Текст книги "Выбор"

Автор книги: Александра Руда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

– Ссспасссибо, – икнула ведьма.

– Так что решаем?

– Сажаем на цепь. Только когда он обернется, ты с ним разговаривать будешь!

– Привет семье! Чей он муж?

– А идея чья?

– Стефа, я просто не хочу, чтобы это милое мохнатое существо грызануло какую-нибудь из моих сестер. Пусть это звучит грубо, но мне нет дела до ваших семейных проблем.

– Цепь нужна серебряная?

– Сойдет и обычная, но покрепче. От серебряной ему может быть больно.

Стефа куда-то ушла и вернулась с толстенной цепью, заканчивающейся крепким железным ошейником.

– Предыдущие хозяева орочьего волкодава держали.

Я волкодавов, которых вывели степные орки, видела только на картинках. Огромных, с молодого бычка размером, злющих животин мало кто рисковал держать в качестве домашнего любимца.

– Хорошие хозяева.

– Гномы. Что с них возьмешь? За каждую копейку готовы удавиться. Небось хранили тут свои сбережения.

За гномов мне стало обидно, но я промолчала. Как подсказывал мне мой нюх, в этом доме гномы гнали самогон – спиртовыми испарениями пропитались все стены, а уж я этот запах учую всегда. Самогоноварение наверняка было нелегальным, и собачка надежно отваживала незваных посетителей.

Я несколько раз глубоко вдохнула. Дело сейчас предстояло нешуточное, требующее всей моей смелости и решительности.

– Я буду его звать с куском мяса в руке, – сказала Стефа. – А ты, когда он отвлечется, накинешь на него ошейник. Достаточно попасть по шее, он самостоятельно застегнется. Гномья магия!

Я поежилась:

– Давай наоборот? Я зову, ты кидаешь.

– Ты думаешь, мой муж возьмет мясо из чужих рук?

Мне казалось, что обычный мужчина возьмет еду из любых рук, но свое мнение я оставила при себе.

Стефа вышла на крыльцо и, помахивая куском мяса размером с полсвиньи, позвала:

– Руперт! Руперт! Иди кушать, мой котик!

Я поперхнулась. Котик?

Знакомый по встрече в переулке «котик» скоро появился, легко перемахнув через забор. Я приготовилась кидать в него ошейником, надеясь только на благосклонность Госпожи Удачи. В то, что я попаду ошейником так, чтобы он наделся на шею чудовища, мне не верилось, но вдруг?

– Руперт, Руперт! – ласковым голосом говорила Стефа.

Я помолилась и, размахнувшись, кинула ошейник. Он не только не попал по шее оборотня, но даже до него не долетел.

– Ёшкин кот!

Следующая попытка оказалась удачной. Видно, Ёшкин кот не любил представителей собачьего рода. Виляющий хвостом оборотень бросил мясо и крутнулся на месте. Вот тут-то я и поняла, где слабое место нашего плана! Мы не додумались закрепить цепь хоть на чем-нибудь, и я держала ее в руках, не представляя, что дальше делать.

От движения Руперта меня сдвинуло с места. Но когда оборотень, обнаружив себя в ошейнике, рванулся в сторону, я поняла, что пришел мой смертный час – меня поволокло к забору. Самое худшее состояло в том, что разжать руки на проклятой цепи мне не удавалось – от страха пальцы намертво вцепились в железо.

– Мама-а-а! – взвыла я, глядя, как стремительно приближается ровный ряд досок. Я понимала, что у оборотня хватит сил пробить моим телом забор и поволочь дальше, но что тогда будет со мной?

Хрясь! В глазах у меня померкло…

– …Ольгерда! Ольгерда!

Я открыла глаза, в голове шумело, все тело ломило. Болело все и везде, причем очень сильно. Мокрая одежда противно липла к телу. Я лежала около забора, а Стефа с причитаниями лила на меня холодную воду.

– Ты жива?

У меня были некоторые сомнения по этому поводу, а после попыток пошевелить конечностями сомнения перешли в твердую уверенность.

– Я умираю.

Стефа выронила кувшин и схватилась за голову. Я полежала еще немного и спросила:

– Что это за звуки?

