Текст книги "Натали. Игры памяти (СИ)"
Автор книги: Александра Гром
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)
Я киваю и ухожу выбирать стратегически верное место.
Борис возвращается быстро. В руках у него одна чашка кофе и двойная порция мороженого.
– Сладкое вам, – он ставит передо мной вазочку.
– Спасибо. Сколько я вам должна?
Вместо ответа Борис оборачивается к одному из столов возле входа.
– Серов, – зовет он негромко.
– Да, Борис Аркадьевич? – парень даже не пытается сделать моську попроще.
– Я всё вижу, – произносит со значением мой коллега.
– Да понял я, понял! – вздыхает негодник и возвращает что-то одному из своих друзей.
Борис садится на стул и осторожно делает пробный глоток. Брови его удивлённо поднимаются. Неужели здесь хороший кофе? Сама я его не пью, но запах мне нравится. А мороженое обожаю! Особенно сливочный пломбир. Как-то даже обмолвилась об этой своей слабости Ксении. По-моему, в присутствии Бориса, но, если мне не изменяет память, он тогда был занят чтением.
– Мне очень понравилась ваша лекция, – признаётся блондин после третьего глотка.
Я же отправляю в рот очередную ложку мороженого. Понятно, он не станет брать с меня деньги. И как только человек живёт, обладая такими противоречивыми качествами?
– Благодарю за комплимент. Честно сказать, я удивлена, что вы слушали. Мне показалось, интерьер занимал вас гораздо больше.
Борис пожимает плечами, и я невольно задерживаю на них взгляд. Ткань джемпера подобрана идеально: чуть плотнее – ему было бы жарко, немного тоньше – он выглядел бы слишком провокационно. Материал льнёт к телу, обрисовывая контуры рук и торса, но вполне в рамках приличий. Предаваться непристойным мыслям, глядя на мужчину в такой одежде, может только совсем изголодавшаяся по близости дамочка… вроде меня.
Вздохнув, засовываю в рот новую порцию ледяного лакомства.
В этот момент Борис открывает рот, намереваясь что-то сказать, но внезапно разворачивается в сторону стола, за которым сидит Серов. При этом он задевает локтем мой телефон. Тот, поблёскивая экраном, летит навстречу своей смерти и с треском разлетается на части, не пережив столкновения с каменной плиткой.
– Не волнуйтесь, я куплю вам новый, – успокаивает меня виновник трагедии, собирая останки мобильного. – И сим-карту тоже, – добавляет он, повертев в руках жизненно важный «орган» телефона.
Я киваю.
– Можете не торопиться. Телефон – это моя связь с миром вне школы, и звонят мне не часто.
– Зачем растягивать удовольствие? – возражает Борис. – За углом есть салон связи.
Что тут скажешь?
Окинув взглядом притихших учеников, с интересом наблюдающих за развитием событий, Борис предупреждает:
– Я отлучусь на пятнадцать минут. Всем вести себя тихо.
Бандерлоги, завороженные голосом удава, послушно кивают.
Вот и прекрасно! Я смогу спокойно послушать французский шансон.
Борис появляется на ступеньках веранды через десять минут. К этому моменту в моей вазочке остаётся совершенно нетронутым второй шарик мороженого – меня постоянно отвлекала музыка. Вслушиваясь в слова, я забывала про десерт.
– Удачный поход?
Мужчина кладёт на стол коробку. Я давлюсь воздухом и поднимаю на него заслезившиеся глаза:
– А проще ничего не было? Сколько мне теперь доплачивать?
Борис отмахивается.
– Он всего на восемь гигабайт, а проще была только Нокиа, элегантная как кирпич.
– Но не Айфон же?! – шиплю сквозь зубы.
– Извините, взял, что было, – огрызается блондин. – И вообще, дарёному коню в зубы не смотрят.
– Подарок – это порция мороженого. Двойная. А игрушка стоимостью в месячную зарплату – это безобразие!
– Мороженое – это отголоски хорошего воспитания, а игрушка – это возмещение ущерба, морального и материального. К счастью, я могу себе это позволить. Сим-карта в нём, кстати, новая. Номер я Глинскому сам скажу.
– Не сомневаюсь во всём этом, но… что мне с ним делать? – растеряно смотрю в потемневшие глаза щедрого коллеги. – Я действительно редко звоню.
