Текст книги "Журнал «Если», 2003 № 03"

Автор книги: Александр Зорич

Соавторы: Кирилл Бенедиктов,Дмитрий Володихин,Мария Галина,Владимир Гаков,Кейдж Бейкер,Виталий Каплан,Еугениуш (Евгений) Дембский,Андрей Легостаев,Тимофей Озеров,Глеб Елисеев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)

Как бы там ни было, все они оказались при деле и не путались под ногами, позволив Смиту спокойно заняться устройством лагеря. Но даже эта непростая работа не потребовала от него особого напряжения – опытные рычажные отлично знали, что нужно делать. Установив тележки так, что они образовали внутри ограды второе кольцо, рычажные принялись натягивать палатки. Бернбрайт и миссис Смит сноровисто установили большой шатер, который должен был служить столовой и кухней, причем Смиту, вызвавшемуся им помочь, прозрачно намекнули, что он будет только мешать.

Благоразумно отойдя в сторонку, Смит огляделся и сразу заметил, что в шумной очереди в хижину не было лорда Эрменвира. Это могло означать все что угодно, и Смит задумался, будет ли ему какая-нибудь выгода, если он не заметит кончины юного отпрыска Дома Зимородка. Рассудив, что мастер-караванщик должен быть в курсе любых, даже самых печальных событий, Смит вздохнул и осторожно приблизился к паланкину молодого лорда. Не успел он, однако, окликнуть Эрменвира, как занавески паланкина раздвинулись, и какая-то женщина, выскользнув оттуда, ловко спрыгнула на землю.

У Смита перехватило дыхание.

Женщина была молода и двигалась с проворством и грацией змеи. Сказать, что она была красива, значило не сказать ничего. В ней явственно ощущалось нечто таинственное, неземное, почти божественное. У нее было удивительно пропорциональное, стройное, сильное тело, губы – полные и красные, а блестящие глаза цвета спелого терна смотрели на Смита с откровенной насмешкой.

Спохватившись, Смит закрыл рот.

– Добрый вечер, караван-мастер, – проговорила женщина низким и звучным грудным контральто, исполненным знойной чувственности. Смиту, впрочем, почудился в ее речи и аристократический акцент, словно незнакомка получила отменное воспитание.

Ему потребовалось собрать все свои силы, чтобы кивнуть в ответ и пробормотать:

– Я как раз собирался узнать, как себя чувствует юный лорд Эрменвир.

– Как это мило с вашей стороны! Счастлива сообщить вам, караван-мастер, что его светлость все еще с нами.

Слегка наклонив голову набок, женщина некоторое время небрежно заплетала в косу растрепавшиеся волосы, которые были черными и густыми, как кандарский шелк. Наконец она свернула косу в низкий пучок и закрепила парой вынутых из-за корсажа стальных спиц, которые были очень похожи на два тонких стилета с серебряными рукоятками.

– Рад слышать это, – промямлил Смит. – Мы как раз поставили палатки, так что если его светлости угодно отдохнуть…

– Это очень предусмотрительно с вашей стороны, но лорд Эрменвир предпочитает пользоваться собственным шатром, – ответила женщина и, отперев затейливым бронзовым ключом один из сундуков, вытащила оттуда свернутую черную материю, сплошь расшитую крошечными серебряными черепами.

– Буду счастлив помочь вам, мисс… – вызвался Смит.

– Балншик, – ответила женщина и улыбнулась. – Просто Балншик… Я путешествую с лордом Эрменвиром в качестве сиделки и прислуги. Буду весьма вам признательна, господин караван-мастер…

– Тогда зовите меня просто Смит, – пробормотал Смит, прижимая к груди тяжелую черную материю и думая о том, что такого странного имени он никогда не слышал. В этом имени крылось напоминание о кремневых ножах, розовом масле и, возможно, черном кожаном наряде, хотя сейчас Балншик была одета в скромное белое платье. Это последнее обстоятельство заставило Смита вспомнить, что Балншик была всего-навсего служанкой при молодом лорде.

Балншик тем временем вытащила из сундука толстый металлический стержень, что-то быстро повернула, и подпружиненный стержень раздвинулся в ее руках, удлинившись чуть ли не втрое.

