Текст книги "Журнал «Если», 2003 № 03"

Автор книги: Александр Зорич

Соавторы: Кирилл Бенедиктов,Дмитрий Володихин,Мария Галина,Владимир Гаков,Кейдж Бейкер,Виталий Каплан,Еугениуш (Евгений) Дембский,Андрей Легостаев,Тимофей Озеров,Глеб Елисеев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

Как только караван остановился, Смит кое-как сполз на землю и аж застонал сквозь зубы, прикидывая возможный ущерб. Яйца-контейнеры укатились далеко вниз и застряли в кустах в конце спуска.

Опрокинутая тележка лежала на боку, борт ее был разбит, от сетки остались только обрывки веревок. Одно из фиолетовых яиц каким-то образом угодило под колесо и было раздавлено в лепешку. Подковыляв к этому месту, Смит поднял расплющенную скорлупу, но внутри оказались лишь осколки цветного стекла, тонкие золотые и серебряные проволочки и радужные чешуйки фольги.

Замысловато выругавшись, Смит без сил опустился на землю, продолжая разглядывать усеянный яйцами склон.

Рычажные, подбежав к опрокинутой повозке, окружили ее со всех сторон и рывком поставили на колеса.

– Смотрите, не наступите на яйца, вы, болваны! – крикнула им миссис Смит, торопясь к месту аварии. Увидев лицо Смита, она остановилась.

– Проклятье! – выругалась миссис Смит. – Неужели они все-таки разбились?

– Увы, – отозвался Смит. – Мы повредили ценный груз, и теперь студия «Семь Бабочек» никогда не будет иметь дела с фирмой моего двоюродного брата. Кроме этого, мы потеряли двух пассажиров – пусть не по нашей вине, но все-таки… Короче говоря, я сел в лужу. Боюсь, теперь меня не возьмут даже учеником рычажного.

– Полно, юный Смит, не отчаивайся. В каждом рейсе обязательно случается что-нибудь в этом роде, – попыталась успокоить его миссис Смит, но ее голосу недоставало убедительности. Масштабы катастрофы, несомненно, произвели впечатление и на нее.

Немного помолчав, миссис Смит достала откуда-то небольшую оловянную фляжку, отвинтила колпачок и, сделав хороший глоток, протянула фляжку Смиту.

– Ну-ка, выпей, – требовательно сказала она. – И не вешай нос – твоей вины тут нет. Я видела, как эти кретины из «Летящего Дракона» погрузили бревна. Это даже не небрежность, а самое настоящее преступление!

– В самом деле, караван-мастер, не стоит умирать раньше смерти, – сказал лорд Эрменвир, подходя к Смиту с другой стороны. – Я уверен, такой лихой парень, как ты, без труда сумеет подыскать себе новую работенку.

– Спасибо на добром слове, – мрачно ответил Смит и глотнул из фляжки. Крепкое вино скользнуло по горлу, оставив во рту легкий привкус меда и трав.

– Давайте-ка пока соберем все, что рассыпалось, – предложил лорд Эрменвир, снимая фрак. Повесив его на сцепку, он быстро двинулся вниз по склону, но вдруг остановился и злобно оглянулся на пассажирские повозки.

– Эй вы, маленькие негодяи! – крикнул он детям. – Хватит отсиживать задницы на мягких скамейках. Идите сюда, дармоеды! Мы должны помочь – нашему бедному караван-мастеру и найти все яйца!..

Трое младших Смитов с восторженными воплями выскочили из кабины и бросились на помощь лорду. Бернбрайт тоже поспешила присоединиться к поисковой партии, и они впятером начали прочесывать росшие вдоль спуска кусты в поисках укатившихся яиц.

– Оси и колеса целы, – доложил Тигель. – Сломано только сцепное устройство. – Он показал Смиту крюковую штангу, которая была скручена, словно лоза сэлешского винограда. – Разумеется, у нас есть запасные. Мы могли бы заменить сцепку за пару часов…

– Валяйте. – Смит кивнул и, сделав еще один глоток из фляжки, стал смотреть, как работают лорд Эрменвир и его юные помощники. Лорд скинул рубашку, и дети вместе с Бернбрайт складывали найденные яйца в этот импровизированный мешок.

