Текст книги "Жрец богини Лу. Гексалогия (СИ)"

Автор книги: Александр Якубович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 69 (всего у книги 92 страниц)

Палач кликнул коллегу, и уже вдвоем они выволокли из камеры что‑то отдаленно напоминающее человека. Ирдис был весь грязный, кое‑где в засохшей крови, с разбитыми губами и, как я успел заметить, сломанными пальцами на руках, которые, впрочем, весьма профессионально вправили на место, чтобы не вызвать гангрену раньше времени. Если сюда и заглядывали маги‑целители, то уж точно не каждый день, как это делал в свое время Гарен.

И пусть мужчина был серьезно избит и больше походил на отбивную, чем на человека, я его узнал. Не знаю как. Фигура? Светляк души, который сейчас горел не слишком ярко, иногда дергаясь будто пойманная птица. Не знаю, но я был уверен в том, что именно этот человек когда‑то сопровождал Гарена в Миллере, что этот человек организовал похищение Лу. Распускал ли он слухи о Сании и обо мне? В ближайшее время узнаем.

Пленника усадили на узкую лавку у стены и приковали кандалами к стене. Для меня принесли крепкий, но совершенно простой, без изысков, стул, после чего дверь за моей спиной захлопнулась – Орвист решил не смотреть на ментальный допрос и посидит в сторожке с палачами, не гордый, а у Армана хватало своих дел. Граф только попросил потом зайти к нему и отчитаться о проделанной работе и заодно забрать документы виконта о вступлении в наследство.

– Значит, Ирдис? – спросил я, усаживаясь на стул в трех шагах от пленника.

Мужчина поднял голову и посмотрел на меня. В его взгляде я не видел страха или ненависти, просто признание того, что сейчас он – в крайне невыгодном положении.

– Ты беседы вести сюда пришел, менталист, или дело делать? – просипел пленник и попытался улыбнуться мне разбитыми губами.

В этом он был прав. Рано или поздно я все равно нырну в чертоги разума, выйду в бездну и разложу его сознание на пласты – чтобы добраться до долгосрочной памяти. Главное потом собрать в правильном порядке.

Я подвинул чуть ближе стул, положил руку на голову пленника и скользнул в междумирье, там, где Ирдис был абсолютно беззащитен.

Мужчина пытался сопротивляться, что‑то спрятать, скрыть, как когда‑то противился я крушащей мое сознание Лу. Но я выстоял против обезумевшего в своей гордыни божества, плюс, уже тогда я был скрытым магом разума. Ирдис же – простой человек, его потуги были бесполезны.

Вокруг нас колыхалась бездна. Я чувствовал, как окружающая тьма вытягивает из меня силы – неизбежная плата за нахождение за пределами чертогов разума, но что поделать, не тащить же душу и сознание Ирдиса в мою голову? Конечно нет.

Только беглый осмотр воспоминаний показал, что канцелярия сорвала джек‑пот. Именно этот человек отвечал за слухи среди черни. Весь преступный мир получил команду поносить будущую королеву и Копченого барона, на чем свет стоит, а кто был слишком туп, чтобы получать такие приказы – подключились сами. В итоге информация разлетелась со скоростью света. Слухи стали расползаться уже по остальной Клерии и соседним государствам – их, как сороки на хвосте, разносили матросы и гребцы торговых кораблей. Я пробыл в бездне чуть больше получаса – более, чем достаточно, чтобы вымотаться до изнеможения. Когда риск застрять в междумирье навсегда и впасть в кому стал неприлично велик, я начали собирать сознание Ирдиса обратно, чтобы потом устремиться к чертогам, а там – в реальность.

Вроде, дебилом не останется. Пока. Душа выглядела почти такой же, как и до моего моего вмешательства, но тут меня кольнуло какое‑то несоответствие. Что‑то было не так. Я оглянулся, пытаясь понять, что изменилось, и почувствовал, как бездна застыла. Буквально.

Чтобы вы понимали, междумирье всегда находилось в каком‑то движении, будто это был огромный поток смолы или другой вязкой субстанции. Сейчас же я ощущал, что изнанка реальности вокруг меня замерла и не понимал, что стало тому причиной.

