Текст книги "Жрец богини Лу. Гексалогия (СИ)"

Автор книги: Александр Якубович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 92 страниц)

Глава 8. Королевский дар

Королевский дворец в Пите был, по сути своей, старой перестроенной крепостью, которую возвели здесь еще во времена Империи. Задача фортификации была простая: если прибрежные форты и гавань падут, крепость должна была запереть вражеский десант в бухте, удерживая наступление с моря так долго, как это было возможно.

Сложная навигация в этом регионе не давала возможности высадиться где‑нибудь рядом, если речь шла о нормальной атаке, а не ленивой переправе на шлюпках небольших десантных групп. Так что Пите был воротами Клерии в случае нападения с моря со стороны паринийцев. Если же атака предпринималась со стороны суши, то крепость уже начинала защищать порт, через который защитники могли стабильно получать припасы и подкрепления.

Со времен Империи прошли сотни лет, однако крепость не утратила своего ключевого значения, просто немного облагородилась: территория была расширена через строительство второго кольца внешних стен, внутренние фортификации переработаны, а сам королевский дворец стал отдельным от цитадели зданием.

Предыдущий монарх как раз и закончил возведение этого отдельного от крепости дворца, который соединялся со старой цитаделью лишь несколькими подземными переходами. Жить монархи под охраной гвардии должны были, по традиции, в главном здании крепости, однако уже Сандер IV – отец Кая, все больше времени проводил в «новом» дворце, строительство которого началось еще при прадеде нынешнего короля.

Новострой стоял за пределом старых стен, ближе к верхнему городу, так что быстро стал типичным дворцом в моем прямом понимании, напоминая больше Версаль, нежели средневековые мрачные постройки. Только огромных садов и парков не хватало – до этого здесь пока не дошли.

Сам Пите тоже рассекали стены, превращая город в укрепрайон, однако были они не слишком высокими – метров пять в высоту, и скорее служили опорными пунктами и частичным препятствием для атакующих, нежели реальными укреплениями, на которых можно долго держать оборону.

Всего по Пите полумесяцем шло три стены. Городская стена, отделяющая трущобы и доки от «основного» города, где были рынки, лавки, мастерские и жилые дома простых людей, потом шла стена между «основным» и так называемым «верхним» городом. Тут жили уже зажиточные горожане, были разбиты несколько скверов, а улицы – вымощены шлифованным гладким камнем, а не обычной брусчаткой. Третья и последняя стена стояла недалеко от цитадели и отделяла поместья знати, королевские службы и прочую внутреннюю кухню от остального Пите. И уже пройдя через этот кампус, можно было попасть во дворец.

Со стороны суши Пите не особо развивался, предпочитая расти вдоль побережья, так что сразу за крепостью и стенами стояли только несколько кварталов жилых домов и строения для нужд торговли. Там размещались перевалочные амбары, мастерские, купеческие стоянки и прочие вещи, которые стоило вынести за пределы города. Этакий «задний двор» короля. Скрывалось все это от цитадели глухой и высокой стеной, так как вероятность сбора осадных машин со стороны континента была выше, чем если бы их тащили кораблями для осады города – атаки с моря всегда заканчивались обширными и кровавыми штурмами.

Стена доков упиралась в боковые форты, которые опирались на прибрежные скалы, а стена верхнего города изворачивалась полумесяцем и примыкала к укреплениям цитадели. Конечно, этот рубеж перестраивали каждые десять лет – город рос вширь, но это только разгоняло строительный сегмент в столице, обеспечивая обращаемость огромных денежных масс среди населения. Ведь за перенос стены всегда платили те, кому это было интересно, при минимальной поддержке казны.

Я вовсю готовился к походу во дворец – визит в гильдию воров было решено отложить на завтра. Со мной в комнате была Лу, беззастенчиво наблюдая за моими сборами. А чего она не видела? Кто‑то же ухаживал за мной после ранения в бок, так что богиню я не стеснялся, хотя внутренне был немного напряжен.

– Как вообще, наша задумка с лото, помогает собрать паству? – решил я завести «светскую» беседу, чтобы молчание не было таким тяжелым.

– Знаешь, да, помогает. Я чувствую, как меня стали чаще упоминать и мои силы, которых меня лишила Матерь, возвращаются, – ответила богиня. – Смотри.