Взгляд Бориса смягчается и светлеет.
– Теперь у вас есть возможность выйти в интернет. Говорят, социальные сети – это зло. Как только найдёте там друзей, сразу сообразите, зачем нужны такие штуки. Вы же девушка общительная.
С трудом удерживаю нижнюю челюсть в нормальном положении. Откуда он взял, что я общительная?! Нет, я на самом деле страдаю от недостатка общения, но никак этого не показываю!
– Ваш личный опыт это подтверждает? – вопрос звучит немного насмешливо, но Борис вроде бы не возражает, даже улыбается. Эта улыбка подсказывает: лучше уточнить, к чему относился вопрос. – Я про социальные сети.
Улыбка становится ещё шире. Несколько учеников, прислушивавшихся к нашему разговору, резко отворачиваются. Ребята запомнили с первой же встречи: весёлый учитель МХК – это страшно.
– Я приверженец живого общения, – меж тем признаётся Борис. – У меня есть двое друзей, с которыми я очень люблю проводить время, но сейчас они далеко.
Он меня удивляет. Неужели с этим человеком кто-то способен поддерживать дружеские отношения?! Желаю хоть одним глазком взглянуть на героев!
После признания Бориса за нашим столиком наступает затишье. Я доедаю остатки мороженого, наслаждаясь очередным музыкальным шедевром в исполнении Матье, а Борис бдительно смотрит по сторонам.
В моей вазочке остаётся пара ложек на самом донышке, когда Борис решает допить свой кофе. После первого же глотка он отказывается от этой затеи. Легкое недовольство, отразившееся на его лице, кое о чём мне напоминает.
– Вам понравилась выставка?
– Я не понимаю, почему люди создают объекты, способные внушать эмоции, которых они на самом деле не ощущают.
– И это слова преподавателя МХК! – я неверяще качаю головой.
Неправильный учитель заламывает левую бровь.
– И что с того? Как вы заметили, я неплохо знаю предмет и даже разбираюсь в том, о чём читаю лекции. Для преподавания этого достаточно, остальное – мои проблемы.
– Так вы действительно не видели этот буклет, до того как подошли к картине?
– Вы серьёзно? – искренне возмущается он. – Говорю же: такое искусство не по мне!
Я кокетливо пожимаю плечиком. Если разобраться, он прав. Борис не тот человек, который станет подобными методами поддерживать свой авторитет, да его авторитет и без того заоблачно высок. Не знал бы, что сказать по поводу картины – наплёл бы такую словесную паутину, в которой бы я накрепко запуталась, а после сама просвещала детей.
13 мая 2011 года
Сегодня обычный день: пятница, тринадцатое число, не полнолуние, но всё валится из рук, и вопросы накапливаются точно снежный ком!
В одиннадцать со мной связался управляющий ресторанного комплекса, где планируется устроить выпускной вечер одиннадцатому классу, и осчастливил новостью о возникших вопросах, решение которых требует моего личного присутствия. Не успела я сообразить, к кому обратиться с просьбой побыть шофёром, – зазвонил стационарный телефон. Виктор Петрович попросил оповестить всех учителей, ведущих на тот момент занятия, о внеплановом педсовете.
Пока я добралась до четвёртого этажа, вся взмокла. Наверное, утром меня вело предвидение, заставив остановить выбор на тёмно-синем костюме в морском стиле. На нём пятна пота не так бросались в глаза. Вот только ноги болели нещадно – красные босоножки на шпильке подсказал закон подлости. Ощущения были до того яркими, что хотелось снять с талии ремешок в тон обуви и вздёрнуться на нём.
Осмотрев фронт работ, начинаю с самого простого, с Ксении.
Девять кабинетов спустя в списке неприглашённых остаётся только Борис. Дверь в его кабинет открыта. Я слышу Марину Алфёрову и редкие смешки её одноклассников.
– Довольно, – Борис насмешливым голосом останавливает девушку. – Я понимаю, личная жизнь художника – весьма интересная тема для вас. Я даже готов согласиться, что она оказала немалое влияние на его творчество, но давайте всё же перейдём непосредственно к работам. Как-никак эти картины вот уже более полувека считаются шедеврами.
С анализом картин Марине приходится повременить – я стучусь.
