я думаю, пришли бы ко мне, даже если бы Ольга Павловна и не упоминала обо мне в своём послании, не так ли?

– Вы угадали, Моисей Эмильевич. Я бы непременно пришёл, надеясь получить сведения не только о вашей встрече с госпожой Кожевиной, но и о находящихся в моих руках камне.

– Да, да, да. К сожалению, я не знаю, что вам посоветовать. Пожалуй, вы можете обратиться к ювелирам в столице, там работают великие мастера ювелирного дела, например, Пашев, Фахтенбраун, Кольц, Вяловский. Они подскажут.

– Благодарю, – кивнул я Бергу, решив не стращать его собственными проблемами с законом. Положение моих дел было такого, что я и мечтать не мог в ближайшие месяцы вернуться в столицу.

– Не за что меня благодарить, – махнул рукой Моисей Эмильевич. – Я бы хотел вам помочь, да не могу. Позвольте задать вопрос?

– Пожалуйста.

– Владеете ли вы сведениями, достаточными для успешного завершения поисков Ольга Павловны?

– Нет, – вздохнул я и начал подниматься. – Узнать что-либо новое и важное от жителей деревни не удалось и едва ли удастся. Мы с Авдотьей Парамоновной, матерью Ольги Павловны, изучили место, на котором якобы в последний раз видели девушку, но ничего примечательного не нашли. Если честно, я в замешательстве.

– Но возможно ли вообще отыскать госпожу Кожевину? – осторожно спросил Берг.

– Разумеется, возможно. Тем более, некоторые обстоятельства указывают на то, что она жива. Поиск Ольги Павловны – это всего лишь очередное трудное дело на посту сыщика. Рад был встречи с вами.

– Взаимно, господин Переяславский. Позвольте проводить вас.

– Благодарю.

Я быстро обулся, и мы распрощались.

Солнце уж начало длинными мазками рисовать неповторимый закат очередного дня, мороз крепчал и начинал по краям оконных стёкол класть узоры; из дымарей потянулся серый вихрастый дым; почва твердела с каждым шагом и, крошась под ногами, обращалась в пыль.

Авдотья Парамоновна встретила меня с беспокойством и сразу же заявила, что готова слушать. Я поделился с ней тем, что поведал ювелир, и, услышав в ответ тысячу восклицаний, решился спросить, как она отнесётся к тому, что я возьму камень для продолжения поисков Ольги Кожевина без промедления согласилась, однако её быстрое согласие выдавало лишь всем знакомую ранийскую доверчивость к каждому прохожему. Я предложил составить своеобразный договор, утверждающий мою ответственность за судьбу найденного ею камня, но Кожевина решительно запротестовала и даже состроила обидчивую физиономию.

– Такого стыда я ещё не видывала: чтобы честным людям на слово не верить! – заявила она и о подробностях договора не захотела и слушать.

– Боюсь, камень может пригодиться, когда я обращусь к всеведущему человеку.

– Так берите! Он мне вовсе не нужен. Вы, главное, постарайтесь найти Оленьку!

Я глянул в окно, за которым только-только начал угасать короткий день поздней осени, и решил, что нужно сейчас же обратиться за помощью к Рыцарю Ночи. Я был уверен: этот достойнейший господин вновь сможет помочь.

Разумеется, остаться на ночь в деревне Савкиной было благоразумней по двум причинам: во-первых, ночью я мог хорошо всё обдумать, во-вторых, на следующий день я мог бы узнать ещё кое-что любопытное и важное для поисков. Но эти простые доводы разрушались совершенно ясным осознанием, граничащим с предчувствием того, что место, где исчезла Ольга Павловна, исчерпало себя и более никоим образом поискам не поможет. А предчувствие порой играет великую роль в выборе моих поступков.

– С вашего позволения, я продолжу своё путешествие без промедления. Благодарю за гостеприимство.

– Как же… на ночь глядя…

– Я приложу все усилия, чтобы вы снова увидели дочь, – искренне и твёрдо заявил я.

