Текст книги "Журнал «Если», 2003 № 03"

Автор книги: Александр Зорич

Соавторы: Кирилл Бенедиктов,Дмитрий Володихин,Мария Галина,Владимир Гаков,Кейдж Бейкер,Виталий Каплан,Еугениуш (Евгений) Дембский,Андрей Легостаев,Тимофей Озеров,Глеб Елисеев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)

Бернбрайт отделалась лишь несколькими синяками. У самого Смита на груди зияла глубокая царапина; рычажные тоже получили несколько легких ран и ушибов. Смиты и их дети не пострадали. Балншик и лорд Эрменвир тоже были целы и невредимы, зато на поле боя осталось двенадцать мертвых бандитов, которых следовало оттащить в сторону и обыскать. Было еще лежащее поперек дороги дерево, которое нужно убрать; было сто сорок четыре фиолетовых яйца, которые предстояло разыскать в траве и кустах; была одна опрокинутая тележка, которую требовалось снова поставить на колеса.

– Ну, спасибо тебе, Владыка Черной Горы, удружил!.. – злобно бормотал Смит, пока миссис Смит бинтовала ему рану на груди.

– Разве ты не рассмотрел мертвецов? – спросила повариха, качая головой. – Только трое из них люди, все остальные – полукровки. Бедняга Эшбисс – он набрал себе в банду всякого отребья, которое и сражаться-то как следует не умеет. Нет, когда нападает Владыка Горы, это видно сразу. Все его солдаты – чистокровные демоны, которые в совершенстве владеют воинским искусством. Против них нам не выстоять и двух минут.

– Спасибо, миссис Смит, вы меня утешили, – проворчал Смит.

– Эй, караванщик, ты не поверишь, но ни одна из этих идиотских штуковин не разбилась! – сказал лорд Эрменвир, подходя к ним. В руках он держал пять фиолетовых яиц, которые и в самом деле были целехоньки, и Смит почувствовал, как у него немного отлегло от сердца.

Миссис Смит ухмыльнулась.

– Похоже, в этом трепе по поводу идеальной упаковки есть зерно истины, – проговорила она. – Новая, безупречная форма… Что ж, быть может, мы еще доживем до тех времен, когда ящики будут делать не квадратными, а круглыми.

– Вы хотите сказать, что яйцо – это самое совершенное из всего, что создала природа? – осведомился лорд Эрменвир и, прежде чем Смит успел крикнуть, принялся ловко жонглировать всеми пятью яйцами.

– Могу я попросить вас положить эти вещи обратно в тележку, милорд?

Эрменвир ловко бросил яйца обратно в тележку.

– Я мог бы обыскать убитых, – сказал он. – Правда, они выглядят настоящими голодранцами, но кто знает… У кого-то из них может случайно оказаться при себе кошелек, а в нем – пара-тройка монет.

– По крайней мере, это не солдаты Владыки Черной Горы, – заключил Смит.

– Кто? Они?!.. – Лорд Эрменвир рассмеялся коротким лающим смехом. – У этих жалких неудачников и доспехов-то приличных нет. Его люди носят серебряные кольчуги и расшитые золотом мундиры – так, во всяком случае, я слышал.

– Хотел бы я знать, почему буквально все знают о Владыке, а я нет?.. – задумчиво проговорил Смит, провожая взглядом лорда Эрменвира, который отправился осматривать трупы.

– Должно быть, все дело в том, что ты не из наших краев, дружок, – сказала миссис Смит, закрепляя повязку. – Если бы ты был уроженцем Сэлеша или Троона, ты знал бы эти сказки назубок – наши матери рассказывают их своим малышам чуть не с самого рождения. Но коль скоро тебя угораздило родиться в Блэкроке…

Смиту вовсе не хотелось уточнять, где он родился, поэтому он поспешил сменить тему. На его счастье, к ним подошел рычажный Беллоуз. Остановившись в двух шагах от них, он почтительно отсалютовал.

– Как дела? – отрывисто спросил Смит.

– Все повозки осмотрены, караван-мастер, колеса и механизмы целы. Наши Смиты рубят дерево, чтобы убрать его с дороги, а тебя зовет Паррадан…

– Сейчас иду, – отозвался Смит, вставая и натягивая разрезанную куртку. – А ты скажи Смитам, чтобы выкопали общую могилу.

