Текст книги "Лето, книжка и любовь!"
Автор книги: Александра Кэрью
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)
Глава 14
В субботу вечером, когда Лия пришла к дому Пичс, Хлоя и Этьен были уже там, не хватало только Бена. А вдруг он решил не идти? Пичс подала ей бокал вина. Или просто опаздывал? Без него комната казалась пустой, и ей пришлось сделать вид, что компания остальных ей приятна. Хлоя завязала волосы в хвост и нацепила слишком много заколок. На ней был старый спортивный костюм, а Этьен надел джинсы, испачканные краской, и серую куртку. Феликс вышел в поношенных вельветовых брюках бежевого цвета и зеленом джемпере с дырками на локтях, а Пичс была великолепна в старой мужской рубашке, надетой на водолазку, и вельветовых штанах на пару размеров больше.
– Похоже, ты не знаешь, куда мы идем? – спросила Хлоя с многозначительной улыбкой.
– Зато ты знаешь, если так спрашиваешь, – ответила Лия.
Она пригубила вина и съела пару маслин. Почему все так беспокоились о муке? Она надела джинсы, кремовую водолазку и черный жакет. Не было похоже, что она собиралась работать в саду, но и для Каннского фестиваля такой наряд вряд ли подошел бы. Гораздо больше ее беспокоило отсутствие Бена. А вдруг приехала его девушка?
Если бы он ей так не нравился, она бы просто спросила остальных, и это было бы естественно. Но он ей нравился, поэтому она не решалась. Она старалась выкинуть навязчивый вопрос из головы и стереть озадаченное выражение с лица, но вместо этого погружалась в плохое настроение. Наконец дверь открылась, и это был Бен.
– Извините, Пичс, я опоздал, – сказал он, нежно целуя ее в щеку.
Он огляделся вокруг, и его лицо засветилось, когда он увидел Лию, прижавшуюся к спинке кресла, чтобы не вскочить ему навстречу. Кругом будто бы прибавили яркости. Ожидание окончилось, все выглядели веселыми и счастливыми. Пичс подлила вина, Этьен положил в рот четыре маслины сразу и теперь выплевывал косточки в камин.
– Ты нашел, что искал, Бен? – спросила Хлоя и добавила: – Мы столкнулись сегодня в аптеке.
– Может, Бен не хочет, чтобы все об этом знали? – быстро вставила Лия, думая, что же он там покупал.
– Нашел, спасибо, и Лия права, это не очень интересно, – Бен выглядел смущенным.
Лия думала, что он мог покупать лекарство, но мог зайти и за дезодорантом. Всегда странно было узнавать мужчин. Они были для нее загадочными созданиями. Джонатан, например, питал необъяснимую страсть к антигрибковым препаратам, хотя Лии даже думать не хотелось, что он с ними делал.
Бен сел рядом с Лией, и она почувствовала запах его шампуня или геля для душа. Это не был запах туалетной воды, она была уверена, что он ею не пользуется. На Бене были линялые джинсы, застиранная рубашка и незнакомый ей свитер, на котором она заметила несколько дырок.
Они весело болтали, она рассказала о своих водительских достижениях, о поездке в деревню, где все жители делали засахаренные фрукты и цветы, о своих размышлениях, должна ли она включить это в книгу.
– Готовы? – взволнованно защебетала Пичс. – Амелия, вы уверены, что вам будет так удобно?
– Простите, но я не понимаю, – сказала Лия, сердясь. – Это мучной фестиваль, что может случиться? Попробуем пирожных, печенья и булочек, вот и все.
Воцарилось молчание, которое словно разрезал смех Хлои.
– Да всё будут посыпать мукой, обычной мукой, всё вокруг, и нас тоже!
– Дорогая, – начала Пичс, объясняя, как маленькому ребенку. – Никто ничего не будет печь, все будут посыпать друг друга обычной хлебопекарной мукой до тех пор, пока все не будут выглядеть как привидения.
Только Бен не смеялся над ней. Он ласково усмехнулся, пока Этьен смеялся так, будто это была самая смешная шутка, которую он когда-либо слышал.
– Понятно, – Лия старалась смеяться вместе со всеми. – Потом все выстираю.
