Текст книги "От Белого моря до Черного"

Автор книги: Алексей Стражевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)

V. ВОЛГА – РУССКАЯ РЕКА

Рыбинск в новом лице

Переехав на пароме – мост пока еще только строится – через Волгу у Рыбинска, мы простились с районами северо-запада Европейской части СССР и попали в пределы того знаменитого междуречья Волги и Оки, в котором сложились основы великого Русского государства. Однако знакомство с этим междуречьем мы начинаем с города, который ничем героическим не прославлен в древней истории. Летопись, составленная во второй половине XIII века, называет слободу Рыбную, или Рыбинскую, в числе поселений, подвластных угличскому князю Роману. Ее тогдашняя роль хорошо выражена в самом названии: здесь существовал «рыбный торг», пользовавшийся известностью во всей средневековой Руси.

Быстрое развитие Рыбинска как города было связано с открытием в середине прошлого века плавания по Мариинской водной системе, так как он стоял у впадения в Волгу реки Шексны. Рыбинск стал типичным купеческим городом с типичными приречными отраслями промышленности: лесопилением и мукомольем.

Сегодняшний Рыбинск выглядит совсем по-иному. Правда, старое городское ядро сохранило свой архитектурный облик, но вся система коммунального хозяйства перестроена. Западная часть города создана заново: выросли и продолжают расти кварталы многоэтажных просторно расположенных домов со скверами и парками. Здесь находится широко известный Дворец культуры, которому мог бы позавидовать любой район Москвы.

Еще более разительная перемена произошла в экономической структуре Рыбинска. Хотя старые отрасли промышленности не утратили своего значения, а в абсолютном выражении даже значительно выросли, по своему удельному весу они отступили на задний план, и ведущее место заняло производство средств производства. Во многих городах промышленного центра машиностроение ведущая отрасль. Однако машиностроение Рыбинска отличается некоторыми яркими особенностями: во-первых, оно очень рельефно выступает как основное занятие населения города; во-вторых, в его составе есть особые специализированные, даже, можно сказать, уникальные отрасли.

Преобладающая часть всей нашей полиграфической продукции – газеты, книги, плакаты, канцелярские бланки, набивные ткани, лотерейные билеты и даже деньги – отпечатаны на оборудовании, выпускаемом Рыбинским заводом полиграфических машин.

Зная об этом, мы направляемся на завод с торжественной приподнятостью паломников, явившихся на поклонение святыне. Нас встречает один из ветеранов завода А. А. Рыбаков. Он проработал здесь 30 лет, был одним из первых ударников, стал мастером и теперь избран заместителем секретаря парткома. Андрей Алексеевич рассказывает нам историю завода.

– В 1914 году один начинающий капиталист купил земельный участок за городом, на болоте, и построил завод для выпуска плугов, борон и прочего сельскохозяйственного инвентаря. После Октябрьской революции завод перешел в народное достояние и еще некоторое время выпускал старую продукцию. В 1928 году он был переключен на производство оборудования для спичечной промышленности. Освоив выпуск автоматов типа «Симплекс», рыбинские машиностроители помогли советской спичечной промышленности освободиться от иностранной зависимости.

В 1931 году заводу выпала на долю новая, еще более ответственная задача. Царская Россия с ее нищенской полиграфической базой все типографское оборудование привозила из «просвещенной Европы». Теперь речь шла о том, чтобы создать в Советском Союзе собственное полиграфическое машиностроение. И вот была собрана первая плоскопечатная машина «Пионер». По тем временам она была очень удачной: недаром ее массовый выпуск продолжался не один десяток лет, и на «Пионере» печатались тиражи чуть ли не всех небольших газет Советского Союза. Первенец с номером «01» на станине был направлен в типографию местной городской газеты, где и проработал бессменно 25 лет. В свой юбилей, получив замену, он «ушел на пенсию» и занял почетное место в Рыбинском краеведческом музее.

«Пионеры» еще служат во многих типографиях страны, и чтобы повысить их эффективность, завод выпускает к ним самонакладчики, освобождающие печатника от утомительного однообразного труда. А среди новых образцов продукции – ротационные агрегаты, где каждая секция даст 200 000 экземпляров четырехстраничной газеты в час. Выпускаются автоматы для отливки газетных стереотипов, осваиваются машины глубокой печати, позволяющие резко улучшить качество иллюстраций.