Уже почти добравшись до чертогов, буквально краем глаза я увидел фигуру. Тут могли перемещаться только другие менталисты и боги, но это было ни тем, ни другим. Что‑то похожее на высокий бледный манекен, без лица, опираясь на огромный меч в руках, которые были будто высечены из мрамора или отлиты из матового пластика. Существо было относительно далеко – не больше ногтя, если вытянуть руку и оттопырить большой палец, как парень на логотипе фоллаута, но я чувствовал, как пространство между нами сжимается, а фигура – стремительно приближается.

Меня начала медленно охватывать иррациональная паника. Не глядя больше на существо я ломанулся в чертоги разума, рефлекторно поднял свои самые крепкие ментальные барьеры – их я выработал еще во времена противостояния с Лу и она потратила массу сил и времени, чтобы научить меня их ослаблять, а затем опускать – после чего вывалился в реальный мир. Весь потный, бледный и тяжело дышащий.

Если это был не один из магов, духов или богов, то, что это, черт побери, вообще такое мне повстречалось?!

Глава 8. Торги

Я так и не узнал, что за существо повстречалось мне на просторах бездны, хотя некоторые нехорошие догадки были. Но эти мысли я старался отгонять.

А вот допросы Ирдиса продолжились: я спускался в подземелье каждый день.

Лекари привели мужчину в относительный порядок, ему дали помыться – просто чтобы я не сидел рядом со смердящим и разлагающимся куском мяса – но во всем остальном условия содержания главного вора Пите были не слишком хороши.

К собственному удивлению, я умудрился не повредить сознание мужчины в нашу первую встречу, так что он остался в здравом уме.

Это было крайне важно, так как факт того, что я могу достать из его сознания что угодно, почти сломал вора, я это чувствовал, но на контакт он не шел. Все просто: мне нечего было ему предложить. Даже десятой доли того, что я выудил из его головы, хватит не просто на виселицу – на колесование точно – так что пообещать ему работу на канцелярию, если он выложит все самостоятельно и в письменном виде… Такой возможности у меня не было, хотя я и пытался склонить главу гильдии воров к сотрудничеству.

– Мой король, ты не думал, что только казнь – это слишком… Мало, в плане спектра наказаний? – спросил я у Кая, покручивая в руке кубок с вином.

Шла вторая неделя моего пребывания в столице и на днях мы получили голубя: флотилия Ламхитана, вопреки северным ветрам и неспокойному морю, приближается к Пите. Соотечественники Сании скоро будут здесь, буквально на днях.

– Что ты имеешь в виду? Я считаю варить преступников в масле и рвать лошадьми, как делают на юге – варварством, недостойным Клерии и его народа, – ответил Кай.

Да, тут только рубили головы, руки, вешали, иногда колесовали. Или загоняли в рабство. Аристократов могли отлучить от двора и сослать в имение без права выезда за пределы своих земель. Они же иногда платили штрафы, но не слишком часто. Вот, собственно, и все меры пресечения по клерийскому уголовному кодексу.

– Я к тому, что мне нечем торговаться с Ирдисом.

– А зачем торговаться?

– Ты же понимаешь, что он опытный вор и прекрасный информатор? Даже как консультант – ему цены нет. Я выудил такие схемы, от которых у Армана аж дух захватило. Канцелярии подобное и не снилось.

Король сейчас неспешно прохаживался по кабинету – в последние годы я заметил за ним, что размышляя или нервничая, Кай постоянно курсирует от стены к стене, меряя шагами собственную рабочую комнату. В последнее время, я подозреваю, он делал это так часто, что скоро протопчет колею. Ну, через пару лет, может быть.

– И что ты предлагаешь?

– Как насчет длительного тюремного заключения?

Король рассмеялся.

– В темницах долго не живут, Антон! Кто год или два просидел в подземелье – сами молят о смерти! А ты про «длительное»… Насколько длительное?

– Ну, лет десять. Двадцать. Пожизненное? – просто сказал я.

