Текст книги "Жрец богини Лу. Гексалогия (СИ)"

Автор книги: Александр Якубович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 92 страниц)

Сейчас Амер Тиббот начнет крушить «заговорщиков» и казнить всех подряд, кто-нибудь крикнет, что барин поехал кукухой, после чего поднимется небольшой, но победоносный бунт, в ходе которого кровавый барон будет утоплен в своем же сортире. Мэр и управ отправятся на поклон к сыну с дурными вестями, и там уже останется чисто дело техники: убедить парня оставаться в столице, сколько его душе угодно, пока верные его отцу люди не управляют хозяйством от его лица. Желающие найдутся. Может, даже, пару девок поаппетитнее положат под него, возможно даже благородных кровей – обнищавших дворян в столице хватало с избытком.

Пока наследник очухается, все наследие рода Тибботов выдоят и высушат, если управляющие окажутся недальновидными. Но мне по душе больше была бы история просто с увеличением доли «пауков», что раскинули свои сети. Скажем, до десятины от чистого дохода барона, а то и больше. То есть в два-три раза от текущих семьсот-восемьсот золотых кло в год.

Плюс, не стоит забывать и о торговле металлом. Барон был прокладкой, прокси между внешним рынком и шахтерами, стабильно имея свой приработок с достижений давнего предка. Если же выбросить пацана из этой цепочки, то за умеренный откат от разницы цен, к металлургам можно запустить «правильных» купцов. И никто, кроме самого барона, не в накладе.

Подумав о схеме «правильных» закупок металла, я аж зажмурился. Там счет шел не просто на сотни, а на, возможно, тысячи золотых в год сверх того, что уже воровали. Хотя многое облагалось королевскими пошлинами и шло в казну государства, ни шахтеры, ни барон, ни купцы в цепи реализации металла нужды не знали.

К тем же выводам пришел и Тиббот, судя по его хмурому лицу.

– Подумали о сыне? – Прямо спросил я.

– Да. Что считаешь?

– Сожрут, в один миг сожрут, Ваше Благородие.

Барон согласно кивнул. Подставляться под «небольшой, но справедливый» бунт, который, по факту – будет просто переворотом, ему было никак нельзя. Это ставило под угрозу не только его жизнь, но и вообще существование рода Тибботов.

Амер встал со своего места и прошелся по кабинету.

– Я очень ценю проделанную работу, Антон – он опять сделал ударение на первую «А», но я благоразумно промолчал, хотя очень и подмывало поправить аристократа, – пусть твои друзья сегодня же перебираются в замок. Думаю, о нашей долгой беседе уже донесли, кому следует.

Сейчас барон выглядел слегка параноиком, но параноиком, за которым на самом деле следят ЦРУ, МИ-6, МОССАД и сканируют по ночам инопланетяне.

– Сколько тебе обещал за работу управ? – Прямо спросил Амер.

Я назвал сумму жалования и предполагаемой премии, если мои труды впечатлят барона Тиббота.

– О да, счетовод, ты меня и в самом деле впечатлил, – невесело улыбнулся Амер Тиббот. – Правда, я ожидал получить пример красивых книг и стройных отчетов, а вылез заговор. Но ты меня впечатлил.

Он немного пошагал по кабинету и вдруг спросил:

– Насколько серьезны твои клятвы? Чей ты человек, Антон? Короля? – Прямо спросил барон.

Сейчас он начинал все заново и, видимо, подумал, что первым надежным чиновником в его новой администрации могу стать я, человек без рода и имени, который вскрыл этот гнойник.

Вместо ответа я покачал головой и указал пальцем наверх, мол, берите выше, Ваше Благородие, берите выше.

Барон только усмехнулся.

– Я знаю, что ты ходишь в святилище и молишься Мудрецу, мне рассказали. И я уверен, что он не только слышит твои молитвы, парень, но и сам послал тебя ко мне. Я не буду просить тебя нарушить твои клятвы.

