Текст книги "Я прячусь от ветра (СИ)"
Автор книги: Александра Питкевич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)
Глава 24
Осы кружили долго. Как я и предполагала, часа три прошло, прежде чем эти кусачие создания стали убираться прочь. Только заметив, что гул стихает, а в окно начинает проглядывать солнечный свет, я досчитала до десяти и рванула дверь, не позволяя Тазуру успеть и поймать меня за руки.
– Куда?! – возмущенный вопль достиг меня уже у калитки. Я знала, что насекомые почти успокоились и больше не должны кусаться. Так что предстояло побороть только страх. Ведь мне нужно было первой оказаться на улицах деревни. – Анна вернись…
Лард уже через несколько мгновений стоял рядом, хмуря брови. Мужчина недоверчиво оглядывал черные тучи, поднимающиеся над деревней.
– Не кусают больше.
– Успокоились, – пробормотала я, всматриваясь во дворы. Найдя то, что искала, побежала к одному из домов в начале улицы. – Идемте скорее.
Мы едва успели. Деревянная плошка, скрытая среди раскиданных дров, была почти пуста. Я в последний момент успела накинуть сверху платок, сдернув его с головы, не позволяя последним осам подняться вверх.
– Что это?
– Манок. Нужно выяснить, как давно его тут поставили, и кто это был. Посторонних в деревне сразу бы заметили, так что это свои. Только кто?
– Выясним, не переживай. Расскажи про эту штуку подробнее, – Тазур хотел было поднять платок, но в последний момент убрал ладонь.
– Мед и листья полыни. Полынь перемалывают и смешивают с медом. Обычно такой способ используют, когда надо убрать рой из улья. В нескольких километрах выставляют манок, а потом разбивают улей. Осы не селятся в одном и том же месте. Таким способом их можно переселить. Но это опасно.
– Могут закусать до смерти.
Я только кивнула на слова ларда. По телу прошла волна дрожи, стоило только представить, сколько беды могло сегодня случиться.
– Успокойся. Все уже в порядке, – отобрав плошку, укрытую платком, мужчина крепко обнял меня, прижимая к груди и поглаживая по волосам. К горлу сами собой подкатили рыдания, норовя вырваться горестными всхлипами и спазмами. С трудом, не позволяя себе раскисать, загнала рыдания глубже, отстраняясь и вытирая глаза ладонью.
– Что у вас? – Томаш, хмуря брови как Тазур несколько минут назад, прошел во двор, переступая раскиданные дрова.
– Манок нашли. На который эти твари кусачие к деревне пришли. Нужно узнать, кто мог эту штуку выставить. Здесь ведь никто не живет?
Я покачала головой. Дом был из тех, что опустели совсем. Пузыри на окнах, не смазанные маслом, давно полопались, вися ошметками. Крыша кое-где зияла дырами, а дверь так и приросла к порогу, открытая на четверть.
– Нужно будет разобрать эту хибару. И другие, что ремонтировать бессмысленно. Лучше что-то новое поставить.
– Здесь только крышу перебрать надо, по-хорошему. И полы перестелить, – покачал головой Томаш, бегло оглядев дом. – По-порядку разберемся и с этим. А вот как нашего деятеля искать – пока не знаю.
– Пока просто держите нос по ветру, там разберемся. Мы, наверное, пока в поместье поедем. Хватило на сегодня. Анна?
– Нет, – глядя на плошку, в которой под платком зло жужжали осы, покачала головой. – Забор доделать нужно. Здесь столько всего, что не каждый раз спрятаться успеешь.
Тазур смотрел сощурившись и так испытывающие, словно хотел что-то разглядеть, нарисованное на моем лбу, но я так устала, что мне было все равно. Была работа, которую нужно сделать, и больше никого, кто мог бы с ней управиться. Мы простояли так минут пять, пока ларду, видимо, просто не надоело. Выругавшись сквозь зубы и тряхнув головой, он посмотрел уже иначе. Вопросительно и с каким-то участием.
– Помочь могу? – Не сдержав улыбку, чуть растянувшую губы, покачала головой. Темняе глаза блеснули, – Иди тогда, делай что нужно. Но если не успеешь до темна – силой увезу. Понятно?
