Текст книги "Вечный (СИ)"

Автор книги: Александра Кармазина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Глава 30
Темные разговоры

Камиль проснулся от жуткого чувства беспокойства. Резко сев в постели, денр оглядел спальню внимательным взором.

– Камиль… – потревоженная им Ровена тоже приподнялась, прижимая к обнаженной груди толстое одеяло. – Боги, что это за запах? – скривилась чаровница, сделав глубокий вдох.

– Да, – кивнул де Кард, поднимаясь с кровати. Пройдя к креслу, что стояло возле камина, он взял со спинки свой ночной халат. – Пойду посмотрю. Оставайся здесь, хорошо? – попросил чаровницу, целуя ее в губы долгим невероятно нежным поцелуем.

Провожаемый ее встревоженным взглядом, Камиль дошел до двери. Немного задержавшись возле тяжелой створки из мореного дуба, он оглянулся на нее. Прочитав в глазах женщины едва различимое беспокойство, позволил проявиться метке на лице.

Именно так Ровена обозначила происхождение странного рисунка, который проявлялся в моменты чрезмерных эмоциональных потрясений. Чаровница сказала, что метка является одним из ярких признаков сущности крэмвилла.

– Будь осторожен, – проговорила она одними губами.

Открыв дверь, Камиль вышел в коридор. Первое, что увидел – сгусток размытого черного мрака буквально в шаге от себя. Запах, о котором говорила Ровена, усилился. Он стал более концентрированным, словно кто-то высыпал на пол приличное количество земли из могилы. Могилы, в которой разлагается тело.

– Осторожнее, мой денр, – предупредил Маркус Данвир, который находился в нескольких шагах слева.

– Что такое? – спросил Камиль, всматриваясь в клубящийся мрак.

– Темный, – пояснил Маркус.

– В замке? – удивился де Кард. Не тратясь на лишние слова, он плотно прикрыл за собой двери и молниеносно преодолел расстояние, что отделяло его от Темного. – Что ты тут забыл? – ухватил тварь за шиворот.

– Подождите, мой господин, – подал голос Маркус, который нерешительно подался вперед.

– Что, доэр Данвир?

– Я не уверен, что он имеет плохие намерения…

– Темный и без зла за душой? – иронично хмыкнул Камиль, легонько встряхивая покорно повисшего в его руках незваного гостя. – Как ты вообще попал сюда?

– Он Кармелии прислуживал, – ответил Маркус за Темного.

– Что⁈ – брови денра медленно поползли вверх.

– Да. И еще…

– То есть, это еще не все⁈ – потрясенно перебил его де Кард. – Маркус, как вы посмели скрыть от меня такое⁈

– Да, я забыл, если четно, – развел руками доэр. – Столько времени прошло. Я узнал о их дружбе накануне нападения на крепость. Честно скажу, и не вспомнил бы о нем более, если бы не встретил однажды в Сумеречных лесах.

– И когда вы собирались рассказать мне об этом⁈ – воскликнул денр. – Маркус, я вас не однократно…

– Тише, – послышался нежный голос Ровены, которая к этому времени уже вышла из спальни. Чаровница остановилась к денра за спиной, опуская ладонь ему на предплечье. – Уверена, у доэра Данвира найдется достойное объяснение.

– Хотелось бы, – дернул плечом Камиль, все еще не отпуская Темного.

– Он рассказал, где искать Алисьенту, – сообщил Маркус.

– Я могу быть полезным тебе, денр, – проскрипел Темный.

– Неужели? – прищурился Камиль, отпуская его. – Один шаг в сторону, который не понравится мне, голову оторву сразу же, – предупредил.

– У нас общий враг, господин, – Темный подался вперед, окончательно роняя окружающий его серовато-черный сумрак.

– Я знаю его, – произнесла Ровена, делая несколько шагов вперед.

