Текст книги "Лето, книжка и любовь!"

Автор книги: Александра Кэрью

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

Глава 28

Лия решила, что июнь был наихудшим месяцем. Белла приехала в конце мая, и через месяц ушел Бен. Лия была в депрессии, она не помнила, чтобы такое случалось с ней раньше. Но с приходом нового месяца она почувствовала, что настало время для новых начинаний.

Стало жарко, и уже не верилось, как совсем недавно можно было ходить в свитерах и теплых куртках, спать под самым толстым одеялом и включать обогреватель сразу после захода солнца. Не верилось, что в половине шестого приходилось закрывать ставни, словно скрываясь от темноты снаружи, потому что теперь она могла сидеть на террасе целыми вечерами, в компании кометы и звезд, которые иногда падали.

Она убеждала себя, что это лучшее время: ведь книга начала обретать свою форму, но чувствовала только пустоту. Ее раздражал поток приезжих, которые когда-то уже были на курсах, и теперь она натыкалась на них то у бунгало, то в апельсиновом саду. Она не хотела ни с кем разговаривать, поэтому вместо того, чтобы поплавать в бассейне, она проводила время у себя на террасе, иногда присоединяясь к Этьену в лунном саду. Он дарил ей баклажаны и кабачки, странные перцы, и когда она готовила что-то из них, то старалась убедить себя, что получается гораздо вкуснее, чем из овощей, купленных в магазине. На самом деле она не чувствовала разницы, и у нее вообще не было аппетита.

Она изучала сады и клумбы, писала заметки о цветах, решив добавить их в каждую главу. И понемногу книга росла, как вьюнок постепенно разрастается по стене. Было странно, что все вокруг веселилось, когда ей так грустно.

Белла вернулась в Англию, и это было облегчение. Лия устала беспокоиться, чтобы не встретиться с ней на тропинке или в супермаркете. Она бы не знала, что сказать: то ли сделать вид, что ничего не произошло, то ли устроить сцену, как брошенная любовница, чего ей как раз не хотелось. Было ясно, что нормального разговора у них не получилось бы. И она этого не хотела. Когда однажды Хлоя сказала, что Белла уехала, Лия ощутила смешанное чувство облегчения и разочарования, как будто игра закончилась и без нее жизнь потускнела еще больше.

Хлоя заглядывала время от времени пригласить ее на уроки йоги или на пиццу в деревне. Сначала Лия с неохотой отказывалась, но потом решила, что ей стоит выходить и встречаться с новыми людьми. Никто не собирался приходить к ней, и она должна была, как советовала Пичс, помочь себе сама. Она сомневалась, что Хлоя и Этьен могли познакомить ее с кем-то интересным, но для начала это было неплохо.

Однажды вечером Хлоя пригласила ее на ужин с семьей Этьена. Они жили в огромном доме в начале деревни, трехэтажном, населенном тремя поколениями – сестра Этьена и младший брат, его родители и бабушка. Лия не знала, чего ожидать, но подумала, что приятный домашний ужин мог бы развлечь ее и дать новые истории для ее книги. Она представила споры о приправах с его матерью, рассказы о рецептах, передаваемых из поколения в поколение, и новые анекдоты, которыми она собиралась начинать каждую главу.

Когда они пришли, Лиино сердце упало. Родителей Этьена не было, и его брат и сестра решили устроить вечеринку. Лию встретили слишком громкой французской попсой и бокалом дешевого красного вина. Она села рядом с Хлоей в кресло и стала наблюдать армию двадцатилетних, хихикающих и болтающих на своем жаргоне. Сцена напоминала дискотеку конца шестидесятых, и Лии хотелось вернуться в свой розовый коттедж, налить себе бокал достойного вина и забраться в кресло с книгой.

