Текст книги "Пилот вне закона"

Автор книги: Александр Зорич

Соавторы: Клим Жуков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

Блада в зале не было, вождь задерживался, остальные увлеченно общались.

– Давай сюда, не пузырься, братан! – поприветствовал меня Вестервальд и погрыз зубочистку, источавшую сильный запах сандала.

Я подошел к нему и сел. Мы обменялись рукопожатиями, а Вестервальд, сидевший прямо на голографическом проекторе, продолжил какую-то увлекательную историю из своей биографии.

– Ну чего дальше, сестра? За что я базарил? – спросил он у Фэйри и, не дожидаясь ответа, сказал: – А! Ну и короче, зажимаю тех фраеров. Заголяю перо и говорю, мол, хиляй сюда, голубь, коцать буду! Смотрю, оба, как перо просекли, потекли с мамиными запахами, гниды казематные. Чо, говорю второму, чо, добазлались? Маза базар держать! Твой брателло за язык не отвечает, так что оба торчите мне по двадцать хрустов. И ты втыкаешь, первый-то на беспредел пошел! Достает волыну! Я, сукой буду, чо за козел…

Вестервальд живописал свои крайние приключения на Кастель Рохас, которые закончились его арестом. Понять детали было сложно, впрочем, все вникали: Фэйри с интересом, Тойво с явной иронией, а Конфуций господь знает как, ибо по его физиономии золотого божка прочесть что-то было нереально.

Я другого не постигал: как можно было с такой рожей гулять, где вздумается, без грима?! На левой щеке паук в паутине, на правой атакующая змея, выпрыгивавшая аж из-за пазухи. И одевался он так, что в воровской табели о рангах тянул минимум на генерала. Довыступался, короче говоря. Странно, что только теперь, м-да.

Брат Йоганн добрался до своего бегства в космопорт с дипломатом, полным денег и фишек из казино, когда зашелестела входная дверь и появился Блад.

– Что характерно, братья и сестры, – сказал он вместо «здрасьте», – вранье с первого слова до последнего.

Он прошел к демонстрационному столу с встроенным голографическим проектором и поручкался с Вестервальдом, который обиженно прогундосил:

– Сроду пустого не базарил, босс! Отвечаю!

Блад хмыкнул.

– Фишек при тебе нашли всего двадцать штук, а денег девять тысяч.

– Так я все скинул, я им чего, пацан!

– Пустое, брат Йоганн. Дело не в этом, а в том, что ты засиделся. Пора послужить во славу «Синдиката TRIX».

Блад включил голограмму, которая высветила нечто очень нехорошее. Сквозь безвоздушное пространство летела комета – черная, грозная и безмолвная гостья из внешнего облака системы. Лучи центрального светила еще не растопили ее ледяного тела, поэтому выглядела она просто пугающе, а не нарядно и пугающе, как в передачах по астрономии.

– Это к нам? – Линь Бао открыл рот впервые за весь разговор. – Будет импакт?

– Да и нет, – ответил Блад. – Да – это к нам. Нет, импакта не будет. Комета пройдет мимо Кровавой Мэри примерно в четверти миллиона километров.

– Близко, – прокомментировал Тосанен. – Но мы тут при чем? Не сбивать же ее!

– А вот при чем. – Блад немного повращал картинку и дал приближение. – Секундочку… та-а-ак… вот!

Мертвый ледяной бок кометы вдруг на мгновение вспыхнул и разродился длиннейшей узкой спицей, слегка голубевшей в свете звезд. Спица распалась на множество тонких ветвей, которые пошли мелкими струями, превратившимися, в свою очередь, в шапку синеватой пыли.

– Вот оно! – Блад щелкнул пальцами. – Криоизвержение!

– И что? – Я пожал плечами. – Обычное дело, комета нагревается. Чем ближе к солнцу, тем больше их будет…

– Кажется, я допер, – мрачно сказал Вестервальд, а Блад добавил:

– Во-первых, далековато до солнца. Во-вторых, мы изучили график кометной активности достаточно подробно. Этой кометы в графике нет.

Мною все равно владел скепсис.

– Подумаешь! Как можно быть уверенным? Может, у нее такая орбита, что она пролетает здесь раз в тысячу лет?