Камиль предусмотрительно взял чаровницу за локоть, когда она хотела коснуться капюшона Темного. Денр отрицательно покачал головой в ответ на вопросительный взгляд Ровены.

– Он не тронет меня, – уверенно сказала травница, мягко высвобождая руку из плена сильных пальцев де Карда.

– Не бойся, благородный денр, – голос Темного напоминал скрип несмазанных дверных петель, приправленный шелестом опавших листьев – нечто свистяще-пронзительное. – Больше своей покойной госпожи, твоей сестры, я люблю только ее, – узловатый палец указал на Ровену.

Де Кард промолчал, но позволил чаровнице снять капюшон с головы того, кто почтил их своим визитом. Огонь факела и утреннего света, что лился из окна в конце коридора, явил их глазам лишенную волос макушку. Очень худое лицо с глубоко посаженными глазами, под которыми залегли черно-синие круги. Полное отсутствие ресниц и бровей, длинный нос с горбинкой, потрескавшиеся синюшные губы, бледная кожа землисто-серого оттенка, ярко-выраженные пигментные пятна…

– Ты голоден, – заключила Ровена, которая повидала на своем веку ни одного Отверженного и Темного. – Камиль… – повернулась к денру.

– Даже не думай, – возразил де Кард. – Я не стану привечать здесь эту тварь.

– Камиль, – чаровница попыталась воззвать к человечности и состраданию молодого владыки Лучезарных земель. – Он не питался много дней. Возможно, ждал момента, чтобы пробраться в крепость незамеченным и…

– Вот именно! – денр указал пальцем на Темного. – Незамеченным.

– Камиль…

– Все, Ровена! – в голосе де Карда зазвенели властные нотки непреклонности.

Вскинув подбородок, чаровница прищурила выразительные глаза, но перечить не стала. Она не хотела опускаться до спора на виду у подданных Камиля. Такое поведение ни принесло бы ничего хорошего – ни ей, ни денру. Вместо этого Ровена сделала шаг назад и, бросив уничтожающий взгляд на де Карда, метнулась в его спальню.

– Чаровница права, – проговорил Маркус, глядя на Темного. – Взгляните, его трясет от жажды…

– Именно поэтому я дам тебе возможность убраться отсюда, – повернулся Камиль к Темному. – Впредь даже не думай о том, чтобы таскаться сюда. Ясно⁈ Я не хочу иметь ничего общего ни с тобой, ни с тебе подобными.

– Как скажешь, господин, – просипел Темный. – Однако ты подумай о том, что я скажу.

– Слышать ничего не желаю! Сейчас же… – Камиль замолчал, поскольку его остановил Маркус.

– Он помог мне найти ее, – напомнил доэр.

– Он же и покалечил Алисьенту, не так ли⁈ – проговорил де Кард, напоминая Маркусу о том, что точило сомнениями душу Данвира. – Что может предложить мне тот, кто насквозь пропитан Тьмой и коварством?

– Свою жизнь и верность, – Темный склонил голову, прикладывая ладонь к левой стороне груди. – Я хочу отомстить, как и вы, – маленькие красноватые глазки обратились на Маркуса.

– Хотя бы не отказывайте ему вот так – сразу, – попросил доэр Данвир.

Сделав над собой невероятное усилие, Маркус все же совладал с теми воспоминаниями, что волной обрушились на него после слов де Карда. Несомненно, ему очень хотелось снести голову этой твари за то, что она сотворила с Алисьентой, но…

– А если он знает о слабых местах этерна, – доэр попытался призвать на помощь не только рассудительность денра, но и свою тоже. Только эта мысль удерживала его от расправы над Темным.

– Хорошо, – скрипнув зубами, Камиль все же согласился выслушать Темного. – Мы поговорим, но не здесь и не сейчас. Не хватало еще, чтобы в крепости узнали о том, что здесь этот… этот… Люди только успокоились. Начнется паника.

