Текст книги "Пилот вне закона"

Автор книги: Александр Зорич

Соавторы: Клим Жуков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)

И мы пошли! Ох как мы пошли!

Пино угнал мобиль прямо с Савой-стрит, когда на Стрэнде, за углом, послышались вопли: «Лежать, морды в землю, руки за голову!»

Перелетели на ту сторону Темзы, спрятались в подворотне, где Салман сжег наши паспорта, извлек запасные и задал гриму режим «второй маски». Я превратился в пожилого седоватого брюнета, а Пино в веселого толстяка средних лет – оба туристы с Екатерины.

Маскарад не помог бы против серьезной проверки, но в первом приближении должно было хватить. Потом было невообразимое бегство в «Хитроу-2», где мы представились техниками в поисках работы (третий комплект документов и третья маска).

Работу нам предоставили. Мы записались в команду магистрального контейнеровоза, следовавшего на Клару.

С Земли выбрались.

Всю дорогу до Клары я психовал и дергался. Нет-нет! Я не за Блада переживал, туда ему и дорога! Я за себя переживал! Ведь если им займутся, он выложит несколько интересных историй и про вашего покорного слугу!

– Не бздеть в канистру! – авторитетно успокоил меня Пино. – Иеремия сейчас со всем комфортом и официальными извинениями летит в своем люксе на «Ладе». Это мы тут мудохаемся…

Он пнул ботинком бескрайний трансформаторно-распределительный шкаф, профилактикой которого мы и занимались.

На Клару мы прибыли через две недели. Уволились с контейнеровоза. Дальше наши дороги разошлись. Салман полетел на Большой Муром встречать партию истребителей и прочей контрабанды, а я с относительными удобствами проследовал маршрутом Клара – Махаон – Цандер.

Не могу сказать, что мой старший коллега по нелегальному промыслу меня сильно обнадежил. Не верилось, что Блад сумеет выкрутиться. По всему выходило, что я стая свидетелем конца карьеры прославленного пирата.

Однако на Цандере прямо в космопорту меня настигло… разочарование? Коммуникатор пискнул, оповещая о письме с терминала Х-связи.

Экран высветился коротким текстом:

«Обгадился, малец? Ха-ха-ха! Босс ждет нас на базе через три дня, пока можешь отдохнуть. Бабу себе найди. Всегда твой, Салман».

Куда податься?

В гостиницу душа не лежала до рвотных позывов, и тут я нащупал ключ, отягчавший задний карман. Квартира Комачо Сантуша! То есть теперь – моя квартира!

Я нырнул в привычную и почти родную суету под куполами Кастель Рохас.

Вечерело, толпа густела, улочки казались все компактнее. Вибрация на грани ощущений подсказывала, что с космодрома стартовал очередной звездолет или очередной флуггер прошел над куполом. Все шло своим чередом, герметичный город жил обычной вечерней жизнью, и я вместе с ним.

«Три дня сидеть здесь? Быть может, по-тихому слинять? Куда, родное сердце? В Тремезианском поясе без надежной „крыши“ Блад тебя найдет и шлепнет. Ты же не шпион из синемашки! Растворяться без следа не обучен! Ладно, отосплюсь впрок, а там видно будет».

А вот и мое обиталище – пятиэтажка в районе средней престижности. То есть стены в граффити только до окон первого этажа, а подъезды почти чистые. Кстати, вот и мой подъезд.

Быть может, заезд в квартиру был не самым умным решением, хоть и оформлена она не на Андрея Румянцева, но вполне могла быть под наблюдением. Однако после нервов и переживаний я так сложно не мыслил.

Поднялся на этаж, отпер дверь, зажег свет, вошел… и замер. По спине потекли липкие струйки пота с водопадной перспективой. В затылок мне упирался предмет, похожий на ствол. По всем понятиям, сзади к нему должен был крепиться его оператор.

Неужели меня выследили? Но кто? Как?! Имелись варианты, один гаже другого.

– Три шага вперед, – сказал некто за спиной, и я послушно дошел до конца прихожей. – Руки вверх, ноги на ширине плеч. Теперь наклонись вперед и положи руки на стену. Вот так, молодец. Дергаться не надо – пристрелю, понял?

– Ты кто? – спросил я. Идиотский вопрос с учетом ситуации.

– Нет, это ты кто? – ответили мне, и правильно ответили – пушка-то была у него.

