Текст книги "Вечный (СИ)"

Автор книги: Александра Кармазина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Во Тьме. Вечный

Глава 1
Такая сладкая месть

17 столетие Светлых Времен

Лучезарные земли, окрестности крепости Кард

…его на время спрятал Сумеречный лес. Он раскрыл свои зеленые шелестящие объятия, чтобы укрыть в яме под одним из вековых дубов. Накануне был сильный ураган. Ветер буквально выдрал дерево, обнажая корявые толстые корни. Прижавшись к теплой сырой земле, мальчишка зажал рот ладошками, затаил дыхание. Он старался не дышать, чтобы не чувствовать этого чудовищного запаха – в воздухе пахло болью и смертью. Ни с чем несравнимый смрад: горящее мясо и промасленные поленья… Отчаянно силясь сдержаться, он все же всхлипнул и мгновенно затих, испугавшись самого себя. Он не знал, как бороться со свалившимся на него ужасом. Прожив совсем не долго, мальчишка свято верил, что ему еще очень нескоро придется стать самостоятельным. Мать всегда опекала его, защищала и наставляла. Сегодня ему исполнилось шесть. В качестве подарка жестокая судьба преподнесла малышу мамины крики и жаркое пламя, которое заключило ее в свои объятия.

Вот почему он сидел сейчас не на ее коленях перед камином, а в темной яме. Дрожащий, испуганный и отныне никому не нужный… Вот почему он сжался в комочек боли и отчаяния, когда ветви над ямой зашевелились. Ожидая услышать победоносные крики и лай собак, он не дождался ни того, ни другого и осторожно поднял голову. Глаза щипало и жгло, они слезились от едкого дыма, но это не помешало увидеть Ее – удивительно красивую, так похожую на его мать.

Когда их взгляды встретились, незнакомка провела языком по дрогнувшим губам и отвернулась.

– Пожалуйста, – всхлипнул мальчишка и снова зажал нижнюю часть лица ладошкой, когда ветер донес лай собак. – Пожалуйста, не убивай меня.

– Что ты, малыш? – ее голос был таким ласковым, что он был готов пойти за ней, когда женщина протянула ему руку. – Пойдем со мной.

– Я останусь здесь, – все же покачал головой, понимая, что его нашла обычная чаровница. – А ты уходи, пожалуйста. Они скоро придут сюда, и если увидят тебя рядом со мной, тоже сожгут на костре. Уходи, пожалуйста.

– Ты видел казнь Маливии дель Варгос?

– Уходи, – при упоминании имени матери из его глаз хлынули крупные слезы, что жгли щеки. – Я не хочу, чтобы тебя тоже убили. Вокруг меня все умирают. Уходи…

– Пойдем со мной. Я смогу тебя защитить. Идем же, малыш, – опираясь одной рукой на ствол поваленного дуба, чаровница наклонилась и силой вытащила его из ямы.

Брыкаясь и захлебываясь слезами, мальчишка все еще надеялся вырваться и убежать. Обезумевший от боли потери, замерзший, сломленный волей незнакомки все же сдался, когда она прижала его к груди. Уткнувшись носом ей в плечо, он не помнил, сколько чаровница бежала по лесу. Какое-то время он замечал вспышки пламени факелов, когда она сворачивала слишком близко к окраинам. Ветер доносил голоса тех ужасных, жестоких людей, которые убили его мать. В такие мгновения Винсент закрывал глаза и прятал лицо на груди той, что уносила его все дальше и дальше. Он намеренно скрывал взгляд, чтобы больше никто не увидел ослепительного зеленоватого огня, который не должен был там пылать…

Шестое столетие Тёмных времен

Лучезарные земли, крепость Кард

…сегодня этот взгляд по-прежнему горел и был живым. Не изменилось ничего, кроме его цвета. За долгие века из глаз исчезла подаренная матерью магия. Ее заменила куда более разрушительная и могущественная сила, которая клубилась черно-красным мраком Мертвых чар. Чар, которые жили далеко от Лучезарных земель. Опасная магия, которая из беспомощного ребенка превратила его в сильнейшего и опаснейшего из ныне живущих – этерна. Магия, которой не следовало находиться на территории Лучезарных земель, но она все равно пришла сюда в лице сына Маливии дель Варгос. Этот вечер напомнил ему о том, что случилось так давно, что он уже и не помнил точной даты.