Мои слова вызвали еще один приступ монаршего смеха.

– Двадцать лет в камере?! Да ты страшный человек, барон! Ужаснейший! Я не настолько чудовище, чтобы держать кого‑то в камере всю его жизнь. Лучше уж на плаху или виселицу, полчаса и дело сделано! И поверь мне, любой преступник, которому ты предложишь двадцать лет в камере или виселицу, выберет второе! Не глядя!

Я немного призадумался, глядя на рубиновую жидкость в кубке, Кай же продолжил вышагивать по кабинету.

– Я не знаю, что ты там придумал, Антон, уверен, что‑то дельное, но на самом деле судьба Ирдиса интересует меня сейчас меньше всего. Скоро тут будет посольство Ламхитана! А у нас ничего не готово! Вроде бы и выделили им целый этаж в крыле нового дворца, но судя по твоим рассказам, это так, один тупичок в дворце Великого Арха. А если они привезут две сотни человек с бойцами и слугами?! У меня своей гвардии – три сотни мечей, так у них отдельные казармы стоят!

Я наблюдал, как обычно холодный и расчетливый, король Клерии Кай Фотен Первый, мужчина, который выцарапал свой престол когтями и выгрыз зубами, имея за спиной только Вилу де Шонц, безымянного счетовода и своих гвардейцев, сейчас боялся показаться нищим в глазах будущей родни…

– И костюмы эти! Вот как мне их встречать? Сания, опять же, ходит, вся в меха закрученная, только нос торчит! Вечно простывшая, Вила мне все уши прожужжала. У нее в покоях жарко, как в кузне, я говорю, в этом‑то и проблема. Она сидит в этой жаре, выходит потом из комнаты и все! Зовите лекаря. Но нет, не слушает. И что, нам выходить встречать послов: я в камзоле и плаще, а моя невеста вся в шкуры замотанная? Или что? Что обо мне подумают?!

– В смысле, в шкуры?

– В прямом! Ей было холодно, и она приказала притащить ей самый теплый материал, который есть на этом проклятом богами севере! И ей приперли плащи из волчьих и медвежьих шкур! И из толстой шерсти еще! Так и ходит…

Я настолько много времени проводил в подземельях, что так и не нашел минутки встретиться ни с Санией, ни даже с Вилой.

У меня шевельнулось несколько мыслей на тему того, в чем может крыться проблема. Надо бы заглянуть к арха‑те на огонек. Только Вилу нужно выловить.

– Я уверен, места ламхитанцам хватит. А не хватит – так у нас тут не юга, а север, слишком большие дворцы будут чересчур холодными… Для служивых можно освободить несколько казарменных помещений, поселить с гвардией. Уверяю, мой король, для них это будет если не честью, то приемлемо. Они же помешаны на воинском деле, пусть тренируются пока с вашими бойцами, смотрят, как умеет воевать север и на что способна гвардия.

Мои слова немного успокоили нервного короля, и Кай замедлил шаг. Во всяком случае, перестал так сильно стучать пятками по каменному полу.

– В одном из посланий мелькнуло, что посольство «самое высокое». Есть мысли, что это значит? Кто пожалует?

Я задумался.

– Вариант только один, король. На кораблях прибудет кто‑то из архов Ламхитана, возможно, даже, несколько.

В нашей классификации арх равнялся герцогу, так что в этом случае посольство и в самом деле будет не просто «самым высоким», а буквально «высочайшим». Выше – это только визит самого Верховного, что по традициям южного королевства было просто невозможно.

– Вот и граф де Шонц‑Вилен сказал мне тоже самое. Только архов мне тут не хватало в посольстве! – чуть не взвыл Кай.

Мне очень хотелось встать и успокоить монарха силой Лу, но я понимал, что еще и это знание будет для Кая лишним. Ведь я до сих пор не знал, что выболтал королю шесть лет назад по пьяни, что ему рассказала сама Лу, когда высылала меня из Пите. Может, он и так знает слишком много, непозволительно много. Но даже если это и было так, то Кай не подавал виду.

– Так вот, король, что касательно наказаний…

– Слушай, меня сейчас это вообще не беспокоит. Просто скажи, это будет слишком дорого?