На полчаса растянулось долгое слёзное прощание. В конце концов, Авдотья Парамоновна выпроводила меня на крылечко и даже помахала платочком, которым вытирала слёзы.

12. Едва не съеден

По черному куполу бездонного неба медленно плыли освещенные восходящей луной облака. Морозец, крепчающий с каждой минутой, разлился в ночном воздухе. Ветерок то лениво замирал, то легким порывом трепал волосы и пытался залезть за воротник.

Я спустился по широкой спящей улице под редкий лай собак, покинул деревню и зашагал к опушке леса. Не хотелось мне, чтобы чьи-нибудь любопытные глаза заметили позывное заклинание.

Довольно плохо разбирал я дорогу, часто спотыкался через кочки и пеньки, и потому путь, на который я мысленно отводил не больше пятнадцати минут, растянулся на полчаса, а то и больше. Когда окраина леса надежно скрыла меня от посторонних, я зашвырнул камешек, подаренный Рыцарем Ночи, поднял указательный палец над головой и сказал во всю грудь:

– Рыцарь Ночи, взываю тебе! – и чуть тише прибавил. – Приди, если не занят доблестным делом спасения погибающих душ!

Молочный свет пущенного луча упал на лесную опушку, осветив изогнутые ветки деревьев, которые в этот миг напоминали многоруких уснувших великанов; голос прокатился по невидимым тропам и ложбинам, норам и кустарникам и затих в навалившейся тьме.

Я решил ждать. Прохаживаться из стороны в сторону было делом хоть и приятным и располагающим к раздумьям и поэзии, однако же требовало ровной земли, камня мостовой или паркетного пола. После того, как я пару раз споткнулся и едва не клюнул носом, я по-мальчишески забрался на первое попавшееся дерево, удобно расположился на крупной ветке, улыбнулся самому себе, приподнял воротник и уперся спиной в шероховатый ствол.

На удивление быстро я уснул, и явился мне темный всадник на громадном коне, из ноздрей которого вырывались серебристые струи пара. Всадник несся по бескрайней долине, освещенной яркой луной. Над долиной висело беззвездное небо с клочками плывущих облаков.

– Это опять вы, сударь? – спросил всадник с дружеской усмешкой, которую я не видел, а чувствовал сердцем.

– Да, я. В беду еще не попал, но в совете вашем нуждаюсь, – ответил я, хотя во сне меня не было.

– Смею вас заверить, еще попадете, если продолжите свое путешествие в сторону Уральских гор.

– Уж не отговаривать ли меня решили?

– Что вы, господин Переяславский! Как можно?

– Извините, что беспокою вас, но я в тупике. Мне нужна помощь человека, знающего горы как самого себя…

– Такого человека нет, уверяю вас. Урал непостижим!

– И все же. Не могли бы вы познакомить меня со старцем, о котором упоминали в беседе прошлой ночью?

– С удовольствием, господин Переяславский! С превеликим удовольствием, но… я могу лишь указать вам путь. Сам же я связан долгом, о котором вам прекрасно известно, и не имею возможности покидать те месте, где обитают люди, нуждающиеся в помощи.

– Я понимаю.

– Вы не поверите, насколько я счастлив, что нашёлся человек, который может передать мой поклон и горячий привет дорогому Авениру! Я укажу вам дорогу. Спросите как, сударь? Что ж, не скрою, есть у меня на вооружение одно хитренькое заклинание, которому меня обучил Авенир. Оно дарит знание.

– Знание? – переспросил я.

– Совершенно верно, уважаемый Николай Иванович. Я передам вам знание о том, где находится старец. И вы найдете его без труда. Вы будете чувствовать, в верном ли направлении двигаетесь, нужную ли тропу выбрали, сама местность будет вам подсказывать. Только погодите, не просыпайтесь несколько минут.

– Продолжительность сна – в нашей ли она власти? – улыбнулся я. – И ещё вопрос: как же смогу вас отблагодарить?

