Текст книги "Не надо оборачиваться (СИ)"
Автор книги: Александр Покровский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)
– Долго ещё ждать? – зевнув, поинтересовался фокусник.
– Уже идут. Я их слышу. Скоро будут здесь.
И действительно, через пару минут дверь кабинета распахнулась, шеф заглянул, посмотрел на циркача, недоверчиво хмыкнул и вернулся в коридор. Вместо него в дверном проёме появились два сержанта. Эти не хмыкали, а сразу заорали «Это он!» и попытались ворваться внутрь. Не получилось у них только потому, что они рванулись одновременно, мешали друг другу и чуть не застряли.
– Отставить! – громовым голосом рявкнул шеф. – Я пока не уверен, он это или не он. Вижу, что очень похож, но этого мало. Сорокина, глянь ты.
– Похож, – неуверенно заявила Люба. – Но и отличий много. У того лицо было гораздо шире.
– Это ни о чём не говорит! Мог щёки надуть, мог за них ваты или жёваной бумаги напихать, да и он же артист, в конце концов. Должен уметь гримироваться и вообще менять внешность. Бардин, а ты что скажешь?
– А что я могу сказать? Я же того, другого Хоттабыча в глаза не видел, как я могу определить, он это или нет?
– Я так понимаю, у меня появился двойник, – спокойно сказал Хоттабыч. – И наше сходство он использует для совершения преступлений. Да, я артист и я умею гримироваться. Но есть же то, что гримом не скроешь. Рост, размер ноги, форма рук, ушей, расстояние между глазами, да много всякого. Вспомните, какие особые приметы были у него, и поищите их у меня.
– Какие, например? – уточнил полковник.
– Откуда мне знать? Его видели вы, а не я.
– Татуировка у него на левой лапе, – вспомнил один из сержантов. – Как оптический прицел. Перекрестье в круге.
– Точно! – Сорокина тоже вспомнила. – И я её видела. Хоттабыч, покажите левое запястье.
Старый фокусник встал, закатал рукав и показал. Все убедились, что никакой татуировки там нет и никогда не было.
– Убедительно, я бы сказал, – подытожил полковник. – Что ж, все свободны до завтра. Включая гражданина Хоттабыча, простите, не знаю вашего паспортного имени. Машина ждёт вас в нашем гараже, я вас туда проведу.
– Шеф, что вы творите? – взвился Бардин. – Я не знаю, тот это Похабыч или не тот, но татуировка ничего не доказывает! Сейчас нет проблем сделать фальшивую наколку, а потом запросто её убрать.
– Нет, Бардин, тут всё не так просто. У троих киллеров такие татуировки были, причём настоящие. Почему вдруг у четвёртого члена банды она будет поддельная? Да и зачем она ему? Разве что Сорокиной показать, чтобы она возбудилась и в случае чего не стала стрелять?
– Вам виднее.
– Погодите, Хоттабыч, – попросила Люба. – Ваш двойник, похоже, много о вас знает. Может, это ваш знакомый? Думаю, он тоже фокусник.
– Может, и знакомый. Я, когда работал, всю страну с гастролями объездил, с кем только не знакомился. В основном, конечно же, с собратьями по профессии. Мы, цирковые, живём в замкнутом мирке. Стараемся поменьше иметь дело с посторонними. Слишком мало у нас общего.
– Но двойник откуда-то знал ваше прозвище.
– Это, как раз, понятно. У нас любой старый фокусник – Хоттабыч и одновременно Похабыч. Кроме великих, уровня династии Кио. Из них никого так не называют.
– Кио – это знаменитые фокусники? Кажется, я в детстве слышала эту фамилию.
– Да, это великие иллюзионисты.
– Хватит вопросов, Сорокина, – распорядился шеф. – Поздно уже. Все расходимся по домам. Бардин, завтра к обеду чтоб закончил оформлять бумаги по супермаркету. Не надейся, что я забуду. Я ничего не забываю!
– Это хорошо, – обрадовался Бардин. – Значит, не забудете начислить мне за сегодня сверхурочные.