– Наталья Андреевна! – с полувопросительной интонацией произносит Борис. – Какой приятный сюрприз!
И не врёт ведь! Вон, с каким интересом рассматривает мою фигуру, особо задерживаясь на участке ниже края не очень-то длинных шорт. Да, одеваясь сегодня, я не предполагала, что мне придётся сверкать своими прелестями перед всей школой.
– Здравствуйте, Борис Аркадьевич. – Лицо невозмутимое, голос такой же – умничка я! – В обеденный перерыв срочное заседание педсовета. Вас попросили присутствовать.
– По поводу? – мужчина заламывает правую бровь.
Надо же! Он единственный из учителей, кто поинтересовался, в честь чего проводят сборище.
– Отчисление Саянской, – удовлетворяю его интерес.
Лицо Бориса вмиг утрачивает какие-либо эмоции.
– Я приду. Благодарю вас, – роняет он сухо и отворачивается. – Так что там у нас с картинами, Марина?
Слева доносится всхлип. На Алфёрову жалко смотреть: лицо пошло красными пятнами, по щекам текут слёзы вперемешку с тушью.
– Понятно, – вздыхает блондин. – Реферат сдадите в понедельник, а сейчас – вон из класса. Приводите себя в порядок.
Пробормотав что-то невразумительное, девушка хватает сумку и выбегает из кабинета, чуть не сбив меня с ног.
Недоумевающим взглядом смотрю на Бориса, но тот что-то отмечает в записной книжке. Окидываю взором подростков – сплошные нахмуренные лица. Интересно, им-то какое дело до восьмиклашки? С Мариной они, кажется, подруги, а эти…
– Доброго всем дня, – желаю притихшим ученикам и задумавшемуся о своём учителю.
В ответ не получаю ни слова, только девятнадцать злых взглядов. Борис по-прежнему строчит заметку. Пора мне ретироваться.
В коридоре слышится звук льющейся из крана воды. Видимо, Алфёрова отправилась в туалет. Взвесив за и против, иду туда же. Вдруг она совсем разнервничается, и ей станет плохо, а до конца урока ещё двадцать с лишним минут!
Девушка стоит спиной к двери, облокотившись обеими руками о раковину. В зеркале видно, как низко она склонила голову – чёлка и свободно висящие пряди волос целиком скрывают лицо.
Наверное, шипение воды маскирует цокот каблуков по плитке, или же кто-то слишком погрузился в себя – неспроста ведь побелели тонкие пальцы, обхватывающие фаянс. Как бы там ни было, на моё приближение Алфёрова не реагирует.
– Марина, – зову я и поднимаю руку, чтобы в утешающем жесте положить её на плечо девушке.
Школьница вскидывает голову и встречается взглядом с моим отражением. В её глазах столько обречённости, что моя рука непроизвольно падает.
– Может, тебе лучше сходить в медпункт, попросить что-нибудь… от нервов.
Марина щурит глаза и резко разворачивается. Дабы избежать столкновения с ней, приходится отскочить в сторону. Уже во второй раз!
– От нервов? – зло шепчет девица, впиваясь взглядом в мои глаза.
Я ощущаю внезапное головокружение и даже делаю шаг назад, чтобы упереться рукой в стену.
– Да вы ведь ничего не знаете! – то ли возмущённо, то ли восхищённо восклицает Марина и моргает. Мне даже дышать становится легче. – Вы мне ничем не можете помочь. – Девушка разворачивается к раковине. – Выйдете, пожалуйста!
В себя я прихожу только на лестнице. Странно ломит лоб, нос, затылок. Пальцы мелко подрагивают.
Что за… чудеса здесь творятся!
Меня на собрание педагогов никто не приглашал. Ожидание коллег под дверью – дурной тон, поэтому я на полчаса убегаю в свой кабинетик.
Дозвонившись до управляющего, который неожиданно для себя самого стал центром моей вселенной на неопределённое время, стараюсь выпытать у него хотя бы подробности предстоящего разговора. Бесполезно! Упирается как баран и твердит одно и то же: «Приезжайте! Обсудим всё на месте!». Единственное, чего я добиваюсь от упрямца – сроков его пребывания в заведении. К концу беседы я и за это ему благодарна!
