Текст книги "Я прячусь от ветра (СИ)"
Автор книги: Александра Питкевич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)
– Раз баронессы тут нет, то и мне не стоит оставаться. Отойди с дороги, старик. Не хотел бы тебя покалечить.
– Не стоит искушать судьбу, – женщина лет сорока, высокая и крепкая подняла на меня взгляд, предостерегающе покачав головой, – ее милость делает вам подарок, раз уж вы не слышите слов людей. Сегодня не тот день, когда наша земля может быть гостеприимна. Подождите час, может, чуть больше. И вы поймете, насколько великодушна наша хозяйка.
– Вот как. Один час может показать мне всю широту души этой женщины. Что ж, ради такого зрелища подождем немного.
Спрыгнув на землю, я привязал поводья к ближайшему забору, вскользь оценив его неустойчивость. Если Слюда дернется – половину пролета вынесет. Впрочем, мой конь весьма уравновешенный.
– Час не так и много. И где мы, по-вашему должны ждать?
– Да вот здесь будет в самый раз, – зло выдохнул староста, отворачиваясь к дороге.
Стояли мы еще совсем недолго, обсуждая шепотом срочные и второстепенные дела, когда из домов начали собираться люди. Они становились неплотной стеной метрах в трех от хлипкого забора, напряженно вглядываясь в лес и дорогу.
– И кого мы ждем? Призрака? Демона?
– Ни то, ни другое, и вместе с тем все сразу, – нехотя отозвался староста. В его голосе больше не было злобы, только напряжение и ожидание.
Шелест в тишине. Это было тем, что привлекло внимание. Я упустил момент, когда наступила эта гнетущая тишина, но звук листьев, которые словно пытались сорваться с ветвей, привлек мое внимание. Просто потому, что на деревьях еще не было листвы. Только маленькие набухшие почки, а кое-где даже без этого. Только черные, тонкие, как выгоревшие кости, ветки.
– Это что? – Кастан сделал шаг к забору, перегнувшись через перекладину. – Ничего не видно.
Оно налетело внезапно, так резко, словно только и ждало этого вопроса. Красные дымные вихри, за которыми поднималась мгла, затягивая все позади. Кастан от неожиданности отскочил назад, шлепнувшись на зад и громко чертыхаясь. Люди позади стояли ровной неподвижной стеной, словно лишнее движение могло привлечь внимание тех странных клубящихся субстанций, что находились за забором, постепенно скрывая за красной завесой и лес, и дорогу.
– Красный туман? – я, все еще не веря, шагнул чуть ближе, протянув руку к завесе, которая замерла, колышась за оградой, как покрывало. Не знаю, какими волшебными свойствами обладал забор, но холод внизу живота и волосы, вставшие дыбом на загривке, явно свидетельствовали о том, что правильнее все же находиться по эту сторону. Моя рука почти касалась дымки, которая тянулась вверх, уже закрыв кроны деревьев и обернув деревню со всех видимых мне сторон.
Масса вибрировала и словно слабо пульсировала. В ней чувствовалась сила, схожая с той, что жила в наших пещерах дома, далеко на родине. В множестве переплетений и переходов когда-то мне довелось отыскать озеро, с такой черной водой, что даже белая ткань, попав в него, почти тут же исчезала в темноте. Над озером росли мхи, испускающие слабый свет и поглощающие запах гари. Придя туда с факелом, я в первый момент поразился свежести воздуха и только потом заметил озеро. Вода почти не отражала свет, словно затянутая пленкой, но будучи подростком, я нашел это весьма занимательным. Сожалея о том, что факел скоро погаснет, а без него не найти обратной дороги, я вернулся в долину. Но озеро тянуло, звало. И я приходил снова. И снова. Первый раз я рискнул только коснуться воды. Она была прохладной и немного щипала, как пузырьки в горячих источниках. Выждав несколько дней, убедившись, что рука не почернела и не отвалилась, я решился на большее, окунув в воду уже обе ноги. Всего-то на пару мгновений. Но когда на другой день ноги, ноющие от слишком быстрого роста, перестали болеть, решил, что пора рискнуть.
Я окунулся только один раз.
Стоило поверхности сомкнуться над головой, как на меня словно навалилась огромная каменная глыба. Я не мог двинуться, не мог видеть в чернильной массе воды. Ощущение того, что меня проглотило какое-то неведомое чудище, с каждым мгновением становилось все сильнее.