* * *
Добравшись до жилища тётки, Лита, как только смогла, залезла под душ. Та хотела немедленно узнать всё в мельчайших подробностях, но Лита рявкнула «Подождёшь!», и Агата не стала настаивать. Она была одной из мудрейших Рода, входила в Совет, имела полное право приказывать, но прекрасно понимала, когда свою немалую власть лучше не использовать – вредно для здоровья. Лита сейчас выглядела злой на весь мир, и вполне могла применить силу, не задумываясь о последствиях. На самом деле Лита больше изображала злость, чем злилась по-настоящему. Очень уж хотела сначала смыть с себя всё, что на неё налипло при бегстве из квартиры Бонифация.
Пока мылась, а потом вытиралась полотенцем Агаты, изо всех сил старалась не смотреть на грязную воду, и особенно на то, что плавало на поверхности. В самом конце не удержалась, взглянула и содрогнулась от отвращения. Уже не раз такое видела, но привыкнуть так и не смогла. Тем не менее, из ванной Лита вышла разомлевшей и умиротворённой.
– Рассказывай, – потребовала Агата.
– Сперва дай одежду и чашку кофе, – взамен потребовала Лита.
Тётка взглянула на её обнажённое тело тяжёлым взглядом, и застыла на месте, тяжело дыша. Лита прекрасно знала, что это за симптомы – Агата возбудилась, и теперь, забыв обо всём, жаждет затащить племянницу в постель. Близкое родство никого в Роду не останавливало – слишком мало их выжило в войне с Врагами, причём в схватках гибли в основном мужчины.
Конечно, Лита была давно знакома и с девичьими, и с женскими ласками. Когда она родилась, женщин в Роду оставалось около сотни, а мужчин – четверо. Около десяти лет назад Враги прикончили предпоследнего из них, а сегодня настал черёд последнего, Бонифация. И что остаётся девушкам, если на секс с животными наложено строжайшее табу, нарушение наказывается смертью, а люди не из Рода тоже считаются животными?
– Какая же ты красивая, Кармелита! – сдавленным голосом произнесла Агата.
– Тётя, с тебя одежда и кофе, – напомнила Лита. – А о сексе со мной и не мечтай. Бонифаций убит, Ритуал не завершён, и если Совет не прячет где-то ещё одного мужчину или мальчика, с Родом Враги покончили. Так что оргазм меня сейчас не интересует от слова «совсем». А если будешь приставать, я тебя порву на клочки, будь ты хоть сто раз мудрейшая и член Совета Рода. Дошло?
Нет, не дошло. Несмотря на предупреждение, Агата запела приворотную песню. Откликаясь на мелодию, внутри Литы зашевелились щупальца звериной похоти. Она шагнула вперёд и отвесила тётке оплеуху. Та зарычала и рванулась к ней, Лита выдала короткий удар справа в солнечное сплетение. Она была стражем, обученным и тренированным защитником Рода, и уж не мудрейшая Агата бы стать для неё серьёзным противником. Тётка охнула и свалилась на пол, задыхаясь и корчась от боли.
– Одежда. Кофе, – снова напомнила Лита. – Потом расскажу, как погиб Бонифаций. Или, если хочешь, позвоню какой-нибудь другой мудрейшей, у которой не так сильно играют гормоны. Например, маме. Вставай, и даже не пытайся ещё раз применить приворот.
– За что ты меня так ненавидишь? – плаксивым голосом спросила Агата, с трудом поднимаясь на ноги. – Совсем недавно ты моих ласк не отвергала!
Лита промолчала, и Агата, осуждающе качая головой, пошла к шифоньеру. Швырнула племяннице свой поношенный халат, на несколько размеров больший, чем нужно, и стала рыться в груде огромных тапок.
– Не ищи, тётя, – посоветовала Лита. – В твоих тапочках я буду как на лыжах. Похожу тут босиком, надеюсь, битое стекло у тебя на полу не валяется. Завари лучше кофе. Мне чёрный и без сахара.
Всё ещё взвинченная Агата принесла кофе и приготовилась слушать. Лита, отхлебывая напиток, тянула время из чистого хулиганства. Наконец, она сжалилась над тёткой.
