Текст книги "Я прячусь от ветра (СИ)"
Автор книги: Александра Питкевич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)
Глава 8
– Земля наша, – медленно, причмокивая и словно получая удовольствие от рассказа, начала старуха, – то ли проклята, то ли благословеньем наделена, но уже пять сотен лет в одних границах находится и одному роду принадлежит. Говорят, если с высоты птичьего полета посмотреть, то по всей границе вересковые ленты растут, от соседнего края отделяя.
– Когда границы пересекали, мы никакого вереска не видели, – фыркнул лард, все же внимательно слушая.
– Вереск к осени цветет. Красным. В траве хорошо видно, – я помнила тот год, когда приехала. И помнила дорожку вереска, узкую и бесконечно длинную, во все стороны.
– Вереск по осени цветет, – повторила старушка, посмеиваясь, – и, говорят, он от злых духов оберегает. Только не здесь. У нас он им не дает землю покинуть. Заперты в наших краях духи такой силы, что землю перевернуть могут.
– И что? Отчего земля со всеми этими духами, будь она ими заполнена, не может стать моей?
– А от того, что сдерживает их кровь рода. Баронская кровь.
– Но барон мертв.
– Но хозяйка-то жива, – проникновенно шепнула старушка. В это же мгновение ударил такой порыв ветра, что распахнул окно. Не из стекла, а мутное, из особой пленки, окно открылось на две створки, и в лицо пахнуло сыростью и свежестью весны. И запахом прелой хвои. По телу прошлась волна мурашек. Вспомнилось, как за мной приехал барон, как обрадовался, увидев, словно всю жизнь только такую и искал. И этот запах прелой хвои, идущий с топей. Запах моей замужней жизни. – Хозяйка жива. И обрядом кровь ей дана особая. А ты, лард, коли госпожу нашу погубишь – границу нарушишь и все чудовища, запертые и мирно спящие в этих землях, силу себе вернут. Беды наделаешь.
– И много их у вас, чудовищ?
– На твой век хватит.
Тазур задумчиво поднял бровь. Эта его привычка начинала меня нервировать.
– Значит, чудовища, – старушка кивнула, страшно довольная собой, – и баронесса их охраняет.
– Сдерживает, – тихо поправила я. Кто-кто, а местные обитатели в охране совсем не нуждались.
– Пусть так. И для того чтобы стать хозяином земли, мне нужна ваша миледи. Так?
– И корона. Без нее обряда не будет.
– А кто обряд может провести?
– Да хоть Нима, хоть Ченни, хоть и я. Любая из женщин, кому за полвека перевалило, – и так довольно все это произнесла, что меня замутило.
– И что же, мне согласия баронессы не нужно?
– Согласие? А кому оно нужно? – удивленно ахнула старушка. – Согласие, оно в других местах спрашивается, а мужчине только желание женское надобно. Без постели ничего не будет.
– Вот как, – довольно фыркнул лард, словно все сложилось. – Ты мне ее сватаешь. Корона, обряд и постель. Так бы сразу и сказала, что жениться мне предстоит.
– А, сути ты не понимаешь, – фыркнула старуха, но глаза озорно блестели, – но ничего, время подойдет, все само сложится.
– Ладно. Ты верно сказала, время все само сложит. Идем, Анна. Пока я жениться не надумал, нужно еще много чего сделать.
– Дайте мне еще минутку. Про лекарства расскажу.
– Недолго только, – Тазур вышел вон, прикрыв дверь, а я нагнулась к пожилой женщине, сверкая глазами.
– Ты что это, решила за госпожу свою будущее решать? Мужа выбрала?
– Госпожа моя молода совсем, а на горбу тащит то, чего ей судьбой не положено. А у мужика спина шире и плечи крепче. Да и между ног кое-что имеется, – спокойно, с лукавством отозвалась старушка. – Миледи моя уже три года как вдовая, ни мужика, ни дитя. А кому наследие передавать станет?
– А тебе ли это решать? Не думала, что станет, если я другого для обряда выберу? – за время со смерти мужа я была так занята людьми, их потерями и горем, что и не подумала о наследнике.