– Вы отблагодарите меня тем, что передадите мой привет. Правда, я считаю нужным напомнить, что Авенир – сложный человек в нашем светском понимании. Вы перед ним, как букашка на ладони. Только вы посмотрите ему в глаза, а он уж про вас и ваш характер, ваши привычки и манеры всё знает. Удивительный человек! Я уверен: вы понравитесь ему.

– Благодарю. Почту за честь познакомиться с такой великой личностью.

– Да, да, вы верно выразились: великой, именно великой личностью! Итак, прощайте. Я спешу приступить к волшбе.

– Прощайте, Рыцарь. И огромное спасибо!

Ведение распалось, а вместо него подступила боль в спине. Я проснулся и испугался, что слишком рано пришёл в себя и что Рыцарь Ночи не успел поделиться со мной знанием. Но как только я вспомнил об Авенире, мне стало совершенно очевидным его местонахождение. Перед взором пронеслась гора, около которой я будто бы бродил много раз, хорошо знакомые деревья, спускающиеся по крутому склону, озеро с темной ледяной водой. Да, теперь я знал, где живет Авенир и как добраться до него, но я также знал, что не быть моему пути легким.

Оглядевшись вокруг и увидев всю ту же ночь, я спустился на землю и почувствовал силу внутри себя и желание немедленно продолжить путь. Я ни на миг не сомневался, что Авенир – тот человек, который сможет помочь, откроет тайну странного камня, а значит, я доведу свое дело до конца, отыщу пропавшую Ольгу Кожевину.

Но как добраться до старца, ведь между ним и мной лежит добрая тысяча верст? Конечно, можно трансгрессировать, но безопасно ли это делать в крупной деревне? И я решил, что куда вернее будет воспользоваться оборотным зельем и некоторое расстояние преодолеть в теле волка. А впрочем… откуда я знаю, что через двадцать-тридцать вёрст не раскинется другая деревушка, ещё крупнее этой? Быть может, Рыцарь Ночи потому и путешествует в этих краях, что они полны разным людом, расселившимся здесь пять-шесть столетий назад.

«Была – не была! – сказал я сам себе, выбрался из чащи, скинул сумку и вынул из нее трансгрессионную карту. – Заодно проверю, насколько правдивы слухи об отличной работе отдела внутренней трансгрессионной безопасности Ранийской империи».

Я думал, что во тьме будет тяжело пользоваться картой, но узкие бороздки, которые покрыли всю поляну, светились мягким голубым светом. Я укорил себя за безрассудство, (свечение могли заметить из крайних изб) и все же продолжил изучать карту.

Довольно быстро я нашёл искомое место: я знал, что там живет Авенир. Я опустился на одно колено и резким движением поставил деревянный цилиндр на мерзлую землю.

Поднявшийся вихрь толкнул меня в грудь, перехватил дыхание и засвистел в ушах. Я несколько раз перевернулся в воздухе. Из темного, стремительно движущегося хаоса вдруг проступили тонкие дрожащие сияющие золотые линии. Подобно той короткой, едва уловимой, но ясной и навсегда запоминающейся мысли, что похожа на прекрасную обнаженную женщину, показавшуюся из-за портьеры и сейчас же скрывшуюся за ней, в голове мелькнуло удивление.

«Значит, хорошо работают», – подумал я со злорадной насмешкой над самим собой.

Я упал на бугристую землю, а в правый бок уткнулась острая ветка. Открыл глаза (я закрыл их невольно, чувствуя, что падаю) и увидел, что золотая трансгрессионная сеть сковывает меня. Она и явилась причиной падения.

Кто-то с глухим ударом опустился около меня и, тяжело дыша, произнес прерывающимся, но хорошо поставленным голосом давно заученную фразу:

– Вы задержаны за незаконное применение трансгрессионного заклинания на территории Ранийской империи и будете доставлены в Министерство внутренней безопасности. Назовите свое имя.

– Позвольте до времени отклонить вашу просьбу, – сказал я сквозь сеть.