– Общую картину, тётя, ты и так знаешь, – сказала она. – Бонифаций убит Врагами, Врагов я прикончила из его пистолета. Стреляла на слух, не глядя, но все три пули положила им между глаз. Ритуал мы не завершили. Теперь задавай вопросы.
– Уверена, что это были Враги?
– У них были Знаки. Это или Враги, или кто-то изображает Врагов. Но я о таких имитаторах никогда не слышала.
– Я тоже. Когда они напали?
– Минут через пять-десять после того, как начался Ритуал.
– Но ты уверена, что Ритуал сорван?
– Какая тут может быть уверенность, тётя? Но мне кажется, что сорван.
– Значит, Роду конец.
– Насколько понимаю, да, если у Совета нет запасного мужчины.
– Это ужасно, Кармелита!
– Тётя, Бонифаций мог и без Врагов умереть. Пока я там была, он несколько раз жаловался на сердце, да и вообще, ему же за восемьдесят! Неужели у Совета нет плана на такой случай?
– Не знаю. Может, и есть какой-то план, но мне, рядовому члену, не положено о нём знать. А тебе-то уж точно не положено.
– Хорошо, тётя, проблемы Рода оставим Совету. Но я бы хотела разобраться со своими. Переночую я тут, а завтра утром позвоню маме, она мне привезёт одежду и сапоги. И тогда я спокойно вернусь домой, а ты занимайся своими важными делами.
– Нет, Кармелита, это исключено. Я не против, чтобы ты переночевала у меня, но тогда нам придётся спать в одной кровати, у меня второй нет. А тебе это, как я поняла, отвратительно. Так что отвезу я тебя домой, и делай там всё, что хочешь.
– Не буду я с тобой спорить, тётушка, – улыбка Литы не предвещала ничего хорошего. – Незачем. Ты у нас умница, зато я моложе и сильнее, и к тому же у меня подготовка стража. Так что с тобой я справлюсь, и очень легко.
Лита вскочила на ноги и приняла боевую стойку. Перепуганная Агата рванулась не то к входной двери, не то к ванной или туалету. Лита не стала ей мешать, просто последовала за ней. И хотя тётя неслась изо всех сил, а племянница шла едва-едва ускоренным шагом, расстояние между ними оставалось меньше вытянутой руки.
Агата влетела в ванную и попыталась там запереться, но Лита не дала ей даже закрыть дверь. Тогда тётка, изображая обморок, рухнула на кафельный пол, а её рука, как бы случайно, протянулась под ванну. Лита, не раздумывая, прыгнула на неё и прижала к полу. Она была не только сильнее, но и быстрее, так что смогла без труда отнять пистолет.
– Хватит притворяться, тётя, – со злостью приказала она. – Вставай. Ты же хотела, чтобы я на тебя легла, вот твоя мечта и исполнилась. Теперь мы можем спокойно идти спать. Постелишь мне в прихожей.
– Но я живу одна, у меня нет запасного матраса, – неуверенно возразила Агата.
– Ничего, у тебя есть два одеяла. Одно постелишь мне, а укроюсь я простынёй, тут тепло, не замёрзну. И подушку мне дашь, себе под голову найдёшь, что положить. И ещё. Если хочешь жить, не суйся ко мне. Застрелю без предупреждения.
Агата заплакала, но Лите на тёткины слёзы было глубоко наплевать.
* * *
Этой ночью Лита спать не собиралась. Тётка Агата была одной из мудрейших Рода, а она – страж. В незапамятные времена стражами Рода были одни мужчины, но очень уж большие потери нёс Род в схватках с Врагами, а рождались почти что одни девочки. Так и появились стражи-женщины, а вскоре мужчин вообще отстранили от схваток, слишком мало их осталось.
Лита училась драться и стрелять, а ещё – надолго подавлять потребности в еде, сне и сексе. Лучшей она не стала, но перебиться без сна одну-две ночи могла запросто. Сейчас она ожидала нового нападения Врагов, и готовилась его отразить. Они хотели убить Бонифация, потому что он – последний мужчина Рода. Убили бы и её, но она их опередила. Казалось бы, Враги могут торжествовать, мужчин в Роду больше не осталось, и Род вымрет. Но ведь если бы Ритуал был завершён, у неё под сердцем вполне мог оказаться ребёнок, и если вдруг это мальчик, Род ещё может выжить. Просто для собственного спокойствия Враги непременно попытаются её прикончить.