Следующие тридцать минут вновь проходят в гонках по этажам. Только трое из учителей, способных помочь мне с выездом в город, как нормальные люди отправляются в столовую. Четверых приходится вылавливать по корпусам. Ксению найти не удаётся, а она – самый подходящий кандидат!
За всей этой беготнёй забываю о главном – предупредить Виктора Петровича о планируемой, точнее, уже срывающейся поездке. Но тут за дело берётся случай! Я сталкиваюсь с опекуном в дверях учебного корпуса.
– Наташа, что случилось? – мужчина придерживает меня за плечи.
– Мне срочно нужно в город! Звонил управляющий ресторана, он ждёт меня до четырёх. Возникли какие-то вопросы, – я машу рукой, давая понять, что не имею представления, о чём конкретно со мной так жаждут побеседовать. – Никак не могу найти компанию!
– Ясно, – Виктор Петрович кивает. – А ты у Бориса спрашивала?
– Нет, – произношу растерянно и невольно смотрю на наручные часы. – Он, наверное, уже уехал.
– Нет, я недавно видел его в столовой, а после он отправился в наш корпус.
– Хорошо! Побегу туда, вдруг успею перехватить, – не договорив, срываюсь с места.
– Осторожнее! – несётся мне в след. Я не обращаю внимания. Тут нужно кричать «Быстрее!», ведь Борис немного помешан на пунктуальности.
В корпусе для преподавателей у нас всё устроено, как положено: мальчики – налево, девочки – направо. Стремительным шагом залетаю в мужское крыло и притормаживаю. Если зацеплюсь каблуком за покрытие, поездка точно отодвинется на неопределённый срок!
Из-за угла выходит наш историк. Увидев меня, он останавливается как вкопанный и нервным жестом поправляет очки.
– Наталья Андреевна?
– Да, Владислав Валерьевич, это я! Вы Бориса Аркадьевича не видели?
– Он должен быть у себя, – мужчина отвечает как-то неуверенно, но я не заостряю на этом внимания.
– Спасибо!
– Наталья! – летит в спину, но я машу рукой:
– Спасибо, Владислав Валерьевич!
«И какой великий человек додумался обить ковролином ещё и ступеньки?!» – возмущаюсь про себя, пока поднимаюсь на второй этаж.
В гулкой тишине коридора слышен непривычно тихий голос Ксении, доносящийся из-за неплотно прикрытой двери, что буквально в двух шагах от лестницы. Девушка, не сдерживаясь, изливает кому-то душу.
Стоп! Что значит «кому-то»? Это же комната Бориса!
– Это я виновата. Весь этот кошмар случился из-за меня, – стенает Ксюша.
– Не сомневаюсь, – холодно отзывается Борис, – только не могу понять причину твоих переживаний. Когда ты подписывала договор, тебя предупреждали об особых обязанностях, которые на тебя возложат. Про нестабильность детей, особенно подростков, тебе тоже известно. Так в чём же дело?
Вот как?! Оказывается, эта парочка за глаза спокойно перешла на неформальное общение!
– Ну, как ты не понимаешь! – трагически шепчет Ксения. – Одно дело подписывать какие-то бумажки, а совсем другое – попасть в подобную ситуацию! И что мне стоило промолчать?!
– Молчание стоило бы тебе работы и не только, сама знаешь.
– И… и что мне теперь делать?
Я как наяву вижу лицо девушки, озарённое надеждой и непременно обращённое в сторону Бориса. Почему-то от этой картинки появляется настойчивое желание скривиться.
– Это ты так тонко намекаешь, чтобы я как-нибудь повлиял на судьбу небезызвестного нам обоим человека? – с насмешкой интересуется Борис.
– Но ты ведь не такой как они!
– Частично ты права, – соглашается блондин, – я ещё хуже.
До моего слуха доносится судорожный вздох девушки.
– Мой тебе совет: просто забудь. Ты выполнила условия контракта, и винить сейчас тебе себя не в чем.
– Сейчас?! А когда надо было?
– Когда ты его подписывала, – с привычной насмешкой подсказывает девушке Борис.
– Тогда… тогда я уволюсь!