Когда Смит откинул полог палатки Паррадана и заглянул внутрь, ему показалось, что он видит перед собой мертвеца. Но уже в следующую секунду Паррадан пошевелился и открыл глаза.

– Нужно поговорить… – прохрипел он.

– Ему нельзя разговаривать, – заявил Цветущий Тростник, сидевший рядом с раненым. Паррадан Смит оскалился.

– Пшел вон, зеленушка!

– Спокойно, спокойно!.. – Наклонившись, Смит вошел в палатку. – Вам лучше уйти, – добавил он, обращаясь к йендри. – Обещаю, я не стану утомлять его разговорами.

Йендри, не сказав ни слова, удалился, а Смит повернулся к раненому.

– Что вы хотели мне сказать? – спросил он.

Паррадан с усилием поднял руку и показал татуировку у себя на груди.

– Знаешь, что это такое? – проговорил он.

Смит кивнул:

– Ты из клана Кровавого Огня.

Паррадан Смит согласился:

– Да. Я курьер. Ездил в Троон за долгом. Должник попытался вернуть его.

– Кто? – Смит наклонился ниже.

Паррадан ответил не сразу, каждый вздох давался ему с огромным трудом.

– Лорд Тинвик. Он игрок. Это были его… летатели.

Смит пристально вгляделся в лицо раненого, стараясь угадать, правильно ли он понял.

– Они хотели убить тебя и отнять то, что ты собрал?

Паррадан кивнул, потом протянул руку к своему саквояжику. Смит придвинул его поближе, и Паррадан вложил ему в ладонь небольшой ключ.

– Открой.

Не без труда справившись со сложными замками, Смит открыл саквояж и почувствовал, как у него перехватило дыхание. В саквояже в специальном мягком гнезде лежал золотой с бриллиантами старинный кубок тончайшей работы.

– Тинвику больше нечем было заплатить, г А моему господину очень нужен этот кубок, и ты доставишь его вместо меня… – Паррадан поглядел Смиту прямо в глаза. – И все… расскажешь. Мой господин щедро тебе заплатит. Его зовут лорд Кэшбан Битбрасс. В Сэлеше у него дом. Найди его…

Какая-то тень скользнула по пологу палатки и исчезла. Проследив за взглядом Смита, Паррадан с горечью улыбнулся и сказал:

– Этот зеленый сморчок подслушивал…

– Вот что… – сказал Смит, чувствуя, что должен как-то подбодрить умирающего. – Ты не так уж тяжело ранен. Я уверен, что мы сумеем довезти тебя до Сэлеша живым.

Паррадан Смит отрицательно покачал головой.

– Переверни меня, – сказал он свистящим шепотом.

– Что-что? – удивился Смит, но послушался. И едва удержался, чтобы не присвистнуть от изумления. На спине Паррадана Смита он увидел зловещую багровую опухоль, похожую на след от укуса ядовитого насекомого, но значительно большего размера. В самом центре ее темнело какое-то пятнышко, похожее на занозу. Место вокруг нее уже пошло крупными водянистыми волдырями.

– Видишь? – спросил Паррадан Смит, с трудом дыша. – Это яд.

Смит выругался, потом достал свой нож и поддел острием темное пятнышко. Снова уложив Паррадана на спину, он стал рассматривать небольшой предмет, оставшийся на клинке. Это оказалась короткая колючка длиной не больше четверти дюйма, весьма похожая на шип какого-то растения.

– На концах дротиков, которые мы нашли в теле убитого летателя, были такие же… – задумчиво проговорил он.

– Кто-то выстрелил мне в спину, – прошептал Паррадан.

Смит застонал.

– Неужели целился кто-то из пассажиров?! Может, это все-таки была случайность?..

Паррадан сердито сверкнул глазами и набрал в грудь воздуха. Казалось, он собрался объяснить Смиту что-то совершенно очевидное, но силы изменили ему. Грудь Паррадана опустилась, но он так и не издал ни звука. Взгляд его по-прежнему был устремлен на Смита, но несчастный его уже не видел.

Смит вздохнул. Потом закрыл крышку саквояжа и тщательно его запер. Когда он вышел из палатки, к нему сразу подошел Цветущий Тростник.