Я только фыркнула, немного приходя в себя после приступа тоски. Это было бы забавно, посмотреть, как меня пытаются силой заставить что-то сделать в этих землях. Тем более, когда я знаю, что Тазур не навредит людям, а значит никаких рычагов воздействия у него не остается.
– И не кривись так, – фыркнул напоследок мужчина, словно мог читать мои мысли. Забирая плошку с гудящими от злости осами, Тазур направился к выходу со двора. – Будет надо – я придумаю, как с тобой справиться.
Едва – едва успев покончить с забором, сделав только самые основные моменты и оставив женщинам указания, как быть завтра, тяжело прислонилась в лошадиному боку. День оказался трудным и изматывающим. Если так пойдет и дальше, кто знает, справлюсь ли я со всем? Но с другой стороны, назвать постороннего мужчину бароном, передать ему корону и половину обязанностей – правильно ли это? А если подходящий по крови, он окажется не способен быть хозяином в этих землях и над этими людьми? Кром е того, есть еще Тазур и его хары. Как поведут себя они, если кровь проявится у кого-то из младших чинов? Правда ли позволит лард случиться этому браку, как обещал? И наследник. Среди мужчин, что самовольно заняли мои земли, все выглядели опрятными и были весьма хороши собой. Но хватит ли этого, чтобы я смогла разделить постель с тем, кого укажет проведение.
– До чего же сложно, – выдохнув сквозь зубы, совсем не удивилась разыгравшейся мигрени, от которой кровь гудела в ушах, а перед глазами все плыло. Пусть бол была и не сильной, но постоянной и очень раздражающей.
– Ты снова в печали? Я же сказал, со всем разберемся, – Когда подошел лард, я, занятая жалостью к себе, конечно не услышала. Оторвавшись от гладкого конского бока, подняла мутный взгляд на мужчину. Меня начинало страшно бесить его спокойное выражение лица и уверенность в завтрашнем дне. Чувствуя себя сидящей на бочке с фейерверками, какие я когда-то видела на балах в столице, я вдруг почувствовала жгучее желание пристукнуть стоящего напротив мужчину, чем-то тяжелым. Не совсем, а так. Для демонстрации собственного состояния. Видно, что-то эдакое отразилось на моем лице, так как Тазур покачал головой, чуть отступая. – Если ты меня убьешь – легче не станет. Собирайся, возвращаемся в поместье. Хазет, помоги ей сесть в седло. Меня она, боюсь, может укусить.
Едва сдержавшись, чтобы не зарычать, я приняла помощь своего охранника, стараясь не смотреть по сторонам. Наш небольшой отряд из десяти человек прибыл в поместье, когда уже было совсем темно. Лошади безошибочно находили дорогу, но сердце то и дело вздрагивало, реагируя на каждый шорох или черное пятно среди деревьев. Желтые, теплые огни в окнах большого дома, костры, горящие между военных палаток и голоса часовых, которых Тазур с первого дня выставил по периметру. Только они позволили немного расслабиться и спокойно спуститься на землю, а не скатиться в панике под копыта собственной лошади.
Передав поводья Хазету, не оборачиваясь, я быстрее скрылась в кухне, откуда все еще лился свет. Нужно было взять немного успокоительных капель и отправляться в кровать. Такое напряженное состояние могла стать причиной серьезных ошибок с моей стороны.
Тазур.
Анна просто исчезла, стоило остановить коней перед домом. Только была здесь – и уже нет. Я видел, что она сильно устала и раздражена событиями сегодняшнего дня, и, может, даже посочувствовал бы, но это могла нарушить мои планы. А этого допустить никак было не возможно.
Первым делом позаботившись о лошадях, разминая утомленную спину, вошел в кухню, где при уютном свете огня, сидела Ченни. Женщина раскладывала сухие травы, собирая из них определенные композиции. Придвинув стул с другой стороны, чтобы не закрывать свет, оперся локтями о стол, разглядывая как умело действует экономка.
