Текст книги "Нимб"

Автор книги: Александра Адорнетто

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

Глава 8
ПРИЗРАК

Понятия не имею, в котором часу я проснулась. В голове пульсировала боль, язык пересох и напоминал наждачную бумагу. Понадобилось время, чтобы припомнить события вчерашнего вечера. Какой стыд! Я была полностью дезориентирована в пространстве. Габриель был мной разочарован. Айви раздевала меня и укладывала в постель, как ребенка. Когда она укрывала меня одеялом, я услышала, как Габриель опять благодарит кого-то у двери.

А что случилось в доме Молли? Кажется, я беспомощно опиралась на незнакомца. И я застонала, когда его лицо всплыло в сознании. Почему именно Ксавье Вудс был там самым галантным рыцарем? Что подумает наш Отец в Своей бесконечной мудрости? Я силилась вспомнить хотя бы обрывки разговора с Ксавье, но мне не везло.

Мои щеки пылали от унижения. Я калачиком свернулась на кровати, мечтая остаться здесь навсегда. Ксавье Вудс, староста школы «Брюс Гамильтон», будет меня презирать! Да и остальные тоже! Пробыв в школе одну неделю, я опозорила родных и возвестила миру о своей неопытности. Как получилось, что я напилась? И, хуже того, я продемонстрировала брату и сестре свою несостоятельность!

Снизу доносились приглушенные голоса – Габриель и Айви что-то обсуждали. В какое положение я их поставила! Я чудовищная эгоистка! Почему я поступила настолько однобоко? А речь шла и об их репутации. Моя уже разорвана в клочья. Может, начать все заново? Я решила, что скоро Айви и Габриель сообщат мне печальные новости, мы упакуем вещи и переедем в другой город. Даже попрощаться ни с кем не успеем. Привязанности, которыми я успела обрасти в Венус-Коуве, сохранятся лишь как милые сердцу воспоминания.

Никто, однако, не приходил. В конце концов я решила сама встретиться с последствиями того, что я натворила. В коридоре я бросила взгляд в зеркало – чересчур бледная, под глазами синеватые тени. А время, оказывается, близилось к полудню.

Айви вышивала за кухонным столом. Габриель, будто пастор на кафедре, стоял у окна, сложив руки за спиной. Я налила стакан апельсинового сока и выпила его, стремясь утолить мучительную жажду.

Габриель не повернулся, хотя, конечно, осознавал мое присутствие. Я вздрогнула – любая тирада была бы лучше молчаливого осуждения. Расположение Габриеля слишком много значило для меня, я не могла потерять его! Кроме того, гнев брата уменьшил бы мое чувство вины.

Айви отложила свою работу.

– Как ты себя чувствуешь? – миролюбиво спросила она.

Я совсем смутилась.

– Бывало и получше.

В воздухе повисло молчание, плотное, как саван.

– Мне очень жаль, – пролепетала я. – Я сглупила.

Габриель повернулся: его глаза приобрели цвет грозовой тучи. Однако в них я нашла лишь глубокую привязанность ко мне.

– Бетани, – произнес он. – На Земле мы обречены совершать ошибки.

– Значит, вы не сердитесь? – выпалила я.

В утреннем свете их перламутровая кожа мерцала.

– Конечно, – ответила Айви. – Зачем судить тебя за неопытность?

– Но я должна была понять! Почему так?

– Не суди себя строго, – проговорил Габриель. – Помни, скоро ты научишься избегать подобных ситуаций.

– Люди созданы из плоти и крови, их телам легко причинить вред, – добавила Айви.

– Верно.

У меня с души будто камень свалился. Голова по-прежнему раскалывалась, поэтому я села и невольно использовала прохладную поверхность стола вместо подушки.

– Не волнуйся, сейчас я тебе кое-что приготовлю, – заявил Габриель.

Я принялась наблюдать, как он вытаскивает из холодильника различные ингредиенты, отмеривает их с точностью ученого и бросает в миксер. Спустя пять минут он протянул мне стакан с густой жидкостью.