– Отличная штука, – заметил Смит, подняв фляжку. – Что это такое?

– Монастырский ликер из Кемельдиона, – ответила миссис Смит. – Сделано по личному рецепту отца-настоятеля. Собственно говоря, мы изобрели его вместе еще в те времена, когда я была совсем молоденькой и интересовалась духовными материями куда меньше, чем теперь. – Пошарив в кармане, она извлекла оттуда трубку и задумчиво раскурила ее. – Очень приятный мужчина, наш отец-настоятель… До сих пор он присылает мне по бочонку ликера на каждый праздник. Ничто так не восстанавливает силы, как этот благословенный напиток, особенно во время путешествия.

– Вряд ли даже монастырский ликер способен восстановить разбитые безделушки леди Семь Бабочек, – вздохнул Смит. – Разве только мы помолимся как следует…

– Помолиться в любом случае не помешает, – сказала миссис Смит, целуя его в щеку. От нее приятно пахло дымом, вкусной едой и доброй выпивкой, и Смит почувствовал, как у него немного отлегло от сердца. – Не волнуйся, юный Смит, – добавила миссис Смит. – Чем бы все ни кончилось, я обещаю: когда мы доберемся до Сэлеша, нажарю тебе целое блюдо угрей. Ты это заслужил.

– Мой кузен может с вами не согласиться, – возразил Смит и, еще раз приложившись к фляжке, повернулся к лорду Эрменвиру, который приближался к ним, сгибаясь под тяжестью набитой фиолетовыми яйцами рубашки. Кожа на груди и на руках лорда была светлой и гладкой, как у девушки, но сам он оказался жилистым и крепким.

– А знаешь, Смит, дела-то обстоят совсем не так плохо, как казалось, – сказал лорд Эрменвир, опуская свою ношу на землю. – Похоже, ни одно яйцо не разбилось.

– Вот как?! – удивился Смит, чувствуя как его настроение начинает подниматься. Впрочем, возможно, это подействовал монастырский ликер. – Значит, пострадало только одно яйцо. – Он кивнул на расплющенную фиолетовую скорлупу.

– Кажется, – заметила миссис Смит, – самоновейшая упаковка леди Семь Бабочек снова нас выручила. Должно быть, она знает толк в яйцах, эта леди!

Услышав такие слова, лорд Эрменвир запрокинул голову назад и расхохотался в своей обычной манере: его смех, отрывистый и сухой, больше всего напоминал тявканье лисицы. Смит уже привык к этому звуку и не обратил бы на него внимания, если б не почувствовал, как внезапно насторожилась миссис Смит. Казалось, в ее крупном теле напряглась каждая жилочка, и Смит бросил на нее внимательный взгляд. Но миссис Смит не замечала его. Словно завороженная, она смотрела на лорда Эрменвира, который как раз пересыпал яйца из рубашки в кузов тележки. Подошедшие младшие Смиты и Бернбрайт тоже сложили в кузов найденные ими яйца, после чего все пятеро снова отправились обшаривать кусты и канавки.

Когда они немного отошли, Смит наклонился к поварихе и прошептал:

– Что случилось, миссис Смит?

– Удивительно… – так же шепотом ответила она, провожая взглядом лоснящуюся от пота спину лорда Эрменвира. – Впрочем, я могла и ошибиться. Давай поговорим об этом вечером, мастер-караванщик.

Смит испытал огромное облегчение, когда оказалось, что его догадка была правильной и пострадало только одно яйцо. Оставшиеся яйца – все сто сорок три штуки – были благополучно найдены и возвращены в кузов тележки. Смит лично осмотрел каждое, но не обнаружил ни на одном из них ни трещины, ни вмятинки. Наконец драгоценный груз был затянут запасной грузовой сетью, сцепное устройство – отремонтировано, и караван снова тронулся в путь.

Вечером того же дня, когда пассажиры давно отправились спать, а лагерный костер окончательно превратился в тлеющие угли, Смит отправился разыскивать миссис Смит. Она сидела возле кухонной палатки и, потягивая из фляжки монастырский ликер, любовалась ночным осенним небом, на котором высыпали крупные звезды. Весь вечер миссис Смит была необычайно молчалива, и Смит догадался: то, что встревожило ее днем, было далеко не пустячным делом.

