Текст книги "Журнал «Если», 2003 № 03"

Автор книги: Александр Зорич

Соавторы: Кирилл Бенедиктов,Дмитрий Володихин,Мария Галина,Владимир Гаков,Кейдж Бейкер,Виталий Каплан,Еугениуш (Евгений) Дембский,Андрей Легостаев,Тимофей Озеров,Глеб Елисеев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

Видеодром

Хит сезона

Тимофей Озеров
На перепутье

Одна из центральных тем второй части киноэпопеи (Кольцо Всевластия все больше воздействует на маленького хоббита Фродо, но он еще держится) странным образом сказалась на предпоказной судьбе фильма. Название «The Two Towers» вполне можно перевести как «Две башни», и американская политкорректная общественность посчитала, что оно будет напоминать зрителям о событиях 11 сентября. От подобной «услужливости» уже успел пострадать не один фильм, но слава Богу, «Властелин Колец» не голливудская собственность. Это явление мировой культуры, и коверкать его не стали. Как и хоббит Фродо, фильм устоял.

Говорят, Питер Джексон опрашивал всех знакомых, пришедших на лондонскую премьеру «Двух крепостей» (именно так фильм называется в российском прокате, что, наверное, более соответствует эстетике картины, чем классические «Две твердыни»), задавая единственный вопрос, смотрели ли они первую серию. Когда следовал положительный ответ, Джексон облегченно вздыхал: «Значит, мне не надо будет рассказывать, что, собственно, происходит на экране». Режиссер все-таки немного лукавил: второй фильм выглядит гораздо более цельным, чем первый. Известно, что сам Толкин не делил эпопею на книги – превратить роман в трехтомник его заставили издатели. Питеру Джексону во втором фильме удалось создать логически завершенное киноповествование и одновременно протянуть нить к будущему действию.

Оставим толкинистам подробный анализ соответствий (и несоответствий) текста и его экранного воплощения, но обратим внимание на главную особенность второго фильма. Считалось, что сага Джексона – кино совсем не голливудское, ибо режиссер своим трепетным отношением если не к самой букве, то к духу первоисточника нарушает многие законы высокобюджетного кинематографа. Однако во второй ленте Джексон, по мнению продюсеров, начинает «исправляться». Какая сага может обойтись без лирической линии, без юмористических вставок, без батальных сцен, подогревающих интерес зрителей? Роль юмористического персонажа взял на себя гном Гимли. Это оказалось довольно просто – Джексон лишь чуть усилил интонацию, заданную Профессором. С лирической линией куда сложнее – у Толкина она почти на периферии сюжета. Джексон же вынужден выдвинуть историю любви Арагорна к эльфийке Арвин и любви Эовин к Арагорну едва ли не на первый план.

Что же касается батальных сцен, то здесь продюсеры в восторге. У зрителя даже может сложиться впечатление, что название «Две крепости» фильм получил не из-за союза двух крепостей – Изенгарда и Барад-Дура, а из-за длительного штурма Хельмовой Пади, где десять тысяч урук-хаев (урукаев) атаковали роханскую крепость, и параллельной атаки древовидных онтов на убежище Сарумана. Сцены были созданы посредством комбинирования живых съемок, миниатюр и программы MASSIVE, специально разработанной студией WETA. Эта программа позволяет придать каждому персонажу свою волю, так что все они двигаются по-разному.

Фильм, безусловно, надо смотреть в кинотеатре. Тем более, что российский прокатчик, компания «Каро-премьер», серьезно поработал над «озвучкой» (голоса актеров утверждал сам Джексон) и сделал подарок толкинистам, сохранив эльфийскую речь.

Центральным персонажем второй ленты стал даже не Фродо, а созданный той же компанией WETA компьютерный Горлум (Голлум). Конфликт двух сознаний, Горлума и Смеагола, реализован в этом странном существе с таким артистизмом, что дал повод одному из западных критиков утверждать: в этом персонаже Питер Джексон сосредоточил весь толкиновский гротеск борьбы Добра и Зла.

Кстати, обозреватель одной из серьезных американских газет считает, что за батальные сцены Джексон вполне заслужил право называться «новым Куросавой». Фильму посвящено много солидных аналитических статей в западной прессе. В российской же о картине пишут люди по большей части случайные. Стараниями наших СМИ утверждается образ Фродо – «хоббитского принца», Арагорна именуют «королем людской диаспоры», а Горлума упорно называют «человеком-обезьяной». А рецензент самой многотиражной газеты России, «Комсомолки», вообще поведал читателям о приключениях «гнома Баромира» и «эльфа Фродо»… Так что тревожный вопрос Джексона перед премьерой был не лишен оснований.