– То, что ты Смит, я заметила сразу, красавчик, – проговорила Балншик все тем же чарующим голосом. – Расстели, пожалуйста, ткань по земле, будь так добр…

Он помог ей установить шатер, который был, конечно, очень красивым и просторным и вмещал целую прорву складной походной мебели, так что прошло довольно много времени, прежде чем Смит припомнил, что еще он собирался сказать.

– Мы готовы предоставить его светлости широкий выбор самых изысканных кушаний, как и обещали, – проговорил он, вытирая покрытый испариной лоб. – Если лорд Эрменвир пожелает, то совсем скоро…

– О, не беспокойся так о его светлости! Этот маленький ублюдок не способен принимать твердую пищу, – спокойно ответила Балншик, бросая на угли жаровни пригоршню каких-то благовоний.

– Между прочим, я слышу каждое ваше слово! – донесся из паланкина сварливый голосок молодого лорда.

– Как насчет чашечки мясного бульона, дорогой?

– Никакого бульона! Меня все еще мутит с дороги, к тому же бульон наверняка отравлен.

Глаза Балншик чуть заметно сверкнули, и она повернулась к Смиту с очаровательной улыбкой. Зубы у нее были крепкие, белые и блестящие.

– Прошу меня извинить, – сказала она, – но я должна заняться господином.

С этими словами Балншик нырнула в паланкин, и Смит услышал звук, который ни с чем невозможно было спутать – то была звонкая оплеуха. Паланкин на груде чемоданов снова зашатался, и Смит подумал, что сейчас самое разумное – незаметно ретироваться.

Он отправился в кухонную палатку, где миссис Смит разожгла походную плиту, на которой в нескольких сковородках уже шкворчал жир. Сама миссис Смит с непостижимой быстротой намазывала икру на крошечные хрустящие хлебцы.

– Сумеете приготовить мясной бульон? – рассеянно поинтересовался Смит, отправляя один из бутербродов в рот.

– Для этой зеленой мартышки? – Миссис Смит бросила грозный взгляд на йендри, который только недавно вышел из хижины и теперь сосредоточенно медитировал перед своей палаткой. – Но ведь они совсем не едят мяса! Терпеть не могу для них готовить – они не выносят жира, а разве можно приготовить что-нибудь путное на растительном масле? «Не найдется ли у вас чашки дождевой воды комнатной температуры и унции молока, в которое можно бросить несколько фиалковых лепестков, если не трудно»… – передразнила она. – Тьфу!..

– Вообще-то, это для лорда Эрменвира. – Смит оглянулся через плечо, но паланкин больше не качался. – Его сиделка сказала, что он не может принимать твердую пищу.

– Ах, для нашего убогонького?.. – Миссис Смит тоже бросила взгляд в сторону паланкина. – Боги мои, какой шикарный у него шатер! Лорд Эрменвир, несомненно, тот еще кусок дерьма, но коль скоро он умирает, мы должны сделать все, что в наших силах. Я думаю приготовить для него хорошего жирного каплуна в красном вине…

– А вам известно, что Паррадан Смит – разбойник? – осведомилась Бернбрайт, входя в шатер. Она потянулась к крекерам. Миссис Смит ловко хлопнула ее поварешкой по руке.

– Убери свои лапы, девчонка, это не для таких особ, как ты!.. Что ты болтаешь?

– Я подсмотрела, как он мылся. У него по всему телу вытатуированы знаки!

– Ну и что? – встревожился Смит.

– Паррадан Смит – из Города Пылающей Горы, а я тоже оттуда и отлично знаю, как выглядит знак Кровавого Огня, – отчеканила Бернбрайт. – Кровавый Огонь враждует с Домом Бронзового Молота. Когда между ними вспыхивает война, разрубленные человеческие тела валяются буквально по всему городу!

– Очаровательная картина! – фыркнула миссис Смит.

– В пассажирской ведомости Паррадан Смит записан курьером, – припомнил Смит, украдкой бросив взгляд на подозреваемого, который сидел прямо на земле неподалеку от шатра и чистил обувь, принюхиваясь к доносящимся с кухни аппетитным запахам.