– Я? Ну… – На ум пришла полезная мысль, что представляться неизвестно кому не стоит. – Я здесь живу вообще-то.

– Опять неверно, это я здесь живу. Ну-ка, опусти левую руку и медленно вытащи ствол из-за пояса. Теперь возьми его двумя пальцами и брось в коридор. Так. Последний раз спрашиваю: откуда у тебя ключ?

– Мужик, ты думай что хочешь, но это моя квартира… – И тут до меня дошло, у кого еще были ключи. – Комачо?! Ты?!

После недолгой паузы:

– Андрей?! Но какого дьявола?! Ты что, в гриме?!

Сильная рука схватила меня за плечо, развернула, и мы принялись обниматься так, что кости трещали. Конечно, всенепременно естественно – это был мой любимый друг и бывший коллега Комачо Сантуш, подаривший в свое время сию берлогу мне.

– А-а-андрей! – Он все обнимал меня и обнимал, до самой моей фразы:

– Комачо, я надеюсь, ты не собрался меня уестествить?

– И не мечтай!!! – гаркнул он во всю глотку и рассмеялся.

Сантуш был все так же шикарно небрит, дорого одет и все так же не расставался с пистолетом.

Мы расположились на кухоньке с бутылкой текилы, и понеслось: как ты, где ты, что ты, будто не виделись сто лет. Впрочем, по сумме ощущений моего месяца хватило бы на три жизни среднему обывателю, блин!

Комачо не отставал! Когда вашего покорного слугу арестовала служба «Эрмандады» на «Тьерра Фуэге», Сантуш, в самом деле, закатил скандал на пол-Галактики и уволился, разбив на прощание нос коменданту станции.

– Теперь я у трапперов. Нашел себя, можно сказать. Клан «Алые Тигры», слыхал о нас? Полностью доволен, счастлив, летаю, занимаюсь делом, никто над душой не стоит. Да и весело. А правда, что ты подался в «Синдикат TRIX»?

– Правда, – ответил я.

– Ни хрена себе дела! – воскликнул Сантуш. – А я не верил. Что ж это выходит, мы теперь смертельные враги? Или что-то в этом роде? Я тебя не осуждаю, эти козлы из «Дитерхази и Родригес» кого угодно доведут, но зачем же так радикально? В «Синдикат»! Это ж редкие сволочи!

– Комачо, «подался» – слишком сильное слово. Поймали, вот так вернее. Захватили в плен, а там… деваться было некуда, – грустно сказал я.

– Верю, верю. И как тебе в «Синдикате»? С Бладом познакомился?

– Как мне? Хреново, вот как. И с Бладом познакомился, и с Небраской, со всеми вообще, о ком говорить стоит. Вот это и есть самое паскудное.

– Так ты это, того… – Комачо замялся. – Двигай к нам! Граждане Галактики примут с радостью! У трапперов нормально, отвечаю, не пожалеешь!

Я откинулся на стуле и заныл.

– Сантуш, не хочу я к трапперам. И к пиратам не хочу. В концерне было дерьмово, но уж лучше туда. А еще лучше – домой, в военфлот!

– Хо-хо! Ты губу-то закатай! В военфлот с твоим послужным списком… – Сантуш покачал головой и без тоста хватил стопку текилы.

– Да я понимаю, не маленький. Но пойми и ты, тошно мне здесь! Тошно! Я маленький счастливый гражданин, который мечтает об авансе седьмого и получке двадцать второго каждого месяца! А вместо этого? За неполный год в меня стреляли столько раз, что, если все собрать, хватит на небольшую войну! А еще меня били, тыкали пистолетом, пытали, запирали в карцере! Я не могу так жить, черт дери! – Я тоже выпил и раздосадовано стукнул стопкой о стол.

Комачо помолчал, налил еще и сказал:

– Не знаю. Не знаю. Все, чем могу помочь, я уже предложил. И учти: встречу в космосе – буду стрелять! Мы с «Синдикатом» на ножах, так что без обид.

– Уж какие обиды! Все понимаю, работа такая. Ладно, Комачо, сворачивай, тухлый выходит разговор. Давай накатим, как в старые времена!

Мы накатили – и не один раз.

Сантуш рассказал об «Алых Тиграх» – без подробностей, помня, что я теперь с другой стороны прицела, но картинка сложилась. Я тоже много о чем рассказал.

