Текст книги "Я прячусь от ветра (СИ)"
Автор книги: Александра Питкевич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)
Глава 30
Мне показалось, что минула половина жизни, не меньше, когда зрение вновь прояснилось и я увидел перед собой сосредоточенное и встревоженное лицо Вираны. Кажется, все шло не совсем так, как предполагалось. Поймав мой взгляд, баронесса закусила губу.
– Ты точно прошел испытание черным озером или это просто способ меня уговорить? Ты только что едва не отдал свою жизнь на потеху духам.
– Я и правда был в озере, но, по словам старика, который меня туда проводил, все не очень однозначно.
– Было бы не лишним понять: ты дурак или настолько самоуверенный кретин?
– А есть разница? – голову больше не давило, и с каждой минутой я чувствовал себя все лучше. Даже какое-то ощущение эйфории появилось, несмотря на то, что мы все еще стояли в этом устрашающем тумане.
– Думаю, что нет, – Анна чуть скривилась, явно испытав облегчение, но не желая это демонстрировать. Отдернув ладони, она внимательно осмотрела белую кожу, на которой были темные порезы. Они больше не кровоточили, но вместе с подсохшими бурыми разводами выглядели так себе. Вынув из кармана кончиками пальцев чистый платок, Вирана тихо пробормотала под нос. – Надеюсь, это последний раз. Как-то мне не очень нравится.
Мы стояли валом тумане, отделенные и от камней, и от людей внутри круга. Даже Нима была только темным, размытым силуэтом. Голоса все еще присутствовали на периферии, но больше не пытались пробиться в мою голову или сдавить череп тисками короны.
– Это все?
– Почти, – Было видно, что Вирана все еще несколько раздосадована и сердита, хотя ее настроение изменилось все же в лучшую сторону по сравнению с тем, что было утром. Дрожащими пальцами женщина попыталась вытянуть нож из чехла на поясе, но едва не выронила на землю. Было видно, что ей все еще больно шевелить руками.
– Давай я. Что ты хочешь сделать? – я ожидал, что она отшатнется, но Вирана только тяжело вздохнула, поворачиваясь немного боком.
– Хочу разрезать платок. Я совсем забыла о том, что нужно два.
Не обращая внимание на легкое покалывание и ноющие ощущения в руках, вытянул маленький женский нож из чехла, одним движением разрезав белую ткань на два лоскута. Оружие, хоть и простое, предназначенное для бытовых нужд, оказалось очень острым и в отличном состоянии.
– Кто тебе точит нож?
– Хазет этим занимается обычно.
Я хотел было помочь ей обвязать порезы, но Анна отступила, покачав головой и поджав губы. Замечательно. Все же обида была довольно сильна. Не просто нам будет наладить добросемейные отношения.
– Долго еще этот туман будет держаться?
– Дня три. Еще не все закончилось. Первый этап, так сказать, – Вирана медленно, устало вышла из круга, двигаясь куда-то в сторону оврага.
– Ты куда? – требовалась определенная смелость, чтобы покинуть островок, казавшийся относительно защищенным.
– Ты же не собираешься здесь стоять три дня? Да и твоим людям вместе с Нимой нужно дать возможность вернуться по домам. Они, в отличие от нас, не могут никуда двинуться, пока туман здесь.
– И куда же мы?
– Отдыхать.
Вирана
Может, он бы и не посмел. Я понимала, что меня берут на страхе за жизни людей и на ответственности. Это было так очевидно, что просто сводило скулы, но в том-то и была ирония. Я знала, что происходит, но согласиться на заключение брака было единственным верным решением.
С каждым днем мои силы словно таяли, неспособность охватить все сразу выедало нервную систему. Так что выбор Тазура в качестве супруга был вполне хорош. Если не брать в расчет обстоятельства. Ненавижу, когда меня к чему-то вынуждают!
Когда мужчина едва не потерял сознание, стянутый путами тумана, как щупальцами, я испугалась. Как бы меня ни бесило происходящее, как ни хотелось бы залепить ему пощечину, я просто не могла представить, как быть дальше, если туман все же его проглотит. У меня задрожали коленки, все поплыло перед глазами от ужаса. За прошедшие недели я в полной мере смогла оценить его способности к организации людей и к управлению. Теперь же было просто до холодного пота жутко, что я стану делать, если предстоит вернуться в поместье одной.