– Так что же вы увидели? – негромко спросил Смит, садясь на землю рядом с ней.

Миссис Смит искоса поглядела на него.

– Честно говоря, с самого первого дня пути меня что-то беспокоило, но я никак не могла понять – что, – ответила она наконец. – Этот жутковатый молодой лорд и его здоровенная девка… Что-то в них было неправильное – и знакомое. Я только никак не могла сообразить, где и когда я с ними сталкивалась. Но сегодня днем я вспомнила!

– Что же?

Прежде чем ответить, миссис Смит достала трубку, привычно набила ее одной рукой и глубоко затянулась. Выпустив к звездам струйку белесоватого дыма, она сказала:

– Это было, наверное, лет пятнадцать назад. Тогда я работала в компании «Золотая Цепь», обслуживавшей маршрут, известный под названием «Большой Треугольник». Из Сэлеша в порт Блэкрок, оттуда – в Конен Волшебную Рощу и снова в Сэлеш. Этот маршрут хорош тем, что почти не захватывает Большого Леса, однако он все же проходит достаточно близко, так что добрую половину пути мы вынуждены были смотреть на Черную Гору, а она смотрела на нас… если ты понимаешь, что я хочу сказать, юный Смит.

Смит кивнул.

– Так вот, – продолжала миссис Смит, – в тот раз мы взяли в Конене новых пассажиров. Это была целая семья – совсем как Смиты, только побогаче. Сейчас я уже не помню точно, сколько у них было детей, да это и не имеет особого значения. Важно то, что один из них был еще совсем младенцем, не старше годика. Они направлялись в Сэлеш Морские Ворота, их сопровождала целая армия нянек, кормилиц, служанок и телохранителей. А сколько у них было багажа! Ты, наверное, за всю жизнь не видел столько чемоданов, сундуков и узлов! И, разумеется, у них был огромный роскошный шатер, который слуги ставили и разбирали на каждой стоянке.

Они называли себя Сильверпортами. Глава семьи был крупным, очень смуглым бородатым мужчиной. Очень немногословен, но видел бы ты, как повиновались слуги каждому его жесту, каждому взгляду! А она… она была просто самой красивой женщиной, какую когда-либо видели наши караванщики, а все они были далеко не новичками. Правда, миссис Сильверпорт почти постоянно носила вуаль, но несмотря на это, все рычажные поголовно влюбились в нее. Да и пассажиры тоже никогда не жаловались и не ворчали, хотя младенец Сильверпортов никому не давал покоя.

– Их ребенок тоже вопил?

– Сутками напролет, – ответила миссис Смит, бросив мрачный взгляд в темноту по другую сторону умирающего костра. – Он орал и днем, и ночью, пока не замолчал совсем.

– Разве он умер?

– За всю поездку он пять или шесть раз оказывался при смерти. Я не знаю, что с ним такое было. Может, он просто родился слабеньким. Я видела его несколько раз, и надо сказать – вид у ребенка был, конечно, совсем кислый: личико белое, что твое тесто, волосенки редкие и всегда влажные, а глаза… Глаза у него были большие, темные и смотрели так, словно младенец понимает: он на этом свете не жилец.

Ночь подходила к концу, когда у младенца случился очередной приступ его таинственной болезни. Бедняжка перестал дышать, посинел и умер. Няньки и слуги подняли вой, а потом выхватили ножи и накинулись друг на друга, как безумные. Старшие дети тоже проснулись и заплакали, мать попыталась их успокоить, но как-то вполсердца. Собственно говоря, она только помахала им рукой, чтобы они не отвлекали ее от молитвы, а молилась миссис Сильверпорт на диво сосредоточенно и спокойно.

Я не спала, конечно, как не спал весь лагерь – такой шум и суматоху подняли слуги, но, кажется, только я и встала, чтобы выяснить, не нужно ли чем-нибудь помочь. И я своими глазами видела, как отец ребенка примчался к шатру, выхватил у одного из слуг кривой кинжал и одним ударом перерезал горло своему собственному ребенку!