Комачо аж заслушался, особенно когда я поведал о своих похождениях в дискотеке «Трансгрессия», которые закончились поножовщиной и гибелью Джо Мафии. И про бегство из космопорта на яхте рассказал, и про то, сколько при этом полегло штурмовиков «Эрмандады». А мы все пили, пили, пили…

– Я уж думал, никогда тебя не увижу, друг! – сказал я под утро, когда мы оба сели на изрядную кочергу. – Так это все неожиданно!.. Но так, черт возьми, приятно! Рад тебя видеть!

– Ага, жди, «не увижу»! – ответил он. – Вселенная имеет форму чемодана – вот главный закон астрографии, который я усвоил!

Я прослезился. Честно. Никогда не подозревал, что способен на такие эмоции. И никогда не подозревал, что так привязался к Сантушу. А вот поди ж ты! Раскидала судьба, и понял – привязался!

Не могу сказать, что удалось выспаться впрок за отпущенные три дня. Но оно того стоило! Пообщаться с одним из очень немногих близких людей тоже иногда стоит впрок.

Тем более когда есть неиллюзорный шанс в следующий раз встретиться на какой-нибудь особо кривой орбите и вышибить друг другу мозги.

Увольнение, ну, если можно так выразиться, закончилось. Как все хорошее в нашей поганой Вселенной. В космопорту меня подобрала «Кассиопея» с незнакомым пилотом, «Кассиопею» подобрал буксир «Эрминия», и я вернулся в астероидный пояс Дун-шань. На «Последний Ковчег» ко всем этим ненавистным рожам.

Вы спросите, отчего я не сбежал с Сантушем? Отвечу, положа руку на сердце: не знаю. Шило на мыло менять не хотел, так, наверное.

К этой вполне безумной истории с Лондоном, мешками занятых денег, престранным «ошибочным» задержанием «местного коммерсанта» Джереми Кревски (то есть Блада) и нашим с дель Пино бегстве с Земли в качестве членов экипажа контейнеровоза мне остается добавить лишь еще одну – уверяю вас, еще более безумную, чем все остальное, – деталь.

Но для начала я должен сделать маленький экскурс в темную для неспециалиста область астрогации, то есть межзвездной и межпланетной навигации.

С первого дня в «Синдикате TRIX» меня не покидала простая русская православная мысль, что всю эту сволоту надо перестрелять без суда и следствия. Хотя меня выгнали из СВКА, не успев вручить диплом и офицерский патент, я все-таки был молодым человеком с хорошим военным образованием и понимал, что самый эффективный способ пустить в расход пиратов «Синдиката» – накрыть их всех разом в «Последнем Ковчеге». Силами, ну скажем, одной оперативной авианосной группы ВКС Российской Директории. Или даже двух, чтобы уж совсем.

Сгодились бы также оперативные авианосные группы Южноамериканской Директории, Европейской или Ниппона. О Конкордии я как-то не задумывался из патриотических соображении, хотя, очевидно, подошли бы и конкордианские авианосцы.

Я думаю, в те дни со мной были готовы согласиться все официальные лица, занятые вопросами борьбы с пиратством в Тремезианском поясе: «Последний Ковчег» должен быть уничтожен внезапным ударом двухсот флуггеров при поддержке ураганного огня линкоров и фрегатов.

Дело было за малым: за координатами «Последнего Ковчега».

Их по ту сторону невидимого фронта не знал никто. И, следовательно, некуда было направить те самые оперативные авианосные группы.

Во-первых, тайну составлял сам факт того, что «Последний Ковчег» находится в системе Шао. Никто этого не знал – ни «Эрмандада», ни ГАБ, ни разведка южноамериканского флота, ни конкордианцы.

Но, допустим, про систему Шао знали хотя бы некоторые пираты «Синдиката». Вот я, например.

Почему некоторые, а не все? Потому что у Блада была превосходно поставлена служба дезинформации: большинству рядовых пилотов «Синдиката» его приспешники сливали всякие небылицы. Соответственно, система, где все мы сидели на планетоиде Кровавая Мэри, именовалась то Бартель, то Гракх, то Дексма, то ЗН-8992, и я уверен, что не слышал и пятой части сказочек пиратской контрразведки. Благо подавляющее большинство пиратов были глубоко невежественны в подобных вопросах; визуально наблюдаемый из иллюминаторов «Последнего Ковчега» двойной центральный объект системы большинство из них не могли даже надежно идентифицировать как звезду и черную дыру, закрытую от наблюдателя ярким аккреционным диском.