– Вы хотели что-то? – нюхая кривую веточку и откладывая ее в сторону, уточнила женщина. Кажется, ее совсем больше не напрягало мое присутствие в этом доме. Скоро и все остальные привыкнут. Только пара вопросов решить, для закрепления, так сказать. Губы сами собой растянулись в улыбке.
– Да. Дело есть одно к тебе.
– Говорите. Я мысли читать не умею.
– Это было бы слишком, не находишь? Если бы в этом доме кто-то еще и мысли читать умел.
– Может так, а может, и нет. Кто может сказать, – заматывая в чистую тряпицу какой– то готовый сбор, пожала плечами женщина.
– Никто не может этого сказать, – поддакнул я, скалясь. И продолжил, внимательно следя за лицом экономки. – Но меня другое интересует. Скажи мне, Ченни, как узнать, могу ли я стать супругом вашей баронессе.
Нужно отдать должное этой женщине, Ченни почти не вздрогнула. Только руки на мгновение сбились в работе, переломив тонкую сухую веточку. Не знай я всего, не придал бы этому значения.
– Так это и не секрет. Два раза в год обряд проводят у озера. Вот через месяца три, как лето начнется, можно будет ваших воинов и искупать одного за другим, – не поднимая глаз, как ни в чем не бывало, отозвалась женщина.
– Ты меня не поняла, Ченни. Я хочу сегодня, может завтра, знать, подходит ли моя кровь для того, чтобы лечь в одну постель с Анной. Да, милая. Не смотри так. Вы немного заигрались, так что теперь пожинайте плоды. Думаю, для того чтобы меня остановить, нужно нечто большее, чем просто твои слова. И до лета терпеть я не намерен. Так что садись, Ченни, и рассказывай. И не надо больше сказками про лето потчевать. Анну привезли сюда ближе к осени, уже зная, что она подходит. Если способ подошел в тот раз, значит и мне сгодится. Ну, приступай. Дров в поленнице много, можем хоть до утра сидеть.
Глава 25
Утро было каким-то невероятно поздним. Это стало понятно, как только глаза сумели открыться. Все тело ныло, словно остатки простуды еще сидели в мышцах, голова, тяжелым грузом, никак не хотела отрываться от подушки. Вот только яркий, по-весеннему солнечный день за окном оповещал о том, что я проспала все на свете.
С трудом выцарапав себя из-под одеяла, нехотя причесав длинные, требующие мытья, волосы, быстрее оделась и заплелась. Пусть состояние головы уже несколько раздражало, но затевать купание сейчас настроения совсем не было. Может, к вечеру баню натопить? Девчонки мои тоже давно нормально не мылись, так чтоб до скрипа и блеска.
Спустившись в кухню, где призывно пахло едой, почти упала на стул.
– Что, совсем себя загоняли? – Ченни подала кружку с водой, поглядывая с какой-то жалостью.
– Да что-то все из рук валится. Не успеваю я за всем теперь, – как ни тяжело было это признавать, а выполнять свои обязанности с каждым днем у меня, кажется, выходило все хуже.
– Так может вам все же стоит немного помощи попросить? Пришлые, кажется, зла нам не чинят.
– Я и так почти все хозяйственные дела на них скинула, – экономка, поставила передо мной кашу с сушеными ягодами, которую кухарка прятала в глубине печи, ожидая моего пробуждения. От вязкой, тягучей светлой массы пахло маслом, а яркие бусинки ягод были как россыпь драгоценных камней на снегу. – А что с остальным делать – ума не приложу. Еще эти люди… Скажи, зачем кому-то из местных помогать разбойникам? Я кого-то обидела? Кого-то не поддержала в тяжелый момент?
– Кто знает, ваша милость. Люди, они иногда такое делают, что сами потом сказать не могут зачем и почему. Может, не выдержал человек, а может голову ему задурили.
– Но, Ченни. Против своих же, – у меня на самом деле в голове не складывалось, как так может быть. Всю жизнь прожить в соседних домах, каждого по имени знать с рождения, и потом натравить на них рой. Испортить ограду. Выставить манок!
Ягоды застревали в горле. Отодвинув тарелку, устало покачала головой. Никогда не могла представить, что на моих плечах окажется такая неподъемная ноша.