Хлоя и Пичс опять принялись объяснять ей, что за языческий фестиваль они намерены почтить своим присутствием. Лии хотелось, чтобы все устали смеяться и оставили ее в покое.
– Хлоя, я тут прочел интересную статью о Роберте Мугабе, – сказал Бен, и Лия улыбнулась. Было мило с его стороны сменить тему и, одновременно, продолжить их игру.
– Не знаю, кто это, – перебила Хлоя. – У меня был двоюродный брат Роберт, он работал парикмахером в Чигвэлле. Я тоже хотела стать парикмахером, но у меня аллергия.
Сдерживая смех, Лия повернулась к Феликсу. Пичс исчезла наверху, и он скучал один.
– Вам нравится фестиваль? – спросила она.
– Весело, – ответил он просто. – Под конец веселье становится слишком бурным, поэтому я не останусь там до конца. А как ваша книга?
Этот вопрос, казалось, был в запасе у всех и каждого.
– Пока нет четкого плана, – ответила Лия честно. – Но я работаю над этим.
– Все готовы? – спросила Пичс, спускаясь по лестнице.
У всех перехватило дыхание от удивления. На ней был облегающий белый комбинезон с капюшоном, глаза скрывала маска для подводного плавания. На плече висел насос, похожий на садовый опрыскиватель, шланг которого был погружен в пластиковый пакет, наполненный мукой.
– Тогда пойдем, пора, – позвала Пичс за собой.
Хлоя зааплодировала, Феликс посмотрел на нее с гордостью, как будто она вышла в бальном платье. Бен улыбался своей нежной теплой улыбкой, которую Лии до смерти захотелось рассмотреть поближе и желательно в горизонтальном положении. Этьен под шумок налил и выпил полный бокал вина.
Все вместе странной процессией направились в центр деревни, где должно было состояться открытие фестиваля. Бен и Лия шли позади всех. В деревне уже собралась огромная толпа, дети с пакетами муки и взрослые, обсыпанные с ног до головы. Пичс включилась в действие, обсыпав сначала Феликса, потом Этьена, потом добралась до Лии с Беном.
Раздался звук колокольчиков и пения, и показалось шествие танцоров, сопровождаемое звуками тамбуринов. Одну жертву окунули в муку вниз головой и около газетного киоска выставили бочонки вина, пиццы и пироги. Бен и Лия держались немного в стороне и были благодарны Этьену, который принес им вино в пластиковых стаканчиках. Вокруг носились дети, сыпали муку прямо на волосы и убегали пополнить запас белого оружия.
Затем все переместились к лавке, где ритуал повторился снова: пение, танцы, окунание в муку, вино и закуски. Лия поймала взглядом Пичс, которая носилась в толпе с демоническим хохотом, выискивая тех, кто еще не полностью был в муке. Между четвертой остановкой, у почты, и пятой, у церкви, Бен взял Лию за локоть, защищая от напора толпы, а затем уютно взял ее за руку, и так они и продолжали путь.
Было ли это подтверждением, что у него никого нет, или он относился к категории мужчин, которые сначала укладывали женщину в постель, а потом говорили, что женаты?
Острота новизны зрелища как-то полиняла. Лия уже знала песню наизусть, не понимая слов, и немного устала от муки, усыпающей ее волосы и одежду.
– Кажется, мы идем к церкви, – сказал Бен. – Опять танцевать, пить и есть.
– Опять? – взмолилась Лия, устав от однообразия. Уже было поздно, и она устала.
Группка подростков с расставленными руками налетела на них, и Лия стала думать, могла ли она прислониться к спине Бена. Она была беспомощной в такие моменты. Джулия обошлась бы без лишних раздумий и сейчас уже висела бы у него на шее, предлагая пораньше лечь в постель. Лия чувствовала себя неуверенно и не хотела начинать что-то, что не удалось бы достойно завершить.
Они проследовали до церкви, где всех подряд стали обтрясать от муки вниз головой. Звенели падающие монеты, один мужчина потерял очки, оранжевоволосая дама показала больше нижнего белья, чем приятно было видеть публике.
– Я не вынесу этого больше, – прошептала Лия.
– Я тоже. Может, пойдем домой и выпьем чаю?
Она облегченно кивнула, раздумывая, что он назвал домом. Они покинули шум и толпу, Бен взял ее за руку, и они пошли назад. Было около часу ночи, ночное небо заполнилось мерцанием звезд. За деревней похолодало, было видно их дыхание.
