Текст книги "Лето, книжка и любовь!"

Автор книги: Александра Кэрью

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

Глава 34

Ник приехал без двадцати восемь с бутылкой великолепного вина и букетом летних цветов, белых и элегантно упакованных.

– Как дела? – он поцеловал ее в обе щеки.

Он был одет в черные брюки и черный пиджак поверх белой футболки, от него пахло чистотой и свежестью.

– Хорошо, спасибо, – она взяла подарки и стала искать подходящую вазу.

– Шампанское в холодильнике, – крикнула она. – Откроете?

Она накрыла стол на террасе, поставив два бокала для шампанского и тарелку с фисташками. Он взял салфетку и мастерски откупорил бутылку с корковой пробкой.

– Мы что-то отмечаем?

– Да, – она поставила вазу на стол. – Мой контракт на книгу.

Его лицо засияло.

– Поздравляю, – сказал он. – Я знал, что у вас получится.

– С вашей помощью, – засмеялась она. – Не стоит забывать об этом.

Они чокнулись, глядя друг другу в глаза. Она не стала напоминать ему, что отсутствие контакта глаз означает семь лет плохого секса. Может, он и сам знал? Или он был из тех мужчин, которые всегда знали, что делать, с которыми было не стыдно выйти и представить друзьям?

– Этот вид никогда не надоедает, – сказала она. – Такая пышная зелень. Забавно, когда идешь вниз по улице, появляются дома, скрытые за холмами. Вид постоянно изменяется, в зависимости от угла зрения.

– Из моего дома виден только ваш коттедж, – сказал он, хотя она знала, что это не совсем правда. – И ваш чудесный садик около кухни.

– Не говоря уже о веревке для сушки белья! – засмеялась Лия.

– Верно, не ваши ли панталоны я видел там пару дней назад? – он повернулся к ней. – Такие огромные, розовые?

Она захохотала, ей нравилось, как он ее поддразнивал. У него было мальчишеское чувство юмора, которое делало его более доступным и менее похожим на женоубийцу. Почему же он был один? Из-за работы или постоянных разъездов?

Когда бутылка была почти пуста, Лия прошла на кухню проверить баранину и кефаль. Она осталась довольна, что все было готово, и подала закуску, а Ник зажег свечи и противомоскитную лампу. Она подумала, как мило с его стороны интересоваться всем, от ее книги до того, что она приготовила, и вести себя так, словно все, что она говорила, было очень важным. Как такой мужчина мог оставаться свободным? Наверно, у него были подружки в Гонконге, Лондоне и Нью-Йорке, и все они чувствовали себя единственными в его жизни, как и она.

Они покончили с закуской, и Лия собиралась подавать баранину, когда зазвонил телефон. Не говоря ни слова, Ник поднял трубку.

– Резиденция Лии Скотт, – ответил он с озорной улыбкой. – О, миссис Скотт, как поживаете? Это Ник Дэлейни, и ваша дочь кормит меня удивительным ужином. Она унаследовала кулинарный талант от вас?

С этими словами он вышел вместе с телефонной трубкой на террасу, продолжая разговор.

Лия засмеялась, зная, что ее мать будет полностью очарована, и покраснела, почти как баранина. Она поставила блюдо на обеденный стол и отобрала у него телефон.

– Мам, я перезвоню тебе завтра? – попросила она быстро. – Кстати, она не миссис Скотт, она миссис Фордхэм.

– Как так? – спросил он озадаченно.

– Она вышла замуж во второй раз, – ответила Лия.

– А что случилось с вашим отцом? – Ник стал резать баранину, предоставив Лии налить вина и разложить овощи.

– Он ушел, когда мне было восемь лет. Он был летчиком и бегал за стюардессами. Не выносил семейной жизни и не интересовался детьми. Потом уехал в Дубаи, и мы не видели его целую вечность.

– Это, должно быть, тяжело.

– Для моей матери. Но мой брат и я, мы привыкли. Было время, когда мы его ненавидели, потом все было хорошо. Ему нужны были приключения. Мы получали открытки из Скалистых Гор, Большого Каньона, из Индии, всех этих экзотических мест, где никто не бывал. Путешествия были его единственной страстью. Он больше не женился, ценит свободу.