Хлоя не обращала внимания на возрастной барьер и чувствовала себя уютно с гостями, часть из которых, как оказалось, посещала ее уроки йоги. Она воодушевленно болтала на ужасном французском, смеялась над детскими шутками, обсуждала наряды. Лия чувствовала себя неуютно, старой и одинокой. Этьен суетился о еде, рагу из свинины с яблоками и сидром, которое, к сожалению, должно было приготовиться только к ночи.

Она попробовала поболтать с братом Этьена, тихим парнем с сальными волосами и угрями на носу и подбородке. Он только что окончил школу и начал работать вместе с отцом. Говорить было не о чем, они замолчали, и она не смогла удержаться и представила, что бы произошло, если бы сейчас вошел Бен. Она с нежностью подумала, что он посмеялся бы над ней и увел куда-нибудь. Но Бена не было. Ее Бен ушел, его заменил другой, который предал ее. Сейчас он был далеко и наверняка даже не вспоминал о ней неделями. Его больше не было в ее жизни, он превратился в героя романа, с которым ей было хорошо когда-то, но чей образ потускнел, когда страница была перевернута. А она была здесь, в компании подростков и Хлои, этого вечного подростка, и вечер казался нескончаемым.

Дверь отворилась, вошла женщина, увешанная бижутерией. Сначала Лия предположила, что это мать Этьена или его тетя, но когда она стала выговаривать за беспорядок и критиковать рагу из свинины, Лия поняла, что это бабушка Этьена. У нее были длинные волнистые крашеные темно-красные волосы, пальцы, унизанные кольцами, и оранжевая помада, не подходившая к длинным розовым ногтям. На ней были брюки и черная блузка с открытым воротом и три тяжелых золотых цепи на груди. Лия не понимала ни одного слова из того, что та говорила, но было очевидно, что это интересный персонаж.

Через несколько минут пришла ее подруга, крашеная блондинка с оранжевыми помадой и маникюром, в черных брюках и золотистой блузке. Вместо бижутерии у нее было подтянутое косметической операцией лицо. Она была застенчивее бабушки, но присоединилась к беседе о температуре духовки, в которой стояла свинина.

Наконец, они ушли, видимо на танцы или в казино на побережье. Этьен рассказывал, что это были обычные развлечения бабушки по выходным, и это помогало ей не стареть.

Лия грустно потягивала красное вино в поисках причины, чтобы извиниться и уйти. Ей нечего было сказать и никто бы не заметил ее отсутствия. Но она не могла. Ее пригласили, и она решила остаться. Она поговорила с хорошенькой девушкой, которая собиралась стать медсестрой, и с Мари-Клод, сестрой Этьена, которая только что начала работать. Она подружилась с их лабрадором и соседской кошкой, которая прибежала попробовать собачью еду. Она старалась не думать о Бене и о Белле, о книге, которую читала. Об ужине, который она могла бы сейчас есть, об одеяле, под которое она могла бы сейчас забраться, чтобы проснуться уже завтра.

Без четверти десять подали ужин. Рагу было великолепно, куски свинины и яблоки в соусе из сидра и сливок, и можно было на некоторое время замолчать. Она отказалась от второй тарелки и вина и простилась в половине одиннадцатого. Никто не стал уговаривать ее остаться, она вышла в теплый июльский вечер и отправилась домой.

Она пошла длинной дорогой, которая была лучше освещена и проходила мимо дома Пичс и Феликса. Когда она входила в Дикую Розу, услышала, как Пичс зовет одного из своих котов.

– Это вы, дорогая? – появилась Пичс из темноты. – Не могу найти Тимоти. Я не оставляю его на ночь во дворе, здесь полно лисиц. Посмотрите на комету, прямо чувствуется сила и многозначительность. Я смотрю каждый вечер, это дает мне энергию.

– Нет, – сказала Лия жестко. – Мне не нравится ваша комета, Пичс. Я была очень счастлива без нее.

– Подождите, – хихикнула Пичс. – Все в мире меняется. Я уверена, к лучшему. Вы хорошо провели вечер?

– Приятно, – ответила Лия уклончиво. – Познакомилась с семьей Этьена.