– Остается «во-первых», – отрезал Блад. – Криовулкан на таком расстоянии от Шао, где его быть не может в принципе. Это что значит? Вон даже брат Йоганн уже понял!

– Что значит «даже»? Я же не торчок, я реальный чувак!

– Это значит, – Иеремия проигнорировал реплику, – что комету нечто нагревает! Я считаю – искусственный объект. Что-то идет за кометой, причем очень близко. Ни радары, ни средства визуального контроля его не засекают. Искусственный объект, прикрывающийся кометой, время от времени производит коррекцию своего положения, работают двигатели – это неизбежно. Реактивная струя очередного тормозного импульса попала на ядро и вызвала извержение!

Я все еще не понимал, зато Тойво размашисто хлопнул себя по лбу и продолжил мысль вождя:

– Да-да! Я читал коммюнике с выставки вооружений в Подольске! Система стратегического наблюдения, контроля и разведки «Метеор». Робот пристраивается в хвосте кометы, идущей через наблюдаемый сектор. Его не видно, а он может видеть все! И рассылать беспилотные зонды! Если это он, секретность базы в опасности. Я верно понял, Кормчий?

– Все верно, друг мой. А значит…

Задачу Блад поставил простую и ясную. Мы с мисс Вилсон должны аккуратно приблизиться к комете и обнаружить разведчика. Затем его следовало вырубить направленным ЭМ-импульсом, захватить и отбуксировать на базу. Вестервальд, Тосанен и Линь Бао в прикрытии. Первый в плане дисциплинарного взыскания, так как совсем обленился и с жиру бесится, скотина. Второй на подстраховке, так как дело важное, а его истребитель – неуязвимый «Дюрандаль» – может оказаться очень кстати.

К слову, «Дюрандаль» пилотировал только Тойво. Он никого не подпускал к нему на пушечный выстрел. Как, впрочем, и я к своему «Хагену». У пиратов с этим делом был полный порядок, как на флоте. Один флуггер – один пилот. И никаких!

Буксир «Эрминия» благополучно материализовался в упрежденной точке прямо по курсу движения кометы.

Корытце было старое, но надежное. Раньше оно служило пиратам в качестве приманки. Сигнал SOS, доверчивый гражданский летит на выручку, обнаруживает буксир с мертвыми двигателями, стыкуется. А там поджидает сюрприз: абордажная команда Салмана дель Пино!

Пленный звездолет либо взрывают, либо угоняют при помощи все того же буксира. Ведь у этого маленького судна имеется два сверхмощных Х-двигателя, способных уволочь если не линкор, то средних размеров контейнеровоз точно. Поэтому он, собственно, и буксир.

Дни славы «Эрминии» пришлись на юность «Синдиката» и давно миновали. Корабль засветился столько раз, что подставлять его стало просто рискованно, как ни маскируй. Последняя гастроль была в системе Карано. Магистрал бразильского треста «ЕС» («Эстреллас Комерсио» – ближайший конкурент «DiR» в сфере астродобычи, ноне в сфере авиакосмической промышленности – там с «DiR» бодалась, и весьма успешно, знаменитая «CosmoLatina», производитель основного истребителя ЮАД «Ягуар») без предупреждения открыл огонь из лазерной пушки, едва засек сигнатуру звездолета.

В «Эрминии» наделали отверстий, пришлось удирать, причем экипаж сопел в две дырки, так как всю атмосферу отсека управления стравило в космос одним удачным попаданием.

С тех пор буксир работал по изначальной профессии.

Вот и нас отбуксировал, значит.

– Прибыли, – раздался в наушниках голос Крулевича, капитана буксира. – Отклонение…

– В жопу отклонение! – прервал его грубый Вестервальд. – Сколько лететь?

– А вот ты не перебивай и узнаешь, – промурлыкала Фэйри.

– Да, и ради Бога, Йоганн, выражайся по-людски, хотя бы на задании. Я тебя через слово не понимаю, и переводчик не всегда справляется, – добавил Тойво.

– Вы на кого батон крошите, малолетки?! Да мне дургианские шипохвосты на грудь гадили! Да я таких бушлатом по зоне…

– Заткнись, милый! – сказала Фэйри. – Ты не сидел ни одной секунды и на каторге не был, так что не звизди. Тойво дело говорит.