Сегодня Винсент снова оказался тут, во владениях ненавистных ему смертных денров, но уже по собственной воле. Он вернулся, чтобы добиться справедливости. Эта ночь была одной из многих. Такая же, как все предыдущие, когда в крепости загорались огни последнего Дозора. Такая же… или нет.

– Больше я не стану прятать глаз, – тихо проговорил Винсент, стоя на крепостной стене. – Я уже давно не боюсь людей.

Налетевший на этерна порыв ветра закинул ему на голову широкий кроваво-алый плащ. Сбросив его, он дернул широким плечом. Проведя ладонью по вьющимся темным волосам, коварно улыбнулся. Он ждал этого момента много лет. Вынашивая план мести, наслаждаясь агонией каждого из денров Лучезарных земель, Винсент извел всех представителей рода де Кард. Он жил только ради этого мгновения – когда не останется никого из них.

Теперь, после смерти короля без короны – так называли в народе Камиля де Карда, память об этой семье выветрится из истории навсегда. Пройдет еще сотня лет и не останется тех, кто будет помнить о нем.

Еще раз оглядев погруженный во Мрак замок, этерн смело повернулся спиной ко всему, что осталось от смертных. Спрыгнув со стены, направился в сторону дороги. Пройдя сотни три метров, этерн остановился под большим раскидистым деревом. Прислушавшись, вдруг понял, что Лучезарные земли погрузились в странную, звенящую тишину, которую нарушал только лишь свист пронзительного ветра.

Эта ночь была особенно холодной и какой-то необычно тёмной. На затянутом белесо-черными тучами небе не было ни единой звезды. Луна еще не народилась, не оправилась от последнего полнолуния. Вероятно, от того опустившаяся на мир Синих сумерек мгла и казалась такой непроглядной и всеохватывающей. На сотни миль вокруг не видно ни зги. В этот час, когда полночь давно прошла, а утро еще наступит не скоро, округа была тихой и пустынной. Почти пустынной…

По накатанной дороге во весь опор неслись три всадника. Внезапно один из коней всхрапнул и стал, как вкопанный, отказываясь продолжать путь. Его хозяин вылетел из седла и, описав дугу над головой животного, упал на дорогу. Спустя несколько минут, кряхтя и ругаясь непечатными словами, мужчина поднялся на ноги и похлопал животное по крутой шее, успокаивая. Всадник настороженно огляделся по сторонам. В его прозрачно-серых глазах Винсент не увидел и тени страха – только осторожность. Отряхнувшись, он вскочил в седло и умчался прочь, оставив после себя только облачко пыли.

Ветер еще пару раз бросился на толстое дерево, пригибая к земле ветви, а затем улетел вслед за ночными путниками. Придерживая капюшон одной рукой, этерн вышел из своего укрытия, глядя вслед полуночникам. Обведя округу горящим красноватым огнем взглядом, улыбнулся своим мыслям. Вдохнув прохладу ночи полной грудью, он почувствовал нечто вроде облегчения.

Необходимость в дыхании давно исчерпала себя. Осталась только привычка. Тьма, что с каждым днем все сильнее сгущалась над Лучезарными землями – вот что питало его по-настоящему. Огромная сила власти над всем живым оставила позади все принципы и ценности. Уже очень давно Винсента не заботило то, что смертные называли душой. Особое чутье подсказывало, что если ему и придется когда-нибудь расстаться с бесконечно долгой жизнью, то душа – последнее, что может послужить спасением. Он привык полагаться только на себя.