Лёгкие горели огнем, конечности начинали неметь, а перед глазами плясали пятна.
Когда я уже был готов проститься с жизнью, помянув всех богов и предков, озеро словно выплюнуло на поверхность, кинув лицом в колючие мелкие камни.
Потом мое тело три дня скручивала лихорадка, благо сил хватило добраться до деревни. Я очень хорошо, на всю жизнь, запомнил то ощущение волн, проходящих сквозь тело вверх и вниз. Раз за разом все более сильные, они словно пытались вывернуть меня наизнанку. Правда, когда стало легче, я все равно вернулся к озеру. Не сразу. Через месяц. Со страхом и трепетом погрузив в воду только ладонь, я все слушал внутренние ощущения.
Нырнуть ещё раз я рискнул не скоро. Почти через полгода, когда за пещерами наступила холодная дождливая осень, тоска и печаль, тлеющие в груди стали невыносимы. И я решился. В тот раз все случилось иначе. В темноте, широко распахнув глаза, я разглядел какие-то далёкие, глухие всполохи искр. В воде и правда что-то было.
Стоя напротив мрачной кровавой завесы я чувствовал схожее присутствие. Те же вибрации в воздухе, те же волны, чуть более слабые, но до боли в суставах знакомые. Протянув ладонь, резко выдохнув, коснулся пальцами завесы. Покалывание и зуд прошли по руке. От кончиков пальцев острая волна пролетела до плеча, вызвав дрожь в теле.
Ощущая раздражение и недоумение, идущее как от живого существа, понимая, насколько это может быть опасно, не рискнул делать больше ничего, убирая ладонь.
– Нет! – резкий возглас Кастана опоздал на долю мгновения.
Намид, один из молодых парней, которые присоединились к нам не так давно, сунул руку в туман в паре метров от меня. Бросившись к парню, мы увидели панику, ужас и непонимание в глазах парня.
– Давай! – обхватив его со спины, Кастан пытался оторвать Намида от завесы, но туман не собирался отпускать добычу.
– Тяни, – умом я понимал, что это скорее всего бесполезно, но все же пытался помочь парню.
– Бесполезно. Руку руби. – Я только выхватил клинок, когда туманная мгла ожила, резко, с хлюпающим звуком втянув замершего Намида. Я только и успел в последнюю секунду поймать Кастана, чтобы тот не влетел головой в красное марево.
Рыжий великан в бессилии грохнул кулаком о землю, на которую мы упали. Грубые слова злобы и бессилия сами собой сорвались с губ.
Подняв глаза, я примерно представлял, что увижу, но все же был не готов.
Намид стоял напротив. Всего в паре шагов от забора, глядя на нас какими-то отчаянными глазами. Сложно было сказать, понимает ли он происходящее.
Когда одежда, а затем кожа стали расплываться, словно лёд под солнцем, стекая вниз жидкими кровавыми ошметками, я с трудом не отвёл взгляд. Не прошло и пары мгновений, как на дороге остался только голый скелет, все так же ровно стоящий, словно его поддерживала неведомая сила.
Один судорожный, нервный вздох – и кости вдруг осыпались трухой. Мелкие частицы, больше похожие на пыль, подхватило ветром, взявшимся из ниоткуда, и разметало за кровавой завесой.
– Ее милость будет недовольна, – зло произнес староста, не глядя на нас. Потом, повернув седую голову в мою сторону, добавил.
– Но будь моя воля, все бы вы сегодня встретились с богами.
Молчаливые, хмурые люди, по которым было не понять, насколько тронуло их произошедшее, медленно расходились по домам.
Глава 14
– Что, что это за проклятая земля, Тазур? – Кастан рычал от бессилия и желания кому-нибудь сломать пару конечностей. Кажется, больше всего его бесило отсутствие виноватых.