– Отличное решение! – в комнате раздаются хлопки. – Очень своевременное, а главное, полезное, – продолжает иронизировать мужчина, но вдруг резко меняет тон, – но на самом деле, оно просто трусливое. Хочешь уволиться, – он с какой-то особой интонацией произносит последнее слово, будто вкладывает в него некий секретный смысл, – воля твоя. Только имей в виду, пока будешь ждать… увольнения, сойдёшь с ума от мук совести.
– И что мне делать? – Ксения идёт по второму кругу.
– Что-нибудь действительно полезное.
Ой-ой-ой! Вот сейчас мне надо или уходить или дать уже о себе знать!
На моё счастье, пока я мечусь, Борис молчит.
Всё, стучусь! По моему виду они всё равно не заподозрят, что я их подслушивала.
Лицо Бориса выражает неподдельное недоумение, когда он видит меня на пороге своей комнаты.
– Что-то случилось?
– Да. Но я пока не знаю, что именно, а этот упрямец мне ничего толком так и не сказал!
Какой бред я несу! Всё же недаром говорят: не стоит подслушивать чужие разговоры, от них голова болит, и мозг прекращает правильно работать.
– Упрямец? – ещё больше удивляется Борис.
– Я имею в виду управляющего ресторанного…
– … комплекса «Шоколад», – заканчивает за меня мужчина.
– А вы откуда знаете? – теряюсь я.
– Виктор Петрович сегодня на педсовете огласил имена учителей, которые отправятся с вами пасти наших выпускников.
– Вот как? Ну, не важно! Мне срочно нужно попасть в город.
Борис молчит.
– А потом обратно, – произношу уже не так уверенно.
Пауза всё еще длится.
– Хотя бы к пяти, – говорю, чуть ли не с мольбой в голосе.
– Извините, но я не могу вам помочь.
Вот стояла я вся такая собранная, легчайшими модуляциями голоса выдавая своё бедственное положение, но после такого неожиданного заявления мои плечи просто опускаются.
Странно, Борис не выглядит опечаленным своим отказом. Он выглядит задумчивым.
Поняв, что ждать больше уже нечего, я разворачиваюсь, чтобы уйти, но мужчина ловит мою кисть.
– Постойте! Думаю, Ксения не откажется вас подвести и… В общем, я думаю, она с радостью составит вам компанию.
Борис делает шаг в сторону, предоставляя мне большую широту обзора. Теперь я вижу Ксюшу, сидящую на краешке кровати. Надо же! Я думала, он не станет афишировать её присутствие в своей комнате.
Что бы там не говорил Борис, Ксения не демонстрирует особую радость. На её личике застыло ошарашенное выражение. Держится оно до тех пор, пока к ней не поворачивается хозяин комнаты, а стоит этому произойти, как яркая улыбка расцветает на губах девушки.
– Конечно, я с удовольствием составлю тебе компанию! – она подрывается с места, но Борис останавливает её словами:
– Замечательно! Тогда пока Наталья будет готовиться к выезду, мы с вами ещё кое-что обсудим.
– Ещё? – удивляется девушка.
– Да, еще пару новостей, услышанных на собрании.
– А-а-ах, да, – тянет неуверенно Ксюша, глядя на блондина.
Не знаю, какие мысли и каким способом он ей передаёт, но растерянность опять уступает место собранности.
– Давай встретимся возле гаража минут через тридцать, – предлагает Ксения.
– Как скажешь! – отвечаю я и, высвободив свою руку из захвата мужчины, быстро сбегаю к лестнице.
Погода до сих пор «радует» жителей нашей области и региона в целом неослабевающей жарой. Собираясь на улицу, так и хочется надеть свободный кружевной сарафан и лёгкие плетёные босоножки, но приходится одеваться на манер капусты: чулки, юбка, блузка, закрытые туфли. Я даже беру с собой жакет: помню арктический холод, царящий в «Шоколаде», и Ксения предпочитает схожий температурный режим в своей машине. Вот и получается, что жакет скромненько лежит на моих коленях от силы минуты три.
– Мерзлячка, – фыркает девушка, не отвлекаясь от дороги.
– Ничего подобного. Я просто забочусь о своём здоровье.
Ксюша со мной не спорит.
– Тебе в беседе с этим упёртым управляющим моральная поддержка нужна? – спрашивает она, когда мы въезжаем в город.
Пожимаю плечом.
– Сама справлюсь. А ты хочешь покататься по своим делам, а после меня забрать?