– Он умер, – сказал Смит.

– Он мог бы остаться в живых, если бы ты меня послушал, – сердито отозвался йендри.

– Не думаю. – Смит покачал головой и последовал к своей головной повозке, чтобы спрятать драгоценный саквояж в безопасное место.

Какое-то время спустя Смит подошел к лорду Эрменвиру, который сидел на большом камне и, глядя, как рычажные копают могилу для убитых разбойников, пускал из трубки клубы ядовито-багрового дыма.

– Нам надо поговорить, милорд, – твердо сказал Смит.

– Моему господину необходимо отдохнуть, – возразила Балншик, вырастая рядом с ними, словно из-под земли.

– Отдых может подождать, – упрямо возразил Смит. – Речь идет о жизни и смерти.

Лорд Эрменвир сделал умиротворяющий жест.

– Конечно, мы поговорим, караван-мастер, а нянюшка постоит в сторонке с большим тесаком и покараулит, – сказал он. – Впрочем, я уверен, что бандиты нас больше не побеспокоят.

– Будем надеяться, что так, милорд, – ответил Смит, отводя молодого лорда в сторонку.

Балншик следовала за ними на довольно небольшом расстоянии, надменно подняв голову. Во время схватки лиф ее платья лопнул по шву, и Смиту удалось увидеть груди Балншик, похожие на две молодые, крепкие дыньки. Зрелище было настолько захватывающее, что ему стоило огромного труда переключить свое внимание.

– С вашего позволения, милорд, вы прекрасно сражались, – начал он.

– Спасибо за комплимент, – небрежно отозвался молодой лорд. – Впрочем, справедливости ради стоит сказать, что у меня большой опыт. Сколько себя помню, мне постоянно приходилось сражаться за свою жизнь. В основном, правда, я воюю с докторами, поэтому сегодняшняя стычка привнесла в мое унылое существование приятное разнообразие.

– Похоже, ваше здоровье в последнее время несколько улучшилось.

– Ничего удивительного. Любой человек начинает чувствовать себя лучше, стоит ему только выбраться из той пыльной ямы, которую по недоразумению назвали городом. – Лорд Эрменвир выпустил аккуратное колечко дыма. – Пусть в Большом Лесу встречаются разбойники, зато здесь масса чистого воздуха.

– Позвольте спросить, что вы делали в Трооне? – поинтересовался Смит. Балншик за спиной лорда потянулась, и в прорехе ее платья мелькнул похожий на темную звездочку сосок. «Нет, – подумал Смит, – так дело не пойдет. Мне нельзя отвлекаться, по крайней мере – сейчас». И он постарался сосредоточиться на том, что говорил лорд Эрменвир.

– Я занимался там делами отца… в основном, – ответил лорд Эрменвир. – Представлял его интересы, вел деловые переговоры с местными ячменными королями – владельцами троонских мукомольных заводов, пекарен и прочего. Скажу без хвастовства: я неплохо потрудился и успел сделать довольно много, прежде чем меня сменил Ланг Рот.

– Вы играете в кости, милорд?

– Нет, конечно!.. – Молодой лорд скорчил презрительную гримасу. – Игра – занятие для дураков. Лично я считаю, что если не умеешь жульничать так, чтобы не попадаться, нечего и садиться за стол. В деньгах я не нуждаюсь и тем более не нуждаюсь в тех сомнительных удовольствиях, которые приносят азартные игры. Нет, эта так называемая «волнующая неопределенность» не для меня. И без того каждый день, укладываясь спать, я принимаюсь гадать, доживу до следующего утра или нет. Поверьте, дорогой мой караван-мастер, увлекательнее этой игры нет и быть не может!

Смит кивнул.

– И единственной причиной, по которой вы покинули Трооц, было ваше здоровье?

– Д а.

– То есть у вас нет врагов, которые могли бы желать вашей…

– Я этого не говорил, – перебил лорд Эрменвир, и его глаза странно сверкнули. – Напротив, кроме старых врагов у меня появилось несколько новых, хотя и не по моей вине. Дело в том, что я сделал одно очень любопытное открытие…

– Господин мой!.. – нежнейшим голоском проговорила позади не го Балншик, но в ее интонациях Смиту почудилось недвусмысленное предупреждение. Молодой лорд, впрочем, не обратил на свою сиделку ни малейшего внимания.