– Приходи в развалины старого замка, – назначил встречу Темный, прежде чем уйти. – Я буду ждать там каждый вечер. Вечно…

* * *

Элирра в ужасе зажала ладонью нижнюю часть лица, наблюдая за происходящим. Желание увидеть Ровену оказалось как нельзя кстати, судя по всему. Направляясь на второй этаж замка, молодая чаровница из разоренной Лариной дель Варгос деревни даже не подозревала, что увидит и услышит.

– … я буду ждать там каждый вечер. Вечно, – пообещал невысокий сгорбленный Отверженный.

– Уходи, – велел денр в полголоса. – И смотри, чтобы тебя никто не увидел.

Сделав шаг назад, Элирра прижалась спиной к холодной стене. Еще несколько минут назад ее душа была наполнена надеждой и светлой верой в будущее. Чаровница с уверенностью могла утверждать, что денр Лучезарных земель благороднейший из всех, кого она знала. Теперь эта вера истаивала на глазах, растворяясь в воздухе плотным тяжелым запахом сырости и тухлого мяса…

Глава 31
Любовь и разочарование

Вернувшись в спальню, Камиль застал Ровену у зеркала. Она яростно водила расческой по длинным белокурым волосам, тупо глядя перед собой. Услышав его шаги, она резко обернулась.

– Как вы смеете повышать на меня голос? – чаровница бросила деревянную расческу на прикроватный столик на гнутых низких ножках. Перебросив локоны на одно плечо, Ровена принялась заплетать косу.

– Не сердись, прошу тебя, – мягко попросил де Кард. – Я немного не совладал с собой. Прости меня. Ты ведь знаешь, что я не обижу тебя никогда.

– Только меня? – вскинула Ровена изящные брови. – А что относительно остальных?

– Не приравнивай их к себе и тебе подобным, – покачал головой Камиль.

– Они такие же обитатели мира Синих сумерек, – проговорила чаровница.

– Не такие, – тихо возразил денр.

– О тебе говорят столько хорошего, – с горечью сказала Ровена, завязывая косу лентой темно-зеленого цвета. – Скромный, благородный, терпимый, сострадательный… Где этот человек?

– Ровена, пойми, я не могу доверять этим тварям…

– Тварям⁈ – перебила его чаровница. – Эти, как ты выразился «твари», мои друзья!

– О… – денр резко сделал шаг назад, после чего махнул рукой.

Он не понимал смысла общения Ровены с Отверженными. Ночные охотники опасны. Им нельзя верить. Денр чувствовал, что его сердце не одобряет этого ее увлечения, но считал себя не вправе указывать, что ей делать. Ровена была достаточно умна, чтобы понимать и предугадывать возможные последствия.

– Не нужно так реагировать, – казалось, она поняла, о чем думал де Кард.

– А как мне реагировать? – повернулся к ней Камиль. – Ты поступаешь опрометчиво. Нельзя впускать их в свой дом.

– Отверженные не опасны.

– Да? Ты видела, что они сделали с Алисьентой и той бедняжкой, которую мы тогда нашли во дворе крепости.

– Я сомневаюсь, что это они.

– Ровена, – тяжело вздохнул денр, не понимая, почему она не видит столь очевидных вещей.

– При всем уважении, – голос чаровницы стал холоднее, а взгляд заблестел негодованием, – но я всю свою жизнь имею с ними дело. Никто из Отверженных или не способен на подобное.

– Сейчас другое время, – попытался достучаться до нее Камиль. – Отверженные мутировали. Они изуродованы темной магией. Их души давно не так чисты, как ты привыкла. Ты не понимаешь, что… – он снова подошел к ней, намереваясь взять за руку.

– Я жила, когда вас еще не было в этом мире, – Ровена не позволила ему сделать то, что хотел денр. Чтобы подчеркнуть свое отношение к ситуации, чаровница намеренно перешла на официальный тон. – Вы можете не доверять моему мнению, но не смейте обвинять в глупости! – с этим чаровница круто развернулась и бросилась к выходу.