– Нет, – девушка качает головой, – я хочу завезти тебя в ресторан, а после отогнать машину на парковку.
Неожиданно! Я даже разворачиваюсь всем корпусом на сиденье, чтобы лучше видеть собеседницу.
– Зачем?
– У меня на сегодняшний вечер запланирована обширная развлекательная программа, – туманно изрекает Ксюша, а после вносит капельку определённости, – включающая распитие спиртных напитков.
– А как же мы вернёмся? – На самом деле, этот вопрос не такой уж нелепый, каким кажется на первый взгляд. У Ксении много знакомых, она вполне может договориться с кем-нибудь из них, чтобы нас отвезли обратно в школу.
– На такси, разумеется, – произносит девушка как само собой разумеющееся и бросает хитрый взгляд в мою сторону, – это тебе сегодня выпадет честь меня сопровождать.
– Уверена, что я с этой миссией справлюсь?
Честно признаться, я бы предпочла её знакомых.
Управляющий, симпатичный молодой человек по имени Виталий, проявляет живое участие и выспрашивает у меня подробности развлекательной программы для наших «деток»: всё ли осталось в силе, не поменялись ли планы. Двадцать минут спустя до меня доходит, что он просто потерял бумажку со схемой расположения столов, и стесняется в этом признаться!
«Лучше бы он засунул своё стеснение куда подальше», – хмуро размышляю я, рисуя новую картинку. – «Сфотографировала бы свою копию и отправила по электронке».
Пальцы в туфлях уже начали подмерзать, а руки под плотной тканью жакета покрылись гусиной кожей. Ноги с горем пополам пока защищает скатерть.
На каком-то внутреннем уровне Виталий ощущает моё недовольство и оставляет меня одну в полутёмном зале дорисовывать свой шедевр. Должно быть, где-то под потолком висят камеры, потому что он возвращается спустя минуту после того, как я заканчиваю работу.
– В баре вас ожидает подруга, – сообщает управляющий с приятной улыбкой.
Ксюша? Как она сюда зашла, если заведение ещё закрыто?!
Восхищение коллегой длится недолго – отвлекает вид моего чертежа, исчезающего в недрах кожаной папки рассеянного парня.
– Если вдруг листок потеряется, – я гляжу на пухлую папочку в его руках, при этом с трудом сдерживаю желание добавить «ещё раз», – сообщите мне, я вышлю оригинал.
Виталий делает вид, будто не понимает намёка.
– Буду иметь в виду, – улыбается он белозубо.
– Замечательно, – я направляюсь к выходу из зала, – а где у вас бар?
Ксения сидит за стойкой и крутит между пальцами соломинку коктейля. Рядом с её порцией стоит еще один бокал.
– Это мне? – я киваю на него.
– Ну, а кому ещё?! – фыркает девушка. – Угощаю.
– Да кто ж тебя знает. – Я присаживаюсь на высокий табурет. – Раз ты смогла сюда пробраться, может, и бармена раскрутила на выпить за компанию.
Ксюша довольно щурится.
– Пей давай! Я заказала один алкогольный, другой – без.
Пожав плечиком, тянусь к трубочке. Ксения повторяет за мной. Несколько секунд спустя мы обе морщимся.
– Поменяемся? – предлагаю я, когда обретаю возможность нормально вздохнуть.
– Нет, – девушка с упорным видом качает головой, – это знак свыше. У меня вся неделя идёт кувырком.
– А у меня только этот день. – Опять я делюсь с ней секретами! – Но я всё равно не понимаю, почему должна расплачиваться за твоё невезение.
– Просто я свою карму отрабатываю дольше, – философски изрекает она и делает глоток прямо из бокала. Трубочка аккуратно ложится на салфетку.
Теперь я повторяю за девушкой.
– Я на такой денёк не нагрешила ещё, – признаюсь, переведя дух.
– Не нам решать, – выдаёт Ксюша.
Эта фразочка вызывает у меня смешок.
– Ты уверена, что заказала только один алкогольный коктейль?
– Обижаешь! Зачем мне тебя спаивать? Я ведь даже не знаю, как на тебя спиртное действует. А вдруг ты буянить начнёшь? Или вообще решишь вздремнуть прямо на ходу. Напоминаю: из нас двоих модельный рост у тебя, а я так – метр в прыжке.