– А сейчас вы видитесь?

– Он нас нашел, когда мне было четырнадцать. Ему нравилось, что мы уже не дети, с нами можно было говорить, как со взрослыми. Мы виделись в Лондоне, он водил меня в театры и в рестораны. И как раз когда мы опять сблизились, у него случился обширный инфаркт и он умер.

– Простите.

– Это было давно.

– А ваша мать? Когда она снова вышла замуж? – Он закончил резать баранину и раскладывал ее по тарелкам.

– Вам действительно интересно? – засмеялась Лия, стесняясь, что говорит только о себе.

– Конечно, – ответил он. – Это же о вас.

– Она вышла замуж через несколько лет, – с улыбкой продолжила Лия. – Они познакомились на курсах по малому бизнесу, Брайан читал лекции.

– Он хороший человек?

– О, да, – сказала она быстро. – Ничем не выдающийся, но прекрасный человек. Надежный, преданный и верный, как раз то, что нужно моей матери после брака с отцом.

– Но не вам?

Она восхитилась его проницательностью.

– Он не мой тип мужчины. У меня был подобный бойфренд в Лондоне, и это и привело меня сюда. Звучит ужасно, но мне нравился мой отец, его любовь к жизни. Может быть, это нехорошо по отношению к моей матери, но я понимаю, почему он ушел.

Когда она сказала это, она вспомнила слова Джулии, что ее привлекает в Нике сама мысль, что он может быть опасен.

– Вы тоже любите свободу, – сказал он. – Но ваши кулинарные опыты и садоводство смягчают это.

– Я боюсь спокойной жизни, – ответила она. – Боюсь стать как все, попасть в ловушку банковских кредитов, мужа и детей. Но могу сказать, что в жизни здесь не так уж и много свободы. И вообще, сейчас это больной вопрос.

Она нахмурилась и рассказала о грядущих курсах и предупреждении Пичс.

– Вы шутите? – ошеломленно сказал он. – Разве так можно?

– Это было известно всегда, – пожала плечами Лия. – У меня нет контракта на аренду, я плачу наличными, и цена меня устраивает. Я знала, что меня могут попросить съехать на лето, она просто не предупредила вовремя.

– Поживите у меня, – вдруг предложил он. – Я уезжаю в Нью-Йорк на следующей неделе, потом в Гонконг, потом обратно в Нью-Йорк и, наконец, в Лондон. Дом будет пустовать. Мне на самом деле хотелось бы, чтобы кто-то жил там, мне будет спокойнее.

– Ник, я не знаю, что сказать.

– «Да» было бы достаточно.

– Вы не шутите?

– Вполне серьезен. Там полно места, бассейн, и оттуда вы сможете присматривать за вашим коттеджем и садиком. И, конечно, вы можете пользоваться машиной.

– Только не это, – быстро сказала она. – Я буду бояться помять ее. Но дом – это невероятная идея, мне он очень нравится, я бы хотела посмотреть.

– Приходите завтра, и я вам все покажу. Я уезжаю в воскресенье.

Они подняли бокалы, глядя в глаза друг другу, и на этот раз Лия не удержалась, потянулась через стол и поцеловала его в губы. Он протянул руку и провел по ее щеке и волосам, притягивая к себе, целуя сильно, но нежно. Она неловко съехала на край своего неустойчивого стула, не веря, что сама была инициатором.

– Может, обойдемся без десерта? – прошептал он, подвинувшись к ней и глядя ей глубоко в глаза своими темными сексуальными глазами и поймав ее руку своей.

– Неплохая идея, – прошептала она, и они оба покраснели.

Она чувствовала себя легко и спокойно, возбужденно и испуганно, и он, словно поняв это, открыто улыбнулся, и она с облегчением улыбнулась в ответ. Она медленно провела его наверх, в спальню, стараясь не думать, что ей следовало быть осторожной и не ввязываться в эти отношения. Но когда они упали вместе на кровать, она поняла, что пропала.