Де Кард нагнал ее в два прыжка и захлопнул дверь прямо перед носом. Лишившись возможности уйти от спора, Ровена взглянула на него. В глазах чаровницы метался зеленоватый дикий огонь, дыхание участилось. Камиль видел: она рассержена.

– Я вовсе не это хотел сказать.

– Выпустите меня, – процедила сквозь зубы Ровена.

– Нет.

– С дороги, – чаровница поднесла руку к его лицу. На кончиках ее пальцев трепетали и переливались чары.

Вместо того, чтобы сделать, что требовала госпожа Торгос, денр развернул ее к себе лицом и прижал спиной к двери. Удерживая за плечи, какое-то время всматривался в безумно прекрасные глаза, а затем впился поцелуем в подрагивающие губы. От неожиданности Ровена какое-то время оставалась неподвижна. Придя в себя, уперлась ладонями ему в грудь, пытаясь оттолкнуть. Не поддавшись этому порыву, денр поцеловал ее еще горячее, требуя ответа. Он знал, что она не сможет долго сопротивляться. Спустя пару минут, чаровница сдалась. Ровена просто прекратила все попытки вырваться, позволяя ему делать все, что вздумается.

Камиль не оценил такой покорности. Напротив, счел оскорблением. Отпустив чаровницу, сделал шаг назад.

– Если ты думаешь, что и в этот раз сможешь заставить меня замолчать с помощью поцелуя, то… – на глазах Ровены выступили слезы. – Это же насилие, Камиль.

Де Кард дернулся, словно ему влепили хлесткую пощечину. Он почувствовал, как сердце ухнуло куда-то вниз, рождая пустоту в груди. Его только что обвинили… В чем? В том, что он ни в грош не ставит желание женщины быть поцелованной им? В том, что он диктует свою волю той, кто слабее и не может дать отпор?

Камиль судорожно передернулся, вспоминая девушку из таверны. Ту, самую первую, что перестала шевелиться в его объятиях. Не в силах выдержать полный боли и укора взгляд Ровены, он отвел глаза.

– Да, я могу быть излишне жесток к… – он неопределенно повел рукой в воздухе, после чего повернулся спиной к чаровнице, – к определенным существам. Могу накричать на подданных, если они того заслуживают, но я никогда не стану принуждать женщину к… – и тут его словно ударили по голове. Адская боль разлилась по душе, заполняя самые отдаленные и потайные уголки. Не в силах сдержаться, он ошарашенно повернулся к Ровене. – И в этот раз⁈

Во взгляде чаровницы снова затрепетал зеленоватый огонь, который почти погас. Склонив голову к плечу, она попыталась незаметно проглотить подступивший к горлу ком.

– То есть все, что было… – он оглянулся на постель, беспомощно показывая в сторону кровати, где под тщательно выделанными волчьими шкурами таились скомканные простыни. – Ты не… не по твоей воле…

– Камиль…

– Правду мне скажи! – не контролируя себя, он бросился к ней. Взгляд денра вспыхнул демоническим пронзительно-сиреневым пламенем. От виска, извиваясь и мерцая, побежал затейливый рисунок, что спрятался где-то под воротом халата.

Ровена невольно вскрикнула, когда большой и указательный пальцы де Карда сжали ее скулы. На короткие доли секунды ей стало больно, но хватка ослабла так же быстро, как все произошло. Он все еще держал ее, фиксируя голову, но изменился. Неуловимо, словно и не было того разъяренного… Безликого, что чуть не размазал ее по холодной каменной кладке. Пальцы были нежны, едва касаясь точеной шеи. От этих прикосновений все внутри сладко замирало, как и в прошлый вечер.

– Правду, – повторил он, но уже значительно мягче, почти умоляюще.

