Текст книги "Выбор"

Автор книги: Александра Руда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

– А ей-то зачем было Лима убивать? – удивилась я, пораженная разносторонности Блондиновых интересов.

– Чтобы никому не достался, – охотно сказала тоненькая вертлявая девчушка. – А ты чего пыталась его убить?

– Да мы когда-то деловые сферы не поделили, к тому же я ему отказала в отношениях. И еще Лим очень не любит моего жениха.

– Добро пожаловать в семью, – хихикая, сказала Блия, освобождая мне место на нарах.

– Я не поняла, сюда что, сажают всех, кто был хоть как-то знаком с Блондином?

– Нет, кто имел хоть какую-то причину его убить, – сказала Витка. – Нас поначалу посадили в одну камеру с уголовницами, но потом пришлось выделить нам отдельное помещение. Все-таки мы в основном из приличных семей.

– Один, два, три… семнадцать, восемнадцать, – пересчитала я девушек, для верности тыкая в них пальцем. – Ах да! Я – девятнадцатая. И что мы здесь все делаем?

– Задержаны до выяснения обстоятельств.

– Абсурд какой-то!

– У Блондина папашка – начальник большой, – сказала Блия. – Надо же ему отчет предоставить о проделанной работе.

– Меня не одну взяли, с другом. Интересно, он с уголовниками сидит или тоже с такими же «до выяснения»?

– Да парней уже две камеры набили, – поделилась Витка. – Мне стражник по секрету рассказал.

Я вздохнула с облегчением, потому что волновалась за Отто. А если он сидит с такими же добропорядочными, как и он сам, то полугном найдет чем заняться. Будет заводить полезные знакомства и слушать последние сплетни.

– А у меня завтра экзамен – защита диплома, – пожаловалась я.

– Это еще что! Вот меня вытащили из постели одного красавчика, у которого я осталась после вчерашней вечеринки, – весело сказала Блия. – Я надеялась, что у нас завяжутся серьезные отношения, но, видно, не судьба.

Теперь я поняла, почему ее платье было таким открытым и воздушным. Да, не повезло девушке!

На обед нам дали нечто, похожее на сероватый склизкий блин.

– Что это за гадость? – спросила Тяка.

– Овсянка! – радостно сказала я, понюхав варево. Впрочем, чтобы догадаться, что это, мне необязательно было нюхать. Овсяная каша, забытая на плите в большом количестве воды, всегда превращалась в подобную малоаппетитную массу.

– Я это есть не буду!

– Ну и зря, – сказала я, глотая кашу. На вкус она оказалась ничем не хуже моей собственной стряпни, в каше даже было масло. – До вечера больше ничего не дадут, будет у тебя желудок урчать.

– Не будет, я редко ем. Я питаюсь духовной пищей, – прошептала Тяка, вздыхая так, что грудь в ажурном платьице стала похожа на работающие кузнечные мехи. – Вам, предпочитающим земную пищу, этого не понять.

– Куда уж нам, – согласилась я.

– Отдай мне свою порцию, – попросила купеческая дочь с непроизносимым именем.

Я почувствовала досаду – я тоже хотела еще кашки, чего бы не набить желудок на дармовщинку.

– А кто хочет мою кашу? – спросила одна из девиц.

– И мой чай, он невкусный, без меда!

Слопав четыре порции каши и напившись чая, я почувствовала потребность прилечь – набитый желудок требовал горизонтального положения для процесса переваривания. Развалившись на верхней полке, я удовлетворенно срыгнула и подумала, что в тюрьме, в сущности, не так уж и плохо. Если бы еще пиво давали…

Вечером, плотно отужинав перловой кашей с малосольным огурчиком, я потребовала начальство. Начальство явиться не пожелало. Тогда мы с Виткой быстро организовали концерт – аккомпанировали тарелками и ложками тоскливым завываниям Тяки (которые назывались «душещипательные романсы о любви»). Стражники недолго выдержали демонстрацию высокого искусства и прислали небезызвестного капитана Анксе.