Наборных машин Рыбинский завод не выпускает, но для печатного производства он дает все необходимое оборудование. Завод снабжает не только все широко известные типографии Советского Союза. Рыбинские полиграфические машины идут и за границу: например, ими оснащен новый полиграфический комбинат в Бухаресте.

От цеха к цеху мы идем, любуясь зелеными газонами, молодыми посадками тополей и кленов, обещающими через несколько лет превратиться в тенистые парки. Не верится, что здесь было болото.

– В борьбе с ним, – рассказывает А. А. Рыбаков, – активное участие приняли все рабочие и служащие.

Еще один прекрасный образец народной самодеятельности – общественная оранжерея на заводском территории. Здесь работают после трудового дня любители-садоводы и огородники-селекционеры. Заведует ею единственный «штатный» работник – пенсионер, получающий небольшую плату, – он тоже трудится здесь не ради заработка, а из любви к делу. Летом в оранжерее выращивают южные фрукты и цветы, а зимой она превращается в теплицу и дает свежие овощи.

В заключение нашей экскурсии мы осматриваем цех ширпотреба, где изготавливаются электрические духовки. Все производство, начиная от штамповки корпусов из жести и кончая окраской и сушкой готовых духовок, сосредоточено в одном небольшом помещении. Цех ширпотреба – молодежный. Парни и девчата работают споро, попутно упражняясь в остроумии. От них-то мы и услышали историю о том, как испытывались первые образцы духовок.

Приемщики – торгующая организация – не поскупились на сдобное тесто и начинки. Над заводом стояли сказочные ароматы. Машиностроители самоотверженно дегустировали пирожки. Приемщики заявляли, что они уже всем довольны, но добросовестные изготовители считали необходимым еще и еще раз испытать и тот и другой вариант загрузки духовок при том и другом режиме…

Вовек не забыть полиграфо-машиностроителям этого неповторимого события в своей истории. Оно передается из уст в уста с различными изменениями и дополнениями. Новички, хотя они и не могли быть его свидетелями, не отстают в припоминании все новых и новых наидостовернейших подробностей. И если вы, дорогой читатель, приехав в Рыбинск через несколько лет, услышите, что при испытании электродуховок за горами пирожков с повидлом не видно было цехов, – не удивляйтесь, а добросовестно передайте услышанное вашим знакомым, по возможности без преуменьшений.

Рыбинскому заводу дорожных машин тоже долгое время принадлежала уникальная роль в экономике СССР. В каком бы районе страны, на какой бы дороге ни встретили вы механический каток, медленно движущийся по свеженасыпанному гравию и асфальту, еще недавно вы могли смело утверждать: он сделан в Рыбинске.

Площадка, где выставлены для обозрения образцы продукции, похожа на диаграмму «прежде и теперь»: очень уж отличаются по размеру поставленные рядом машины. Только значение этой диаграммы обратное: большая машина – это «прежде», а маленькая – «теперь».

Вот стоит широко известный каток Д-211А – громоздкая машина весом 10 тонн с двигателем мощностью 40 лошадиных сил. Рядом – вибрационный каток-малютка Д-484, который весит всего 1,2 тонны и имеет двигатель в 8 лошадиных сил. Благодаря своему вибрирующему вальцу малютка не только заменяет старый каток, но и превосходит его по производительности в 3—4 раза. А какова экономия металла, горючего, времени и труда на изготовление! Взамен 15-тонного катка Д-400А с двигателем в 55 сил выпускается трехвальцовый вибрационный каток Д-317Б весом 3,5 тонны с 18-сильным двигателем. И он тоже по производительности намного превосходит старую модель.

Новые вибрационные катки полностью оправдали себя. Однако выпуск старых, хотя и в меньшем количестве, продолжается: применение виброкатка не везде возможно – в частности, им нельзя работать на мостах.

Среди недавно освоенных заводом машин – шнековый снегоочиститель на базе автомашины ЗИЛ-150, предназначенный в основном для аэродромной службы. Он быстро движется вперед, отбрасывая на несколько метров мощную снежную струю. Однажды на заводе был получен благодарственный отзыв от неожиданного адресата. Труженики казахстанской целины сообщали, что снегоочиститель Д-470 помог им спасти тысячи тонн зерна, начавшего сыреть при хранении под открытым небом: перекидали зерно с места на место несколько раз, и оно просушилось!