Бернбрайт со знающим видом кивнула.

– Несомненно, он перевозит воровскую добычу. Готова спорить, у него в чемоданчике лежат несметные сокровища! Возможно, что это просто маскировка, а на самом деле он заключил контракт на убийство и только ждет удобного случая, чтобы прикончить кого-то из пассажиров, – добавила Бернбрайт, сияя.

– Мерзкий человечишка! Ну ничего, пусть только попробует сунуться ко мне – я-то никогда не езжу без оружия, – проворчала миссис Смит, вручая девушке поднос с холодными закусками. – Вот огрею сковородкой по голове!.. А теперь ступай, отнеси это на стол и извести всех пассажиров, что горячее будет готово через полчаса. Жареные куропатки с глазурью из меда акации, фаршированные дикими сливами.

Горячее оказалось на редкость вкусным. Даже младенец Смитов замолчал, сосредоточенно обсасывая ножку, на которой сохранилось немного подливы.

Когда над полями сгустились сумерки, из паланкина снова появилась Балншик с лордом Эрменвиром на руках. Руки и ноги молодого лорда безвольно болтались, как у тряпичной куклы. Удобно разместив своего господина в шатре, Балншик подошла к столу за тарелкой для себя и кувшином мясного бульона для его светлости.

На мужскую половину экспедиции ее внешность произвела действие не менее сильное, чем на Смита. Даже мальчишки Смиты перестали жевать и смотрели на Балншик во все глаза.

Балншик, казалось, не замечала всеобщего восхищения; она держалась любезно, но холодно, хотя Смиту и показалось, что она бросила презрительный взгляд в сторону йендри. Это, впрочем, длилось всего долю секунды; в следующий момент из черного павильона донесся слабый, но требовательный вопль, и Балншик поспешила обратно к своему лорду.

– Несомненно, мисс Балншик не особенно высокого мнения о нашем зеленом мистере, – заметила после ужина миссис Смит, глубоко затягиваясь своей трубкой. Она сидела у походной плиты со стаканом пива и отдыхала, пока рычажные убирали и мыли оставшуюся от ужина посуду и чистили сковороды.

– Мне кажется, прошедший день был крайне удачным, – вмешался Смит, которому поднятая тема была не особенно интересна. – Никаких неприятностей, кажется, не было, да и погода выдалась просто на диво, – добавил он, вспомнив разговор с Пином.

– По крайней мере, обошлось без поломок, – проворчала миссис Смит. – Страшно подумать, сколько всего часов я провела, сидя без пользы на обочине и ожидая, пока починят механизм.

– Вы давно ездите с караванами? – спросил у нее Смит.

– Будущей весной будет двадцать лет, – ответила миссис Смит.

– А часто вам приходилось бывать в Большом Лесу?

– Я бы сказала: даже слишком часто.

Смит покосился на Пина, который чистил песком закопченный котелок, и слегка понизил голос:

– Скажите, миссис Смит, вы что-нибудь слышали о существе, которое называют Владыкой Черной Горы?

Миссис Смит пристально посмотрела на него, а Бернбрайт совершила в воздухе ритуальный жест, отгоняющий скверну.

– Готова спорить на что угодно, парень, ты родился не на континенте, а где-нибудь на островах, – сказала миссис Смит. – Иначе бы ты о нем слышал.

Смит вовсе не собирался рассказывать о том, где он родился, поэтому вернулся к теме:

– Он что, живет в Большом Лесу? Он и вправду демон?

Миссис Смит указала кружкой на йендри, который как раз направлялся к своей палатке.

– Вон тот тип мог бы рассказать тебе об этом подробно, да только я сомневаюсь, что ему понравится твой вопрос, – сказала она задумчиво. – Стало быть, ты ничего не слышал о Владыке Черной Горы?.. Слушай же… Владыка наполовину демон, наполовину вообще неизвестно что. Так, во всяком случае, утверждает легенда. Быть может, в его жилах течет и кровь йендри, хотя догадаться об этом нелегко – настолько сильно лесной народ его ненавидит. И надо сказать, что он дал им немало поводов.