На барона было жалко смотреть. За последний час я разрушил его представления обо всем, что он с таким трудом строил всю свою жизнь. Нет, баронство цвело и богатело, доходы росли и Тиббот не бедствовал, но вот искоренить воровство и окружить себя людьми, работающими не за страх, а за совесть – чего он и добивался своими реформами – у аристократа не вышло. Пригрел все же на груди змею. И это знание теперь давило на мужчину тяжким грузом сомнений и невеселых дум.

– Значит так… Жалую тебе премию пять «королей», – начал барон, а я абсолютно невежливо вылупил глаза, – Сколько у тебя друзей? Двое? Значит еще трех крепких лошадей и припасов. В оружейной можешь взять себе оружие, если своего нет. Сегодня переночуете в замке, тут пока должно быть спокойно, сольетесь с прислугой. Завтра соберетесь, а после захода солнца я предлагаю тебе и твоим спутникам покинуть Трейл. И советую двигаться за пределы моих земель.

Было похоже на изгнание, но, учитывая мое нежелание ввязываться в местные разборки за власть, барон меня сейчас по-королевски наградил. Пятьдесят золотых и три лошади из конюшни барона, стоимость каждой из которых составляла еще два-три «короля» минимум, плюс припасы. «Встала» наша беседа барону Тибботу больше, чем в сотню золотом, и меня стали одолевать сомнения.

Барон заметил, что я как-то притих и задумался, и понял ход моих мыслей.

– Я не усыпляю твою бдительность посулами, счетовод, я благодарю тебя за службу. Тибботы уже несколько сотен лет как аристократы, но мы вышли из купцов. И всегда платим за оказанные нам услуги и помощь, – гордо сказал мужчина, даже чуть приосанившись. – Теперь – прочь. Передашь дружиннику у двери мои распоряжения по ночлегу. С припасами и деньгами решим завтра.

Покинул я кабинет в смешанных чувствах. С одной стороны грела мысль о деньгах и лошадях, с другой – мы не планировали срываться в дорогу так рано. Но, как известно, жизнь вносит свои коррективы.

«Хочешь насмешить богов – расскажи о своих планах», – вспомнил я реплику, которую небрежно бросил своим спутникам во время нашего маленького совещания, а шевельнувшееся в груди ощущение Лу подсказало, что богиня разделяет мои чувства.

Перебрались в замок быстро. Нам выделили одну комнату на троих, но мы даже не стали жаловаться, все равно мы тут на одну ночь, а завтра пройдет в ожидании.

Спали в одежде и с оружием. Лу – с мечом под рукой, я – со своим кинжалом, а старик откуда-то выудил короткий походный нож. Вероятно, тоже прикупил в городе при случае.

Вслушиваясь в тихое дыхание Лу, которая спала на дальнем от двери лежаке справа от меня, я наконец-то провалился в неприятный поверхностный сон.

Проснулся засветло и абсолютно разбитым. Илий уже тоже не спал и сидел с ножом в руке, не рискуя оставлять нас двоих спящих без присмотра. Перекинувшись взглядом со стариком, указал ему глазами на дверь. Проверил, как Лу. Богиня спала, обхватив одной рукой ножны, а вторую держа на рукояти меча, чуть поджав под себя ноги. Поправив ее одеяло – в замке тянуло холодом от каменных стен – я выскользнул из комнаты и стал искать, у кого бы поинтересоваться насчет завтрака и баронских указаний.

День прошел бестолково. Мы были чужими в замке, так что вообще не имели представления, куда идти и с кем говорить, чем постоянно раздражали местных. С горем пополам нам выделили лошадей и сбрую, оседлали, собрали припасов из баронских запасов, да так, что мы еще долго не будем иметь нужды в еде. А если покупать свежих овощей в деревнях и селах по пути, то и вовсе нас снарядили на дорогу до самой столицы.

Вечером меня опять вызвали в кабинет Барона, где он еще раз поблагодарил меня за службу и вручил два тяжелых кошеля: один с серебром и медью, второй – с золотом.

– Благодарю за вашу щедрость, Ваше Благородие, – склонился я в низком, но не раболепном поклоне.