Стражей не обучали логике, их ум вообще никак не пытались развивать, для битв с Врагами этого не нужно. Но Лита была дочерью мудрейшей, и мать готовила её в мудрейшие, только подростком девушка решила сперва научиться самообороне, а потом и пройти полную подготовку стража. На тренировках мозги ей не отшибли, и теперь, после нападения Врагов, она смогла кое-что сообразить.
Ритуал требовал незапертой двери, это так, но откуда Враги узнали, когда и где именно он будет происходить? Уже много лет они нападали на стражей и мудрейших только в других городах, вдали от последнего мужчины. Как они его нашли? Как угадали время Ритуала, чтобы беспрепятственно войти в квартиру Бонифация?
Проще всего было предположить, что им кто-то подсказал. А подсказать могла только та, которая знала. А знали только члены Совета, да и то не все. Даже Бонифация заранее не предупреждали, когда ему ждать очередную девушку. Агата, ответственная за Ритуалы, лучше всего подходила на роль предателя. Её саму Лита не боялась, страж уж как-нибудь справится с мудрейшей, но если тётка заодно с Врагами, всё может кончиться гораздо хуже.
Какую выгоду от предательства получила Агата или кто-то другой из Совета, Лита не понимала, да особо и не думала над этим. Думать – обязанность мудрейших, а не стражей. Ей будет достаточно выжить и добраться до безопасного места, если, конечно, для неё ещё остались безопасные места. А для начала – уйти целой из тёткиной квартиры. Где будут ждать Враги? На лестнице, у входной двери? Или у подъезда? Вот так шагнёшь, и тебя тут же нашпигуют серебряными пулями. Интересно, почему они стреляют серебром, хотя свинец убивает людей Рода ничуть не хуже, притом гораздо дешевле? Наверно, у Врагов тоже есть какие-то идиотские традиции.
Из традиций Рода Литу больше всего раздражал запрет на оружие. Только стражи на боевом задании ходили с пистолетами, во всех остальных случаях оружие оставалось дома. Ей ещё повезло, что старый Бонифаций у неё на глазах спрятал пистолет под подушку, иначе ей бы вряд ли удалось справиться с тремя вооружёнными Врагами.
Размышления совершенно не мешали Лите делать то, что она сейчас считала самым важным. Она громко сопела, изображая спящую, и внимательно прислушивалась, чем занимается Агата. Та негромко похрапывала, но Лите показалось, что тётка тоже прикидывается, а на самом деле не спит. И не ошиблась – вскоре храп прекратился, зато послышался телефонный разговор. Это кому же в глухую ночь она могла звонить? Врагам? Лита бесшумно метнулась к двери тёткиной спальни и вся обратилась в слух.
– Привет, это я, – Агата говорила шёпотом, но Лита прекрасно её слышала. – Хорошо, что ты уже всё знаешь. Да, она у меня в квартире. Спит на половичке у входной двери, как щенок. О, я с ней и без твоих советов очень осторожна, она и так меня чуть не прикончила. Да, есть у неё оружие. Отобрала мой пистолет. А как я могла не дать? Я не страж, чтобы драться с такими, как она. Нет, пока что она себя отлично держит в руках, но кто знает, что будет дальше? Она говорит, что Ритуал остался незавершённым, но можно ли ей верить? Да, Кармелита – далеко не дура, наверняка сообразила, что кто-то им должен был сказать, когда квартира Бонифация останется не запертой. Я для неё первая подозреваемая. Если собираешься с ней что-то решать, решай лучше ночью. Утром она свяжется со своей мамашей, моей драгоценной сестрицей, позовёт её ко мне домой, а потом они вместе уйдут. Боюсь, с ними двумя вам не совладать.