– Не думаю. Плюс, так можно будет судить высокопоставленных преступников.

– Да? Уверен?

– Более чем.

– Сколько в золоте?

Я пожал плечами, прикидывая расходы на охрану и содержание.

– На самого осужденного, если он благородных кровей или ценный – полтора‑два золотых в луну, может, три. Ну и на охрану еще пять.

– Семь золотых в луну? Девяносто в год? Дешевле снести голову.

– Только если эта голова не стоит девяносто золотых в год. А если будет много арестованных, то стоимость содержания каждого будет уменьшаться. Охрана‑то одна на всех.

Глаза короля сузились. В последние годы он стал большим счетоводом, нежели я.

– А можно еще и имущество в пользу короны конфисковать. Или вычитывать из семьи за содержание, пусть и частично… Вот и получается не так и дорого, – добавил я.

– А смысл держать взаперти людей столько лет?

– Казнить некоторых преступников слишком расточительно, – просто ответил я. – Вот представь, что старший Регон… Пережил встречу со мной. Что бы ему грозило?

– Плаха или ссылка в имение с отлучением от двора, – пожал плечами король. – Но скорее плаха.

– А мы бы могли продержать его в камере лет двадцать, давать видеться с родными, напоминать, что когда он отбудет свое наказание – выйдет на свободу с чистой совестью…

– Держать в заложниках? Это низко, – сказал, как сплюнул, Кай.

– Не держать в заложниках, а осудить как преступника и держать в тюрьме, – поправил я короля, – и всем вокруг напоминать, что за преступления перед престолом и людьми можно не только отправиться в свое имение или лишиться головы, но и провести половину жизни взаперти…

Наш разговор зашел в тупик. Я понимал, что мне нужно что‑то посулить Ирдису, чтобы закоренелый преступник и вор пошел на сотрудничество с канцелярией, частью которой я как‑то незаметно для себя самого уже и стал. Вот только король в этом вопросе оказался каким‑то непробиваемым.

Тем же днем я встретился и с Вилой, и мы вместе навестили принцессу в ее покоях.

Сания на самом деле ходила по дворцу завернутая то ли в шубу, то ли просто в шкуры, и выглядело это немного дико. Если бы я не знал крутой нрав девицы, то подумал бы, что это очередной саботаж, но невеста Кая просто отказывалась надевать что‑либо иное после наступления холодов – южанка постоянно мерзла и заставляла слуг круглосуточно топить камин в своих покоях. А по углам еще и жаровни расставила.

Но вот когда в комнатах начинался форменный Ташкент, молодая арха‑та преображалась. Сания сбрасывала плащи, переодевалась в привычное ей, легкое, почти невесомое платье из южных тканей и бодро порхала по покоям, занимаясь какими‑то своими делами.

Апартаменты девушке выделили поистине огромные. У нее было минимум четыре комнаты без учета спальни, одну из которых она уже переделала под некое подобие рабочей лаборатории с кабинетом. Одна комната – под спальню. Прихожая – для приема гостей, ну и, само собой, гардеробная. Была и просторная ванная комната, в которую слуги постоянно таскали воду: девушка, привыкшая к просторным мраморным бассейнам и купальням в дворце своего отца, сейчас очень мучилась, плещась в медной ванне. Хотя специально для нее король заказал чуть ли не джакузи: когда слуги увидели объем, который им придется наполнять ежедневно, я думаю, они прокляли будущую королеву.

– Вила! Барон! – прямо сейчас пальцы девушки были измазаны чернилами, а косы Софа собраны в тугую гульку на макушке. – Чем обязана?

Внутри было так жарко, что я с удивительной для левой руки ловкостью чуть ослабил завязки рубашки на груди и уже подумывал сбросить камзол. И сапоги, наверное, было бы тоже неплохо снять, правда, не в присутствии женщин.

– Здравствуй, арха‑та, – я полуофициально поклонился, Вила же позволила себе просто отделаться легким кивком.