В эти моменты Винсент и вовсе не думал ни о чем подобном. Все его мысли занимало лишь одно – жажда. Визит в крепость Кард лишь раззадорил его, разжег аппетит. Он все еще ощущал вкус крови Лусс де Кард, которая так отважно защищала свою семью. Пожалуй, именно ее этерн мог бы пожалеть, будь способен на подобное. Было в этой девочке нечто такое, что выделяло ее из безликой серой толпы. Впрочем, он как раз понимал, что именно. Эта маленькая женщина с рождения была особенной – она была предназначена крэмвиллу. Редкий дар, но почти бесполезный. Ее он не защитил, а вот ему мог доставить определенные проблемы. И Винсент уже слышал поступь этих проблем. Осторожную, почти бесшумную…

Оглянувшись, этерн заметил в плотном мраке силуэт в светлом плаще. Прищурив глаза, он замер на месте. Выждав какое-то время, начал медленно двигаться вправо, описывая круг довольно большого диаметра. Завершив его, слегка сузил и повторил маневр. Повторяя свои действия, приблизился почти на расстояние вытянутой руки, намеренно сохраняя тишину.

Винсент знал, что сейчас висит в воздухе – напряжение и безграничный ужас. Он умел пользоваться своими силами так, что у противника стыла кровь в жилах. Бой заканчивался, даже не начавшись – так было всегда, но не сегодня. Стоило ему подойти ближе, как глаза светловолосого незнакомца вспыхнули пронзительным сиреневатым светом. Правая скула обзавелась рисунком аналогичного цвета, что убегал под ворот белой рубашки, выдавая в нем того, кого Винсент хотел встретить меньше всего.

– Довольно игр, Винсент! – проговорил сребровласый крэмвилл, на котором все еще сохранялся запах покойной Лусс де Кард.

– Я не хочу с тобой сражаться, – тихо ответил этерн, обнаруживая свое присутствие.

– Ты разорил крепость Кард, – констатировал факт собеседник сына покойной Маливии дель Варгос. – Я знаю, чем заканчиваются твои набеги.

– Это всего лишь справедливое возмездие.

– Ты… – метка на лице крэмвилла засияла еще ярче.

– Жаль, – кивнул Винсент. – Твоей девочке не повезло родиться не под той фамилией. Ничего личного, саблезубый. Ты же советник денра, верно? Я видел тебя в крепости.

– Верно, – крэмвилл опустил голову, глядя на него из-под густых бровей. Тяжелый, лишенный всяческих чувств взгляд, не предвещающий ничего хорошего. – Тебе же известно, что такое месть. Убью! – и кинулся на него.

С легкостью отразив нападение, Винсент с силой толкнул соперника. Не сумев совладать с ударной волной, тот полетел на влажную землю. Валявшаяся неподалеку коряга оставила на скуле саблезубого глубокую ссадину. В воздухе повис густой, насыщенный аромат крови. Этерн почти кожей почувствовал панику, что на доли секунды посетила сознание крэмвилла. Ее сменил гнев, а потом удивление. Поднявшись на ноги, советник денра повернулся к нему и шумно выдохнул. Глаза его вспыхнули темным огнем ненависти и непримиримым желанием убить. Винсент почти осязал ту жаркую неприязнь, что дрожала в воздухе, нагревая холодную осеннюю ночь.

В следующий момент блондин исчез со своего места и… этерна отбросил назад мощный удар в грудь. Отлетев на пару метров, Винсент ударился спиной о ствол ближайшего дерева. Мелкие кусочки коры осыпались вслед за ним и безжизненно остались лежать у ног взбешенного крэмвилла, который уже уперся коленом ему в грудь. Попытавшись скинуть его, Винсент вынужден был признать, что нападение застало его врасплох. Он силился подняться, но справиться с соперником было не так уж просто.