– Отправляйся в путь спокойно, счетовод, и храни тебя мудрый Соф, – ответил мне барон. – Если я выживу, тебе всегда будут рады на моих землях.

Я еще раз поклонился и вышел за дверь. Говорить с Амером Тибботом нам больше было не о чем. По лицу Тиббота я понял, что скоро тут польются реки крови, а камеры в подвале замка заполнятся до отказа. У баронского палача будет много работы. Если бы я был дураком, я бы попытался впутать в эту историю Лу, как сильного менталиста. С такой поддержкой барон в два счета навел бы порядок на своих землях, но после этого он был бы обязан сообщить королю о фиолетовоглазой девице, владеющей магией разума. Это грозило нам охотой за Лу и попыткой ее порабощения, а в случае отказа – умерщвления.

Так что мысли о возможности помочь Амеру я отогнал прочь, припрятал приятно тяжелые кошели, и вернулся к своим товарищам.

Как только стемнело, мы взяли под уздцы лошадей и тихо вышли за пределы города, на дорогу к Коурру – столице соседнего графства. Трейл и еще три месяца жизни в новом мире остались позади.

Мы вновь отправились в путь.

Глава 9. Меч и лютня

Что вы знаете о верховой езде? Вот я всегда знал, что это очень дорогой спорт или не менее дорогое хобби. Всадники всегда представлялись мне людьми, не знающими никаких проблем: запрыгнул в седло и вперед, к свершениями! Подпитывалось это мнение и популярной культурой, где езда на лошади выставлялась делом совершенно обыденным, я бы даже сказал, доступным всем и каждому.

Реальность оказалась страшной.

Первую ночь, когда мы спешно удалялись от Трейла, все шло более-менее. Держаться в седле было тяжело, моя кобыла нервничала, недовольно фыркая и озираясь, будто пытаясь понять, что за придурка посадили ей на спину. Кобыле я, кстати, отвечал взаимностью. После привала и короткого сна на уже остывающей земле, меня догнало.

Точнее, догнало мою задницу, поясницу и внутреннюю сторону бедер. Конечно, я не ожидал, что езда верхом будет делом приятным и простым – опыта я не имел – но основные проблемы ожидал, все же, со стороны самого процесса управления лошадью.

Хуже всего было на привалах, когда меня доставали из седла. Как только напряженные мышцы спины и ног остывали, начинался форменный кошмар. Лежа у костра, я тихо матерился, выл, ныл, проклинал богов и вообще весь этот мир, где с наличием магии и мудрого Софа, не смогли додуматься хотя бы до «Жигулей».

Илий, старый хрен, только посмеивался над моими страданиями, язвительно комментировал принимаемые мною позы и вообще, развлекался на полную катушку. Лу была хмура и недовольна, потому что если бы нам пришлось уходить от погони или условных разбойников, то я бы очень быстро вывалился из седла и стал чужим трофеем. Еще ее крайне раздражало мое недостойное поведение, да причем настолько сильно, что я впервые за последние недели почувствовал легкое покалывание в районе шеи – рабский ошейник Матери все еще был при мне и никуда не делся.

Но спина болела так, что мне было плевать: режьте-кромсайте, я, простой бухгалтер, уже видел смерть и гнев богов, а вот теперь в копилку моих приятных знаний и впечатлений добавились и адские муки, так что страха больше нет. В какой-то момент я достал даже Илия, так что старик хотя бы закрыл свой рот и больше не издевался над чужим горем.

Мое нытье продолжалось еще несколько дней. Думаю, что если бы меня посадили на коня в первый же день моего попадания в этот мир, я бы просто вывалился из седла и свернул себе шею. Так бы и закончился славный путь героя-счетовода. Но образ жизни, который я вел последние месяцы, все же немного подготовил меня к испытанию конской спиной. Ежедневная работа по хозяйству, которая заключалась, в основном, в махании топором, поднятии тяжестей и замесе теста – от последнего у меня буквально вываливались из суставов плечи и я быстро понял, почему многие пекари не уступали в своей ширине кузнецам – все же дали мне некоторый мышечный каркас, наличие которого задумывалось природой-матушкой. При этом я все еще много времени проводил в более привычной для современного человека позе, то есть сидя на стуле и склонившись над бумагами и вощеными дощечками.

