Текст книги "Жрец богини Лу. Гексалогия (СИ)"

Автор книги: Александр Якубович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 86 (всего у книги 92 страниц)

От такого шика Рисанриэль потеряла дар речи, меня же захлестнули воспоминания о прошлой жизни. Когда‑то я считал такое жилье вполне себе нормой.

– Располагайся, приведи себя в порядок, – дал я команду девушки, – я пока кликну посольского портного, думаю, тут в гардеробах что‑нибудь на тебя найдется.

– Портного?..

– Ну не в таком же виде нам показываться на глаза королеве, в самом деле, – упрекнул я растерянную девушку.

Лу все это время только тихо давила лыбу где‑то у меня за спиной.

– Все, не теряйся. Риса, ты слышишь меня? – я привлек внимание расфокусированной волшебницы, которой все происходящее было, мягко говоря, в новинку, – мы в соседних апартаментах. В крайнем случае, если потеряешься – просто громко думай в мою сторону. Или в сторону Лу. Поняла?

Огневичка кивнула и я почувствовал, как к ней возвращается самообладание и смелость. Ее не бросали, спутники‑учителя рядом, так что все будет хорошо. А перед встречей с королевой на самом деле стоило бы привести себя в порядок.

Примерно тот же план был и у нас с Лу. Конечно, чистые до скрипа и распаренные после горячей ванны, мы нехорошо покосились в сторону спальни, но с сожалением решили, что всему свое время. Пока – дела. Даже если Сания не явится в посольство прямо сегодня, нас ожидала встреча с Арваном и Айрин.

Зашел портной, у которого очень удачно нашлись подходящие даже на меня костюмы, не говоря уже о стройных и вполне стандартных по габаритам Лу и Рисе. Так что когда через несколько часов в дверь постучался смуглый вышколенный слуга и пригласил нас в кабинет арха, мы трое были абсолютно готовы.

Еще до того, как мы вошли внутрь, я почувствовал, что Сания все же вырвалась к брату. Королева была внутри и находилась в возбужденном ожидании.

Арван и Айрин разместились на небольшом диванчике, Сания же расположилась в просторном гостевом кресле.

– Антон! Ну к чему это! – вместо приветствия сказал Арван, указывая мне на берет.

Я как‑то по привычке маскировался даже в посольстве Ламхитана.

– Не теряю бдительности, мой друг, – ответил я ему и тут же поклонился Сании.

– Ваше Величество.

Я уважительно поклонился, сопровождавшие меня женщины – сделали небольшой реверанс.

Королева Клерии молча встала со своего места и подошла ближе, заглядывая мне в лицо.

– Знаешь, я Арвану не верила, но ты и в самом деле ни капли не изменился, барон Тинт. Я так рада тебя видеть! – сказала молодая женщина и легко приобняла меня за плечи.

От физического контакта меня захлестнуло волной эмоций и воспоминаний королевы. Все было очень, очень плохо и Сания на самом деле радовалась тому, что я внезапно появился на горизонте. Ведь из той жопы, в которую загнал себя и жену Кай Фотен, достать их мог только такой изворотливый кудесник, как я.

Глава 8. Жребий

Пусть королева и была ограничена во времени визита, разговор получился долгим и очень тяжелым. Но началось все с вопросов ко мне.

– Антон, не представишь своих спутниц? – спросила королева.

– Конечно. Это моя жена – Лу и ученица, последний архивариус Академии и маг огня, Рисанриэль.

– Жена? – вырвалось у Айрин.

– Вижу, ты в изгнании время не терял, – улыбнулась Сания.

– Как сказать. Мы вместе уже больше десяти лет, – подколол я королеву.

В комнате повисла тишина. Пять лет назад ни Айрин, ни Сания, ни слова не слышали от меня о существовании Лу, да и при дворе считалось, что я – холостяк. А тут изгнанный барон заявляет, что еще со времен войны с Паринией женат.

По глазам и мыслям Сании я понял, что она вспомнила что‑то из рассказов короля о событиях той войны. Что со мной была девушка, с которой мы вместе вели дела по лото и вообще, сражались бок о бок.