– Цепь за забор зацепилась, – сказала Стефа. – И Руперт вырваться пытается.

– Получится?

– Не знаю! Этот забор еще гномы делали.

– Значит, не получится.

– Ольгерда, а ты ведь разговариваешь.

– Да. И?..

– И это значит, что ты не умираешь.

– Нет, – прохрипела я. – Это мои последние предсмертные слова, которые ты будешь помнить всю жизнь.

Стефа закрыла лицо руками:

– Я так виновата перед тобой!

– Да. А как ты грудь девушкам увеличиваешь? – Я не могла умереть, не узнав эту тайну.

Ведьма заколебалась, но взгляд на мое тело, лежащее у забора в неестественной позе, решил дело.

– Это увеличивающее заклятие, имеющее определенный радиус и срок действия.

– А зелье?

– Обычная настойка на травах. Просто я отмериваю по глоточкам, сколько дней действует заклятие. Когда приходит срок, клиентки возвращаются, и я им обновляю эффект. Сложность в индивидуальном подходе – на каждую девушку заклятие действует на разный срок, все зависит от личной сопротивляемости магии.

– А-а-а, – протянула я. Вот так молодец! – И как же это у тебя с заклятием получилось?

– Я долго экспериментировала на себе, – призналась Стефа. – Ты уже умираешь?

Я прислушалась к ощущениям.

– А ты так хочешь, чтобы я поскорее умерла? Лучше помоги мне подняться, передумала я умирать. Вот сотрясение мозга заполучила и руку я сломала, это да. Больно-то как!

– Ты выпытала у меня профессиональный секрет!

– Стефа! Я действительно думала, что вот-вот умру – так мне было плохо. Тем более я не знаю, каким именно заклятием ты пользуешься и как ты добиваешься такого эффекта. А заниматься опытами у меня нет желания, я специалист другого профиля. Помоги мне подняться, еще не хватало, чтобы я простудилась ко всему прочему.

На кухне выяснилось, что моя одежда не только в грязи, но и в крови. Когда мы избавились от остатков пальто, то я принялась задумчиво изучать шикарный открытый перелом, а Стефа молча хлопнулась в обморок. Допив остатки мерзкого вина, я попыталась вспомнить обезболивающее заклятие. Руперт за забором продолжал жалобно выть – жизнь не только мне казалась мерзкой, и это хоть немного, но согревало душу.

Дождавшись, когда одноклассница придет в себя, я спросила:

– А соседи не поинтересуются, что за вой тут раздается?

– Тут очень нелюбопытные соседи, – ответила ведьма, кидаясь заваривать мне обезболивающий сбор. – А половина домов вообще без хозяев.

Я выпила сбор, со стонами и слезами переоделась в Стефину юбку (моя годилась только на половую тряпку), накинула ее полушубок и поплелась к целителям, оставив одноклассницу саму разбираться со своим мужем. Уходя, я взяла с нее обещание, что больше «котик» никогда не будет разгуливать по улицам. Правда, для закрепления успеха я пообещала в случае чего донести на нее «куда следует». За оборотня в городских пределах у ведьмы вполне могли отобрать лицензию на магическую деятельность и обложить непомерным штрафом, не говоря уже о том, что Руперта в таком случае ждала бы незавидная судьба.

Когда, ближе к утру, я заявилась домой, меня ждала вся семья.

– Зария сказала, что ты пошла сражаться с оборотнем, – сказала мама, протягивая ко мне дрожащие руки.

– Да, – сказала я, одаривая сестру многообещающим взглядом. Она что, не могла соврать, что я загуляла у подруги? – Мама, все нормально! Я только руку сломала.

– Только! – всхлипнула мама, оглядывая мое расцарапанное лицо с шишкой на лбу, чужой полушубок, сидящий криво из-за перебинтованной руки, и коротковатую юбку необычно скромной для меня расцветки.

– Я уже была у целителей. Все нормально, не беспокойся обо мне.

Мама долго смотрела мне в глаза, гладя по щеке рукой. Но после того как родительница убедилась, что я явно не буду помирать в ближайшее время, она начала возмущаться:

– А обо мне кто побеспокоится? Кто? Я чуть не поседела, пока тебя ждала! Ты неблагодарная дочь! Неужели кто-то другой не мог заняться оборотнем?