На четвертый день путешествия я понял, что дальше так жить нельзя. Я либо умыкну у Лу меч и сам брошусь на него грудью, как жулан на шипы терновника, либо я начну делать гимнастику.

Превозмогая боль в спине, я начал вспоминать все, что вложили в мою бедовую голову школьные и институтские физруки. Наклоны, повороты, растяжка. Даже «кошечку» поделал, низко опуская таз с характерными покачивающимися движениями. Илий смотрел на мои занятия, как на бесплатное шоу: комментировал особенно удачные позы и движения, давал советы и рекомендовал пониже опускать задницу.

Тоже самое повторилось и вечером, после привала.

Пока Илий хлопотал над ужином, помешивая в котелке какое-то варево и добавляя в него кусочки вяленого мяса, которое нам выделили из запасов барона, Лу внимательно наблюдала за моими действиями.

– Ты же говорил, что не воин, – с сомнением обратилась ко мне богиня, когда я закончил самопальный комплекс упражнений и подошел к костру за своей порцией ужина. У каждого теперь была своя небольшая миска и деревянная ложка, так что из одного котла хлебать было не нужно.

– Так я и не воин, ты же знаешь, – ответил я, обжигая губы о горячую похлебку.

– А вот твоя разминка очень даже похожа на воинскую. Писари и крестьяне таким не занимаются, – возразила Лу.

Я призадумался. И в самом деле. Тот простой комплекс, который всплыл в моей памяти и которым я сейчас пытался спастись от боли в натруженных и зажатых верховой ездой мышцах, в этом мире мог применяться только во время воинских тренировок на гибкость и силу. Всем прочим он был откровенно излишним.

– Ну, в моем мире почти все знают и делают эти упражнения, чтобы быть сильнее.

После слов о моем мире Илий буквально развесил уши, а Лу сделала вид, что ей не так и интересно, как было на самом деле.

О прошлой жизни раньше я говорил мало, больше стараясь засыпать вопросами старика и богиню, чтобы понять, где я оказался. Теперь же мне требовалось немного пояснить свои странные знания о воинской гимнастике, чтобы у моих спутников не осталось вопросов.

– В моем мире нет магии и богов, – начал я, – так что людям…

– Как это нет богов? – Перебил меня Илий. – Кому тогда молятся люди?

– Ну, боги есть, но не в привычном для вас виде. Скорее, это вымышленные боги, потому что никто никогда их не видел, все на уровне легенд, – терпеливо ответил я старику.

Информация повергла старого жреца в крайнее удивление, не смогла остаться спокойной и Лу, а я продолжил:

– Таких богов, как здесь, в моем мире нет, так что каждый народ верит в своего. Обычно это какой-нибудь один бог и только он – правильный. А все остальные боги – неправильные и вообще, выдумка, – усмехнулся я.

Далее последовал небольшой экскурс в историю религиозных войн и радикализма фундаменталистов.

– Так вот, мой мир тоже когда-то был похож на этот. Аристократы, короли, крестьяне, но так как богов и магии не было, то люди стали больше заниматься наукой и делать различные открытия и механизмы.

– Так получается, у вас поклоняются местному Софу? – Уточнила Лу.

Я покачал головой:

– Нет, скорее есть люди, которые просто верят в превосходство знаний и науки. У нас нет божества-покровителя ученых. Скажу больше, многих умных людей в темные времена аристократии служители местной веры сжигали на кострах, как порождения злых сил. Мол, их речи и открытия оскорбляли их «правильного» бога.

От такого пассажа ахнула даже Лу. Сжигать мудрецов и ученых мужей? За такой перфоманс в любом из королевств Таллерии, Мудрый Соф при поддержке Воина Пала устроил бы кровавую баню. В этом мире ученый люд был под защитой вполне реального и мощного божества.