– Как я понял, она не проклята, – теперь все слова, сказанные мне и старостой, и ведуньей из Долинки, и обитателями поместья приобрели совсем иной смысл. Кажется, я начинал понимать, что здесь происходит, и как крупно я вляпался, приняв документы от Сигеда. Хитрый и подлый королек просто спихнул неудобные земли на мои плечи. А я, чем дальше, тем хуже понимал, что с ними делать. – Эту территорию много поколении назад выбрали как место заточения древних духов, думаю, наподобие тех, что мы видели, и привязали «тюрьму» к крови правящего рода. Не знаю, как передается это «право крови», так как нынешняя баронесса – не кровный наследник, но, видимо, что-то в этом есть. Одна из причин, почему к ней так относятся.
– И что? Она во всем виновата? – У Кастана едва ли не дым из ушей шел. Остальные воины тоже собрались полукругом, внимательно слушая.
– Она приказала не выпускать нас за ворота, хотя староста сперва был весьма доволен, что мы собираемся возвращаться.
– Это так, – кивнул я, подтверждая слова одного из мужчин. – Если бы не ее приказ – нас всех бы сейчас разметало этим кровавым туманом.
– Вот только как ее милость узнала, где мы и что собираемся делать.
– Это едва ли не самый главный вопрос, – я поскреб бороду, которая уже начинала мешать, став непривычно длинной и курчавой. – А еще очень интересно, что теперь дулать нам, раз без ее помощи здесь не обосноваться.
Ждать пришлось до вечера. Сердясь и фыркая, староста все же пояснил, что туман обычно приходит раньше, что, видимо, его «отзывали». Так что теперь не известно, когда тракт станет безопасным. Единственное, что он знал точно – с наступлением темноты можно выходить за ограду.
– А как же те, кто застрял в этот день в лесу или дороге? Или те, кто не дома? Девушки из поместья? Они тоже могли пострадать? – если имеется угроза, и забор каким-то образом не пустил туман в поселение, значит есть еще способы от него огородиться.
– Это мне не известно, – проворчал старик, уже не так зло, видимо, привыкнув немного к нашему присутствию, – только в долине есть зачарованные места. Там ни туман, никакая иная напасть не страшна. Почти. Голод и холод все же доберутся, если надо. И болезнь. В общем, духов можно не опасаться.
– И как эти зачарованные места выглядят? – сообразив, в какую топь мы угодили с этой землей, я пытался теперь вызнать как можно больше, раз уж изначально принял все за шутку и почти не слушал, что мне говорят. От собственной глупости сводило зубы, и обычные оправдания не действовали. Кто же мог знать, что так близко, под самым носом существуют подобные зачарованные земли. Да еще и кажутся они на первый взгляд обычными.
– Не поможет это вам, коли на то воли ее милости не будет.
– Да понял я уже, что она здесь и слово, и закон, и вера, только кто же знал? Да и как ей одной с такими землями управляться? Вы понимаете, что если не мы, то приберет ее к рукам кто-то куда менее лояльный? – я начинал терять терпение от упрямства и недосказанностей, что встречал на каждом шагу. – Скажи, кому перейдет сила ваше хозяйки? Сколько нужно выносливости женщине, что бы тащить на себе все тревоги и заботы о земле, урожае, а ко всему еще о болезнях и духах, обитающих в этих лесах думать?
– Миледи справляется. В роду больше никого нет, – спокойно произнес старик, пожимая плечом. После получаса беседы меня с Кастаном впустили в дом, напоив пусть не самым изысканным, но все же достойным хмелем на меду. – Кузина его милости не привязана к земле, так как должна была покинуть долину. Кроме ее милости некому.
– И? Когда она умрет, кто станет вас оберегать? Кому перейдет эта забота?
– Никому. Только по крови.
– Но барон-то мертв. А вы все, от кухарки до ведуньи говорите мне одну фразу: «значение имеет только воля ее милости». Что это означает?
Старческие глаза сверкнули такой непередаваемой яростью, что будь я чуть меньше бит судьбой, может и испугался бы. А так только глаза прикрыл и скрестил пальцы особым образом, чтобы невысказанное проклятье прошло мимо. Кажется, черные ростки суеверия начинают прорастать и в моей душе. Попыхтев несколько минут, староста деревни словно весь обессилел, постарел, и тяжело оперся о стол.
– Миледи может выйти замуж, – слова звучали тихо, почти не слышно, вынуждая пригнуться ближе. – И родить наследника. И передать силу крови ребенку.
– И все так просто? Вот и старуха в другой деревне так говорила.