Глава 35

Она зажмурилась от потока яркого света и, закрываясь рукой, увидела Ника, полностью одетого, раздвигающего шторы.

– Вставай, вставай, такой прекрасный день, – улыбался он. – Слишком хороший, чтобы валяться в постели.

Он подошел и нежно поцеловал ее, откидывая волосы с ее глаз.

– Я бы лучше повалялась в постели, – лениво улыбнулась она, вспоминая прошлую ночь.

– Давай, вставай! Поедем ко мне, позавтракаем по дороге. И что, если потом пообедать в горах?

– Ник, что за спешка? – Ей хотелось, чтобы он лег в постель и обнял ее, но ему не терпелось действовать.

Она со стоном выбралась из постели, но его в комнате уже не было, и она услышала звуки гремящих тарелок и льющейся воды из кухни. Было восемь утра. Она натянула что-то из одежды, сетуя на такое раннее утро.

– Кофе? – он встретил ее горячей чашкой.

Она бы предпочла выпить чаю, но не хотела погасить его энтузиазм.

– Дай мне закончить все здесь, а потом поедем ко мне. Мне надо сделать несколько звонков, а потом, если хочешь, можем поехать в горы.

– Великолепно, – сказала она слабо, наблюдая за тем, как он моет посуду после вчерашнего ужина.

– Устраивайся на террасе, – сказал он. – Там солнышко. Хочешь сока?

Она кивнула, и он принес ей стакан сока. Ей казалось, что он отобрал у нее все ежедневные обязанности, и ей это нравилось. Он мог решать что угодно, она хотела только соглашаться. Она допила кофе и пошла наверх, умыться и сделать макияж. Когда она вернулась, кухня сияла чистотой.

– Готова? – он посмотрел на нее с гордостью, и она улыбнулась.

Всего неделю назад она пыталась представить, разговаривая с ним по телефону, одет он или нет, побрит или оброс щетиной, пьет кофе или чай. Сейчас она знала, что он любитель кофе, всегда бодр и одет. Невозможно разбогатеть, валяясь в постели, убеждала она себя, как будто сама вставала в шесть утра и через полчаса была уже в своем офисе.

Они проехали через деревню, остановившись, чтобы купить хлеба и круассанов, потом свернули на параллельную улицу и направились к его дому. Она попыталась найти взглядом Дикую Розу и свой розовый коттедж. Он резко свернул направо, открылись автоматические ворота, и он въехал во двор, усыпанный гравием и заставленный терракотовыми вазонами.

– Какой красивый дом, – прошептала она в восхищении.

Он отворил дверь, которая вела в холл с полом из бледно-терракотовой плитки, серыми стенами и старинной панелью, на которой стояли два подсвечника. Следующая комната была просторная и белая, с мраморным полом кремового цвета, высокими сводчатыми потолками и большим альковом, в котором стояли два белых дивана и уютные кресла. На полу лежали три потертых ковра, четвертый висел на стене. На стенах были развешаны не картины, а декоративные блюда в марокканском стиле. Все было большое и нетронутое, и Лия чувствовала себя скорее как в галерее, чем дома.

– Элоди, моя бывшая, увлекалась Марокко, – объяснил Ник.

Налево была столовая, со стенами нежно-абрикосового цвета, с антикварными французскими креслами, по углам заваленными яркими шелковыми подушками. В середине стоял большой квадратный стол, окруженный восемью стульями.

– Можешь представить, я живу в этой комнате, – засмеялся Ник, и ей показалось, что ему здесь не нравится. – Пойдем на кухню.

Кухня выглядела проще, с открытыми полками из белого камня, забитыми кухонной утварью, вместительной белой раковиной, столом, выложенным мозаичной плиткой, холодильником американских габаритов и большой духовкой.

– Очень красиво, – оценила Лия, подумав, что не совсем практично.

– У нее хороший вкус, – согласился он, засыпая кофе и наливая воду в кофеварку.