Богиня приняла сосредоточенный вид, и я почувствовал, как меня окатило знакомой волной покоя и умиротворения, хотя Лу сидела сейчас в другом конце комнаты. Раньше ей для такого фокуса требовалось прикоснуться ко мне.

– Ого. Неплохо, значит, мы на верном пути.

В ответ я получил согласный кивок.

Ну что же, отлично. Если даже простое упоминание Лу в городской молве в контексте персонажа азартной игры так повысило ее возможности, то моя сделка с королем закроет один из пунктов моего божественного задания.

– Значит, строительство храмов вырвет тебя из забвения, так? Надо будет найти жреца и мое задание будет окончено, да?

Лу задумалась, я продолжил одеваться. Было видно, что я поставил богине сложный вопрос, и сейчас она решала, что именно мне ответить. Так ничего и не дождавшись, я закончил собираться, подхватил подарок для короля и отправился на назначенную аудиенцию.

В зале, полном людей, было сложно дышать от духоты и запаха пота. О вентиляции тут не слышали, так что как только я нырнул в месиво пестро разодетых просителей, то в полной мере ощутил, что я – в средневековье. Нет, бани в столице были, а у аристократов – еще и большие купальни, высеченные в камне, но сейчас я был в обществе купцов, мелких дворян, мастеров и прочих жителей «среднего» пояса Пите. А эти люди зачастую банными процедурами пренебрегали, предпочитая тратить свое время на что‑то более, по их мнению, полезное.

Стараясь дышать ртом и не слишком широко открывать глаза, я ждал своей очереди на аудиенцию.

Кай Фотен Первый сидел на высоком троне, который стоял на возвышении в самом конце зала. Приказчик громко называл имена тех, кто пойдет на поклон к монарху следующим. Как и ожидалось, промариновали мою тушку почти до самого конца – очевидно, рожей не вышел – так что после мелких аристократов и безземельных дворян, коих тут было неприлично много, последовали купцы, а только потом – простолюдины типа меня.

Когда подошла моя очередь, я постарался оправдать ожидания небольшой публики, состоявшей из десятка человек, что еще стояли в зале и ждали своей очереди, и подошел к подножью помоста, на котором стоял трон.

– Ваше Величество, – я согнул спину так, будто бы пытался сложиться вдвое, как и другие простолюдины до меня. – По Вашему и Вашей канцелярии приказанию, Антон Тинт прибыл.

Кай только дернул пальцем в сторону распорядителя, и тяжелую шкатулку которую я все это время продержал в руках, у меня мигом забрал один из гвардейцев. После проверки содержимого – вдруг там что оскорбительное или отравленный самострел, кто его знает – страж Его Величества передал подарок распорядителю, который уже и представил комплект лото под ясные очи монарха.

«И смотрит же так, будто говна в шкатулку положил вместо произведения искусства», – подумал я, удивляясь метаморфозе, которой подвергся молодой король на публике.

Ей богу, если бы не общался с ним с глазу на глаз, подумал бы, что он первостатейный тупой говнюк. А так – просто говнюк, но умный и изворотливый, с такими говнюками дружить бывает полезно.

– Что это? – царственно протянул Фотен, указывая взглядом на содержимое шкатулки.

– Согласно письму из канцелярии, меня вызвали, так как Ваше Величество проявили интерес касательно новой забавы, набирающей популярность в верхней части славного града Пите. Я, организатор этой забавы, взял на себя смелость придумать и заказать изготовление комплекта для самостоятельной игры в узком кругу, достойного Его Величества.

Дальше я как можно более витиевато описал содержимое коробки, указав, что подобный предмет был изготовлен в единственном экземпляре и более такого на всей Таллерии даже и близко нет.

«Че ж ты меня, скотина, в конец списка поставил? Такая бы реклама могла получиться», – нелестно думал я о короле и своем месте в очереди на поклон.

С другой стороны, слухи разлетятся и разговоры о новой игре в узком кругу пойдут быстро. Я не мог привлечь знать к своим массовым розыгрышам, но мог устроить им поставки игровых комплектов для подобного времяпрепровождения. Товар, конечно, штучный, но что мешает сделать его баснословно дорогим? А если кто‑то будет делать сам – так высмеивать жлоба, что решил сэкономить и заказал «паленку». Как продвигать товар за счет чужих понтов я знал отлично.