– Я обнаружил, – продолжил он, с трудом сдерживая торжество, – что если оказывать знаки внимания богатым стареющим вдовушкам, то они готовы заплатить любые деньги, лишь бы затащить тебя к себе в постель. Они осыпают тебя подарками, водят во всякие интересные места, угощают самыми изысканными яствами. Это настоящая райская жизнь, Смит! Тебя ласкают, холят и лелеют, как любимого котенка, а все, что от тебя требуется, это регулярно сбрасывать штаны.

– Я уверена, что господину старшему караванщику это не интересно, – вмешалась Балншик, с почтительной нежностью сжимая шею лорда Эрменвира в борцовском захвате. Молодой лорд затрепыхался и задергался, но не мог ничего возразить и только нечленораздельно шипел.

– Сколько лет его милости? – спросил Смит у Балншик.

– Шестнадцать.

– Двадцать пять! – прохрипел лорд Эрменвир, каким-то чудом вывернувшись из рук сиделки.

– Шестнадцать, – твердо повторила она.

– Ладно, семнадцать! – сказал лорд Эрменвир, потирая шею. – Единственная проблема, Смит, состоит в том, что пожилые леди обязательно начинают тебя ревновать. Им, видишь ли, не хочется ни с кем делить любимую игрушку. Так, например, я до сих пор помню, как одна леди попыталась нанести мне серьезное увечье при помощи расчески. Мне удалось спастись, только притворившись, будто у меня начался припадок. Я сказал, что умираю, но между нами говоря, это было не совсем верно, поскольку именно в тот момент…

– …почтенный отец милорда Эрменвира решил, что его сыну будет весьма полезна перемена обстановки, – закончила за него Балншик.

Смит поскреб заросший щетиной подбородок.

– Скажите, ваша светлость: не могла ли одна из этих ревнивых леди питать к вам столь сильные чувства, чтобы подослать наемных убийц? – спросил он (без особой, впрочем, надежды).

– Ну, я не знаю. Леди Фрисция, например, была очень сердита, когда я…

– Это совершенно невозможно, – твердо сказала Балншик. – А сейчас прошу прощения – его светлости пора принимать лекарство. – С этими словами она легко подняла лорда Эрменвира с камня, на котором он сидел, и, перебросив через плечо, быстро пошла в лагерь. Свисая вниз головой, лорд все же успел крикнуть:

– Эй, Смит, это все-таки могла быть леди Фрисция – она была без ума от меня!..

Они похоронили Паррадана, сложив поверх могилы пирамиду из камней. Это посоветовала сделать Бернбрайт, которая была лучше всех знакома с обычаями бандитских кланов Города Пылающей Горы. Всем было немного не по себе: они оставляли одного из пассажиров здесь, в тени Черной Горы. Однако другого выхода не оставалось. Они и без того сделали для погибшего все, что только живые могут сделать для мертвых, не присоединяясь к ним.

Следующие два дня прошли в напряженном ожидании. Перед каждым поворотом повозки замедляли ход, а караванщики брали оружие на изготовку, но красно-желтый осенний лес был тих и безмятежен – совсем как безоблачное голубое небо над ними. Ни одна тень не мелькнула в лесной мгле между заросшими мхом стволами, никто не скрывался в подлеске, никто не выскакивал из густых зарослей папоротников, подступавших порой к самой колее.

На третий день пути Тигль, который продолжал работать рычагами вместе со Смитом, сказал:

– Сегодня мы будем в Красном Доме, господин. Надо, чтобы тамошний кузнец взглянул на нашу заднюю ось: что-то она не того…

– Я помню про Красный Дом, – кивнул Смит, не переставая налегать на рычаги. – Видел его на карте. Это ведь одна из самых крупных дорожных станций, верно? Что ж, по крайней мере, там нам ничто не грозит, и мы сможем как следует отдохнуть.

Тигль хрипло расхохотался.

– Вы просто не пробовали ихнего пива! – насмешливо сказал он. – Иначе бы так не говорили!..