– А я не помню, как он на меня действует. – Вот и ещё одно признание! Это дело надо запить. Можно даже двумя глотками… Хм, а не так уж и противно, как казалось вначале.
На улице мне сразу становится нехорошо.
– Мы за твоей машиной? – спрашиваю я без особой надежды услышать «да» от коварной отравительницы.
– Нет.
Я вздыхаю.
– А куда?
– Туда, – Ксюша рукой указывает на большой торговый центр в конце улицы.
– И что мы там забыли?
– О! Там есть замечательный магазинчик! – девушка мечтательно прикрывает глаза. – Тебе тоже понравится, – уверяет она.
Повожу плечиком. Вот ведь жест-паразит!
Не знаю, каким чудом, но я дохожу да зеркальных дверей, ни разу не растянувшись на асфальте. Под прямыми лучами солнца было совсем невмоготу, даже перед глазами всё немного плыло, но в прохладном холле мне сразу становится легче.
– Нам на второй этаж, – командует Ксения и тянет к эскалатору. Я не сопротивляюсь, только спрашиваю:
– Ты же помнишь, что я на каблуках?
– Помню-помню! А ещё я видела, как ты сегодня бегала на шпильках.
Хм… Думаю, бесполезно ей напоминать, что в тот момент я была трезвой.
В магазинчике, куда так рвалась Ксюша, торгуют нижним бельём.
– Как тебе это? – перед моим лицом появляется вешалка с красным комплектом. Бюстгальтер ещё ничего, хоть прозрачный и без косточек. Трусики тоже довольно милые. Во всяком случае, я так считаю до тех пор, пока девушка не демонстрирует заднюю их сторону.
– Думала, это стринги, – я разглядываю две верёвочки непонятного назначения.
– Стринги это скучно! – авторитетно заявляет Ксюша и переходит на интимный шёпот: – Представь себе романтический вечер. Ужин в каком-нибудь милом местечке, дорогу домой на заднем сиденье такси и всякие там шалости. Оказавшись в квартире, ты снимаешь – ну или с тебя снимают – платье, а том вот такое!
Не выдержав, я приподнимаю бровь.
– Можешь считать меня скучной, но я ни за что не стану целый вечер ходить с голой пятой точкой.
– Ну, так об этом никто не будет знать! – девушка заговорщически мне подмигивает.
– Об этом буду знать я, – отрезаю безапелляционным тоном. – И если уж речь зашла о романтическом вечере с участием такого комплекта, то я бы пригласила кавалера к себе домой, заранее предупредив, что его ожидает подарок, но на ужин из пяти блюд настраиваться не стоит. В час Икс я встретила бы его в этом вот извращении, повязав для усиления эффекта бант на шею.
Оторвавшись от разглядывания кружевных вещиц, смотрю в лицо Ксюши. Глаза у неё огромные, а щёки красные.
– Ну, ты даёшь! – выдыхает она восхищённо. – Тебя чаще нужно поить, ты тогда такая… классная!
Опять я болтаю лишнее!
– Ты его брать будешь? – Вот так, делаем каменное лицо и голос жёстче.
– Нет, возьму вот этот, – Ксюша хихикает, – с прикрытой попой.
– На кассу?
– А тебе? А померить?! – канючит она, как маленький ребёнок в магазине игрушек.
Поняв, что от меня не отстанут, я прикидываю, что бы выбрать. Комплекты отметаю сразу – карточкой рассчитываться не хочу, а столько наличных у меня с собой нет. Остаются только трусики. И что тут есть?
Взгляд сам собой останавливается на модели цвета шампанского. Полупрозрачные, с вставками из тонкого кружева, они вполне подходят. И Ксюша успокоится, что я ушла не с пустыми руками, и бюджет мой не пострадает, и я смогу их надеть… хотя бы раз.
– Вот! – показываю свою добычу.
– А может, хотя бы синие? – эта привереда морщит нос. – А то совсем скучно! Ну, посмотри же!
Я смотрю. Да, синие тоже есть. Точно такие же. В чём разница-то?
– Они, кстати, подходят по цвету к твоим глазам, – выдаёт это чудо убийственный аргумент, услышав который я захожусь хохотом.