Наконец‑то аудиенция закончилась. Король сказал пару слов, что желает услышать об игре подробнее, после чего меня под завистливые взгляды оставшихся просителей препроводили в отдельное помещение, где меня уже ждал Орвист.

Одет он сейчас был как обычный горожанин, так что мог сойти за гвардейца, который не догулял свое увольнение и побыстрее вернулся к объекту своего обожания – монарху.

Посидели, помолчали.

– Ты ему все рассказал.

Мне даже не надо было спрашивать. Орвист думал настолько громко, что мне бы пришлось поднимать ментальные барьеры, чтобы оградиться от этого роя мыслей на тему того, что за мой вопрос с гильдией воров уже взялась королевская канцелярия. Вообще, в последнее время я заметил, что чтение мыслей дается мне все проще и проще. Видимо, дело было в росте способностей Лу из‑за участившихся упоминаний и обращений к богине.

Виконт смутился, но быстро взял себя в руки, неприязненно посмотрел на меня, мол, я за ним подглядываю.

– Ты думаешь настолько громко, что хоть уши затыкай, – парировал я, заставляя смущаться уже гвардейца, – так что нечего на меня зыркать.

– Я говорил, что твой план – тупейшая тупость, – начал виконт, но я перебил его жестом.

Да знаю я, что тупость. Лу знатно присела мне на уши после того, как смогла отвлечься от Энжи и уловила мое состояние и мысли. Сначала она, конечно, позудела, потом прокатила по мне волну покоя, что отогнало захлестывающую меня ярость, ну а потом взялась в полный рост. Короче, аргументы богини были настолько убийственными, а тон – ледяным, что пришлось согласиться: никого я потрошить не буду. Потому что тупо. А не тупо – повесить эту гирю на шею короля, раз уж ему так нужен целый и невредимый менталист. И пусть его люди сторожат «стратегический» проект с играми лото вместе с работающими на нем бардами, раз уж на то пошло. Тем более, пока нет храмов, то и Фотен не может ничего предъявлять на тему моих аппетитов и запросов – пока король только молол языком да позвал меня во дворец, посулив морковку в виде персонального дворянства, которое мне сейчас – как собаке пятая лапа.

Через полчаса нас проводили в отдельный зал с накрытым столом – время было уже ближе к четырем, и мой желудок недвусмысленно намекал, что можно бы и поесть.

Буквально минут через пять в комнату вошел переодетый в «домашнее» Кай Фотен. На короле был простой голубой камзол – в цветах правящего рода – с едва заметной золотой вышивкой. Король жестом указал мне на стул, сам же опустился в массивное кресло. Орвист остался стоять чуть в стороне.

– Знаешь, прекрасный подарок, – беседа была приватная, так что молодой король сам наколол кусок прожаренной свинины на трехзубую серебряную вилку, и положил на тарелку.

Я дождался, когда монарх закончит, после чего повторил его действия: немного мяса, чуть потушенных овощей, плеснул из отдельного кувшина вина.

– Мне он стоил четыре «короля», Ваше Величество. Конечно он должен быть прекрасным, – не таясь назвал я Каю сумму.

Король только хмыкнул и, ловко орудуя ножом, отрезал себе кусок мяса, который сразу же отправил в рот. Я чувствовал, что Кай устал не меньше моего и сейчас просто наслаждался едой. Как здраво расценил монарх, скрываться от менталиста или своего верного гвардейца – как‑то глупо, так что сейчас он с удовольствием поглощал хорошо прожаренное на углях мясо.

Я последовал его примеру и тоже, используя вилку и нож, стал разделывать свой кусок.

– Тебя обучали этикету? – король удивленно поднял бровь, наблюдая, как я аккуратно держу в руках столовые приборы, опустив локти со стола.

Я даже не нашелся, что ответить, потому что о моем реальном происхождении Фотену знать точно не обязательно.

– Знаете, с разными людьми приходилось в последние месяцы общаться, Ваше Величество. Пришлось быстро учиться, – выкрутился я, но Фотен, очевидно, мне не поверил.

Потому что слишком натурально и привычно получалось у меня правильно сидеть, аккуратно орудовать вилкой, не ставя локти на стол, держать в правой руке нож для мяса. Такое легкое поведение вбивается в человека годами. Это я прочитал в эмоциях короля, которые сейчас были достаточно сильны. Или это я стал чувствительнее?