– Что это? – удивилась я.

– Томатный сок, яичный желток и красный стручковый перец.

Смесь пахла отвратительно, но я зажала нос и залпом выпила все. Вообще-то Айви могла избавить меня от похмелья простым прикосновением к вискам, но, наверное, брат и сестра хотели научить меня принимать жизнь со всеми ее радостями и горестями.

– По-моему, сегодня нам лучше оставаться дома, – сказала Айви.

В этот момент я испытала благоговейный трепет перед ними обоими. Они проявили терпимость суперменов – кем, собственно, и были.

По сравнению с жителями городка мы вели жизнь квакеров: ни телевизора, ни компьютеров, ни мобильников. Единственной уступкой двадцать первому веку был стационарный телефон. Мы считали, что технология оказывает пагубное влияние, стимулирует антиобщественное поведение и отвлекает от семейных ценностей. Дома мы проводили время общаясь, вместо того чтобы сидеть в Интернете или смотреть бессмысленное ТВ-шоу.

Габриель терпеть не мог телевизор. Еще в период подготовки к нашей миссии он, иллюстрируя свою точку зрения, показал нам начало программы, посвященной борьбе с тучностью. Людей разделили на две группы и демонстрировали им соблазнительную еду, выясняя, хватит ли у них силы воли сопротивляться искушению. Тех, кто сдавался, осуждали и сторонились.

«Отвратительно, – говорил тогда Габриель, – играть с человеческими эмоциями и осуждать людей за слабости».

А хуже всего, что публика развлекается, созерцая такое проявление жестокости.

Поэтому днем мы читали, играли в «Скраббл» [5]5
  «Скраббл» – игра в слова, суть которой в составлении слов на доске в клетку по правилам кроссворда; аналогична русской игре «Эрудит».


[Закрыть]или размышляли. Что, разумеется, не отменяло домашних дел, но, даже занимаясь ими, мы пытались оценить свои успехи и неудачи. Точнее, Айви и Габриель так и поступали, а я таращилась на небо и клевала ломоть дыни. Фрукты очень мне нравились. Их беспримесная, сладковатая свежесть напоминала о Рае. Из-за облаков выглянуло солнце – полыхающий шар, от которого слепило глаза. В Царстве Божьем все омывает неяркий золотистый свет, который можно зачерпнуть рукой, и он проливается между пальцами, словно мед. Здесь лучи гораздо резче, но зато более реальны.

Айви, вошедшая с тарелкой фруктов и сыра, с отвращением кинула на стол газету.

– Ты в курсе?

Габриель кивнул с набитым ртом.

Я выпрямилась и изогнула шею, чтобы прочитать заголовок. Там была огромная фотография. Во всех направлениях бежали люди – мужчины пытались защитить женщин, матери протягивали руки к детям, распростертым на земле. Некоторые молились, зажмурившись, другие открыли рты в безмолвном крике. За их спинами пламя лизало потемневшее небо.

– Бомбардировка на Ближнем Востоке, – констатировал брат. – Уже триста погибших. Понимаешь, что это означает?

– Наши Агенты плохо справляются с работой? – дрожащим голосом спросила я.

– Точнее, не могут,– поправила меня Айви.

– Что им мешает?

– Сейчас силы Тьмы могущественнее Света, – пробормотал Габриель.

– По-твоему, только Небеса посылают сюда своих представителей? – парировала Айви. – Мы не одни.

– И мы ничего не можем сделать? – вырвалось у меня.

– Мы не вправе действовать без дозволения.

– Как же так!

– Бетани, нас туда никто не направлял, – пояснил Габриель. – У нас свой пост, и мы не можем покинуть его из-за трагедии в другой части планеты. Нам поручено оставаться здесь и охранять Венус-Коув. На то есть серьезная причина.

– А что будет с теми несчастными? – воскликнула я.

Искаженные ужасом лица снова вспыхнули перед моим внутренним взором.

– Мы можем лишь молиться о Божественном промысле.