– Ясно, – к королеве вернулось самообладание, – давай перейдем к делам.

В первую очередь королева уверила меня, что Орвист жив‑здоров и с ним все в порядке. Просто сидит в камере и ожидает суда, дата которого назначена еще не была. Потом Сания стала рассказывать о том, что происходило при дворе после моего изгнания, как страна провела войну с Бренном и какая череда событий привела к аресту Орвиста де Гранжа. Спустя примерно час королевского монолога, который я изредка перебивал уточняющими вопросами, Сания тяжело откинулась на спинку кресла и спросила:

– Что будем делать?

Ситуация была не аховая, ситуация была отвратительная. Предпосылки к текущему кризису власти – а это был именно он – появились в тот же год, когда меня выгнали из Клерии. А началось все с того, что Кай почувствовал в себе изворотливого политика.

Вот только король долгие годы находился в политическом вакууме, а потом еще пять лет действовал на свое усмотрение. Единственный вельможа, с которым король реально договаривался о каких‑то серьезных уступках и услугах – был я. Все прочее проводилось в рамках стандартной придворной возни и решалось на уровне канцелярии. Но вот когда менталист был устранен, крупнейшие герцоги страны взяли молодого монарха, который только‑только женился, в оборот.

Кай принес меня в жертву, чтобы вовремя начать войну с Бренном, но не зря в одном знаменитом фильме говорилось: «утром деньги – вечером стулья». Оказалось, что у высшей знати Клерии есть еще ряд условий для того, чтобы предоставить королю своих солдат.

Основная проблема – интеграция финансовой системы Республики в финансовую систему королевства. Многие сделки проводились через купеческие гильдии Бренна, а знать охотно хранила в республиканских представительствах свои сбережения под процент, либо просто с целью быстрого обнала по требованию. И чем больше была сумма, тем меньше был процент «за обслуживание», типичная банковская система.

Так что когда король на радостях, что все сложилось как нельзя лучше, и он выкрутился из непростой ситуации с бароном Тинтом, начал собирать войско, выяснился пренеприятный факт: вельможи требуют гарантий возврата своих средств за счет полученных трофеев. Нет, множество аристократов сняли максимально возможные суммы со своих векселей, вся наличность из клерийских и паринийских представительств бреннского купечества была буквально сметена. Вот только на руках у крупнейших землевладельцев королевства осталось векселей на общую сумму в почти миллион золотых кло. Я когда услышал цифру, чуть не подавился.

– Это ты сейчас серьезно? – переспросил я королеву.

– Абсолютно.

– И откуда у них столько?

Сания только пожала плечами, все остальные же, затаив дыхание, внимательно слушали. Риса вообще боялась сделать лишний вдох, только чтобы не выгнали.

– Без понятия, Антон. Как и Кай был без понятия. Но гарантии пришлось дать.

– Дай угадаю. А когда вы стали пилить Бренн на части, денег в Республике не оказалось?

– Ни медяка, – подтвердила Сания. – Общая сумма трофеев клерийской армии за год кампании составила тридцать пять тысяч кло, в эквиваленте. С учетом издержек, конечно. Единственное, что мы нашли и изъяли, как и должны были – долговые обязательства паринийцев.

В этот момент я крепко задумался.

Жили ли купцы на широкую ногу или вывезли золотой запас в неизвестном направлении? Для того чтобы перевести такую сумму в золоте и серебре требовалось бы нанимать отдельный корабль, а может и два. Или этих денег в Бренне никогда и не было? Республика постоянно давала ссуды государствам или крупным землевладельцам, которые возвращались временами со скрипом.

– И я правильно понял, что Кай подписался вернуть все эти деньги своим аристократам?

Сания только печально кивнула.

– Он выступил гарантом и выписал вексели на указанные суммы, получив взамен долговые документы своих аристократов. Больше всего теряли герцоги – Вилсы, Мофоросы и Варнары. На их долю приходится большая часть долга.

– Сколько?

– Семьсот тысяч золотых кло, – ответила королева.