– Нужно нормально кушать, миледи. Иначе ни на что сил не останется, – Ченни с печалью посмотрела на размазанную по тарелке кашу, и положила на стол румяный пирожок.
– Когда пекли? – я не помнила, чтобы на днях месили тесто. По виду выпечка была свежей.
– Ночью. Не спалось что-то, – отводя глаза, пробормотала экономка. Она совсем не часто становилась у огня, но ее выпечку любили все обитатели поместья.
– Ой, перестань, – пытаясь успокоить Ченни, я взяла румяный пирожок, вставая из-за стола, – спекла и спекла. Не сильно много муки ты на них потратила. Иногда можно себе позволить. Девушки где?
– Работают, – все еще пряча глаза, отозвалась женщина.
– Да ну? Сами? И палкой гнать не пришлось?
– Тазур утром приказал, перед тем как в Весту отправиться. Велел, чтобы по двору не шастали. Сказал, если продолжат его воинов отвлекать, первому, кто попросит, замуж отдаст. Каждую.
– И что? Испугались? – я в это совсем не верила. Зная характеры и решительные настроения своих девиц, такая угроза должна была возыметь несколько иной эффект. Тем боле, когда столько свободных, крепких и здоровых мужчин на горизонте.
– Какое там, – усмехнулась кухарка, молча слушавшая наш разговор до этого, – я, когда им ягодный отвар приносила с час назад, слыхала, как эти горлицы обсуждали, что сделать, чтобы заставить нужного воина пошевелиться. А если двоих удастся привлечь, то и выбрать можно будет.
– Небось, Люра воду мутит. Все ей внимания мало. Чувствую, хватит нам с ней беды.
– Мужика ей надо покрепче. С характером, – фыркнула кухарка, – чтоб держал в узде.
Только покачав головой, представила, кому достанется такое счастье.
В ткацкой было светло и тепло. Камин в углу жарко пылал, заставив девушек расстегнуть вороты платьев и скинуть платки. Сейчас пустовал только один станок, остальные же мерно щелкали, стягивая ряд за рядом в плотный, красивый узор. Челноки так и летали в умелых пальцах, переплетая нити.
Две девушки ткали на маленьких станках, создавая удивительной красоты пояса, которые мы продавали в столицу до мора за весьма приличные цены. Еще одна сидела за большим, почти на пол стены, станком, на котором из грубой шерсти, с жесткой основой создавался ковер. Ближе к осени его можно будет хорошо продать в какое-нибудь богатое поместье. Последнее время становилось модным завешивать стены такими гобеленами, помимо красоты, сберегающими еще и тепло в каменных домах.
– Здравствуйте, девушки, – переступая порог и быстрее захлопывая дверь, чтобы не напускать весенней свежести в натопленную комнату, поздоровалась с ткачихами.
– Доброе утро, ваша милость, – стройный гул высоких голосов немного успокаивал, говоря, что все не так и плохо, как казалось еще полчаса назад.
– Здравствуй, Вирана, – Корин, чей небольшой станок стоял рядом с моим у самого входа, тепло улыбнулась. – Как себя чувствуешь?
– Немного слабость одолевает, но не так плохо, как пару дней назад. И даже дел, кажется, на сегодня не так много. Решила к вам присоединиться. Ты брала золото?
– Да. Только два мотка, – золовка протянула тяжелый, жесткий моток, вынув из большой деревянной шкатулки. Эти нитки стоили невероятно дорого, но если вплетать по чуть-чуть в узор, можно сделать совершенно невероятные вещи. Я была не самой лучшей ткачихой в поместье, сказывалась нехватка опыта, но узоры у меня выходили ровные и складные, так что, на парк с Корин, занималась поясами.
– Смотрела, сколько там осталось? Я что-то не припомню, – оставив на вешалке плащ и поправив подушку на стуле, я удобнее устроилась за рабочим местом, разминая пальцы и проверяя, на месте ли мои ножнички.
– Золотых только пара. Еще на один-два пояса будет. Серебряных пять. До осени хватит.
– Значит, будем другие, простые ткать, если серебро закончится.