По эмоциям Сании я понял, что у нее состоялся еще не один разговор как с Каем, так и с де Шонц на тему моих ментальных способностей, и они смогли успокоить принцессу. Во всяком случае, убедить, что я союзник престола, а не страшная ментальная угроза для всех обитателей дворца.

– А ты выглядишь лучше, Антон. Целители?

Сания подошла почти в упор и внимательно посмотрела на мои ожоги. Делала она это не чтобы попялиться – исключительно из практического любопытства исследователя и естествоиспытателя.

– Да, в Мигне есть несколько хороших магов воды, которые меня подлатали, – криво улыбнулся я.

На самом деле, работу целители провели большую. Кожа на лице почти полностью выровнялась, так что теперь я был похож не на половинку Фредди Крюгера, а на человека, который переболел оспой или страдает от тяжелой формы акне. Губы мне восстановили вообще полностью, на шее почти не осталось следов. Единственное – до сих пор не росли волосы. Виконт предлагал мне сделать зачес направо, чтобы скрыть ожог тем, что у меня осталось от шевелюры, я же просто выбрил левый висок и стал собирать волосы в тонкий хвост на затылке – будто бы у меня были выбриты обе половины головы – на манер какого‑нибудь викинга или поклонника тяжелого металла. Похожую прическу я носил годы назад, только вместо полноценного хвоста, который мог трансформироваться в косу, на моей макушке красовался писчий хвостик. Ну и выбривал я тогда волос меньше – сейчас у меня был, скорее, аккуратно уложенный собранный в хвост ирокез.

– Как проходит ваша работа, барон? Почему раньше не заглядывали? – спросила Сания, после того, как они расцеловались и легко обнялись с де Шонц. – Насколько я знаю от Вилы, вы в дворце уже неделю!

В голосе арха‑ты звучал упрек, впрочем, обоснованный. Я был тем человеком, которого Сания относительно хорошо знала – дольше, чем кого бы то ни было в этой стране, так что мое пренебрежение ее обществом выглядело не слишком хорошо.

– Дела престола, дорогая арха‑та, дела престола, – я опять чуть поклонился, заложив левую руку за спину, – не терпели отлагательств.

– Да, да, Вила мне говорила тоже самое. Сказала, заглянете ко мне, как только выдастся минутка. Как виконт?

– Граф. Орвист вступил в права наследования, его матушка отреклась от регентства над родом.

– О! Передайте молодому графу мои поздравления! Правда, обстоятельства наследования не самые радужные…

– Да, не самые.

Девушка еще раз внимательно посмотрела на меня и Вилу. Мы же с де Шонц готовились взять Санию в оборот и вправить мозги на тему микроклимата отдельно взятых помещений.

Ругань стояла! Как только я открыл рот на тему того, что так топить в комнатах – глупость, Сания чуть не вышла на ультразвук.

– Да как будто я сама не знаю! Но тут даже на улицу не выйти! Чуть что – сразу плохое самочувствие, кашель! Ты думаешь, барон, мне приятно сидеть в этих четырех стенах?! Да у меня столько планов! Мне нужно знакомиться со столицей, с народом, которым я буду править после свадьбы, а я тут сижу, как в клетке! Сколько раз мы были в городе, Вила? Три? Три раза за все эти луны! И каждый раз меня потом приводили в чувство лекари и целители! Я не представляю, как вы тут живете…

Кое‑как мне удалось успокоить Санию и мы немножко поговорили о термодинамике и теплопроводности материалов. Я сразу же понял, в чем проблема. Другие северяне же не особо обращали внимания на то, как одевается арха‑та, просто выполняя приказы будущей королевы.

Главной причиной, почему Сания вечно мерзла и мгновенно заболевала, было, собственно, злоупотребление теплыми плащами. Точнее нет, не так. Проблемой было то, что южанка ничего кроме этих меховых шкур не надевала.

– Арха‑та, посмотрите, как я одет, как одета Вила…

Де Шонц моментально уловила, куда я клоню, и уже ускакала в коридоры – раздавать приказы слугам. У достаточно рослой и статной по местным меркам графини был почти один размер с арха‑той, Сания была только немного выше. Поэтому уже через полчаса гостиная и гардеробная была завалена новыми вещами, а я продолжал объяснять Сании премудрости жизни на севере.