– Все наговорились? – поинтересовался капитан. – Румянцев, не желаешь высказаться? Тогда слушай мою команду! Нам три часа ходу до точки сброса. Полное радиомолчание. Все переговоры только по внутрикорабельной сети, да и то в случае необходимости. Черт знает какими средствами оснащен разведчик. Ставлю газопылевую завесу. По факту сброса из-за границ завесы не выходить до активизации ЭМ-излучателя. Все ясно? Тогда поехали!

Если сравнить систему Шао с Солнечной, то астероидный пояс Дун-шань располагается где-то за орбитой Марса. Наша гостья, таким образом, приближалась к орбите Юпитера. Это была долгопериодическая комета родом из местного аналога Облака Оорта. Она имела аномально высокую скорость, и ее надо было срочно перехватывать. Точнее, то, что она несла на себе. Если несла.

Блад рассчитал верно: разведсистемы подобные «Метеору» – стратегические, а значит, специализированы для поиска крупных объектов. Значит, у маленьких аппаратов есть шанс подкрасться незаметно. Также, для повышения скрытности, «Эрминия» была оборудована газопылевым генератором, и на цель мы заходили на остром курсе, чтобы гипотетический робот не смог нас засечь за диском кометы.

Ведь никто не знает, чем его напичкали! Таких подробностей в рекламных буклетах не пишут. Зато там было совершенно точно указано, что станция «Метеор» оснащена Х-передатчиком! Отсюда три обязательных пункта программы: из-под завесы не вылезать, пользовать ЭМ-генератор, оружие применять в самом крайнем случае.

А то хорошего будет мало, если оператор ГАБ (ну или какой там конторе нашего пышного разведсообщества принадлежал данный «Метеор»?) получит депешу: «Обстрелян в системе Шао неопознанными летательными аппаратами» – и связь прервана! Это же явное указание на то, что надо вести поиск именно в системе Шао!

Пиратскую базу найти по таким донесениям трудно, звездная система – здоровенная штука. Но жизнь это однозначно усложнит.

Комета была отлично видна в оптике. Мощный телескоп буксира транслировал изображение на экраны флуггеров. Мы с Тойво наслаждались картинкой посредством панорамы на колпаках кабин, а Фэйри, Конфуций и Йоганн вынуждены были довольствоваться допотопными прицельными экранами в своих «Черных громах».

Картинка роскошная! Хотя Шао значительно старше и холоднее нашего земного солнышка, но периодически ее связка с Проклятой Шао порождает такую протонную вспышку, что только держись! Так что время от времени солнечный ветер в системе Шао дует очень и очень сильный, в нашей Солнечной такого никогда не бывает (и слава Богу).

Незадолго до нашего появления в этом секторе как раз случился могучий порыв солнечного ветра (спасибо защитному полю «Эрминии», для нас он прошел без последствий), поэтому комета буквально на наших глазах обросла хвостами. Синеватым газовым и белесым пылевым.

Ядро кометы вращалось вдоль продольной оси, так что хвосты закручивало в спираль. Позднее этот эффект пропадет, так как оба потока превратятся в широченные шлейфы и перемешаются. Ну а пока асимметричное, погрызенное космическими ветрами яблоко еще только начинало одеваться в классический наряд кометы.

С поверхности поднималась туманная дымка, этакое невещественное ничто, слишком невесомое даже по меркам космоса. Бока кометы то и дело расцветали струями криовулканов, которые быстро сносило назад напором солнечного ветра.

Я подумал, что робот-разведчик должен быть невероятно крепким сукиным сыном, если умудряется удержаться на комете или вблизи нее во время всех этих газопылевых катаклизмов.

– Десять минут до старта, – сказал капитан.

– Эти парни здорово поспешили с запуском робота, если он там вообще есть, – отозвался я. – Если бы он влетел в уже сформировавшийся хвост – мы бы его никогда не заметили.

– Скорее всего, – сказала Фэйри, которая вообще была согласна со всем, что говорит ваш покорный слуга и скромный повествователь.

– Неверно, – возразил Тосанен. – Этот аппарат – средство широкого поиска стратегического назначения. Его не запускали специально к нам, к поясу Дун-шань, с целью именно здесь найти что-то. Это просто часть громадной поисковой сети.