– Не просто, – старик устало потер глаза, – не всякий в мужья годится. Думает, мы все тут идиоты неблагодарные? Или свиньи-нахлебники? Среди нас всех, всех кто помер за эти годы, всех, кто жив еще, ни единого мужика нет, который смог бы ей супругом стать. И не в благородстве дело тут, не в силе или страсти. Рождена она под особой звездой. Как так, не знаю. Только иногда появляются люди, в которых больше силы, самой жизни больше. Прежний хозяин ее лет восемь искал, пока нашли. Далеко ездили, почти месяц в дороге, всем посольством, даже старый барон поехал, хотя сердцем уже не тот был.
– И? Нашли невесту?
– Нашли. Не сразу. К королю ездили, к прежнему. Какую-то книгу спрашивали, говорят, где все дети благородные вписаны. По дням смотрели. Говорят, это как-то определить можно. Только три невесты подошло. Старый король, он мудрее был чем сын его. На каждую невесту бумагу выдал, до сих пор, говорят, в баронском доме хранятся.
– А ты-то откуда столько знаешь? – Кастан пыхтел трубкой, пытаясь как-то разогнать душевную тоску после смерти товарища.
– Так я не всегда старостой был. Я в том караване свадебном тоже ехал, как прислужник для старого барона. Меня-то сюда поставили потому, что многому научиться успел благодаря его милости.
– Это все хорошо, да ты давай дальше рассказывай, что там с ней не так.
– С миледи все так. Это с нами не эдак. – Фыркнул старик, заставив и меня улыбнуться. – Говорят, кровь у нее теплее, чем у других. С виду баба как баба, а в крови что-то такое есть, что дает ей право и силу духов в узде держать.
– И что же в той крови? Цвет другой? Не синяя, часом?
– Ты вот все смеешься, рыжий, а сути не понимаешь. Мужик ей такой же нужен.
– У меня здесь почти две сотни. И еще столько на подходе. Отборных, молодых и сильных. Думаешь, среди нет того, который мог бы ей мужем быть? Я все равно хотел, чтобы парни себе жен нашли, уж один как-то сможет с баронессой ужиться, даже если сразу не по вкусу друг другу будут.
– Среди этих может и есть. А может и нет.
Мы немного помолчали.
– И как определить, кто ей подойти может? Каждому кровь пускать?
– Его милость, пусть милостивы будут к его душе боги, сразу понял, как увидел. Правда, он миледи столько лет искал. Говорят, кровь, она сама вскипать начинает, если подходит.
– Ну вскипает – не вскипает, это еще не понятно. У меня к каждой третьей юбке вскипает.
– Вот умора будет, Каст, если местная леди для тебя подойдет, – не смог не поддеть товарища, который всеми силами души проникся нелюбовью к баронессе. Кастан чуть не упал со стула, на котором покачивался, потягивая трубку.
Старик тоже хмыкнул, немного оживившись.
– Дважды в год можно обряд провести. У черного озера. Но это опасно.
– А не опасное у вас хоть что-то есть? – еще бы. Кажется, здесь даже по нужде сходить просто так нельзя.
– Яблоки. Хочешь? – оскалился старик.
– И что, правда людей пришлешь, крыши править? – мы садились верхом, намереваясь покинуть деревню с последним солнечным лучом.
– Пришлю, раз сказал. А ты готовь список, кто у тебя что умеет, в какие дома можно людей поселить, куда подселить. И что еще сделать надо. Мы здесь надолго.
– Если на то воля ее милости будет.
– Уж с ее волей мы что-нибудь постараемся сделать. Не так безнадежно все. Жизнь она нам сегодня спасла.
– Скажи, а она хоть красивая, ваша хозяйка? – с тоской спросил Кастан, перегнувшись через луку седла. Видимо всерьез размышлял о возможности стать мужем женщины, которая прячется от нас по лесам.
– На наших девок не похожа, – только и сказал старик, осеняя нас в спину каким-то знаком. Оставалось надеяться, что охранным.
Посреди ночи въезжая в поместье, проверяя сразу, на месте ли дозорные, я уже у самых ворот почувствовал, что что-то не ладно. Что-то зудело под кожей, вызывая непреодолимое желание помыться.
– Что стряслось? – Леран ждал нас в доме, что-то строгая ножиком у камина. Сидя в глубоком кресле, рядом с кувшином вина и кубком, хар выглядел обеспокоенным.