Агата отключила телефон и вновь старательно захрапела, а Лита всё пыталась понять, с кем был разговор – с Врагом или с какой-то мудрейшей из Совета? Не слыша второго собеседника, угадать невозможно – подходят и те, и другие. И Враги, и Совет хотели бы с Литой что-то решить, одни – убить её, другие – выяснить, не беременна ли она. На чьей же стороне тётка?
Кроме самой Литы, примерное время, когда начнётся Ритуал, знала только Агата. Но именно этот Ритуал меньше всего подходил для удачного нападения Врагов. Лита – страж, она может постоять за себя и прикончить киллеров, что, собственно, и произошло. Так почему было не напасть, когда Ритуал проводила мудрейшая, медик или торговка? Старый Бонифаций даже с пистолетом не соперник троим подготовленным боевикам, а обычная женщина Рода – тем более. И Агата знала, кто именно участвовал во вчерашнем Ритуале. Значит, предатель всё-таки не она?
На этом месте Лита прервала свои рассуждения – Агата перестала храпеть, и девушка, не прекращая изображать сопение спящей, напряглась и приготовилась действовать. Заскрипела тёткина кровать, Агата, не торопясь, встала, негромко бормоча себе под нос какие-то ругательства. Наверно, она просто собралась в туалет, но Лита навела пистолет на дверь и приготовилась. Патрон давно заслан в ствол, предохранитель снят, палец уверенно лежит на спусковом крючке, готовый нажать даже раньше, чем сознание обнаружит опасность. Она предупреждала тётку, что будет стрелять без раздумий, и если та забыла или посчитала, что страж шутит – так тому и быть.
– Кармелита, я знаю, что ты только притворяешься спящей, – громко сказала тётка и включила свет. – Я хочу с тобой поговорить. Сейчас выйду из комнаты, без оружия.
– Выходи, – разрешила Лита, не отводя пистолета. – Я оценила, что ты не пытаешься мне впарить, будто твой единственный пистолет у меня.
– У меня их три, один – в спальне. Но я не собираюсь затевать перестрелку со стражем.
Агата вышла в прихожую, одетая в одни тапочки, держа руки над головой. Она улыбалась, но в глазах вместо веселья плескался страх. Это Лита разглядела даже в тусклом свете, падающем из спальни, хоть тётка и стояла спиной к ночнику.
– Слушаю тебя, тётя, – Лита опустила оружие, но обе знали, что она не промахнётся, даже стреляя с бедра. – Надеюсь, ты действительно хочешь поговорить, а не попытаться изнасиловать. Руки можешь опустить, ты не военнопленная.
– Не выдумывай, Кармелита. Я не настолько сошла с ума от твоих прелестей, чтобы пытаться изнасиловать вооружённого стража. Хочется ещё немного пожить, знаешь ли. Да и соблазнять тебя бесполезно, вас же учат не поддаваться на приворот, и ты этот курс не прогуливала. Давай лучше серьёзно поговорим. По всему выходит, что была утечка секретов Рода прямо к Врагам. Согласна?
– Да, тётя. Предатель – кто-то из Совета. Может, даже ты.
– Нет, Кармелита, не я. И даже не обязательно из Совета. Члены Совета – самые обычные люди, хоть и все они мудрейшие. У них есть сёстры, дочери и любовницы. Разве твоя мать не болтала о секретах при тебе?
– Бывало иногда.
– Так что предать могла почти любая женщина. Кроме меня. Смотри, я точно знала, что вчерашний Ритуал проводит страж. Это превращает убийство в русскую рулетку. Исход мог быть любой, вплоть до того, что ты сумеешь защитить старика.
– Никак бы не защитила. Они вошли очень тихо. Эти ваши дурацкие правила! Зачем оставлять дверь открытой? Зачем, тётя?
– Традиции, Кармелита. Тысячи лет наши предки делали именно так. Нам ли это отменять?
– Уже не надо ничего отменять! В Роду кончились мужчины, Ритуалов больше не будет! А ещё лет через семьдесят-восемьдесят кончатся и женщины. И всё из-за ваших дебильных традиций!