Изловчившись, этерн применил прием, против которого не выстоял бы никто. Он вонзил зубы в руку соперника, заставив того взвыть от боли. Укус такого Темного, как Винсент, не выдержал бы даже матерый крэмвилл, не говоря уже о Марвисе. Вскочив на ноги после того, как советник де Карда отпустил его, Винсент указал на него пальцем.

– Я предупреждал тебя, долл Лерм! Теперь не ищи виноватых, если придется подохнуть.

– Думаешь, меня это расстроит? – поинтересовался тот, зажимая дымящуюся темным дымком чар рану на руке. – Ты отнял у меня самое дорогое. Смерть станет избавлением, но тебя я за собой утащу.

– Не в этот раз, – отрицательно качнул головой этерн. – Мне жаль твою женщину, долл. Правда, жаль, – и метнулся во Тьму, не желая продолжать битву.

Слегка наклонившись вперед, советник де Карда прижал к животу поврежденную руку. Рухнув на колени, он бессильно зарычал, вонзая пальцы в рыхлую землю. Дрожа от боли и бешенства, Марвис Лерм не сдержал злой, скупой, мужской слезы, что потекла по его щеке, смешиваясь с кровью. Ему не нужно было визуальное подтверждение того, что Лусс больше нет в живых – он чувствовал это. Чувствовал всеми фибрами души, и это ощущение сводило с ума. Не помня себя, долл Лерм поднялся на ноги и, шатаясь, направился в сторону крепости.

Глава 2
Умереть, чтобы выжить

Крепость Кард, погруженная в горьковатое послевкусие произошедшей трагедии, казалось, слилась с предутренним серовато-черным мраком, так и не решив окончательно: впасть во Тьму или продолжать верить в свет. Потухшие факелы больше не освещали просторные залы, позволяя ночи задерживаться в самых темных углах.

Близилось утро. Сегодня оно имело солоноватый привкус крови. Жизнь словно покинула это место, оставив после себя только звенящую, точно натянутая струна, гулкую тишину да десятки потемневших бездыханных тел.

Силясь вырваться из когтей одурманивающей слабости, Камиль де Кард отчаянно цеплялся за ощущение того, что не один среди всего этого кошмара. Уверенность в последнем крепла все сильнее, поскольку кто-то тряс его за плечи. Это причиняло адскую боль, что буквально разрывала шею, вонзаясь сотнями тонких игл в мозг. Именно эта боль отрезвила денра.

– Очнитесь! – потребовал смутно знакомый мужской голос, а затем его тряхнули так, что у Камиля клацнули зубы. – Придите же в себя, черт бы вас разодрал!

Приложив нечеловеческое усилие, денр разлепил веки и взглянул на того, кто в этот момент беспощадно хлестал его по щекам.

Увидев, что действия дали результат, высокий брюнет выпрямился и, уперев руки в бока, воззрился на Камиля, прищурив светлые глаза. Гладко зачесанные назад волосы, собранные на затылке в хвост, темно-синий сюртук, отделанный золотым теснением, простые черные брюки и высокие сапоги, в каких обычно ездят на лошади.

– Доэр Данвир… – прохрипел де Кард, пытаясь подняться.

Какое-то время понаблюдав за тщетными попытками денра принять вертикальное положение, Маркус Данвир наклонился и ухватил его за локоть. Только с помощью жениха покойной Кармелии Камиль сумел встать на ноги. Добравшись до кресла, что стояло в нескольких шагах, денр рухнул в него, чувствуя, что проделанный путь лишил его остатка сил. Дыхание вырывалось со свистом, а каждый вдох обжигал легкие, словно туда заливали каленое железо. Во рту пересохло, мучительная жажда терзала с неимоверной силой. Переведя взгляд воспаленных глаз на стол, денр увидел кувшин с вином.