«Ну‑ну, пожил бы ты с моей маман, тоже бы в любой ситуации брал нож и вилку в нужную руку», – подумал я, отправляя в рот очередной кусок мяса.

Утолив первый голод, монарх пригласил к столу Орвиста. Гвардеец, коротко поклонившись, сел рядом со мной, и с предлагающего жеста монарха наполнил свой кубок. Пришло время доклада, точнее, моей публичной порки на тему плана с гильдией воров. Орвист же меня заложил и не поморщился, конечно король уже в курсе.

– Я знаю, о чем мы будем говорить, так что давайте к сути, а потом обсудим вопросы дворянства, – наигрубейше встрял я, обозначая, что тянуть незачем.

Фотен со смесью иронии и удивления повел бровью, после чего заговорил:

– Как верный слуга престола, виконт де Гранж…

– Сдал меня и мой план с потрохами в канцелярию Вашего Величества, – продолжил я за короля.

– Чем оказал вам большую услугу…

– И при этом загнал в серьезные долги перед престолом, – закончил я.

Фотен немного удивился, но быстро уловил ход моих мыслей.

– Ах, вот как вы на это смотрите, господин Тинт. Ну что вы, людям стоит доверять, – Кай Фотен горько усмехнулся, он‑то никому толком верить не мог, – во всяком случае, доверять своему королю.

– Знаете, после обстоятельств знакомства с Гареном… Как‑то тяжеловато, откровенно говоря.

– О, очень понимаю. Поэтому мое вмешательство сейчас, скажем так, ответный примирительный подарок, в качестве уплаты долга за… Подвал и, скажем, за эту прелестную шкатулку. Примите, господин менталист?

Глаза короля сверкнули, он ждал моего ответа и внимательно следил за реакцией.

– Ваше величество, вы слишком громко думаете, – сбил я спесь с короля, – я даже намеренно с трудом могу оградиться от вас.

Оп! Удар! Глаза короля сначала расширились от удивления, а потом сузились, но вдруг он резко успокоился, поток его мыслей на самом деле стал тише.

«Фига у клерийского монарха с выдержкой», – мысленно присвистнул я.

Мне для такого фокуса надо было приподнимать ментальные барьеры, которых Кай Фотен, очевидно, был лишен и иметь не мог. Но король был магом Льда – школы, которая требует серьезной концентрации.

Чем больше я узнавал от Лу о метафизике местной магии, тем больше убеждался, что законы физики тут такие же, как и в моем родном мире, ну или очень похожи.

Любая стихийная магия опиралась на два столпа: сила самого мага и, собственно, стихия. То есть магу воды или его подвидам для работы требовалась влага, магам воздуха – воздушное пространство, а магам земли – эта самая земля в прямой досягаемости. Так, ни один маг воды не может наколдовать водопад посреди пустыни, хоть он трижды архимаг, потому что работать он будет с влагой вокруг себя. Если бросить мага земли в море, то максимум, на который он будет способен – собирать частички песка их окружающей его толщи воды, причем с чудовищными энергозатратами. Ну и так далее. Причем в своей работе стихийники пользовались не только сверхъестественными конструктами, как, например, маги‑лекари, которые управляли через жидкость тканями организма, но применяли и обычные законы физики. Так, при создании воздушного кулака, маг воздуха создавал вокруг или за собой зону разреженного воздуха, которая была опасна для самого колдуна и других людей. Так что много молодых магов гибли еще на этапе обучения. В магов воздуха, ушедших в молнию, часто эти самые молнии и били; маги воды влезали в жидкости собственного организма, превращая себя в мумий; а маги земли – нарушали внутренний минеральный обмен тела в попытках вычленить конкретные металлы из почвы, что приводило к долгой и мучительной смерти.

Исключением были маги огня – представители основной боевой специализации. Так как, в отличие от других стихий, они оперировали не конкретными веществами в их базовых агрегатных состояниях, а работали напрямую с плазмой, то были самодостаточны. То есть магия огня была наиболее энергозатратной, но при этой самой независимой от внешних условий. Но даже магам огня было проще работать с существующим пламенем или хотя бы с искрой – чтобы было, что накачивать своей силой.