– Вот-вот. К тому же наши станции могли засечь робота, пока он гнался за кометой. На фоне яркого хвоста ой как хорошо все видно, – сказал Вестервальд, который, надо же, умел разговаривать нормально, когда выходил из амплуа генерала всех воров Галактики.

– Ну что, аналитики, к сбросу готовность шестьдесят! – подал голос капитан. – Не забываем, отдаление от дома не более пятисот, дальше генератор завесы не вытянет.

– Фэйри, сестренка, – сказал я, – работаем в один заход. Ты справа, я слева. Пускаем ракеты за кометный диск, по телекоду я активирую ЭМ-боеголовки. Потом облетаем ядро для визуального контроля. Если аппарат там, берем его за ноздрю и тащим к «Эрминии». Причем хватаешь и тащишь именно ты, поскольку манипулятор установлен на твоем «Громе». Вроде все просто.

– Румянцев, да с тобой хоть в черную дыру!

– Нет, воздержусь, я там уже побывал, спасибо Тосанену!

– Внимание! Готовность двадцать… Готовность десять…

Я запустил двигатели. Истребитель задышал и завибрировал, как скакун, готовый сорваться с привязи. Дюзы окрасились алым, возвещая нетерпение боевого железа.

– Пять, четыре, три, два, один, ноль!

Фиксаторы стыковочных узлов разошлись, и мы дали полную тягу.

На тело навалилась привычная перегрузка, и, как обычно, показалось, что я стою на месте, а корабль улетает назад.

– Строй пеленга звеньев принять! – скомандовал я. – Тосанен, дистанция два, превышение один.

– Раскомандовался, салабон, – буркнул Вестервальд, а капитан прикрикнул:

– А ну тишина в эфире! Охренели?!

Ах, ну да, что-то я забылся… Пардон, пардон.

Комета приближалась стремительно.

Ее кудрявая голова была видна уже невооруженным глазом, а парсер выдавал дистанцию 220.

Пора!

Ракеты ушли к цели. Предполагаемой цели.

Потекли секунды. Плотные, осязаемые, давящие, как всегда бывает после нажатия кнопки «пуск». Тем более тягучие, что впереди ждала полная неизвестность. Где тот враг? И есть ли он?

Парсер отсчитывал дистанцию. Ракеты шли к комете. Поравнялись с ней. Обогнули, обняли с двух сторон…

Активирую ЭМ-боеголовки!

Два направленных импульса невидимо хлестнули комету по заднице. Ни один аккумулятор не смог бы вместить подобной мощи, поэтому в корпусах были смонтированы взрывогенераторы. Одноразовая, но зверского могущества штука!

Мы не знали, было ли что-нибудь там, как думал Блад, но этому гипотетическому «чему-то» пришел конец. Вся электроника должна была вырубиться напрочь!

– Фэйри, на связь! Теперь можно.

– Здесь.

– Давай потихоньку облетай нашу крошку, а я с другой стороны.

– Полетели!

И мы полетели.

Мой «Хаген», ха-ха, полный тезка объекта нашей страсти (на фюзеляже у меня красовалась именно комета, если помните), вел себя прекрасно. Все-таки, что бы там ни говорили, немцы умудрились сочинить отличную машину!

Комета вблизи оказалась совсем небольшой. Пыль и лед, спрессованные гравитацией в уродливый булыжник четырнадцати километров в поперечнике. Но скорость впечатляла!

И вращалось ядро отменно, я сразу вспомнил самые горячие дела на астероидных нивах и подумал, что Фэйри может не справиться с манипулятором, если робот сидит на поверхности.

– Сестренка! Осилишь заарканить? Если на станции установлен Х-передатчик, то это по сути полноценный планетолет! Тонн на пятьсот со всей требухой.

– А вот хрен знает! Да и за что его цеплять – вопрос! Готова спорить, кронштейнов там не предусмотрено! – Сильный, грудной голос Фэйри сочился азартом, даже через наушники капало. Горячая женщина, просто вулкан. – Давай так, – продолжала Фэйри. – Я попробую, но если не пойдет, ты пальни туда лазером. Сразу начнется извержение, и станцию с поверхности стряхнет – манипуляторы-то у нее должны сдохнуть! А уж в космосе мы ее как-нибудь изловим.