– Так не всякий сумеет мужем тебе быть. Или забыла, госпожа моя?
В последней фразе столько печали и жалости, что я, развернувшись, выскочила из дома, по инерции пробежав еще несколько шагов за калитку. Лард поймал меня за локоть уже за пределами двора, а я быстро отвернула голову, вытерев слезы.
Отчего все не может быть немного проще?
Конец лета в тот год выдался жарким. Солнце палило и жгло кожу, травы одуряюще пахли медом. Мы с мамой, тетками и кузинами собирали ягоды в саду. Большой, на пять сотен кустов, сад разбили всего-то года четыре назад, так что урожай был одним из лучших. Стебли до земли гнулись. Мама к ним посторонних не пускала, даже наших, дворовых девушек. Говорила, что обидно будет, если поломают. Ледник уже был по самые плечи уставлен коробами, а урожая и половины не собрали. Хороший год.
Голубая, крепкая ягода в леднике месяц-два пролежит, не испортится, а по осени цена такая будет, что все затраты в три раза окупит.
– Так, до конца ряда, и домой. Жарко очень, – устало вытирая пот со лба, приказала мама. Она у меня была тонкая, но крепкая. Всегда говорила спокойно, как настоящая госпожа. Это я в отца пошла, и фигурой, и характером. Тетки покивали головами, только повздыхав. В такую жару плохо собирать, ягода потом хранится хуже. Вечером придем, еще по ряду соберем.
К ягоднику, настоящей плантации, огороженной забором, подъехал один из мальчишек, помощников на конюшне.
– Госпожа, сиятельная госпожа! – мама недовольно разогнула спину, не успев добрать ягоды еще с двух кустов.
– Говори.
– Хозяин велел, чтобы вы сразу шли, как я приеду. Гость приехал. Леди нашу сватать, – у меня ягоды так из рук и посыпались. По меркам местных невест, я была совсем не завидной. Не самой привлекательной, недостаточно стройной и слишком своевольной. Местные пэры предпочитали тихих, тонких девиц, только достигших брачных лет. Таких, как мама.
– Ты попутал что? Мы женихов сейчас не ждали, – грузная, но очень проворная, сестра отца отставила в сторону корзину, доверху груженую ягодой.
– Никак нет, высокая леди. Точно всё. К младшей леди приехали. По имени звали. Ваше сиятельство, надо отправляться, пока хозяин не осерчал, – мальчишка приплясывал, видно, спиной предчувствуя, как ему попадет за нерасторопность от вспыльчивого нрава отца.
– Ладно, раз хозяин звал, отправляемся, – все с тем же врожденным достоинством подняв тяжелую корзину, мама вышла из своего ряда, знаком поманив остальных. Обе мои тетушки и две кузины повторили все вслед за хозяйкой поместья.
Для наших нужд в том году смастерили особый экипаж, позволявший сидеть восьмерым и урожай везти. Папина сестра заняла место кучера, ловко ухватив поводья и заткнув юбки повыше. Подождав, пока рядом усядется мама и мы займем свои места на длинных лавках позади, тетка хлестнула лошадей, громко свистнув. Несясь по ровной дороге, едва не срывая платки с корзин, наша повозка неслась к замку, позволяя ветру хоть немного охладить горящие щеки.
Жених. Никак не ждала. Думала, через год, после следующего урожая, если будет он хорош, мне добавят приданого и тогда, может, посватается ко мне Конрад, сын нашего соседа. Или, может, тот блондин, что я на балу в столице зимой видела. Мы мило танцевали три раза и еще долго разговаривали, обсуждая смену климата.
Но сейчас…
Глянув на испачканное рабочее платье, грязные руки и смуглую, почти бронзовую кожу, я едва не застонала вслух. Это будет просто позор.
– Не рыдай только, Вирана, – ободряюще попыталась улыбнуться кузина, вот только блеск в ее глазах выдавал всю степень веселья. Сестра была на три года младше, и оттого чувствовала себя свободнее, только вступив в пору замужества.
– Это будет очередной позор, – с тоской произнесла я, пытаясь придумать, как избежать встречи с незваным женихом.