– Каких же? – Смит вынужден был наклониться ближе, поскольку миссис Смит понизила голос и теперь говорила почти шепотом. Повариха, в свою очередь, придвинулась к нему вместе со своим складным стульчиком и указала чубуком трубки куда-то на северо-запад.

– Примерно через неделю пути ты увидишь ее вершину над горизонтом, – сказала она. – Это высокая, черная, как сажа, гора, похожая на зуб акулы. Там его крепость, его твердыня, из которой Владыке виден каждый уголок, каждая пядь Большого Леса. Когда мы будем проезжать мимо, он заметит нас – это уж как пить дать, хотя для него мы просто букашки. Именно поэтому можно надеяться, что Владыке не захочется Спускаться со своей огромной горы, чтобы познакомиться с нами поближе.

Я не знаю, сколько времени он уже живет на этой одинокой вершине. Пару-то поколений уж точно – о нем знала еще моя бабка. Говорят, раньше Владыка был наемником, но ему несомненно открыта какая-то могучая магия. Говорят, Владыка может повелевать целыми армиями ужасных демонов, а в каждом крупном городе у него есть свои соглядатаи и шпионы. Не брезгует он и услугами наемных убийц. К счастью, в последнее время Владыка лишь время от времени развлекается тем, что нападает на караваны и грабит путников, но не забыты времена, когда единственным объектом его опустошительных и кровавых набегов были они… – и она указала на палатку йендри.

– Почему? – рискнула спросить Бернбрайт.

– Понятия не имею. – Миссис Смит некоторое время молчала, раскуривая потухшую трубку. – В их крошечных, затерянных в лесу деревнях совершенно нечем поживиться – это всем известно. Мне кажется, у Владыки Черной Горы были с нашими зеленушками какие-то личные счеты. Вам известно, что йендри когда-то были рабами? Нет, не нашими – это, пожалуй, единственное, в чем они не могут нас упрекнуть. Это было очень давно, йендри тогда жили не здесь, и поработил их какой-то другой народ. В конце концов, зеленушки – кто бы мог подумать! – подняли восстание и сумели освободиться. Восстание началось с появлением на свет какого-то особенного младенца, рождение которого давно предсказывали их лесные пророки. Один из этих пророков и привел йендри сюда, причем дорогу ему указывал тот самый чудесный ребенок. Говорят, это была девочка, и весь путь – на протяжении, наверное, сотен и сотен миль – вождь йендри нес ее на руках. Когда девочка выросла, она стала Святой лесного народа. По слухам, она умеет исцелять больных, воскрешать мертвых, к тому же она, разумеется, самая красивая женщина в мире… Неужели ты и о ней ничего не слыхал?

Смит покачал головой.

– Ну, не важно. Главное, что йендри поселились в наших лесах и стали жить припеваючи. Единственным, что им по-прежнему мешало, были регулярные набеги Владыки Черной Горы и его слуг, которые разоряли деревни зеленушек чуть ли не каждую неделю. А в конце концов, представьте себе, Владыка сумел захватить саму Святую!.. Впрочем, – тут же добавила миссис Смит, – мне приходилось слышать, будто она сама предложила себя, только бы Владыка Черной Горы перестал опустошать леса. Как бы там ни было, это случилось: предводительница лесного народа переселилась на Черную Гору, и хотя ей не удалось склонить Владыку к добродетельной жизни, он, по крайней мере, перестал сжигать шалаши зеленушек вместе с жителями. – Миссис Смит глубоко затянулась душистым дымом из трубки. – Йендри, впрочем, не приняли этой жертвы. Вместо того чтобы испытывать благодарность, они пришли в ярость – особенно когда их Святая произвела на свет одного за другим целый выводок весьма странных детей.

– Дети у демона и Святой?! – Смит немного подумал. – Это действительно, гм-м… забавно.

– Только не для йендри, – уверила его миссис Смит.

– Знаете что, давайте лучше поговорим о чем-нибудь другом? – взмолилась Бернбрайт, которая уже некоторое время боязливо озиралась.

Впрочем, дальнейший разговор увял сам собой. Огонь залили водой, и путешественники отправились спать – все, за исключением младенца Смитов, который орал еще целый час.