– Толково, сестренка. А если лазером не получится?

– Тогда ракетой шарахнешь!

– Заметано.

– Неплохо бы еще там оказалась эта станция, а то столько геморроя и все зря.

– А вот мы сейчас поглядим.

Робот-разведчик был на месте. У меня перед глазами встало пьяное лицо моего друга Комачо Сантуша, который тысячу лет назад на «Тьерра Фуэге» говорил мне о Бладе: «Очень опасный псих с задатками гения… Чрезвычайно хитрый. Опасность чует, как лиса».

Все точно. Блад раздедуктировал разведку! Или учуял – результат один, положительный.

Матово-черный паук сидел на комете, вцепившись в нее лапами посадочных манипуляторов. Да, это был вполне полноценный планетолет, побольше «Кассиопеи». И это был именно «Метеор», как в буклете Тосанена. Зоркое изделие русского военпрома. И теперь совершенно безжизненное.

На комете робот держался только потому, что задняя ее полусфера недостаточно прогрелась, чтобы расщедриться на извержение, ну да это мы сейчас поправим.

– Тойво, доложи обстановку, – попросил я.

– Работай, Румянцев, небо чистое.

И даже Вестервальд не вставил никакой гадости из своего блатного репертуара.

Зато у меня в душе шевельнулось какое-то нехорошее чувство. Будто я что-то запамятовал важное. Соответствующее моменту и очень важное. Что-то из прошлой жизни. Или даже позапрошлой, когда я был счастливым кадетом Северной Военно-Космической Академии…

Да ну к лешему!

– Фэйри, ты готова? Давай, радость моя, давай помаленьку.

– Сейчас мы его разъясним, Румянцев!

«Не справится! – уверенно подумал я, глядя, как маленький, изящный „Черный гром“ ныряет в газовый поток и как непредставительно он выглядит на фоне станции. – Придется стрелять».

«Однако… БПКА „Метеор“… „Метео-о-ор“… Что-то я о нем читал? Или слышал на куцем спецкурсе по перспективным средствам автоматической разведки? Или не о нем, а о классе аппаратов вообще? Тяжкое это дело для истребителя – роботы. Вот Самохвальский точно вспомнил бы. С его-то безразмерной памятью! Колян, Колян, где ты сейчас?!»

Молнией на небосводе мыслей мелькнуло воспоминание: абзац из методички!

И я тут же заорал на весь эфир, во всю мощь голосовых связок!

– Фэйри! Вали оттуда! Слышишь?! Вали оттуда быстро! Вали!

В наушниках раздалось ее сосредоточенное сопение. Я видел «Черный гром» в струях голубого, светящегося тумана, плывшего вдоль его плоскостей. Истребитель висел над матовой спиной «Метеора» – такой незначительный, маленький. Висел там, где нельзя было находиться ни в коем случае!

– Без паники, Андрей! – пропела Вилсон, и я почти увидел, как она старательно прикусывает нижнюю губу цвета краснодарской сливы. – Я его почти зацепила! Ты чего разорался?

– Дура! Бросай все! Быстро оттуда!

Тосанен успел сказать, что, мол, не надо таких сильных эмоций на работе, когда «Метеор» взорвался.

«Все без исключения средства автоматической разведки оснащаются блоком самоликвидации. Стратегические аппараты, задачей которых является автономный поиск в масштабах звездной системы, во избежание захвата противником даже мелких деталей, составляющих государственную тайну Российской Директории, оснащаются сверхмощной бомбой семейства МА-500. При угрозе захвата бомба выпускает взрывчатый аэрозоль, заполняющий все объемы аппарата, что позволяет вовлечь в детонацию полный спектр активных реагентов на борту, включая люксоген из Х-передатчика, обеспечивая гарантированное уничтожение всех секретных узлов и деталей. Бомба активируется в ряде нештатных ситуаций – например, при аварийном отключении электронных систем БПКА».

Вот что было написано в методичке!

Контроллер активации у мины релейный! А детонатор – тупая батарейка! Им фокусы с ЭМ-импульсом не страшны, они его даже не заметят! Точнее, заметят. Как надо заметят…

«Метеор» рванул, как карманная сверхновая!