– Не говори заранее. Никто не знает, – спокойный голос мамы сейчас только раздражал. Она всегда и во всем находила хорошее, когда я предпочитала видеть вещи такими, какие они есть.
– О да, меня в таком виде еще не сватали.
– Мы все сейчас так выглядим.
– Мама!
– Ой, Вира, не сопи, – тетка дернула поводья, чуть осаживая лошадей. Будучи высокого происхождения, но весьма крутого нрава, она никогда не оглядывалась на чужое мнение. – Если мужчина достойный, то его твой вид не заденет. А если ему фарфоровая кукла нужна, то не в то место он явился. И не важно, в шелках ты и парче или только из конюшни вылезла. Мать твоя права, мое почтение графиня, никто не знает.
Оставив слугам разгружать ягоды, мы все вшестером вошли в большой прохладный зал. Только грязную обувь сменили и руки вымыли в небольшой подсобной комнате. Их было много для свадебного посольства. Человек двенадцать, не меньше. И мужчины и женщины, все богато одетые, с золотой вышивкой на тонких тканях. И узоры совсем незнакомые, и внешность не совсем привычная. Не такие высокие, как соседние бароны, гости при этом выглядели несколько крепче, напоминая статью отца.
Родитель и все три брата стояли напротив гостей, о чем-то тихо переговариваясь между собой. Двое старших братьев пошли в графа, младший был тонок и высок, как дед со стороны матери.
– Ваше Сиятельство, – хорошо поставленным голосом позвала мама. Отец повернул голову в нашу сторону, сделав приглашающий жест рукой. К нам обернулись все. Словно под кривым стеклом рассматривают, подумалось мне. Было у нас такое устройство у одного из наставников. Лист под несколько кривых стекол кладешь – и видно, что он из множества сот состоит. Вот и я себя сейчас таким листом чувствовала. Или букашкой какой-то.
– Моя супруга, графиня Сэрли, Патьер по рождению. Ее сестра, ди Натан, с дочерью, и моя сестра, вдова герцога Ценуро. Также с дочерью. И Вирана, леди Сэрли. Моя дочь.
Стараясь силой воли удержать румянец, расползающийся по щекам, и надеясь, что на смуглой коже он не так виден, присела в легком книксене, как каждая из дам до меня. Было сложно чувствовать себя достойно в таком виде, что бы ни говорили мама с теткой.
– Миледи, леди, это гости из-за Медных гор. По их словам, наша Вирана – редкое сокровище, которое должно достаться только их роду, – в голосе отца не было насмешки, но все же сквозило некоторое недоумение.
– Я все же вижу, что вы не полностью доверяете нашим словам, – чуть растягивая буквы, с явным акцентом, произнес один из гостей. На их фоне мы выглядели сырыми орехами в скорлупках, упавшими в шкатулку с драгоценными камнями. Глядя на ровные, без эмоций, лица, я даже не могла сказать, кого пророчат мне в женихи. Того пожилого господина, что заговорил, или кого-то из более молодых мужчин. Почувствовав, как задрожали руки, крепче сцепила пальцы.
– То, что моя дочь – драгоценность, я знаю с момента ее рождения. Но меня смущает то, что не будучи знакомыми, вы можете также охарактеризовать ее. Мы не знакомы и не проводили смотрины, но в этот день вы прибыли ко мне в дом, чтобы не просто посмотреть на девушку, а для того, чтобы ее забрать. – теперь мне стало понятно, отчего гости до сих пор стоят. Почему им не предложили напитки, несмотря на жаркий день. Отец не знал, кто оказал честь его дому. А уж просить руки единственной дочери, пусть не крупного, но все же благородного и уважаемого землевладельца, не будучи представленным, считалось почти недопустимым.
– Ваше сиятельство, – вступила в разговор мама, осторожно касаясь локтя отца, желая усмирить его гневливый нрав и не дать разрастись скандалу, – давайте отправим молодых леди привести себя в порядок, а гостям предложим освежиться.