– К вечеру, когда от дубов потянулись через дорогу длинные тени, они наконец увидели Красный Дом. Он стоял на крутом обрыве посреди усеянной древесными пнями поляны. Его высокие стены были заштукатурены красноватым гипсом и увенчаны по углам зубчатыми башенками, на которых дежурили дозорные в круглых железных шлемах. Завидев их, Бернбрайт поднесла к губам трубу и подала сигнал, извещавший о приближении каравана, хотя стражники, без сомнения, давно его заметили. К тому моменту, когда рычажные начали тормо зить перед поворотом, массивные ворота Красного Дома уже открывались.

Несмотря на то, что Красный Дом фактически представлял собой укрепленный форт, его обитатели постарались сделать все, чтобы придать крепости вид приветливый и гостеприимный. Над воротами был устроен узкий крытый балкон, застекленный таким образом, что панели красного стекла в свинцовых переплетах образовывали призыв: «Добро пожаловать, путник!» После наступления темноты на балконе зажигались фонари, благодаря чему надпись была видна издалека даже в кромешной тьме. Столбы, на которых крепились створки ворот, представляли собой резные изображения легендарных героев – Прошкона Борца и Андиба Лесоруба. На каменных лицах героев застыли свирепые ухмылки, призванные, по всей видимости, отгонять от ворот демонов и прочих злоумышленников.

Когда караван уже втягивался в ворота, ему навстречу выбежал сам староста Красного Дома.

– Добро пожаловать, добрые путешественники! – восклицал он на бегу. – Добро пожаловать в наш скромный дом!

– Спасибо за приглашение! – осторожно откликнулся Смит и, спустившись с тележки на землю, огляделся по сторонам. Они находились в просторном внутреннем дворе, вымощенном красным кирпичом. Во двор выходил высокий стрельчатый фасад жилого здания, из центрального дымохода которого поднимался веселенький голубой дымок. Напротив него прижимались к стене какие-то длинные приземистые строения – не то склады, не то казармы стражников. Там же находилась и кузня; ее ворота были распахнуты, и пылающий внутри горн отбрасывал на площадь багровый отсвет, который время от времени заслоняла тень кузнеца, мерно опускавшего молот на кусок раскаленного железа.

– Вы, вероятно, прибыли к нам из самого Троона, я не ошибся? – спросил староста и с размаху хлопнул Смита по плечу, заставив его поморщиться.

– Да, – ответил он. – И должен вам сказать, что путешествие было не из самых легких. На нас напали два… нет, три раза, к тому же мы потеряли одного из пассажиров.

– Это были демоны, не так ли? – Староста поежился. – Ужасно, ужасно! Впрочем, здесь вам нечего бояться. Наш Красный Дом – самый настоящий островок уюта и безопасности посреди враждебного края. Здесь вы можете залечить раны и отдохнуть телом и душой. У нас есть все, чтобы оказать путникам самый лучший прием – кузница, сувенирная лавка, изысканная кухня и прекрасные номера. В Красном Доме есть даже купальни, поскольку здесь мы не испытываем недостатка в воде. Надеюсь, вы, окажете мне честь и отужинаете со мной, добрый караван-мастер?

– Спасибо, с удовольствием. – Смит бросил взгляд на караван, но рычажные уже отцепили головную повозку и катили ее к кузнице, предварительно укрыв парусиной и закрепив канатами груз. – Но сначала нам всем необходимо принять горячую ванну. Кстати, у вас найдется врач? Было бы неплохо, если бы он взглянул на наших раненых. Правда, среди пассажиров есть йендри, который нам очень помог, однако мне кажется…

– Врач у нас есть, – ответил староста, слегка понижая голос, – но дело в том, что он тоже из этих, зеленых… Впрочем, уверяю вас – вы останетесь довольны. Наш йендри – славный малый, и знает свое место. Что касается его познаний в области медицины, то я не сомневаюсь, ему известны все тайны и рецепты всех снадобий его народа. Вы вполне можете на него положиться; впрочем, по моему глубокому убеждению, абсолютному большинству йендри вполне можно доверять. Он здесь уже несколько лет, и за все это время у нас не было с ним никаких неприятностей. – Взгляд старосты скользнул по повязке на ноге Смита. – Если угодно, я могу прислать его к вам в купальню, чтобы он занялся вашей раной, – добавил он.