– Это ваше право, сударь. Прошу не выказывать сопротивление законному задержанию. Сие действие будет бесполезно и, более того, может нанести вред вашему здоровью.

– Я начинаю сомневаться, что опутан сетью на территории Ранийской империи.

– Отчего же, сударь?

– При задержании со мной ещё столь галантно не обходились.

– Стало быть, вы уже задерживались?

– К сожалению.

Ко времени окончания этого блистательного диалога, достойного кварталов далекого Парижа, я стоял на ногах, более не опутанный сетью, но с деревянными колодками на руках.

– Приготовьтесь, сударь, к трансгрессии. Я полагаю, вам это не составит труда?

– Что вы, совсем нет.

Я даже заразился какой-то веселостью.

– Вот и отлично. Погодите. С вами еще кто-то? – спросил жандарм изменившимся голосом.

– Я один.

– Тогда кто же… Сударь, прошу вас выйти на свет! – крикнул жандарм кому-то за моей спиной. Он вынул из кармана стеклянный молочного цвета шарик и поднял над головой. Я обернулся, и мы оба увидели нечто ужасное.

То был не просто волк. Я уверен, что таких огромных волков не бывает на свете. Неподалеку от нас на мощных кривых ногах стояло чудище, чья голова с полуоткрытой пастью и сияющими глазами находилась на уровне моей груди.

– О, Небо… – краем рта шепнул жандарм.

Чудище смотрело на нас, не двигаясь. Так прошло несколько долгих секунд, а потом громадный волк резко присел, собравшись прыгнуть. Жандарм выкрикнул незнакомое трансгрессионное заклинание. Он крепко держал меня одной рукой, но я не приготовился к трансгрессии: взгляд страшных волчьих глаз словно завладел мной. Я оставался на месте телом и сознанием. Магия, привлеченная жандармом, потянула и меня, но стрела, пущенная из зарослей, вонзилась жандарму в руку, которой он держал светящийся шар. Меня подняло в воздух, но поток магии вдруг оборвался. Свет шара померк, и я упал в куст, разодрав себе лицо.

«Раз, два, три…» – посчитал я. Что-то острое вцепилось в ногу и одним сильным движением выдернуло из куста. Я перевернулся на спину и увидел над собой зверя, чья зловонная пасть освещалась взошедшей луной. Это существо, выпущенное не иначе как самим Аидом из подземного царства своего, стояло неподвижно и смотрело поверх деревьев. Ужас, который сковал моё сердце и тело не хуже колодок, только нарастал, ибо я понимал, что чудовище одной лапой раздавит меня, если станет на грудь.

Потом я услышал скрипучий голос, и луна бледным светом отделила от тьмы сгорбленную фигуру человека с кривой палкой в руке. Не сразу я понял, что это лук, из которого была пущена стрела, пробившая руку жандарма. Человек двигался боком и шатался, словно только учился ходить, а говорил медленно, растягивая слова, и казалось, будто он пытается кричать, но изо рта вырывается только натужный шепот.

– Хр… хорошо… наконец-то. Шилиарр обрадуется… кровь нам как раз кстати… Давно наш Ярыг не пил настоящую человеческую кровь…

– Давно… – к моему пущему ужасу согласился громадный волк.

Неужели мне посчастливилось столкнуться с оборотнями?! Если так, то шансов уйти живым почти нет.

– Отойди! – велел человек волку, медленно доковылял до того места, где я лежал, и согнулся надо мной.

Я в свою очередь увидел довольно ясно то, что лицом почти нельзя назвать. На меня смотрели жуткие светящиеся желтым светом глаза с узкими вертикальными зрачками, нос был вытянут и тонок, а по маленькому, почти отсутствующему подбородку текло нечто серебристое, похоже, слюна. Человек был весь покрыт шерстью, одежда на нём отсутствовала. Он издавал терпкий запах мужского семени, смешанный со сладковатым запахом крови. У меня закружилась голова, и тошнота подступила к горлу. Пожалуй, смерть не так страшила, как близость с этим порождением тьмы.