Мамины вопли пролились бальзамом на мою душу. Если она ругается, значит, она уже успокоилась. Я показала Зарии кулак и удалилась в свою комнату.

Утром ко мне наведалась бабушка.

– Ты когда-то связывалась с эльфом? – поинтересовалась она.

– Да не особо. А ты?

– Было дело в молодости, – призналась бабушка. – Я думаю, что ты такая взбалмошная в эльфа пошла.

– У меня есть эльфийская кровь? – поразилась я.

– Нет, – с сожалением сказала старушка. – Скорее, последствия эльфийской магии. Он мне пообещал, что через поколение она проявится, это был его прощальный подарок… Ведь ты единственная в семье, кто обладает магической силой. А сам он был таким…

Глаза старушки мечтательно затуманились.

– Бабушка, – мягко сказала я, – магия таким путем не передается. Скорее всего, твой эльф был предсказателем и просто предугадал мое рождение.

– Все равно, не связывайся с эльфами, – предупредила бабушка. – Они такое вытворяют, что у тебя даже фантазии не хватит предположить.

У меня-то, может, фантазии и не хватит, но на свете не зря существуют эльфийские любовные романы.

– Я уже сделала свой выбор, – ответила я.

И мысленно похвалила себя. Мой любимый, при всех его недостатках, по крайней мере, не будет становиться «мохнатеньким».

Глава 7
ВЕСЕННИЙ ГОН

Как только зажила моя рука, сломанная в нелегкой борьбе с оборотнем, я решила заняться спортом.

Хотя необходимость в этом назрела очень давно (наверное, с того момента, как я начала устойчиво держаться на ногах), окончательное решение сформировалось в один прохладный весенний день, когда я наблюдала за боевыми магами во время их утренней пробежки.

Блестящие от пота и утреннего тумана мощные накачанные торсы, ноги в облегающих кожаных штанах, удаляющиеся в лучах нежного весеннего солнышка красивые, как на подбор, фигуры… Что может быть приятнее утром, чем наблюдение за привлекательными мужчинами?

Вот и стимул для занятия спортом! Я явилась в мастерскую в приподнятом настроении.

– Что случилось? – удивился Отто, уже приготовивший заготовку будущего артефакта. – Я думал, что столь раннее пробуждение тебя не обрадует, а ты улыбаешься. Мне уже начинать бояться?

Конечно, он был прав. Сегодня я просыпалась со стонами и причитаниями и зарождающейся ненавистью к лучшему другу. И почему он решил поработать на рассвете? Сам же любит поспать не меньше меня!

– Я видела, как боевые маги пробежку устраивают, – мечтательно сказала я.

– И что? – удивился полугном, но потом понял: – Засиделась, девка, без мужика. Весна!

– Вот именно что засиделась. Я теперь по утрам вместе с ними бегать буду.

– Ну-ну… – протянул Отто, но от дальнейших комментариев воздержался.

После занятий в Университете я залезла в глубины своего одежного шкафа. Утренние пробежки требовали соответствующего наряда, а как же иначе! Желание купить новые штанишки было соблазнительным, но я решила проявлять силу воли во всем. Вставать рано по утрам, бегать, завтракать овсяными хлопьями, не покупать лишнего шмотья, не лопать шоколад килограммами… Стоп, тут я, кажется, с обещаниями переборщила.

– Ты чего? – удивилась вернувшаяся из Дома Исцеления Лира, переступая через разбросанную по комнате одежду.

– Подходящие штаны ищу. Я буду бегать по утрам, – похвасталась я.

– Я тебя будить не буду, – сразу подстраховалась подруга.

– Не надо! Я сама буду вставать.

– Ты так решительно настроена?

– Конечно! Физкультура полезна для здоровья. Когда же ею начать еще заниматься, как не весной?

– Похвально, – сказала Лира, рассматривая валяющиеся на полу вещи. – А почему у тебя три одинаковые юбки?

– Э-э-э… Наверно, потому, что мне очень понравилась эта юбка. Вот я и решила обзавестись сразу тремя.

– Что-то я ее на тебе ни разу не видела, – удивилась подруга. – А вот эта блузочка? Она же тебе мала!