– Спокойно, девицы! – попросил он, вытирая пот с лысины.

– Мы требуем переговоров, – заявила я. – Иначе мы продолжим наш концерт.

– Нет, мы его усилим! – поддержала меня Блия.

Капитан вздрогнул:

– Каковы ваши требования?

– Вы дадите мне справочку, что я сидела в тюрьме, а не прогуливала экзамен? – спросила я.

– Мне нужна теплая одежда! Ночью холодно! – закричала Блия.

– Дайте нормальной еды!

– Подушки!

– Одеяла!

– Чаю с медом!

– Перинку!

– Расческу!

– Почему в камере нет зеркала?

Капитан стражи кивал, потом не выдержал и сбежал.

– Девочки, готовься! – скомандовала Блия. – Поем «Плач по загубленной молодости».

– Она длинная очень, я всех слов не знаю, – сказал кто-то.

– Ничего, будем петь, пока помним, а потом начнем сначала.

Через полчаса нам принесли подушки, теплые одеяла, полосатые фуфайки и огромную кастрюлю картошки с мясом.

– Между прочим, наш ужин вам отдали, – бурчал страж ник, раздавая нам подушки.

– Вы можете его забрать, – предложила я, – а мы споем песню голодных студентов.

– Не надо, – испугался стражник. – Мы потерпим.

– Вам не нравится наше пение? – грустно спросила Тяка.

– Что вы, что вы, – фальшиво заулыбался стражник. – Вы очень хорошо поете. Хоть в армию прочив нечисти в Сумеречные горы отправляй.

– Зачем? – удивилась купеческая дочка.

Стражник сбежал в коридор, закрыл за собой решетку и только после этого ответил:

– Чтобы вся нежить разбежалась, а та, что послабее, от ваших голосов вообще сдохла!

– Ах ты, негодяй! – закричала Тяка. – Да я три года пению училась!

«Бедный учитель!» – подумала я, прыгая на месте, чтобы перловка утрамбовалась в желудке и освободилось место для картошки.

Спали мы под трубный храп купеческой дочки. «А Ирга все-таки свинья! – успела подумать я, прежде чем заснуть. – Обвинять в том, что я храплю! Да мне никогда с этой Селести-как-там-ее не сравниться!»

Утро началось мрачно. Не привыкшие к дискомфорту девицы стонали и жаловались на жизнь, к туалету за занавесочкой выстроилась очередь, вода из крана текла ледяная. Закаленная суровыми общежитскими буднями, я чувствовала себя прекрасно, с нетерпением ожидая завтрака.

Однако вместо пищи телесной в камеру пожаловала пища духовная – мой Наставник. Взвизгнув от радости, я слетела со своей койки и кинулась к нему. Никогда ранее я не была так рада его видеть!

– Наставник! – счастливо прошептала я, хватаясь за его черную мантию, как утопающий за спасительный круг.

– Ну-ну, – сказал он, похлопывая меня по спине, – успокойся, Ольгерда! Пойдем, нам нужно спешить на экзамен.

Радость от встречи мгновенно потухла. Мы зашли за Отто, который выглядел вполне довольным жизнью, если не считать бороды, своим видом напоминающей воронье гнездо.

У входа в управление митинговала толпа разгневанных родителей, пытающихся извлечь из застенка своих дочерей. Капитан Анксе потел и краснел, стоя на ступеньках. Ему не давали вставить ни слова. Он проводил нас тоскливым взглядом и попытался успокоить горожан, по всей видимости собирающихся брать штурмом здание.

– Разные у меня были ученики, – говорил Беф, быстро шагая к Университету. – Но чтобы вызволять их из тюрьмы перед защитой диплома – такого еще не было!

– Гордитесь, Наставник, – заметила я. – Мы такие у вас единственные и неповторимые!

Издав короткий смешок, Беф сказал:

– Я предпочитаю обычных учеников, с ними хлопот меньше.