– В Лондоне я и забыла, как выглядят звезды, – сказала она тихо. – Они такие красивые, такие ясные. Пичс говорила вам о комете? Она станет видимой в конце мая и принесет изменения и откровения.
Бен засмеялся, а Лия стала думать, какие откровения могут быть связаны с ним. Они дошли до того места в саду Пичс, где обычно ему надо было сворачивать налево, и остановились.
– Спокойной ночи? – начал он расстроенно и поцеловал ее в губы. Она прижалась к нему, и они поцеловались опять, и опять, пока его язык не оказался внутри ее рта, и их руки стали судорожно искать плечи, спины, бедра друг друга, и они целовались, наслаждаясь теплом прикосновений.
Опасаясь, что остальные могли вернуться с минуты на минуту, Лия отклонилась. Она хотела прямо спросить, если у него подруга, но слова отказывались вылететь изо рта, боясь ответа. Она набрала побольше воздуха и выпалила:
– Чью постель мы испачкаем мукой, твою или мою?
– Твою, – улыбнулся Бен, увлекая ее к розовому коттеджу.
В спальне Лия подумала, как неудобно было раздеваться в первый раз, но, обсыпанные мукой, они уже выглядели настолько глупо, что разделись со смехом и бросились в постель в одном белье. Он стал целовать ее шею и губы. Его рука мягко опустила бретели ее бюстгальтера и, не встретив сопротивления, вовсе сняла его. Он стал целовать ее соски и внезапно отпрянул.
– Помнишь, Хлоя сообщила всем, что я был в аптеке?
– Да, – сказала она, запаниковав на секунду. – Ты болен какой-то неприятной болезнью? Герпес? Генитальные папилломы?
– Нет, – засмеялся он, вскочил, и его пенис взглянул на нее из разреза его боксерских трусов.
Он взял свои джинсы и достал из кармана презерватив.
– Моя покупка, – объявил он, и она облегченно засмеялась.
– Какая предусмотрительность, – похвалила она. – Я рада, что ты позаботился об этом.
– Я тоже, – сказал он, улыбаясь и целуя ее. – Я тоже.
Глава 15
Остаток марта они провели в постели. Через два дня после фестиваля, приветствовавшего весну, небеса разверзлись, и обильные дожди затопили всю округу на недели. Если это была весна, подумала Лия, то она предпочла бы жить в вечной зиме. Но это было не так важно, потому что пока вода затопила кухню Пичс, Лия и Бен занимались любовью. Пока Этьен подхватил воспаление легких, копаясь в лунном саду, они занимались любовью, и пока класс Хлои наполнялся кучей плащей и зонтиков, они опять занимались любовью.
Однажды утром в дверь постучала Пичс и просунула письма и счета через ставни, а они виновато сделали вид, что спят, крепко обнявшись и не желая вылезать из-под одеяла. Иногда звонил телефон, и они начинали говорить шепотом, как будто звонящий мог их услышать. Потом все успокаивалось, Лия спускалась вниз, заваривала чай, готовила яйца на завтрак и уносила поднос наверх. Обычно они вставали к обеду, и дважды в неделю она, борясь с непогодой, направлялась в супермаркет за продуктами. Иногда, когда Бен ходил проверять, не залило ли его бунгало, Лия посылала письма Джулии и читала ее ответы, нетерпеливо ожидая его возвращения.
По вечерам они готовили ужин, открывали бутылку вина и валялись на софе в гостиной, прислушиваясь к шуму дождя на улице. Лия стала считать, сколько раз они занимались любовью, ведя дурацкий мысленный дневник, который был почему-то важен для нее. Но когда она досчитала до одиннадцати или двенадцати, она уже не могла вспомнить, было ли это три или четыре раза накануне. Если они занимались любовью дважды в одно утро, а на следующее только один раз, она начинала думать, что что-то не так. Но потом внезапно это теряло смысл, потому что Бен по-прежнему сходил с ума по ней, а она по нему, и их занятия любовью были выражением чувств, а не чемпионатом.
