Текст книги "Жрец богини Лу. Гексалогия (СИ)"

Автор книги: Александр Якубович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 82 (всего у книги 92 страниц)

Глава 4. Отголоски прошлого

Глядя на Лу я иногда забываю, что она – бессмертное божество малого круга. Нет, не то что у меня отбивает память и я начинаю пускать слюни, перестаю узнавать свою любимую или вычеркиваю предыдущие двенадцать лет жизни, нет. Но со мной она всегда в человеческом обличье и выглядит как человек.

Когда мы только начинали наш совместный путь по Клерии, тогда, давным‑давно, она была заперта в человеческом теле и банальный нож в спину или арбалетный болт мог ее убить. Теперь же она была полноценным божеством и пусть Лу проводила большую часть времени в привычной для меня физической оболочке, справиться с ней простому смертному не представляется возможным. Единственное, что можно сделать с моей женой – нанести такие повреждения, что на некоторое время ей придется покинуть мир людей и выпасть в бездну, восстановить силы. Например – отрубить голову. Во всех прочих случаях Лу оставалась неуязвима, фактически бессмертна. Богиня же, чему тут удивляться. Ее несколько раз протыкали мечом, и она даже закрывала меня от арбалетчиков и лучников собственной грудью, когда мы попали в засаду в лесах Бланда, но даже рубленые раны на ее теле очень быстро затягивались, а стрелы и болты она просто вырывала из себя, как человек достает занозу из пальца.

Это всегда было очень больно – я это чувствовал по эмоциям Лу, да и сама она потом делилась со мной впечатлениями. Но вот в плане ущерба – только расход сил.

Однажды Лу пришлось принять божественную форму – иначе бы мы просто не прорвались. Удивительно, но это опять была стая волков, а не люди. Двуногие нам не были помехой. А вот с животными все сложнее, особенно, если они оголодали за зиму и готовы бросаться под копыта лошадей, чтобы добыть мясо.

Тогда Лу в первый и последний раз явилась в мире людей в своей истинной форме – в том виде, в котором я иногда видел ее в чертогах и бездне. Выше и крупнее, чем в физической форме, с горящими глазами и вообще, вся испускающая божественный свет, Лу привела животных одним своим присутствием в ужас, обратив всю стаю в бегство. Я, кстати, чуть не сорвался вслед за волками, настолько чужой и холодной она мне тогда показалась. Ведь даже в бездне богиня старалась сохранять тот внешний вид, к которому я привык – невысокой темноволосой девушки с фиолетовыми глазами и узкой талией.

Весь остаток пути Лу потом потешалась надо мной, особенно припоминая абсолютно глупое и безумное выражение моего лица.

– Ой! Да брось ты! Я же почти не меняюсь! Вот Оранса – это да. Она в истинной форме ростом выше трех метров, а ее саблей можно двух быков разрубить и еще останется!

Это немного сгладило углы, но мое мужское самолюбие, даже тщеславие было уязвлено – ведь на большинство местных я смотрел сверху вниз, исключением был только аномально огромный, даже по меркам моего мира Орвист. Вот граф де Гранж да, был не только шире вдвое, но и немного выше.

– А высшие?

– А что высшие? Высшие почти не меняются, – просто ответила мне тогда Лу.

– Почему? – не унимался я.

– Не знаю. Силу лучше умеют контролировать? Каких размеров по‑твоему должен был быть тогда Пал или Геора? До облаков?

Замечание это было правильным. И в самом деле, если размер истинной формы младших богов был пропорционален их мощи, то со старшими законы этой странной физики вообще переставали работать. Потому что тогда Первородные были бы реально размером с гору.

Я и по себе ощущал, что сила Лу давала мне неприлично много возможностей по сравнению с обычным человеком. Я медленнее уставал, быстрее восстанавливался, как в плане отдыха, так и в плане ранений. Сон был ровным и крепким, высыпался я, если надо, часа за три и мог жить в таком ритме неделями без ощутимого вреда. Лу вообще могла в принципе не спать, но уж очень ей этот процесс «маленькой смерти» в свое время понравился. Ну или просто моя богиня была в душе прокрастинирующей лентяйкой, которая бы жизнь прожила, не вылезая из кровати. Ведь если она выходила из спальни, тут же находилась масса дел. Как минимум – пройтись по алтарям, поработать с паствой, навестить Орвиста или принять отчеты у Ирдиса.

