Текст книги "Я прячусь от ветра (СИ)"
Автор книги: Александра Питкевич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)
Глава 18
Утром или нет, но разбудить меня пытались, по ощущениям, буквально через час. Тело ныло, глаза не желали открываться, а кто-то все продолжал и продолжал настойчиво меня звать, легонько похлопывая по плечу и не давая упасть обратно в сон.
Кое-как разлепив глаза, которые ощущались заплывшими, я села. От резкого движения куртка Тазура упала, позволив холодному воздуху, как плети, хлестнуть по спине. Тело тут же прошибла дрожь, но сон слетел почти мгновенно.
– Время, Анна. Нужно собираться и выходить. – Леран подхватил куртку ларда, накинув ее обратно и не позволяя мне замерзнуть совсем. Сам Тазур стоял у дальней, высокой жаровни, запаливая пару факелов от остатков потускневших углей. С факелами по лабиринту не пойдешь, слишком низкие своды и мало кислорода, но собираться при ярком свете было все же лучше, чем почти в полной темноте остывающих жаровен.
Прошло не больше получаса, когда, еще хмурые со сна, неразговорчивые и угрюмые, мы двинулись в обратный путь. Впереди шла Корин, которая с ранних лет играла в этих пещерах со сверстниками, тихо напевая под нос слова другой, не менее важной, и ни чуть ни более поэтичной считалки.
– Три, пять – не вставать… Два, пять, не играть… – я не сразу разобралась с этими считалками, когда меня учили им. Только с пятого раза стало как-то понятно, что повороты зависят от букв, на которые начинаются слова. А сама считалка – это просто рифмовка для более легкого запоминания.
Большую часть пути Люра смогла пройти на своих ногах, только поддерживаемая Михой. Это позволило нам выбраться куда быстрее, чем сперва предполагалось. Конечно, девушку мутило и шатало, но если бы ее несли, мы могли бы застрять в лабиринте до полудня. Низкий потолок, стены, которые в некоторых местах касались плеч, мрак и затхлый, сырой воздух с привкусом мела – все это давило и угнетало, заставляя ступать почти не слышно и, кажется, даже моргать реже.
– Свет! – тихий возглас Тати позволил свободнее выдохнуть, хотя мы все знали считалку, и слышали последнюю строку, произнесенную Корин под нос, которую каждая повторяла про себя.
Оказавшись на свободе, среди кривых низких деревьев, в сумраке пасмурного дня, мы в бессилии присели на траву и камни. Не смотря на многократные прогулки в лабиринте, каждый раз на грани восприятия моячила мысль, а что если. Если собъешься. Если перепутаешь строки. Тонны породы над головой и темные повороты вникуда пугали до дрожи в ногах и холодного пота.
– Девушки, всего пара минут. Не нравится мне небо сегодня.
Совсем не передохнув, мы устало поднялись с камней, медленно спускаясь вниз, где ждали лошади и повозка. Все понимали, что если хлынет дождь, дорога может стать просто невыносимой.
Люра уже совсем висела на руках мужчин. Уложив ее в телегу, на одеяла, которые в пещерах не хранились, мы двинулись в обратный путь. Четверо еще уместились в повозке, подобрав юбки, а вот остальным пришлось решать, кто пойдет, а кто поедет с мужчинами верхом.
– Девушки, мы бы вас посадили по две, но кони боевые. Без хозяина не повезут. И взбрыкнуть могут. Так что придется вам меняться и по очереди ехать либо с нами, либо на телеге. Об этом как-то не подумали, – виновато улыбнулся хар.
– Мы привычные, – тихо отозвалась одна из девиц, смущенно опустив глаза под пристальным взглядом четверых мужчин, – ногами дойдем.
– Если совсем устанете – скажите, устроим привал, или поменяем вас, – Тазур подвел ближе своего коня, протянув мне руку, после того, как помог одной из девушек забраться в седло перед Лераном. – Давай подсажу.
– Кого-нибудь другого возьми. Я не сильно устала.
– Анна, мы только теряем время. Ты болеешь. Полночи была на ногах. И меняне переубедить.
И снова меня остановили внимательные взгляды девушек, притихших в повозке и возле. С земли меня закинуть было не так просто, как со ступеней усадьбы, но лард справился. Вцепившись в гриву Слюды, я с содроганием и каким-то нетерпением ждала момента, когда Тазур заберется на спину коня. От чего-то сегодня мне было как-то страшно сидеть здесь самой.