Все еще дрожа под его пристальным взглядом, чаровница подалась вперед. Их губы почти встретились, когда денр шарахнулся от нее. Ровена же, в свою очередь, обняла его, оставляя на дрогнувших чувственных губах долгий красноречивый поцелуй.

– Вот – так это было, – прошептала она. – Никто не заставит чаровницу делать то, что она не хочет, – едва ощутимо проведя кончиками пальцев по метке, что все еще искрилась на его коже, Ровена заключила денра в объятия.

– Я ведь просил не лгать, – ответил де Кард, всеми фибрами души чувствуя какую-то неискренность. Это ощущение было очень слабым, почти незаметным, но оно присутствовало.

Возможно, будучи простым смертным, он и поверил бы словам Ровены, но не теперь. После встречи с Винсентом Камиль мог безошибочно распознавать все чувства тех, с кем говорил, будь то страх, радость или ложь.

– Я бы никогда не отдалась тому, кого не люблю, – возразила чаровница. – Да, я не сопротивлялась твоей воле, Камиль. Не сопротивлялась, потому что мне нравилось то, что ты делал. Я хотела этого не меньше, чем ты.

Чувствуя, как его окутывает облегчение, Камиль покачнулся. Удивительно, насколько разрушительным может быть простое ощущение. Судорожно переведя дыхание, он склонился к Ровене. Губы почти жгло – так хотелось вновь ощутить вкус ее поцелуя. Едва ощутимо касаясь уголка ее рта, де Кард практически терял опору под ногами. Близость чаровницы кружила голову…

Резкий стук в дверь заставил Ровену вздрогнуть и замереть в его тесных объятиях.

– Мой денр, там… – Алисьента замерла на пороге.

В огромных глазах девушки взметнулось что-то похожее на растерянность, но тут же сменилось горьким разочарованием. Четко очерченные пухлые губы дрогнули, приоткрываясь в немом крике. Алисьента шумно выдохнула, хватаясь за косяк. Взгляд дочери покойного управляющего мгновенно заволокло пеленой слез.

– Там… Там… – так и не сумев сформулировать мысль, девушка развернулась и бросилась прочь.

Глава 32
Стать таким, как он

В небольшом особняке на окраине Зачарованных холмов было тихо и сумрачно. Просторная гостиная зала освещалась только одним факелом, что крепился на стене у двери, и камином. Впрочем, последний был необходим лишь для одного из обитателей особняка.

– Что ты будешь делать? – спросила Ларина, грея руки над огнем.

– Уничтожу его, – лаконично ответил Винсент, который сидел в глубоком кресле. Этерн рассматривал густую тягучую жидкость темно-бордового цвета в своем бокале.

– Ты забыл о вашей связи? – напомнила чародейка.

– Нет, я не забыл, – покачал головой сын Маливии дель Варгос. – Это ведь я отправил на прогулку по Мертвым тропам несколько наследников этого рода с помощью магии матери.

– Ты ведь понимаешь, что в этот раз все не так просто? – вскинула бровь Ларина. – Я обратилась к знаниям рун. Они говорят, что жизнь в Лучезарных землях перестала быть живой и вступила в союз со смертью. Это может значить лишь одно – руны утверждают, что смертный денр перестал быть таковым. Я склонна верить им, поскольку он как-то умудрился выжить после твоего укуса.

– Уничтожить можно разными способами, моя дорогая госпожа, – коварно улыбнулся Винсент, обнажая ряд белоснежных зубов. – Смерть – это слишком просто. Да и я сам пока еще планирую пожить.

– И…?

– Мы пойдем другим путем, – Винсент поднялся и подошел к чародейке. – Извлечем пользу из нашей схожести. Для этого мне понадобится твоя помощь, Ларина.

– Все, что угодно, – улыбнулась правительница Зачарованных холмов.