– Правда? Они хорошие люди. У него красивая сестра, если мне не изменяет память. А, ты здесь, противный мальчишка, – обратилась она к коту, появившемуся у двери. – Не хотите выпить на ночь? Я собиралась глотнуть бренди.

– Не знаю, – начала Лия неуверенно, думая об одеяле.

– Заходите. Феликс медитирует, я одна. Мы быстренько.

Лия подумала, что Пичс уже выпила пару рюмочек, но решила, что это развеселит ее. Пичс налила им по большому бокалу и жестом пригласила Лию присесть. Она стала рассказывать о комете и о том, что при Луне в асценденте в пятницу хорошо сажать фасоль и кукурузу. Лия уже засомневалась, не лучше ли было пойти спать.

Но Пичс поменяла тему.

– Как дела? – спросила она, и Лия поняла, что она имеет в виду не работу над книгой.

– В порядке. Как-то все мертво внутри, но в порядке.

– Мертво внутри, – заволновалась Пичс. – Это мне не нравится.

– Мне просто не понравился вечер. Правда, забавно? Так мило, что Хлоя пригласила меня, я не хотела быть неблагодарной, она позвала, чтобы я не сидела одна, но мне там было одиноко.

– Может, это был знак? Что ваша жизнь сейчас налаживается и вам не нужна помощь.

– Вы во всем видите знаки, – улыбнулась Лия. – Завидую вашему оптимизму. Могу я спросить?

Дешевое вино и бренди придали ей сил, и Лия чувствовала уверенность. Они стали ближе и могли говорить открыто.

– Вы верите, что Белла получила наставления от духа, или она сама все написала?

– Не дает покоя, правда? Неизвестность? Мне кажется, вам надо стать более открытой, – она засмеялась и глотнула бренди. – Зная ее, конечно, можно подумать, что она написала сама. Ее Уран находится в секстиле с Нептуном, это означает заблуждения. Конечно, Бен ей не подходит. Ей нужен мужчина с положением, который поможет ей занять место в обществе. Все Козероги такие. А Бен не такой.

– Но она хочет его и сделала все, чтобы заполучить. Не понимаю, почему он поверил ей?

– Ему нужны были подтверждения, дорогая, ничего фатального. Возможно, она дала ему знаки, которые он хотел услышать, даже если они были не настоящие.

– Пичс, она говорила, что он должен спать с ней! Ложись с козой, помните?

– Это правда, я забыла, – согласилась она, заливаясь краской стыда. – Но там были и другие мысли. Может, что-то убедило его вернуться к работе, и это было важно для него?

Лия почувствовала, как на глаза навернулись слезы обиды и ревности, ведь Белла смогла сделать что-то, о чем она не могла даже мечтать. Пичс, заметив это, встала и подлила ей бренди.

– Подождите, дорогая, – сказала она, исчезла за дверью и вернулась, неся маленькую фотографию в серебряной рамке.

– Сейчас я расскажу вам то, что не рассказывала никому, ни Хлое, ни Белле, никому. Не знаю, может, это бренди, но мне кажется, что вы поймете меня, и оцените, почему я рассказала.

Она протянула рамку Лии. Это была фотография трехлетней девочки со светлыми кудрявыми волосиками и милой улыбкой.

– Она хорошенькая, Пичс. Это ваша внучка?

– Была, дорогая, была. Ее звали Лили. Такая хорошенькая, все время радовалась, смеялась.

– Что с ней случилось? – осторожно спросила Лия.

– Несчастный случай, – лицо Пичс потемнело. – По моей вине. Она часто бывала у меня дома, в Сан-Диего. Ей нравились сад, бассейн, птички, особенно синички. Она с ними разговаривала, как с подружками. Я за ней присматривала, пока ее мама была на работе. Однажды днем мы, как всегда, были у бассейна. Она пела песенку, которая ей очень нравилась. И вдруг прибежал соседский кот и начал драться с моей Портией, красивой сиамской кошкой. Она умерла несколько лет назад, к сожалению, от старости. Он всегда обижал ее, однажды даже пришлось прооперировать ей глаз. Я пошла, чтобы выгнать его, меня не было секунду, клянусь, секунду или две, но когда я вернулась…

Слезы потекли из ее глаз, и она их даже не вытирала.