– Извини, дорогая племянница, но мы несколько отклонились от темы. Так вот, если бы Врагов консультировала я, они бы знали, что мужчина старый, слепой и руки у него дрожат, а женщина – страж, то есть, меткий стрелок, да и без оружия вполне может убить двух-трёх мужчин с пистолетами, если ей хоть немного повезёт. А раз так, сначала нужно убить женщину, а со стариком спешить необязательно. Скажи, Кармелита, так всё и было?
– Нет, – признала Лита. – Стреляли в Бонифация.
– Отлично. Теперь дальше. Ты мне позвонила с просьбой помочь, а дальше делала то, что я тебе говорила. Правильно?
– Да.
– Если бы ты подчинялась предательнице, неужели бы по пути не наткнулась на Врагов?
– Только я знала, окончен Ритуал или нет. А это важно. Ты тоже хотела узнать, вот я и была нужна живая. А сейчас уже не нужна.
– Глупенькая! Если б тебя убили, кого бы интересовало, закончила ты Ритуал или нет? Так что мне ты можешь доверять куда больше, чем Юлии, своей матушке, моей хитренькой сестричке. Да, инстинкты защиты потомства, и всё такое, но у неё, кроме тебя, ещё четыре дочери. Такой плодовитости можно только позавидовать. И все твои сёстры – мудрейшие, в мамочку пошли. А ты – страж. Это не доказывает, что она – агент Врагов. Это просто повод не доверять ей только потому, что она твоя мать.
– Может, оно и так. Но, тётя, я и тебе не доверяю.
– И не нужно. Ты хотела отсюда уйти?
– Я и сейчас хочу. Но без одежды это немного сложно, а твоя мне слишком велика.
– Брось, свитер мой вполне тебе подойдёт, и носки, и шапка. Сапожек или ботиночек на твою ножку у меня, к сожалению, нет, но есть валенки, для них размер не сильно важен. Есть и пальтишко времён далёкой юности. Не модное, как ты любишь, да и не очень тёплое, но тебе должно хватить и такого. Одевайся и проваливай. Или думаешь, что за дверью тебя ждут Враги?
– Кому ты звонила, тётя? Врагам?
– Своей подружке. Ну, ты поняла.
– Любовнице? И ты ей всё обо мне рассказала?
– Не бойся, она – тоже член Совета.
– Не ври. Настёна – торговка, а не мудрейшая.
– Да, торговка, но неофициально входит в Совет.
– И при этом агент Врагов?
– Нет, Кармелита. Я ей доверяю. К тому же о Ритуалах я ни разу никому ничего не говорила, и ей тоже. Нападение Врагов – не из-за меня.
– Последний вопрос, тётя. Почему ты не дала мне одежду вчера вечером?
– Надеялась ночью получить твои ласки, – вздохнула Агата. – Настёна приходит всё реже и реже, мне даже кажется, что она завела себе другую. А сейчас я от тебя хочу только одного – чтобы ты держалась от меня подальше. Я тебя боюсь. Одевайся, уходи, и пистолет прихвати с собой, на всякий случай.
– Оружие за пределами собственного жилья имеет право носить только страж на боевом задании, – напомнила Лита ещё одно табу Рода.
– А ты и есть на боевом задании. Если окажется, что ты не беременна, оно тут же и кончится. Если у тебя под сердцем дочь – то же самое. А вот если сын, всё затянется очень надолго. Ну, племянница, удачи! Обнять-то хоть тебя на прощание можно?
Лита опасалась, что Враги ждут её на лестнице, но лестница в этот поздний час была безлюдной. Возле подъезда на неё тоже никто не напал. Машину она оставила на стоянке примерно в квартале от тёткиного дома. По пути к ней попыталась пристать какая-то пьяная компания, но одного взгляда хватило, чтобы её оставили в покое. Попадать в нужную педаль огромными валенками было непросто, она и так водила не очень хорошо, но улицы были пустыми, и она всё же доехала. Машину она оставила у своего подъезда, и домой добралась без приключений. Сбросив валенки, пальто и шапку, Лита повалилась в кровать, не снимая свитера, и заснула мгновенно.