Следующий день прошел так же, как первый. Несколько бесконечных часов караван двигался по пустынным полям, и как ни вглядывался Смит вдаль, он не видел над горизонтом зловещей Черной Горы. То же было и на следующий день. Ребенок Смитов кричал, йендри ни с кем не заговаривал, Паррадан Смит никого не прикончил, а лорд Эрменвир не умер, хотя об этом можно было судить только по пурпурным клубам дыма, выбивавшимся из щели между занавесками паланкина и летевшим по ветру позади каравана.

– Мама! – завопил во все горло один из мальчуганов Смитов, указывая куда-то назад. – Гляди! Драконы!..

Был пятый день путешествия, острота ощущений притупилась, и дети уже давно изнывали от скуки.

– Не говори глупости! – устало сказала мать, перекладывая с плеча на плечо визжащего младенца.

– Это не глупости! Они летят за нами! Смотрите, смотрите скорее!..

На этот призыв никто не откликнулся, за исключением Смйта, который нехотя повернул голову. К его огромному удивлению, на расстоянии примерно полутора-двух миль позади каравана появились в небе пять или шесть темных точек. Смит повернулся на своем ларе и, упершись ногами в борт повозки, прикрыл глаза ладонью, чтобы взглянуть на это диво получше.

– Драконы всех съедят! – хором завопили младшие Смиты. – Они разорвут нас в мелкие клочья и сожрут вместе с одеждой!

– Драконы ничего вам не сделают, – вскричал Смит. – И вообще – я не думаю, что это…

– Господин из черной палатки сказал, что драконы питаются маленькими детьми, – возразил старший мальчик Смитов. – Когда леди в белом пошла обедать, я заглянул к нему, чтобы посмотреть, правда ли он настоящий вампир, как говорила Бернбрайт. Господин сказал, что в детстве он много шумел и не слушался старших, и за это его укусил дракон. Из-за этого господин из черной палатки на всю жизнь остался полудохлым, но ему еще повезло, потому что большинство драконов очень не любят, когда кричат или плачут. Он сказал: драконы глотают маленьких детей, как жуков. Как только они заслышат, что кто-то плачет день и ночь или дерется, они спускаются с неба на своих огромных крыльях и…

– Хватит, Уолкин! – вмешался отец мальчугана.

– Я же запретила тебе беспокоить больного господина! – рассердилась мать.

– Это все неправда! – крикнул Смит, мысленно проклиная лорда Эрменвира с его идиотскими выдумками. – Драконы никого не едят, сынок, совсем никого. Для этого они слишком маленькие. Я их видел – они не больше моей руки. Целыми днями они летают над водой и ловят рыбу или строят гнезда в расщелинах высоких скал. Люди ловят драконов и делают из их крыльев зонтики. И вообще, – добавил он, вглядевшись повнимательнее, – никакие это не драконы. Это летатели. – И он показал на крылатые фигуры, которые за это время заметно приблизились.

– Видишь, Уолкин? Они совершенно безопасны, – сказал мальчику отец.

– Это просто люди с пристегнутыми крыльями, – объяснил Смит.

– Их делают из шелка или из любой другой легкой и прочной ткани. Иногда летатели разносят срочные письма…

– А еще у них есть свои клубы летунов, где они проводят соревнования… – подхватил Смит-старший. – Не боитесь.

– Конечно, бояться тут нечего, – поддакнул Смит. – Давайте им помашем.

Дети неуверенно замахали руками.

– Глядите, – пискнула до сих пор молчавшая дочь Смитов. – У них такие же самострелы, как у вас, господин караван-мастер!

– Что-что?.. – переспросил Смит.

В следующую секунду в его левое бедро вонзилась оперенная стрела.

Приблизившись на расстояние выстрела, летатели без всякого предупреждения осыпали караван стрелами. После непродолжительного смятения пассажиры тоже схватились за оружие. Смит палил из обоих самострелов, проклиная свою беспечность, которая позволила врагам подлететь так близко. Краем глаза он заметил Паррадана Смита, который стоял в кузове своей повозки и, оскалившись, посылал в летателей стрелу за стрелой из своего многозарядного самострела, магазин которого казался поистине неистощимым. Балншик, высунувшись из паланкина, тоже стреляла в летателей из очень тяжелого охотничьего арбалета с ножным взводом.