– Многослойность. Чтобы тело не перегревалось, но и одежда хранила тепло. Сания, смотри. У меня сорочка, рубашка, камзол, сверху еще – куртка, если выйду наружу. Никто в здравом уме не будет кутаться в меха, ты просто сама себя убиваешь…

Сначала принцесса не слишком внимательно меня слушала, поэтому мне пришлось взять перо и, кое‑как, криво, нарисовать, что я имел в виду на тему правильных одежд.

– То есть, мне будет теплее вот в этом? – Сания подозрительно тыкнула пальцем в комплекты, которые Вила уже подготовила для девушки. Один парадный и один прогулочный – брючный.

Если уж не теплее, то точно комфортнее и правильнее. Графиня подготовила для принцессы набор платьев и юбок с шерстяной шалью и таким же, подбитым шерстью плащом в королевских цветах. Прогулочный комплект был из мягких, достаточно свободных штанов, чулок, высоких мягких сапог, двух рубашек, жилетки подбитой овчиной и легкой куртки с платком.

Наконец‑то я смог оставить Санию в гардеробной и присоединиться к Виле в гостиной. За время, проведенной в покоях арха‑ты я взмок, как мышь, не лучше чувствовала себя и графиня.

– Ты что, ей это… Мозги вправил? – удивленно спросила де Шонц.

– В смысле? – раздраженно ответил вопросом на вопрос я.

– Ну, заставил ее нормально одеться…

– А вы раньше не могли сами ей объяснить?

От происходящей тупости у меня начала болеть голова. Северяне! Люди, которые прекрасно знают о важности многослойной одежды и удержания температуры тела на холоде, не смогли подобрать гардероб южанке! Месяцы прошли!

– П‑ф‑ф‑ф, – фыркнула де Шонц, – ты думаешь, мы не пытались? Но она упряма, как сам Пал. Она же мудрая южанка! Человек Софа! Ученая! Что мы вообще понимаем в одеждах? Решала свои проблемы сама, правда, безуспешно. А потом пришла к выводу, что север просто непригоден для «жизни нормальных людей».

Последнюю фразу Вила передразнила голосом Сании – настолько девица достала графиню своими выходками.

– Что, совсем никак?

– Не‑а, – покачала головой Вила, – вообще ни в какую. Я ей этот комплект подготовила еще на третий день, как вы ее привезли… Да она так в него ни разу и не влезла. А король сказал во всем соглашаться с ней, пока не прибудет посольство и Сания перестанет быть совершенно одна в чужой стране… Так сказать, не давить…

– Вот вы и не давили…

– Мы просто ждали тебя, Антон, – Вила демонстративно погладила меня по ладони, будто хорошего песика, – если ты не прибил ее, сидя в рыбацкой лачуге, то уж точно знаешь, как справиться с своенравной арха‑той…

Комплимент получился сомнительный, но ответить мне не дали.

В этот момент из гардеробной комнаты выпорхнула Сания. Вопреки советам Вилы, девушка натянула на себя прогулочный костюм и сейчас была похожа на благородную всадницу. Не хватало только корсета, который, впрочем, носить арха‑та отказывалась наотрез и я ее очень в этом понимал.

– Как вы вообще ходите в штанах?! – спросила девушка, прислушиваясь к новым для себя ощущениям.

– Не хочешь… – начал я, но быстро прикусил язык.

– Не хочешь что?

– Ничего, арха‑та, совершенно ничего.

В глазах девушки блеснул так знакомый мне огонь, который через пару мгновений выльется в громкую сцену. Поэтому я вздохнул и закончил:

– Не хочешь мочиться кровью, и не такое носить будешь, – сказал я.

От такого текста де Шонц даже закашлялась, а мне еще десять минут пришлось объяснять, что такое застуженные почки и прочие неприятные заболевания.

– Значит вот это… – Сания подняла край жилетки и посмотрела на подбивку из овчины, которая как раз прикрывала поясницу.