Полным исключением были маги разума, которые напрямую работали с энергиями на другом уровне бытия, причем как своей собственной, так и с энергией разума других живых существ – теми самыми светляками сознания, которых я теперь отчетливо видел при желании вторым зрением, либо при погружении в чертоги разума с последующим выходом в бездну.

Конечно, мои знания в физике и химии давали мне некоторое преимущество в плане понимания стихийной магии, но и местные ученые не отставали: многие вещи в плане молекулярной физики были уже предсказаны, причем предсказаны правильно. Это понимание позволяло магам не стоять на месте, а развиваться в своих умениях.

Единственное, что меня беспокоило – ядерная реакция. Рано или поздно кто‑нибудь из магов дойдет и до этого физического аспекта, и храни господь этот мир, чтобы его почвы оказались крайне бедны на уран и плутоний. Хотя никто не отменял попытки расщепления водорода, а этот «сарай» таблицы элементов вот точно не скрыть, не спрятать. Но я очень надеялся, что это произойдет где‑нибудь далеко, и, желательно, когда меня здесь уже не будет.

Пока король молча потягивал вино из бокала, поглядывая то на меня, то на Орвиста, в комнату вошел еще один человек.

На пороге появилась высокая красивая женщина в длинном платье со слишком откровенным декольте, которое, впрочем, выгодно подчеркивало ее фигуру. Столь откровенных нарядов я при дворе не видел, так что быстро понял, кто посетил нас своим присутствием – королевская фаворитка, согласно народной молве – еще и королевская шлюха – графиня Вила де Шонц.

Я почувствовал, как шевельнулись и сразу же угасли эмоции короля при появлении эффектной темноволосой женщины, я же позволил себе повнимательнее оценить красоту королевской фаворитки.

Примерно одного со мной возраста, с холодным, цепким взглядом, которым она прошлась по мне и Орвисту, который, впрочем, быстро сменился глупенькой улыбкой распутной девицы.

Коснувшись сознания графини, я почувствовал легкий интерес к моей персоне, а также целое море льда и преданности. Опа. Неужели молва врет и она просто приближенная монарха, но в его постели не бывала?

Фаворитка сделала неглубокий реверанс и присоединилась к столу, сев рядом с Каем на пустой стул. Вила де Шонц плеснула себе вина, и стала сверлить меня взглядом.

– Да, Антон, знакомься, графиня Вила де Шонц, – просто представил гостью король в ответ на мой вопрошающий взгляд.

– При ней мы можем обсуждать любые вопросы и дела, – добавил Кай Фотен.

Я ощущал между ними эмоциональный поток, направленный друг на друга, но как не старался, не мог уловить похоти или возбуждения. Нет, определенно эти двое были бы не прочь разделить постель, но их отношения очень походили на таковые между мной и Лу.

Морганатические. Мезальянс. Недопустимые, ибо разрушат взаимовыгодное равновесие.

– Многое слышал о вас, графиня, но, как вижу, молва врет, – прямо сказал я, чуть склонив голову.

Женщина оценивающе посмотрела на меня, после чего обратилась к Фотену:

– Мой король, я не до конца понимаю, зачем я здесь.

Кай не заставил себя долго уламывать и объявил: в ближайшие дни он подпишет указ о присвоении мне дворянства, после чего графиня возьмет надо мной патронаж, чтобы ввести в курс дела при дворе. Король считал, что это будет наилучшим вариантом, так как при попытках разобраться самостоятельно, я просто увязну в бесконечных интригах и могу сделать неправильные выводы. Вила же была плотно в курсе всего происходящего, так что она выступит как навигатором, так и консультантом по основным вопросам.

– Это подразумевает мой переезд во дворец?

– Да, Антон, подразумевает. Война близко, так что времени на игру тоньше, чем мы затеяли, у нас нет. Официально будет продавать историю про лото, а если всплывет твое прошлое времен Трейла – так даже лучше. Но вслух никто об этом, понятно, сообщать знати не намерен.

На словах о знати король чуть не поморщился. Видимо, его крепко достали местные разборки за власть и влияние, которые только расшатывали его самодержавную власть.

Мы еще некоторое время побеседовали о делах. Орвист оставался приставленным ко мне и во дворце, но скорее уже в качестве охраны, чем соглядатая, да и мне было бы комфортнее перемещаться по дворцу с уже знакомым гвардейцем, которому я мог доверять. Жалование титула же должно состояться уже через несколько дней, а мой переезд – не позднее, чем через неделю.