Пустив первый ряд, внимательно проверяя, как легла нить, резко потянула ручку, стягивая плетение. Ничего, за пару рядов руки вспомнят, как правильно работать, тогда дело пойдет быстрее.
Несколько минут стояла тишина, разбавляемая только стуком дерева и шуршанием.
– Над рекой… – тихо затянула Тати, проворно пуская челнок то в одну, то в другую сторону. Через мгновение песню подхватили все, заставляя мелодию литься ровным, ярким потоком. Пристроившись к общему хору, я, наконец, почувствовала легкость и умиротворение. Пусть не совсем, пусть в глубине булькало черное, вязкое озеро паники и бессилия, но все же мне стало много легче.
Тазур.
Экономка мялась не долго. Видно, сама понимала, что так больше не может продолжаться, рано или поздно, вопрос нужно решать. Убрав свои травки, Ченни вынула небольшой мешок муки, отсыпав пару горстей в миску.
– Если вы к Анне ради баронского титула присматриваетесь, то из этого только беда выйдет, – как маленькому попыталась разъяснить женщина, выливая в тесто теплую воду.
– Я к ней давно готов просто так подступиться, да вот ваша игра в прятки мне все карты спутала.
– А что ей было делать? Выйти к вам и прямо сказать: я местная хозяйка, только трогать меня не можно, иначе духи все пожрут? – Ченни так плюхнула ладонью по столу, что облачка муки разлетелись во все стороны. – Или сказать, что ей муж нужен, только не простой, а с изюминкой? Как ей было поступить?
– Этого мы уже не узнаем, – я в какой-то мере понимал поступки Анны, но сейчас главным было не то, что можно было сделать тогда. Важно было правильно поступить сейчас. А в моем понимании самым верным оказывался простой исход – наша свадьба. При таком раскладе я получал и женщину, которая уже несколько раз приходила ко мне во сне, и земли, на которые имелись официальные бумаги.
– Не узнаем, – передразнила Ченни, пытаясь справиться с переживаниями, от которых немного дрожали руки, перемешивающие тесто. – Так чего вы хотите?
– Все и сразу, – оскал вышел довольно самонадеянным.
– А бывает ли так?
– Если судить, сколько всего интересного я уже получил на этих землях – вполне может быть. Только скажи мне сперва, как зовут нашу прелестницу.
– Вирана. Вирана эль Аст, урожденная Сэрли, баронесса Астоль.
С экономкой мы проговорили почти до полуночи, кажется, достигнув в итоге какого-то понимания. Как выяснилось, Ченни боялась не просто за благополучие баронства, а за личное счастье своей маленькой хозяйки. Это было мне понятно. Так что, по возможности убедив женщину в своей пригодности на роль любящего и трепетного супруга для Анны, я отправился в Весту. Туда, где один вредный старик мог точно сказать, подойдет ли моя кровь для выполнения поставленных целей.
Глава 26
Веста гудела голосами. Люди оживились, в сравнении с прошлым нашим приездом. С разных сторон доносился и детский смех, и стук топоров. Те люди, которых я отправил сюда, заниматься наведением порядка и ремонтами домов, также чувствовали себя довольно свободно. Не знаю уж, что здесь больше поспособствовало, помощь или все же замечательная, солнечная погода, установившаяся с самого утра, но от этого как-то становилось спокойнее. Если что-то и можно было бы назвать «благополучным началом», так это оно и было.
Староста обнаружился в одном из дворов, где заканчивали ремонтировать крышу. Старик командовал снизу работами, весьма довольно щурясь на ярком весеннем солнце.
– Больше свес делай. Чтоб под дом вода не шла.
– Старик, дело к тебе есть, – бросив Слюду в центре деревни, я перегнулся через забор, привлекая внимание старосты.
– Что, снова что-то потерял? – с напускной ворчливостью спросил старик.
– Да я и в прошлый раз ничего не терял, ни в этот. Вопрос к тебе важный. Идем, обсудим.
– Э, а как они без меня справятся-то? – нехотя поднимаясь с чурбака, на котором сидел, спросил старик.
– Уж как-то справятся.
– Сильно ты в них веришь. Как тебя звать там?