Рисе все это было знать необязательно, поэтому когда под утро мы остановились на привал – поспать несколько часов, перекусить и дальше, в путь – молодая волшебница буквально валилась с ног.

– Риса, будь добра, помоги, – обратился я к клюющей носом магичке, собирая вигвам из веточек, чтобы развести костер.

Было уже очень даже зябко, на траву лег иней.

Риса только непонимающе посмотрела на меня, потом на костер, потом опять на меня. Я, ничего не говоря, многозначительно посмотрел на конструкцию между своих ладоней, после чего до девушки наконец‑то дошло.

Буркнув что‑то в стиле «не для этого я училась столько лет» Риса все же провела перед собой пальцами и все ветки, буквально все, моментально вспыхнули.

– Спасибо, – искренне поблагодарил я девушку.

Кресало я ненавидел. Мои эксперименты с бензином привели к обожженным бровям и рукам, так что зажигалку смастерить толком не удалось. Ну или я просто ленился. А просить Лу развести огонь своей магией – это как стрелять из пушки по воробьям. Божественная сила была способна примитивно оперировать стихиями на уровне материи, но пространство вокруг Лу всегда так жестко искажалось, а бездна приходила в такое движение, что лучше уж было почиркать камнем и куском железа, чем устраивать подобную бурю в стакане. Это, кстати, было еще одним свидетельством того, как заносчива была богиня в нашу первую встречу – тогда же она периодически разводила костры на привале своей магией, особенно в первые дни, когда мы только шли в Сердон. То ли жалела колени старика Илия, то ли рисовалась. Я ставлю на второе – а Лу, когда я как‑то раз спросил у нее о тех событиях, ничего внятного ответить не смогла. Она вообще не очень любила вспоминать события тех лет, хотя именно они и свели нас вместе.

Пока я укладывал в бодро горящий костер пару бревнышек покрупнее, Риса вырубилась. Как села у дерева – так и уснула. Я не стал ее будить: у нее хватило ума подложить под зад мешок с вещами, так что я просто поплотнее запахнул на ней плащ и так и оставил сидеть ногами к огню.

– Что, умаялась наша молодая? – Лу тихо вышла из‑за ближайших деревьев.

Богиня пошла оглядеться. Нет ли рядом диких зверей, человеческого жилья или прочих потенциальных неприятностей.

– Слушай, ты иногда забываешь, что я уже тоже не совсем простой смертный, – уколол я в ответ Лу, – Она на ногах почти сутки. Плюс сражение.

– А я что, а я ничего. Просто делюсь наблюдениями, – пожала плечами богиня, расстилая запасной плащ на земле.

За годы мы отработали систему малой и большой ложечки. Я обычно укладывался к костру спиной, заворачиваясь в плащ, а Лу заползала мне под руку. Так и спали: с одной стороны меня грел огонь, с другой – богиня.

– Старый я уже на земле спать… – я картинно покряхтел, усаживаясь на плащ.

– Ага, такой старый, что даже седых волос нет.

– Есть, просто они все на красной половине.

– А борода?

– Да ну тебя, говорю старый – значит старый.

Ответом мне был тычок кулаком под ребра от улегшейся рядом Лу, так что пришлось заткнуться.

До рассвета было меньше трех часов, так что поспали всего ничего. Лу сон был в развлечение, мне – хватило, а вот Рису прямо сейчас можно было заворачивать в ткань и нести на погребальный костер. Я чувствовал, что девушка мучается от тяжелой головной боли, голодна и абсолютно разбита. Помочь я смог только с едой, да и разбудили мы ее только когда был готов нехитрый завтрак – похлебка из овощей и мяса.

– Идти сможешь?

Я критически осмотрел волшебницу, которая сейчас, едва шевеля деревянной ложкой, доедала свою порцию.

Риса мне ничего не ответила – только сверкнула глазами.

Конечно сможет, куда она денется.

А еще я ощутил от нее поток эмоций, которые мне совершенно не понравились. Гнев, страх и еще… Злость? Боль? Но это был всплеск, буквально секунд на десять, после чего девушка взяла себя в руки, и я снова чувствовал только усталость и желание поспать.