Словно прочитав его мысли, Маркус налил в кубок густую темно-бордовую жидкость и протянул де Карду. Дождавшись, пока тот выпьет, спросил:

– Что произошло?

– Этерн, – ответил Камиль, разглядывая выпачканные в крови пальцы. Поморщившись, он потрогал рану на шее, края которой продолжали пениться и шипеть.

– Дайте, я взгляну, – бесцеремонно заломив вбок голову денра, доэр Данвир взял со стола свечу и поднес ближе, чтобы осмотреть укус.

Камиль дернулся, когда пламя оказалось слишком близко. Ему показалось, что Маркус обжег его, хотя тот и держался на расстоянии исключающем подобный исход действий. Протянув доэру недопитый кубок с вином, чтобы хоть как-то продезинфицировать рану, де Кард закусил нижнюю губу в ожидании обжигающей боли, которая не заставила себя долго ждать. Когда Данвир выплеснул содержимое посуды на укус, денр не сдержал возгласа и выругался. Острая боль, раздирающая в клочья нервные окончания, прокатилась по всему телу, заставив задохнуться.

– Проклятие! – выдохнул Камиль, отдышавшись.

– Сомневаюсь, что это поможет, – Маркус выглядел расстроенным. – Пойду, осмотрюсь.

Оглядевшись вокруг, доэр Данвир тяжело вздохнул, оценивая масштабы трагедии. Во всех комнатах царил хаос. На полу валялась разбитая посуда, сломанная мебель и… тела. Крепость представляла собой захламленный склеп. Не осталось ни единого живого существа, кроме полумертвого денра в гостиной зале.

Наткнувшись на мумию в роскошном платье, Маркус остановился, пытаясь справиться с переполняющими его чувствами. Еще вчера он был так зол на нее, что даже думать о Кармелии де Кард не мог. Теперь, когда эмоции отошли на второй план, уступив место рассудительности и здравому смыслу, когда он был готов поговорить обо всем спокойно – говорить было не с кем. Присев возле трупа, доэр коснулся волос Кармелии. Закрыв глаза, внезапно наполнившиеся жгучей влагой, прикусил нижнюю губу. Сглотнув ставшую горькой слюну, доэр Данвир перевел дыхание, заставив себя снова превратиться в жесткого и беспринципного хозяина погибших деревень. Сегодня у него не было времени на слабость.

– Камиль? В замке не осталось живых. Алисьента… Ее нет среди мертвых. Где… Где она, Камиль? – спросил Маркус, вернувшись в гостиную залу.

Денр откинулся на спинку кресла, в котором сидел, и закрыл глаза. Облизав пересохшие губы, закашлялся. Иссушающая слабость разлилась по всему телу, соседствуя с выламывающей кости болью. Он все еще не мог спокойно думать о последствиях того, что произошло в его доме. Впрочем, изменить ничего он тоже не мог, поэтому оставалось лишь бессильно кусать губы, чтобы не сойти с ума окончательно.

– Я не знаю. Простите, Маркус.

– Что? – подозрительно спокойно переспросил доэр. – Что значит – не знаю?

– Накануне она вышла во двор и… – де Кард судорожно перевел дыхание и снова закрыл глаза. Он не мог выдержать взгляда Маркуса, от которого по венам разливалась такая мука, что застывала кровь. – Мы с Дамиаром отправились на поиски, но не… не нашли ее.

Не вымолвив ни слова, доэр Данвир прошел через залу и тяжело опустился во второе кресло, что стояло напротив камина. Он схватился за голову, запуская пальцы в волосы.

Этот жест безмолвного отчаяния вызвал в Камиле новую волну сожаления и горькой беспомощности. Сегодня в его доме пролилась кровь, а он не смог ничего сделать, не смог защитить своих родных и подданных. Больше подобного не произойдет никогда – вот в чем поклялся себе денр де Кард, наблюдая за доэром. Он не допустит ничего подобного, даже если ему придется отдать жизнь за благополучие своего народа.