Деньги, деньги, проклятые деньги! Все крутится вокруг бабла. Я был практически уверен, что радостного Кая провели, как мальчишку. Вексели могли быть липовыми, а если вклады и существовали, то не в таких же объемах! Я был владельцем высокомаржинального бизнеса в Таллерии и знал, что доход герцогства в лучшем случае мог составить тысяч сорок в год, ну пятьдесят. Но ведь есть же еще и убытки, расходы на хозяйство! Хорошо, если чистыми в сундук может лечь тысяч двадцать ежегодно. На троих – тысяч пятьдесят. Это что, получается, они ничего на себя толком не тратили и все клали под бреннский матрац? Не верю! Пятнадцать лет аскетизма от крупнейших герцогов, которые тоже во время войны с Паринией поиздержались, кстати говоря – это что‑то из разряда фантастики.

Сумма была абсолютно чудовищна. Чистый ежегодный доход казны, насколько мне помнится, в послевоенные годы не достигал и двухсот тысяч золотых. Которые король активно вкладывал в строительство флота или другие предприятия. Сколько всего тратилось в Клерии короной? Миллиона два в год? Это были деньги на двор, армию, флот, деятельность купеческих гильдий. Туда же закупка продовольствия, обслуживание долгов, которые, само собой, были, и под чудовищный процент. Якорь в семьсот тысяч – это почти приговор. Лет десять все, что казна будет получать в плюс с налогов и торговли, надо было отдавать вельможам. За это время торговая флотилия рассохнется или начнет гнить, и кризис затянется еще на поколение.

И Кай стал пытаться договариваться с герцогами так, как он это делал со мной, считая их деловыми людьми. Вот только король забыл, что я – сразу же реинвестировал каждую монету в свое хозяйство, имея в моменте на руках в лучшем случае несколько тысяч. А вот реальные аристократы этого мира имели нездоровую тягу к накопительству или роскоши. Рожденные править и властвовать, мать их.

– И ты говоришь, что Кай стал идти на любые уступки, чтобы растянуть сроки выплат или получить отсрочку?

– Именно так, – подтвердила королева. – Канцелярия уже под контролем герцогов, почти вся. Армана сместили с должности, Вила сохранила свое влияние только из‑за того, что вошла в мою свиту.

– Передай ей от меня привет, – машинально сказал я.

Королева многозначительно кивнула, будто бы у этой моей дежурной просьбы было второе дно.

– Герцоги за последние три года получили серьезные налоговые поблажки, несколько эксклюзивных договоров и вообще, почти перестали платить налоги, – добавила Сания, – но этого было мало. И они нашли цель – Тиббот.

– Тиббот? Причем тут южный барон? – удивился я.

Хозяйство Амера нельзя было назвать сверхдоходным. Десять‑двенадцать тысяч в год, тысяча прямых налогов, Тибботы жили на задворках Клерии и упорно добывали для короны железо.

– Шахты, точнее, торговля с Ламхитаном, – пояснила Сания.

На мой непонимающий взгляд отреагировал Арван.

– Антон, мы сейчас активно покупаем железо у Клерии, чуть меньше – у Паринии. Наконец‑то мы можем насытить свой рынок без угрозы банкротства и больших издержек. Да и торговый баланс у нас сейчас неплохой. Мы покупаем металл в слитках, продаем ткани, специи, зерно. Очень хорошо идет наш хлеб. Но вот…

– Все это шло через де Гранжа? – догадался я.

Брат и сестра синхронно кивнули.

Ай да Орвист, ай молодец! Вспомнив о родственных связях с Тибботом и имея под рукой неприличное количество магов огня и земли, граф предложил пусть и не кровному, но родственнику, сотрудничество. В итоге трудовой десант из Мигне в лице колдунов был направлен в шахтерские городки. Там магики усилили основные конструкции, ускорили выплавку железа из руды, да даже магам воды нашлась работа, причем не только целителям – шахты временами топило и с откачиванием воды они справлялись на ура. Там, где рудокопам приходилось черпать воду неделями, маги работали пару дней. В итоге поставки металла выросли почти втрое, как и доходы Амера. Орвист же организовал доставку железа на побережье, фрахт судов и последующую перепродажу металла в Ламхитан, тем самым расширив перечень своих стратегических товаров, присовокупив железо к крайне популярному на юге бензину и настойкам.