Первый летатель круто отвернул в сторону, второпях сбросив рядом с дорогой какой-то предмет, но спастись ему не удалось. Под треск разрываемой ткани и лопающихся ремней он рухнул на землю. Оставшиеся пятеро сделали над караваном два круга, потом поднялись выше и помчались на восток, отчаянно работая крыльями. Через пару минут они уже скрылись из виду. Сброшенный первым летателем предмет некоторое время дымил и чадил, потом чихнул и взорвался, разбрасывая во все стороны горящую жидкость. На счастье, к моменту взрыва все повозки успели миновать опасное место.

– Стоп! – опомнившись, скомандовал Смит, но рычажные уже налегли на тормоза. Повозки задергались и залязгали, из-под металлических колес полетели искры. Смит сгоряча спрыгнул на землю прямо с мостика и тут же упал, сжимая рану на бедре. С трудом поднявшись на ноги, он увидел, что Паррадан Смит уже бежит к упавшему летателю, держа наготове взведенный самострел. С другой стороны к каравану бегом возвращалась Бернбрайт, на ее побледневшем лице был написан ужас.

– Кто-нибудь ранен? – прокричал Смит и, привалившись спиной к колесу тележки, попытался остановить хлещущую из раны кровь.

Прошло еще несколько минут, прежде чем Смит получил вразумительный ответ. К счастью, серьезно ранен был только он один. Один из рычажных Смитов был слегка контужен огненной стрелой, попавшей в его стальной шлем. Другая стрела, срикошетив от кожуха механизма, ударила рычажного Тигля в плечо. Лорд Эрменвир не пострадал, но его багаж оказался во многих местах прожжен огненными стрелами, и теперь лорд, выскочив из паланкина, выкрикивал страшные угрозы на удивление звучным и чистым голосом, хотя уцелевшие летатели давно превратились в едва различимые точки над горизонтом.

– Вампиры так не ругаются, – пробормотал Смит. Он как раз перевязывал ногу лоскутом ткани, когда к нему приблизился Паррадан Смит. Его лицо было непроницаемым.

– Вам лучше самому взглянуть, караван-мастер, – сказал он, и не дожидаясь ответа, повернулся и зашагал обратно. Смит заковылял следом.

– Летун мертв? – спросил он.

Паррадан Смит кивнул в ответ.

Летатель действительно был мертвее мертвого. При падении он, очевидно, сломал шею, и теперь его голова была повернута к телу под неестественным углом, однако Смит был уверен: человек умер еще до того, как ударился о землю. Его стеганый летательный костюм был окровавлен и прорван по меньшей мере в дюжине мест.

– Проклятье… – пробормотал Смит.

– Вот мои стрелы, – сказал Паррадан Смит, показывая на маленькие черные дырочки, которые все еще слегка дымились. – Делали на заказ… А эти две, думаю, ваши.

– О, счастливец, как же тебе повезло! – промолвил лорд Эрменвир, который тоже присоединился к ним и теперь стоял, злобно глядя на мертвеца. – Если бы ты был жив, то… Словом, не хотел бы я оказаться на твоем месте после того, что ты сделал с моими любимыми рубашками! – Он перевернул тело носком башмака. – Странно, у него нет никакого оружия. Очевидно, этот тип должен был только сбросить фугас.

– Пожалуй, так.

– Хорошо, что нянюшка успела подстрелить его. – Лорд Эрменвир показал на левую руку летателя, из которой торчала большая стрела с зазубренным наконечником.

– Значит, эти стрелы тоже ее? – Паррадан Смит кивнул на две другие стрелы, одна из которых пронзила ногу мертвеца, а другая торчала между ребер.

– Угу. Эти стрелы способны свалить лося.

– Так-так, эти ваши, эти – мои, эти – караван-мастера… – Паррадан Смит наклонился и выдернул из тела три легких оперенных дротика. – В таком случае, кто же выпустил эти?

Глаза лорда Эрменвира едва не вылезли из орбит.

– На вашем месте я был бы поосторожнее с этими штуками… – пробормотал он.