С легкостью запрыгнув в седло, помогая мне удобнее устроиться на одном из одеял, мужчина щелкнул языком. Наша процессия медленно двинулась в обратный путь.
Примерно через полчаса, когда Люра немного оклемалась и смогла нормально сесть, остальные девушки забрались в телегу, позволяя нам двигаться чуть быстрее.
– Анна, перестань меня чураться. Ты мне нравишься. Да и я чувствую, как бьется твое сердце от моих прикосновений, – тихие слова Тазура, произнесенные прямо в ухо, заставили тело напрячься. Я, несколько расслабившись в дороге, теперь вся подобралась и одеревенела. Если до этого еще можно было как-то делать вид, что ничего не замечаю, то после произнесенных слов это казалось невозможным.
Резко выпрямившись, чуть покачнувшись на широкой лошадиной спине, я только тряхнула головой. Это все было совсем, совсем ни к чему. Представив, сколько сложностей добавится в тот момент, когда лард поймет, что именно я та женщина, которую он так упорно ищет, только сильнее сжала зубы, едва не застонав от злости. До чего сложно все выходит!
– Анна, – решив, что это все на сегодня, я, кажется поторопилась. Лард, чуть придержав коня, чтобы мы еще немного отстали от остальных, продолжил. – Ты свободная женщина. Молодая и красивая. Я тоже вполне хорош собой. И свободен. К тому же, я теперь хозяин этой земли, а ты знаешь едва ли не каждый куст в поместье. Чем тебе не пара?
– Это все глупости… Ах вы ж гаденыши! – я чуть не свернула себе шею, так резко повернув голову, что все вокруг немного смазалось. – Стой. Стой!
– Что там? – Слюда остановился, недовольно кивая головой и фыркая. Повинуясь моему возгласу, замерли и все остальные.
– Следы. Вон по той гряде. Дождь был позавчера, так что они свежие, – в паре метров от неширокой лесной дороги, на гряде, где после зимы еще не до конца «проснулся» мох, четко виднелись следы больших мужских сапог. С овальными подковами на пятках, позволяющими не скользить обуви. В ближних деревнях такой не носили, наши сапожники набивали в несколько слоев кожу, делая своеобразные шипы, и никогда не использовали для этого металл.
– Разбойники?
– Больше некому. Если только ваши молодцы не носят такой обуви. Впрочем, этот рисунок мне кажется знаком. Корин?
Золовка, сидящая перед одним из воинов Тазура, кивнула, присмотревшись.
– Я тоже помню. В тот раз, когда у нас увели трех овец.
– Плохо дело. Что им нужно так близко к Долинке?
– Скажи, Анна, а тот серный туман, что мы выжигали вчера, может иметь к этому отношение? – широко раскрытыми глазами я посмотрела на Тазура, надеясь, что он ошибается в своих суждениях.
– Это будет плохо.
– Хуже, чем есть сейчас?
– Много хуже. Потому, что такие вещи знают только местные. А если к банде присоединился кто-то из своих…
Меня всю передернуло от возможных последствий. Порядок и мир в баронстве держались на страхе, почтении и уважении людей. Присяга здесь была не просто словом, а тем еще ритуалом, не сильно далеким от того, что пришлось пережить мне после свадьбы. Но если кто-то смог преодолеть условия и получить полную свободу, при этом зная все тайны…
– Очень, очень плохо, – голос Тати словно заставил лопнуть пузырь, в котором я оказалась из-за тревожных мыслей. Оглядевшись, ничуть не удивилась тому страху, что плескался в глазах девочек. Кто предскажет, каких дел можно натворить, если только знать где и какие чудовища обитают в этих землях и чего от них ожидать.
Глава 19
Долинка встретила нас непривычной активностью. По улицам туда-сюда сновали люди Тазура, громко и звонко переговариваясь, весело смеясь. В самом центре поселения стояла телега, груженая свежими, медовыми досками, рядом еще одна, с бочками, в которых мы разводили смесь, которой затирали дыры поверх пакли. Трое мужчин работало у ближнего дома, где жила женщина с ребенком, оставшаяся одна пару лет назад. Они правили покосившийся порог и кривой косяк двери, который пропускал любой, даже самый слабый ветерок. Сама хозяйка, еще молодая, но утомленная такой жизнью, стояла тут же, сложив в каком-то испуге руки на груди и следя за работой.