– Так вот, в какой-то момент ученых перестали отправлять на костры и с того времени человечество шагает вперед, создает и придумывает новое. Мы ушли на сотни лет развития от этого мира. А если подумать, этот мир вряд ли когда-нибудь вообще приблизится по уровню развития к моему, – горько заметил я.

– Почему это? У нас не сжигают мудрецов и ученых мужей на кострах, – в голосе Лу зазвучали нотки межпланетного национализма.

Я только посмеялся над словами богини.

– Что делают местные люди, когда приходит моровое поветрие? – Спросил я, опять уподобившись одесситу, ответив вопросом.

– Ну, молятся Матери.

– И как, помогает?

– Ну, если молятся достаточно усердно и приносят жертвы – да. Матерь поможет, – ответила богиня, еще не понимая, куда я ее клоню.

– Вот видишь. Пришла болезнь – помолился матери. Пришла нужда – помолись Купцу. Грустно – помолись Барду, а если хочется стать умнее или что-то придумал – помолись Софу, он подскажет и направит. В моем мире молитвы не работали, люди оставались один на один со своими горестями. Никто не приходил спасти их от чумы или неурожая.

До Лу стало доходить, в каком мире я жил раньше, и, судя по выражению лица богини, она считала, что я прибыл из очень мрачного и безрадостного места.

– Поэтому люди сами начали решать свои проблемы, не надеясь на помощь высших сил. Мы придумали, как побороть моровое поветрие, кстати, это очень просто – от этих слов Лу и Илий чуть не подавились, – изобрели облегчающие жизнь механизмы, стали строить дома, которые могут простоять сотню-другую лет, но при этом возводятся за несколько месяцев. Люди изобрели жидкий камень, открыли новые металлы, создали повозки, которые едут без лошади и даже придумали оружие, на фоне которого гнев самого Пала покажется просто детской истерикой.

Вот в последнее Лу точно не поверила, так что я просто потянулся ментально к богине, приглашая в свой разум. Когда девушка прикрыла глаза и скользнула в мои чертоги, я отправил ей образы ядерного взрыва. Первое испытание бомбы, потом еще пару картинок, которые смог вспомнить, и последнее, что я показал Лу – испытание термоядерной «Царь-бомбы», ударная волна от которой трижды обогнула земной шар, а ядерный гриб поднялся на высоту пятидесяти лиг.

Лу мгновенно вывалилась в реальность и с каким-то ужасом посмотрела на меня. В ее голове не укладывалась сама возможность существования чего-то подобного.

– Как вы это сделали без магии? Это больше похоже на гнев великого бога, чем на творение человека! – Она все еще переживала весь спектр эмоций человека, испытывающего культурный шок.

Я только пожал плечами.

– С помощью науки и одной редкой руды, которую очень тщательно очищали от примесей.

Чуть подумав, я добавил:

– Наверное, люди моего мира сами хотят стать богами.

Когда уже улеглись спать, Лу проскользнула в мой разум, а я отправился за ней следом. По просьбе богини я поделился с ней образами моего родного мира: наука, техника, музыка. Мелькали образы городов, взмывающих в небеса громадами из стекла и бетона, титанических размеров морские корабли рассекали водную гладь океанов, а огромные самолеты, под серебристым крылом которых мир превращался в лоскутное одеяло, устремлялись в небеса. Я показал богине, что мы знали о производстве, добыче ресурсов, сельском хозяйстве, войне, театре, кино и прочих развлечениях, поделился знаниями о медицине, физике и даже космосе.

– Удивительно…

Богиня была поражена. На фоне ее родного мира место, откуда я прибыл, казалось более многогранным и сложным, чем она даже могла представить. И все это без магии и богов.

Ничего не отвечая, я выскользнул из чертогов разума, за мной проследовала и Лу, вернувшись в свое тело. Довольно быстро мы уснули.