– Зато с нами веселее, – не унималась я.

– Что да, то да, – согласился Наставник. – И седых волос больше.

– А нам придется возвращаться в тюрьму? – спросил Отто.

– Надеюсь, что нет, – ответил Беф. – Управлению стражи не с руки ссориться в Университетом. Тем более что ваша вина не доказана.

Наставник бросил на нас проницательный взгляд.

– Надо было его добить, а не тащить к целителям, – пробурчала я, а Отто закатил глаза.

Времени переодеваться у нас уже не было, поэтому мы направились сразу к учебному полигону. На удобных стульях за массивными столами уже сидела экзаменационная комиссия, на скамьях для зрителей расположились защищающиеся. Все они были одеты в выглаженные мантии, на головах у девушек были аккуратные прически. Мы с Отто выглядели как помятые воробышки среди стаи ворон.

– Извините за внешний вид этих студентов, – обратился Беф к комиссии. – Просто пришлось их только что из тюрьмы вытаскивать.

– Я так и знал, что этим все закончится! – не сдержался декан.

– Мы как раз были ни при чем! – возмутилась я.

– Это было недоразумение, – подтвердил Беф.

На лице декана отразилось разочарование.

– Сдавайте свои артефакты, – сказал профессор Свингдар, вручая нам по нашему дипломному изделию.

Мы сели на крайнюю скамью, игнорируя любопытные взгляды соучеников.

– Ола! – раздался шепот.

Я обернулась и увидела Иргу, машущего мне рукой. Пришел! На лице возлюбленного читалось беспокойство и удивление, он указал на мою одежду и приподнял брови. Я улыбнулась и послала ему воздушный поцелуй, чтобы он не волновался.

– Хоть что-то хорошее сегодня случилось, – сказал Отто, пытаясь привести в порядок свою бороду. – Если Ирга рядом, то я не волнуюсь за свою сохранность. Если что-то случится, тебя он вытащит и меня за компанию прихватит.

– Не каркай!

– Отто дер Шварт и Ольгерда Ляха! – вызвал ответственный секретарь.

– Как? Мы же только пришли! – удивилась я.

– Пойдем, пойдем. – Отто успокаивающе пожал мне руку.

– Мы подумали, что вас нужно побыстрее отпустить, вы, наверное, поесть хотите и помыться, после тюрьмы-то, – сказал декан, елейно улыбаясь.

– Отпустить нас хотят, пока зомби все еще свеженькие и от солнца не успели отупеть, – прошептала я полугному.

– Спасибо большое за заботу, – ответил он декану, дергая меня за руку. – Мы готовы.

– Это вас пришел Ирронто поддержать? – поинтересовался профессор Партик.

Я кивнула.

– Он лично проинспектировал всю нашу нежить, которую мы готовили для экзамена, – сказал профессор. – Нашел несколько недочетов. У вас будут просто первоклассные мертвецы!

Я кисло улыбнулась. Первоклассные мертвецы меня не воодушевили.

– Идите на полигон. Ваша задача – оглушить напавшую на вас нежить и достичь противоположного конца полигона, следуя за стрелкой, – сказал Беф, выколдовывая ярко-красную стрелку. – Удачи.

Я спокойно зашла в заросли, гордо подняв голову. Но как только мы скрылись из глаз комиссии, вцепилась в руку Отто.

– Спокойно, спокойно, – сказал лучший друг, хватаясь свободной рукой за бороду. – Я и сам боюсь.

– Спасибо, утешил. Есть предложение – сейчас опускаемся на животы и тихонько ползем к концу полигона.

– И много ты так проползешь? – скептически спросил полугном.

– Не знаю, а у тебя есть лучше предложение?

– Нету, – сказал Отто, ложась на землю.

Ползти оказалось довольно тяжело – острые сучки упавших веток, шишки и кочки впивались в живот, трава и листья набивались в рот, кусты постоянно цеплялись за волосы.

– Я так больше не могу! – наконец-то сдалась я. – Пусть лучше зомби сожрут.