– Оставьте его мне. Оставьте, – тихо забормотала я, надеясь, что еще не слишком поздно. Зажмурившись изо вех сил, бормотала под нос, ожидая решения бесплотных обитателей долины.
Я услышала, как он очнулся. Мужчина глубоко вздохнул, тряхнув головой. Я не почувствовала, чтобы тяжесть, давящая на плечи, стала сильно меньше, но на все нужно время.
Замотав руки, почти шатаясь от усталости, я побрела вниз, через овраг, утягивая с собой часть тумана. Пока еще он завязан в основном на меня, так что стоило убраться подальше.
– И куда же мы?
– Отдыхать, – я так хотела спать, что была готова лечь прямо на сырой мох, только бы меня не трогали в ближайшие недели.
Тазур послушно, как привязанный, брел позади. Следуя по узкой, едва заметной тропе, я несколько раз покачнулась, едва не рухнув в тонкую весеннюю траву.
Последний раз меня поймали за локоть, когда я уже была не способна сама удержаться на ногах. Тазур, несмотря на мои слабые, едва слышные протесты, подхватил на руки, крепко прижимая к своей кожаной, с меховыми вставками, куртке.
– Куда идти, женщина?
– Прямо. До сторожки, – укладывая ладони так, чтобы было не больно, тихо отозвалась я, в бессилии закрывая глаза. Вокруг нас все еще вился туман, но он был уже не таким плотным, позволяя видеть тропу, а голоса тихо что-то шептали сами себе вдалеке, не тревожа нас. Уткнувшись носом в теплую кожу, я позволила себе закрыть глаза. Раз уж он сам решил взять на себя все заботы, пусть и занимается. Я устала.
Меня мерно укачивало на крепких руках, не давая открыть глаза. Не знаю, сколько времени мы так шли, но очнулась я только раз на пару мгновений, когда тело оказалось на жесткой лежанке, пахнущей пылью.
Тазур
Она падала. Спотыкалась на каждом шагу, шатаясь как пьяная. В какой-то момент я сократил расстояние между нами, опасаясь, что Вирана просто разобьет себе голову, запнувшись в очередной раз. Почти так и случилось. Я среагировал не так быстро, как хотелось бы, но сумел поймать ее. Подхватив женщину на руки, поразился, какой легкой она кажется сегодня. Ни влага, напитавшая одежду, ни тяжелый плащ, словно не отражались на ее весе. С трудом разобрав, куда нам нужно, медленно побрел по узкой тропе, надеясь, что успею найти таинственную «сторожку» до темноты. Бродить по этим лесам со спящей женщиной на руках – не лучшая идея. Впрочем, даже просто сидеть под деревом я был не согласен. Мало ли, сколько времени требуется местным духам, чтобы признать во мне своего.
Небольшой домик, слепо глядящий всего парой окон, показался из тумана как черная тень. Строение выглядело крепким, словно не стояло в лесной глуши неизвестно сколько времени. С трудом откинув стальной крючок на двери, толкнул дверь внутрь, проходя в темное помещение. Остатки дневного света позволили разглядеть скромную обстановку. Небольшой стол у окна, большой камин, почти на полстены, пара шкафов, сундук и широкая лавка, укрытая каким-то тюфяком. Наверх, под наклонную крышу вела лестница, но там было достаточно темно, чтобы разглядеть хоть что-то.
Опустив Анну, которая так и не проснулась, на лавку, огляделся еще раз, раздумывая, с чего начать. Стопка дров, ровно выложенных между стеной и камином, быстро расставила все на свои места. Выйдя за хворостом, с удивлением отметил, что туман не окружил дом, а остался стеной чуть дальше, создавая кольцо. Присмотревшись, увидел тонкую линию из красной глиняной крошки, опоясывающей строениепо кругу. Туман не пересекал защитный контур. Покачав головой, стараясь пока не думать о том, что никак не получалось понять, вернулся в избушку.[11]
Как только в камине весело затрещал огонь, стало как-то легче дышать. Дом тут же перестал казаться таким пустым и заброшенным, во все стороны потянулись теплые щупальца.