После трех стало ясно, что у нас кончаются продукты. Я решила сходить в магазин – хотела как-то проветриться и отвлечься.

Взяв использованный конверт, я приготовилась составить список на обратной стороне.

– Что нужно купить?

– Фрукты, яйца и хлеб во французской булочной, которая недавно открылась, – ответила Айви.

– Тебя подбросить? – предложил Габриель.

– Нет, спасибо.

Габриель углубился в чтение. Я вывела из гаража велосипед, положила в корзинку бумажные пакеты. Айви обрезала в саду розы и попрощалась со мной.

После того как я проспала ночь, точно зомби, десятиминутная поездка действовала освежающе. Бодрящий запах сосен развеивал тоску. Я запретила себе думать о Ксавье Вудсе и вечеринке. Однако сознание подчиняется собственному расписанию, и я вздрагивала, вспоминая ощущение его сильных рук, прикосновение ткани его рубашки к щеке и то, как он отводил волосы от моего лица.

Приковав велосипед цепью к специальной стойке около почтового ящика, я направилась к магазину. Из него как раз выходили две женщины. Одна – пожилая, слегка сгорбленная, другая – крепкая, средних лет. Та, что помоложе, усадила свою спутницу на скамью, после чего вернулась к витрине и прилепила на стекло объявление. Рядом со старшей женщиной послушно сидел серый пес – самое странное создание, которое мне довелось увидеть на Земле. Его морда была мудрой и задумчивой, а в облике ощущалось величие. Кожа на челюстях слегка отвисала, шелковистая шерсть отливала серебром.

Мое внимание привлек огорченный вид хозяйки, и я быстро догадалась, что к чему. Объявление гласило: «ОТДАМ В ХОРОШИЕ РУКИ», а ниже была фотография собаки.

– Так будет лучше, Алиса, – отрывисто заявила вторая женщина. – Ты ведь хочешь, чтобы Призрак был счастлив? Его нельзя брать с собой. Таковы правила.

– Но он ко мне привык…

– Собаки без труда приспосабливаются к любому месту. А нам уже пора обедать. Не беспокойся.

Однако Алиса покачала головой. Узловатые старческие пальцы мяли и вертели поводок пса, а потом пробегали по волосам, собранным в скудный пучок на затылке. Вставать она явно не торопилась.

– Но как я узнаю, что с ним хорошо обращаются?

– Мы договоримся с тем, кто возьмет его, чтобы он приводил его к тебе, – нетерпеливо проговорила женщина.

Ее грудь тяжело вздымалась, на висках выступили крупные капли пота. Она то и дело украдкой поглядывала на часы.

– А если он забудет? – встревожилась Алиса.

– Уверена, что нет. Кстати, еще что-нибудь надо?

– Только упаковку собачьего корма для Призрака, но не с цыпленком, он его не любит.

– Ладно. Я мигом.

Алиса покорно вперила взгляд в пространство. Наклонилась, почесала Призрака за ухом. В ответ он поднял на нее глаза. Казалось, они понимают друг друга без слов.

– Он замечательный! А какой он породы? – поинтересовалась я.

– Веймаранер – веймарская легавая. К сожалению, Призрак недолго пробудет моим.

– Да, я случайно слышала ваш разговор.

– Бедняга, – обратилась Алиса к Призраку, – ты ведешь себя очень храбро.

Я опустилась на колени и погладила его. Пес обнюхал меня и подал лапу.

– Надо же! – воскликнула Алиса. – Обычно он настороженно относится к незнакомым. Полагаю, ты любишь животных.

– Точно, – подтвердила я, хотя Призрак стал первой собакой, с которой я столкнулась. – Если позволите спросить, куда вы переезжаете?

– В наш дом престарелых, «Чистое небо» он называется. Животных туда брать нельзя, разве что золотую рыбку.

– А вы очень хотите сменить место жительства?

Мой вопрос застал ее врасплох.