Тимофей ОЗЕРОВ

Адепты жанра

Александр Павленко
Злые шутники и добрая фея

Одним из самых заметных явлений в европейском кино последнего десятилетия стали работы режиссерского дуэта Жан-Пьера Жене и Марка Каро. 06 их творчестве рассказывает специалист по истории и современности французского кинематографа.

То было время, когда комикс пришел в кино. Начал Тим Бартон, продолжил Уоррен Битти, а по другую сторону Атлантики предприимчивые французы подхватили моду, переиначив ее на, свой лад. Подобное заимствование моды происходило уже не в первый раз. Еще до первой мировой войны французские режиссеры имитировали так называемые «серийные» приключенческие ленты и заполонили европейские кинотеатры великолепными многометражными сюрреалистическими «Вампирами» и «Фантомасами». А позже, уже в конце 50-х, группа кинохулиганов из журнала «Кайе де Синема» (Жан-Люк Годар, Франсуа Трюффо и их приятели), неумело подражая американским гангстерским лентам, подняла «новую волну», раз и навсегда изменив мировое кино. Вот и в этот раз заокеанская мода странным образом трансформировалась в европейском (французском) кинематографе: американцы на экран переносили именно комикс, более или менее простодушно экранизируя дешевые брошюрки из газетных киосков, а французы вывернули американскую идею по-своему, дав возможность самим художникам комикса ставить фильм.

Надо сразу признаться, что ничего особо примечательного из этой затеи не вышло. Упоминания заслуживают лишь несколько фильмов – гротескный «Бункер отеля «Палас» (1990) Энки Билала, непередаваемо странная «Таксандрия» (1991–1995) по сценарию Алена Роб-Грийе (Маттиас Шутер не справился с режиссурой, так что фильм заканчивал известный аниматор Рауль Серве) и «Delicatessen» (1991) Марка Каро и Жан-Пьера Жене. Вот о последнем фильме и о его авторах мы и поговорим.

Жене родился 3 сентября 1953 года в Руане, а где и когда родился Каро, неизвестно. Два молодых человека уже лет десять (с 1981 по 1991 год) развлекались комиксами, мультфильмами и авангардистскими короткометражками, регулярно предлагая различным студиям проекты полнометражных фильмов, но все их идеи безапелляционно отвергались, ибо не было в Европе ни одной студии, способной осилить постановки подобных масштабов: требовались декорации городов, кораблей, грандиозных катакомб, всепланетные ландшафты и безумное количество спецэффектов. Смирив амбиции, Каро и Жене в своем очередном проекте «Delicatessen» (очень важно, что фильм назывался не «Деликатесы», a «Delicatessen» – по-немецки) ограничили место действия одним домом на окраине большого города, а дизайн позаимствовали на «блошином рынке» – и неожиданно идея прошла. Они получили деньги на постановку, вызвали из парижского киноподполья своего приятеля Доминика Пиньона и с энтузиазмом принялись за дело.

Каро и Жене громоздили трюк на трюк, набивали картину цитатами и отсылками ко всем своим любимым художникам и кинорежиссерам, так как чувствовали, что их первый фильм легко может оказаться и последним… Но фильм понравился. Критики поначалу отозвались довольно сдержано, однако публика пришла в восторг. Веселый цинизм молодых режиссеров, их буйная фантазия и неудержимая энергия пленили зрителей по всей Европе, да и за океаном на нахальных французов взглянули благосклонно.

Трудно сказать, когда именно разворачивается действие – в сороковые годы? в конце восьмидесятых? в начале-середине-конце двадцать первого века? Каро и Жене сознательно путают времена, помещая культурологические идеи рубежа тысячелетий в декорации, отчетливо напоминающие о временах нацистской оккупации. Дом в конце улицы, тонущей в тумане – это микрокосмос Европы, полный символов и тайных значений. Он почти лиричен, этот дом с его обитателями, он напоминает разом все фильмы французского «поэтического реализма» – от Рене Клера до Марселя Карне… но поэзия «Delicatessen» особого рода. Авторы вдохновенно насмешничают над всеми своими персонажами: над простыми немногословными трудягами, докатившимися до каннибализма, над непризнанными гениями, великими артистами, представленными в фильме идиотической фигурой безработного клоуна, нежными девушками, ждущими «большой и чистой любви». Режиссеры едко высмеивают нацистских карателей, конформистов и анархистов. Словом, единственным позитивным итогом фильма становится принципиальный отказ от идеологии и общественной морали вообще.