Порывшись в шкафах, обнаружил стеклянные банки, наполненные зерном и запечатанные воском. Была еще одна, содержимое которой я опознал не сразу. Черные, тонкие кусочки выглядели так невзрачно, что узнать в них мясо получалось с трудом. Там же отыскав котелок, вышел в темнеющий лес.
Потребовалось два раза пройти вокруг избушки, чтобы разглядеть еще более неприметную и узкую тропку, уходящую вниз. Пообещав себе, что не пойду больше двух десятков шагов, я углубился между деревьев, надеясь отыскать ручей.
Отлив часть воды в пустой кувшин, повесил котелок над огнем, надеясь, что получится приготовить хоть какой-то ужин.
Запалив свечу, пытаясь разогнать немного вечерние сумерки, отправился наверх по широкой и довольно удобной лестнице. Невысокое пространство под крышей было оставлено под спальное место. Только вот помимо выскобленных досок там не было ничего. Пришлось спускаться и исследовать дом дальше на предмет хоть каких-то одеял.
Искомое обнаружилось почти сразу. Несколько одеял, шитых из звериных шкур, были плотно скручены и сложены в сундуке. Вытряхнув шкуры от пыли, разложив их под крышей, подошел к Анне, едва не падающей с лавки у стены. Даже укрытая плащом и моей курткой, она, казалось, мерзла во сне.
Скинув лишнее, чтобы не мешало, вновь поднял ее на руки. В ответ мне раздалось ворчливое сонное:
– Оставь меня.
Усмехнувшись, осторожно двинулся к лестнице.
– Как скажешь, Анна. Как скажешь.
Кажется, она даже не проснулась, пока я медленно взбирался наверх. Уложив ее в меха и укрыв сверху, надеясь, что после отдыха, у кого-то будет более благодушное настроение для разговоров, спустился вниз. Самое время озаботиться хлебом насущным.
Глава 31
Я не чувствовала ни ног, ни рук. Голова гудела, и хотелось спать. Было такое ощущение, что меня чем-то опоили, так тяжело двигались мысли. Я больше почувствовала, чем услышала, как кто-то сел рядом.
– Ты проснулась? – тихий мужской голос удалось опознать не сразу, но когда стало ясно, что это Тазур, дышать стало чуть легче. Его присутствие не пугало и давало надежду на то, что ничего страшного не произойдет. – Как себя чувствуешь?
– Не очень хорошо. Словно брела всю ночь по морозу, и мои ноги-руки решили больше не слушаться.
Голос сипел и царапал горло, но я все же смогла договорить. Почти сразу заледенелых пальцев коснулись теплые мужские руки.
– И правда замерзла, – пробормотал мужчина, начав осторожно растирать онемевшие кисти. От конечностей тут же по телу побежали сотни неприятных мелких уколов, вынуждая резко дернуть руками. Особенно неприятные ощущения расходились в места порезов. – Потерпи, сейчас пройдет. Ты снова болеешь или это вследствие обряда?
– Нет и нет. Это просто от усталости, наверное. В прошлый раз я чувствовала себя хорошо, – когда руки немного отогрелись, удалось, наконец, открыть глаза и осмотреться. Было довольно светло, внизу гудел огонь в камине, рассыпая по потолку яркие всполохи, меня же окружали пушистые меховые одеяла, расстеленные на деревянной поверхности.
– Тебе нужно поесть. Получилось, конечно, не так вкусно, как могло бы, но достаточно съедобно. Как ноги?
– Ничего, – пошевелив пальцами на ногах, поняла, что и правда начинаю согреваться. Да и в целом, я себя чувствовала лучше и спокойнее. – Идем, попробуем, что ты приготовил.
– И ты мне расскажешьнекоторые важные вещи, – весомо добавил Тазур, чуть прищурив глаза в полумраке.
– Расскажу. Может быть.
Спустившись вниз под внимательным надзором Тазура, с некоторым удивлением увидела, что все приведено в порядок и сделано едва ли не в лучшем виде. Даже стол, на котором стояла пустая тарелка, был протерт начисто от пыли.
– Не знала, что ты настолько хозяйственный, – с некоторой досадой пробормотала, усаживаясь за стол.
– Жизнь переездами заставляет уметь все. В поместье просто в этом нет надобности, а так – да, мы достаточно хорошо приспособлены к жизни.