Они разговаривали обо всем и ни о чем, их рассказы перебивали один другой, без сюжета и деталей, такие рассказы, которые приятно слушать, но невозможно повторить вследствие отсутствия формы. Она узнала о его работе, но оставалось загадкой, на что он жил, и она знала, что он несколько раз приезжал в Дикую Розу, но даже близко не подошла к пониманию причины.
Она не хотела, как это делали другие женщины, доставать его вопросами до тех пор, пока не вытащит все факты. Она хотела, чтобы их отношения развивались естественно, чтобы у них было достаточно времени для познания друг друга и собственных откровений. Она думала, что это было более волнующим, но Джулия время от времени сеяла сомнения, которые начинали разрастаться. Если у него были секреты, то не лучше, если бы он открыл их ей?
Однажды вечером, когда они занимались любовью в гостиной, четвертый раз за этот день зазвонил телефон.
– Лучше ответь, – тихо сказал Бен, снимая трубку.
Она застонала и коротко сказала «алло», как бы давая понять звонящему, что ее оторвали от дела.
Последовала короткая пауза, и послышался тихий голос.
– Лия? Наконец-то. Я пытался дозвониться целый день.
Это был Джонатан.
– Боже, какая неожиданность, – сказала она, стараясь вспомнить, как он выглядел.
– Я тебя побеспокоил? – его голос звучал надломанно, как будто это была только половина Джонатана.
– Конечно, нет, – другой мужчина был внутри нее, подумала она, и больше ничего.
Она посмотрела на Бена, давая ему понять, что звонок неприятный, и он пошел в ванную. Она натянула какую-то одежду.
– Я просто… Как дела? – продолжал Джонатан.
– Отлично. Если не считать ужасной погоды, все в порядке. Как ты?
– Ужасно, – сказал он грустно, и ей показалось, что кто-то умер или он потерял работу. – Я не могу, Лия. Я скучаю. Извини, я пытался. Я должен, но ты не выходишь у меня из головы.
Кажется, он плакал. Был ли он пьян? Она посмотрела на часы, в Англии было восемь.
– Мне жаль, – сказала она тихо. – Мне жаль, что тебе плохо.
– Могу я увидеть тебя? Я думал, может, на Пасху? Давай, Лия, нам надо поговорить. Я так скучаю.
– О, Джонатан, – ее сердце остановилось. Она могла жить с раздражительным Джонатаном, с Джонатаном, который пересылал почту без приветственных приписок, но вынести печального, опустошенного Джонатана было выше ее сил. – Не думаю, что это хорошая мысль.
– Брось, Лия, мы можем что-то сделать. Ты нужна мне. Пожалуйста. Я узнал расписание рейсов. Я мог бы прилететь в субботу и улететь в понедельник. Билеты дешевые, особенно на утренний рейс. Пожалуйста, Лия.
Она почти рассмеялась. Он не изменился. Сострадание испарилось.
– Извини, Джонатан, но если честно, я начала встречаться с одним человеком.
Слова были сказаны. Лия надеялась, что Бен не слышал. Как было правильнее определить их отношения? Потеряли голову на целый месяц? Выбирались из постели только за продуктами и презервативами? Или еще лучше, я чувствую, что знаю этого мужчину всю жизнь, и все остальное не важно?
– Уже? – изумился Джонатан. – Так быстро?
– Это было довольно неожиданно и для меня.
– Но это несерьезно, правда?
Почему, ко всем чертям, это не могло быть серьезно?
– Не знаю, – сказала она честно. – Мне кажется, может стать серьезно.
В трубке наступило молчание, потом раздался сдавленный голос.
– Ты быстро устроилась, – он старался говорить обычным голосом.
Появился Бен с одеялом, укрыл ее, налил бокал вина и подал ей, перед тем, как скрыться на кухне.
– Черт, он сейчас с тобой? – воскликнул Джонатан, почувствовав его присутствие.
– Да, он сейчас на кухне.
– Так по-домашнему… Что ж, извини за беспокойство, – сказал он горько. Сердито и горько.
– Да ты не беспокоишь меня.
– Пошла ты, – сдавленно прокричал он и бросил трубку.
Лия осторожно положила трубку, пытаясь не заплакать, больше от шока, чем от чего-либо еще.
– Ты в порядке? – с ней был Бен, он защищал ее своими объятиями.
– Он в ужасном состоянии, – заплакала она, пересказывая разговор.