Сюжет фильма разворачивался вокруг «гастрономических проблем»: единственным доступным источником мяса для обитателей дома оказались их соседи. Всем этим милым, простодушным героям лирического кино пришлось закрывать глаза на то, что «сегодня едим бабушку» – или уходить в подполье, к лягушкоподобным «вегетарианцам» в прорезиненных плащах и аквалангах. Никакого хэппи-энда в «Delicatessen» нет, однако зрители поняли желчный юмор картины, сильно напоминающий джазовые романы Бориса Виана.

После успеха своей первой ленты Марк Каро и Жан-Пьер Жене наконец-то получили возможность сделать свой «настоящий» фильм, осуществить заветный дорогостоящий проект «Город потерянных детей».

Трюки во втором фильме еще изощренней, чем в первом, шутки еще смешнее, а юмор чернее, но успехом картина пользовалась несравненно меньшим. Это обидно – «Город потерянных детей» умнее и лучше снят, чем «Delicatessen». Вероятно, против фильма сыграла изменившаяся киноконъюнктура – как раз в это время пошла волна Pulp Fiction, и философские сказки на время вышли из моды.

Однако моды уходят, а фильмы остаются. И мы сегодня в состоянии оценить изысканную выдумку авторов «Города…»: гениальный профессор Кранк не способен видеть сны и пытается красть сновидения у детей, которых похищают для него «циклопы», члены странной секты, выдирающие себе глаза и заменяющие их оптическими объективами – чтобы «видеть правильно»… Но похищенные дети одаривают Кранка безумными кошмарами, и после каждого «сна» профессор просыпается с воплем ужаса!

Однако похищение детей – только одна из множества сюжетных линий, сплетающихся на улицах романтически прекрасного и фантастически грязного портового Города. Дети из приюта, руководимого демоническими сиамскими сестрами (две головы, четыре руки и два туловища, но только три ноги и ни капли совести), обучаются кражам и опустошают не только карманы зевак, но и банковские сейфы. В это время цирковой силач Один ищет похищенного младшего брата, а клонированные в поразительной по дизайну лаборатории братья Кранка, никак не разберутся, кто из них оригинал, а кто всего лишь копия…

Надо сказать, что и во втором фильме Каро и Жене нет ни одного «нормального» человека – лишь тотальный паноптикум забавных уродцев и жутких монстров. Темп фильма захватывает зрителя и не дает ему возможности сопереживать героям. Кто-то сочтет это за недостаток картины, но именно каскад трюков, стремительная смена масок и сцен обеспечили фильму культовую репутацию и дали возможность Жан– Пьеру Жене поработать в Голливуде над четвертой частью эпопеи «Чужие».

Многим поклонникам киноцикла о Чужих фильм Жене не понравился. В основном, потому что бесстрашная истребительница инопланетных гадов Рипли оказывается ближе к чудовищам, чем к роду людскому. Однако эта сценарная идея вполне логична и не противоречит общему движению сериала. Кроме того, «Возрождение Чужого» по режиссуре и дизайну ничуть не хуже фильмов Ридли Скотта, Джеймса Камерона и Дэвида Финчера. Фильм не повторяет (как этого ожидали фэны цикла) ударные моменты предыдущих частей, а углубляет и комментирует (с обычным для Жан-Пьера Жене сарказмом) ситуацию столкновения людей со смертельной опасностью. «Возрождение Чужого» отчасти напоминает «День живых мертвецов» Джорджа Ромеро – фильм, крайне непопулярный в США и культовый в Европе.

В картине на удивление мало фирменных гэгов режисера, но все-таки можно заметить, что и на американской почве «Возрождения Чужого» ехидный француз не отказал себе в удовольствии представить всех без исключения персонажей как монстров и лишить фильм счастливого конца.

После этих кошмаров новый фильм Жене «Амели» стал полной неожиданностью для всех его поклонников. Отсутствие насилия, вместо сарказма – светлый лирический юмор, нежная любовь, трогательные происшествия, открывающие в повседневности радостную поэзию. Монмартр, снятый с точки зрения парижан, а не туристов, такая французская, такая парижская мелодия аккордеона (остроумно смешанная с реминисценциями одного из самых элитарных композиторов конца позапрошлого века Эрика Сати), сопровождающая фильм… Кажется, все сделано режиссером, чтобы растопить сердце зрителя и вызвать на его глазах слезы умиления.