– Я знала, что твои воины обучены, видела, как справляются со стиркой, но не ожидала о тебя.
– И это все теперь твое, – широко усмехнулся Тазур, ставя передо мной тарелку с кашей. Я с трудом удержалась, чтобы не скривиться от такой бравады. Но мужчина тут же стал серьезным, усаживаясь напротив. – Но если серьезно, сколько мы здесь должны провести и что еще необходимо сделать? Это ведь не все?
– Нет. Теперь тебя туман не тронет, хотя я до сих пор поражаюсь, как ты решился на подобную глупость, не будучи уверенным в успехе, – стараясь смотреть только в тарелку, ответила мужчине.
– Это был единственный верный вариант, пришедший в голову после нескольких дней размышлений.
– Да? А у меня спросить не пробовал? – вопрос все равно вышел резким, как я ни старалась сдержать собственное возмущение, вновь всколыхнувшееся внутри.
– И что бы ты предложила? – Тазур отвечал спокойно, но в голосе не было мягкости. Только сталь и уверенность в правильности собственного решения. – Ждать до лета? Или отдать тебя тому, кто больше подходит по крови? Уж прости, я был готов рискнуть, чтобы иметь право сидеть сейчас на этом месте, напротив тебя.
– Но ты рисковал не просто потерей какой-то мелочи. Ты рисковал жизнью!
– Ну так помни об этом, когда будет возникать желание пристукнуть меня во время семейных ссор!
Удивленная, подняла глаза, пытаясь угадать – он сейчас насмехается или пытается поставить меня на место. Почивший барон никогда не разговаривал со мной так прямо и откровенно, большую часть времени ограничиваясь улыбками или бытовыми вопросами. Но вот чтобы высказываться о семейных ссорах и отношении – этого не было. Даже сама мысль о ссоре оказалась для меня какой-то странной. Одно дело спорить и одергивать работника или постороннего мужчину, но мужа… Мы были супругами, а была ли между нами страсть, как-то мало волновало и меня, и остальных. Решение барона являлось окончательным. Впрочем, он крайне редко оспаривал мои слова, чтобы у нас могли возникнуть серьезные разногласия.
– Я не уверена, – отложив ложку, медленно начала я, – что у нас схожие представления о супружестве.
– Думаю, именно по этой причине мы сейчас сидим с тобой за этим столом, – кивнул Тазур. – Я представляю себе текущие заботы, но что еще к ним добавится – для меня загадка. Те же заборы, духи и дикие осы…
– Большая часть этих дел останется на мне, я просто должна показать и объяснить, что делать в той или иной критичной ситуации. Забота барона, – в первый раз произнеся его новый титул вслух, я запнулась. Пришлось откашляться, переведя взгляд в сторону, чтобы не чувствовать неловкости, – забота барона – в обеспечении земных благ. Безопасность, посевы, овцы, возобновление торговли. В том году у нас было только два торговых каравана, а это очень мало.
– С этим я справлюсь. Если ты будешь подсказывать.
– Если бы ты сразу спрашивал моего совета…
– Если бы я проводил с тобой еще больше времени, мы бы оказались здесь гораздо раньше, Вирана. Я весьма удивлен, что мне потребовалось столько времени и посторонняя подсказка, чтобы догадаться. Думаю, что некоторые мои люди были более внимательны и кто-то сообразил быстрее меня.
– Леран знает.
– И предпочел мне не сообщать? Надеюсь, у хара были весомые причины. Скажи мне еще кое-что: наш союз официально заключен? Ваши законы мне не до конца известны, но по меркам моей родины, некоторых пунктов не хватает.
– Запись в родовых книгах. И консумация брака.
– Надеюсь, без присутствия свидетелей? Мне-то они не сильно помешают, но насчет тебя не уверен… – Тазур вопросительно поднял бровь, ожидая ответа, а мне вдруг стало жарко, как в печи.
– Нет, в наших землях такой традиции не следуют уже давно, – то натягивая, то ослабляя повязку на одной из ладоней, пробормотала в ответ. Как-то я немного подзабыла об этой составляющей.
– Вот и замечательно, – широкая, белозубая улыбка сверкнула в полумраке. Поднявшись со своего места, Тазур подкинул дров в огонь, потянувшись. – Тебе нужно что-то? Могу проводить к ручью.