В эти минуты Смиту меньше всего хотелось иметь дело с еще одним представителем племени лесных людей, но бедро сильно болело, поэтому он кивнул и сказал:

– Это было бы превосходно!..

Смит уже сидел в длинном каменном корыте, наполненном горячей водой, и жалел, что оно недостаточно глубокое, чтобы погрузиться в него по шею, когда дверь купальни отворилась и внутрь вошел врач-йендри. Как и Ронришим Цветущий Тростник, он был высок и держался очень прямо, однако благодаря простому белому халату, тщательно выстиранному и застегнутому на все пуговицы, он не выглядел ни надменно, ни высокомерно.

– Это вы – раненый? – спросил йендри, ставя на пол сплетенную из ивовых прутьев корзинку с крышкой.

– Да… главным образом, – ответил Смит. – Но я бы хотел, чтобы в первую очередь вы занялись рычажными. Они – гораздо важнее, чем мастер-караванщик. Без меня караван может обойтись, а без рычажных – нет. Во время стычек с демонами и бандитами мои люди получили несколько ушибов и ран. Прошу вас – во имя Красоты Незапятнанной – помогите им!..

Йендри удивленно приподнял брови.

– У нас говорят – во имя Неутомимой Матери, – поправил он. – Впрочем, я уже осмотрел ваших рычажных, и они попросили меня заняться вами. Кажется, вас ранили стрелой в ногу?

Смит кивнул и выставил из воды раненое бедро. Увидев рану, йендри негромко зашипел.

– Рана воспалилась, – констатировал он. – Прошу вас, вытритесь как следует и перейдите на массажный столик в соседней комнате.

С этими словами он удалился, а Смит встал из ванны и наскоро вытерся заранее приготовленным куском тонкого холста. Когда он вышел из купальни в тесный предбанник, то увидел, что йендри уже разложил на столе множество устрашающего вида инструментов и бутылочек.

– А разве нельзя просто положить на рану какой-нибудь бальзам и перевязать заново? – робко поинтересовался Смит.

– Нет, если не хотите остаться без ноги, – ответил йендри, помогая пациенту взобраться на каменный стол.

Следующие полчаса были далеко не самыми приятными в жизни Смита. Крепко стиснув зубы, он очень старался думать об уютном маленьком баре в приморском городке, где из окон видны опускающиеся на гавань прозрачные голубые сумерки и желтые огни ламп на причалах и мачтах мирно покачивающихся на якоре кораблей. Ему казалось, прошла целая вечность, прежде чем йендри наложил повязку и принялся складывать инструменты и снадобья обратно в корзинку.

– Порез на груди заживет быстро, – сказал йендри. – Но ногу необходимо поберечь. Лучше всего соорудить для вас что-то вроде гамака или носилок прямо на тележке, чтобы нога все время находилась в приподнятом положении. Как вы думаете, это можно устроить?

– Думаю, что да, – ответил Смит, с трудом разжимая челюсти. – Послушайте, ведь это была самая обычная рана! Стрела попала в мякоть, не задев кость. Неужели обязательно нужно было располосовать мне все бедро?

– Вы правы только отчасти. Дело в том, что, гм-м… – Йендри ненадолго задумался, поправил повязку, потом посмотрел Смиту в глаза. – Я попытаюсь объяснить. Воздух – самый обычный воздух – населен крошечными демонами, которые обожают селиться в открытых ранах. Эти демоны настолько малы, что увидеть их невооруженным глазом невозможно, однако это не делает их менее опасными. Стоит им попасть в рану, и человек очень серьезно заболевает. Вам понятно?

Все сказанное (в особенности «невооруженный глаз»), показалось Смиту похожим на бред, однако на всякий случай он кивнул.

– Крошечные демоны – чего ж тут непонятного?.. – проговорил он. – Но почему я должен беречь ногу, если вы ее забинтовали и наложили целебную мазь?

– Сердце каждого человека похоже на крепость, населенную, гм-м… крошечными воинами, понимаете? Эти воины сражаются с демонами, которые селятся в ранах, но сначала им надо до них добраться. Затрудненный кровоток препятствует… Иными словами, если вы будете ходить, эти воины не смогут плыть по вашим венам в своих крошечных кораблях и сражаться с… – йендри в отчаянии вскинул руки. – Короче говоря, чтобы ваша нога быстрее зажила, вам нельзя на нее наступать, понятно?