Отто промолчал. Он сражался с колючим кустарником, в котором намертво запуталась его борода.

– Как ты туда попал? – удивилась я, помогая другу.

– Не знаю, – признался он. – Наверное, ветер подул или я обернулся на что-то посмотреть. И вообще, я не лесной житель, как некоторые!

– Ты хочешь сказать, что я – лесной житель? Да я столько деревьев вообще только в книжках на картинках видела, – возмутилась я, помогая Отто выпутываться.

– Я эльфов имел в виду, – сказал полугном. – О Молот и Наковальня!

– Что? – Я обернулась. – Зомби!

– Я вижу!

– Бросай бороду – и бежим!

– Как я ее брошу?! – взвыл Отто.

Я поняла, что все зависит только от меня. Я встала и, угрожающе размахивая артефактом, направилась к зомби.

– Пшел вон! А ну пшел!

– Что ты его как бродячую собаку отгоняешь? – раскритиковал Отто.

– Молчи уж, бородатый! Что мне к нему, на «вы» и по имени-отчеству обращаться?

– Пожалуй, по имени-отчеству не стоит, – разрешил полугном.

Зомби вежливо подождал, пока мы закончим разговаривать, и, издав утробный звук, кинулся на меня.

– А-а-а-а! – заорала я, тоже бросаясь на него. Чувствовала я себя как боец армии – за нами родные дома с женами и детьми, – то есть запутавшийся в колючках беззащитный полугном.

Артефакт блеснул и шарахнул зомби белым лучом. Мертвяк замер.

– Ёшкин кот! – восхитилась я. – Давай выпутывайся быстрее – и бежим, пара минут у нас есть!

– Знаешь, о чем я подумал, – вдруг печально сказал Отто. – Мы не просчитали, на сколько единиц нежити хватит нашего артефакта. Ты его в полевых условиях зарядить сможешь?

Мне захотелось побиться головой о ближайшее дерево. Вот мы бестолочи! Проверили, что артефакт парализует зомби, и на этом успокоились! А ведь изделие тратит на разные виды нежити разное количество энергии.

– Я не уверена, что я его смогу зарядить, – мрачно проговорила я, лихорадочно дергая полугнома за бороду, – но я уверена, что я смогу быстро бегать. А ты?

– И я смогу, какой вопрос, – сказал Отто, поднимаясь с земли. В бороде у него гордо торчало почти полкуста.

– В крайнем случае, кидайся на противника бородой вперед, – посоветовала я.

– Ты думаешь, зомби боятся колючек? – усомнился Отто.

– Вот и проверим, – сказала я, шустро петляя между деревьями.

Артефакта хватило еще на одного зомби и на костяка, неожиданно появившегося из-за куста и схватившего меня челюстью за юбку. Представитель нежити так и замер, зажав ткань в зубах.

– У нас есть два варианта, – сказал Отто, попытавшись выдрать мою юбку из цепкого прикуса. – Либо отламываем ему голову и идем дальше с таким украшением, либо рвем твою юбку.

– Рвем, конечно, мне еще такого счастья, как болтающаяся сзади чья-то голова, не хватало!

Полугном поднатужился, раздался треск. Юбку было жалко – она была качественной, из хорошей материи, и дырка на уровне бедер ее совершенно не красила.

– Мой артефакт сдох, теперь твоя очередь воевать, – предупредила я.

Отто кивнул и вооружился палкой покрепче.

– Зачем это?

– Когда оба артефакта разрядятся, будем отбиваться подручными средствами.

– Палка будет мешать при беге, – высказала я свое мнение.

– Палка меньше секиры, а я с секирой хорошо бегаю, – возразил Отто.

Мы шли за стрелкой, настороженно оглядываясь по сторонам, но все равно появление сразу двух умертвий стало для нас сюрпризом. Откинув артефакт, полугном с воинственным криком кинулся на нежить, размахивая палкой. От удивления у меня отвисла челюсть, я на мгновение замерла, потом подобрала артефакт и кинулась на помощь.