Еще одна группа, подхватив порцию свежих досок, пошла в сторону другого дома, где остался только одинокий старик, мастер по выделке кож, чьи ученики не пережили напастей.
– Что происходит? – я удивленно рассматривала непривычную активность.
– Я тебе говорил. Люди на постой приехали. Дома правят.
– Так они правят те, где кто-то еще живет, а не те, что остались без хозяев.
– Мы с харами решили, что первым делом нужно привести в порядок жилье для местных, а потом уже все остальное. Парни могут и в таких условиях подождать. Не привыкать. Томаш, подойди! – увидев хара, Тазур махнул рукой, сам спрыгивая со спины коня. Широкоплечий, темный и мохнатый, словно медведь, хар передал свою ношу одному из мужчин, стряхивая пыль и опилки с рук.
– Вы как тут?
– Ткачих забирали.
– О, те самые, таинственные девиц, которых Анна спрятала, а сама не знает где? – Томаш усмехнулся в бороду, с интересом разглядывая наш цветник.
– Они самые. Но я к тебе по делу.
– Что стряслось?
– Анна по дороге в деревню следы заметила. Свежие. Пара дней всего, – Тазур понизил голос, ступив чуть ближе к Томашу, крепко удерживая Слюду. – Это не местные ходили. И еще, у нас по дороге произошла неприятность, которая могла вылиться в проблему. Хочу, чтобы ты отрядил людей и с кем-то из местных проверили.
Пересказав Томашу события прошлой ночи и вкратце объяснив, что нужно искать, Тазур, прищурясь, осмотрел деревушку, в центре которой мы стояли.
– Мы сейчас в поместье, я тебе еще людей пришлю, пусть леса прочешут. – Обернувшись, лард зычно спросил, – Девушки, кто-то здесь хочет остаться или все жальше едем?
– Я бы осталась, у меня тут бабка. Проведать, как она.
– И я. Мне тоже нужно бы.
Девушки нерешительно кинули взгляд на меня, дождавшись легкого кивка. Спустившись с телеги, девушки, переминаясь в нерешительности, замерли рядом.
– Идите уже. Все равно пока не до вас. Станки стоят, как мертвые. Какое тут ткачество, – махнула я рукой на обеих. Выдавив смущенные улыбки, обе бросились прочь.
– Тазур, мы можем задержаться немного? – в голове щелкнул какой-то предохранитель, заставив меня заерзать на спине коня.
– Что не так?
Кусая губу, я исподлобья изучала ларда, пока глубоко не выдохнул, покачав головой. Тазур не был ни зол, ни раздражен, а словно просто утомился моим поведением. Склонив голову на бок, я все же решила попробовать поверить ему.
– Заборы.
– Если только я пойду с тобой, – что-то полыхнуло в глазах мужчины, демонстрируя, что это единственное и нерушимое условие, если я хочу сделать то, что нужно.
Не видя других вариантов, опасаясь, что скоро случиться что-то нехорошее, я только кивнула. Если среди разбойников есть кто-то, кто знает правила жизни на этой земле, он может знать и варианты, как эту землю погубить. А оберегать людей – моя задача. Ничего страшного или подозрительно Тазур в этом углядеть не должен был, так что вариантов не оставалось.
– Миха, вы пока к дому Зарины езжайте. Пусть хоть напоит вас, пока я вернусь.
– Не стоит переживать. Мы обождем. Заборы, они важнее, – кивнул головой Миха, трогая поводья.
– Помогите мне спуститься, – оторвав одну руку от шеи коня, протянула я ладонь в сторону Тазура, не доверяя своим ногам при спуске с такой высоты.
– И что мне за это будет? – Сверкая белыми зубами, отозвался мужчина, подходя ближе.
– Вам не понравится, если я попробую слезть сама. Ноги переломаю.
– Женщина, иногда ты слишком серьезна. Я даже начинаю переживать за твое спокойствие, – перестал улыбаться лард, бросая поводья, и крепко хватая меня за талию. – Руки мне на плечи и не бойся.
Сердце стучало в горле. Несомненно, этот мужчина, с его жгучим взглядом, желанием и умением решать вопросы, непробиваемым упрямством и пугающей уверенностью, будоражил мою кровь.