– Собиралась ее младшей сестре подарить на день рождения, – сказала я. – Да и забыла. Подарю потом. Да, знаю, что я ужасная шмотница.

– С другой стороны, поход по лавкам и магазинам тоже может быть приравнен к занятиям физкультурой, – утешила меня верная подруга.

Лира помогла мне отобрать подходящие для занятия спортом штанишки и затолкать остальные вещи обратно в шкаф. Преисполненная решимости завтра выйти на пробежку, я легла спать.

Утром шел мелкий холодный дождик. Порывы ветра бросали колючие капли в лицо. Постояв на крыльце общежития, я решила вернуться в тепло комнаты – начинать великое дело нужно по хорошей погоде.

– И как успехи? – поинтересовался Отто на лекции.

– Ты же видишь, какая погода сегодня.

– А Практический факультет бегал, я специально смотрел.

– Ты не равняй! Они с первого курса каждый день бегают. А я – нет.

Отто скептически хмыкнул.

Дождливая погода стояла целую неделю. Желание бегать по утрам таяло с каждым днем, пока я не поняла, что если я завтра не побегу, то заставить себя еще раз принять такое решение уже не получится.

Промозглым серым утром я вышла на улицу и пошла к спортивному полю. Там разминались студенты-практики. Я, подражая им, помахала руками и ногами и, присоединившись к небольшой группе девушек, побежала вместе с ними. Однако скоро я стала задыхаться. Из последних сил я поддерживала темп бега, удивляясь тому, что студентки еще и переговариваться между собой умудряются. Начало колоть в боку. Я отстала и, сгибаясь пополам, поплелась к ближайшему дереву, чтобы отдышаться, прислонившись к холодному мокрому стволу. Пришлось признать, что с практиками мне не бегать. Легкой трусцой я побежала обратно в общежитие, раздумывая над дальнейшей перспективой своих спортивных занятий.

В коридоре учебного корпуса меня поймал Трохим.

– Прошел слух, что ты сегодня занималась пробежкой.

– Кто тебе сказал? – насторожилась я.

– Одногруппницы, ты с ними начинала бежать, а потом куда-то пропала.

– Конечно, пропала. Куда мне до них, быстроногих.

– Ничего, – приободрил друг, – начнешь заниматься ежедневно, скоро догонишь и перегонишь.

– Скоро – это когда?

Трохим неопределенно махнул рукой.

– Главное – регулярно заниматься. Вот я, например, уже десять лет бегаю каждый день, по любой погоде, несмотря ни на самочувствие, ни на настроение.

– Так уж и каждый день, – усомнилась я, вспоминая совместные пьянки.

– Уела, – рассмеялся Трохим. – Каждый день, кроме дней Большого Похмелья и после Бурной Ночи. В такие дни организму и так тяжело.

Отто никаких вопросов не задавал, но я была уверена, что друзья между собой уже обсудили мои спортивные достижения.

На следующее утро обнаружилось, что вчерашние студентки поджидают меня на спортивном поле.

– Ты ведь с нами бегаешь, да?

– Нет-нет, я сама.

– Самой скучно, побежали с нами! Мы ради тебя даже маршрут сократили, мы же понимаем, что тебе привыкнуть сначала надо.

Предложения, сделанные с таким участливым видом, всегда заставляли меня искать в этом подвох, но отказаться было неудобно, и я, проклиная мерзкое утро и свое воспитание, требующее, чтобы я была вежливой, присоединилась к их группе. Сегодня бежать было ничуть не легче, чем вчера. Даже тяжелее – мышцы болели больше. Девушки, лукаво переглядываясь, постепенно ускоряли темп бега. Я поняла, что мне устроили проверку – не зря же на нашем пути то и дело попадались студенты-практики мужского пола, провожающие нас внимательными взглядами. Конечно, на фоне моего задыхающегося тела с заплетающимися ногами девушки смотрелись очень выгодно. Если про меня можно было сказать, что я трясла жирком, то при виде того, как колышутся и подпрыгивают упругие изящные формы моих спутниц, хотелось взять кувалду в руки и что-то им сделать. Сцепив зубы, я старалась не отставать. Главное – равномерное дыхание, равномерное дыхание, равномерное… хых… хых… хых… Я смогу, смогу, смогу! Удивляясь собственной силе воли, я закончила пробежку вместе с вредными практиками, почти не отстав. Меня хватило даже на то, чтобы вежливо улыбнуться и помахать рукой на прощание. Рот я не открывала – боялась, что через него вывалятся легкие. В общежитие я возвращалась долго, шатаясь и охая, стараясь не попадаться на глаза знакомым, а тем более незнакомым, особенно если они были похожи на студентов-практиков.