Немного поторговался на тему того, смогут ли со мной перебраться Илий и Лу – Энжи в любом случае придется остаться в городе, чтобы вести дела.

Однозначного ответа на свой вопрос я не получил, так как в этом плане все было сложно. Переезд своих родственников в гостевые покои был возможен, только если я получу милость короля, а это произойдет не раньше, чем после приближения меня к телу монарха в качестве фаворита. А это значит, Илий и Лу останутся одни минимум на несколько недель.

Я высказал свои претензии на эту тему, так как опасался за безопасность богини и старого жреца. Не сказать, что Лу была абсолютно беззащитна, но подстрелить ее из арбалета было вполне реально: богиня была в человеческом теле и, если вспомнить, то серьезные раны, полученные богиней, напрямую отражались и на мне.

Последнее рассказать королю я не мог, но он принял во внимание мое беспокойство.

– Можем отправить к твоей сестре Орвиста и несколько гвардейцев, а ты пока останешься на попечении Вилы, – предложил альтернативу король.

Я согласился. Орвист был в курсе наших дел, хоть и не знал, что Лу тоже менталист, а моя компания уже доверяла здоровяку.

От слов о том, что ему придется вернуться в мой дом, где как кошка, по вечерам нет‑нет, да и появлялась Энжи, виконт чуть покраснел. Даже не понятно, работой это для него будет или таким вот изощренным увольнением.

Когда все вопросы были улажены, а графиня откланялась, Кай будто встрепенулся.

– У меня есть и для тебя подарок, Антон. Не королевский, но пойдет.

Я удивился, но Кай уже встал со своего места и пошел на выход, я и Орвист последовали за монархом, за спиной которого сразу же встали два караульных гвардейца.

Уже через пару минут я понял, куда мы движемся – подземным ходом в основную цитадель, где меня и держали в пыточных застенках. Любопытно.

Когда пришли на место, в одной из камер сидело трое прикованных к стене мужчин характерной наружности. Я вопросительно посмотрел на короля.

– Это их ты хотел выпотрошить. Канцелярия их быстро нашла и доставила сюда, к нашей встрече, – спокойно сказал король.

Вместо ответа я попросил открыть решетку камеры – вместо глухого каменного мешка и такой же двери, как было в моем «люксе», это трое сидели, по факту, в клетке – я вошел внутрь камеры. Королю я, конечно, доверял, а вот его канцелярии – не до конца. Так что я сделал то, чего раньше никогда не пробовал.

Я положил руку на голову одного из бандитов и скользнул в чертоги разума.

Прямо передо мной висел мутный светляк сознания пленника. Не слишком церемонясь, действуя по наитию, я начал расслаивать его оболочку в поисках последних воспоминаний. Передо мной замелькали образы, в основном – тюремной камеры. Так, это была краткосрочная память, нам же надо чуть назад.

Ага, вот, знакомый кабак, дает пару серебряных трактирщику… К этой потной свинье надо будет зайти отдельно… Сидят, ждут кого‑то. Конечно же Энжи.

Того, что я увидел, было достаточно, чтобы прекратить допрос, но, нахлынувшая злость от воспоминаний об избитой девушке, заставила меня продолжить. Вот входит Энжи, выпивает, с кем‑то общается. Потом она встает из своего угла, так, людей уже совсем мало…

Двое стоят на стреме, а мой клиент хватает барда со спины и, пока трактирщик «не видит», затаскивает без единого звука девушку на лестницу, угрожая ей ножом. О чем‑то таком Энжи говорила, но я не думал, что все было настолько серьезно.

Я чувствовал, как во мне закипает злость, и уже не думая, что и как делаю, стал «пролистывать» воспоминания бандита, добираясь до сути происходящего.

Так, вот тут ей угрожают, делают вид, что собрались насиловать, вот один из них бьет барда ботинком в живот, от чего Энжи рвет прямо на грязный пол комнаты.

После сцены, когда я глазами бандита вижу, как он в очередной раз хватает барда за волосы и бьет ее по лицу, я потерял контроль.

В порыве тупой ярости, мощным усилием я просто… Разорвал светляк сознания бандита на несколько частей, рассеяв его в бесконечности бездны подо мной. И только после этого я вернулся в реальный мир.