– Да, как раз, чтобы уберечь внутренние органы от переохлаждения, – ответил я.

Впрочем, Виле тоже было любопытно послушать, что такого нового выдаст менталист, а мои познания в физиологии человека и вовсе удивили графиню, так как она всегда считала меня пусть и ученым, но конкретно счетоводом, а потом уже воином и магом.

Когда Сания сменила платье на обычное, она наконец‑то дала команду потушить жаровни. Я же настоял на том, чтобы открыть еще и ставни и запустить свежего воздуха – тут банально нечем было дышать.

С принцессой я провел остаток дня. Мы прогулялись по дворцу, я показал ей тренировочную арену гвардии, где прямо сейчас занимались некоторые бойцы, рассказал о покушении на мою тушку много лет назад.

– Ты тогда еще не был отмечен Палом, верно? – уточнила девушка.

– Верно. Я тогда еще и кое‑как в руках посох держал, а мечником я всегда был посредственным.

– И как выстоял.

– Арха‑та, ты же знаешь почему таких как я… истребляют?

– Слабо представляю, на самом деле. Знаю, что есть такая традиция, а откуда она пошла…

Я решил немного похулиганить. Все равно рядом никого не было – я отчетливо ощущал пустоту в радиусе пятидесяти шагов. Ближайшие люди – бойцы гвардии на арене. Поэтому я чуть отвел Санию в сторону – от края балкона, и сказал:

– Тогда смотри внимательно. Попробуй не дать до себя дотронуться.

Девушке показалось, что в следующий момент она увидела, как моя рука устремилась к ее запястью. Принцесса отшатнулась, убирая руку. Но это было лишь мороком – я уже сделал несколько шагов вправо и положил ей руку на другое плечо.

– Вот так я выжил, – сказал я девушке.

Сания была ошарашена.

– Так вот значит как? Ты можешь растворяться в воздухе?

Я только рассмеялся.

– Ты же ученая, арха‑та. Конечно же, я не могу. Только боги на это способны и то, я в этом не уверен. Нет, я просто убедил тебя в том, что делаю одно, а сам в это время делал совершенно другое.

– И как далеко простирается сила твоего убеждения?.. – с сомнением спросила арха‑та.

– Не слишком далеко, на самом деле. В бою – выиграть несколько секунд или мгновений, обмануть противника, чтобы он открылся. И все. Вкладывать мысли в чужие головы я не умею.

Мы еще немного постояли, опершись о край балкона и наблюдая за тренировкой гвардейцев, которые, завидев арха‑ту, стали махать мечами вдвое усерднее, а я рассказал о своем первом убийстве. На той кривой улочке, когда на меня из‑за угла вышли трое.

– Стоп, но ты же был человеком короля и бароном тогда, нет? Почему без охраны?

– О нет, арха‑та, нет. Я тогда только‑только вырвался из доков Пите, где разгружал корабли вместе с Орвистом, которого канцелярия отправила ко мне в соглядатаи. Я придумал одну азартную игру с рунами богов и карточками. Она‑то, ну и моя подруга, которая была талантливым бардом, сделали меня богатым. А те трое душегубов… Их прислали воры, потому что я не хотел делиться честно нажитым по установленным расценкам.

Сания посмотрела на меня каким‑то совершенно другими глазами. Одно дело – знать, что твой собеседник простолюдин в прошлом, а другое – слышать истории из той, прошлой жизни без титула.

– Грузил корабли?.. От чего же?

– А на что жить? Мы тогда путешествовали, я, мой дальний родственник, старик, он был жрецом малого бога, и его подопечная… Приходилось зарабатывать на жизнь. Снимали комнатку в нижнем городе, считали каждый медный Кло, копили деньги на новый храм…

– Ты говоришь так, будто бы скучаешь по тем временам нищеты, – заметила Сания.

Я на секунду умолк.