По знаку матери две служанки, тихо стоящие в стороне, метнулись на кухню, за кувшинами с холодными ягодными отварами. Управлять прислугой графиня умела отменно. Чуть повернув голову, мама чуть заметно махнула головой, предлагая нам с кузинами переодеться. Тетушки тут же направили нас вверх по лестнице. Видно, дальше пойдут серьезные разговоры.
– Благодарю, ваше сиятельство, – с уважением кивнул мужчина, говоривший от лица принимающей стороны, – но леди не стоит пока покидать нас. Если предположение верно, то не имеет значения, в какое платье облачится девушка. Позвольте моему сыну пообщаться с ней.
– Но леди не может остаться с мужчиной один на один, – спокойно, с достоинством возразила мамина сестра, сделав шаг вперед.
– Это несомненно. Но, надеюсь, обе благородные леди, – гость кивнул тетушкам, – не откажут проследить за соблюдением приличий.
Не очень высокий, с внимательными и улыбчивыми глазами. Я хорошо помнила, как широко растянулись губы в счастливой улыбке, стоило нашим рукам соприкоснуться. Он был старше меня лет на десять, но я чувствовала себя свободно и легко, разговаривая с ним. Наверно, это и решило наше совместное будущее через три дня, когда отец дал согласие на брак. А еще письмо с королевской подписью, в котором было что-то такое, что заставило графа Сэрли сжать челюсти и позвать отца жениха на долгий и приватный разговор.
– Анна! Анна, очнись! – нетерпеливый голос ларда заставил тряхнуть головой, прогоняя яркие, теплые воспоминания. Все вокруг было серым после зимы, мрачным и совершенно безрадостным. На каждом доме словно лежала печать тоски. Даже на булыжниках, которыми пять лет назад, к моей свадьбе, вымостили улицы. Унылое и беспросветное. Этот мор, неурожаи последующих лет. Совершенное бессилие. Иногда так хотелось плюнуть на все и просто вернуться домой. Но я и этого не могла!
– Анна, нам пора ехать. Дел невпроворот, – огромный конь остановился рядом, заставив вздрогнуть. Дел и правда было много. – Савр, подсади ее.
Меня резко подхватили за талию, легко передав в руки Тазура. В который раз поразившись, с какой легкостью эти мужчины меня поднимают, молча и уныло уселась на прежнее неудобное место.
– Феи, чудовища. Людей почти нет. Что за земля такая? – тихо ругался сквозь зубы мужчина, поворачивая коня прочь из деревни.
– А еще у нас летом жарко, а зимой снегопады. И баронесса сбежала, – также тихо, с какой-то несвойственной мне злобой, пробормотала в ответ. Человек за спиной замер. Даже руки, держащие поводья с обеих сторон от меня, кажется, окаменели. Пустив коня быстрым шагом, Тазур нагнулся ближе, неожиданно прихватив ухо губами. Было не больно, но так неожиданно и неприлично, что я дернулась в сторону, чуть не рухнув с крутой спины коня. Единственное, чего добилась – попала в капкан сомкнувшихся рук. Поводья висели, а конь шел без понукания, совершенно игнорируя седоков.
– А у кого-то слишком дерзкий язык и крутой нрав. Смотри, Анна, мне пока не до того, но я могу передумать и все же уделить тебе время в своей постели, раз уж ты так явно демонстрируешь свой огненный характер.
Выпрямившись, пытаясь вырваться из крепких объятий, слишком тесных даже сквозь теплую одежду, сердито процедила сквозь зубы:
– Если вы желаете править этой землей – вам стоит все же озаботиться поисками нашей хозяйки. И, помнится, девок силой вы не берете, а моего желания вам предстоит долго ждать.
– Твое сомнение в моем мастерстве просто оскорбительно, – голос Тазура стал тихим, вкрадчивым, – И ты просто вынуждаешь продемонстрировать все его грани. Думаю, после стольких лет вдовства, ты будешь поражена. И сама проявишь желание.
– И все же в собственную выдержку я верю больше, чем в ваш талант соблазнителя. Кроме того, с ее милостью мы близкие подруги, так что у вас могут возникнуть сложности. Миледи та еще собственница. Да и со мной портить отношения – себе вредить. Без моей помощи вам эту землю поднимать гораздо дольше.