– Странное это место, Тазур. Даже не знаю, к добру мы здесь или нет. Не уверен, что нас примут в этих землях.
– Давно ты в философию не впадал. Когда тебя волновало, примут нас или нет? Привыкнут. Все привыкают.
– Не знаю. Я сегодня такое видел, что мне извиниться хотелось и в обратную дорогу собраться, только бы больше не встречаться с тем, что тут кружило.
– Красный туман? – нахмурившись, я сел я соседнее кресло, устало вытянув ноги. От меня несло конским потом и долгой дорогой, но хотелось хоть минуту просто посидеть у огня. Как дома.
Леран поднял взгляд кивая.
– Тоже видел? Странный он.
– Нет, друг. Он опасный. Я не просто видел сам туман. Я видел, как за несколько секунд он растворил живого человека, а его кости превратил в пыль.
После моего рассказа о смерти Намида, Леран еще глубже задумался.
– И что? Вас не пустили из деревни? – мне показалось, что лицо мужчины даже немного посветлело после этих слов.
– Ворота перед самым носом закрыли. По ее приказу.
– Ну, тогда может и привыкнут. Ах да, Анна заболела. Да куда ты?! Спит давно. За ней Ченни смотрит.
С трудом поборов желание немедленно рвануть в комнату к маленькой, своевольной женщине, которая разгуливает по лесам ночами, все же ушел в спальню. После холодной ванны и глотка крепкой браги, залез под одеяла, надеясь, что сновидений в эту ночь не будет. Ничего хорошего просто не могло сегодня присниться.
– Так никто не болеет! Это просто невыносимо! – громкие голоса ворвались в мой сон, заставив открыть глаза. День, пусть и хмурый, был в самом разгаре. Прогоняя прочь малодушное желание накрыться с головой и проспать отсюда до завтра, спустил ноги с кровати. Холод тут же заставил всю негу и дрему испариться. Дом порядком выстудился за ночь, хотя мне показалось, что на дворе не так и холодно было, когда мы вернулись. Быстро одевшись, вышел в коридор, прислушиваясь к женской перебранке.
– А я говорю, что книгу нужно отложить, накрыть ноги еще одним одеялом и спать. И мне все равно, что дел много. Сами справятся! – так громко и сердито Ченни при мне кричала первый раз. Заглянув в небольшую комнату ближе к лестнице, увидел растрепанную Анну, сидящую в кровати с большой книгой на коленях. Упрямо сведя брови, Анна не позволяла экономке выдернуть книгу из тонких белых пальцев.
– Я потом забуду, ни конца ни начала не найдем, – девушка говорила едва слышно, скорее сипя, но пыталась компенсировать силу голоса грозным взглядом.
– И что? Не все ли равно будет, если болезнь станет сильнее? – уперев руки в бока, стояла на своем Ченни.
– Что у вас тут происходит? – я еще не закончил фразу, как произошли разительные изменения. Ченни чинно сложили ладони над животом, словно не она только что здесь коршуном нависала над Анной. А вторая? Болящая упала ничком на кровать, одним движением натянув одеяло до самого подбородка, и прикрыв глаза рукой, словно глаза болели от света.
– Как хорошо, что вы пришли, – заворковала Ченни, безрезультатно пытаясь скрыть ехидные нотки в голосе. Со стороны кровати послышалось сердитое сопение. – Наша Анна заболела, но не разрешает затопить здесь камин. Говорит, что дров и так не хватает. Это раз. А еще уцепилась за свои книги, почти босиком по холодному полу за ними спустившись, и не хочет отложить дела. А кто-то должен нормально отдыхать и выздоравливать.
– Я прекрасно себя чувствую, – едва слышно, надрывая связки просипела больная, срываясь на кашель, – немного полежу и буду здорова.
– Как же! Прошлый раз до чего дошло? Почти три недели в итоге выходить не могли. Разве это дело? Что, неужели мы дров не напасемся, чтобы одну комнату натопить? – воскликнула Ченни, с мольбой глядя на меня. Конечно, я вполне разгадал ее лукавство, но в чем-то экономка была права. Сидеть в холоде точно не дело.
– Говоришь, Анна тяжело болеет?