Не раздеваясь, я повалилась на кровать. Если до сих пор физкультуру я не любила, то сейчас я ее просто ненавидела. Если бы у меня не так сильно болели все мышцы, я бы жалела себя. А так моих сил хватало только на ненависть к спорту и вредным студенткам.

В дверь тихо постучали, и лучший друг осторожно заглянул в комнату.

– Ты это… в мастерскую идешь?

Я молча посмотрела на Отто, постаравшись вложить во взгляд все обуревавшие меня чувства.

– Нет? Я так почему-то и подумал, – сказал полугном и ретировался.

На лекции я все-таки пришла, стараясь держаться как королева и мило улыбаясь всем встречным. При виде поджидающих меня у корпуса знакомых по пробежке студенток мне пришлось приложить значительные усилия, чтобы улыбка не превратилась в оскал. Надеюсь, я их разочаровала своим цветущим видом.

– Вечером к тебе зайду, – прошептал мне Отто, одновременно перечерчивая с доски в тетрадь сложную схему.

Я вопросительно посмотрела на друга.

– Ты же собираешься завтра бегать? Ну не надо на меня смотреть с таким ужасом! Ты должна! Иначе решат, что ты слабачка.

– Кто решит?

– Девчонки с Практического факультета. И прочие всякие. У них там пари, выдержишь ты или нет.

– Откуда ты знаешь?

– Трохим донес.

– Интересно, почему они ко мне прицепились?

– Просто ты первый теоретик, решивший бегать по утрам, да еще и вместе с практиками.

– Я не хотела бегать вместе с практиками! Оно само так получилось, – прошипела я. – И я не единственный теоретик, занимающийся спортом.

– Ты единственная, кто бегает по утрам, – возразил Отто. – Если не собираешься сдаваться, я зайду, сделаю тебе массаж. Иначе ты завтра не встанешь.

– Мне Лира массаж сделает, – сказала я, погружаясь в мрачные раздумья.

Вечером я лежала на кровати и продолжала размышления на тему «Почему мне не везет и что с этим делать».

– И почему я вечно становлюсь объектом для самоутверждения всяких… всяких… в общем, всяких, – подумала я вслух.

– Плата за популярность. Никто не любит конкурентов, – сказала Лира. – А уж тем более девицы Практического факультета. Их там мало, вот они и хотят, чтобы все мужское внимание было приковано к ним.

– А я чем мешаю?

– Ну как же? «Ола – представляешь, да, та самая Ола – решила бегать по утрам».

– Ты считаешь, что я именно «та самая»? – польщено спросила я.

– Конечно. Ты личность довольно известная. И признайся: почему ты решила бегать?

– Ну… потому что… спорт – это вообще полезно… да и давно пора…

– Кажется, в вашем учебном корпусе есть спортзал специально для теоретиков?

Я замялась. Перед моим мысленным взором промелькнули прекрасные полуобнаженные фигуры будущих боевых магов.

– То-то же, – сказала Лира, понаблюдав за мной. – В причинах всех твоих поступков нужно искать мужскую составляющую.

– Что в этом плохого?

– Ничего. Просто ты живешь, следуя велениям инстинктов.

– Это же очень хорошо! – обрадовалась я диагнозу. – У меня самая правильная жизнь, максимально приближенная к природе.

– Я надеюсь, распевать песни на крыше ты не будешь? – осведомилась подруга.

– Зачем? – не поняла я.

– Коты тоже живут максимально близко к природе. И сейчас каждую ночь орут на крыше. Должна сказать, они поют намного мелодичнее, чем ты, – язвительно сказала Лира.

– Просто, когда я пою, я всегда немного выпивши. А тогда как-то наплевать на качество пения, главное – душа требует, – пояснила я.