Но это еще цветочки. Самой тщательно оберегаемой тайной были точные навигационные координаты «Последнего Ковчега», в смысле – планетоида Кровавая Мэри. Их знала только горстка пиратских вождей.

Начать с того, что слова «Кровавая Мэри» служили, конечно же, лишь псевдонимом нашего небесного тела. А какой настоящий, стандартно кодированный шифр этого планетоида из Астрографического Реестра? А присутствует ли вообще этот планетоид в Астрографическом Реестре? А если присутствует – не устарели ли данные об его орбите самым роковым образом?

А вот черт его знает!

Ну а как же тогда привязать Кровавую Мэри, входящую в один из многочисленных астероидных поясов (или роев) системы Шао, к какому-либо набору цифр, который и служит координатами небесного тела? Как указать положение Кровавой Мэри в местной гелиоцентрической системе координат? Или, например, в универсальной галактической так называемой Х-локализации (то есть «сквозной» межзвездной системе координат, используемой преимущественно при расчете Х-переходов и регулярно пересчитываемой Астропарсерами на основании известных параметров движения звезд Галактики, а также связанных с ними гравитационно планет и прочих астрообъектов)?

А никак!

Можно было прожить в «Последнем Ковчеге» годы, совершить множество походов на борту «Левиафана», налетать на флуггере миллионы километров в районе Кровавой Мэри и миллиарды километров вокруг других небесных тел системы Шао… но не узнать ни гелиоцентрических координат пиратской базы, ни ее Х-локализации!

Почему? Потому что эту информацию знали только Иеремия Блад, пара-тройка самых доверенных вожаков (скажем, Вестервальд) и – возможно – несколько пиратских капитанов, командиров звездолетов «Левиафан», «Эрминия», «Лимбус Тремезия»…

Я говорю «возможно», потому что службу Х-переходов на звездолете можно организовать по-разному. Например, так, что даже капитан, старший пилот и астрогатор звездолета будут при Х-переходе просто выбирать желаемую точку выхода из списка, забитого в Астропарсер корабля специалистами техобслуживания в базе. А сам Астропарсер будет настроен и запаролен этими спецами таким образом, что никто из звездолетчиков не будет знать никаких точных координат вообще и никак не сможет их выудить из электронных мозгов самостоятельно.

К примеру, когда я летал на яхте «Заря Востока» из системы Шао к Цандеру и обратно, ее мозги были настроены именно так. Пилотируя яхту, я мог выбирать только пункт из списка, в котором астрообъекты и дельта-зоны значились под кодированными именами (скажем, конечный район Х-перехода на дальних подступах к Кровавой Мэри именовался предельно нейтрально – «Запасная точка В»), но я не располагал наборами точных цифр, которые отвечали бы данным астрообъектам.

Что уж говорить о парсерах флуггеров! Кевин Михальский сотоварищи всегда настраивали их так, чтобы наши полеты проходили либо в «геоцентрических» координатах с центром в Кровавой Мэри, либо в условно «гелиоцентрических» (но перевранных, когда положение Кровавой Мэри задавалось с общими для всех, но произвольными сдвигом и поворотом относительно истинных цифр), либо чаще всего – в «кораблецентрических», когда мы в ходе боевых и коммерческих вылетов, вылетев с борта корабля-носителя – «Левиафана», «Эрминии» или «Лимбус Тремезии» – определяли свое место в космическом пространстве относительно точки старта.

Я несколько раз пытался вручную рассчитать истинные гелиоцентрические координаты Кровавой Мэри в ходе полетов в перевранных координатах, подсунутых Михальским, и мне даже удалось продвинуться в этом вопросе до замера одного принципиально важного параллакса, но в конечном итоге у меня вскипели мозги – сказывалось все-таки отсутствие фундаментальной штурманской подготовки! Нас ведь, истребителей, учили астрогации по упрощенной программе.

Вывод: координат «Последнего Ковчега» я не знал – как и подавляющее большинство других «братьев» и «сестер» из пиратской вольницы. Даже воспылай я страстным – пусть и самоубийственным – желанием уничтожить пиратское гнездо при помощи анонимного доноса, скажем, в Генеральный Штаб Военно-Космических Сил, я бы не смог сообщить ключевой информации: местоположения вражеской базы с точностью хотя бы до миллионов километров. А доносы с точностью до названия системы («Ищите базу пиратов в системе Бартель!») военные инстанции Великорасы получали, я думаю, каждый день. Толку от того, что я сообщил бы название системы – Шао, – было бы совсем чуть, ибо, я уверен, оно и так фигурировало не реже других.