По-коммунистически – значит сообща

Рыбинский кабельный завод – молодое предприятие: в семилетку он вступил в десятилетнем возрасте. Здесь все поставлено на современную ногу. Вопрос о том, кто проведет нас по цехам, не возникает, ибо для руководства экскурсиями выделен специальный инженер Бюро технической информации. А экскурсанты бывают почти каждый день: с родственных предприятий приезжают за опытом, учащаяся молодежь интересуется, наведываются друзья из-за границы. Часто гостят на заводе специалисты из научно-исследовательских учреждений.

Завод получает медную проволоку большого диаметра, так называемую «катанку» из Кольчугина (Владимирской области), где находится известный в СССР медеплавильный завод.

В волочильном цехе, проходя последовательно через все более сужающиеся «фильеры» – калиброванные отверстия волочильных машин, проволока становится все тоньше, а затем подвергается термической обработке, которая сообщает ей прочность и гибкость. На машинах тончайшего волочения выпускается проволока толщины женского волоса – 0,08 миллиметра, почти невидимая простым глазом: если собрать ее в пучок, получаются как бы локоны медноволосой красавицы.

Эмальцех – предмет особой гордости коллектива завода. Он крупнейший в Европе и оснащен самым совершенным отечественным оборудованием. Здесь идеальная чистота, лампы дневного света дают превосходное ровное освещение в любое время суток. Работницы в белых халатах. Под их наблюдением медная нить протаскивается через фетр, пропитанный лаком, потом проходит сушку в печах и наматывается на катушки. В эмальном производстве очень важна хорошая вентиляция, но здесь вы не увидите широких гудящих трубопроводов, обычно загромождающих верхние ярусы подобных цехов: мощная вентиляционная система убрана под землю.

Мы переходим в цех, где производятся кабели для радиотелевизионного оборудования, а также комплекты электропроводки для автомобилей, тракторов и подобных машин.

В цехе очень много молодежи, и почти все рабочие со средним образованием. Не удивительно, что именно в этом коллективе шире всего развернулось движение бригад коммунистического труда.

Первой на заводе получила это звание бригада обмотчиц под руководством Марии Шелгуновой. Мы беседовали с членами ее бригады и других бригад. Признаться, мы не все поняли в технических новшествах, которые применили обмотчицы, оплетчицы и тростильщицы. Но каковы бы ни были их методы в технических деталях, главным оставался дух коллективизма, живое выражение общности судьбы и жизненных целей всех членов рабочего коллектива.

Раньше в конце смены обмотчицы останавливали машину, чистили ее, снимали катушки, подсчитывали выработку. Следующая смена заправляла машину заново. Теперь смену сдают на ходу, а ухаживают за машиной в процессе работы. Выигрыш равен целому часу рабочего времени, производительность поднялась почти на 10 процентов – это в современном сугубо машинном производстве, где и так все уплотнено до секунд.

Но как же с подсчетом выработки? Ведь невозможно учесть, что сделала одна смена и что другая.

– Да, невозможно. Но кому это нужно? – говорят девушки. – Ведь мы – одна бригада, одна рабочая семья. Будем работать по общему наряду. Заработок? Раз выработка повышается, следовательно, и заработок возрастает, мы его поделим поровну на всех в соответствии с квалификационным разрядом.

Но ведь кое-кто, возможно, на этом прогадает: есть особо способные, умелые руки, которые, работая в одиночку, зарабатывали бы значительно больше других?..

– А мы за этим не гонимся! – запальчиво отвечает одна из работниц, участвующих в нашей беседе. Она несколько постарше других девушек, в ее движениях у машины видна высокая рабочая сноровка. – Вот я раньше больше всех получала, ну и что из этого? Теперь никому не обидно. Говорим: «Работать и жить по-коммунистически». А по-коммунистически – значит сообща!

Раньше каждый отвечал только за себя, поэтому некоторые и думали только о себе. Правила коммунистического труда затронули такую чувствительную струну, как рабочая совесть. «Не себя подведешь, всю бригаду». Эта короткая фраза действует теперь куда сильнее, чем былые многочасовые проработки на собраниях и назидательные беседы мастеров, начальников и комсоргов…

Руководит цехом комсомолец Яков Дарьер. Мы встречаемся с ним у оплеточных машин, на которых быстро крутятся веретена с нитями различного цвета. Непривычно видеть такого молодого человека в роли начальника крупного цеха. Как-то он справляется со своими сложными обязанностями?