– Но не бассейн? – закричала Лия.

– Она утонула, лицом вниз, как кукла, – кивнула Пичс. – Я вытащила ее и пыталась делать искусственное дыхание, но она уже умерла. Я ее потеряла.

– О, Пичс, мне так жаль.

Пичс высморкалась, приводя себя в порядок.

– На следующий день после похорон я проснулась и включила радио. Звучала песня, которую она пела. Я выглянула в окно, и на кормушке для птиц сидели две синички и смотрели на меня. Так я узнала, что у нее все хорошо, и она сообщала мне об этом. Умершие разговаривают, знаете? Я уверена. Я понимаю, что вы думаете, что это было случайностью. Но мне все равно, даже если так и было. Для меня это означало разницу между смертью и началом новой жизни. Они убедили меня жить.

Лия сидела тихо, не зная, что сказать. Где-то в глубине души она чувствовала, что история ей знакома, но не могла вспомнить. Она промолчала, чувствуя, что лучше дать Пичс выговориться.

– Видите, Белла могла и не получить этих откровений, но если они были важны для Бена, дали ему силы, они достигли цели. Я ничего не знаю о науке и логике, для меня это не важно. Для меня важно иметь силы продолжать жить.

– Вы уже рассказывали, правда? Тогда вы встретили Феликса и начали учиться? Это была та боль, о которой вы говорили? – Лия чувствовала, что обычные слова не годятся, чтобы говорить о такой ужасающей истории.

– Точно. Иногда мы должны терпеть страшную боль, ее нам посылают как испытание. Способны ли мы преодолеть это сами, без наркотиков и алкоголя? Это меняет жизнь иногда. Вы уже приходите в себя, дорогая, или на пути к этому. Я смотрела ваш гороскоп сегодня, любовь уже на пути к вам.

– О, Пичс, – засмеялась Лия, собираясь уходить. – Я не готова. Мне нужно отдохнуть от любви и взяться за работу. Спасибо. Спасибо, что рассказали. Могу только догадываться, как это тяжело. Я никому не скажу, не беспокойтесь. Можете мне доверять.

– Спасибо, дорогая, – улыбнулась Пичс. – Я так и знала.

Лия пошла к выходу и внезапно остановилась.

– А ваша дочь? – спросила она. – Где она сейчас?

– Не знаю, – ответила Пичс, ее лицо опять омрачилось. – Она бросила меня после этого. Но я не могу винить ее. Она переехала в другой штат, не оставив адреса, начала новую жизнь. Надеюсь, ей удалось.

– Простите. Это ужасно для вас.

– Прошли уже годы. Я не надеюсь, что мы опять сблизимся, я понимаю. Но мне бы хотелось знать, что она жива и с ней все в порядке.

– И вам ничего не известно?

– Ничего, – Пичс покачала головой.

– Она ни с кем не общается, с родственниками?

– Ни с кем.

– Извините, это должно быть очень болезненно.

– Этот духовный центр был мне подарком, – прошептала Пичс. – Мои ученики стали мне детьми. Я заботилась о них, как мать, оберегала их.

Лия улыбнулась, не зная, что ответить.

– Благодаря вам мой переезд сюда был таким легким и приятным, – сказала она наконец. – Ваше тепло и забота. Мне никогда не было здесь одиноко, с самого начала.

Она обняла Пичс, потому что поняла, что Пичс нуждается в этом и оценит.

– Знаете? – глаза Пичс блестели, от слез и волнения. – Бен вернется, я уверена.

– Он и есть большая любовь? – засмеялась Лия. – Сейчас он уже подержанный товар. Нет, это будет кто-то другой. Я подожду.