– Я найду дорогу сама, – необходимость умыть лицо казалась едва ли не самой необходимой. Хоть немного времени в одиночестве.
– Небезопасно ходить по лесу в темноте. Там уже вовсе ничего не видно, мало ли что произойдет.
– Со мной ничего не может случиться здесь. Это не к озеру ночью идти, тут всего-то пара шагов.
– Вирана, это…
– Ты обещал не ущемлять, – резко обернувшись, напомнила я. Мне не хотелось даже вспоминать о разговоре, случившемся только сегодня утром, но, если понадобится, я все же была готова напомнить Тазуру.
– А ты обещала не пренебрегать безопасностью, – сложив руки на груди, отпарировал мужчина.
– Я возьму фонарь, – порывшись в глубине одного из шкафов, вынула старый прямоугольный фонарь. Он давал совсем мало света, но позволял хоть немного рассеять темноту. Установив одну из свечей, плотнее запахнула плащ.
– Я буду ждать снаружи у двери. Если что-то случится – зови. И постарайся не гулять долго.
– Здесь не так много мест, достойных внимания, – фыркнула я, выходя в темноту. После стольких лет, имея раньше возможность делать все, что посчитаю нужным, я чувствовала некоторую неловкость и злость от необходимости с кем-то обсуждать свои поступки. Но с другой стороны, то, что меня ждут снаружи, вглядываясь в блуждающий огонек и вслушиваясь в шорохи ночи, как-то успокаивало.
В несколько смешанных чувствах, я медленно побрела по тропинке вниз, к ручью. Это было так странно, непривычно и непохоже на наше обычное общение с Тазуром. Словно кто-то убрал полупрозрачную ширму, отделяющую нас друг от друга, позволив рассмотреть собеседника. Образ, конечно, был похож на тот силуэт, что виделся через тонкую ткань, но все же отличался. Черты казались четче, глаза ярче, а слова понятнее, но полная картина никак не складывалась.
Наскоро покончив с насущными делами, умывшись в холодной воде ручья, слушая плеск воды, я пыталась для себя решить: станет ли мне теперь легче справляться с делами, или все же это только добавит вопросов.
– Вирана, мне стоит отправляться тебя спасать? – я была уже в десятке шагов от дома, но, видно, кусты закрывали свет фонаря, когда раздался голос Тазура.
Глава 32
Он стоял у двери, оперевшись спиной о деревянную стену дома, и глядел в темноту.
– Знаешь, мне кажется, что я все еще слышу голоса, хотя туман держится за кругом, – задумчиво поделился Тазур, открывая дверь и пропуская меня внутрь первой.
– Это еще какое-то время будет так. Даже во сне иногда, бывает, слышу, что они разговаривают. Чаще что-то неопределенное, но иногда бывают важные вещи, – мне было немного неловко разговаривать с ним, и я не поворачивала головы, делая вид, что сосредоточенна на том, что делают руки. Воспринимать стоящего рядом мужчину, как мужа, оказалось не так и просто.
– Например?
– Что? – сосредоточенная на собственных ощущениях, я вдруг потеряла нить разговора, выронив из рук ленту, которой собиралась переплести волосы.
– Какие важные сообщения тебе приносили духи? Думаю, мне будет не лишним знать. У тебя очень красивые волосы.
Последняя фраз, произнесенная тихим, задумчивым голосом, заставила меня вздрогнуть всем телом. Очень остро ощущая, что мы одни вокруг на много километров, почувствовала, как пересыхает в горле.
– Ты боишься меня? Вирана? – большие ладони обернулись со спины, крепко сжимая в объятиях, заставляя мышцы леденеть. Острый подбородок лег мне на макушку, оборачивая со всех сторон характерным мужским запахом и теплом. – Не стоит. Я не обижу.
– Один раз они предупредили, о пожаре в лесу. Было сухое лето, ночью началась гроза, без дождя, – немного нервно начала я, делая вид, что ничего не происходит, – а у нас в той стороне как раз отара стояла. Хорошо, что овчаров успели отослать. Отару быстро собрали и на дальние луга перегнали. Ночью это было не так просто, но все уцелели. А поле то и несколько гектаров леса полностью выгорели.
– Вирана, ты меня слышишь?
– Да, – тихо отозвалась, не в силах делать больше вид, что мы все еще разговариваем о чем-то отвлеченном.