– Тазур. И ты этого точно не забывал, так что не начинай, – мне было немного смешно видеть это показательное неприятие, притом что улыбка то и дело растягивала морщинистые старческие губы.
– Ой, – запричитал старик, тяжело опираясь о палку и показательно ковыляя, едва не закатывая глаза, – тяжко жить стало. Колодцы совсем забились, поля пахать некому, огороды… огороды…
– Не придумал еще, что там с огородами? Ты мне список напиши, там разберемся. У тебя и так почти три десятка человек с крепкими руками, а ты все жалуешься. Не ты ли их гнал еще дней десять назад? Не стыдно?
– А чего стыдиться? – староста наконец выпрямился, перестав корчить из себя немощь, – Ты не соврал. Почти все, что надо за пару дней поправили. Если так пойдет, может, как раньше жать будем. В мире и достатке.
– Как раньше – не обещаю, а хорошо попробуем. За тем к тебе и приехал.
– Ну, говори. Помогу, если смогу.
Скрывшись внутри небольшого домика, в котором старик обитал в одиночестве, мы уселись за стол, внимательно рассматривая друг друга.
– Чего молчишь? Видно же, что не о посевах говорить приехал за такой кусок дороги.
– Нет, не о посевах, – все мое настроение вмиг пропало, стоило только оказаться со стариком один на один. А если и правда все, как сказала Ченни, и добром это не кончится? Но не попробовать тоже не дело. – Скажи, правда, что можно хоть сегодня узнать, подхожу ли я вашей хозяйке?
– Узнать-то можно. Но только если не подходишь, может так статься, что рассказать некому будет, – не кочевряжась и не юля ответил старик.
– Этим ты меня не удивил. Но мне все равно знать надо.
– И никак не боишься? – старческие, выцветшие глаза пытливо уставились, силясь рассмотреть какие-то признаки страха в моем лице.
– Отчего же? Боюсь. Но разве это кого-то останавливало? Что делать надо, старик? Мне до лета ждать не с руки. Хоть одну заботу снять.
– Странно ты заботы снимаешь. Миледи нашу в жены взять – это еще себе на плечи тревог повесить.
– Не этих тревог я опасаюсь. Мне легче будет, если Вирана перестанет в одиночестве по лесам скакать и духов отгонять.
– А! – старик довольно всплеснул руками. – Догадался-таки. Так бы и сказал, что крутит тебя, стоит нашу госпожу с кем другим представить. Как тогда говорил? За друга замуж отдашь?
Не сдержавшись, скривился, только картина появилась перед глазами. Не испытывая никакой дружеской радости, отчего-то вмиг захотел исправить форму носа Кастану. Нет, здесь дело не только в правах на землю. Недаром половина войн из-за женщин начинается. Кажется, ничего в ней нет такого волшебного, а от одной мысли кулаки сжимаются.
– По делу говори, старик. Иначе самого скручу.
– Угрозы твои тут силы особой не имеют. Без меня все равно сам не разберешься.
– Ты обещал помочь, – напомнил теряя остатки терпения.
– Обещал – помогу. Только ты готов должен быть, что можешь не вернуться.
– Я к этому уже давно готов. Как только первый раз в руки клинок взял.
– Ну, тогда поехали, раз готов.
Вернувшись едва ли не на полдороги до поместья, старик остановил невысокую лошадку, взятую в деревне, у узкой тропы, едва заметной с тракта.
– Последний раз спрошу: уверен?
– Ты уже раз десять спрашивал, – фыркнул я, игнорируя легкие спазмы в мышцах и тревогу в сердце.
– Как хочешь. Тогда оставляй лошадей здесь. И люди твои пусть тут подождут. Неча по топям шастать.
– Конечно. Именно по этой причине мы туда и направляемся.
– А, ерничаешь? Весело тебе? Хорошо это. Правильно.
– Здесь ждите. Если к закату не вернемся – можете в поместье возвращаться. Никому, кроме Лерана, ничего не говорить.
Спешившись, привязав повод Слюды к ближайшей ветке, глубоко вдохнул. Страх все же присутствовал, но цель маячила перед самым носом, не давая свернуть с выбранного пути.