А Шао система гигантская, очень замусоренная, искать там что-либо, не сузив объем поиска до сотни миллионов кубических километров, – безнадежное дело. Там-то, в системе Шао, этих кубиков по сотне миллионов куб. кэмэ – даже не спрашивайте! Миллионы и миллионы.

А появление в системе хотя бы двух авианосцев с пропорциональным числом фрегатов и, соответственно, любые масштабные поиски просто спугнули бы пиратов! Сам Блад, его пиратский актив, все пилоты и отборные головорезы, погрузившись на ходовые четыре звездолета, отбыли бы в одном им известном направлении, бросив «Ковчег» на произвол судьбы!

Точные цифры. Только точные цифры могут обеспечить внезапный, массированный удар сил правопорядка.

Как их раздобыть?

Я просчитывал самые невероятные варианты, фантазировал безумные комбинации.

Ну например: уступить домогательствам Фэйри Вилсон, влюбить ее в себя до полного беспамятства, перевербовать, затем заставить ее соблазнить капитана «Левиафана» и выкрасть координаты «Ковчега» из его личного сейфа!

Или так: по предварительному сговору с Ахиллом Марией похитить капитана «Левиафана», доставить на «Тьерра Фуэга», немедленно засунуть под «мозголом»…

Однако, даже если оставить в стороне фантастичность подобных спецопераций, сам капитан «Левиафана», как я уже сказал выше, этих координат мог и не знать. То есть все оговоренное требовалось провернуть в отношении один раз уже спасенного из-под «мозголома» Йоганна Вестервальда! Но как справиться с этим мастодонтом, я понятия не имел…

Ну а кроме того, тут тоже могла крыться какая-то каверза. Прообщавшись с Кормчим месяц и проникшись его воистину дьявольской хитростью, я уже не удивился бы, если б в итоге оказалось, что Вестервальду сообщены фальшивые координаты «Ковчега»!

В итоге что я решил?

Я внимательно прочел руководство по эксплуатации бортового навигационного и астрогационного оборудования своего «Хагена». Благо документация к серийно выпускаемому флуггеру стандартно зашивается в его парсер, причем на всех основных языках ОН.

«Хаген» – многоцелевой тяжелый истребитель, который, помимо прочего, может использоваться как флуггер радиолокационного дозора, то есть машина управления и наведения для эскадрильи обычных истребителей вроде «Горынычей».

Соответственно, «Хаген» способен осуществлять многосуточное автономное барражирование в космосе. Для этого – что очень важно – на нем смонтированы различные нестандартные, на легких истребителях отсутствующие навигационные комплексы. Которые призваны в нештатных ситуациях, при отказе основных навигационных систем и даже парсера, помочь штурману все-таки сохранить ориентацию в космическом пространстве. И если не продолжить выполнение боевой задачи, то по крайней мере привести машину домой.

В частности, на «Хагене» имеются: два независимых болометра (приборы для дистанционного определения энергии излучения или, если угодно, температуры звезд), два фотометра (меряют световой поток от звезды) и стабилизированная астроплатформа. Эта штука позволяет приводить флуггер к базовой галактической координатной плоскости, определяясь через направление на Полярную и еще несколько эталонных звезд, а также проводить ряд принципиально важных замеров с опорой на выбранные ориентиры небесной сферы. Ну например, в Солнечной системе можно с помощью астроплатформы с высочайшей точностью замерить направление на Юпитер через равные промежутки времени. Каковые замеры в случае инерционного движения флуггера давали бы штурману ценную информацию об основных параметрах движения машины. Как минимум – о направлении этого самого движения.

Впрочем, астроплатформа есть на любом флуггере, не только на «Хагене». Но на всех известных мне легких истребителях к ней нет полуаналоговой штурманской консоли. Все данные от астроплатформы идут только через парсер, а для моих задач парсер не годился – он ведет протокол всех действий пилота. Этот протокол могли бы просмотреть Кевин Михальский или контрразведчики Блада, что немедленно выдало бы факт моих странных астроизмерений, каковой факт в свою очередь выдал бы мои нечистые намерения, и получил бы я немедля пулю в голову.