– Знаете, когда приходится руководить таким замечательным народом, как наш молодежный коллектив, крылья вырастают. Да, впрочем, тут, если просто не мешать им работать так, как они хотят, и то дело пойдет на славу, – с улыбкой говорит молодой инженер. – Но, конечно, бывает иной раз трудно решать вопросы. Возьмите систему оплаты труда. Вот вы, москвичи, вращаетесь, может быть, в «сферах» – скажите, что вы думаете о работе по общему наряду? Дело в том, что некоторые товарищи смотрят искоса на наши коллективные наряды. Называли уж и отсебятиной и отсталыми настроениями. Им говорят, что это народная инициатива, а они – что мы у кого-то на поводу…

– Но ведь вы, применив эту систему, повысили производительность труда! Что же тут отсталого?

– Вот именно…

Чем могли мы помочь молодому начальнику цеха? Мы только посоветовали ему теснее держать контакт с партийной организацией и быть думами и стремлениями всегда единым с коллективом, который вырастил его и поставил собой руководить.

Долго еще не выходили у меня из головы эти беседы на Рыбинском кабельном заводе. Человек перестает думать о личной выгоде, а помышляет лишь о пользе коллектива – бригады, цеха, завода.

Не есть ли это шаг к тому недалекому будущему, когда мы, живя в обществе, достаточно богатом, чтобы дать каждому все, в чем он нуждается, все до единого поймем, что наше личное благополучие создается через благополучие всего общества и не может быть достигнуто никакими другими путями?

Эти молодые рабочие, парни и девушки – умелые, знающие, серьезные, полные веры в будущее, строят коммунизм для самих себя – «им жить», как говорили в старину. Разве не принадлежит им право самим выбирать пути в коммунистическое завтра? Они делают это не на ощупь, они не слепы, ленинская партия вооружила их знанием основ общественного развития. Они уже в сегодняшнем дне видят, как умножение именно общественного богатства повышает уверенность производителя в том, что общество выдаст ему его справедливую долю. Видят это в миллионах новых квартир, заселенных рабочими семьями, в растущем изобилии продуктов питания и одежды, в небывало широком доступе для трудовой молодежи к высотам образования и культуры, во множестве справедливых мер партии по ликвидации излишеств.

Прекрасен молодой завод, прекрасен его молодой коллектив. Он насыщает живой плотью затверженную фразу, часто повторяемую без проникновения в смысл: молодежь – наше будущее.

Давайте же больше ей доверять!

Геркулесовы столбы

Уже простившись с кабельным заводом, мы еще раз любуемся им издалека, с высоты огромных башен волжского шлюза, расположенного в нескольких километрах дальше на северо-запад. Новые заводы, такие, как Рыбинский кабельный или Череповецкий металлургический, по своему внешнему облику воспринимаются не просто как промышленные сооружения. Обозревая их стройные, выдержанные в строгих пропорциях корпуса, размещенные в рациональном, глубоко продуманном порядке, получаешь эстетическое наслаждение, как от произведений искусства.

Что же касается сооружений канала имени Москвы – а Рыбинский район гидросооружения входит административно в систему этого канала, – то их не раз называли как образец архитектурных излишеств. Спорить с этим не приходится. Но если говорить о башнях шлюза у села Переборы под Рыбинском, то они при всей своей величине не производят впечатления несоразмерности, ибо эти башни очень удачно, хочется даже сказать естественно вписаны в окружающую местность.

Видеть их начинаешь издалека. Еще неясные в контурах, еще окутанные туманной дымкой, они манят к себе могучим для человеческой души магнитом громадности и загадочности. Глядя на них, начинаешь понимать, чем привлекает пирамида Хеопса, сооружение рекордной бесполезности и тем не менее одно из популярнейших на земле. Ничто вокруг не притягивает взор с такой интенсивностью. Вы привыкаете к этим башням и, оказавшись перед ними, уже не спрашиваете, нужны ли они. Раз попавшись на глаза, они стали вам необходимы.

А для тех, кто приближается к башням Переборского шлюза по воде, они выглядят воистину, как геркулесовы столбы, воздвигнутые не мифическим, а реально существующим великаном – строящим советским человеком – в память о своем не сказочном, а действительном подвиге [11]11
  Геркулесовыми столбами или столпами называют скалы по берегам Гибралтарского пролива. В поверьях древних греков они были воздвигнуты Гераклом (он же Геркулес) на краю света в память об одном из своих мифических подвигов.


[Закрыть].