В камере кричали люди – оставшиеся два бандита. Их же товарищ бился в предсмертных конвульсиях, а из его глаз, ушей и носа текла кровь. Создавалось такое впечатление, что он пережил серьезную травму мозга, и сейчас алая жидкость сочилась из всех доступных щелей и отверстий.

Я убрал руку с головы преступника, пытаясь взять под контроль свои эмоции. Я стал слишком легко выходить из себя после знакомства с Гареном, а Лу сейчас была далеко, чтобы стабилизировать мое состояние.

– Это что сейчас было? – спросил король, глядя на дергающееся в предсмертных конвульсиях тело.

– Экспресс‑допрос.

– И как?

– Это был он. Ну и остальные двое тоже. Канцелярия отлично поработала.

– Ты со всеми людьми, чьи мысли хочешь прочитать, делаешь вот… Это? – немного обеспокоено спросил монарх. Потому что если я во время своей работы перебью половину клерийской аристократии, легче его жизнь не станет.

– Нет. Это… Просто это был особый случай. Но вообще свидетелей быть не должно, если вы меня понимаете, Ваше Величество – я показал глазами на оставшихся двух бандитов.

То, что они увидели только что, подписало им смертный приговор.

Монарх принял мои слова. А что ему оставалось? Тут только один ментальный маг. Намек о «зачистке» он тоже понял. В его же интересах было сейчас тщательно охранять мою тайну, так что я думаю, до заката бандиты не доживут.

Вернулся домой поздно, сообщил последние новости, рассказал Лу о «подарке» короля.

– Я просто не смог удержаться… Понимаешь, я видел его глазами как он избивает ее и…

– Что ты сделал?

– Я разорвал его на части и растворил в бездне.

Богиня немного побледнела, потому что для такого номера нужно два условия: чрезвычайная жестокость и огромная сила.

– Мне всегда казалось, что если ты и будешь способен на такое в Чертогах или бездне, то нескоро, – Лу было плевать на трех душегубов, ее больше заинтересовали мои изменения в ментальном плане.

– Ярость может меня накачивать силой?

– В смысле? Просто когда злишься? Не думаю. Можешь показать?

Я кивнул и скользнул в чертоги, вызывая перед собой воспоминания, которые я почерпнул из головы бандита, присовокупляя к этому еще и образ Гарена. Довольно быстро я вышел из себя настолько, что будь я в реальности – рванул бы в дворец искать жирного лекаря, чтобы пустить ему кровь.

Когда я почти достиг, как мне казалось, пика, по моему сознанию прокатилась волна покоя. Рядом со мной, в моих чертогах, стояла Лу и держала меня за руки, накачивая своей божественной силой.

Богиня тоже изменилась. Хотя она все еще была для меня в своем человеческом образе, но вокруг ее фигуры появилось какое‑то свечение, которого раньше она была или лишена, или я его просто не замечал.

Мы вынырнули из чертогов разума одновременно.

– Это очень плохо, Антон. Я стала сильнее за счет упоминаний и молитв, но и ты – тоже, – начала Лу, – а то, что сделал этот лекарь… Я не знаю, как это исправить, прости. Но тебе надо себя контролировать, иначе кто‑нибудь погибнет или ты не вернешься с той стороны.

– То есть, силы не появились из ниоткуда?

– Нет, это все еще моя сила, как мне кажется. Но вместе со мной становишься сильнее и ты. Просто я – как божество, а ты – как маг разума.

В итоге сошлись на том, что мне нужно будет просто чаще тренироваться с мечом, а еще следить за своими эмоциями. И, по возможности, звать Лу. Как сказала богиня, если я потянусь к ней напрямую, что, возможно, она сможет мне помочь, даже когда я буду находиться во дворце.

Я на самом деле стал намного лучше чувствовать мою богиню, а сейчас, когда она сидела прямо рядом со мной, мне и вовсе казалось, что мы сливаемся с ней в единое целое. Так что, возможно, я не останусь один на один с дворцовыми лизоблюдами под присмотром единственной фаворитки короля.

Уже перед сном я подумал о том, что Вила де Шонц очень эффектная и красивая женщина, которая определенно работает на короля, но никогда с ним не спала. А еще я почувствовал в ее взгляде что‑то еще. Интерес? Но какого рода?

Так и не поймав ускользающую от меня мысль, я провалился в глубокий крепкий сон.