– Мне надо поговорить с Каем. Это вообще уже ни в какие ворота!

– Бесполезно, – покачала головой Сания, – он считает, что это единственно возможный путь. Других вариантов не видит.

– А послать к чертям герцогов? – не унимался я.

То, что произошло с Орвистом – банальный рейдерский захват бизнеса. Что бы ему не предъявляла канцелярия, суть от этого не менялась. Это было очевидно даже Рисе, которая сейчас молча удивлялась наглости клерийской знати.

– И нарваться на бунт? – иронично спросил Арван.

Тут принц был прав. Если бы Кай попытался взбрыкнуть, то мигом бы получил в лицо обвинение в узурпации с последующим «праведным» гневом знатных домов Клерии. А учитывая, что они сейчас активно переопылялись с паринийцами на фоне эйфории воссоединения старого союза… Незавидная ситуация.

В любом случае, я не собирался спасать королевскую задницу. Конкретно – задницу Кая Фотена Первого. Вместо того чтобы выйти со мной на связь и как‑нибудь придумать, как с помощью моей ментальной магии и силы богов вывести герцогов на чистую воду, он предпочел отдать на заклание вполне лояльного престолу Орвиста. Моего друга. А я с годами стал придерживаться принципа «за друзей и двор стреляю в упор», ведь этих самых друзей у меня остался только один‑единственный человек. А вот Сания точно была не виновата в тупости своего супруга, да и благодаря влиянию ламхитанской культуры являлась персоной договороспособной и разумной.

– Антон, мы считаем, что ты должен вернуться ко двору, – сказала Айрин. – Ты сможешь разобраться, на кого стоит надавить, чтобы Кай…

– Я не собираюсь помогать Каю, – жестко ответил я.

Все присутствующие, кроме Лу, уставились на меня так, будто бы впервые видели.

– Но, как же… Ты же уже тут… – сказала Сания.

Кроме Лу кое‑как меня понял еще и Арван.

– Дело в Орвисте? – спросил принц.

– Зачем мне спасать короля, который сделал заклание преданных ему людей – своей привычкой?

– То есть, помочь Каю выбраться из этой ситуации ты не хочешь? Или не можешь? – уточнил арх.

Я пробуравил Арвана взглядом. Час назад я сказал, что могу разнести цитадель и уйти оттуда живым, да еще и с Орвистом, а теперь он пытается меня подначивать?

– Скажу честно, когда я узнал об аресте графа де Гранжа, то надеялся, что это опять какая‑нибудь авантюра. Или ошибка, или временный политический ход. Нас с Орвистом уже так арестовывали, ты помнишь, – кивнул я Сании, которая подтвердила мои слова. – Но сейчас, слушая рассказ Ее Величества… Я не вижу смысла помогать человеку, который сам себе помочь не хочет. Тем более, если он поступает так с верными ему поданными, – резюмировал я.

– Но Антон, ты же должен понять, – начала Сания и я услышал в ее голосе просящие нотки, – у него не было выхода…

– Не было выхода?! – вспылил я. – Выход есть всегда! Он мог объявить герцогские притязания ничтожными! Объявить срок выплаты долга в пятьдесят лет без процентов! Принять открытый бой! Да в конце‑концов попросить Орвиста передать мне весточку! И я бы приплыл и выпотрошил воспоминания этой троицы герцогов в один день! И мы бы узнали, что происходит на самом деле! Но нет! Кай решил, что лучше пытаться откупиться, чем бороться с наглецами, что лучше давать им все, что они хотят! Он вообще после этого недостоин трона!

То что я только что сказал, тянуло на смертную казнь. Причем не в петле, а минимум через колесование, но Сания мои слова восприняла совсем иначе.

– Антон. Кай – это Клерия. Если династия Фотенов падет, то начнется смута, ты же сам это понимаешь. И все твои усилия в прошлом, все твои жертвы будут зря.