Шлюз у Переборов – это водная ступенька, помогающая судам шагнуть из Волги в Рыбинское море и обратно. Он уникален по своим габаритам. Разность уровней составляет 18 метров – это высота шестиэтажного дома. Емкость каждой из двух параллельных камер – 165 тысяч кубических метров. Несмотря на такие громадные размеры, заполнение камер продолжается всего 7 минут – на радость и удивление всем судоводителям. Капитаны говорят, что шлюзоваться в Переборах одно удовольствие. И дело не только в скорости, но и в том, что вода поступает в камеру очень равномерно, судно стоит спокойно, его не бросает и не бьет о бетонные стенки шлюза.

Эта плавность заполнения достигнута устройством шестнадцати водопусков, равномерно распределенных по всей площади камеры, а к ним вода подводится по двум параллельным подземным галереям.

На Рыбинском гидроузле, как обычно на внутренних водных путях, жизнь течет в спокойном, на взгляд горожанина, медлительном темпе. На самом деле труд работников гидросооружения полон высокого накала. Кроме пропуска судов, они заняты широким комплексом работ по «поддержанию обстановки». В это понятие входит и обслуживание судоходства, и обеспечение работы турбин гидроэлектростанции, и соблюдение безопасного уровня воды.

С балкона шлюзовой башни нам показывают, где проходило старое русло Волги до сооружения плотины. Вон там тянулось оно, где сейчас плещется широкий искусственный рукав водохранилища, и было в межень таким узким и мелким, что его можно было переехать на телеге.

Гидроузел сыграл огромную роль в развитии прилегающего района: весь Переборский промышленный комплекс возник благодаря гидроузлу. Нам виден поодаль красавец кабельный завод, вон на берегу Волги завод гидромеханизации… А там, у шекснинского устья, высится мощная Рыбинская гидроэлектростанция, питающая током не только рыбинский промышленный узел, но и Череповец и даже более дальние районы. Захудалое село Переборы превратилось в крупный пригород Рыбинска и скоро, вероятно, срастется о ним воедино.

Еще одним «геркулесовым» сооружением может похвастаться Рыбинск. Это крупнейший на Волге элеватор емкостью в 180 тыс. тонн с годовым оборотом около полумиллиона тонн зерна. До недавнего времени Рыбинский элеватор считался самым механизированным в Советском Союзе, но теперь эта честь перешла к новому Московскому элеватору. Однако рыбинский богатырь не смирился: уже утвержден проект его полной автоматизации.

Хозяйство гигантского зернохранилища многообразно и довольно сложно. В небольшой искусственной гавани устроен причал для самоходных барж и других судов-зерновозов. Из трюмов зерно пневматически по трубам поднимается в разгрузочную башню. Сюда же поступает зерно, прибывшее по железной дороге: вагоны загоняются в крытую галерею, зерно сбрасывается в приемный ларь, а из него попадает на транспортер.

У мест разгрузки, у вагонов, ждущих своей очереди, на разгрузочной башне, на крышах транспортерных галерей – всюду мы видим несметные голубиные стаи. Голуби расхищают и загрязняют зерно. Ущерб от них не меньший, чем от крыс. Между тем, если для борьбы с крысами разработаны эффективные методы, то о борьбе с голубями как-то не принято даже и говорить. Понятия из поэтической символики мы с языческой непосредственностью переносим в мир реальных вещей, и голубь становится чем-то вроде священного животного…

Однако не станем делать поспешных выводов. Пусть специалисты выяснят поточнее, какую роль играет эта птица в совокупности различных природных явлений и человеческой деятельности.

Из разгрузочной башни зерно транспортером подается в рабочую или распределительную башню элеватора и по ковшевым вертикальным транспортерам «нориям» переносится наверх, отсюда его направляют на сортировку и в сушильное отделение, если оно нуждается в подсушке. Очищенное и доведенное до кондиционной влажности, зерно попадает на длинный транспортер, движущийся в верхней галерее силосного корпуса, и там ссыпается в силосы, которых более трехсот.

Автоматически действующие приборы позволяют непрерывно контролировать режим в каждом силосе. Показания приборов отражаются на большом центральном пульте в диспетчерской, и здесь мы можем убедиться, что во всех силосах температура держится на уровне 21—22 градусов, в полном соответствии с технической нормой.

С 60-метровой высоты распределительной башни виден как на ладони весь город. Отсюда он тянется много километров на северо-запад вдоль берега Волги; вдалеке виднеются Переборы, сооружения гидроузла, Рыбинское море. А внизу под нами – узор железнодорожных путей, корпуса заводов и фабрик, блестящие ленты асфальтовых дорог и стройки, стройки, стройки…