– Если честно, мне уже наплевать. Но мне надо знать, что с Призраком все в порядке. Я надеялась, его возьмет дочь, но у нее – маленькая квартира…

Призрак уткнулся упругим носом мне в ладонь, и меня осенило. Возможно, наша встреча – дар Провидения, дающий мне возможность загладить свою вину. Мое назначение состоит в том, чтобы помогать людям, а не быть эгоисткой! Повлиять на кризис на Ближнем Востоке я не в состоянии, но здесь я пригожусь.

– А если я возьму Призрака? – выпалила я. – У нас есть сад.

Я не раздумывала, поскольку у меня могло не хватить мужества.

Алиса просияла.

– Спасибо тебе! Более преданного друга не найти, а он тебя, по-моему, полюбил. Но как же твои родители?

– Они не будут возражать. Значит, договорились?

– А вот и Фелисити! Сообщу ей хорошую новость! – резюмировала Алиса.

Мы с Призраком смотрели, как женщины отъехали, Алиса – все-таки вытирая слезы, Фелисити – с явным облегчением. Призрак жалобно залаял, когда уходила его хозяйка, но спокойно отнесся к тому, что остается со мной. Похоже, он инстинктивно принял ситуацию. И терпеливо дожидался меня, пока я делала покупки. Я повесила пакет на рукоятку руля, привязала поводок к другой и направилась домой.

– Ты нашла булочную? – крикнул Габ, услышав, что мы приближаемся.

– Ой, про хлеб я забыла, – заявила я, входя на кухню и ведя с собой Призрака. – Но зато обрела сокровище.

– Бетани! – ахнула Айви. – Откуда он у тебя?

Я коротко пересказала им историю Алисы.

Призрак положил морду на колени Айви, она гладила его по голове. Было что-то неземное в его бледных, грустных глазах – словно он родом из наших заоблачных краев.

– Теперь он будет жить с нами, – без колебаний подытожил мой брат.

Мы с Айви смастерили для Призрака подстилку и подобрали миску. Габриель с легкой улыбкой наблюдал за нами, а он улыбался нечасто.

Не вызывало сомнений, что Призрак – мой пес. Он воспринимал меня как приемную мать и бегал за мной повсюду. Когда я плюхнулась на кушетку, он свернулся у моих ног – по ощущению, прямо бутылка с горячей водой – и уснул, негромко похрапывая.

После обеда я приняла душ и устроилась на софе. Призрак примостился рядышком. Его привязанность оказывала терапевтический эффект. Я расслабилась и почти отключилась от мыслей о вечеринке, но вдруг раздался стук в дверь.

Глава 9
НИКАКИХ МАЛЬЧИКОВ

Призрак предупреждающе зарычал и выбежал из комнаты.

– Что онздесь делает? – пробормотал Габриель.

– Кто?

– Наш героический школьный староста.

Сарказм Габриеля для меня пропал втуне.

– Ксавье Вудс? – недоверчиво спросила я и быстро глянула на себя в зеркало, висящее над камином.

Хотя было еще рано, я уже облачилась в пижаму с коровами и подколола волосы. Моя суетность вызвала улыбку Айви.

– Пожалуйста, не впускай его…

Брат и сестра задумались.

После «шоу» в доме Молли я предпочла бы вообще избегать Ксавье: так мне было стыдно.

– Он ушел? – спустя минуту шепнула я.

– Нет, – произнес Габриель. – И, похоже, не собирается.

– Ко мне, мальчик, – позвала я Призрака и попыталась негромко свистнуть. – Прекрати!

Однако пес попытался засунуть нос под дверь.

– Чего он хочет? – изумилась я.

Брат помолчал, настраиваясь на мысли Ксавье. Его лицо омрачилось.

– По-моему, он проявляет бесцеремонность.

– Что именно?

– Как давно ты знакома с молодым человеком?

– Прекрати! Ты вмешиваешься в мою личную жизнь! – взорвалась я.

– Действительно. – Айви покачала головой. – Кроме того, юноша наверняка нас слышит. Нельзя же просто игнорировать его? Недавно он выручил Бетани.

– Дождись, пока я поднимусь наверх, – выдохнула я.