На пятый день неспешного пути мы подошли к крупному селу. Так как оно находилось на пути из Трейла в Коурр, то и пара постоялых дворов в нем имелась. Мы сдали наших лошадей мальчишке конюху, бросив тому трешку, чтобы привел животных в порядок и вдоволь напоил, а сами зашли внутрь.

В отличие от последнего постоялого двора в Трейле, в котором я имел сомнительное удовольствие остановиться со своими товарищами, это заведение было не в пример чище. Все же деревенские были более опрятными, боясь лишний раз разводить грязь и, тем самым, навлечь на себя болезни. Так что пол был вычищен и помыт, о чем свидетельствовали довольно светлые доски, а копоти от светильников почти не наблюдалась. Встретила нас дородная женщина, по всей видимости, хозяйка или жена трактирщика. Договорились о постое – оказалось совсем недорого, после чего, за отдельную плату, взяли дров на баню.

Помыться хотелось жутко. Мы конечно обтирались водой из ручьев и колодцев, встречающихся по пути, но запах пота меня все равно преследовал. Так что, оставив Илия и Лу на хозяйстве – заселяться в комнаты, я сразу же отправился на задний двор искать баню и дровницу. Увиденное превзошло все мои ожидания и я понял, почему хозяйка сбила с меня целый пять медных кло за пользование этой роскошью. По правде сказать, женщина продешевила: если бы она сначала показала мне баню, а потом потребовала серебряный, я бы заплатил, не раздумывая.

На заднем дворе стояла настоящая баня, а не то недоразумение, которым пользовались в Трейле горожане, чтобы помыться.

Старая, из потемневшего сруба и с законопаченными щелями, но это была полноценная баня. Внутри я увидел большую бочку, подвешенное под потолком корыто для воды, которое можно было аккуратно наклонять специальной веревкой и так поливать себе на голову без неудобного ковша, лавки в парилке и пару топчанов – посидеть передохнуть после мытья или между заходами.

Как мальчишка, который нашел мешок конфет, я мгновенно развил бурную деятельность. За еще один медный стрельнул у хозяйки пару простыней в пользование, натаскал от колодца во дворе воды, растопил титан и стал ждать, пока баня протопится.

Честно сказать, перестарался. Жарко было, как в подмышке сатаны, а после того, как я поддал воды на специальный камень на крышке титана, парилку затянуло густым белым паром. С удовольствием помылся, выскребая въевшуюся в кожу грязь. Плюнул на все приличия и, корячась, залез в огромную бочку, которую еле-еле заполнил на половину водой, целиком, только писчий хвостик, который я по привычке собрал на макушке после мытья волос, торчал снаружи. Короче, когда внутрь зашел Илий, он увидел не меня, а счастливую жабу, блаженно откисающую в бочке с водой и пускающую ноздрями пузыри.

Но все хорошее кончается. Вода из колодца, все же, была прохладная, так что из бочки пришлось вылезать. Старик тоже отправился в парилку и, судя по кряканью из соседней комнатушки, он был удивлен температурой, которую я там нагнал.

Для Илия и Лу обновил воду в бочке, натаскав новой. После пара и мытья горячей водой по телу растеклась приятная истома и единственное, чего я сейчас хотел – перекусить, выпить кружку пива и завалиться спать, хотя вечер только начинался.

На ужин спустились в общий зал вместе с Лу и Илием. Было достаточно многолюдно. Все еще шла праздничная неделя и простой люд, после тяжелого сельскохозяйственного сезона сейчас предавался безделью и чревоугодию, охотно посещая увеселительные заведения и спуская заработанное на пиво, вино и закуски. Кое-как протолкавшись между мужиками и увернувшись от мелкого купчишки, я оказался возле стойки и сделал у хозяйки заказ.

– Людно у вас сегодня, – заметил я, – всегда так на праздники?

– Да не, – отмахнулась женщина, – сегодня просто петь будут, вот народ и пришел послушать, а так посвободнее.

Я и вправду был удивлен количеством посетителей. Зал трактира при постоялом дворе был большой. Село лежало на пути купцов из Трейла, так что частенько сюда заглядывали большие группы и места было с запасом, чтобы, чуть что, разместить два каравана и не упустить своей прибыли. Думаю, таким же был и второй постоялый двор, на другом выезде из села, который первым встречал уже торговцев, следующих со стороны моря к удаленному баронству.