Ослепительная полусфера огня в доли секунды испарила центроплан робота, разметала посадочные опоры, ударная волна смела эфемерную красоту кометного хвоста! А затем ядро кометы откликнулось впечатляющим снопом осколков и фонтаном брызг аммиачно-метановой жидкости, которые унесли прочь то, что недавно было истребителем «Черный гром».

Плоскости разлетелись, как крылья бабочки. Лапа и двигатель манипулятора препарировали нос. А раскаленная плазма неизбежно затекла в маршевые дюзы, после чего сдетонировало топливо.

Таков был конец флуггера.

И конец Фэйри Вилсон, в этом я не сомневался, потрясенно разглядывая место катастрофы.

Слов не было.

Я даже не мог ответить на вопли Тосанена, Вестервальда и капитана Крулевича, которые темпераментно матерились, пытаясь узнать, что это там так красиво бабахнуло.

И вдруг в наушниках раздался слабый женский голос, то и дело прерываемый помехами.

– Андрей… пшшшш… эйри… пшшшшш… скафандр цел… пшшшшшшш… уносит в открытый… пшш… смос… пшшшшш… если меня слышно… пшшшш… уносит в открытый космос… пшшшш… лечу в хвосте коме… пшшш…

Этого просто не может быть!

– Фэйри, не замолкай! Слышу тебя! Продолжай давать сигнал, я сейчас тебя засеку!

– …пшшшшш… дрей…. пшшш… ада слышать… пшшш… если нетрудно, поспеши… пшшшш… чень красиво, но очень страшно… пшшшш…

– Трам-тарарам, Румянцев! Что вы там творите?! Что происходит? – надрывался Крулевич на весь эфир.

– Плохо дело, кэп. Не отвлекай, пожалуйста.

Вот оно что! Отличный скафандр «Гранит» (интересно, где Блад раздобыл их в таком количестве?) не только уцелел при взрыве и спас пилота, но у него еще и рация пашет! Фэйри просто вышибло из кокпита, как карту из колоды!

Где же она?..

Ага, да вот она! Летит, как и было доложено, в хвосте кометы! Удивительно крепкая девчонка! Сознания не потеряла и не паникует, судя по голосу! Даже пейзаж успела разглядеть, хоть и боится, надо полагать, до чертиков. А кто бы не испугался?!

Я нежно завел флуггер в струю газа. Телеметрия намертво вцепилась в кувыркающуюся фигурку. Теперь никуда не денется. Надо бы подобраться по нормали к плоскости вращения… Маневровые дюзы отыграли аккорд, и машина переместилась на девяносто градусов дуги.

Через пять минут я догнал ее. Парсер виртуозно уравнял скорости, и могучее брюхо «Хагена» накрыло скафандр Фэйри Вилсон.

– Внимание! Я открываю стыковочный кессон!

– Пшшшш… очень приятно, но я не могу остановиться… пшшшшш… кувыркаюсь… пшшшш… не достать, дистанция три – три с половиной метра… пшшшшш…

– Вижу, что дистанция. – Лидар выдавал расстояние в три метра двадцать сантиметров. – Сейчас я подойду ближе.

Три метра, черт! Не долбануть бы днищем, а то потом ловить придется по всей системе!

Я скомандовал парсеру сближение, и он справился. Я видел, как рука в летной перчатке намертво ухватила люк и разом втянула фигуру внутрь кессона.

– З-задраивай! Я… я н-на б-борту! – Судя по голосу, у нее зуб на зуб не попадал.

Ваш покорный слуга буквально стек по креслу и облегченно выдохнул.

– Ф-фух…

– Ч-чт-то?

– Фэйри! Ты чего трясешься?! Ты пилот-истребитель или мышь?!

Она немного помолчала. Зубовный стук в трансляции постепенно утих.

– Я полагаю, все-таки пилот. Мыши не гадят в штаны.

Я облегченно заржал. Везет мне на спасенных красавиц в скафандрах!

И мы полетели домой. Робота-шпиона взять не удалось, зато все целы, что по нашим временам уже немало!

А дома меня ждали Иеремия Блад и очень серьезный разговор.