Вероятно, я ненадолго потеряла сознание, хотя и не упала – просто осталась стоять, где стояла. Когда я пришла в себя, то увидела, как младенец засучил ножками и вздохнул. Это был страшный звук, но по крайней мере младенец остался жив. Тут пришла мать, она наклонилась над ним, и я ничего больше не видела – только услышала, как он плачет. Слуги все попадали ничком прямо в пыль и принялись стонать, а я решила, что мне там больше делать нечего. Но не успела я отойти и на несколько шагов, как из шатра вышел он – смуглый господин, и в руке его все еще был зажат окровавленный нож. Никогда, покуда жива, не забуду, какие у него были глаза! Он сказал всего-то два слова, и в тот же миг одна из служанок вскочила на ноги и во весь дух помчалась за водой и за какой-то коробочкой, которая лежала у них в багаже.

Эта служанка была рослая, полногрудая девица с волосами черными, как вороново крыло. Очень, очень красивое создание, – сказала миссис Смит, как-то по-особому выделив голосом последнее слово, и вздохнула. – Вот, собственно, и все… «Больше на что тут смотреть», как любит выражаться городская стража. Я вернулась к себе в палатку и до утра не сомкнула глаз. А на следующее утро все было по-прежнему. Младенец, как ни в чем не бывало, капризничал и вопил во все свое маленькое горло, которое, впрочем, было забинтовано чистой тканью. Его родители ни словом не обмолвились о ночном происшествии, только миссис Сильверпорт извинилась перед нами за шум.

На том дело и кончилось. Как и было записано в договоре, мы доставили их прямо к дверям гостиницы в Сэлеше. Слуги разобрали багаж, а черноволосая служанка взяла младенца на руки и понесла в номер. Когда я в последний раз видела этого мальчугана, он смотрел через ее плечо своими большими глазами, словно раздумывая, не устроить ли ему еще один скандал, и играл ее густыми черными волосами… – Миссис Смит покачала головой. – С тех пор она не постарела ни на день… Я готова спорить на свою месячную зарплату, что это она выпустила кишки демону с кошачьей головой. Нет никакого сомнения: Балншик – демоница, а я знаю только одного человека в мире, который способен заставить демона верно служить себе столько лет подряд.

Что касается мальчика, то он, конечно, вырос, – добавила миссис Смит. – Теперь он носит имя лорда Эрменвира из Дома Зимородка, но за эти годы шрам у него на горле никуда не исчез. Я увидела его сегодня днем.

– Не следовало мне снимать рубашку, – раздался из темноты спокойный, мягкий голос.

Смит подскочил от неожиданности. Миссис Смит осторожно поставила фляжку на землю и вытащила из-под плаща заряженный самострел. Он был больше, чем у Смита, и – если судить по длине рычагов – гораздо мощнее.

– Полно, полно миссис Смит, не волнуйтесь, – сказал лорд Эрменвир, выступая из-за шатра и подходя к уже почти погасшему костру. – Разве мы не друзья?.. Кроме того, я, кажется, ничем вас не обидел.

– Ты – сын Владыки Черной Горы, – отрезала миссис Смит, целясь в него из самострела. В тусклом свете рдеющих в костре углей кожа молодого лорда выглядела синевато-серой: словно заклинание, с помощью которого он маскировался, в темноте переставало действовать.

Лорд Эрменвир поднял руки, показывая пустые ладони.

– Я же в этом не виноват, правда? Не будем пороть горячку. У вас отличная память, дорогая миссис Смит, поэтому я прошу вас припомнить еще одну деталь. Скажите честно, были ли у вас неприятности с моими родителями, или папа и мама проявили себя примерными, законопослушными пассажирами?.. Кроме того, я не сомневаюсь, что, когда путешествие подошло к концу, они расплатились более чем щедро.

По земле потянулся какой-то странный, темный туман. Клубясь, он поднимался вверх за спиной лорда Эрменвира, и Смит узнал смутные очертания знакомой фигуры.

– Вообще-то, вы правы, – нехотя призналась миссис Смит. – Но, милорд, согласитесь: ваша семейка известна караванщикам отнюдь не благодаря щедрым чаевым.