– Теперь понятно, – согласился Смит. Он и в самом деле почти понял.

– Превосходно. – Йендри покачал головой. – Вы успели вовремя – еще бы немного, и… Я сделал все, что было в моих силах. Возможно, правда, у вас останется шрам…

– Я уже не молод, чтобы беспокоиться из-за шрамов, – ответил Смит, потирая ногу.

– Позволю себе заметить, что в таком случае вы – счастливый человек, – сказал йендри, критически оглядывая Смита. – У вас столько шрамов, что если бы вы беспокоились из-за каждого… Вы, вероятно, наемный солдат?

– Был когда-то, – осторожно ответил Смит.

– Это видно. Вы побывали во множестве переделок и выжили. Это дает мне основания полагать, что вы – человек достаточно разумный, чтобы последовать совету врача. – Йендри поклонился и поднял с пола корзинку.

– Сделаю, что смогу, хотя не все зависит от меня, – сказал Смит, садясь и спуская ноги со стола. – Позвольте поблагодарить вас за помощь, которую вы оказали мне и моим людям. И за то, что были вежливы… Когда меня пользовал Ронришим Цветущий Тростник, он разговаривал со мной так, будто надеялся: я вот-вот умру в страшных мучениях.

Йендри пристально поглядел на пациента.

– Вас лечил кто-то из моих соплеменников?

Смит кивнул.

– Цветущий Тростник – один из пассажиров каравана.

– Гм-м… Не от него ли вы услышали выражение «Во имя Красоты Незапятнанной»?..

– Да, от него. Я полагал, что это – особая формула вежливости, которую необходимо произнести, чтобы йендри согласился лечить человека.

– Нет, – очень тихо ответил врач. – Любой истинный последователь упомянутой леди обязан лечить больных и раненых вне зависимости от того, назовут ли они святое имя или нет. Лечить без предубеждения и лицеприятия. Спокойной ночи, мастер-караванщик.

Подхватив корзинку поудобнее, йендри ушел. Смит сполз со стола, с трудом оделся и, прихрамывая, вышел из купален на улицу. Снаружи уже сгустились сумерки, и в темно-багровом небе над красными стенами сияла одинокая звезда. Глубоко вздохнув, Смит медленно зашагал через двор к жилому зданию, и за ним тащилась по камням его дрожащая черная тень.

– А вот и караван-мастер! Наконец-то! – воскликнул староста Красного Дома, бросаясь навстречу Смиту. В каждой руке у старосты было по бокалу какого-то напитка. – Прошу вас, присаживайтесь, побудьте немного с нами. Вон в то кресло, пожалуйста… Я вижу, вы уже приняли ванну… А вашу ногу осмотрели? Превосходно, превосходно! Теперь самое время немного посидеть у огня с бокалом вина и насладиться нашей кухней.

– Вы очень любезны, господин… – пробормотал Смит, несколько растерявшись от такого напора.

Староста подвел его к удобному креслу возле центрального очага, и Смит опустился в него с благодарным вздохом. В следующий момент у него в руке оказался бокал, бывший на ощупь в меру холодным. О чем еще он мог мечтать?! Ничего не подозревая, Смит сделал из бокала добрый глоток.

– Ч-ч-ч… Что это такое?! – вырвалось у него.

– Это наше особое желудевое пиво, – с достоинством пояснил староста, но взгляд у него был несколько смущенный. – Такого нигде больше не варят – только у нас, в Красном Доме. Мы его даже не вывозим, нам самим едва-едва хватает.

– Очень… необычный вкус, – заметил Смит.

– Когда вы привыкнете, вам настолько понравится, что вы не захотите ничего другого, – уверенно ответил староста. – У нашего пива совершенно особый, сложный букет, который не сразу распробуешь.

– «Примерно такой же букет мог быть у сгоревшей конюшни», – подумал Смит, взбалтывая в бокале кисло-горькую затхлую жидкость.

– И газа, как я погляжу, совсем немного, – заметил он.