– Она жива, – поднялся со своего места денр. – Я уверен, что жива.

– А если нет? – Данвир поднял на него полный отчаяния и боли взгляд. – Зачем мне теперь жизнь, когда не осталось ничего?

– Не говорите так, – отрицательно покачал головой Камиль. – Что-то остается всегда.

– Не верю, что говорю это, но вы правы, – вздохнул доэр, наклоняясь, чтобы вытащить из-под кресла обрывок ярко-алой ткани. – Похоже, что это лоскут от дорожного плаща. Не думаю, что на вашей земле, мой денр, найдется много господ, которые носят подобные вещи.

– Искать не нужно, – ответил Камиль, беря обрывок из рук Маркуса. – Я знаю, кому он принадлежит. Его зовут Винсент.

– Пророчество сбывается, – глухо проговорил доэр, мгновенно помрачнев. – Сын Маливии дель Варгос вернулся домой.

– Плевать на пророчество, – зло прошипел Камиль, беря Данвира за рукав сюртука. – Я не оставлю просто так все, что он сделал.

Слова Маркуса Данвира вызвали у де Карда приступ тошноты, смешанной с отвращением. Он никогда не верил в это пророчество, не желал даже думать о том, что наступят времена еще более худшие, чем теперь, более темные и непроглядные. Однако, именно об этом говорили старинные манускрипты, предрекая появление того, кто погрузит мир Синих сумерек в настоящий хаос, обагрит его кровью всех трех народов и уничтожит надежду.

Теперь, когда появился Винсент, все это больше не было похоже на сказку. И, несмотря на то, что оно обещало еще и того, кто станет на защиту мира Синих сумерек, денр Лучезарных земель перестал верить в чудо. Эта вера утратила способность к существованию, испустила дух вместе с последним живым человеком в крепости Кард.

– Он ведь думает, что убил вас? – спросил вдруг Маркус, отвлекая его от размышлений.

– Да, – кивнул де Кард. – Думаю, он уверен, что я уже умер.

– Нам это на руку, – задумчиво протянул жених покойной сестры денра. – Пусть так и думает. Пусть пока пребывает в неведении, а мы тем временем разберемся в случившемся и более тщательно изучим свитки.

– Мы? – приподнял брови Камиль.

– Вы по-прежнему не нравитесь мне, – ответил на мысли денра доэр Данвир. – Но сейчас не время для неприязни. Он только и ждет, пока люди перегрызут друг другу глотки, соперничая за власть. Зачем нам выполнять работу Винсента?

– Что вы предлагаете? – поинтересовался де Кард, прикладывая к шее обрывок какой-то ткани, что валялся на полу. Лоскут почти сразу же пропитался горячей липкой жидкостью.

Стянув с себя испачканную в крови рубашку, Камиль подошел к камину и бросил ее в огонь. Прислонив к стене отполированный до зеркального блеска поднос, который обычно выполнял несколько иную роль, денр внимательно вгляделся в отражение. Почерневшие края раны перестали пениться и посветлели, приобретая синевато-сиреневый оттенок. Укус выглядел отвратительно, так же чувствовал себя и хозяин крепости. Скривив губы, Камиль потрогал расходящиеся от раны дорожки вен, что тоже потемнели и теперь резко выделялись на коже.

Погрузив указательный и средний палец в рану, де Кард зарычал от боли, а затем поднес руку к свету. На подушечках пальцев дымилось что-то черно-фиолетовое, густыми каплями стекая вниз по руке. Брезгливо сморщив нос, денр повернулся к доэру Данвиру.

– Думаю, нужно обратиться за помощью к кому-то более знающему, – проговорил Маркус, подходя ближе.

Он даже прищурился, разглядывая субстанцию на кончиках пальцев денра Лучезарных земель. Ничего подобного раньше Данвир не видел и даже не читал об этом, несмотря на любовь к свиткам и манускриптам.