– Так вот, – вернулась к теме Лира. – Студентки боятся, что ты вышла на пробежку с единственной целью – подцепить себе какого-нибудь парня. А парни хорошие в дефиците, а ты еще и самого лучшего выберешь.

– У меня, между прочим, официальный жених имеется. Тоже практик.

– Ола, никто не знает, где твой официальный жених и с кем он там имеется. Наше общество Иргу видело довольно давно, а ты вот каждый день под носом у перспективных парней крутишься. А сейчас не просто крутишься, а в облегающих штанишках.

– В них бегать удобнее.

– И мужчин соблазнять тоже.

– Глупости. Они что, действительно так думают? Откуда ты знаешь?

– Все-таки этим летом я получу диплом целителя, – улыбнулась подруга. – Какой же я целитель, если в душах не разбираюсь. Поставь себя на их место: общеизвестная противница спорта вдруг утром выходит на пробежку. Зачем?

Я задумалась. Потом до меня дошло:

– Потому что девушка, так старательно бегущая и так трогательно уставшая, вызовет у боевых магов желание опекать, защищать, оберегать. Они же там все помешаны на благородном отношении к страждущим.

– Вот именно, – подтвердила Лира. – Поэтому они и превратили твою пробежку в соревнование. Соревнование мужскую половину интересует совсем не в плане оберегать-помогать, а в плане «кто победит» и «я поставлю на эту лошадку». Извини.

– Вот козлы! То есть козы! – обиделась я. – Такую идею испортили! Не быть мне подтянутой и физически крепкой.

– Что тебе мешает ходить в ваш спортзал?

– Принцип, – мрачно ответила я и полезла за шоколадной заначкой. Прожевав плитку, я приняла решение: – Я буду бегать. А эти красавицы у меня еще посмотрят.

На следующее утро я отправилась не на спортивное поле, а в мастерскую, где старательно имитировала бурную деятельность до прихода лучшего друга.

– Это что еще за новость? – удивился он, заходя в помещение. – Напомни мне, когда ты последний раз приходила сюда раньше меня?

– Ни разу, – сказала я. – Но надо же когда-то начинать.

– А как же твоя пробежка?

– Я ее перенесла на вечер. И ты подтвердишь всем желающим, что мы по утрам очень заняты.

– Умно придумано, – одобрил полугном. – А что, если твои любимые студентки перенесут свою пробежку тоже на вечер?

– Ха! Я посмотрела, у них вечером тренировки по фехтованию.

– И ты каждое утро будешь приходить так рано?

Я вздрогнула от этого вопроса. Все время рано вставать? Кошмар!

– Нет, только эту неделю, – ответила я, – чтобы доказать, что мы очень заняты.

– И вечером ты не будешь сидеть с нами в кабачке?

– Почему не буду? Что мне мешает после пробежки выпить кружечку-другую пива?

– Сомневаюсь я в пользе такой пробежки, – сказал полугном.

– Без пива мой организм перестанет получать необходимые ему витамины и загнется в страшных мучениях, – закончила я обсуждение.

В учебном корпусе меня остановили мои несостоявшиеся партнерши по бегу.

– Что, испугалась? – с издевкой спросили они.

– Чего? – делано удивилась я. – Просто у меня дела по утрам в мастерской. Не успеваем мы все закончить до лекций, приходится раньше вставать и усиленно работать. Мы же не какие-то там практики – мечом раз-другой махнул, и все сделано. Наша работа требует ума и кропотливости.

– Попробовала бы ты мечом так махнуть, – скривилась темноволосая студентка, которую я определила как лидера этой группки.

– Махала, – равнодушно сказала я. – Ничего сложного.

Да, ничего сложного, если не считать того, что при виде меня с мечом преподаватель боевых искусств хватался за голову. Поэтому он не сильно возражал, когда я на занятия не являлась, ссылаясь на болезни одна ужаснее другой. Все-таки для успешного владения мечом нужны развитые мускулы и большая настойчивость в тренировках. Ни тем, ни другим я не обладала.

Темноволосая открыла рот, намереваясь что-то сказать, но я бесцеремонно ее перебила:

– Извини, дорогуша, спешу. Удачных утренних пробежек.