Странные дротики были сделаны из легкого, полого тростника и увенчаны кудрявыми зелеными перьями. В противоположный кончик тростинки был вставлен шип какого-то растения.

– Отравлены? – поинтересовался Смит.

– Разве не все стрелы, которые появляются неизвестно откуда, напоены ядом? – парировал лорд Эрменвир.

Паррадан Смит отшвырнул дротики подальше.

– Вашей светлости известно, кто мог выстрелить в летателя этими колючками?

– Нет.

– Но ведь кто-то должен был это сделать, – рассудительно сказал Смит. – И я хотел бы знать, чего он добивался. Он и его сообщники, если таковые имеются…

– Убить меня, разумеется, – Лорд Эрменвир пожал плечами.

– У вас есть враги, милорд? – удивился Смит.

– Десятки, друг мой, буквально десятки! – ответил лорд Эрменвир.

– И это только мои личные враги, а ведь есть еще враги моего отца!

– Гнев лорда Эрменвира остыл; он побледнел и начал крупно дрожать.

– Держите себя в руках, господин, – сказала Балншик, неожиданно появляясь позади них.

Наклонившись, она выдернула из трупа свои стрелы. Когда Балншик вытаскивала последнюю, стеганая ткань разорвалась, обнажив кожу мертвеца, и Смит, не сдержавшись, издал короткое восклицание.

– Смотрите, у него на руке татуировка!

– Вот как… – Балншик склонилась еще ниже, чтобы рассмотреть рисунок. – Ну конечно!.. Такие татуировки делают наемные убийцы, принадлежащие к той или иной банде. Взгляните сами, мой лорд. Вам совершенно не о чем беспокоиться!

– Совершенно не о чем беспокоиться?! – вскричал лорд Эрменвир, и его глаза снова полезли на лоб. – Меня запросто могли ранить, убить, сжечь заживо, а ты говоришь – это пустяки. Что же тогда, по-твоему, не пустяки?! – Молодой лорд уже почти визжал. – Или вы все хотите, чтобы я околел среди этих проклятых полей и чтобы меня похоронили при дороге, как какого-нибудь бродягу?! Конечно, так будет проще – не надо тратиться на погребальную церемонию и устройство подобающей усыпальницы!

Балншик сгребла его в охапку и без видимых усилий забросила себе на плечо.

– Прошу извинить его светлость, – сказала она. – Именно в этот час у моего господина обычно случаются припадки. Идем-ка лучше обратно, дорогой…

Повернувшись, Балншик зашагала назад к каравану. Смит проводил ее взглядом, потом посмотрел на Паррадана Смита, который с помощью охотничьего ножа вырезал из трупа свои стрелы.

– Это действительно татуировка члена Гильдии наемных убийц? – спросил он.

Не поднимая головы, Паррадан Смит пожал плечами:

– Откуда мне знать?

Наскоро выкопав в сухой, твердой почве неглубокую могилу, они затащили туда тело летателя, засыпали землей и заложили камнями.

Поверх скромного могильного холмика положили искалеченные зеленые крылья. Затем караван двинулся дальше, но, увы, уже не с прежней скоростью, так как у рычажного Тигля сильно болела раненая рука. Было уже совсем темно, когда они наконец добрались до места, где можно было расположиться на ночлег. К этому моменту раненое бедро Смита жгло, словно огнем. Пока рычажные разводили костры и натягивали палатки, он проковылял ко входу в каменную купальню и терпеливо ждал, пока Ронришим Цветущий Тростник вдоволь наплещется в небольшом каменном корытце. Когда йендри наконец вышел, Смит спросил:

– Вы, кажется, целитель-травник?

Цветущий Тростник смерил его неприязненным взглядом.

– Уж не собираетесь ли вы попросить меня о помощи, караван-мастер? – спросил он.

– Да, собираюсь, если только вы сумеете мне помочь.

– Во имя Красоты Незапятнанной!.. – пробормотал йендри и вздохнул. – Мне понадобится чистая вода. Прикажите вашим соплеменникам доставить ее к моей палатке.