Убедившись, что хозяйка запомнила, куда нести еду, я подхватил три кружки, большой кувшин с приятно пахнущим светлым пивом и совершил обратный путь к столу, за которым расположились мои спутники.

Пиво этого мира было, само собой, нефильтрованным, мутным и с осадком. Чаще всего – кислым или с яркой горечью, но довольно быстро я к нему привык. Конечно, нет-нет, но на душе становилось тяжело от того, что я больше никогда не попробую хорошего немецкого или не менее качественного пива чешских пивоваров, но не в пиве счастье. И этот продукт местного хозяйства сгодится, чтобы скоротать время за ужином.

Когда уже принесли еду, и мы сосредоточенно орудовали ложками, на импровизированную сцену, которая скорее была приподнятыми над уровнем пола широкой ступенькой у дальней стены, вышел бард, ради которого собралось столько народу.

На сцену поднялась высокая рыжеволосая девушка, которая показалась мне смутно знакомой. Копна рыжих волос мелькнула и скрылась за спинами других посетителей трактира – мы сидели в дальнем от сцены углу, где было чуть посвободнее, чем в остальном зале.

По трактиру прокатились первые аккорды и девушка затянула душевную, но простенькую любовную песню. Я вспомнил выступление, которое я слышал в Трейле и пришел к выводу, что эта история попроще, все же публика здесь была другая. Мои ожидания оправдались и довольно быстро красивый голос певицы стих на последней ноте, а после небольшой паузы она затянула веселую кабацкую песню о хитром пастухе и жадном мельнике, который очень опекал свою дочурку от поползновений юноши.

Песня сменялась за песней, чарующие звуки лютни сливались с глубоким и красивым голосом барда в единое целое, а в зале начали понемногу подпевать и топать в ритм ногами. К концу концерта весь кабак уже орал развеселые песни о смелых матросах, хитрых крестьянах и доблестных дружинниках. Пиво и молодое вино лилось рекой, и я даже увидел, как из подвала выкатили по новой бочке, чтобы кружки и стаканы гостей не оставались пустыми.

Когда концерт закончился, зал еще долго гудел. Повсюду смеялись уже изрядно пьяные мужчины и раскрасневшиеся от молодого вина и громких песен женщины. Кто-то раздвинул столы в центре зала и мужики стали соревноваться в борьбе на руках, что активно комментировал один бойкий старик. Он же принимал чисто символические ставки на бойцов, всячески подбадривая проигравших и заставляя толпу приветствовать победителей.

– Попробуешь? – Илий кивнул головой в сторону плотного круга людей, за которым прятался стол для борьбы.

Я пожал плечами. Ввязываться в разнузданное веселье местных мне не хотелось. Спина еще ныла от езды в седле, а завтра было в дорогу. Так что я остался за столом, предварительно заказав у мимо пробегающей девушки-разносчицы, которая сегодня помогала в трактире, еще один кувшин пива.

– Не, еще потяну спину или руку, так вы меня прямо в кустах у дороги и прикопаете за мое нытье. Не стоит, – ответил я старику, который все хотел, чтобы я проверил свою молодецкую удаль в честной борьбе. Видимо, деду не терпелось сделать ставку, а спускать даже пару меди на кого попало, он не желал.

Илий только махнул на меня рукой, мол, что взять со счетовода.

В этот момент мимо нашего стола протиснулась бард. Лютня уже была упакована в кожаный чехол, доля трактирщице уплачена, так что сейчас в руках у нее была большая кружка пива, промочить горло, и тарелка с сыром и мясом. Девица активно искала, за какой бы стол пристроиться, где ее будут не слишком сильно лапать разгоряченные песнями, пивом и вином местные мужики.

Зацепившись взглядом за наш стол, в глазах артистки мелькнуло узнавание, после чего она направилась прямиком к нам.