– На меня нагнись, иначе носом полетишь, – усмехнувшись, Тазур просто сдернул меня со спины коня одним быстрым уверенным движением. Прижав к себе, и медленно спустив на землю, позволил проскользить по телу вниз, и не дав сразу отпрыгнуть в сторону. – И не говори, что сердце не стучит. Я все слышу.
Молча отстранившись, только потому, что лард отпустил, только и смогла, что нахмурить брови, отворачиваясь. Да, он прав. Сердце стучит. Но это ничего не значит.
Тазур.
Упрямство. В каждом слове, в каждом жесте, в повороте головы. Только вчера, когда у этой маленькой женщины просто не осталось сил, она сделала все так, как было нужно мне. А теперь вот снова. Чтобы добиться внимания к моим словам, мне приходилось ставить условия и вынуждать ее действовать не по-хорошему. Но я никак, никак не мог придумать, как добиться нужного мне иначе. Разве, совсем бессовестно соблазнить ее. Только от чего-то возникала уверенность, что вместо покорного смущения, я в итоге получу страшную обиду и не вероятный шквал возмущения, замешанного на злости. С этой женщиной так не работало. Она должна была решить все сама, а я мог только подталкивать решение в нужную мне сторону. А еще очистить горизонт от лишних, отвлекающих элементов.
Спустив ее со спины коня, позволив еще немного насладиться запахом и теплом ее тела, дурящим мне голову всю прошлую ночь, я чуть отступил от Анны, позволяя ей расслабиться. Шаг за шагом. Я никуда не тороплюсь.
– Иди, я Слюду привяжу пока. Леран, обождите нас. Может, перекусите с людьми Томаша, – следя краем глаза, куда двинулась девушка, я привязал повод слюды к ближайшему столбу, кинув вопросительный взгляд на своего второго хара. Если Леран уже не обращал внимания на наши разговоры с Анной, то Томаш вопросительно поднял брови, едва заметно оскалившись.
– Думаешь, про тебя девица?
– Определенно. Особенно это стало понятно, как выяснилось, что мне совсем не обязательно жениться на баронессе. Там какие-то сложные условия, и не всякий подойдет.
– Что, стоит предупредить парней? – улыбка Томаша становилась все шире. Ему явно понравилась подоюна новость.
– Можно. Только пусть сильно не галдят, а то иногда хуже баб в базарный день, – у меня у самого, против воли, на лице расплылась довольная ухмылка. Про меня. Определенно, эта девица про меня.
– Как прикажешь. Иди, пока совсем не пропала твоя красота.
Кивнув хару, побежал в ту сторону, где скрылась Анна.
Она вышла из деревни, обойдя ограду с внешней стороны и медленно двигалась вдоль, ведя рукой по невысокому забору, который местами был частью дворовых оград, становясь выше, а кое-где оставался сам по себе, не поднимаясь и до бедра. Сейчас, когда я наблюдал со стороны, было видно, что Анна тоже пострадала от всех этих лет труда, горя и борьбы. Если ее лицо и фигура не выглядели столь изможденными, как у других местных жителей, это говорило только о том, что она другая. И здесь мне становилось совсем непонятно, к чему такое сопротивление почти каждой моей попытке помочь. Да, сегодня кашель донимал ее меньше, не смотря на сон в таком малоприятном и негостеприимном месте, но, думалось мне, в нормальных условиях эта женщина все же выглядит не так. Не такой утомленно, не такой опечаленной, серьезной и озабоченной. Слишком много событий для маленькой женщины. И я сделаю все, чтобы к ней вернулась былая свежесть и сила, какие были до мора.
Подойдя ближе, попытался разобрать, что именно высматривают ее глаза, но не нашел ни малейших отличительных черт.
– Что ты смотришь?
– Целостность забора.
– Покажи и я тебе помогу, – тонкие пальцы скользили по дереву, задержавшись на одной из вертикальных штакетин, там где они огораживали чьего-то двор. Вверх-вниз. Вверх-вниз. Почему-то это плавное, осторожное, даже почти нежное движение, заставило мою кровь медленно забурлить, вскипая.
– Не поможешь. Кожа на пальцах слишком грубая, – хмуря брови и даже не поворачивая головы в мою сторону, отозвалась Анна, продолжая оглаживать доску. А у меня возникала неприятная мысль, что я чертовски сильно завидую куску дерева в данный момент.