Покопаться в ее голове? Или попросить это сделать Лу? Мы отошли от Осфилда совсем недалеко, нагнать нас не проблема, так что этот вопрос придется отложить, но следить за волшебницей придется.

До порта Крамер было чуть больше ста лиг. Под парусами – сутки пути, а если Оранса будет благосклонна и пошлет ветер, то и часов шестнадцать. Нам же нужно было топать ножками, по пересеченной местности, так что шли мы четыре дня, останавливаясь на привал только когда становилось совсем темно. Если бы не Риса – управились бы за два с половиной, но магичка была банально непривычна к таким длительным переходам, плюс она натерла ноги. Девушка, отходившая жизнь в чулках, плохо повязала под сапог портянку. Как итог, мы замедлились еще сильнее, хотя куда уж медленнее. С другой стороны, мы с Лу перестали торопиться и стали больше уделять времени бытовым вопросам. Я по утрам возобновил свои разминки, давая волшебнице лишний час на сон, Лу пару раз присоединилась ко мне.

Фолиант, который мы погрузили в мой мешок, манил, но книгу я пока не трогал. Не время и не место. Может, он защищен какой‑нибудь древней магией, о которой Риса банально не знает? Или его прочтение истощит меня настолько, что я не смогу несколько дней двигаться? Все эксперименты с древним учебником я отложил на время, когда мы трое окажемся в относительном комфорте и безопасности. То есть, до прихода в Крамер, а возможно и вовсе до нашего прибытия в Апихан.

Портовый город встретил нас шумом, грязью и рыбной вонью. Собственно, картина была обычная для любого северного порта, но поселения Бланда обладали каким‑то собственным шармом. То ли они были чуть шумнее, то ли чуть грязнее, то ли рыба здесь воняла как‑то иначе, но однажды побывав в порту на полуострове, ты всегда узнаешь этот фирменный стиль вольных кланов севера.

Собственной валюты Бланд не чеканил, так что тут в ходу были все монеты Таллерии. Активнее всего принимали клерийские кло и гонгорские монеты. Но не чурались и маловесных княжеских серебряных, паринийской валюты, а кое‑где можно было легко и выгодно отовариться за ламхитанский ам. А вот токонский империал тут не очень любили. Причина проста: у империи не было выхода к морю с этой стороны материка, так что каждый, кто принимал тут эту монету, так или иначе терял на обменном курсе, а так далеко на запад быстроходные корабли Бланда не ходили: мореходы предпочитали восточные торговые пути, где выбор партнеров был богаче. Мои сбережения состояли из клерийских монет, в том числе было и несколько полновесных «королей», так что никаких проблем со снятием комнат на довольно чистом постоялом дворе с питанием и баней у нас не возникло.

У Рисы был жалкий вид. Уставшая, осунувшаяся, страдающая от боли в стертых и сбитых ногах, магичка сейчас была на грани нервного срыва. Еще сильнее ее уязвляло то, что я был менталистом, то есть спрятаться за маской безразличия не выйдет, я‑то все равно все услышу и почувствую. Так что как только я уплатил хозяину за постой и застолбил сегодня на весь вечер банную комнату, девушка взлетела по лестнице и заперлась в своей комнате, откуда не вышла до самого ужина.

Мы с Лу на нее не давили. Сами же отлично попарились, смывая почти недельную грязь и усталость, накопившуюся во время перехода, немного потерли друг другу спинки. После, довольные и раскрасневшиеся, в приподнятом настроении, мы провели остаток вечера в главном зале, потягивая неплохое местное пиво. За кислое тут хозяину могли и в рожу дать, моряки народ простой.

Вечер был испорчен двумя событиями. Первое – спустилась Риса. Выглядела девушка, как обиженный подросток, впрочем, вела она себя примерно так же. Заказала себе тушеного мяса, кашу, вина, да так и сидела остаток вечера, молча ковыряясь в тарелке и бросая на меня хмурые взгляды. В целом, я стал уже понимать, что творится в этой головушке, но для откровенных разговоров было неподходящее время и место.

Второе – на сцену поднялся бард и начал петь простенькие песни, которые так любят моряки и грузчики. Про отважного морехода, тупого купца и ветер, что посылает в паруса Оранса. Нет, песни исполнялись на высшем уровне, пара мужиков в зале даже всплакнула, но когда бард пошел с маленькой вязаной шапочкой по залу, собрать серебряные и медные монетки, то в итоге все же дошел до нас.