Глава 29

Через несколько дней Лия получила письмо от Джулии, в котором та писала, что готова показать материалы книги команде редакторов, и просила Лию прислать подробную биографию, чтобы приложить к пробным главам и обзору. Эти слова приобрели для Лии огромное значение, потому что малейшая ошибка могла разрушить весь проект. Она написала и переписала свою биографию, не зная, какую информацию включить, и когда отослала ответ, была уверена: через полчаса вспомнит, что забыла что-то важное.

После обеда она решила заняться летними главами. Это была наиболее обширная часть книги, с салатами, рыбой на гриле и потрясающими десертами из фруктов. Ей надо было приготовить сыр моцарелла с ломтиками помидоров и базиликом, окропленными оливковым маслом, сварить джемы из инжира, слив и абрикосов, которые прибавят красок, и попробовать летние фрукты с мороженым из герани. Надо было не забыть о салатах с козьим сыром, овощах на гриле с соусом из смеси йогурта и песто и ломтиках дыни с прозрачными листами пармской ветчины.

Куда бы она ни посмотрела, везде она видела ленивое томление середины лета. Хрупкий гелиотроп, который Пичс посадила зимой, разросся вдвое и цвел красивыми лиловыми цветами. Разноцветные петунии выглядывали из вазонов, окружающих кухню Пичс. Кусты лаванды, росшие плотной стеной, источали изумительный запах. Все вокруг подчинялось законам лета с его ленивой жарой. Лия почувствовала, что тучи над ее головой рассеялись, и стала работать, понимая, что у нее есть шанс получить контракт.

Включив компьютер, она увидела на экране сообщение, которое заставило похолодеть ее сердце. Оно гласило: «В вашем компьютере обнаружен вирус, который может привести к потере данных».

– Не поступай так со мной, – прошептала она. – Пожалуйста.

Она выключила компьютер и стала думать, что делать. Надо было найти кого-то, кто мог все исправить. Пичс или Хлоя наверняка знали кого-то, кто разбирался. Ее раздражало, что она оказалась отрезанной от электронной почты, особенно потому, что в любое время могли придти важные новости от Джулии. Она решила позвонить ей попозже, чтобы сообщить об этой катастрофе. Может, Джулия знала кого-то, кто смог бы помочь ей по телефону.

По пути в деревню Лия увидела впереди Пичс, в мягкой соломенной шляпе и малиновых брюках, с большой корзиной в руке. Лия побежала догнать ее.

– Какой кошмар, дорогая, – Пичс задохнулась от такой новости. – Я никого не знаю. Какой стыд. Но вы же не потеряете всю свою работу?

– Надеюсь, что нет, – сказала Лия, начиная серьезно беспокоиться.

– Это вирус? Сейчас о них все время пишут.

– Да, – ответила Лия. – Но я думала, чтобы подхватить вирус, надо открыть вложенный файл, а я этого не делала. Я редко их получаю.

– Я вообще ничего не понимаю в компьютерах, – засмеялась Пичс. – Это для меня китайская грамота. У меня есть астрологическая программа, но я бы не знала, что делать, если бы с ней что-то случилось. Феликс соображает лучше, но он тоже не специалист. Он говорил с кем-то о вэбсайте, может, они могут помочь?

– Могут, – Лия почувствовала вдохновение. – С ними можно связаться?

Внезапно Пичс потеряла интерес и заговорила с полосатым котом, перебегавшим дорогу.

– Ты голодный? – она открыла корзину, порылась в ней и достала пакет с кошачьим кормом. – Возьми, хорошая киска.

– Не могу поверить, – засмеялась Лия. – Вы разносите кошкам еду?

– Почему? Конечно, – Пичс выглядела почти оскорбленной. – Они бы не выжили. Так о чем мы говорили?

– О том, что Феликс знаком с кем-то, кто мог бы помочь.

– Но они в Сан-Франциско, дорогая, я даже не знаю, в какое время туда звонить.