– Идем, лард. Посмотрим, чем твоя шкура заполнена, – печально усмехнулся старик, ступая на узкую тропу под тени деревьев.
Шли мы довольно долго, часа два-три. Тропа то пропадала, то снова появлялась, петляя между высоких деревьев, перескакивая с кочки на кочку. Кое-где ее пересекало настоящее болото, вынуждая внимательно ставить ноги и еще медленнее продвигаться вперед.
– Мужчины сюда только два раза в год ходят, и то по надобности, – решил вдруг поделиться знаниями старик, умело и ловко для своих лет, перескакивая с кочки на кочку. – Есть особые дни, когда духи озера вроде как более благосклонны. Но сколько в этом правды – не скажу. Так просто повелось, никто правил и не нарушает.
– Лучше расскажи, что делать нужно будет. Мне до условных традиций дела особого нет.
– Да искупаться только.
– Звучит не страшно.
– Это да, – кивнул старик, усмехаясь. Мы прошли еще немного, когда я все же решил спросить.
– Почему мне помогаешь?
– Хозяин из тебя ладный мог бы получиться. И слухи ходят, что милости нашей ты по сердцу пришелся.
– И все?
– А что еще надо-то?
– Ты мне скажи.
– Шума от тебя многовато. А тут, может, успокоишься. Так или эдак.
– Все к праотцам меня отправить хочешь?
– Так ты разве не сам ко мне за этим пожаловал? – и столько иронии в словах, что и не разобрать, правда убить меня старик решил или все же шутит.
Вода была чистой, как слеза, но глубина озера не позволяла рассмотреть дно, только коряги и ветки, плавно, едва заметно, колышущиеся на глубине в три-пять метров. С той стороны, с которой мы подошли, спуска не было. Только резкий обрыв, как бездонная яма, чернеющая тем больше, чем ниже мог проникнуть взгляд.
– С той стороны. Здесь можно сразу утонуть и без посторонней помощи, – старик, Патчу, осторожно ступая по заваленному ветками берегу, начал обходить небольшой водоем. Поглядывая с сомнением на гладкую поверхность, я уже сейчас испытывал некоторый трепет, ощущая, словно кто-то следит за мной со стороны.
Обогнув озеро на четверть, мы вышли на плотную утоптанную землю, плавно, по косой, уходящую в воду. Немного в стороне я разглядел кострище, остатки веток в котором были сверху присыпаны каким-то бурым порошком.
– Не вздумай трогать. Это игрушки ее милости, – строго произнес старик, поймав мой взгляд.
– Это она сюда ходила, красный дым выпускать?
– Да.
– Неблизкая дорога. Особенно ночью и на своих ногах.
– Она не той дорогой ходит, по которой мы пришли. От поместья еще тропа есть. Не сильно лучше, правда, но выбор не велик.
– Давай к делу. Солнце уже к земле клонится, а мы еще и не начали, – признаваться, что от напряженного ожидания начинаю терять терпение было не просто.
– Так делать особо ничего и не надо. Нырнуть только, – устраиваясь на ближайшей коряге, произнес старик, щуря белесые глаза.
– И все?
– И все. А там видно будет.
Быстро скинув одежду, передернув плечами от свежего порыва ветра, приблизился к чистой воде озера. Мне все еще было странно, что таким образом можно было определить, подхожу ли я Анне в мужья. Но тут же вспомнилось другое место, в другой части света, где было такое похожее и в то же время такое отличающееся озеро с черной, как смола, водой.
Изобразив пальцами защитный знак, призывая высшие силы обратить на меня свое внимание, я шагнул в ледяную воду.
Мышцы одеревенели почти сразу, но я продолжал погружаться в чистую воду, поднимая небольшие облачка ила со дна.
Легкое пощипывание, похожее на движение пузырьков, возникло тогда, когда вода достигла шеи. Больше не было так холодно, только мышцы плохо слушались.
– Что мне нужно делать? – крикнул я, обернувшись к старику, в ожидании сидящему на бревне.
– Нырнуть с головой и провести под водой столько, сколько сможешь.