– Папа вот уже несколько лет не нападает на караваны, – ответил лорд Эрменвир. – Честное демоническое!.. Это мама его заставила. Я, правда, не поручусь, что мои старшие братья время от времени не устраивают чего-то в этом роде… Впрочем, что с них взять? Мои братья – самые настоящие дикари и грубияны.

Балншик встала за спиной молодого лорда уже в полный рост и рассматривала Смита и миссис Смит красными, как уголья, глазами. Она тоже отбросила всякую маскировку. Кожа Балншик приобрела иссиня-лиловый цвет, и по ней время от времени пробегали тусклые радужные отблески. Зрелище было красивым, но довольно утомительным.

– Опустите оружие, – глухо сказала она.

Миссис Смит задумчиво посмотрела на нее.

– Конечно, – сказала она. – Только пусть его светлость сначала даст слово, что не причинит нам вреда.

– Даю слово – слово сына своего отца, – что ни я, ни мои слуги не станут искать вашей смерти, – пообещал лорд Эрменвир, и миссис Смит отложила самострел в сторону.

– Это ритуальная формула клятвы, – сказала она Смиту. – Теперь мы в безопасности. Я рада видеть, что вы все же ухитрились выжить, милорд, – добавила она, обращаясь к лорду Эрменвиру.

– Благодарю, – откликнулся он. – Я действительно справился, хотя это было нелегко, как вы сами убедились. – Откинув назад фалды фрака, он уселся прямо на землю, скрестив ноги. Балншик – молчаливая и грозная – осталась стоять позади него.

– Попробуй-ка тут выжить, когда все хотят тебя убить, – пожаловался лорд Эрменвир. – Я пытался вести жизнь нормального молодого человека – соблазнял вдовушек, экспериментировал с наркотиками, пробовал разные редкие вина и даже несколько раз задолжал своему портному, но ведь обычно за это не убивают! На меня же устроили настоящую охоту. Это нечестно!

– Поправьте меня, если я не прав, ваша милость, но разве вы не демон? – вежливо поинтересовался Смит.

– Только на четверть, – ответил молодой лорд, попыхивая своей неизменной трубкой. – В крайнем случае – наполовину. Дело в том, что мой отец был подкидышем, поэтому сказать наверняка не может никто. Но разве в этом дело? Поверьте, мы не так уж сильно отличаемся от обычных людей. Известно ли вам, уважаемая миссис Смит, зачем в тот раз мы всей семьей отправились в Сэлеш? Вы, наверное, думаете – по каким-нибудь своим колдовским делам. А на самом деле папа просто решил устроить нам каникулы у моря. Купание, ведерки, совочки, куличики из песка и все такое прочее…

– Обычная прогулка, я понимаю, – ответила миссис Смит со сдержанной иронией.

– Уверяю вас, так оно и было! – с горячностью воскликнул лорд Эрменвир. – К тому же мама считала, что морской воздух пойдет мне на пользу. Мы ничем не отличались от остальных семей – разве только тем, что папа решил захватить с собой свою коллекцию засушенных голов, чтобы привести ее в порядок и разобрать новые поступления. И все же добрая половина так называемого цивилизованного мира желала нашей смерти.

– Так вот почему Ронришим Цветущий Тростник охотился за вами! – догадался Смит. – Он знал, кто вы такой!

Лорд Эрменвир вздохнул.

– Ты, вероятно, заметил, что мистер Цветущий Тростник отнюдь не стремился сам выполнить эту работенку – наверное, боялся замарать свои чистые ручки, однако нанятые им головорезы терпели неудачу за неудачей благодаря тебе и покойному Паррадану Смиту. Вы проявили себя отличными бойцами и сорвали его планы.

– И поэтому он убил Паррадана выстрелом в спину, – закончил Смит.

– Совершенно верно. Он убил его маленьким отравленным дротиком. Йендри действительно не терпят насилия, но в случае необходимости охотно прибегают к яду, так как в этом случае врага приканчивает именно отравленный шип, а не тот, кто выпустил его из духового ружья. Изящное рассуждение, не так ли, Смит?

– Но я заметила, что врач-зеленушка из Красного Дома относился к вам с большим уважением, – заметила миссис Смит. – Чуть не с благоговением.