– Это какой-то не объективный вывод, – захотелось зацепить ее, а лучше вовсе оторвать от этого забора, чтобы она уделила мне хоть половину того внимания, что досталась забору.
– Да, да. Думай, как знаешь. Посмотри, это же не такая доска, как соседние. Или я ошибаюсь?
Отступив, Анна с напряжением и ожиданием посмотрела на меня. Тряхнув головой, перевел все внимание на забор, пытаясь рассмотреть, что не понравилось девушке.
– Да, здесь гвозди новее. Сама доска вроде бы как и такая же, чуть светлее разве, но посмотри на шляпки.
Приглядевшись, девушка выругалась так, что я не вольно восхитился, запоминая особо витиеватый оборот.
– Не думал, что ты так умеешь.
– Пусть это не совсем прилично, и мама дала бы за подобное по губам, но иначе ситуацию не описать. Кто-то подменил часть забора.
– Для чего?
– Видно, чтобы нарушить границу.
– Это как в Вийке? Забор не позволит Красному туману попасть в деревню?
– Это не только от Красного тумана. Здесь еще много кто бродит. Не нравится мне все это. Нужно поправить ограду.
– И как?
– Сперва нужно выяснить, сколько частей забора заменили. Остальное не наша забота, – сняв с пояса ножик, который болтался на поясе возле ключей, Анна сделала большую зарубку прямо там, где до этого водила рукой. Под серой доской, пропитанной дождями и снегом, открылась белая древесина.
– Она точно здесь не так долго, как остальные.
– Ты хочешь проверить все?
– Придется.
Идя вслед за Анной, все не мог успокоиться, распаляясь сильнее с каждым движением маленькой ладони, скользящей по забору. Понимая, что еще немного, и просто прижму ее к этому забору, тряхнул головой и тихо пробормотал:
– Анна, ты можешь это делать не так… чувственно, медленно и…
– Что? – и снова хмурый взгляд и непонимание в глазах.
– Да ничего уже, – позволяя волне накрыть себя с головой, будучи готов получить по лицу за такие дела, просто ухватил ее за плечи, придавив к забору всем телом. – Уже ничего.
Красивые, карие, с зеленцой, глаза широко распахнулись. Рот приоткрылся, готовясь выплеснуть на меня поток возмущения, но я уже не слушал. Не позволяя ей двинуться, удерживая одну ладонь, а вторую зажав между нами, чтобы не оттолкнула раньше времени, сделал то, что хотел всю дорогу до деревни. Прижался губами к шее. В том месте, где заканчивался ворот грубого платья. Под губами грохотал пульс, а сиплый, удивленный вдох лучше всего другого показал, что с обоюдным желанием у нас нет вопросов. Только с согласием. Оставив жгучую, огненную метку на шее, на мгновение отстранился, посмотрев в растерянные, несколько испуганные глаза.
Анна дернулась, но так слабо, что это было бы невозможно зачесть как попытку даже при большом желании. Пообещав себе, что отпущу ее через три вдоха, прижался к обветренным, шершавым губам, оказавшимся слаще меда. Осторожно, медленно смакуя этот пьянящий вкус, прижал одну ладонь к ее щеке, не позволяя отвернуться.
Анна дрожала и тихо, едва ощутимо вздыхала, но не отвечала на поцелуй и не пыталась отстраниться. Она словно пребывала в каком-то трансе, завороженная то ли моими действиями, то ли собственными ощущениями. А я не могу насытиться этой ее нерешительностью и нежностью, которые так резко контрастировали с обычным показательным поведением.
Приоткрыв на мгновение глаза, заметил как медленно, внезапно отяжелев, опускаются веки Анны. Она еще не сдалась, но, кажется, была сейчас не в силах бороться с нами обоими. На мгновение позволив себе прижаться к ней теснее, впитывая этот вкус, запах и ощущение дрожи, идущие от женщины, отстранился, всматриваясь в лицо. Аккуратное, с тонкими чертами лица и припухшими губами, оно сейчас не выдавало никаких эмоций. Одна ладонь коснулась нижней губы, густые ресницы медленно, с трепетанием поднялись, рассеяно и невидяще рассматривая пространство у меня над плечом, словно прислушиваясь к чему-то внутри.
– Больше не трону. Прости, но ты так притягиваешь, что невозможно дышать.
– Напрасно это все. Того, о чем вы мыслите, не будет.