Когда она упомянула дешевые билеты, они рассмеялись, и ей стало лучше. Ее новая жизнь, ее жизнь с Беном, подходила ей гораздо больше, чем жизнь с Джонатаном, и она знала, что обратного пути нет.
– А ты? – она почувствовала силы спросить. – У тебя есть подруга или бывшая подруга, какие-то незавершенные отношения, о которых мне лучше знать?
– Нет, – он покачал головой. – Это звучит как клише, но у меня не было времени для отношений. Только здесь у меня есть свободное время, поэтому ты такой приятный сюрприз для меня. Я не могу связывать себя обязательствами, когда не знаю, когда и куда уеду в следующий раз.
Они помолчали, как будто звонок разбудил их, нарушив течение времени, которое их объединяло так долго.
– Я уже думал, что должен связаться с агентствами, – начал он. – Если я не сделаю этого как можно скорее, они спишут меня.
– Боже, я не смогу вынести мысли, что ты скоро уедешь, – сказала она, не подумав. – Я знаю, что ты должен, но мысль ужасная. Я буду скучать.
– В этом-то и проблема, – ответил он. – Поэтому я не могу позволить себе нормальные отношения. Мне всегда надо уезжать, и другому человеку это непонятно.
– Я не это имела в виду, – Лия была готова ударить себя. – Я понимаю. Просто ты избаловал меня за последние недели. Я не буду тебя удерживать, обещаю.
Он улыбнулся, притянул ее к себе и обнял.
– Может, я могу задержаться немного, – прошептал он, целуя ее волосы, и повел ее наверх, в спальню, где они провели еще одну неделю.
Глава 16
Когда дождь закончился, Лия вышла из розового коттеджа в абсолютно новый мир. Все вокруг было зеленым, кроны деревьев наполнились листьями и давали больше тени. Ирисы цвели на клумбах, одни насыщенно фиолетовые, другие бледнолиловые, и даже появились желтые, вытесняя нарциссы, которые выглядели усталыми и потрепанными. На всех кустах появились сладко пахнущие желтые цветы, и Лия подумала, что надо спросить у Этьена их название. Стену кухни Пичс покрывал вьюн с нежно-лиловыми цветами, а арка была покрыта бутонами нежно-желтых канареечных роз, готовыми распуститься.
В воздухе пахло свежестью, и все вокруг, казалось, наполнилось целесообразностью. Возможно, не одни они провели последние несколько недель в постели, думала Лия по дороге в супермаркет. И сейчас все захотели выбраться на свет и посмотреть на этот волнующий мир.
– Что, если нам съездить куда-нибудь? – предложила она Бену, опасаясь, что у них появятся пролежни. – В горы, там есть городок, Барселонетт, известный своими продуктами, может пригодиться для книги.
– Конечно, – ответил он, волнуя ее своей готовностью просто быть с ней, и они договорились поехать на следующей неделе.
Это был бы их первый выезд вместе, и довольно важный для книги.
Накануне поездки Лия направлялась к деревне и остановилась полюбоваться зарослями жасмина, когда знакомый голос окликнул ее.
– Целую вечность не видела тебя. – Это была Хлоя.
– Зимняя спячка, – улыбнулась Лия.
– Это был кошмар. Ты не видела Бена?
– Частями, – сказала Лия уклончиво.
Она видела каждую его часть, подумала Лия, и почувствовала, как несправедливо, что сейчас она не с ним.
– Надеюсь, дожди кончились, – продолжала Хлоя болтовню, в которой Лия участвовала наполовину. – Я сбилась с ног. Пичс поручила мне заниматься бронированием, и это занимает так много времени. Она разослала письма всем, кто приезжал прежде, она хочет организовать встречу кометы. Священный круг, или медитацию, или что-то. Некоторые согласились.
– Приезжают люди? – нахмурилась Лия, опасаясь, что всё, ее маленький рай будет разрушен.
– Некоторые уже на следующей неделе. Она хочет, чтобы я убрала бунгало. Конечно, я плачу немного, но я здесь не для этого.
– А как Этьен? – спросила Лия. – Как продвигается лунный сад?
– Его затопило. Этьен болел, бедненький, но уже выздоравливает. Я иду в аптеку за лекарствами. Он ненавидит сидеть дома. И тяжело проводить целые сутки вместе.