– Я знаю, что ты мне не сильно доверяешь, но вспомни, в первую встречу я тебе сказал, что силой женщин не беру.
– Я помню.
– Тогда прекрати дрожать. Ничего не изменилось, – отпуская из объятий, Тазул легко провел ладонью по моим волосам.
– Но консумация…
– Не имеет никакого отношения к насилию и не обязательно должна состояться сегодня. Давай спать. Я тоже устал.
Подкинув пару поленьев в огонь, мужчина скинул сапоги у лестницы и проворно забрался наверх.
Я же долго стояла внизу, разбирая гладкие пряди руками, и думала. Обо всем. О весне, которая сейчас резко пойдет в силу, о богатом урожае, о людях. И о мужчине наверху. Молодом, довольно резком, но все же внимательном человеке, который пытается наладить со мной взаимопонимание, не смотря на разногласия.
Закончив заплетать косу, я медленно поднялась по лестнице. Здесь, на верху, было теплее, словно весь воздух, согретый огнем, собирался именно под крышей. Отстегнув пояс с ключами и ножом, отложила их в сторону, туда, где лежали две баронских короны и кинжал Тазура.
– Ты очень недоверчива, женщина, – сонно проворчал мужчина, притягивая меня к себе и укрывая мехами. – Спи.
Проснулась я от ощущения жара. Мне не хватало кислорода, одежда тянула в вороте, юбка закрутилась вокруг ног, и все это хотелось скинуть, отбросить в сторону, только бы иметь возможность вдохнуть глубже. Скинув с плеча тяжелую руку Тазура, открыла глаза, пытаясь понять, далеко ли до рассвета. Судя по слабым отблескам внизу и неяркому свечению, ночь только едва-едва перевалила за середину. Вывернувшись из-под меховых покрывал, быстро расстегнула мелкие пуговица на груди и растянула шнуровку в поясе, ослабляя платье. Здесь было не так много места, так что делать все приходилось сидя и едва не стукаясь головой о скат крыши. Но я справилась. Аккуратно, насколько это было возможно, сложив платье, добавив сверху теплые чулки, чьи ремни уже порядком передавили ноги, с облегчением растерла нижние конечности. В одной рубашке и коротких нижних штанишках было куда свободнее, чем во всей этой амуниции. Даже то, что мои домашние платья были без корсетов, не делало их удобными для сна.
Немного размяв плечи, чувствуя себя куда лучше, чем вчера днем, я быстрее забралась обратно под теплые покрывала, пока тело не растеряло тепло. Вновь погружаясь в дрему, куда более спокойную, чем вечером, почувствовала, как нижних конечностей коснулись голые мужские ноги. Сон слетел мгновенно и потребовалось еще изрядно времени, чтобы осознать, в каком виде спит мой новоиспеченный супруг. Если я все же переживала по поводу своего ночного «платья», то Тазур, оказывается, не тратя времени на ерунду, разделся полностью, не отказывая себе в комфорте. Мне ужасно захотелось вернуть платье обратно, но не потревожив мужчину это сделать было уже невозможно. И если процесс разоблачения я еще как-то смогла бы объяснить, то ответить, зачем надевать платье посреди ночи, когда мне явно тепло – дело не такое простое. Закусив губу, я, не видя других вариантов, уткнулась носом в горячую, немного волосатую грудь, удивляясь, что мужчина может приятно пахнуть после половины дня в седле.
Руки. Большие и шершавые ладони скользили по спине сквозь тонкую ткань нижней рубашки, напоминая, что я все же женщина, которая умеет что-то чувствовать. По коже расползалось тепло и легкая приятная дрожь. Тело словно просыпалось, наполняясь ощущениями, совсем отличными от усталости или холода, сопровождающими меня долгое, долгое время.
Не открывая глаз, желая еще немного насладиться удовольствием, почувствовала, как большие руки потянули за ленту в волосах, распуская плетение. Длинные, жесткие пальцы прошлись по волосам, будоража чувствительную кожу головы. Чувствуя холод там, где тело еще не проснулось, малодушно подставила под ласку второй бок, рассчитывая получить еще больше нежности. Меня одновременно терзали и голод, и жажда.