– Это пока еще неизвестно.
– Да, – в том же трансе, задумчиво отозвалась Анна, и я не был уверен, что у нас один и тот же предмет разговора
Глава 20
Я пыталась собрать мысли воедино, но никак не могла привести голову в порядок. Мокрые ладони подрагивали, губы пульсировали. Не в силах с собой ничего поделать, совершенно не представляя, что будет дальше, я просто отвернулась от Тазура, пытаясь вернуться к прерванному делу. Чувствуя спиной обжигающий взгляд, путаясь и вздрагивая, водила ладонью по забору, совсем не чувствуя под пальцами узора древесины.
– Какая ты… – Тазур подхватил мою вторую ладонь, потянув обратно в деревню, – Все равно толку чуть. Сейчас разберемся. Томаш! Дай мне двоих ребят, кто посвободнее.
Пока я, все еще оглушенная, удерживаемая на месте большой теплой рукой Тазура, лард бегло разъяснял хару, что нужно сделать.
– Их нужно пометить, чтобы не спутать.
– Что потом с ними делать?
– Без понятия пока. Анна как немного передохнет дома – скажет.
Но это важно.
– Духи и прочая нечисть?
– Да. И попробуйте выяснить у местных, кто здесь шастал в последние дни подозрительный.
Раздав указания, Тазур подхватил Слюду и повернулся ко мне.
– Давай, я отвезу тебя в поместье.
– А остальные как?
– С ними слишком долго, а хотел бы, чтобы ты отдохнула и объяснила мне про заборы.
– Нет, – упрямо покачав головой, я все же устало потерла глаза. Ситуация с каждым днем становилась все запутаннее и сложнее. Если раньше на мне были только духи и деревни, то теперь предстояло еще что-то делать с Тазуром и его страстью. И ко всему прочему эти разбойники. Они больше не походили на простую банду грабителей, угрожающую путникам, а стали вполне явной угрозой. Кажется, я скоро просто сойду с ума или стану человеком с несколькими личностями.
Горько хмыкнув от этой мысли, поняла, что по сути я уже достигла этой точки. Может, старуха из деревни права, и стоило бы озаботиться супругом. Просто чтобы избавиться от части обязанностей и необходимости строить из себя экономку.
– Без них не поедешь? – не менее упрямо сжал зубы Тазур, сверкая глазами.
Я только покачала головой.
– Просто для того, чтобы ты понимала: мне не стоит труда закинуть тебя на спину Слюды и доставить в поместье, но я в какой-то мере опасаюсь, что на твои крики сбегутся все демоны окрестных лесов.
С трудом подавив улыбку, чуть опустила голову, не давая ему разглядеть выражение лица. Его слова, действия вытворяли что-то невероятное со мной, вызывая совершенно нетипичные реакции.
Еще раз для виду покачав головой, Тазур что-то проворчал под нос, но все же направился туда, где стояла телега. Девицы большими глазами смотрели на пришлых, работающих полуодетыми, мужчин, сидя так тихо, как никогда. Кажется, эти «варвары» оказывали какое-то магическое действие на местных барышень. А может все так, как говорили старшие кухарки: девки просто изголодались по вниманию.
– Смотрите не набросьтесь на них. И слюни подберите, – сердито, стараясь придать лицу более грозный вид, произнесла я, остановившись рядом с телегой.
– Ми…
– Анна, – перебила одну из девушек Корин, чуть скосив глаз в сторону, – милая Анна, они и правда все одиноки и прибыли сюда «строить жизнь»?
– По крайней мере, это то, что известно мне. Но все же сильно не распушайте хвосты. Мы не знаем, как у них обстоят дела с порядочностью.
Девушки тихо зашушукались, вдруг громко хихикнув, когда мимо прошла очередная пара тазуровых воинов, несущих на плечах еще одну партию длинных досок.
– Безнадежное дело, – тихо выругавшись под нос, я повернулась к Корин, как к самой адекватной. – Загружай их.
Тихо посмеиваясь, девушки по очереди забрались в повозку, не переставая косить глазами и шушукаться.
– Окосеют.
– И чего ты кипишь? Пусть смотрят, – фыркнул лард, весьма довольно протягивая мне руку, чтобы помочь забраться на спину Слюды. Не смотря на то, что часть девушек останется в Долинке, места в телеге все равно не хватало на всех. Тяжело вздохнув, посмотрела в глаза мужчины, надеясь на простой и открытый разговор.