Юная Амели Пулен в один из дней своей жизни влюбляется в симпатичного незнакомца и от полноты чувств разыгрывает ангела-хранителя для своих соседей и сослуживцев по бистро. Амели влюбляет одиноких, помогает старикам, наказывает грубиянов – и все посредством изощренных трюков из набора Каро – Жене, на сей раз обращенных на доброе дело. В картине есть намек на экстрасенсорные способности девушки, но он так и остается намеком, легким приветом ранним фильмам Бессона – Бенекса – Каракса (в фильмах той обоймы необычные свойства не спасали, а губили романтических одиночек, выходивших против общества с песенкой на губах), потому что на этот раз Жан-Пьер Жене не нуждается в демонстративно фантастических обоснованиях действия.

Казалось бы, чудесный беспечальный фильм, радость для семейного просмотра, но внешность обманчива – Жене и в «Амели» верен себе. Эта очаровательная девушка – милая психопатка, замкнутая в своем внутреннем мире и практически не соприкасающаяся с окружающим. Мир скользит мимо нее, как вода в реке или пейзаж за окном автобуса, не затрагивая души. Недаром фильм полон слепых, бредущих по парижским улочкам с задранными к небу лицами – такова и Амели Пулен. Когда она берется спасать и защищать своих полуслучайных знакомых, она делает это с наивной механической циничностью, она просто ставит людей в ситуации, из которых есть только один выход – стать счастливыми на некоторое время. Людьми, оказывается, можно манипулировать, как марионетками. Ради их счастья, считает Амели, но ведь точно так же можно и разрушить их жизнь, довести до безумия…

А пока мы наслаждаемся «Амели», пока пересматриваем «Город потерянных детей» и «Delicatessen», Марк Каро пишет книгу и рисует раскадровку к новому мультфильму, в то время как Жан-Пьер Жене готовится к съемкам нового фильма – по роману Себастьяна Жапризо…

Александр ПАВЛЕНКО

ИЗБРАННАЯ ФИЛЬМОГРАФИЯ МАРКА КАРО И ЖАН-ПЬЕРА ЖЕНЕ

1991 – «Delicatessen», Франция.

1995 – «Город потерянных детей» (La Cite des enfants perdus), Франция.

1997 – «Чужой: Возрождение» (Alien: Resurrection aka Alien 4), США, режиссер Жан-Пьер Жене.

2001 – «Амели» (Le Fabuleux destin d'Amelie Poulain), Франция– Германия, режиссер Жан-Пьер Жене.

Рецензии

Корабль-призрак
(Ghost ship)

Производство компаний Warner Bros. (США) и Village Roadshow Productions (Австралия), 2002.

Режиссер Стив Бек.

В ролях: Гэбриэл Бирн, Джулианна Маргулис, Рон Эльдард, Десмонд Харрингтон. 1 ч. 31 мин.

Стив Бек когда-то работал на знаменитой студии Джорджа Лукаса ILM и ставил спецэффекты для таких блокбастеров, как «Бездна» Камерона и «Индиана Джонс и последний крестовый поход» Спилберга. Позже он переквалифицировался в режиссеры, и его дебютной картиной стали мистические «Тринадцать призраков». «Корабль-призрак» – вторая лента Бека-постановщика.

Заметим, что к одноименному японскому аниме, столь популярному в Советском Союзе конца семидесятых, этот фильм никакого отношения не имеет. В 1962 году бесследно исчезает итальянский океанский лайнер «Antonia Graza». В наши дни, с целью подзаработать, в Берингов пролив – к точке обнаружения неизвестного корабля – отправляется на собственном буксире команда спасателей-аванюристов. Они обнаруживают не только огромную проржавевшую современную «Марию Селесту», но и груз золота в трюме. После чего на корабле происходят странные и страшные вещи, навевающие мысль о дьявольской сущности лайнера.

Далее следует довольно стандартный набор приемов саспенса, плавно переходящий в жестокий хоррор со скелетами в шкафу, оживающими мертвецами и прочим антуражем. Поставлено все вполне профессионально: длинные темные коридоры, странная игра света и тени, завораживающие шумы – и весьма привычная ситуация преображения уверенного прагматизма главных героев в истерическую паранойю.

Развязка тоже вполне стандартная, точнее стандартно-неожиданная, в рамках законов жанра. А визуальный ряд, вполне приличный для небольшого тридцатипятимиллионного бюджета, делает фильм весьма смотрибельным. Помогает и фигура исполнительницы главной роли. Кстати, Джулианна Маргулис хорошо известна нашим зрителям по роли медсестры Хатауэй в многократно показанном на НТВ сериале Майкла Крайтона «Скорая помощь».