– А почему мы зациклены на Кае? – внезапно подала голос Лу.

Все это время богиня тихо сидела рядом со мной на диванчике, время от времени незаметно поглаживая по ноге, так сказать, успокаивала в самых хреновых моментах рассказа королевы.

– В смысле? – спросил Арван.

– В этой комнате есть как минимум еще один Фотен. Насколько я помню, по клерийским традициям жена принимает фамилию и род мужа, – сказала богиня, глядя на смутившуюся Санию.

В этот момент меня озарило.

Условия вступления дочери Великого Арха в брак с клерийским королем.

Тогда все было непросто и Кай, еще тогда проявляя свою, как я сейчас понимаю, трусость, пошел на величайшую уступку, на которую вообще может быть способен абсолютный монарх. Он короновал Санию в соправители Клерии. Королева являлась первой в очереди на престолонаследие, а в некоторых ситуациях обладала той же полнотой власти, что и король. И для этого не нужно было признание ее со стороны аристократии. Скорее, отрицание власти Сании – это измена престолу.

Я бросил взгляд на жену, которая только кивнула мне, мол «всегда пожалуйста», и сказал следующее:

– То, что я собираюсь сейчас сказать, может быть расценено как измена и заговор против клерийского престола. Причем просто за то, что вы это слышали и сразу же не сдали меня канцелярии. Тех, кто не хочет в это ввязываться, я попрошу выйти.

Как я и ожидал, никто не шелохнулся. Только Риса чуть поерзала, устраиваясь поудобнее. В сознании девушки сейчас бушевал шторм из противоречивых эмоций, от восторга до животного ужаса. Кажется, я только что для кое‑кого стал идолом.

– Я не собираюсь помогать Каю в его борьбе против герцогов, я не отказываюсь от своих слов. Но Кай – это не Клерия. Точнее, не вся Клерия. Как сказала моя жена, в комнате есть еще один Фотен, который взял на себя ответственность за будущее государства и его народа, – сказал я, не мигая глядя на Санию.

– Антон, я… – начал Арван, но я перебил принца.

– Я предлагаю устроить переворот и возвести на престол Санию, как единственно возможного адекватного правителя Клерии, который будет править достойно и учитывать интересы всех своих подданных, – сказал я.

Жребий брошен.

Сания тяжело посмотрела на меня, потом на своего брата, который сейчас старался вообще особо не дышать. Айрин же наоборот, пришла в возбужденное состояние, как, впрочем, и Риса.

Абсолютное внешнее спокойствие сохраняли только мы с Лу, но вот если богиня на самом деле чуть ли не скучала, то на меня напало какое‑то оцепенение.

Кай на самом деле не был достоин престола, теперь я это видел. Сания же никогда не отличалась трусостью, она – дочь Ламхитана, а со временем, как мне кажется, сможет стать достойной правительницей Клерии.

– Ты предлагаешь убить короля? – глухо спросил Арван.

– Конечно же нет, – ответил я, – достаточно просто его отречения от престола. Сания и так уже соправительница и первая в очереди на трон. А если мы вынудим короля еще и внешне поддержать супругу, то все, кто выскажутся против – автоматически станут изменниками и бунтовщиками вместо нас.

– Мне надо подумать, – это было последнее, что сказала Сания за этот вечер.

Впрочем, говорить нам было больше не о чем. Мы с Лу и Рисой раскланялись, оставив королеву в семейном кругу. Уже подходя к покоям, богиня спросила:

– Ты абсолютно уверен? Я понимаю, что подтолкнула тебя к этой мысли, но все же… Ты как‑то очень резко ее принял.

– Ты абсолютно права Лу. Знаешь такую пословицу: «если в публичном доме плохо идут дела, то надо менять шлюх, а не передвигать кровати»?

Риса, которая слышала наш разговор, густо покраснела, богиня же только фыркнула.

– Не слышала, но уже вижу, откуда она. Так что, ты считаешь Кая шлюхой?

– В некотором роде, – ответил я. – Я пять лет двигал кровати в этом публичном доме под названием королевский двор для Кая Фотена, но видимо придется менять не обстановку, а хозяина заведения. Больше вариантов я не вижу.