Но она уже оттаскивала Призрака от порога и приказывала ему успокоиться. В комнату она вернулась в сопровождении Ксавье Вудса. Он выглядел как обычно, если не считать слегка взъерошенных волос. Убедившись, что он не представляет никакой угрозы, Призрак снова улегся возле софы. Габриель молчал.

– Я хотел убедиться, что Бет в порядке, – заявил Ксавье, не реагируя на холодный прием Габриеля.

А я лишилась дара речи.

– Еще раз спасибо тебе, – вымолвила Айви.

Она – единственная, кто никогда не забывает о хороших манерах.

– Не хочешь чашку горячего шоколада?

– Я спешу, – ответил Ксавье.

– А ты присядь ненадолго, – предложила Айви. – Габриель, не поможешь мне на кухне?

Габриель неохотно последовал за сестрой.

Оставшись наедине с Ксавье, я осознала, насколько я и моя семья нелепы и несовременны. Телевизора нет, пьем горячий шоколад, а в восемь часов вечера я уже облачена в пижаму.

– Симпатичный пес, – произнес Ксавье.

Призрак обнюхал его ладонь и с энтузиазмом ткнул в нее носом. Я-то надеялась, что он зарычит – тогда Ксавье перестанет быть безупречным. Но парень без малейшего труда проходил тест за тестом.

– Я нашла его сегодня.

– У тебя привычка такая – подбирать бродячих собак? – вскинул брови Ксавье.

– Нет! – возмутилась я. – Его хозяйка переезжает в дом престарелых.

– Похоже, это пес Алисы Бутлер.

– Ты уверен?

Ксавье пожал плечами.

– Городок-то маленький. А вчера я всерьез беспокоился о тебе.

– У меня все замечательно, – неуверенно пробормотала я, попыталась посмотреть ему в глаза, но почувствовала головокружение и отвела взгляд.

– Нужно аккуратнее выбирать друзей, – интимно сообщил он.

Я занервничала.

– Молли не виновата, – парировала я. – Дело во мне самой.

– Ты совсем не такая, как здешние девушки.

– Почему?

– Ты редко выходишь из дома, верно?

– Да, пожалуй.

– Это не так уж плохо, – усмехнулся Ксавье. – Вносит приятное разнообразие.

– А я бы предпочла другой расклад.

– Зачем? Нет смысла притворяться тем, кем ты не являешься. Ночью у тебя могли быть серьезные неприятности. Повезло, что я тоже оказался у Молли и спас тебя.

Я не поняла, шутит он или нет.

– Как мне отблагодарить тебя?

– Ну, для этого достаточно сделать… – и Ксавье прервал себя на полуслове.

– Что?

– Проведи время со мной. Как насчет следующего уик-энда? Кино тебя устроит?

Я ошеломленно молчала. Может, я ослышалась? Неужели Ксавье Вудс, самый неприступный парень «Брюс Гамильтон», приглашает меня на свидание? Что ответить? Где Молли, когда она нужна мне?

А Ксавье, вероятно, расценил мое молчание как отказ.

– Ничего страшного, если ты не хочешь.

– Нет, как раз наоборот!

– Прекрасно. Тогда дай мне свой номер? Детали мы обсудим позднее.

Он вытащил из кармана ветровки блестящий черный мобильник. Из кухни донеслось звяканье посуды. Нужно торопиться!

– Лучше дай мне твой, я сама позвоню, – шепнула я, взяла на кофейном столике газету, оторвала уголок и протянула ему.

– А где ручка? – осведомился Ксавье.

Я обнаружила ее в книге, которую читал мой брат. Ксавье нацарапал цифры, и я умудрилась спрятать клочок бумаги прямо перед приходом Габриеля и Айви с подносом, уставленным чашками.

Я проводила Ксавье до двери. Его взгляд на мгновение задержался на моей одежде – и чудесная полуулыбка вернулась.

– Между прочим, очень милая пижамка.