– Сейчас самое время меня остановить, – тихая усмешка досталась моей шее, обжигая дыханием. Шершавые, горячие губы прошлись вверх, легко зацепив ухо, от чего по телу пробежала томительная волна, достигнув пальцев на ногах.
Еще чуть-чуть. Я остановлю его позже.
Мне было не достаточно. Хотелось большего. Тепла, нежности, этого странного, но такого правильного подчинения.
– Вирана, посмотри на меня, – тихий, вкрадчивый голос, у самого виска. В этом тоже было что-то до боли правильное.
Нехотя, в каком-то легком замешательстве, словно меня поймали за чем-то непотребным, посмотрела на мужчину. В сероватом, слабом свете раннего туманного утра с трудом удавалось рассмотреть выражение лица и сами черты казались мягче, спокойнее, чем обычно.
– Хочу, чтобы ты меня видела, – тихо, словно от громких звуком может разрушится это мирное утро, прошептал Тазур.
Завороженная собственными ощущениями, протянула ладони к горячему, твердому телу мужчины, ставшего моим мужем. Пальцы, подрагивая, прошлись по пылающей коже, впитывая чужое тепло, забирая его себе. Сегодня я была жадной. Я хотела заполучить все, все что можно и еще чуть-чуть, чтобы немного загасить тот голод, что заставлял тело дрожать.
Тазур вдруг оказался везде. Его тяжелое тело прижимало меня к меховым покрывалам, не позволяя сбежать, наполняя теплом и трепетом. Жесткие, горячие губы скользили по шее, вверх и вниз, слегка сжимая кожу. Руки блуждали по телу.
Я уже практически задыхалась, когда поцелуй, наконец, достался моим губам. Легко, медленно, словно пробуя на вкус что-то новое, Тазур прижался к губам, растягивая каждое действие до бесконечности. Его рваное дыхание обжигало, пряный привкус на губах дурманил. Хотелось прижаться плотнее, ближе. Впитать в себя все.
– До чего ты жгучая, – не отрывая губ, выдохнул мужчина, прижимая к себе до боли и хруста в костях. Шершавая ладонь, так великолепно и будоражащее и удивительно ощущающаяся на моей коже даже сквозь ткань, скользнула под рубашку, убирая разделяющую нас материю. Тело затрясло от острых ощущений, от такой невероятной яркости.
Рука скользила все выше, губы медленно и мучительно терзали поцелуями. Дыхания не хватало. Только мне все равно было мало. Хотелось еще. Хотелось ощутить себя живой, проснувшейся от того кошмара и серости, что укрывали мою жизнь последние годы.
Мужская ладонь осторожно прижалась к груди, чуть сжав пальцы. Тело само собой выгнулось, словно получило разряд тока.
– Ты как лето в моих руках, – едва слышно, скользнув губами к виску, шепнул Тазур. Ни за что не предположила в этом мужчине романтика.
Оставив в покое грудь, рука скользнула вниз, к бедру, заставляя пылать в нестерпимом огне. Не в силах больше ждать, сама распахнула ноги, прижимая мужчину к себе. Резко выдохнув сквозь зубы, Таузр впился в губы острым, жгучим поцелуем.
Мир покачнулся, вспыхивая искрами и не позволяя ничего видеть вокруг.
– Смотри на меня, – с какой-то внутренней, едва сдерживаемой яростью произнес Тазур, в противовес очень осторожно, с непередаваемой нежностью поворачивая мою голову, не позволяя отвернуться. – Всегда смотри только на меня.
Не в силах ответить, не имея возможности отвести глаз, я плавилась и сжималась, как пружина, с каждым движением будучи готова взорваться, но тело скручивало все сильнее, ноги дрожали. Не в силах больше держать глаза открытыми, ослепленная вспышками, зажмурилась. Пылающее тело, не вынесло напряжения, разлетевшись одни из тех ярких и опасных фейерверков, что когда-то я видела в столице.
Тяжело дыша, не чувствуя собственное тело, все вглядывалась в косой потолок, когда, прерываясь тяжелым дыханием, в ухо шепнули:
– Нам, неверное, придется выселить всех из поместья. У тебя такой красивый и громкий голос, что ночами мы никому не дадим спать, – тихо застонав, прикрыла ладонью глаза, чтобы только не видеть его смеющегося, довольного лица.