Тимофей ОЗЕРОВ

Медвежий поцелуй

Производство Pandora Film (Германия) при участии Кинокомпании СТВ (Россия), 2002.

Режиссер Сергей Бодров-старший.

В ролях: Ребекка Лильеберг, Сергей Бодров-младший и др. 1 час 34 мин.

Кто-то заметил, что если бы человек не произошел от обезьяны, он обязательно произошел бы от медведя. В мировой культуре существует традиция исправления этой ошибки эволюции – от англо-саксонского эпоса «Беовульф» до сказочной пьесы Евгения Шварца «Обыкновенное чудо». Причем, если волк-оборотень обычно страшен и зол, то медведь-оборотень стремится со всей своей косолапостью совершать добрые поступки… Таков и герой картины «Медвежий поцелуй» – молодой медведь Миша, которого любовь девочки-циркачки Лолы (Ребекка Лильеберг) заставляет превращаться в человека (Сергей Бодров-младший)…

Этот фильм – об одиночестве. Лола – сирота-подкидыш, подброшенная к цирковому вагончику, разъезжающему по Европе. У нее нет никого, кроме партнеров по бродячей труппе – актеров-неудачников, срывающих друг на друге обиды на жизнь-злодейку… Только с медведем ей по-настоящему хорошо, только с ним она забывает обо всех тяготах жестокого мира. Медведь так же одинок и несчастен, он до сих пор помнит, как в сибирской тайге охотники убили его мать-медведицу…

Косолапый зверь обретает способность на время превращаться в человека, и два одиночества встречают друг друга. Старая цыганка говорит, что однажды он окончательно станет человеком… Однако мир жесток, и счастье труднодостижимо: защищая свою возлюбленную, медведь убивает человека. Власти требуют пристрелить опасное животное. К тому же, совершив преступление, медведь обречен навсегда остаться зверем.

Но Лола не бросает своего друга: она крадет его из полицейского участка и через всю Европу везет в Сибирь. Раз он больше не может стать человеком, значит, она должна стать зверем…

Особый трагизм грустной сказке придает сознание того, что эта роль – последняя в жизни Сергей Бодрова-младшего.

Андрей ЩЕРБАК-ЖУКОВ

Планета сокровищ
(Treasure planet)

Производство компании Walt Disney Pictures, 2002.

Режиссеры Рон Клементе и Джон Мускер.

Роли озвучивали: Брайан Мюррей, Джозеф Гордон-Левитт, Эмма Томпсон и др. 1 ч. 35 мин.

«Если дело дойдет до виселицы, так пусть на ней болтаются все!»

Это разумное предложение Билли Бонса не было воспроизведено создателями мультфильма по мотивам бессмертного романа Р.Л.Стивенсона «Остров сокровищ». Причины подобного «умолчания» понятны: у многих зрителей вполне могут зачесаться руки от страстного желания немедленно реализовать идею старого штурмана.

Сам он, кстати, превращен мультипликаторами в гигантскую улитку. И это далеко не худший вариант. Бен Ган, к примеру, стал роботом. Но тяжелее всех пришлось капитану корабля Смоллетту, вынужденному весь фильм провести в обличье сексапильной красотки из семейства кошачьих. Кажется, доволен только Джон Сильвер: хотя помимо ноги ему оттяпали еще и руку, но протез снабдили массой полезных штуковин, включая многоствольный пулемет. Человеческая внешность сохранена лишь Джиму Хокинсу, который в компании инопланетных монстров отправляется на поиски сокровищ космического пирата капитана Флинта.

«Семейным» этот фильм назвать трудно (хотя предназначался он, несомненно, для совместного похода). У детей устойчивая картина мира, и, наблюдая за парусниками, парящими в космической пустоте, за свободно разгуливающими в вакууме героями, они постепенно звереют. Великая черепаха А'Туин, волею Терри Пратчетта бороздящая космос, прекрасно чувствует себя в сказочном пространстве, но в атрибутике научной фантастики, подобно воспроизведенной создателями фильма, не выдержала бы и минуты. К тому же лента насыщена таким количеством аллюзий и отсылок к кинофантастике, что в них под силу разобраться только киноману.

Впрочем, именно этим фильм и занятен, а еще отчаянным энтузиазмом, с которым художники рисуют инопланетную нечисть. Так что, может быть, все-таки не стоит тянуться к веревке? Все равно ведь «Дело сделано, – сказал слепой».

Валентин ШАХОВ