Ник провел Лию наверх, в свой кабинет, который выглядел единственной обжитой комнатой. Там стоял огромный письменный стол, заваленный бумагами, ноутбук и принтер. Кабинет явно избежал пристального взгляда Элоди. Перед телевизором с видео стояло огромное потертое кожаное кресло, и Лия представила, как Ник проводил здесь вечера.

– Мне надо сделать пару звонков, посмотри все сама. Спальни там, – сказал он, кивком указывая направление. – И там еще две ванные.

Лия ушла, чтобы не мешать ему. Наверху были три спальни. В первой стояли две кровати, стены были выкрашены в бледно-кремовый цвет, пол затянут ковром. В углу стояло кресло из ротанга с кремовыми подушками. Была видна незавершенность, как будто работа прервалась, когда Элоди ушла, и Лия задумалась, почему она бросила Ника. Вторая спальня была поменьше, выглядела тоже пустой и незаконченной, там стояли одна небольшая кровать и кресло.

Между спальнями находилась полностью оборудованная ванная с душевой кабиной. Лия заметила, что там были разложены туалетные принадлежности Ника, которые выглядели странно интимно.

Затем она вошла в главную спальню, с видом на сад и холмы, спускающиеся к морю. Она была вся в кремовых тонах, большая кровать была застелена тонким бельем кремового цвета и покрыта бежевым покрывалом. С каждой стороны стояли тумбочки с лампами. Она не увидела ни одной фотографии, никаких личных вещей.

Одну стену занимал встроенный шкаф, и Лия увидела одежду, висящую в беспорядке. Это доказывало, что кто-то здесь жил время от времени и что дом не был заброшен.

На другой стороне был вход в еще одну ванную с двумя раковинами в каменной столешнице и марокканским зеркалом. Между раковинами стояла пустая ваза, ожидающая прикосновения женщины. На полочках вместо духов, масел для ванны и других женских штучек она увидела моющие средства.

Казалось, что его бывшая жена и Элоди были изгнаны из его жизни и все их следы были методично и тщательно удалены.

– Как у тебя дела? – послышался его голос. – Я пользуюсь только душем.

– Почему мне кажется, что женщины устроили этот дом для тебя, а потом оставили тебя с ним наедине? – спросила Лия.

– Это так очевидно? Пойдем, кофе готов.

Они прошли вниз, на кухню, где пахло свежим кофе, выложили круассаны в плетеную корзинку и приготовили поднос с чашками, тарелками и молочником. На кухне была дверь, ведущая в сад с элегантным газоном, на котором росли кипарисы и пальмы. Слева был бассейн, окруженный шезлонгами. Они расположились за мозаичным столиком в тени оливкового дерева.

– Дом очень красив, – повторила Лия. – Но выглядит заброшенным.

– Еще многое надо сделать, – он налил кофе, и она разломила круассан.

– Что случилось с Элоди? – спросила она, убеждая себя, что проведенная с ним ночь дает ей право на этот вопрос.

– Мы разошлись в прошлом году. Я был в разъездах, мы виделись все меньше и меньше. Это было нелегко.

– А где она сейчас?

– Думаю, в Париже, – сказал он неуверенно и сменил тему: – А ты? Я знаю, что ты кого-то оставила в Лондоне. И с тех пор никого не было?

– Был, – начала она. – Его звали Бен, он фотожурналист, приезжает в Дикую Розу время от времени.

– Ученик Пичс?

– У нас был короткий роман, всего пару месяцев, – одиннадцать недель и четыре дня, подумала она, но кто собирался считать?

– И как это закончилось?

– Он начал встречаться с другой. Старая любовь.

Они замолчали. Лия вспомнила, как было легко молчать с Беном, и почувствовала себя виноватой, что у них не получилось.

– Так мы едем в горы? – спросил Ник, смахивая крошки со своей рубашки.

– Мне бы хотелось, – и она почему-то проверила свою сумку. – Черт, какая дура, забыла темные очки.

– Хочешь, заедем и заберем?

– Не могу поверить, что у меня такой ранний склероз, – пошутила она. – А могу я пройти напрямую?

– Давай попробуем, – и он встал, бросив салфетку на стол.