Риса тихо попрощалась с нами и скользнула в свои покои, мы же с Лу пошли к себе.

От задорного настроения, с которым мы смотрели на двери спальни, не осталось и следа. Только липкая, гадкая усталость, будто бы мы пробыли несколько суток в пути или вывалялись в грязи. Хотелось опять помыться, хоть было уже поздно и заставлять ночью слуг таскать воду – такая себе идея. Мы же были в посольстве Ламхитана, и злоупотреблять гостеприимством Арвана не стоило.

Осталось только дождаться, что решит Сания. Точнее, когда она признается себе в том, что готова возглавить переворот: по мыслям молодой королевы я слышал, что она полностью разделяет мою точку зрения. Того же мнения придерживались и Арван с Айрин. Так что нужно просто дождаться, когда она окончательно созреет.

Глава 9. Рокировка

Мы поселились в ламхитанском посольстве, которое было надежно скрыто от чужих глаз. Больше Сания у брата не появлялась, но пару раз прислала Вилу. Бывшая фаворитка постарела, это было видно по сеточке морщин, что залегла в уголках глаз, и нескольким линиям на лбу, но в целом графиня де Шонц‑Вилен держалась бодро. Ее муж, Арман, отстраненный от управления королевской канцелярией в Пите сейчас проживал в поместье и проводил время с детьми, пока его жена трудилась при дворе на благо молодой королевы.

По словам самой Вилы жесткое «увольнение» негативно сказалось как на эмоциональном состоянии ее супруга, так и на их отношениях: Арман стал вспыльчив и раздражителен, цеплялся к жене по мелочам и бесконечно поносил высшую знать Клерии, которая пустила его карьеру под откос. Нового руководителя канцелярии Вила даже упоминать не хотела – по сути тайная служба Его Величества сейчас находилась под контролем дома Вилсов, ведь именно их ставленник занял место графа.

Связь эта не афишировалась: сотрудничество с канцелярией все еще было позорно для высшего общества Клерии, но отрицать влияние и мощь этой структуры было бы глупо. А среди людей, которые поставили на колени короля и, фактически, захватили власть, глупцов вроде как не наблюдалось.

Я много размышлял над тем, зачем герцогам подрывать устои собственного государства: никто из них не был замечен в заговоре против короля десятилетней давности, Вилсы вообще считались союзниками и опорой престола, как когда‑то Бренард де Гранж был опорой для Сандера Четвертого, отца Кая. Но, по всей видимости, появившееся окно возможностей во время назревающей войны против Бренна расставило все по своим местам: герцоги почуяли кровь и вцепились в мягкое брюшко Кая Фотена. А кровь эту он пролил сам, когда решил пойти на уступки и изгнать меня из страны.

В посольстве мы смогли спокойно заниматься своими делами. Я все еще маялся над фолиантом и даже иногда ловил себя на мысли, что старик Нагаль мне солгал, и это была просто пустая книга. Но чутье говорило об обратном: если я смогу вскрыть этот тайник, то получу больше, чем мог и мечтать.

Мои знания о ментальной магии были поверхностны, в этом признавалась и Лу. Богиня просто передала мне то, что узнала сама за пятьсот лет странствий и экспериментов, специально она никогда магии разума не обучалась. Так, где‑то что‑то узнала, научилась использовать и отложила в сторону. А вот для меня ментальные способности были важны.

Конечно, сейчас я чаще обращался за грубой силой Пала, но и ментальная магия имела свои преимущества. Например, я мог кого‑нибудь тихо убить, не оставляя следов. В бою проще было накачать посох силой Воина и раздробить доспехи и переломать мечи противников, но превращаться в мясника, поле боя после которого похоже на сцену из фильма ужасов, мне не хотелось.