– Не то, чтобы скучаю, арха‑та. Просто тогда было проще. У меня была цель, и я шел к цели. Возле меня были если не кровные родственники, то близкие мне люди. Мы заботились друг о друге, строили планы на будущее, вот это все… Теперь же я остался один. У меня есть Орвист – мы стали друзьями. Но теперь он граф де Гранж, на нем лежит ответственность за род, за приемную мать, кровную сестру. А как только он женится, то и окончательно осядет в своем имении под Мигне. Будем видеться раз в полгода, когда я буду проездом в столицу или на время уплаты податей по осени. Вот и все.

– Но сейчас ты служишь королю, – возразила Сания. – Вила говорила, что ты – второй человек после нее самой, кто мог открывать дверь в его кабинет без стука. И до сих пор можешь. За твоей спиной – целое государство! Сам престол, если потребуется!

Я горько улыбнулся.

– Арха‑та… Я не хочу говорить ничего плохого, да и хотел бы, чтобы это все осталось между нами. Все же, мы многое вместе пережили. Кай – прекрасный король и достойный человек, как я и говорил когда‑то, там, в Парте, когда рассказывал о Клерии и твоем женихе. Но он – король. Монарх. Если нужды государства потребуют, Кай отправит меня на плаху, не раздумывая. И я пойму, почему он так поступил. Он – это Клерия. Клерия – это он. Как государство связано с его монархом, так и монарх связан с государством и до конца сам себе не принадлежит. То что я могу входить к королю без стука, то что я пью его вино, а Кай сам охлаждает мне кубок своей магией… Это показывает, что мы с ним в отличных отношениях, что я полезен для Клерии, а он ценит меня как поданного и человека. Но если наступят темные времена, когда ему придется выбирать – он выберет благо государства и престола. Просто потому что должен поступать так.

Сания задумалась над моими словами.

– Звучит не слишком… Верноподданнически, знаешь‑ли.

– Я знаю. Но это правда. И если задать тот же вопрос королю, без титулов, в приватной беседе, то он скажет тебе тоже самое, почти слово в слово. На этом понимании, собственно, и держатся наши с ним взаимоотношения. Я осознаю свое место, а Кай – возможные перспективы выбора.

– Ты говорил о цели. Разве сейчас у тебя ее нет?

Я пожал плечами.

– Ну, сейчас у меня нет земель, но я знаю, что в любой момент могу снова разбогатеть. Точнее, я и так богат, у де Гранжей лежит моя казна в почти три с половиной тысячи золотом. Ну, часть я потратил, чтобы выполнить обязательство перед торговцами Ламхитана по товарам, за которые получил предоплату в твоей родной Парте. Но даже трех тысяч мне хватит, чтобы спокойно прожить всю жизнь, более не работая. Не слишком шикуя, но и не бедствуя. Свой дом в крупном городе, хорошая одежда, еда, вино. Какое‑нибудь увлечение. Резьба по дереву, например, – с немного грустной, но лукавой улыбкой добавил я.

Сания подавила смешок. Да, отмеченный Палом, однорукий барон, резчик по дереву. Дело, где с двумя‑то руками не все справляются.

– Это твоя цель? Спокойно прожить до старости? – удивленно спросила Сания.

– Не знаю. Если честно, я свою цель как‑то из виду потерял. Точнее, есть один далекий… проект, но когда им надо будет заниматься, и надо ли будет – я без понятия.

– А власть? Ты бы смог добиться более высокого титула или стать крупным землевладельцем. Или влиятельным купцом. Одни наши зеркала чего стоят. Да и Вила говорила, что ты привез с собой какую‑то новую горючую жидкость из земляного масла…

– А что власть? Я уже открываю дверь в королевский кабинет ногой и веду задушевные беседы с дочерью Великого Арха Ламхитана. Куда уж больше? Самому стать королем? Построить империю? Я не настолько тщеславный идиот, чтобы заниматься подобными вещами, – просто ответил я.

– А жидкость?

– Как‑нибудь покажу, при случае. Она на самом деле горючая, – загадочно ответил я.

На следующий день я вернулся в казематы к Ирдису.

– Ну что, господин вор, есть разговор, – начал я сразу же, как вошел в камеру королевского пленника.

– О чем же?

– Хочешь сохранить свою жизнь?

Ирдис только рассмеялся.