– Есть йендри и есть йендри, мадам, – ответил лорд Эрменвир. – Ронришим Цветущий Тростник принадлежал к радикальной фундаменталистской секте, которая поклялась любой ценой отомстить за… осквернение святыни, то есть за мою мать. – Он поджег погасшую было трубку с помощью голубого огненного шарика и продолжил: – Те же, кто на самом деле почитает мою мать, уверены: она знала, что делала, когда выходила замуж за Владыку Черной Горы и рожала полубогов-полудемонов. – Лорд Эрменвир скорчил страшную гримасу и выпустил из обеих ноздрей густой пурпурный дым.

– Интересно было бы узнать, милорд, – сказала миссис Смит, – ваши родители счастливы в браке?

– Пожалуй, да, – без колебаний ответил лорд Эрменвир. – Разумеется, время от времени они ссорятся и даже скандалят, но в конечном итоге любовь побеждает. Я лично считаю, что мама давно решила переспать с этим старым негодяем – моим отцом, и для этого…

– Вы непочтительно отзываетесь о своих родителях, мой господин, – басом прогудела Балншик, запуская руку в волосы лорда Эрменвира.

– Уй!.. – Лорд Эрменвир болезненно сморщился. – Ну ладно, ладно… Пусти. – Пригладив взлохмаченные волосы, он покачал головой и повернулся к Смиту: – Как бы там ни было, теперь тебе совершенно ясно, что наше присутствие ничем не угрожает ни каравану, ни пассажирам. Единственное, чего я хочу, это спокойно добраться до Сэлеша, чтобы провести там несколько приятных месяцев и немного поправить свое здоровье. Кроме того, я дал слово…

– Ваш отец слывет одним из самых могущественных волшебников, когда-либо живших на земле, – возразил Смит. – Неужели он не мог отправить вас в Сэлеш каким-нибудь магическим способом? – Тут другая мысль пришла ему в голову. – Или вылечить вас?

– Моя мать умеет исцелять больных и воскрешать мертвых, но все ее трюки отказываются работать, когда дело касается меня. А отец… – недоговорив, лорд Эрменвир лязгнул зубами – это Балншик схватила его за шиворот и рывком поставила на ноги.

– В сердце моего господина, – объяснила она, – сражаются доброе и злое начала. Это и делает его экстравагантным, непредсказуемым, грубым. Находиться под его высоким покровительством, дорогие мои Дети Солнца, весьма и весьма выгодно, однако горе тому, кто тронет хотя бы волосок на его глупой маленькой головке! Надеюсь, вам понятно?

– Не обращайте на нее внимания, – махнул рукой лорд Эрменвир. – Охранять меня – ее работа. Я, например, совершенно уверен, что вам и в голову не придет выдать меня моим врагам. С вашей стороны это было бы весьма опрометчивым, поступком, а вы кажетесь мне разумными людьми.

– Что вы, милорд, конечно мы этого не сделаем! – поспешно сказал Смит.

– Можете на меня положиться, милорд, – с достоинством поддержала миссис Смит. – Я не причиню вам зла. Мне было очень приятно услышать, что хоть кому-то повезло в браке, и ваши отец и мать живут в любви и согласии, и я не причиню вам зла только по этой причине, а вовсе не потому… – миссис Смит бросила на Балншик свирепый взгляд, – что испугалась твоих угроз, девка!

Балншик улыбнулась, обнажив сверкающие, крепкие зубы.

– Мне семь тысяч лет, мадам, – сказала она.

– Что ж, я чувствую себя так, словно мне тоже семь тысяч лет и ни днем меньше, – вздохнула миссис Смит. – Так что давайте на этом закончим и останемся друзьями.

– Вы столь же мудры, сколь искусны в приготовлении изысканных кушаний, – галантно сказал лорд Эрменвир. – И можете мне поверить, вы не пожалеете об этом своем решении. А сейчас прошу меня извинить. Кажется, падает роса, становится холодно, а это вредно для моих легких.

– Пожелайте всем спокойной ночи, господин, – подсказала Балншик, подхватывая молодого лорда.

– Пока! – бросил Эрменвир и помахал им своей трубкой.

Смит без сил опустился на землю. Его трясло.

– Ну, и что нам теперь делать? – пробормотал он.