Была еще одна причина, почему я не пользовался ментальной магией в бою. Это расход сил. На колдовство я тратил собственные ресурсы, тогда как сила Пала была почти целиком заемная. Как будто у меня было кредитное плечо и на каждый джоуль энергии, что я вкладывал в удар, бог Войны добавлял еще сотню. Человеком я был экономным, так что во всю пользовался открытой мне кредитной линией. Конечно, в моменты сильного напряжения перчатка будто зачерпывала энергию из моего организма и души, но это не шло ни в какое сравнение с тем истощением, что я испытывал после мощного ментального колдовства.

Прошло больше недели, а от Сании все еще не было конкретного ответа. Без готовности королевы все наши попытки возвести ее на трон не имели смысла: она просто не примет отречение супруга и все останется, как и было. Поэтому приходилось ждать. Лу помогала мне с фолиантом по мере своих сил и идей, мы вместе гоняли Рисанриэль. К нашим тренировкам подключилось и несколько солдат из личной охраны Арвана, так что интенсивность обучения только возросла. Девушка стала крепче, увереннее и спокойнее. Мне нравились перемены в Рисе: пусть она засунула голову в капкан, но сейчас в ее жизни была цель и определенность. Волшебница отчетливо понимала, что и зачем мы делаем. Ведь дело теперь было не только в Орвисте. Да боги, если уж на то пошло, через Санию мы могли узнать, где именно держат графа де Гранжа и просто вывести его через парадный вход. Наших с Лу способностей должно было хватить на такой маневр. А дальше – дорога в Ламхитан, титул нарха и строительство винокурен уже на территории южного государства. Зерна там хватало, да я был уверен, что самогон там получался бы намного качественнее. Залежи нефти тоже имелись, причем даже более обширные, чем тут, на севере. В своих войнах ламхитанцы очень активно использовали земляное масло.

Но на первый план вышел вопрос о том, что дальше будет с Клерией. Все же я потратил на это государство почти семь лет жизни, тут стояли алтари моей богини, ей здесь молились. Если мы все бросим и уедем на юг, то Кватт просто сомнет королевство, Клерия с таким королем была обречена, я это понимал, крайне отчетливо понимал. И в итоге все мои жертвы, все, что мы пережили когда‑то с Лу и Орвистом, не будет иметь смысла. А я очень не любил перечеркивать собственные достижения. Ну и, конечно же, меня тревожило будущее Лу. Я хотел оставить ей после себя наследство, и это были многочисленные алтари и часовни маленькой богине второго круга по всей Клерии. Я когда‑нибудь умру, а она бессмертна. Но если на эти земли придет Кватт…

Нет, бежать – это последний вариант.

– О чем думаешь?

Это была Риса. Прямо сейчас я сидел в небольшой беседке посреди мертвого зимнего сада, завернутый в плащ, с большой кружкой горячего травяного отвара в руках и наблюдал, как на землю медленно опускаются снежинки. Был вечер, темно, свет от фонарей еле‑еле до сюда добивал и чувствовал я себя в целом очень уединенно.

– Да так, о судьбах мира. Хотела поговорить?

Девушка расчистила себе место на деревянной лавке и уселась рядом. Помолчали.

– Я разговаривала в последние дни с Айрин и этой, высокой женщиной, графиней. Вилой? Так вот, они многое мне поведали о том, что творилось тут в прошлом. Пока ты был бароном, – тихо начала Риса.

Сейчас я не лез в голову волшебницы, позволяя ей говорить самой. Все же постоянно читать мысли людей, которых ты планировал сделать как минимум своими соратниками, было не очень комфортно.

– И что они рассказали?

– Всякое. И о твоем посольстве, и о твоем друге, графе де Гранже. О том, что ты – герой войны с Паринией, что была больше десяти лет назад. Что тебе на самом деле уже почти сорок, насколько знает Вила, а выглядишь ты так, будто бы только молодеешь с годами. Это меня кстати очень удивило, я не думала что ты…

Риса замялась.

– Такой старый? – с усмешкой помог я девушке.

Волшебница только коротко кивнула. Она, так же как и я, завернувшись в плащ разглядывала падающие снежинки.