– Не тяжело, но долго, если сразу не лечить. Она себя не бережет. Нужно пить отвары и хорошо укрываться, а не книги листать. Камин растопить. Грудь от кашля мазать жиром. Поможете?
– ЧТО?! – не знаю, кто был больше шокирован, но светобоязнь Анны резко прошла, я у меня проснулась страсть к врачеванию.
– Говорю, растопить камин надо. Поможете? – как ни в чем не бывало, продолжила Ченни.
– Конечно. Идем, расскажешь мне, что еще нужно сделать, чтобы она быстрее выздоровела.
Идемте. Я все-все расскажу.
– Ченни! Не смей!.. – едва не задыхаясь сипела из под одеяла Анна, начав резко подниматься с кровати в надежде нас догнать.
– Встанешь – будем от кашля лечиться. Грудь натирать. Три раза в день, – весомо пообещал я, проследив за тем, как бледное лицо вытягивается от удивления. Все еще сомневаясь в серьезности сказанных слов, Анна продолжила движение, пусть и не так резко, так что пришлось добавить. – И Кастана позову. Чтобы держал. Он будет счастлив.
Сердито сверкая глазами, Анна тут же рухнула обратно на кровать, скрестив руки на пышной груди, скрытой отвратительной, сероватой рубашкой. Догнав Ченни, с довольной широкой улыбкой ждущую меня у лестницы, не смог промолчать.
– Она запомнит. И будет мстить.
– Пусть. У нее доброе сердце. А если не лечить, потом совсем плохо будет.
– Так что надо-то?
– Про камин я серьезно, – перестав смеяться, ответила экономка, – а еще она есть не хочет. Говорит, что опять поправилась, а там что, только то, что надо и растет.
– ТЫ все приготовь, а я уж прослежу, чтобы поела. До последней крошки. И камин сейчас растопят. Кажется, она Лерана больше других уважает и нормально переносит?
– Да, с харом у них вполне нормально выходит общаться.
– Вот его и пришлю ей камин затопить. А дров у нас хватает, не слушай ее. Как кончатся – еще людей в лес отправлю. Не экономь сильно. Холодно в доме.
– Так ветер сильный был, все тепло повыдувало.
– Сильнее топите, пока холодные ночи.
– Да, лард, – и такое удовольствие мне послышалось в голосе женщины, что хотелось посильнее грудь расправить.
Укутавшись по самые уши в одеяло, сопя от обиды и ощущения предательства, поняла одну невероятно обидную вещь: он им нравится.
Тазур пришелся па нраву моим людям.
Не всем. Но того, что я видела – было достаточно. И Ченни, вот выдра. Кто так поступает? Конечно, в чем-то она права, я тяжело болею, если дело затягивается, но кажется мне, она намеренно кричала, чтобы разбудить этого мужчину. А я про него просто забыла.
В чем-то люд правы, долго так продолжаться не может. Не эти, так другие явятся в наш необычный и по своему богатый край. Да и вон сколько всего переделала уже. А прошло всего без году неделя, как варвары заявились. Но протест, нарастающий как снежный ком, все рос в груди. Не хочу.
– Разрешите, ваша милость? – я даже вздрогнула, так глубоко ушла в свои мысли.
– Входи.
И только отозвавшись, поняла, что сделала. С трудом сдерживая горестный стон, подняла глаза на Лерана. Сосредоточенный взгляд прошелся по скромно обставленной комнате, задержался на узкой кровати, и вернулся к моему лицу.
– Не кривись, я давно понял. А вчера просто утвердился, – хар прошел к камину, выложив охапку дров из плетеной переноски. Несколько мелких щепок быстро сложились в шалаш, несколько раз щелкнуло огниво, рассыпая сноп искр.
– И? – я не знала, что предпринять. В груди как– то резко похолодело, усилился озноб, и меня согнуло пополам от приступа кашля.
– Спасибо, что спасла их вчера. Я этого не забуду.
Быстро распалив огонь, Леран подошел ближе к кровати, со странным нечитаемым выражением разглядывая мое лицо.
– Пока мне не совсем понятно, что у вас здесь происходит. И твой статус мне не совсем ясен, но из-за всего, что уже произошло, я не скажу пока Тазуру того, что знаю. Кажется, он к этому не готов.