Они прошли через сад, мимо бассейна, мимо сосен, явно не принадлежащих никому, и она увидела свой садик около кухни. Он вел ее за руку, помогая пройти по крутой тропинке, вороша палкой высокую траву в поисках змей.

Они дошли до забора Дикой Розы, Ник открыл старую калитку, и Лия проскользнула в свой садик. Было странно входить домой таким путем, ей показалось, что она видит свой коттедж впервые.

Она открыла дверь и нашла очки на столе в столовой. Затем она заперла дверь и присоединилась к нему, нервно смеясь, как будто делала что-то не так. Они поднялись к нему в дом.

Убрав все после завтрака, они сели в машину и поехали по дороге Наполеона, выше и выше, где вместо гераней и олеандров росли вереск и дикий розмарин, можжевельник и тимьян. Они проезжали деревни и городки, и Лия наслаждалась видом Прованса, которого еще не знала.

– Ты счастлива? – спросил он, когда они добрались до вершины и замерли, наслаждаясь открывшимся видом.

– Да, – сказала она.

Она ощущала счастье и страх, волнение и тревогу, все сразу. Но чувствовала ли она себя когда-либо свободно, легко и раскованно в его присутствии?

Это был еще один вопрос.

Глава 36

Ник уехал в Нью-Йорк на следующий день. Лия должна была освободить розовый коттедж в конце недели, поэтому бóльшую часть времени проводила в раздумьях, что ей взять с собой, а что отдать на хранение Пичс. Он оставил ей ключи от дома, и она несколько раз была там, стараясь определить, что ей нужно привезти. На кухне у него было полно трав и специй, некоторые основные продукты и много разных консервов и пакетов с истекшим сроком хранения.

Перебирая все это, она постоянно пыталась представить, что за женщина была Элоди. У нее была явная страсть к Марокко, дорогостоящая и невротичная. Может, она была склонна к преувеличениям, фантазерка, как Хлоя? Было намного проще обвинить ее, чем поверить в вину Ника.

Живя в Лондоне, Лия часто представляла жизнь покупателей супермаркета по тем продуктам, которые видела у них в тележке. Было видно, были они женаты или одиноки, планировали вечеринку или семейный ужин или ожидали приезд внуков на выходные. Каждая тележка рассказывала историю. Теперь она занялась тем же, рассматривая продукты на кухне Ника.

Там были коробки с кус-кусом, рисом басмати и чечевицей, банки с томатами и фасолью, бутылки с разными видами оливкового масла. Хорошо ли готовила Элоди? Похоже, она готовила здоровую пищу, но в навязчиво восточном стиле. По всему дому Лия искала знаки, которые рассказали бы ей больше об Элоди. Ей хотелось просмотреть бумаги в кабинете Ника в надежде найти фотографии, но она удержалась.

Однажды утром пришло письмо от Клива, ее друга из библиотеки, сообщившего, что он нашел кассету. Она стала раздумывать, потому что не хотела расстраивать Пичс. Она хотела сначала просмотреть кассету сама и потом решить, показывать ее Пичс или нет, ведь это могла быть не ее дочь.

Накануне ее отъезда, когда она упаковывала вещи, появилась Хлоя.

– Куда ты переезжаешь на эти две недели? – спросила Хлоя, дуя на кофе.

– К друзьям, – ответила Лия. – Здесь недалеко. А ты остаешься?

– Нет, она нас выставила, как и остальных. Мы переезжаем к Этьену.

– И как дела? Пичс уже все организовала для группы?

– Как обычно, – ответила Хлоя со скукой в голосе. – Медитация, потом йога, потом завтрак у бассейна, потом анализ сновидений и другие занятия с Пичс. По понедельникам и средам астрология, но вторникам и четвергам реинкарнация и исследования души, по пятницам уже забыла что. Потом обед, а потом занятия с Феликсом или свободное время.

– А ты будешь делать массаж? – спросила она, думая о синяках Элоди, которые стали ее навязчивой идеей. – Знаешь, мне не дает покоя то, что ты рассказала о бывшей любовнице Ника Дэлейни.

– Ты познакомилась с ним? – перебила ее Хлоя. – Пичс мне сказала.