– Угрожаешь мне? – и столько удивления в голосе, что я бы рассмеялась, если бы не мелкие волны страха, пробегающие по телу вверх-вниз. И к этому всему еще примешивался налет томления, вызываемый одним запахом мужчины. Стараясь держать себя в руках, все же ответила ровным голосом.
– Только лишь разъясняю картину мира. Кажется, вы ее несколько частями видите.
Глава 9
До поместья добрались молча. Сосредоточившись на дороге, внимательно оглядывая деревья по сторонам, я больше думала о своем, чем о мужчине позади. Судя по виду растений, через три дня может быть и поздно. Как-то, несмотря на холодные ночи, все начинало оживать слишком быстро. А у меня половина людей на болотах.
Сразу убежав в кухню по возвращении, я спряталась в кладовых, собирая нехитрый набор для похода к топям. Если удастся улизнуть, нужно быть готовой. Хоть завтра, хоть через три дня.
Меня словно стерегли! Стоило только выйти из дома, даже до колодца, изображая острую потребность именно в колодезной воде, как позади возникал один из мужчин в темных кожаных одеждах. Заметить получилось не сразу. Соглядатай всегда стоял чуть в стороне, словно случайно оказавшись рядом, но непременно на периферии зрения то и дело мелькала темная фигура.
Для проверки, один раз зайдя в сад, я быстро спряталась позади густых кустов. Они еще были голыми, но переплетение ветвей было достаточно плотным, чтобы какое-то время оставаться незамеченной. Так и оказалось. Через несколько мгновений на краю сада показался один из захватчиков моей земли, вглядываясь между серых стволов плодовых деревьев. Он уже вступил под первые яблони, когда я вышла навстречу, не желая слишком сильно провоцировать беспокойство. Перебирая в руках несколько вишневых веточек, с деланным удивлением замерла перед мужчиной, ойкнув.
– Вы меня напугали, – прижав ладонь к груди, захлопала я ресницами, вспоминая все приемы, что когда-то использовала на балах. Мужчина отступил на шаг, с легким кивком головы принося извинения. Это меня удивило. Каждый раз, когда кто-то из них проявлял элементарные правила этикета, я была вынуждена себя одергивать, то и дело напоминая, кто они и зачем прибыли.
– Это вышло случайно. Могу я помочь?
– Здесь всего пара прутиков. Будем коптить колбасы. А вам что-то нужно от меня? – вопросительно вздернув брови, я постаралась придать себе самый невинный и глупый вид. Однако мужчина не растерялся, широко улыбнувшись и покачав головой.
– Я просто увидел, что нужна помощь.
Мило улыбнувшись и внутренне кипя, что так просто улизнуть не получится, я вернулась в кухню, придумывать коварные планы. Кажется, нужно будет подключать домашних.
На третий день сбежать не получилось. Снедаемая беспокойством, злясь, что все может пойти не так, как положено, я вышла на пятый день на крыльцо, решив, что сегодня непременно попаду, куда надо. С облегчением заметив, как Тазур, в компании своего самого шебутного товарища, рыжего Кастана, собирается уезжать, подошла к ларду. Прошедшие несколько дней мы не разговаривали, но я видела – вспахано и очищено ближайшее поле, что дрова под навесом заняли уже все свободное место, так что, может и поспешно, но я решила сообщить ему новости. Может, люди и правда смогут жить в мире с этими мужчинами.
– Завтра люди вернутся в свои дома, – я произнесла это негромко, в спину мужчине, подтягивающему седельные сумки, но эффект превзошел все возможные ожидания. На дворе наступила такая тишина, что стало слышно, как блеют овцы за домом. Тазур обернулся медленно, так, словно я не хорошую новость ему принесла, а подложила в постель ядовитую змею.
– Почему?
– Мы хотим попробовать тебе поверить, – чуть отступив, пролепетала я. Сейчас он меня пугал куда больше, чем в первую встречу или когда я пререкалась с ним, сидя на одной лошади.
– Почему завтра?