Я замерла на месте. Считается, что у каждого человека есть физические недостатки, но, по-моему, у Ксавье их нет. Я вглядывалась в черты его лица – рот, по форме напоминающий лук, гладкая кожа, ямочка на подбородке – и не могла поверить, что он реальный. Под курткой белела рубашка, на шее поблескивал серебряный крестик на кожаном ремешке.

– Рада, что тебе нравится, – наконец выдавила я.

Он засмеялся, и этот звук напомнил мне перезвон церковных колоколов.

Габриель и Айви умело скрыли тревогу, которая ими овладела, когда я поделилась с ними новостью о свидании.

– Разве это хорошая идея? – спросил Габриель.

– Почему бы и нет? – с вызовом заявила я.

Идея самостоятельно принимать решения казалась весьма привлекательной.

– Бетани, пожалуйста, поразмышляй о последствиях своего поступка, – спокойно произнесла Айви и нахмурилась.

– Айви, Габриель, вы слишком переживаете!

Хилый и неубедительный аргумент.

– В чем проблема? – продолжала я.

– Наша миссия свиданий не предполагает, – отчеканил брат.

Конечно, мое поведение еще больше укрепило его сомнения насчет меня. Внутренний голос шептал – надо сдаться… согласиться, принять сторону Габриеля. Однако был и другой голос, который заглушал разумные доводы и требовал, чтобы я встретилась с Ксавье.

– Не торопись, – мягко сказала Айви. – Может, следует воплотить в жизнь идеи, которые поднимут общественное сознание жителей города?

Она вещала как учительница, которая проталкивает очередной школьный проект.

– Это твои идеи, не мои.

– Они будут и твоими, – настаивала Айви.

– Я хочу найти свой путь.

– Давай продолжим дискуссию, когда у тебя в голове немного прояснится, – вымолвил Габриель.

– Нечего обращаться со мной как с ребенком!

Я вскочила и прищелкнула языком, призывая к себе Призрака.

На верхней площадке мы уселись рядышком, я – кипя от раздражения, пес – уткнувшись носом мне в колени. А брат и сестра продолжили беседу.

– Не верится, что она ради прихоти способна поставить под удар все, – бубнил Габриель, меряя шагами кухню.

– Но сознательно Бетани никогда не сделает этого.

Айви старалась сгладить ситуацию – она не выносила, когда между нами возникали разногласия.

– Что же она творит? Мы должны учитывать ее неопытность, но она сознательно ведет себя мятежно и своевольно. На Земле всегда сталкиваешься с искушениями. Мы здесь меньше месяца, а Бетани не может воспротивиться очарованию красивого мальчика!

– Габриель. Время…

– Она испытывает мое терпение! – воскликнул он и добавил: – Что ты посоветуешь?

– Не будем чинить ей препятствий, и все быстро закончится. Начни мешать ей, и Бетани станет сражаться за свою свободу.

Габриель молчал.

– Она поймет, что жаждет невозможного, – резюмировала Айви.

– Надеюсь, – сказал Габриель. – Но я за нее беспокоюсь.

– Она неумышленно бросает нам вызов.

– Да, но глубина ее эмоций ненормальна, – возразил Габриель. – Предполагается, что наша любовь обезличена и распространяется на все человечество. Однако мы не позволяем себе чувствовать привязанность к кому-то конкретному. Похоже, Бетани влюблена глубоко и безоговорочно – как смертный.

– Верно, – подтвердила сестра. – Отсюда вывод: ее стремление гораздо могущественнее нашего – и одновременно гораздо опаснее.

– Именно. Ее чувство нельзя долго держать в узде, и если мы допустим дальнейшее его развитие, скоро оно вырвется из-под нашего контроля.