Ладно. Сделав несколько мощных гребков, я проплыл вперед так, чтобы дно не мешало нырять. Глубоко вдохнув, ожидая неприятного жжения в глазах, я нырнул, не позволяя векам закрыться. Если что-то случится, будет обидно пропустить момент собственной смерти, какой бы она ни была.
Здесь все представлялось иначе. Пространство под водой словно раздвинулось. Озеро выглядело много, много больше, чем виделось с поверхности. Мне с трудом, несмотря на полную прозрачность, удавалось рассмотреть хоть часть берегов.
Ощущение пузырьков, щекочущих кожу, стало значительно сильнее, вызывая зуд по всему телу. Когда терпеть стало почти невыносимо, я заметил, как в некоторых местах моя кожа стала вспыхивать бледными искрами. Неяркие редкие вспышки возникали и почти тут же гасли, отделяясь от тела всего-то на расстояние ладони.
Какое-то время я наблюдал за происходящим, пока легкие не стало жечь от нехватки воздуха. Собираясь вынырнуть, последний раз оглядел озеро изнутри и едва не захлебнулся. Снизу, из темноты, на меня смотрело нечто, ловящее искры тремя парами глаз. Темнота вокруг существа клубилась и двигалась, заставляя сердце сжиматься от предчувствия.
Не в силах больше находиться здесь, я резко вынырнул, судорожно хватая воздух. Откашливаясь и хрипя, со злостью подумал, что никак не сравнюсь в скорости с местным обитателем. Мне не успеть на берег первым, если этот шестиглазый захочет напасть.
– Здесь какая-то тварь, внизу, – обернувшись, крикнул старику, стоящему на берегу и опирающемуся на свою палку, но тот только грустно усмехнулся.
– Но ты же не ждал, что там никого не будет?
Ответить я не успел. Нечто крепкое, состоящее из одних мышц, ухватило меня за ногу, дернув резко вниз, так что я успел только вдохнуть, прежде чем ушел под воду.
Меня тянуло все глубже на дно, не позволяя дернуться. Казалось, к ноге прикручена огромная, неподъемная гиря. Пока у меня хватало кислорода, но это не продлится долго.
Опустив глаза, пока меня совсем не затянуло в черноту, рассмотрел щупальце, несколько раз обернутое вокруг лодыжки. Очередная попытка, дерганье ногой, ни к чему не привела. Меня все тянуло вниз. Понимая, что здесь нет возможности что-либо сделать, я просто расслабил мышцы, стараясь не тратить напрасно те крохи воздуха, что еще имелись. Если сейчас меня захотят сожрать или просто утопить, скорее всего, так оно и случится. Обидным казалось только одно: я так и не обнял ни разу Вирану с той страстью и силой, с которой желал не самом деле. А так – вполне приличный жизненный итог. Быть съеденным каким-то монстром в ритуальном озере в проклятых землях. Даже немного поэтично.
Потемнело вокруг довольно резко. Сверху еще попадали какие-то крохи света, но вокруг словно запахнулись занавески, погружая меня во мрак, из которого взирали три пары необычных глаз.
Меня перестало тянуть вниз, но по телу заскользили сразу несколько длинных склизких конечностей, в некоторых местах цепляя кожу сотней мелких иголочек. Медленно теряя связь с окружающим из-за нехватки кислорода, я в последний момент почувствовал, как щупальце обернуло меня вокруг торса, сдавливая ребра.
– Рисковый ты человек, – голос доносился словно через толщу воды, не давая сосредоточиться на словах. Я ощущал ткань под спиной, через которую пробивались мелкие камни, чувствовал холодный поток воздуха, щекочущий левый бок, но никак не мог глаза открыть. – Я уж думал, там и останешься, как тебя наверх выкинуло. Давай, давай. Неча разлеживаться.
Шершавая рука легко потрепала по щекам, не давая провалиться обратно в небытие. Кое-как распахнув глаза, уставился в сморщенное лицо старика.
– Легко ты отделался.
– И что?
– Что «что»? – не понял староста.
– Могу я Вирану в жены взять?
– Да вот тут, видишь ли, неувязочка, – старик сощурился и отстранился, словно не желая отвечать. Поборов слабость, кое-как сел, не позволяя плащу сползти с тела. Не лето на дворе.