– Антон! Не ожидала увидеть тут баронского счетовода! Помнишь меня?

Бард уже плюхнулась на лавку рядом с Илием, чем привела старика в смешанные чувства. Дед даже немного покраснел, глядя на туго натянутую рубашку, нижние тесемки которой сейчас специально были затянуты потуже, поднимая крупный бюст девушки, а верхние, наоборот, распущены, чтобы дать окружающим необходимый обзор.

Я вспомнил, где видел эту девицу. Когда мы ходили с мытарями в кабак, а потом столкнулся с ней в святилище.

– Привет! Энжи, правильно? – Переспросил я девушку и, получив несколько очень активных утвердительных кивков, представил ее своим спутникам, попутно объяснив, откуда я знаю бродячую артистку.

Изначально я чувствовал, как Лу напряглась, когда к нам подсел незнакомый человек, но после моих объяснений девушка чуть расслабилась, время от времени бросая на Энжи внимательные взгляды, но при этом слушая наш разговор.

Ну как разговор, скорее монолог, потому что говорила в основном Энжи. Дед сидел и форменно пускал слюни на певицу, старый кобель, а я только поддакивал или вворачивал пару слов, чтобы не делать вид, что мне все равно. Полноценно поддерживать беседу я все еще не мог, потому что слишком мало знал об окружающем мире, так что на все вопросы Энжи либо уклонялся с помощью туманных ответов, либо переводил разговор в плоскость рассказов о своей работе у барона.

То, что я вскрыл схему попила-отката оброка, я, само собой, умолчал.

Когда я ходил в кабак с мытарями, я был в состоянии эмоционального трупа, так что тогда подобное времяпрепровождение казалось мне плевым делом. Сейчас же, в полной мере осознавая, кто я, и что мне нельзя палиться, особенно на мелочах, говорить с кем-то кроме Лу и Илия дольше двух минут оказалось очень тяжело.

Впрочем, Энжи и сама неплохо справлялась. Истории из барда прямо лились рекой, и было видно, что девушка очень радовалась тому, что нашла такой мирный столик, за которым она могла спокойно перекусить, выпить прохладного пива и при этом не опасаться, что кто-нибудь запустит ей руку между ног или в вырез на груди.

– Я-то ладно, отправился в путь, – сказал я Энжи, – а ты чего не в Трейле? Там же огромный фестиваль, смотр в дружину, даже бугурт обещали.

Вопрос был правильный, и я почувствовал одобрительное касание по ноге от Лу. Знаете, это был как первый невинный вопрос, который задал штурмбаннфюрер Дитер Хельстром компании британских разведчиков, ряженых под немецких офицеров, во главе с актрисой Бригиттой фон Хаммерсмарк в фильме Квентина Тарантино.

Сопоставлять себя с офицером гестапо было удовольствием ниже среднего, но я ничего не мог с собой поделать – обстановка располагала именно к таким ассоциациям. Только вместо группы диверсантов напротив меня сидела красивая девушка-бард, которая внезапно сорвалась в путь и пропустила главное гуляние года в столице баронства. Может, она работает на тех, кому я прищемил хвост своим аудитом и виртуозно она владеет не только лютней?

Мои сомнения был моментально развеяны. Энжи фыркнула, видя мой подозрительный вид.

– Больно ты мне нужен, счетовод, успокойся. Просто в Трейл набилось бардов со всей округи, чуть ли не больше, чем гостей. А трактирщики стали ломить такие цены за помост и постой, что я больше заработаю тут, развлекая простых людей и мимо проходящих купцов, – пояснила истинные причины нашей встречи Энжи.

Меня так и подмывало попросить ее заказать три пива, просто чтобы не выходить из нахлынувшего образа и поймать ее на неправильном показывании пальцев, но удержался. Картины из фильма в моей голове были настолько странными и путаными, что Лу, которая мониторила мое состояние и время от времени легонько касалась моего сознания, чуть не подавилась пивом. Видимо, впечатлила сцена отстрела бубенцов немецкого офицера с последующей бойней в подвале.