Риса почувствовала мое настроение и даже перестала так демонстративно морщиться при виде содержимого своей тарелки, Лу же тихо гладила меня под столом по колену, примерно представляя, что сейчас начнется.

– Привет, молодежь! – на лавку напротив меня, чуть оттеснив рису, бухнулась Энжи, – Ну что, как поживаете?

Я тяжело посмотрел на Барда и только вздохнул.

– Мы тоже рады видеть тебя, Энжи, – в моем голосе не было ничего даже отдаленно напоминающего положительные эмоции.

Выглядела Бард точно так же, какой я ее помнил в нашу последнюю встречу. Неприлично узкие в бедрах штаны, высокие сапоги, рубашка на тесемках, легкая куртка и чехол с лютней за спиной.

– О, Антон! Ну кто так приветствует старых друзей?! А это что за сладкая булочка с вами? У! Какая злая булочка! Девочка, ты чья? Потерялась? – настроение у Седьмой было преотличное, так что она сейчас намеренно бесила Рису, которая прожигала ее взглядом за столь бесцеремонное поведение.

– Энжи, отстань от девицы. Чего тебе? – спросил я прямо.

Рыжая поморщилась, будто бы я сказал что‑то неприличное или прилюдно испортил воздух, и вместо ответа кликнула разносчицу, взять себе пива и закусок.

– Да вот, проходила я значит мимо, глядь, в дверной проем – сидят мои старые друзья…

Глаза Энжи смеялись, она буквально сейчас ерничала. И ведь выбрала момент, когда с нами будет Риса, чтобы я не смог хотя бы на словах отправить ее в ту бездну, из которой она вылезла в мир людей. Или же наоборот, чтобы не смог задать прямой вопрос, чтобы не раскрыть молодой волшебнице, которая уже развесила уши, лишнего.

– Мы тут проездом, знаешь ли, – вклинилась Лу, – чего, кстати, и тебе советуем. Крамер – позабытая богами дыра, хуже только Осфилд.

– О, да, слышала про этот городок. Странные там вещи творятся. Власти никакой, делай, что хочешь… Вот, слухи ходят, что два десятка имперцев туда убыли, высадились, да так и исчезли, а местные молчат, никто ничего не видел… – загадочно ответила богиня артистов.

Риса заметно напряглась при этих словах, я же, как и Лу, лишь меланхолично отхлебнул пива из кружки.

– Да чего только не рассказывают. Ты же знаешь людей, они любое мало мальское событие превращают в слух и сплетню. Вот, загуляла пара солдат в увале, через месяц – пропало два десятка, через год под Осфилдом будет похоронена небольшая армия, а через сотню лет – там сам Идирон вышел из морской пучины и покарал кваттцев, – заметила Лу.

– О, ты совершенно права, Лу! Люди любят все переиначивать на свой лад. Истории, события, вещи… Вообще, у моего друга, вы тоже с ним встречались, есть похожая история. Вот был у него любимый походный кинжал, который он везде с собой брал. Только как‑то потерял его, ну как, упустил из виду на некоторое время, так его подобрали и перековали в бандитский клинок, расплющили обух, сделали клинок двухсторонним. И вот вроде рукоять знакомая, в руке лежит точно так же, да только очень легко стало порезаться. Он от того клинка и отказался, новый у мастера заказал. По знакомству.

Рассказывая эту историю Энжи широко улыбалась, но при этом ее зеленые глаза оставались холодны, как лед, а смотрела она исключительно на меня. История была вполне однозначная и в свете последних событий понятно, кому и для чего она предназначалась. Бард предупреждала меня, как, впрочем, и Лу.

– Какой у тебя неловкий знакомый… Это тот, что свои вещи постоянно теряет или другим передаривает? – спросила Лу.

– Ага, он самый, – утвердительно кивнула Энжи, беря с тарелки кусочек мяса.

– А чего он с собой не забрал тот кинжал?

– Да как‑то рассеян был, да и знаешь, никакого удовольствия от обладания такой вещью. Да матушка у него женщина строгих правил, не дает всякий мусор в дом тащить, – просто ответила Бард.

М‑да. Не знаю, как этот мир еще не рухнул в бездну с такими богами.