– Ничего, – небрежно ответила миссис Смит, снова поднося к губам заветную фляжку. – Покуда мы будем держать рот на замке, нам ничто не грозит.

Неясные страхи терзали Смита всю ночь, но, проснувшись утром, он обнаружил, что ничего не изменилось, и все идет по-прежнему. Лорд Эрменвир и Балншик вернули себе нормальный человеческий облик, и ни тот, ни другая словом не обмолвились о событиях прошедшей ночи. Миссис Смит подала завтрак, рычажные споро разобрали лагерь, и повозки снова вернулись на дорогу. Все это было настолько знакомо и буднично, что, взобравшись на свою лежанку из мешков с мукой, Смит невольно задумался, уж не во сне ли он разговаривал с Балншик и лордом Эрменвиром о Владыке Черной Горы.

В тот день они миновали последние деревья Большого Леса и наконец спустились на равнину. Трудные подъемы и опасные спуски, на которых приходилось тормозить, остались позади, и повозки, казалось, не катились по глубоким колеям, а летели, едва касаясь земли и с легкостью преодолевая милю за милей. То слева, то справа вставали окруженные полями высокие башни и крепостные стены городов; другие дороги пересекали их колеи, а время от времени путники встречали то пыльные повозки торговцев, с дребезжанием тащившиеся по направлению к Большому Лесу, то караваны, большие и маленькие, направлявшиеся в далекие края. Дети Смитов махали и тем, и другим с одинаковым воодушевлением. Но главное, с каждой милей все ближе становились окружавшие Сэлеш седые холмы – единственные возвышенности, нарушавшие геометрическую прямизну серебристо-стальной линии горизонта.

Одну из последних ночей путешествия они провели на придорожной станции, хотя она оказалась столь большой и роскошной, что едва ли заслуживала такого названия. Здесь была лавка, где продавались сладости, свежие фрукты, выпечка и вино; здесь было целых три колодца с купальнями, так что путешественники не стояли в очереди, а так же небольшая, потрепанная палатка, где за небольшую плату путешественник мог приобрести карту района, на которой красными чернилами было отмечено точное местонахождение станции. Все это приятно само по себе, но настоящее удовольствие Смит испытал вечером, когда переменившийся ветер принес с моря запах соли и гниющих водорослей. Этот запах был знаком ему с детства, и он почувствовал себя так, словно наконец-то вернулся домой.

Как и большинство приморских городов, только с трех сторон Сэлеш окружала крепостная стена. Сложенная из белоснежного песчаника, она начинала сверкать, точно сахарная, когда густые туманы расходились, пропуская солнечные лучи. Впрочем, сверкал не только камень: по стене прохаживались туда и сюда часовые в до блеска начищенных доспехах, которые при каждом движении рассыпали во все стороны солнечные зайчики. Насколько было известно Смиту, планировка города напоминала морскую раковину: все его улицы начинались в порту и веером расходились в разные стороны.

Когда караван приблизился к городским воротам, они уже были открыты, однако Бернбрайт старательно вывела на трубе сигнал прибытия, прервавшись лишь затем, чтобы предъявить стражникам пассажирскую ведомость. Когда один из стражников сделал Смиту знак проезжать, Бернбрайт с торжествующим воплем запрыгнула на мостик ведущей тележки рядом с Пином и взмахнула в воздухе маленьким кулачком.

– Ура! Мы все-таки доехали! – прокричала она. – Я – самая лучшая и самая быстрая сигналыцица в мире! Удар моей левой ноги убивает демона! Да здравствует Город Пылающей Горы!

– Сядь и заткни пасть, – приказал ей Пин, который, впрочем, тоже довольно ухмылялся. Направив караван по широкой улице, круто спускавшейся к морю, он как будто случайно время от времени прикасался к тормозам, и тогда из-под колес летели горячие красные искры, похожие на огни праздничного фейерверка. Наконец Пин свернул на Канатную улицу, и караван въехал в просторный крытый двор сэлешского грузового депо.

Во дворе было шумно и многолюдно, поскольку как раз перед этим в Сэлеш прибыл другой караван. Вдоль сводчатых галерей выстроились грузчики – играя мускулами, они ожидали найма. Отдельную галерею занимали сигналыцицы в коротких красных камзолах; они стояли, прислонясь к столбам, или сидели небольшими группками и сплетничали. Приказчики расхаживали туда и сюда вдоль тележек, отмечая что-то в товарных накладных и наблюдая за разгрузкой.