– Они рассказывали удивительные вещи, Антон. Что ты простолюдин, который добился титула, что ты был приближенным лицом короля, его фаворитом. Что именно ты привез в Клерию Санию, вообще убедил ее стать королевой Клерии. Что ты потерял руку в кораблекрушении, а потом сам Пал, расколов надвое целый храм, подарил тебе эту…

Она покосилась на мою правую руку, которая привычно была затянута в тонкую кожаную перчатку.

– Так в чем твой вопрос, Рисанриэль? Что ты хочешь еще узнать? – спросил я прямо, делая большой глоток из кружки.

Отличный отвар. Когда все закончится, надо спросить у Арвана, что вообще за он. Это были южные травы, подозрительно похожие на зеленый чай.

– Кто ты такой?

– Я? В каком смысле?

– В прямом. Кто ты, Антон Тинт, появившийся из ниоткуда, человек, который решает судьбы целых государств? Вила сказала, что если бы ты когда‑то не прибыл в Пите, то, возможно, Клерии бы вообще уже не существовало. Что Кай проиграл бы войну. Не началась бы и война с Бренном… Не было бы союза с Ламхитаном…

«И не было бы Единого и войны с Кваттом», – мысленно добавил я.

– Ты к тому, что события вокруг меня постоянно приходят в движение?

– Да. И это я еще не спрашиваю, почему тебе покровительствуют четыре из семи Старших.

Вопросы были хорошие, на самом‑то деле. Кто я? Игрушка богов, которая попала в водоворот событий и которую несет неведомо куда этим потоком истории? Или человек, способный эту самую историю творить?

– Я никогда не искал всего этого, Риса, – спокойно ответил я. – Я не просил у богов посох, не просил у Пала новую руку. Оно просто… получалось само собой.

– Это я заметила, – сказала волшебница, – я еще ни разу не видела, чтобы ты заходил в храм и молился. А у тебя половина головы покрашена в цвета Пала и столько… внимания от богов. Будто бы не ты искал их внимания, они сами к тебе пришли.

– А может, так оно и было, – уклончиво ответил я.

– Тогда мой вопрос о том, кто ты такой, становится еще серьезнее, Антон. Потому что я никогда не слышала, чтобы боги ходили на поклон к смертным, – серьезно заметила Риса.

Я сделал еще глоток.

– Я просто человек, у которого иной взгляд на происходящее, Риса. Ни больше, ни меньше. И это мое видение приводит к удивительным результатам. Временами, конечно, я тоже ошибаюсь.

– И поэтому я здесь?

– А сама как думаешь?

– Ты же и так знаешь, – девушка коснулась пальцем виска, намекая, что я читаю ее мысли.

– Нет, не знаю. Когда ты спокойна, как сейчас, я тебя почти не слышу. А даже если что‑то и слышу – не слушаю. Я не всегда читаю мысли людей, Риса. Во всяком случае, мысли людей, от которых я не жду подвоха, – честно ответил я.

– Правда?

Девушка была удивлена и даже немного покраснела. Вот второе у нее получалось вообще отлично, я это прекрасно понял за прошедшие месяцы.

– Правда. Так что ты думаешь? Почему ты здесь, а не сидишь над кошелями с тысячей золотых?

Риса задумалась.

– Я понимаю, почему ты учишь меня бою на мечах. Ты хочешь, чтобы я пользовалась этим мечом вместо тебя, это очевидно. Но почему? И не говори, что ты легко сможешь меня убить. Ты даже не испытывал предела своих возможностей с ним, просто… Отказался?

– Дело не только в мече, Рисанриэль, – я чуть поерзал на своем месте, чтобы разогнать по венам кровь, – скорее дело еще и в том, кто ты такая.

– И кто же?

– Человек без дома и родины. Прямо как я, – спокойно ответил я девушке.

Конечно, я немного лукавил. Но сейчас мне нужно было сделать из нее окончательно своего союзника. Рисанриэль на самом деле была нужна мне как меченосец, но и обученный маг огня рядом – это всегда хорошо. И не за золото, а за идею. Вокруг меня было слишком мало соратников, одни знакомые. Если я смогу сделать из Рисанриэль не просто свою ученицу, но и последовательницу, то моя жизнь станет намного проще.