Бегать по вечерам оказалось намного приятнее, чем по утрам. Никто не мешал – народ либо учился, либо сидел по кабачкам или по укромным закоулкам, пользуясь первыми по-настоящему теплыми вечерами. После пробежки я присоединялась к друзьям в кабачке, возвращая утраченные калории с помощью пива.

– Я знаю, почему Ола бегает по вечерам, – однажды глубокомысленно произнес Трохим.

– Почему? – заинтересовалась я.

– Потому что никто не мешает тебе подглядывать за целующимися в кустах парочками.

– Вовсе нет! – обиделась я. – Я бегаю возле Гая Влюбленных только потому, что там дорожки утоптанные.

– И молодая листва ничего не скрывает, – добавил друг. – Бегать становится интересно.

– Не надо на меня примерять свои собственные сексуальные фантазии! – сказала я. – Делать мне нечего, как за другими подглядывать! Тем более что темно и все равно ничего не видно.

– А ты огонек засвети.

– Ага, чтобы мне кто-то потом в глаз засветил! Нет уж, я буду заниматься спортом ради здоровья, а не ради удовлетворения низменного интереса.

– Почему низменного? – удивился Трохим. – Это для людей естественно – подглядывать за другими. Интересно же!

– Заметь, – вмешался Отто, – что это естественно только для людей.

– Ну конечно! Видел я ваши барельефы на эротические темы!

– Это тяга к прекрасному!

– Вот и у людей такая тяга, только она не так выражается.

Я вполслуха слушала их перепалку, раздумывая над тем, стоит ли воспользоваться советом Трохима и начать подглядывать за парочками в Гаю Влюбленных. Меня не очень-то интересовало, что и каким образом они там делают, зато кто и с кем – очень даже. Такого рода информация могла оказаться очень полезной. С другой стороны, только клейма извращенки мне для полноты моего гнусного образа в глазах других и не хватало.

Борьба морали и любопытства продолжалась и на следующий вечер, когда я начала пробежку. Сегодня я бегала исключительно между корпусами общежитий – от греха подальше. Однако, против воли слушая звуки, доносящиеся из открытых окон, я узнала много нового. Нет уж, лучше подглядывать, чем давать возможность воображению нарисовать картинку услышанного.

– Ольгерда! – окликнули сзади, и со мной поравнялся симпатичный парень.

Я окинула его заинтересованным взглядом и приветливо улыбнулась.

– Ты ведь можешь хранить тайны? – поинтересовался парень.

– За определенную сумму денег я могу все, что угодно.

– Ты мне нужна… – начала парень и замялся.

– Как женщина? – радостно поинтересовалась я.

– Нет, как Мастер Артефактов.

Ах так! Ну и нахал! Теперь что бы он ни попросил, цена будет в два… нет, в три раза выше!

– Слушаю.

– Мне нужен такой амулет… такой… ну для мужчин… ты понимаешь… чтобы…

Даже в сгущающихся сумерках было заметно, как покраснел парень. Я остановилась и с сочувствием к нему присмотрелась. Скорее всего, будущий боевой маг – вон как мышцы бугрятся. Жалко, такой молодой, а уже импотент. Вот до чего тяжелые физические нагрузки доводят. Может, мне стоит бегать не каждый день? Я, конечно, импотентом не стану, хотя кто ее знает, эту загадочную физкультуру?

– Извини, друг, – сказала я. – Но с этой проблемой тебе надо обратиться к целителям. Ты еще молодой, они что-то придумают.

– Я уже обращался. Они сказали, что мне может помочь только амулет!

– Пойди к лавку артефактов, купи себе амулет с корнем мандрагоры.

– Зачем мне корень мандрагоры? Мне сказали, что в этом случае только индивидуальный подход нужен.

– Толку с этого индивидуального подхода, за него только деньги дополнительные возьмут. Все равно амулет будет на основе корня мандрагоры.

– Зачем мне амулет на основе мандрагоры?

– Как же? Он помогает, если слаба мужская сила, – деликатно ответила я.

– Что это значит?

– Если ты импотент, то нужно или к целителю идти, или мандрагору кое-куда привесить! – прямо сказала я.