– Не беспокойтесь, – сказала она с упавшим сердцем. – Уверена, что найду кого-нибудь. Может, Хлоя знает.

– Я бы хотела помочь, но у меня такая замкнутая жизнь, – извиняющимся тоном сказала Пичс и через секунду закричала: – Дорогая, помощь пришла!

Они входили в деревню, и взгляд Пичс был устремлен на фигуру, сидящую в баре.

– Это действительно вы? – воскликнула она взволнованно.

Лия увидела ухоженного мужчину, лет сорока, сидевшего с пивом и читавшего Утреннюю Ниццу. Он был хорошо сложен, и было понятно, что он тренируется для поддержания формы, но не фанат бодибилдинга. Он был темноволос, с легкой проседью на висках. На нем были свежевыглаженные брюки и чистая белая рубашка с открытым воротом, откуда выглядывали темные волосы. Увидев Пичс, он бросил газету, и его лицо расплылось в улыбке.

– Пичс, какая встреча, – сказал он с американским акцентом, который не указывал ни на один штат с определенностью. – Как дела?

Он встал поздороваться и поцеловал ее в обе щеки.

– Что вы здесь делаете? В отпуске? Прекрасно! – Пичс радовалась, как подросток. – Мы как раз обсуждали проблему Лии, и вы идеальное решение!

Он засмеялся, и Лия замялась, чувствуя себя подругой с проблемами, которой нужна психотерапия. Она не хотела вмешиваться в их обмен любезностями и не хотела, чтобы ее представляли ему. Она точно знала, кто этот мужчина, и у нее все сжалось внутри.

– Лия, это Ник Дэлейни, – гордо объявила Пичс, а Ник снял очки, открыв темные, шоколадного цвета глаза, в углах которых набегали морщинки, когда он улыбался. Она неохотно подала руку, и он пожал ее тепло, улыбаясь и глядя ей прямо в глаза.

– Дорогая, расскажите Нику о своей проблеме, я все равно в этом не понимаю. Это ее компьютер, – прибавила она.

– Вирусы, – поправила Лия. – Но знаете, я уверена, что это не очень серьезно.

– Система сама должна все отрегулировать, – у него был низкий, приятный, сексуальный голос, какой бывает только у американцев, и Лия удивилась, насколько он ей понравился. В нем была сила, власть и авторитет, но это не пугало, он был доступен и приветлив.

– Я надеялась на это, но, к сожалению, ничего не получается, – сказала Лия, извиняясь, что не может объяснить точнее.

– Посмотрим. Позвоните мне, – сказал Ник, доставая бумажник. – Это моя карточка и номер телефона. Позвоните мне, когда включите компьютер, и мы разберемся вместе.

– Позвоните ему, дорогая, – поддержала Пичс. – Он специалист и компьютерный миллионер.

Он расхохотался.

– Я разрабатываю программное обеспечение, – поправил он. – Сейчас я больше в бизнесе, но надеюсь, что смогу помочь.

Лия про себя отметила его скромность, извинилась и пошла в супермаркет. Он казался действительно скромным для мужчины, который бил свою жену и довел ее до самоубийства. И он был очень красивым, опасно красивым, не говоря уже о том, что он был дружелюбным и приветливым. Он принадлежал к тому типу мужчин, который ей всегда нравился: искушенный, но приятный, успешный, но скромный и естественно, без усилий, сексуальный.

Почему тогда все внутри у нее сжалось, и она почувствовала, что готова заплакать? Почему она почувствовала себя виноватой, что познакомилась с ним? Если его жена была похоронена на кладбище на вершине холма, она могла сходить на ее могилу и извиниться. Как в плохой мелодраме, она бы объяснила, что произошло, попросила бы прощения и помолилась бы за ее душу.

Но еще больше ее пугала мысль, которая крутилась у нее в голове весь вечер и почти всю ночь. Мысль, что он был нужен ей. Из-за переписки с Джулией и работы над самой главной частью книги, он и его помощь были нужны ей больше всех и вся в этом мире.