Посидели еще минут двадцать. Энжи выпила свое пиво, почти не прикоснувшись к еде и как‑то резко засобиралась.

– Ладно, голубки, пора мне, в другом месте сегодня ночую, – богиня встала со своего места и совсем по‑человечески потянулась, – пойду я. А ты, девочка, учись себя вести. Сидела, зыркала на меня весь вечер, нельзя так, грубо это.

Последнее было адресовано уже Рисе, после чего Энжи закинула чехол с лютней на плечо и была такова. Уверен, за ближайшим же поворотом она просто растворилась в воздухе. По счету она, кстати, не уплатила, хотя шапку с монетами с собой забрала.

– Это кто был? – спросила магичка.

– Старая знакомая, – ответила Лу.

– Старая? На вид она моложе меня, – заметила Риса и была в этом права.

Вообще, мы частенько с Лу попадали в неловкие ситуации с возрастом. Для нас десять лет назад мы были уже достаточно зрелы и опытны, а в глазах окружающих нам должно было быть лет по восемнадцать максимум. Вчерашние дети.

– Я бы даже сказал стародавняя, – добавил я. – ты как вообще?

– Нормально.

– В баню пойдешь? Сегодня наша до последнего, еще могут воды натаскать.

– Я в комнате помылась, спасибо.

Я пожал плечами. Нравится плескаться в корытце – ее дело, хотя, может у магов огня были какие‑то особые приемы подогрева воды, не знаю. Мое дело – предложить.

Последующие два дня прошли в хлопотах. Я искал нам корабль, Лу маялась от безделья, ведь в этом городе у нее не было алтарного камня, а Риса слонялась между общим залом и своей комнатой. Как‑то незаметно для нас в первый же день магичка знатно напилась, нахамила разносчице, чуть не сожгла весь постоялый двор и наконец‑то отключилась в своей комнате. Это мне по возвращению из порта сказала Лу.

– Знаешь, она вот‑вот сорвется, – тихо сказала богиня мне в коридоре, проверяя, как там наша нежданная спутница, – Может оставим ее? Пусть добирается до Клерии, как и все. Денег оставим.

– И далеко она уйдет? И что с мечом? Просто заберем и скажем, что это теперь не ее забота? Она же и огненным шаром шарахнуть в спину может, – возразил я.

– С каких пор ты боишься огненных шаров?

– Знаешь, у меня вообще сложные отношения с огнем, – сказал я, потирая правую руку, которая сейчас была затянута в перчатку.

Лу мне ничего не ответила. По сути, Риса нам нужна была только как переносная зажигалка и вьючный мул, который несет на своем горбу древний артефакт.

Меч Пала, который кто‑то перековал в «бандитский» нож. Я подробно описал и показал богине, как выглядел меч в бездне – весь клинок в трещинах, из которых тянет каким‑то кроваво‑красным вперемешку с рыжим светом. На первый взгляд могло показаться, что это свечение силы бога Войны, но проанализировав то, что я увидел, мы пришли к выводу, что от Пала там осталась только часть. Основа. В клинке было что‑то еще.

Разговор мы продолжили уже в своей комнате, готовясь ко сну.

– Кто вообще мог сотворить такое? – спросил я в пустоту.

– Хороший вопрос, на самом деле. Никогда не слышала, чтобы перековывали артефакты, – сказала Лу, стягивая сапоги.

– Так это же меч Пала, а не Сидира.

– Все равно это предмет Старшего, Антон. Просто Сидир переделывает изделия смертных или как в твоем случае, одаривает своими творениями. Но вот та же лютня Калиты или скипетр Керма они сделали самостоятельно. Или коса Фора – Сидир может дал им свой горн, но старшие боги сами куют свое оружие или мастерят предметы.

– У Керма скипетр? Серьезно?

– А ты что думал, он своих врагов забивает насмерть туго набитой мошной? – рассмеялась Лу, прижимаясь ко мне покрепче.

– Ну не знаю. Может он набивает полный рот золотых монет и плюется ими со огромной скоростью…

Слышал бы это Керм лично, меня бы не спасла ни Лу, ни Калита, ни, наверное, сам Пал с Георой. Но вроде пронесло.

– И откуда в тебе это? – спросила богиня.

– Что именно?

– Способность все превратить в небылицу.