Опускаю подробности и сообщаю результаты.

С помощью бортоборудования «Хагена» я в ходе восьми обычных рабочих вылетов в районе Кровавой Мэри сделал свыше пятидесяти различных замеров. Я мерил температуру и светимость Шао и аккреционного диска Проклятой Шао. Эти замеры при наличии точной табличной информации о двойном объекте Шао позволяли грубо, с точностью до миллионов километров, высчитать расстояние от Кровавой Мэри до центра системы и, таким образом, для начала установить, какому же именно из четырех здешних астероидных поясов принадлежит наш планетоид.

Далее я снимал направление на ряд эталонных точек небесной сферы и на два приметных газовых гиганта, ходящих относительно нашего астероидного пояса по каким-то внешним орбитам. Эти газовые гиганты, как и Юпитер в Солнечной системе, виделись на небосклоне очень крупными яркими звездами. Один из них в те дни в своем орбитальном движении явно сближался с Кровавой Мэри, и поэтому невооруженный глаз мог разрешить его даже не как точку, а как пятнышко. Эти замеры, произведенные мною из ряда разных точек маршрута, в сочетании со снятым фотометрически и болометрически расстоянием до Шао уже могли служить базой для сравнительно точных расчетов.

Производство всех этих замеров потребовало от меня преизрядных ухищрений – шутка сказать, все органы управления нужными приборами находились на штурманском месте, а я-то летал на пилотском!

Но все-таки справился. И в итоге, отправляясь на Землю вместе с пиратами, я имел при себе листочек с аккуратными столбцами цифр.

Конечно, повторюсь, не имея фундаментальной штурманской и астрономической подготовки, а также не располагая секретной базой точных данных по звездам и другим небесным телам, широко известной публике как Астрографический Реестр (и доступной в полном виде только звездолетчикам и разведке), я не мог превратить эти цифры в Х-локализацию Кровавой Мэри и «Последнего Ковчега».

Не мог. Но я надеялся выйти на людей, которые смогут.

Этот листочек пропутешествовал со мной до квартиры Сантуша в Кастель Рохас.

В Кастель Рохас я, на пару часов отвлекшись от пьянки с Сантушем, посетил элитный кабак «Звездный путь». Там между рейсами отвисали профессиональные звездолетчики.

В «Звездном пути» мне очень повезло: я сразу нашел Гарольда Фрина, капитана магистрального контейнеровоза «Фрэнсис Бэкон», о котором слышал много хорошего и плохого. Причем сочетание первого и второго было оптимальным: абсолютно честный во всех деловых вопросах и охочий до любого приработка на стороне. Подчас даже весьма сомнительного с точки зрения действующего законодательства.

Не спрашивайте, кем я представился. Не спрашивайте, как мы поговорили. Не спрашивайте, что я соврал насчет объекта, который можно будет найти, решив систему уравнений с предложенными мной коэффициентами.

Сколько я заплатил? На этот вопрос отвечу охотно: пять тысяч терро.

То есть получилось примерно по одному терро за голову каждого пирата, хе-хе.

Полагаю, Иеремия Блад пришел бы в ярость, нет, в неописуемую ярость, если бы узнал, что его жизнь была выкуплена у безымянных владык Черного Космоса русским пилотом Андреем Румянцевым за монету достоинством в одно терро.

Гарольд Фрин, не меняясь в лице, мелкими глотками допил свой восьмидесятиградусный ром «Штро» и ушел из «Звездного пути» с моим листочком. Фрину требовался Астропарсер его родного контейнеровоза, чтобы произвести все необходимые расчеты с опорой на данные Астрографического Реестра.

Результаты он пообещал сообщить сверхсрочной депешей на мой адрес в Кастель Рохас.

Сказать, что я рисковал – не сказать ничего.

Я ждал ареста, доедая в «Звездном пути» гигантский стейк с трехзначной ценой.

Ждал ареста, а может, и пули, подходя к дому.

Когда в дверь позвонили, я уж и вовсе не сомневался: «Эрмандада»!

Однако за дверью стоял почтальон.

Он вручил мне запечатанный конверт, принял подпись и ушел.

Послание не содержало ничего, кроме цифр.

Судя по формату, там было все: и Х-локализация, и гелиоцентрическая привязка.

Так я стал обладателем точных координат «Последнего Ковчега».