– В нем крови хватит, чтобы задобрить Ярыга до весны. Нам повезло!

Человек вытащил из-за спины стрелу и тщательно облизал ее, прошептав едва различимые слова:

– Ярыг великий и зловещий, владыка мести и боли, отчаяния и ужаса, возьми эту жертву и перенеси к своему жертвеннику, дабы могли мы подарить ее тебе всю до последней капли крови, до последнего лоскутка кожи.

Человек вставил стрелу в лук, выпрямился и нацелился на меня. Я закричал что было сил и не услышал, как загудела тетива. Мгновение, и стрела вонзилась в меня. Огонь полыхнул в груди и быстро разлился по телу. Кровавое зарево окропило ночное небо, и я задохнулся.

Но дыхание быстро вернулось, а вместе с ним боль усилилась во стократ. Тьма вновь навалилась, но на этот раз она не была такой плотной. Рядом потрескивал костер и слышался говор. Я закричал вновь.

– Гляди! Гляди! – загоготали вокруг. – О, ужасный Ярыг! Ты добыл себе жертву!

Тут же подбежал низкий и сутулый человек, обросший черной шерстью, и выдернул моей из груди стрелу. Боль была такой нестерпимой, что я на какое-то время потерял сознание.

Оно вернулось ко мне, когда с меня начали стаскивать одежду. Все, что я видел, плавилось и двоилось. Явился громадный волк и с удивительным проворством раскусил колодки. Принесли закопченный чан, из которого меня начали обмазывать густой зловонной жижей.

В голове почти не было мыслей, за исключением двух: где сумка с камнем и волшебной утварью, и смогу ли я пускать взрывающиеся сгустки магии, если ужас и боль высосали всю волю?

Впрочем, по мере того как меня покрывали каким-то составом, боль утихала и утихла до такой степени, что я стал оглядываться по сторонам и наблюдать за происходящим.

Да, я оказался в племени оборотней. Эти люди-волки собирались принести меня в жертву своему божеству. И они не спешили, ждали, когда луна поднимется выше и займет достойное место на небосклоне.

Мои руки приложили к бедрам и перетянули бечевой, а потом перенесли на огромный камень перед устрашающим деревянным идолом. Я с омерзением глядел на безобразную каменную его голову. В пустых глазницах, словно предвещая мучительную гибель, красными змеями копошилось пламя.

Неподалёку от камня, на котором я лежал, трещал сухими поленьями костёр. Правым боком я ощущал идущий от него жар. Вокруг костра собирались оборотни. С каждой минутой их становилось все больше. Одни оставались людьми, другие обернулись волками и глядели то в огонь с грустью, то на меня с интересом. Наряженный в лохмотья человек, вероятно, жрец, перебирал металлические крючья, вытаскивая и снова опуская в шевелящееся пламя. Я только потом догадался, что это были орудия, которыми жертву разделывали на куски.

Лежа на спине, пока никем не тревожимый, я усмирял боль в груди холодом камня, черпал силы в самом себе, стараясь заглушить сомнения и страхи. Я очищал разум перед последним рывком, который должен спасти меня или погубить окончательно. Дрожь пробегала по телу, но я старался не обращать на нее внимания, как и на звериные вопли, хриплый хохот и визг задравшихся волков.

И вот с черного неба упала тишина, неся новую удушливую волну страха. На краю поляны показался громадный, невиданной величины волк, голова которого могла соперничать по размерам с головой быка. Зверь неспешно перебирал лапами, а прочие волки склоняли головы, расступались, высвобождая путь. Гигант обошел костер и замер, а потом припал грудью к земле, не смея взглянуть на грозного идола, из-за спины которого сияла полная луна.

Тень идола вплотную подползла к моим ногам. Лютый холод охватил меня, и я почти потерял надежду вновь собрать свои силы. Казалось, что в деревянной фигуре божества воплотилась моя смерть.