От удивления мои глаза стали в два, а то и три раза больше. Я знала, что хар умен, но не ожидала, что пойдет мне на встречу в таком вопросе.
– Потом он будет зол.
– Я найду, что ему сказать, не переживай за это. Сейчас он все еще пылает жаждой поймать хозяйку земель, и не видит картины. Впрочем, как и я.
Подкинув еще несколько поленьев в огонь, мужчина снова подошел ко мне, поджимая губы и покачивая головой.
– Я бы не поверил, если бы сам всего не видел. Ты на самом деле хорошая госпожа.
– Я стараюсь, – от неожиданной похвали щеки обдало жаром, а губы попытались растянуться в улыбке, которую я еле сдержала. – Вы правда не скажете?
– Пока нет. А ты можешь мне пообещать, что никто не пострадает?
– Не по моей вине. Тазуру бы стоило слушать хоть немного, что ему говорят, – голос сам по себе стал громче, резче.
– Я пригляжу за этим. И, Анна…. – Леран вдруг широко, задорно улыбнулся, выгнув бровь,
– Что?
– Твоя бородавка. Она почти отвалилась и в целом сидит не на той стороне носа. Еще вчера хотел тебе сказать, да как-то не до того было, – руки судорожно дернулись к лицу под веселый смех хара. Схватив одну из подушек, ту, что поменьше, легко запустила ее в Лерана. Хар, конечно, поймал, и захохотал в два раза громче, заставив и меня улыбнуться. Держать обиженное выражение лица больше никак не получалось. Некоторое беспокойство все еще сидело внутри, но уже не так сильно давило, как пару минут назад.
– Весело вам? – довольный голос Тазура из дверей заставил вновь схватиться за сердце. Да они меня заикой оставят!
– Да не скучаем, как видишь, – беззаботно отозвался Леран. Тазур покивал, улыбаясь. В руках он нам поднос, заставленный едой едва ли не горкой. Вот же Ченни, знает же, что мне ни в жизнь столько не съесть.
– Анна, тебе нужно выпит вот эту гадость, – темная голова кивнула на чашку с краю. Подноса, от чего волнистые пряди упали на глаза, – и съесть все остальное.
– Все остальное я не осилю, – честно предупредила я, еще раз окидывая взглядом поднос, – но обещаю съесть кашу и сыр, если мне потом дадут спокойно поработать.
– Не долго. И в постели, – Кивнул мужчина, ожидая пока я сяду и ставя поднос мне на колени, – Потом будешь отдыхать.
– Ладно, – я взяла лекарство, с удивлением окинув взглядом мужчин, которые так и стояли возле кровати. – А вы так и будете тут стоять? У вас дел сегодня совсем нет? Могу помочь придумать.
Мужчины переглянулись, посмеиваясь. Леран демонстративно сел в кресло у камина, закинув ногу на ногу, махнув Тазуру на дверь.
– Иди, я за ней присмотрю пока. Все равно, кое-что обсудить хотел.
– Хорошо. У меня, и правда, дел, как шишек в лесу. Присмотри, чтобы не вредничала. Ченни с ней не справляется. Даже интересно, как баронесса с таким своенравием уживалась под одной крышей.
Выйдя из комнаты, Тазур уже не слышал, как я пробормотала поднос:
– И вполне нормально я с собой уживаюсь. – Выпив горький отвар, подняла голову на усмехающегося Лерана. Хара забавляло все происходящее. – О чем вы поговорить хотели?
– О красном тумане, о разбойниках. О земле этой. Расскажешь?
– Может и да. Вы первый, кто изволит, наконец, нормально спрашивать и слушать.
– Тазур у старожил тоже спрашивает, не наговаривай.
– У него под носом и книги все и карты. И Ченни, и мужики мои дворовые тут всю жизнь живут. Ему нужно было только слушать и слышать, а не по деревням скакать.
– Он привык все сам решать и выяснять. Характер.
– Характер, – передразнила я, кривясь. – Из-за характера вчера чуть всех не погубил. Столько раз говорила, чтоб не выходили из поместья. Кто послушал?
Немного помолчав, отдышалась и успокоилась.
– Вчера хоть все вернулись?
– Только один погиб. Сам за забор полез.
Я только покачала головой. Тут уже ничего не поделать. Я со своей стороны все что могла, исполнила.