Не желая слушать дальше, я прокралась в свою комнату и бросилась на постель. Я едва не разразилась слезами. Бурная реакция удивила меня, и я тяжело задышала. Я понимала, что власть надо мной захватила плоть. Возникло ощущение ненадежности, шаткости – как на «американских горках». Кровь бурно бежала по жилам, а живот свело. Меня обижало то, что меня обсуждали, словно какой-то лабораторный эксперимент. Огорчал и вывод, будто я поступаю неправильно. Почему они словно с цепи сорвались? И что Айви имела в виду, говоря о «невозможном»? Неужели, Ксавье не отвечал их критериям? У них, наверное, паранойя! Кто они такие, чтобы судить о том, что еще не началось? Ксавье Вудс нравился мне и по какой-то причине сделал мне шаг навстречу. И я не собиралась устранить его из моей жизни. Мои чувства к нему нарастали с опасной, головокружительной скоростью, и я не препятствовала этому. При одной мысли о решительном разрыве с ним возникала пугающая пустота в груди. Значит, я утрачиваю Божественную сущность? Превращаюсь в человека?

Ночью я спала беспокойно и видела свой первый кошмар. Мне снилось, будто я нахожусь на Небесном суде, и в качестве присяжных выступают безликие ангелы в тяжелых одеяниях. Они были абсолютно одинаковы. Айви и Габриель тоже присутствовали, но смотрели на происходящее сверху, с галереи. Их лица ничего не выражали. А я тщетно взывала к ним. Я ждала провозглашения вердикта, но внезапно поняла, что все уже произошло. Никто и не защищал меня.

И вдруг я начала падать. Все вокруг рассыпалось в прах – колонны в зале суда, судья и, в конце концов, Габриель и Айви. А я летела вниз и не могла остановиться. Потом резко замерла и повисла в сером пространстве. Мои крылья сломались и кровоточили. Силы покинули меня. Постепенно свет померк, и меня поглотила душная, такая плотная тьма. Мертвый мир, и я в нем оказалась совсем одна – опозоренный, падший ангел.

Но ко мне кто-то приближался. Сперва в сердце затеплилась надежда, что это Ксавье. Затем я инстинктивно поняла, что мне угрожает опасность. Несмотря на боль, я принялась отползать. Попыталась расправить крылья, но у меня ничего не получилось. А незнакомец парил надо мной. И он улыбался мне, словно я стала его собственностью. В этот момент я осознала, что погибла.

Утром все выглядело иначе. Я проснулась с ощущением необычного спокойствия.

Айви разбудила меня, принеся с собой запах фрезий.

– Наверняка ты не откажешься выпить кофе, – улыбнулась она.

– Мне он начинает нравиться.

Я отпила из чашки и не состроила гримасу, как прежде. Айви присела на край кровати.

– Габриель ужасно рассердился, – продолжала я. – А он… вроде… непогрешим.

– Твой брат и сам в состоянии стресса! Ведь нам придется за все отвечать.

Меня как будто ударили. Слезы обожгли глаза.

– Не думайте обо мне плохо!

– Не бойся, – заверила она меня. – Габриель хочет защитить тебя от страданий.

– Не могу взять в толк, при чем здесь Ксавье? Он что, причинит мне боль?

– Не намеренно.

Айви вела себя дружелюбнее, чем Габриель, и когда она взяла меня за руку, я поняла, что она простила мое непослушание. Но ее напряженная поза и твердый абрис губ свидетельствовали о ее внутренней решимости.

– Не надо начинать бесперспективное дело, Бетани, верно?

И я разревелась. Айви обняла меня и гладила по волосам.

– Какая же я дура!

Голос разума возобладал. Я вела себя так, будто мы поклялись друг другу в верности, и внезапно стало ясно, до чего все абсурдно. Вероятно, сказалось воздействие «Ромео и Джульетты». Меня не покидало чувство, что между Ксавье и мной существует глубокая связь, но, может, она является лишь плодом моего воображения?

Мне по силам выкинуть его из головы. Вопрос в другом: хочу ли я этого? Но Айви права – мы не должны заявлять свои права на того или иного смертного. Я не могу вмешиваться в жизнь Ксавье. Мы посланцы, вестники – и ничего больше.

Когда Айви ушла, я достала из кармана обрывок бумаги с номером телефона Ксавье. Развернула его, медленно разорвала на клочки размером с конфетти, выбросила с балкона и с грустью смотрела, как их уносит ветер.