– Пора засевать огороды, – нелепо отозвалась, пряча глаза и снова отступая. Жесткие пальцы поймали меня за подбородок, заставив поднять голову и посмотреть в темные глаза.
– Ты мне не все говоришь, Анна, и меня это начинает сильно нервировать.
– Завтра день красного солнца. Нельзя находиться на болотах. Это может быть опасно.
– И что, ткачихи тоже вернутся? – и столько ехидства в голосе, что хотелось дернуть головой и укусить его за длинные пальцы.
– Нет. Их это не касается. А вот вашим людям я бы рекомендовала все же не покидать завтра поместье. Можно не вернуться, – дернув головой, вырываясь из захвата, я быстрее ушла в дом, слыша тихие ругательства в спину. Пусть так. Я бы не простила себе, если завтра кто-то сгинет. Пусть я и не рада этим людям.
– Ченни, нужна помощь, – через минут пятнадцать после отбытия Тазура с отрядом я вернулась в кухню. По дому сегодня не было особых дел, так что исполнить задуманное будет нетрудно.
– Ваша милость? – оглянувшись по сторонам, шепотом спросила женщина.
– Нужно сделать так, чтобы я сегодня была везде и нигде.
– Миледи?
– Я составила список дел. Как только кто-то заскучает или начнет выспрашивать, где я, нужно давать задание так, словно я всего мгновение назад была тут. Понятно?
– Думаю, тогда нужно привлечь еще кого-то.
– Да. Юраш во дворе тоже будет помогать. И Миха при доме. Все должно получиться.
– Вы пойдете до ночи? Не дело в темноте по лесу шастать. Еще ноги переломаете.
– Поздно уже. Солнце в зените. Могу просто не успеть. А не пойти… сама знаешь. Так что давай поторапливаться.
Передав корзину с нужным мне одной из замковых женщин, отправила ее за дом, чтобы потом незаметно забрать вещи. Перво-наперво нужно было развести бурную деятельность.
– Благородный хар Леран, – осторожно коснувшись командира, сделала большие глаза, натягивая ближе на лоб серо-бурый платок. Уже не молодой, но еще очень крепкий мужчина повернулся, вопросительно подняв брови.
– Говори, Анна, что хотела.
– Нужно забор на дальней стороне двора поправить. Там, где запасной загон для овец. Совсем покосился. И мясо, что вчера ваши обозы доставили, в ледник отнести. А еще ключ, из которого воду питьевую берем, совсем завалило и…
– Погоди. Я даже не запомню половину всего, что ты говоришь. Сколько тебе людей нужно?
– Ой, а я – то и не знаю, – хлопая глазами, пролепетала, – а вы могли бы старших назначить, а я задания раздам?
– А почему Тазура не попросила? – мужчина улыбнулся, приподняв темную, с проседью, бровь.
– Злой он. Всем недоволен и к словам придирается, – тихо отозвалась, кривя губы. Пусть я и преувеличивала, но значительная доля правды тут тоже была.
– А ты бы его еще больше провоцировала, и не так было бы. Вы когда разговоры ведете, между вами разве что огни не вспыхивают. Присмотрелась бы, Анна. Из него мог бы хороший муж получиться.
– Баронессе о том расскажете. А у меня забор покосился.
– Ладно-ладно, девушка. Иди, показывай свой забор, – кивнул хар, хмурясь.
Озадачив четыре группы воинов, я оставила Ченни список того, что еще можно было бы сделать, и наказала каждый час подходить, проверять от моего имени, как идут дела. И давать конструктивные или не очень замечания. Главное, чтобы это выглядело достоверно, словно постоянно где-то мелькаю на горизонте и нахожусь непосредственно на территории поместья. Задача была не самая простая, но вполне посильная с моими помощниками.
Улучив момент, когда все были заняты, я плотнее накинула капюшон, скользнув за дом. Подхватив вещи из неудобной корзины, узкими тропинками между деревьев вышла за территорию поместья. Здесь, в дальней части двора уже несколько веков была калитка, ведущая туда, куда без особой причины местные предпочитали не ходить.