– Для начала, усиль наше сходство. Чтобы не отличить, – тронул этерн ее за подбородок. – Я сравняю с землей его авторитет среди смертных. Посмотрим, как он запоет, когда на него перестанут молиться все вокруг.

– Ты намерен… – Ларина замолчала, не решаясь озвучить то, что однажды уже приходило ей в голову.

– Да, – расплылся Винсент в улыбке. – Добавим красного в образ нашего святоши.

Чародейка улыбнулась. Она начала догадываться, о чем говорил Винсент. Не имея возможности действовать в открытую, он решил зайти с тыла. Люди так любили своего денра, что их вера в него была нерушима. За недолгий срок своего правления Камиль де Кард сумел завоевать доверие народа и обрасти приличной броней. Все же, что не говори, но Винсент обладал потрясающе изощренным умом. Как подкосить того, кого обожает почти весь мир? Правильно! Отнять эту любовь.

– Для того, чтобы все прошло гладко, нам нужен лазутчик, – заметила Ларина. – Ты должен быть в курсе того, что происходит в крепости Кард.

– Я очень сильно недооценил его, – вздохнул Винсент, поднимая на чародейку взгляд темных глаз. – Стремился стереть все упоминания об этой фамилии, но… – этерн усмехнулся.

Правительница зачарованных холмов оперлась на подоконник, присаживаясь на него. Наблюдая, как ее собеседник поднимается со своего места, чтобы поставить на стол бокал, она не совсем понимала, что он имеет в виду.

– Я же сам сделал его, – с горечью проговорил этерн. – Преподнес на блюдечке почет и уважение. Люди прониклись к де Карду исключительно из-за моих атак на деревни. Этот паршивец оказался более стойким, чем его слюнтяи-предшественники.

Ларина была немного не согласна с Винсентом. Она считала, что молодой денр завоевал доверие и расположение своих подданных благодаря своему благородству. Он действительно отличался от былых денров. Вот только отличие это заключалось не в том, что у него был более жесткий характер, а в отказе от короны. Да, Камиль де Кард взошел на престол, но остался человеком из простого народа. Он наравне с крестьянами работал на конюшнях, занимался благоустройством и укреплением домов, охранял и защищал свой народ.

– Одна только печать чего стоит… – задумчиво пробормотала Ларина, вспоминая, как помогала сестре.

– Что? – переспросил Винсент.

– Ничего, – качнула она головой. – Это я о своем, – этерну не обязательно было знать обо всем, что она делала.

– Знаешь, – грустно обратился к ней Винсент. – Я даже почти забыл о своей главной цели. Камиль де Кард оказался куда интереснее, чем предстоящий ритуал возвращения к жизни моей матери.

Ларина поджала чувственные коралловые губы. Признаться, она надеялась, что за всем этим он действительно забудет о своей затее. Чародейка не одобряла стремления Винсента. Она понимала его чисто по-человечески, если это можно так охарактеризовать, но здравый смысл подсказывал ей, что делать этого не нужно.

– Может, лучше займешься денром?

– Ты снова пытаешься отговорить меня, – выгнул бровь этерн. – Почему, Ларина?

– Я уже говорила, насколько опасен такой ритуал, – терпеливо пояснила правительница холмов. – Кроме этого, я не уверена, что у нас есть все для его проведения.

– Если ты говоришь о составляющих в виде крови хладных и чаровниц, то предоставь это мне.

– Нет, я не об этом, – возразила Ларина. – Для того, чтобы призвать твою мать, мне потребуется что-то принадлежащее именно ей. Речь не о платьях или украшениях, Винсент. Мне нужна частичка ее. Маливию ведь сожгли и…

Этерн поднял руку, словно защищаясь. Он закрыл глаза, которые мгновенно наполнились болью.

Ларина в нерешительности замолчала. Ей не хотелось бередить давние раны Винсента, мучить его.