Единственным оказавшимся поблизости соплеменником Смита была Бернбрайт, которая набрала в колодце ведро воды и осталась посмотреть, что будет делать йендри. Смит уже лежал на земле возле палатки Ронришима, который, ловко орудуя маленьким ножиком, распарывал штанину любимых (и единственных) брюк Смита.

– Разве вы не будете прижигать рану углем или каленым железом? – поинтересовалась Бернбрайт, которая то и дело морщилась, пока йендри осматривал распухшее и покрасневшее бедро Смита, а тот скрипел зубами от боли.

– А разве вы рубите цветы мечом? – ответил Ронришим, извлекая застрявший в ране наконечник стрелы и критически его осматривая.

– Впрочем, я забыл: люди именно так и поступают. Вам, вероятно, невдомек, что грубая сила – не всегда самое лучшее средство решить сложную проблему.

– Я же просто спросила! – возмутилась Бернбрайт.

– У вас есть болеутоляющее? – прошипел Смит.

Йендри отрицательно покачал головой:

– Я не ношу с собой опиатов. Мне они ни к чему: я считаю, что если страданий не избежать, лучше научиться переносить их с достоинством.

– Понятно, – пробормотал Смит.

– Когда вы и остальные народы научитесь видеть, а не только смотреть, тогда во всех мирах наступят всеобщая радость и ликование, – добавил Цветущий Тростник.

– В настоящий момент меня интересует собственная жизнь, а не возможность научиться чему-то новому, – возразил Смит. – Надеюсь, вы меня понимаете?

Йендри пожал плечами, словно хотел сказать: «Ничего иного я и не ожидал», – и, набрав воды в сложенные ковшиком ладони, принялся промывать и чистить рану. Смит, стиснув зубы, смотрел в небо и терпел, лишь изредка решаясь одним глазком взглянуть на манипуляции йендри. Когда Цветущий Тростник достал из котомки склянку с мазью и, смазав рану, приготовился забинтовать ее чистой тряпицей, Смит спросил:

– Что вы скажете о сегодняшнем нападении?

Йендри снова пожал плечами:

– Вы можете не согласиться с моей точкой зрения, но, по моему глубокому убеждению, эта атака – неизбежное следствие одной из ваших внутренних людских ссор. Один подонок убивает другого, а его друзья-подонки начинают мстить… и так до бесконечности.

Немного подумав, Смит решил, что сейчас не самое подходящее время, чтобы пытаться представить обычай кровной мести в качестве неотъемлемой части общечеловеческого культурного наследия.

– Но за кем могли охотиться эти наемные убийцы? – спросил он.

– Я не знаю, и меня это абсолютно не интересует, – ответил Ронришим Цветущий Тростник. – Впрочем, если бы я дал себе труд задуматься над чем-то подобным, то начал бы с того, что попытался определить: кто из путешественников был лучше готов к обороне и кто защищал себя особенно рьяно.

Он закончил перевязку, и Смит с трудом сел.

– В ваших словах есть смысл, – проговорил он задумчиво. – Из всех путешественников лучше всего вооружен Паррадан Смит. Вы думаете, это его хотели убить?

– Возможно. Но, с другой стороны, нельзя исключить и элемент случайности. Вы, люди, всегда готовы нападать без всякой видимой причины.

– Спасибо, всегда приятно выслушать непредвзятое мнение, – заметил Смит, вставая.

– Не стоит благодарности, – невозмутимо ответил йендри. – А сейчас оставьте меня – я должен привести себя в порядок и помолиться.

– Не стану мешать… – Смит захромал прочь. Бернбрайт подставила плечо, и Смит с благодарностью оперся на него.

– Ужасный тип!.. – прошипела девушка, убедившись, что йендри не может ее слышать. – Теперь он задерет нос и будет думать, что он лучше всех.

– Мистер Ронришим был совершенно уверен в этом с самого первого дня путешествия, – ответил Смит. – По крайней мере, он согласился подлечить мне ногу.

– Он сделал это только потому, что вы его попросили, – ответила Бернбрайт. – Йендри не могут отказать, если их просят о медицинской помощи. У них такой закон или табу – не знаю точно… В одном можете быть уверены: даже если б вы умирали, сам он ни за что бы не облегчил ваших страданий.