Ставя ноги в строго определенном порядке, высматривая метки, слабозаметные даже тому, кто не один десяток раз ходил этим путем, я брела по сырому темному лесу. В тишине этого и мрачности ранней весны было довольно зябко, но вариантов не было. Если не прийти сегодня, потом и не получится, и может быть поздно.
Один раз нога почти соскользнула с кочки, чудом не угодив в трясину. Помогла только палка, на которую я уверенно опиралась, зная каждый подвох подобного места. Ветки, низко нависающие над головой, цеплялись за платок, то и дело сдергивая ткань с головы. Поправив платок в десятый раз, я сердито сорвала его с головы, заткнув за пояс. Пусть уши и мерзли, но это куда меньше отвлекало, чем постоянное возвращение платка на голову.
– Вот угораздило тебя, Вира. Нет чтобы вышивать или получить от мужа в приданое какие шахты, так тебе достались топи. И никакого семейного счастья. Даже мужика в любовники не выбрать, ибо не положено, – тихо ругаясь, я примерялась к особо противному участку, где между двух кочек было не меньше метра. Летом это как-то проще преодолевать, чем в плотном платье, тяжелых ботинках и шерстяных чулках. А еще подштанники. Я и вовсе себя капустой чувствовала, такой же круглой и неповоротливой, зябко ежась при одном виде легко одетых людей Тазура.
– И… оп-па! – оказавшись на противоположной стороне, вытерла холодный пот со лба. Почти добралась. Дорога в одну сторону занимала почти полтора часа и выматывала не хуже осенней жатвы.
Пройдя еще с два десятка шагов по вполне нормальной тропинке, я вышла к озеру. На поверхности давно не было льда, но вода оставалась недвижимой, словно кто-то залил черное стекло. Иногда, в теплые летние дни, мне нравилось это место, но не в начале весны.
Разложив небольшой костерок на твердом берегу, запалила мелкий хворост. Нужно было получить хоть минимальное пламя, чтобы брикет загорелся. С первой попытки ничего не получилось, но я была довольна уже тем, что удалось со второй. Подержав над тонким огненным языком кусок из специальных смесей, пропитанных маслом, глубоко вздохнула. Как только от брикета пошел густой сизый дым, опустила его на землю, дожидаясь, когда все разгорится. День плавно клонился к вечеру, а дел еще невпроворот. Я еще никогда так поздно не являлась на топи.
Дым поднимался уже плотным серо-сизым столбом, когда я открыла небольшой мешочек, бросив щепотку порошка прямо в столб. Вспыхнув искрами, дым вдруг окрасился ярким красным цветом, настолько густым и едким, что тут же заслезились глаза. Времени рассиживаться не было. Пробормотав фразу, больше похожую на бессмысленный набор звуков, чем на слова, с каким-то внутренним удовлетворением увидела, как дым, перестав тянуться вверх, начинает полотном стелиться над черной поверхностью озера. Закрыв всю зеркальную площадь, дым вдруг резко осел тонкой масляной пленкой прямо на воду, отчего она тихо заколыхалась. Несколько мгновений рябь на воде становилась все сильнее и сильнее, пока из глубины на воздух не вынырнуло существо. Сейчас оно было бледным, сонным. Все шесть глаз медленно пытались поймать меня в фокус, круглая голова то и дело встряхивалась, словно отгоняя дрему. Над водой вытянулись тонкие щупальца. Проскользив в мою сторону, они замерли, так и не коснувшись земли.
– Весна пришла, дух. Пора просыпаться, – тихо положив на воду кусок хлеба, на котором алым пятном красовалась капля моей крови, я с волнением смотрела, как быстрые конечности ухватили буханку, подтянув к зубастой пасти. Проглотив дар, существо в одно мгновение из бледной, полупрозрачной тени превратилось во что-то яркое и слепящее. Вода в озере медленно начала светлеть, становясь не такой глубоко-черной. Конечно, для того, чтобы озеро стало совсем прозрачным нужна не одна неделя, но в этот раз я хотя бы не опоздала, успев разбудить духа, как положено.
Один-единственный раз, вымотанная заразой и бесконечными погребальными кострами я прозевала нужное время, за что мы и получили три тощих года. Больше такой ошибки не допущу.