– Кто импотент? Я импотент? Да как у тебя язык повернулся! – разъярился вдруг парень. – Я к ней за помощью, а она меня импотентом называет!

Я испуганно отступала от потрясающего кулаками боевого мага.

– Ты разве не с этой проблемой ко мне пришел? – пролепетала я.

– Я похож на импотента? – рявкнул парень.

– Похож, – прокомментировали из окна рядом стоящего общежития.

– Вот! Теперь все будут говорить! А все из-за тебя! – Эта гора мускулов замахнулась на меня кулаком, я в ужасе присела, закрывая голову руками. Вот и пробежалась, вот и оздоровилась…

Удара не последовало. Я приоткрыла глаза и снизу вверх посмотрела на парня. Он удивленно меня рассматривал:

– Ты что, думала, я тебя ударю?

– Нет, – нашлась я, – просто у меня такие упражнения для улучшения фигуры. Приседания одновременно с махами руками.

Я лениво помахала руками и пару раз присела, а потом легкой рысцой побежала дальше.

Парень догнал меня и на ходу стал объясняться:

– Я очень застенчивый, вот моя проблема. Меня девушки не любят.

«Поменьше кулачищами махать надо», – подумала я, но постаралась придать своему взгляду сочувствие.

– И мне целители сказали, что мне поможет амулет специальный, который противоположный пол притягивает.

– Мм… И подавляет волю?

– Нет, – испугался парень. – Зачем волю подавлять? Просто девушки должны увидеть, какой я привлекательный!

– Как по мне, ты и так достаточно привлекательный, – сказала я.

– А почему тогда другие этого не замечают?

– Ладно, – пожалела я страдальца. – Приходи завтра утром в пятую мастерскую, что-то придумаем.

Утром я рассказала Отто о вчерашнем происшествии.

– Одного не могу понять – почему он мне все это рассказал? Я бы постеснялась свои проблемы чужому человеку, тем более противоположного пола, выдавать.

– Ты для него не противоположный пол, – задумчиво сказал Отто, листая справочник. – Ты для него как целитель – бесполое существо, способное решить его проблему. Ничего найти не могу! Есть артефакты для подавления воли, различного ментального воздействия, а для повышения привлекательности нет! Может, дать ему наводящий морок артефакт?

– Не нужен ему артефакт, изменяющий внешность! Он красавчик, каких мало – мускулы, волосы волнистые… сам увидишь.

– Я не спец в мужской красоте, – проворчал Отто, доставая еще один справочник. – Сколько он согласен заплатить?

– Мне кажется, сколько попросим. Но если у нас ничего не получится… У него такие кулачищи!

– У меня не меньше, – ответил Отто. – Что-нибудь придумаем.

– Можно? – В мастерскую заглянул давешний парень.

Отто подмигнул мне и расплылся в широкой улыбке:

– Заходи, заходи! Как тебя зовут?

– Артур.

– Очень хорошо, – сказал Отто, доставая из кармана складной метр.

Полугном разыграл перед Артуром целое представление. Казалось, не было ничего, что бы он не измерил – бедному парню даже пришлось высовывать язык и, стыдливо отвернувшись от меня, расстегивать штаны. По ходу дела Отто сыпал непонятными даже для меня терминами, задавал массу вопросов, на которые сам же и отвечал. Я тихо исполняла роль мебели.

– Ола, – вдруг обратился ко мне полугном, – выйди, пожалуйста. У нас мужской разговор будет.

Я кивнула и вышла, сгорая от любопытства. Через какое-то время из мастерской вышел донельзя довольный Артур, а Отто, выглянув за дверь, поманил меня пальцем.

– Ну что?

– Он согласился заплатить двадцать золотых, если ситуация исправится, – траурным тоном сказал лучший друг.

– Сколько-сколько? Вот это да! А почему же ты мрачный такой? Ведь на эти деньги столько всего можно купить!

– Если мы их упустим, я себе этого никогда не прощу. Но я не могу придумать, что сделать! – чуть не плача, сказал Отто.

– А о чем вы разговаривали?

– О том, как ему одна девица, которую он любил, сказала, что он ужасен, и с тех пор у него с женским полом не клеится.

– Ему всего-навсего нужно повысить самооценку, – сказала я.