– Трудно сказать, как проявляет себя укус этерна. Нам не разобраться в этом самим.

– Это мне и так известно, – кивнул Камиль. – Чувствую себя кошмарно, но не до этого сейчас. Необходимо привести в порядок крепость и похоронить погибших.

– Я думаю, что вам нужно к Сарине дель Варгос. Немедленно! – возразил доэр Данвир. – Вашу рану…

– Потом, – перебил его денр, направляясь в покои на втором этаже, чтобы переодеться.

– Камиль! – протестующе воскликнул Маркус.

– Я жив, – повернулся к нему де Кард, останавливаясь на середине лестничного пролета. – Есть более важные дела. Нужно найти Алисьенту, – напомнил он, надеясь, что упоминание о дочери управляющего отвлечет Данвира от мыслей о ране.

– Да, – кивнул тот в ответ. – Тоже верно.

Проходя мимо комнаты двойняшек, Камиль на какое-то время остановился возле полуоткрытой двери. Он все еще не мог поверить в случившееся. Не мог поверить в то, что там, на кровати лежало тело Лусс, что дети погибли столь страшной смертью. Не мог принять, что больше в этой комнате не будет звенеть радостный смех, когда он переступает порог, его шею не будут обвивать крохотные ручки, в лучистых глазах не будет искриться счастье. Страшно было от того, что в камине на поленьях не станет танцевать огонь, а он не будет наблюдать за этими удивительными па, держа на руках малышку Марию. И кресло-качалка останется теперь без своей постоянной обязанности: развлекать Луну, которая так любила раскачивать в нем свою сестричку-двойняшку. Больше ничего этого не будет, потому что Марии и Луны нет. Их нет… их всех больше нет.

В эти моменты наследник семьи де Кард не мог даже себе ответить, что было сильнее: скорбь или ярость. Самым страшным было то, что он остался один. Последний представитель когда-то многочисленного и знатного семейства. Бастард – вот кем считали его почти все. Не так представлял себе Камиль де Кард последние годы существования своего рода. С каждым шагом денр ощущал, как часть его существа остается на голых холодных камнях и плитах, что служили стенами и полом крепости. Он словно исчезал, истончался подобно последнему лучу солнечного света, который поглотил когда-то мрак. И мраком этим стал Винсент.

Застегивая ряд мелких пуговиц, сделанных из перламутровой раковины, которые скрепляли широкую манжету черной рубашки, денр Лучезарных земель не мог не думать о своем нынешнем состоянии. Он чувствовал, как силы уходят, поэтому хотел успеть сделать все, что от него зависело, чтобы помочь доэру Данвиру отыскать хоть какие-то нити, что смогут привести к Алисьенте. В конце концов, продолжать этот путь Маркусу придется в одиночестве. Завязав шейный платок прямо поверх укуса, Камиль надел черный сюртук, прежде чем покинуть свои покои.

В приемной зале его уже ждали. Маркус, около десятка уцелевших стражников, кое-кто из прислуги – испуганные, отчаявшиеся, в пятнах крови и сажи на одежде, с затравленными взглядами – все, кроме доэра Данвира.

– Я не стану говорить о том, как мне жаль, – произнес Камиль, остановившись на лестничной площадке. – Во мне нет жалости. Теперь ее нет. Я прошу вас помочь вынести погибших во двор, а потом покинуть крепость.

– Всех? – уточнил кто-то из стражи.

– Сестер де Кард похороним в семейной усыпальнице под крепостью, остальных сжечь, – холодно велел денр.

– Сжечь??? – возмутился высокий блондин, что стоял рядом с Маркусом Данвиром.

– Здесь был этерн, – устало пояснил свои действия Камиль. – Мы ведь не хотим, чтобы магия впиталась в нашу землю, верно? – обведя тускнеющим взглядом присутствующих, де Кард приказал делать, что сказано и… рухнул на пол.