Это было очень легко, подумала Лия с нежностью, расставание было тяжелее. Но промолчала, слушая Хлою.
– У нас языковóй барьер, – вздохнула Хлоя. – Но мы очень близки, даже если не всегда понимаем, что говорим. Надо бежать. Загляну на кофе как-нибудь утром.
И Хлоя упорхнула в аптеку, оставив Лию идти за покупками. Когда она вышла из магазина, нагруженная пакетами, то пожалела, что не взяла машину. Свернув на свою улицу, она опять почувствовала медовый запах желтых цветов, и ее уже не волновало, что молоко, апельсиновый сок и вино оттягивают ей руки. Войдя в Дикую Розу, она услышала шум мотоцикла – там стояли Этьен и незнакомый мужчина и разговаривали с мотоциклистом в шлеме. Подойдя поближе, она узнала в мотоциклисте Бена и присоединилась к ним. Увидев ее, он снял шлем и по-мальчишески улыбнулся.
– Нравится моя новая игрушка? – спросил он.
– Впечатляет, – сказала она, не разбираясь в мотоциклах.
– Джозеф оставляет мне его, – добавил он, подозвав своего друга и представив его Лии. – Он уезжает на месяц.
– Как весело, – сказала она, наслаждаясь тайной связью между ними.
Подозревал ли что-то Этьен? Или Хлоя, или Пичс? Они никогда не обсуждали, стоит ли рассказывать кому-то об их отношениях, и, хотя Лия знала, что скоро устанет хранить их в секрете, сейчас это даже возбуждало.
– Увидимся, – сказала она ему, поднимая свои пакеты и направляясь к коттеджу, поздоровавшись по дороге с Этьеном.
Он пришел позже и предложил поехать в горы на мотоцикле. Она не была уверена – путь был долгий, – но согласилась, представив себя сидящей сзади на мотоцикле. Надо было продумать прическу и одежду.
Следующим утром они встали рано и выехали в половине девятого. Джозеф дал Бену второй шлем, Лия надела джинсы, ботинки и джинсовую куртку Бена поверх свитера. За спину она закинула маленький рюкзак на случай, если пришлось бы что-то купить. Она удобно уселась, обхватив Бена за талию.
Дорога выглядела живописно, с покрытыми деревьями горами вокруг и со следами снега на вершинах. Высоко в горах виднелись маленькие деревушки, и оставалось только удивляться, как людям удалось их построить.
Наконец они достигли цели и поехали блуждать по мощеным улочкам. Лии казалось, что они в Швейцарии, из-за гор, или в Мексике, из-за архитектуры, и такое сочетание радовало и интриговало. Пройдясь по магазинчикам, она наполнила рюкзак бараньей колбасой, джемом из шиповника, копченой бараниной и сырами, один из которых был покрыт медом. Они устроили импровизированный пикник, наслаждаясь свежим хрустящим хлебом с козьим сыром с тмином, и отправились смотреть окрестности.
– Это все маки и гарриге, – сказала Лия, когда они остановились у реки. – Маки – это название вечнозеленых кустарников, как розмарин или можжевельник. Гарриге – это карликовые растения, выпас для коз и овец, как лаванда, тимьян, виноградный гиацинт.
Бен кивнул с полуулыбкой на лице, и она продолжила:
– Удивительно, сколько всего растет даже в жаркое и сухое лето, на почве, полной камней. Но у этих камней есть секрет – они улучшают дренажную систему.
– Ты хорошо сделала домашнюю работу, – улыбнулся он, отворачиваясь.
– Я должна, это моя работа, – улыбнулась она в ответ, довольная собой.
А могла бы сидеть в офисе, подумала она, наблюдая, как Бен спускается вниз, чтобы поближе посмотреть на реку. Могла бы готовить новый эпизод с Волшебником Миком или готовить предложения по новому, никому не нужному шоу. Могла бы просматривать кучу счетов или сидеть в студии с головной болью. Но нет, она была здесь, и с ним! И ей было хорошо с ним, таким особенным и талантливым.
Она смотрела, как он вошел в речку, высматривая рыбу, и потом запустил по воде пару камешков. Когда он поднялся наверх, она инстинктивно обняла его.