Спустившись на землю, Смит столкнулся с семейством Смитов.

– Ну вот, наконец-то доехали! – проговорил он, не зная, что еще сказать.

– Наконец-то, – согласился отец семейства. – И я должен сказать… Дети, стойте здесь и никуда не отходите!.. Я должен сказать, что хотя мне приходится много путешествовать, я еще никогда не видел такого отважного и смелого караван-мастера! Оба моих сына сказали, что желают походить на вас. Не так ли, дети?

– Не-а, – сказал один из мальчуганов и покачал головой. – Его же все время ранят!..

– Папа! – пискнула девочка, дергая отца за полу сюртука. – Вон тот дядька украл наш сундук!

– Нет-нет, Мифа, это наш носильщик! Стой! Перестань лягать этого доброго человека!.. Надеюсь, вы нас извините, господин?.. В общем, спасибо вам, Смит.

Смиты ушли, а караван-мастер остался стоять у повозки. Мистер Амук, легко спрыгнув на землю, вскинул на плечо свой мешок, кивнул Смиту и растворился в толпе.

– Ну вот, наконец-то мы прибыли в тихую гавань, – заметил лорд Эрменвир, выглядывая из своего паланкина и зевая. – Старый, добрый Сэлеш Морские Ворота, живое напоминание о невинных детских годочках! Я отлично помню, как мы с братьями закапывали друг друга в песок, обгорали на солнце, любовались голыми купальщицами! Мне, карапузу, очень нравилось подойти к какой-нибудь леди сзади и похлопать по попе. Трехлетнему малышу подобные шалости обычно прощаются, – добавил он и ностальгически вздохнул.

– Господин, носильщики готовы, – сообщила Балншик, подходя к повозке с противоположной стороны. За ней следовал целый отряд мускулистых парней с крепкими плечами и бычьими шеями. Все они потрясенно разглядывали Балншик, которая, казалось, от души наслаждалась их вниманием.

– Отлично, – сказал лорд Эрменвир. – Пусть четверо возьмутся за шесты паланкина, только все они должны быть одного роста… Вот так, превосходно! А теперь слушайте меня, парни: вы получите премию, если сумеете доставить меня в отель и не укачать. Эй вы, поосторожнее с чемоданами!

Четверо носильщиков аккуратно спустили паланкин с повозки и готовы были начать движение, но лорд Эрменвир сделал им знак подождать, а сам повернулся к Смиту.

– Это тебе за то, что ты честно исполнил свой долг, караван-мастер, – сказал он, вкладывая Смиту в руку увесистый кошелек. Потом лорд Эрменвир наклонился вперед и добавил вполголоса: – А в благодарность за услуги, выходящие за рамки твоих служебных обязанностей, хочу пригласить тебя сегодня вечером к себе. Будет выпивка, закуска и… прочие развлечения. Кроме того, нянюшка все еще хочет тебя отблагодарить. – И, подмигнув, он дружески толкнул Смита локтем.

– Да прославится ваш дом, милорд, – ответил Смит.

Лорд Эрменвир насмешливо фыркнул.

– Чего только не бывает на свете, Смит! Я помню…

– Не стоит заставлять этих добрых людей ждать, мой господин, – перебила Балншик. Схватив лорда за шиворот, она затолкала его в паланкин и, задернув занавески, ослепительно улыбнулась Смиту.

– Прошу вас, приходите к нам вечером, – сказала она. – Я буду очень рада.

– Непременно, мадам, – пробормотал Смит.

– Тогда до вечера, Смит! – Балншик повернулась к носильщикам и приказала им трогаться голосом, который прозвучал, как щелканье бича. Гордо выпятив грудь, она зашагала со двора, вереницу носильщиков потянулась за ней.

Смит глядел вслед Балншик, пока его не отвлекло появление приказчика. Близоруко щурясь, он заглянул в накладные и сказал:

– Караван-мастер Смит? Что там у вас произошло с грузом? Я слышал, часть была повреждена во время путешествия.