– Они все наивные и доверчивые. Я боюсь, что девочки потом будут страдать.
– Не будь женщины наивны и доверчивы, откуда бы брались дети? – закидывая меня на спину коня, поднял бровь Тазур. – И ты же не сможешь оградить их от этого. К чему это? Тем более, несчастье не предрешено.
Задумавшись, я вдруг вспомнила слова фея на лесной дороге. Что нам с ним, по отдельности, предрешено счастье.
До поместья мы добирались почти в полном молчании. Девицы, видно, переваривали обилие здоровых и свободных мужчин. Больших, сильных и, что лукавить, довольно привлекательных. Я же раздумывала о предопределенности счастья и несчастья.
Как только мои ноги коснулись земли, я махнула рукой Корин, чтоб сама разбиралась с девушками и улизнула в кухню. Передав Ченни пару простейших распоряжений и попросив чем-то занять ткачих, пока они не наделали беды, ушла в комнату. Мне срочно требовалось свое, родное пушистое одеяло. И подушка.
Поездка так измотала мои нервы, что я отключилась задолго до обычного часа.
Следующие пару дней прошли в обычной суете. Мне, точнее Тазуру, привезли информацию о замененных частях забора. С заданием проверить ограду лард отправил людей и в Весту. Девушки, занятые то стиркой, то уборкой своей большой спальни, пока держались обособленно от мужчин, хотя игнорировать их внимание иногда было сложно. Я даже видела, как девчонки тянули жребий, решая, кто пойдет через весь двор за водой к колодце. Словно в доме воды не хватало. Поправив платок, ярким пятном выделяющийся в серости весеннего дня, быстро оправившаяся Люра, ухватив пару ведер на коромысло, виляя задом, медленно, задрав нос, шла через двор. С одной стороны, хотелось треснуть вредине по уху за такие дела. Но если посмотреть иначе, чем девка была не права? Может, мне стоило не осуждать, а присмотреться да чему-то научиться?
Ей в след летели громкие предложения помощи, несколько человек ларда, работавших на стройке, все же оставили инструменты, бросившись к Люре. Но девушка даже не улыбнулась, плавно обойдя внезапное препятствие. Изящно, совсем не как обычно, присев, Люра опустила свою ношу, чисто с королевским достоинством начав крутить ручку колодца. Зная, что будет дальше, я только отошла от своего окна, на втором этаже, тяжело вздыхая. В чем-то Тазур прав. Сберечь девушек от душевных переживаний, удачи или провала в любви – не в моих силах. Мне бы со своими делами решить вопрос.
Видя Тазура всего-то минут пять за прошедшие дни, я и не знала, что дальше думать после того внезапного поцелуя в деревне. Если он был не серьезен – тогда все не хорошо. Но если слова ларда правдивы, и это что-то да значит – все еще хуже.
Терзаемая мыслями, я спустилась вниз, как раз застав возвращение Люры в кухню, где ее нетерпеливо ждали остальные девушки. Гордо неся себя, и пару ведер воды в придачу, ткачиха проплыла в дом, захлопнув дверь и отрезая десятку мужчин вид на эту цветную стаю, разодетую в лучшие передники и юбки.
– Какие вы у меня умницы, – не удержавшись, громко произнесла, когда смех и восторженные ахи смолкли, – За два часа принесли в дом четыре ведра воды. Которую можно набрать в соседней комнате.
Девушки смущенно обернулись, опустив головы. Только Люра, кажется, никак не могла выйти из образа, все так же гордо держа голову.
– Корин где?
– Ткацкую топит, – тихо отозвалась Тати, больше других переживая о том, что их застукали.
– Сама? А вы что должны были делать, хорошие мои? Так вот, последнее предупреждение. В свободное время можете делать что хотите, но и отвечать будете за последствия сами. А пока у вас есть работа, будьте так добры, ее выполнять. Все помнят, на каких условиях здесь работают?
– Да, ваша милость, – легкие виноватые, чуть кривые книксены и опущенные головы.
– Брысь тогда. И чтобы я больше не слышала, что Корин одна в ткацкой работает.
Подумав, что пока дел не слишком много, стоило бы быстро съездить в Долинку с Хазетом, выправить заборы. Пока Тазур с Лераном уехали в дальние деревни.