– Ты что, озверел? – спросила я лучшего друга, когда мы убегали от недвижимых умертвий.

– Да я как-то с перепугу забыл об артефакте, – признался Отто. – В руках что-то есть – и хорошо. Тем более ты сказала – бородой вперед…

– Всегда знала, что у мужчин инстинкты над разумом преобладают, – сделала я вывод. – Палку в руки, колбасу в зубы, женщину в… э-э-э… ну, в общем, вот и все, что вам для счастья надо.

– Но-но! Кто бы говорил! А у кого при виде шоколада мозги отключаются?

– Если они отключаются, значит, там есть чему отключаться, – с достоинством ответила я. – Давай быстрее отсюда выбираться, а то все наши покойнички уже ожили и идут по следу.

Почти перед самым выходом я споткнулась и кубарем полетела в овражек, уронив по дороге артефакты и раздавив в труху спокойно сидящего там костяка.

– Я же тебе говорил – надо хорошо кушать, – прокомментировал Отто, наблюдая, как я отряхиваю с себя остатки костей. – Была бы ты еще тяжелее, сейчас бы не цеплялась за твою косу чья-то рука.

Я взвизгнула и упала на спину. Раздался хруст.

– А теперь?

– Сойдет, – сказал Отто, подозрительно хихикая. Я решила поберечь свои нервы и не спрашивать, что там его так рассмешило.

Пока мы искали артефакты – возвращаться без них нельзя, – мне покоя не давал шум и треск, раздающийся в лесу.

– Они идут за нами! – прошептала я.

– А нечего было артефакты терять, – сказал Отто. – Нашел. Есть оба! Бежим отсюда!

Запыхавшиеся и мокрые, мы вывалились из леса и домчались до спасительной черты, отделявшей полигон от спокойного и мирного мира.

– Да-а-а-а, – дружно протянула комиссия, глядя на нас.

– Вы задержались, – строго сказал Беф.

– Это я виновата, я в овраг упала и артефакты потеряла, – повинилась я.

– Под ноги смотреть надо. – Наставник заглянул в ведомость и посветлел: – Все, идите и приводите себя в порядок, результаты вам сообщат.

Мы побрели к зрительским лавкам немного отдышаться.

– Ола, это что, новая мода? – спросил, хихикая, Вас.

– Какая?

– Носить заколку в виде костлявой кисти.

Я перекинула на грудь косу и увидела, что ее кончик крепко сжимают пальцы костяка, раздавленного мной в овраге.

– Да, это мода под стать моему драгоценному некроманту, – ответила я, испепеляя Отто взглядом. – Чтобы не сильно от него отличаться.

– А-а-а-а, – протянул Вас. – Муж и жена – два сапога пара.

– Вот именно, – подтвердил Ирга, обнимая меня сзади. Я оперлась о него, чувствуя, что ноги меня не держат. – Пойдем домой, милая.

Я погрозила Отто кулаком и поплелась к общежитию.

– Напомни, – сказал Ирга, избавляя мои волосы от «украшения», – когда я ходил с рабочим материалом по улицам?

– Ты о чем?

– Ну ты же сказала: под стать некроманту.

Я махнула рукой, не желая разговаривать.

– Я уменьшил агрессивность ваших экзаменационных мертвяков, а то декан перестарался с ними немного, – сказал Ирга. – Мне за это будет благодарность?

– Живая и целая любимая, – буркнула я, – вот тебе благодарность. Разве этого мало?

– Я был бы рад, если бы кое-кого хоть чуть-чуть плохого настроения поуменьшилось. – Некромант ласково обнял меня и поцеловал в нос. – Пойдем домой, я знаю прекрасный способ лечения от стресса. «Накроватный» называется.

Вечером мы собрались в «Больше пей!» отметить наши отличные оценки и восстановить нервную систему после таких потрясений.