Расстегнув две верхние пуговицы на черной рубашке из плотного шелка, этерн как-то странно передернулся. Спустя пару мгновений он снял с шеи небольшой медальон на мерцающей цепочке из серебристо-белого металла.

– Вот, – протянул его чародейке.

– Я же сказала, что не подойдет.

– Ты не поняла, – покачал головой Винсент, трепетно проводя пальцами по выпуклой поверхности красиво оформленной подвески. – Здесь все, что осталось у меня от нее, – с этими словами он открыл медальон и что-то достал из него.

Подойдя ближе, Ларина разглядела на его раскрытой ладони тоненький вьющийся локон. Точнее даже, это было всего несколько темно-каштановых волосков разной длины. Чародейка вдруг ощутила, как по спине побежали мурашки.

– Я так вцепился ей в волосы, когда нас разлучали в тот день, что… – голос Винсента сорвался. – Вот, – протянул Ларине то, что требовалось для ритуала.

Осторожно коснувшись пряди волос матери Винсента, Ларина отдернула руку. Она испугалась того, что ощутила. Перед глазами вспыхнули языки пламени, а душу наполнила такая чудовищная боль, что чародейка покачнулась. Вопреки уверенности жителей мира Синих сумерек в том, что Ларина дель Варгос отреклась от добра и полностью обратилась ко Тьме, это было не так. Между ней и Зачарованными холмами все еще существовала связь. Крепкая и нерушимая связь в лице ее родной сестры.

– Что такое? – поинтересовался Винсент, заметив реакцию чародейки.

– Убери их обратно в медальон, – ответила Ларина, обнимая себя за плечи. – Отдашь, когда придет время.

– Ладно, – покорно согласился этерн. – Как скажешь.

Правительница холмов вдруг поняла, что только этот локон делает Винсента тем, кем он был рожден. Исчезнет последнее, что принадлежало Маливии дель Варгос – не станет ее сына – останется лишь этерн. Ларина незаметно стерла бегущую по щеке слезу. Она надеялась, что Винсента еще можно спасти – вернуть ему былую жизнь. Она хотела этого всеми силами души, но не знала, как пробиться через ту стену, что выстроил вокруг себя Винсент.

Что до ритуала… Здесь все было намного сложнее и опаснее. Правительница Зачарованных холмов не знала, как поступить. Даже пообещав этерну содействие, Ларина продолжала сомневаться. Она боялась того, что случиться после. Только Богам известно, как воспримет Маливия то, что ее потревожили. О характере первой госпожи Зачарованных холмов ходили разные истории, большинство из которых носили мрачный темный характер.

– А потом? – задала Ларина вопрос, который волновал ее уже очень давно. – Что ты будешь делать потом, когда свершиться все задуманное тобой?

– Ничего не важно, – покачал головой Винсент, поднимая на нее взгляд увлажнившихся болью и тоской глаз. – Я хочу только одного – чтобы Она была жива, чтобы была рядом со мной.

Это был один из тех моментов, когда очерствевшее за много веков сердце этерна дрогнуло. Ларина почти ощутила это. Она кожей чувствовала, насколько одинок и растерян Винсент на самом деле. За маской жестокого и властного убийцы прятался потерявший мать мальчишка. И боль этой потери была несоизмерима ни с чем.

– О, Винсент, – прошептала она не в силах сдержать слез, которые заструились по щекам, оставляя дымящиеся темными чарами зеленоватые следы. Бросившись к нему, Ларина обняла Винсента, вкладывая в этот порыв всю свою нежность и любовь.

Прерывисто шумно выдохнув, он позволил ей заключить себя в объятия. Не сопротивлялся, не пытался выглядеть сильным и равнодушным к проявлениям простых чувств. Просто податливо принял этот жест сочувствия и почти материнского участия, в котором нуждался не первый год.

Запуская пальцы в густые волосы на затылке этерна, чародейка впервые подумала о том, что он действительно похож на Камиля де Карда. И дело вовсе не во внешности…