– Знаешь, когда ты четверть века живешь с планом умереть до того, как окончательно состаришься, чтобы не влачить жалкое нищее существование, а потом оказываешься в мире полным магии и богов…

– Антон… А ты вообще рад, что ты здесь?

Этот вопрос Лу задавала время от времени, когда я вспоминал свою прошлую жизнь.

Я ничего не ответил, только прижал к себе покрепче богиню и чмокнул ее в темечко.

Этой ночью я спал подозрительно плохо. Снилось всякое. Сражения, кровь, стук копыт и крики людей. Я был почти целиком уверен, что никогда не участвовал в этом сражении, но выглядело оно очень натурально. А утром я понял, что изменился эмоциональный фон Рисы. Она стала будто бы злее.

Пока девушка спала, я нырнул в бездну и потянулся к сознанию волшебницы – огненному светлячку, что висел в десятке шагов от того места, где я вышел из чертогов разума.

Аккуратно, стараясь не потревожить волшебницу, я начал расслаивать ее мысли и воспоминания, пытаясь найти причину тревоги и гнева. Направленного в мою сторону. Так, это последние события, мэтр Нагаль, сражение… Не то… Бегство из академии, странная комната третьего отдела, непонимание и страх Рисанриэль перед неведомыми предметами… Тоже мимо. А что тут? Лютня? Ха! Я даже догадываюсь, чья она… Значит только Пал теряет свои шмотки, да, Энжи? Богам никогда нельзя верить, а Старшие обманут, даже если не хотят этого. Слишком много тайн.

Но что же? Да, ее напугало то, что я менталист, но при всем желании я так и не смог выудить из последних воспоминаний девушки что‑то конкретное. Как будто бы она ненавидела меня многие и многие годы, задолго до того, как она и старый архивариус оказались на пороге моего дома в Осфилде.

– Антон, ты что?

Это была Лу. Сейчас богиня была в своей истинной форме, с мечом в руках и готовая к бою. Видимо удивилась, что я нырнул в бездну без нее, и еще больше забеспокоилась, когда поняла, что я сделал это надолго.

– Посмотри, она буквально кипит, – я указал Лу на душу Рисанриэль, которая сейчас переливалась всеми оттенками желтого и оранжевого.

Средоточие магических сил у девушки, кстати, было весьма внушительным. Она просто не научилась в должной мере им пользоваться. Во всяком случае, оно было очень похоже на таковые у боевых магов, что помогали паринийцам штурмовать Пите больше десяти лет назад. Я что‑то такое видел… Она планировала стать боевым магом. И отваги у Рисанриэль для такой профессии хватало, она это уже доказала в Осфилде. Почему не стала?

– Да, вижу, – голос Лу сейчас немного троил, но какого дискомфорта у меня это не вызывало.

Я просто привык, что в мире людей – она одна, а тут – совершенно другая. Особенно, если мы охотимся на ищеек.

Пока я аккуратно собирал мысли Рисанриэль воедино, филигранно укладывая слои памяти и сознания на свои места в той же последовательности, в которой они пребывали до моего визита, Лу напитывала душу волшебницы своей магической силой, даруя девушке покой.

– Знаешь, как в песок, – заметила Лу. – Это горе от утраты, я чувствую, но в ней кипит столько гнева, столько темного… Короче, надолго этого не хватит. Тебе надо с ней поговорить и уже дальше решим, что будем делать, берем ее с собой в Апихан или нет.

Пришлось согласно кивнуть. Ментально нестабильная огневичка, которой мы доверили хранить кем‑то когда‑то украденный и перекованный меч бога Войны… Скажем так, это не самый безопасный спутник. А еще это не самый приятный недоброжелатель.

Управились минут за двадцать – внизу хозяин только‑только начал греметь лавками, отодвигая их из‑под столов для того, чтобы гости и ранние посетители смогли позавтракать – после чего мы с Лу вернулись в свои бренные тела.

– Я сейчас в порт, там есть парочка вариантов, – сказал я Лу, натягивая левый сапог и прыгая при этом на одной ноге, – а потом сядем и пообщаемся с Рисой.

– Мне тоже?

– Она сильный, очень перспективный маг, сама видела. А ловить «огненных мух» в упор я пока не умею, – честно сказал я.

– Тебя же ничего не берет, – усмехнулась Лу, вспоминая мои недавние слова.

Я подошел, обнял богиню и поцеловал в нос.