– Да, он помог мне с компьютером. Он выглядит приятным человеком.

– Я бы не доверяла ему, – настаивала Хлоя.

– Но я подумала, – продолжала Лия, – если она была вся в синяках, она бы не стала делать массаж, это же так болезненно.

– Ты встречаешься с ним? – спросила Хлоя с изменившимся лицом.

– Нет, – Лия стыдливо отвернулась и пожалела, что затеяла этот разговор.

– Встречаешься, понятно. Лия, будь осторожна, ради бога!

– Знаю, знаю. Спасибо. Просто трудно сопоставить твой рассказ с этим человеком, вот и все.

– Он жуткий, – задрожала Хлоя. – У вас еще ничего не было? Или уже?

– Хлоя! – Лия сделала вид, что шокирована.

– Будь осторожна с ним. У него страшный темперамент. Я знаю, видела синяки.

– Ты уверена? Может, она упала?

– Нет, – сказала Хлоя определенно. – Не падала она. Он схватил и избил ее. Она пришла ко мне, плача и прося помощи. Люди часто говорят со мной о таких вещах. Она была запугана. Слушай, я знаю, что у тебя были проблемы с Беном, но не влюбляйся сейчас. Не в Ника, пожалуйста.

– А если он изменился? – спросила Лия без особой надежды, чувствуя себя полной идиоткой.

– Не изменился, – рассмеялась Хлоя. – Он начал терапию, где-то в Каннах, но это не помогло.

– Не знаю, чему верить, – сказала Лия. – Со мной он так мил, так нежен, заботлив. Трудно поверить.

– И Элоди так говорила.

Лия вздохнула. Она надеялась, что Хлоя развеет ее сомнения, но этот разговор ее расстроил.

– Какая она была, Элоди?

– Лет тридцати пяти, привлекательная. С длинными темными волосами, стильная. Она была дизайнером интерьеров, много раз ездила в Марокко и Индию.

– Ты знаешь, как они познакомились?

– Без подробностей. Это было через два года после смерти его жены. Мне кажется, их познакомили друзья.

– Она занималась его домом, правда?

– Да, кажется. Я не видела, но там должно быть красиво. Ты туда переезжаешь? – Хлоя посмотрела на нее. – Лия, ты сошла с ума.

– Его там не будет. Он просто предложил пожить там две недели. А потом я вернусь в розовый коттедж.

– Слушай, я не хочу вмешиваться. Но держись подальше от него.

Лия неуверенно засмеялась. Было уже поздно.

– А как Белла? – спросила она, делая себе еще больнее.

– Собиралась вернуться в сентябре, когда возобновятся работы в доме. Она будет жить здесь, пока не сможет переехать. И мне кажется, что звонил Бен, он хочет приехать на одну-две недели, если у Пичс не будет других гостей.

– Хорошо. – Лия была убита.

Зазвонил телефон, и Хлоя ушла, оставив недопитый кофе на столе. Лия взяла телефон.

– Ты еще не переехала? – спросил бархатный голос.

– Пока нет, завтра, – ответила она, затаив дыхание. – Откуда ты звонишь?

– Из отеля в Манхэттене.

– Сейчас так рано, – она взглянула на часы.

– Не мог уснуть. Думал о тебе, как ты спишь в моей кровати.

– Это не так, – она неловко засмеялась. – Упаковываю все на кухне.

– Мне бы хотелось быть с тобой, помочь, – сказал он мягко, и у нее подогнулись колени.

– Мне тоже, – ответила она, понимая, что это правда, несмотря на все предостережения Хлои.

Он стал рассказывать ей о своих деловых встречах и ресторанах. Она подумала, что могла бы слушать его голос целыми днями. Она хотела быть сейчас с ним и хотела услышать, что во всем была виновата Элоди и что в деревне распускали слухи о нем, и чтобы он был таким добрым и любящим, каким казался, а не монстром, которого она в нем опасалась.

В каждом их разговоре был спрятан ее страх, и она изо всех сил надеялась, что найдет в его роскошном доме тот знак, который до сих пор безуспешно искала.