– О, да! – подтвердил староста и, в свою очередь, сделал из своего бокала хороший глоток. – В отношении содержания углекислого газа наше пиво значительно отличается от ваших равнинных элей, которые так и шибают в нос! – Он вытер губы тыльной стороной ладони и, хитро подмигнув, наклонился к Смиту. – Должен признаться, однако, – добавил староста заговорщическим тоном, – что равнины меня очень интересуют. Какие у вас новости? Нет, не подумайте – мы живем совсем неплохо. У нас есть буквально все, что необходимо для счастливой жизни – и свежий воздух, и пресная вода, и солнце, и превосходное пиво, и еще многое, многое другое. Правда, каждый день видеть эту, гм-м… гору не очень-то приятно, но к этому быстро привыкаешь и перестаешь ее замечать. Но мы, как ни печально, все же несколько оторваны от повседневного течения политической жизни и не можем, так сказать, держать руку на пульсе… Должен признаться, что некоторые из нас тоскуют по равнинам!

– Вот как? – проговорил Смит и сделал из бокала еще один глоток в слабой надежде, что после первого знакомства и столь лестной рекомендации пиво окажется не таким противным. Но увы – вкус редкостного напитка нисколько не улучшился.

– Да-да… – проговорил староста, задумчиво глядя в огонь. – Впрочем, в это время года здесь не так уж плохо. Вы, наверное, заметили, как красивы и тихи леса? Они горят, как огонь, а скоро листья совсем опадут, и тогда даже глухая чаща будет просматриваться насквозь. Ведь что ни говори, приятно, когда можно рассмотреть что-то издалека. Совсем другое дело – летом! Проклятая листва бывает такой густой, что сквозь нее не видно ровным счетом ничего, и одним богам известно, что может подкрасться к тебе в зарослях. Летом мы все становимся немного беспокойными и постоянно держимся настороже даже здесь, в Доме, где нам ничто не грозит. Ведь что ни говори, а Большой Лес – это край, который принадлежит демонам и всяким темным тварям.

Смит кивнул с понимающим видом.

– На вас часто нападают?

– Нет, не часто. То есть не здесь, не в крепости. Красный Дом – очень надежное и безопасное место. Бывает, конечно, какой-нибудь шальной демон переберется через стену, но я лично уверен, что они охотятся не за нами, а за нашим пивом.

Смит невольно подумал, что это весьма маловероятно, хотя… Вкус у пива был такой, что пить его могли разве что демоны.

– Летом, когда деревья покрываются густой листвой, редко кто из нас выходит за пределы крепости без крайней нужды, – добавил староста и содрогнулся. – Но хватит о нас. Лучше расскажите мне о ваших путешествиях, добрый караван-мастер! Какие новости в Трооне?

Кивнув, Смит разразился небольшой речью продолжительностью примерно в четверть часа. Пересказывая городские слухи и сплетни, он незаметно рассматривал просторный зал. Здесь находились, наверное, все обитатели Красного Дома вместе с гостями. Не меньше трех десятков Детей Солнца, йендри и полукровок, принадлежность которых к тому или иному племени определить было невозможно, сидели за столами или прямо на полу, пили желудевый напиток, закусывали и устраивались на ночлег. На длинной скамье у бокового очага, наслаждаясь теплом и уютом, молча сидели все пять караванных рычажных. За столом поблизости устроились миссис Смит и Бернбрайт. Они не ели, хотя перед ними и стояли широкие деревянные тарелки с каким-то кушаньем. Миссис Смит яростно курила, глядя в пространство перед собой; Бернбрайт, вооружившись трехзубой вилкой и ножом, старательно пилила лежавший на тарелке кусок жесткого мяса. Мясо не поддавалось. Время от времени оно соскакивало на стол, и Бернбрайт приходилось водворять его обратно.

В укромном уголке подальше от центрального очага расположилось семейство Смитов. Они уже разложили на полу свои соломенные тюфяки; на одном из них рядком, словно скворушки на заборе, сидели старшие дети и громко чирикали; на втором мамаша Смит укачивала вопящего младенца. Отец был занят тем, что пытался установить у тюфяков легкую ширму, чтобы отгородиться от света и – заодно – от недовольных взглядов, которые бросали в сторону многодетного семейства тщетно пытавшиеся заснуть постояльцы.