– Конечно ничего не берет. Но ходить с обожженным лицом я больше не хочу. Или с дыркой в голове, тоже, такое себе удовольствие. Да и тебе, я думаю, такой мой внешний вид не понравится.

– Ты же знаешь, я только против того, чтобы ты брил голову…

– Не поверишь, я тоже против!

Мы посмеялись, вспоминая, как нелепо отрастала моя двухцветная шевелюра.

Я, не дожидаясь Лу, сбежал по лестнице вниз. Настроение было неплохим. Мы вчера с Лу отлично попарились, уделили время друг другу, кровать была без клопов, готовили тут сносно. Даже с Рисанриэль, нашей нежданной спутницей, все стало кое‑как вырисовываться. Так что этот день не мог испортить даже гипотетический визит Пала или повторное явление народу Барда.

Всунув в пухлую ладошку жены трактирщика несколько медяков, которые та сразу же спрятала в фартуке, я честно умыкнул пару горячих пирожков с капустой и яйцом, что сейчас остывали на огромной деревянной доске, и вышел в город.

В порту было, как и в прочие дни: шумно, грязно, бестолково. Я поплотнее натянул на уши характерную вязаную шапочку – в таких головных уборах тут был каждый первый, от грузчиков до капитанов – и двинул прямиком в портовую канцелярию. Местный клерк на днях получил от меня десятку клерийского серебра и подрядился всю неделю выписывать имена капитанов и названия кораблей, которые были готовы взять трех пассажиров до Весинга. Если ничего не найдется в ближайшие дни, придется расширить маршрут и до Дуртона, главного торгового хаба этой стороны полуострова, но делать крюк в полтысячи лиг? Отправляться сушей по Бланду хотелось еще меньше, чем киснуть две недели на палубе.

Нужный корабль наконец‑то нашелся. Сейчас этот парусник стоял на перегрузке, уже к завтрашнему полудню они отчаливают в сторону Гонгорского Королевства, с попутным заходом в Весинг и Дуртон. Отлично, я даже сказал – шикарно. Да и цена была сносная. Я не был похож на беглого шаринца, да и мое лицо не располагало к попыткам нажиться на глупце, так что с капитаном договорились на сносные пятнадцать золотых момент за троих без питания.

Единственное, придется жить в одном углу, который тут был оборудован на компанию до четырех человек. Ну да ладно, прочих желающих срочно уплыть вроде не наблюдалось, да и цена по местным меркам у этого судна на перевозку пассажиров была немаленькая.

Уже возвращаясь после обеда в трактир, я почувствовал, что случилось неладное.

В комнате меня встретила Лу, которая держала в руках навощенную дощечку.

– Что? Ушла?

– Ага, и оставила это.

Я взял деревяшку и, по слогам, так как был слабо знаком с шаринской грамотой, прочитал:

«Убийца! Жду тебя, сегодня после заката, южный выезд из города».

Я только поморщился.

– Она что, историй и легенд переслушала, или что? – вопрос был риторическим, так что Лу просто повела плечами.

– Она и меч забрала, если что. Будет тебя, значит, убивать, – добавила богиня.

Боги! Ну почему эта ударенная не смогла спланировать свою странную дуэль на завтра? Или она что‑то заподозрила, почувствовала? Не знаю.

– Мы не можем отпустить ее с этим клинком, – сказал я, открывая свой мешок с одеждой. Надо выбрать что‑нибудь, чего будет не так жалко.

– Ага. Слушай, может мы ее того…

Лу стукнула кулаком в раскрытую ладонь, показывая, что она может сделать с Рисанриэль.

– Всегда успеется, – ответил я, выбирая, какие штаны принести сегодня вечером в жертву, – вдруг мы сможем понять, что ей движет. Все же маг она сильный.

– Жалеешь девчонку?

– Есть немного. А ты что, не жалеешь?

– Между вами двумя я выбираю тебя, – ответила Лу.

– Ну, надо попытаться ее спасти, пусть она сама этого не сильно хочет, – сказал я, – Мне‑то она жизнь спасла.

На это Лу только кивнула, продолжая наблюдать за моими сборами. Значит, сегодня вечером.

Почему же ты так ненавидишь меня, молодая и вспыльчивая, последний архивариус уничтоженной академии, волшебница Рисанриэль?