А волк поднялся, встряхнул головой и кувыркнулся. Потрескивание костра слилось с треском костей и звуком сухой лопавшейся кожи. Через минуту вместо волка с земли поднялся ужасный получеловек. Он повернул морду к идолу и сказал громко, но всё равно как бы шипя:

– Ярыг великий и зловещий, владыка мести и боли, отчаяния и ужаса! Взываю к тебе! Видишь, мы помним о тебе ежечасно, мы дарим тебе жертву полнокровную, жертву человеческую. Не забудь нашей любви к тебе и прояви милость к нам и всю злость и ярость к нашим врагам. Защити нашу волчью кровь, а в ответ прими кровь человека. Пусть его вопль будет тебе сладкой музыкой, его агония – танцем умирающей плоти!

Вождь протянул когтистую руку, и подоспевший слуга положил на его ладонь топорик. Слуга хотел было убежать, но вождь прошипел:

– Стой…

Человечек замер на месте и слезы побежали по его грязной физиономии.

– Я должен проверить, хорошо ли ты нагрел их…

– Да, господин, – содрогаясь, согласился слуга и, когда вождь прислонил обух к его спине, заверещал так громко, что у меня зазвенело в ушах.

– Хорошо. Отныне ты у меня в милости. Ступай.

Человечек, хныча, упал на землю и пополз прочь, сопровождаемый завистливыми взглядами. Возможно, этой же ночью его растерзают соплеменники.

А я уже давно лежал с закрытыми глазами, вспоминая все, чему нас учили в Академии по части защиты. В одном месте я уже прожег веревку. На кончиках пальцев уже зрело, пощипывая кожу, заклинание.

Вождь подошел к камню, на котором я лежал, с равнодушием оглядел меня и замахнулся, чтобы отрубить мне ногу. Сквозь полуопущенные веки я видел, как раскаленное до красноты лезвие топора медленно опускается на меня. В последнее мгновение, чтобы выиграть время, я убрал ногу и выстрелил крошечным комочком огня в лицо вождя. Тот пошатнулся и замычал, пытаясь смахнуть особое липнущее пламя. Топор звякнул о камень и лопнул. Поляна сотряслась от единого возгласа удивления.

В ту же секунду я вскочил. Веревки лопнули. Пока я собирал в ладонях мощный заряд, вождь, все-таки смахнул огонь волосатой ручищей, а другой потянулся ко мне. Я пустил клокочущий шар белого пламени в идола, и тот взорвался, словно кучка хвороста. Я протянул ладони, пристально глядя на крутящуюся в воздухе каменную голову. Вождь вцепился мне в ногу и дернул. Я потерял равновесие из-за размазанной по камню жижи и упал на спину. Боль сковала меня, но я знал, что сейчас самое главное – поймать каменную голову.

– О, Ярыг! – зарычал вождь.

Он рванул меня к себе, чтобы вцепиться зубами, но я уже поймал каменную голову идола. Со всей той яростью, которая появляется, только когда человек вырывает жизнь свою из цепких объятий смерти, я опустил её на голову вождя. Камень разлетелся на мелкие осколки словно стекло – такова была сила удара. Из ушей вождя фонтаном брызнула кровь, и он скользнул под камень, выпуская мою ногу.

И тут громыхнул вопль ярости и гнева. В едином порыве оборотни бросились ко мне. Те, что были в волчьих телах, мгновенно опередили прочих. Но я был страшен как они. Ударами ладоней я ковал молнии и сражал одного волка за другим. Их тела взрывались в прыжке, и кишки тяжелыми влажными лентами вились в душном воздухе.

– Ко мне, моя сумка! – закричал я. – Ко мне, моя одежда!

Два темных комка послушно поднялись с края поляны. Они летели секунды три, а я успел за это время убить четверых оборотней. Стая обезумела, и вспыхивающие заклинания более не пугали людей-волков, жаждущих расправы надо мной.

Я поймал сумку и одежду, свернутую в большой клубок, и произнес невербальное заклинание трансгрессии. От его силы камень под ногами взорвался, тысячи острых камней брызнули во все стороны и добили стаю оборотней.