– Ты чего? – Ксения смотрит на меня испуганно, девушка-консультант – настороженно.
– Простите, – приношу извинения сотруднице отдела.
– Пробрало, наконец? – тихонько спрашивает Ксюша.
– Пробрало меня с пятого глотка, – таким же доверительным шёпотом сообщаю я. – Просто мы с тобой про романтические вечера фантазировали, вот я и дофантазировалась.
– До чего? – коллега с сомнением рассматривает моё будущее приобретение. По её взгляду я понимаю: она не в состоянии придумать ничего стоящего с таким исходным материалом.
– Когда на тебе остаются одни трусики, уже совершенно не важно, подходят ли они к твоим глазам, к маникюру или к помаде. Разве нет?
Обдумав эту мысль, Ксюша тоже начинает хихикать.
– Идём в примерочную, – зовёт она.
– Я мерить не буду, и так знаю, что размер подойдёт.
– Ну, тогда на меня посмотришь. Я сзади себя не вижу. Не хочу, чтобы в спину впивалось. Ещё кожа нависать будет! Фу! – девушка передёргивает плечами.
Наконец, она скрывается в кабине, а я облокачиваюсь на стеночку в ожидании, когда меня позовут. Смежив веки всего на секунду, ощущаю, как сразу же уплываю куда-то. Становится так легко и хорошо…
– Я всё!
Распахиваю глаза и шагаю на зов. Чуть не заснула, надо же!
Нырнув за шторку, смотрю на крутящуюся перед зеркалом девушку.
– Ну как?
– Хорошо сидит, – удовлетворённо качаю головой. – Красный тебе идёт.
– А то! – фыркает Ксюша и принимает соблазнительную позу: кладёт руки на талию и изгибается как кошка. – Вот бы опробовать поскорее!
– Ты куда-то торопишься?
– Вроде того, – улыбка слетает с её лица, будто и не было. – Я увольняюсь.
– И что? – Тоже мне трагедия! Почему они с Борисом слово «увольнение» произносят, будто речь идёт о конце света. И, кстати, о Борисе. – Ты хочешь опробовать это на ком-то из коллег и боишься не успеть?
– Да на ком там пробовать! – Ксюша встаёт нормально и раздраженно машет рукой.
«Прямо так и не на ком?» – этот вопросик буквально жжёт язык, но я молчу.
Вот только моё молчание проницательная коллега истолковывает верно.
– А, ты про Бориса! – она склоняет голову к плечу, и в её глазах я вижу понимание. – Он меня даже на машине прокатить не хотел.
– Но прокатил ведь!
– Ну, машина это одно дело… В общем, ни на чём другом он меня катать не будет, поверь.
– Да мне-то что! – фыркаю в ответ. А сама вспоминаю, как Ксения прибежала плакаться к блондину. Хотя с какого бока она причастна к исключению Саянской, если неуд не ставила, я понять не в состоянии!
– Ладно, не кипятись! – примирительным тоном увещевает девушка. – Лучше, выйди-ка из кабинки – я переоденусь. Нам с тобой ещё в одно местечко зайти нужно.
Ксюша продолжает о чём-то болтать, а до меня только сейчас кое-что доходит. Утром, когда Алфёрова попросила меня покинуть туалет… Я ведь не помню ни как выходила из него, ни как прошла целый коридор, ни как преодолела половину лестничного марша. А я тогда была абсолютно трезвая! И эти странные ощущения… После пробежек у меня обычно бок колет и икры сводит, а тут голова и руки!
Наверное, я всё же перенервничала! Это самое правдоподобное объяснение. В противном случае, чертовщина какая-то выходит!
Путь до следующего местечка пролегает по самому солнцепёку – ни одной многоэтажки, ни одного даже самого захудалого деревца!
– Наталья, а ты точно пьяная.
Своевременно!
– Это вопрос? – уточняю на всякий случай, потому что по интонации определить не в состоянии.
– Да.
– Тогда мой ответ положительный. Неужели не видно?
– С чего бы! Шагаешь как по подиуму, – произносит Ксюша с нотками зависти в голосе, и я позволяю себе немного иронии:
– От бедра?
– Нет, конечно! – она заливается смехом: должно быть, представила показ мод, где у всех девушек такая походка. – Ты идёшь красиво… и прямо. Даже завидно немного.