– Не могу поверить, что я так счастлива! – заговорила она. – Не верится, что жизнь так изменилась. Мне нравится, где я живу, что я делаю, и я так люблю тебя!
Слова вырвались, слова, которые она хотела произнести вслух несколько недель, наконец, они вырвались, как вода из источника. Она отпрянула назад, изумленная своей смелостью.
Он улыбнулся и обнял ее, но промолчал. В какой-то момент она хотела потянуться к нему, поторопить сказать то же самое, признаться. Но она остановила себя, поняв, что для их отношений лучше, если она подождет, пока он это скажет сам, без подсказок. Она решила быть терпеливой, а он признается, когда будет к этому готов. Она надеялась, что ей не придется ждать слишком долго.
По дороге в Барселонетт они заметили, что собираются тучи, и дождь пошел сразу, как только они въехали в городок. Когда они добрались до центральной площади, Бен снял шлем и предложил поужинать пораньше, чтобы переждать непогоду.
Они выбрали маленькое кафе и зашли. Лия спросила себя, как они выглядели. Она редко ездила на мотоцикле и всегда думала, что это производит неприятное впечатление. Она видела девушек в обтягивающих джинсах, снимающих шлемы, и ей казалось, что они грубые и недоступные. Но сейчас она сама производила точно такое же впечатление, которое было далеко от правды.
Они выбрали равиоли, начиненные грецкими орехами, и местную баранину, жаренную на гриле, собираясь запить это графином красного вина. Когда вино полилось по их венам, Лия стала жалеть о своем поступке и своей непосредственности. Она чувствовала себя идиоткой, обиженной на то, что он не сказал того же в ответ. Ее стало раздражать все, что он говорил, и она видела в его словах только попытку замаскировать отсутствие чувств.
Она слушала его молча, и другой разговор занимал ее воображение.
– Бен, расскажи мне о своей последней девушке. Ты любил ее? Что случилось, она ушла к твоему лучшему другу? Она бросила тебя ради более богатого, более красивого, более изощренного мужчины? Поэтому ты так сдержан сейчас? Ты боишься боли? Это так? Это так?
Она извинилась и пошла в туалет, злясь и негодуя, хотя так хотела избежать этих темных горьких чувств. Схема была ей известна. Сначала приходила любовь, идеализация и иллюзия, что жизнь стала наполненной. Потом приходила боль от неудачи, несбывшихся надежд и чувство, что это не была большая любовь. Это сменялось негодованием, медленно погружавшим ее в злость, которую могло вытеснить только сожаление. Но чтобы добраться до сожаления, надо было пройти через слова, горькие, злые и ранящие. Только тогда злость испарялась, оставляя сожаление и стыд.
Она глубоко вздохнула. Что случилось с уверенной в себе женщиной, которая умела ждать и давала Бену время, которая знала, что он признается, что любит ее? Где эта благоразумная девушка? Растворилась в вине, подумала Лия, стараясь быть рациональной.
Она помыла руки, стараясь смыть досаду, переполняющую ее. Они были в симпатичном городе, убеждала она себя, и прекрасно провели день. Не его вина, что она проболталась о своих чувствах, она сама несла ответственность за свои поступки. Это было ошибкой, но сейчас все кончено, и она должна закрыть занавес.
Глубоко вздохнув, она вернулась к Бену, который выглядел озабоченным. На столе стоял еще один графин вина и блюдо с сырами.
– Опять вино? – спросила она неодобрительно. – Нам еще долго ехать.
Он покачал головой.
– Везде туман, я забронировал комнату. Комната стандартная, не их шикарные апартаменты, признаться, но выглядит очень комфортабельно.
Ее окутала дымка приятного сюрприза. Уютная комната в горах, занятия любовью с мужчиной, к которому у нее, хорошо, были такие чувства. Все показалось идеальным, и досада и боль растворились, во всяком случае, быстрее, чем туман в горах.
Они закончили ужин, выпили по рюмке женепи, местного диджестива с анисовым вкусом, пошли в номер и бросились в объятия друг друга, не замечая, как похолодало на улице. Лия почувствовала, что, несмотря на его молчание и ее раннее признание, Бен действительно был тем мужчиной, с которым ей бы хотелось прожить до конца жизни.
Если бы он думал так же!