– Хочешь сухариков? – спросил Отто, который, заглаживая свою вину, был предупредительным и внимательным.

Я кинула сухарик в рот, захрустела им и тут же выплюнула.

– Что, не свежие?

– Нет, они хрустят, как тот костяк, тьфу!

– Ребята! – Ворвавшегося в кабак Трохима распирало от новостей. – Вы знаете, что Блондина убить хотели?

– Да уж, в курсе.

– Но вы не знаете, кто его убить хотел!

– И кто же?

– Владелец «Эльфийской стрелки». Блондин к его дочери в спальню залез, хотел совратить, а тут папаша некстати.

– А что ж он ему яд такой некачественный дал? И почему сразу не пришиб?

– Руки марать не хотел, он же эльф. А яд качественный, только он не знал, что Блондин к ядам, как и каждый аристократ-человек, приучен с детства. У эльфов так не принято.

– Откуда ты знаешь все это?

– Мариниэль, та самая несовращенная, в городское управление с повинной пришла, а у меня стражник есть знакомый, вместе пили. Он мне все за бутылку самогона и рассказал. Оказывается, строгий папаша бедной эльфийке вообще жизни не давал, она сама Блондина пригласила, теперь сидит у его постели в Доме Исцеления, ждет, когда выздоровеет, чтобы продолжить начатое. Теперь с вас пиво!

Мы с Отто немного поторговались взглядами, полугном проиграл и пошел к стойке делать заказ.

– А еще ходят слухи, что ты от Ирги беременна, – поделился Трохим.

Я подавилась пивом. Это что за новость и откуда у нее ноги растут?

– Народ уже ставки делает, кто у вас будет – мальчик или девочка, – сказал друг, хлопая меня по спине. – Ты правда беременна?

– Нет! – завопила я в ужасе.

– Ну-ну, – заботливо обнял меня Трохим, – тебе нельзя сейчас волноваться!

– Убью, – прошипела я.

– Что, утешаешь мою беременную любимую? – Ну, конечно, без Ирги не могло обойтись. – Которую я, узнав новость, жестоко избил?

Некромант сел на соседний стул и уставился на меня сердитым взглядом.

– Ирга, клянусь тебе всем, чем угодно! Я тут ни при чем! Я не знаю, что это за слухи.

И тут до меня дошло. Пробиваясь через толпу студентов к новому приказу по Университету, я, для ускорения процесса, кричала: «Пропустите беременную! Пропустите инвалида!» А что еще нужно сплетникам, чтобы раздуть новость века?

Ирга отследил на моем лице отразившиеся на нем мысли и сказал:

– Я так и думал, что это ты сама слухи распускаешь. Тебе так ребенка хочется?

При мысли о ребенке я вздрогнула. При наличии в доме такого количества младших сестер, за которыми приходится стирать пеленки, убирать, мыть и чинить, к младенцам перестаешь относиться с трепетом и восхищением.

– Я не хочу ребенка, Ирга. Это все – одно большое недоразумение. Скажи ему, Отто!

Полугном поставил пиво на стол и подтвердил:

– Конечно, зачем ей ребенок? Нам еще целый год учиться. Но если тебе хочется потренироваться в самом процессе, то забирай ее сейчас.

Ирга поднялся со стула с тяжелым вздохом:

– Мне на работу надо, а так я бы с удовольствием.

– Может быть, вам дать пару советов? – нахально влез Трохим. – Чтобы процесс тренировки лучше проходил.

– Не надо, мы как-нибудь сами, – улыбнулась я, подавляя желание огреть кружкой каждого из парней. – У меня вообще сейчас настроения ни на что нет! Я потеряла свою любимую юбку, и блузку пришлось тоже выбросить.

Некромант сделал вид, что не слышал, и быстро ретировался, Трохим и Отто принялись заинтересованно обсуждать, зачем для тренировки в делании детей нужна юбка и блузка, а я задумалась над примитивностью духовной культуры мужчин, не понимающих наших многообразных потребностей.