* * *
Шеф смотрел на человека, для которого не был шефом, и вновь пытался себя убедить, что правильно сделал, вызвав этого жуткого типа к себе в кабинет. Шефу приходилось разговаривать из бандитами-беспредельщиками, и с крупными авторитетами криминального мира, и с киллерами, и с маньяками-убийцами. Но посетитель, начальник областного отдела по борьбе с терроризмом и экстремизмом федеральной спецслужбы, был заведомо хуже любого маньяка, а вот всё равно пришлось иметь с ним дело. Что ж, раз так, нужно постараться сделать его визит как можно короче.
– Некоторое время назад в вашей конторе меня ознакомили с одним сверхсекретным документом, который дали прочитать, но не дали унести копию, – начал шеф. – Речь там шла о серебряных пулях.
– Помню этот бред, – кивнул борец с терроризмом. – Некоторые мои коллеги от безделья с ума сходят. Есть у нас отдел, занимающийся так называемыми паранормальными явлениями. Экстрасенсы там, и всё такое прочее. Тот документ прислали именно эти дармоеды. А когда мы столкнулись с чем-то очень похожим на настоящую магию, они ничем не смогли помочь.
– Это вы о побеге подсудимого с использованием голограмм террористов?
– Да. Но продолжайте. Кого-то убили серебряной пулей?
– Не совсем так, товарищ подполковник. Не убийство. Наши эксперты считают, что одному глубокому старичку прострелили голову насквозь, но он к тому моменту был мёртв уже несколько минут. А пуля – серебряная. Правда, она прошла навылет и её саму не нашли, но следы серебра остались на черепе.
– Стрелявший задержан?
– Нет. Застрелен не установленным лицом или лицами, вместе с двумя сообщниками. Предполагаем, что их прикончила девушка или молодая женщина, которая в это время трахалась со стариком. Она с места преступления скрылась.
– Как это трахалась с мёртвым стариком?
– Так утверждают эксперты. Он кого-то трахнул и умер от инфаркта. А потом ему прострелили голову. Да, и ещё. У всех троих преступников на левом запястье татуировка, крест в круге, о ней тоже упоминалось в документе, о котором я упоминал в начале нашего разговора.
– Вы ещё что-то выяснили?
– Да, товарищ подполковник. И всё передадим вам. Это не просто попытка убийства, это акт индивидуального террора. Застреленные боевики состоят в какой-то организации, известной вам, но не известной нам. А мы дело закроем. По нашей части там ничего нет.
– Как нет? Перестрелка, четыре трупа, если я правильно вас понял, а уголовный розыск считает, что это не по его части? Странно как-то, по моему разумению.
– Тогда давайте по порядку. Трое молодых парней проникают в квартиру старика и стреляют ему в голову. Это целый букет преступлений, но они мертвы, предъявлять обвинение некому. Ещё есть девица, которая их застрелила. Не думаю, что ей можно будет вменить хотя бы превышение пределов необходимой самообороны. Дальше, пистолет, из которого она палила, не зарегистрированный. Тоже правонарушение, но эксперты утверждают, что оружие много лет хранилось в квартире старика, они даже тайник нашли. Но старик мёртв. Есть ещё один фигурант. Он угнал машину и привёз убийц к нужному дому. Довольно мерзкий тип, надо сказать. Заявил, что он великий маг, устроил цирк, а мы в итоге оказались клоунами. Но и ему предъявить нечего.
– Разве он не сообщник террористов?
– Мы этого никогда не докажем, даже если сумеем его поймать. Ну, подвёз левых пассажиров, это не преступление.
– А угон?
– Угон – дело частного обвинения. Хозяин машины не желает подавать заявление. Да и зачем ему? Машину вернули в целости и сохранности, а на угонщика ему плевать. Так что ловите своих террористов, а мы найдём, чем заняться.
– Мы никого и ничего не найдём, – сокрушённо признался подполковник спецслужбы. – Мы в нашей глухой провинции никогда не видели настоящих террористов. Надеюсь и в дальнейшем видеть их как можно реже, но это к делу не относится. Так что я бы хотел, чтобы ваш майор продолжал вести дело со стороны уголовного розыска, а уж мы ему поможем всей мощью нашей конторы.
– Дело ведёт, точнее, вела капитан Сорокина. Майор Нежный, о котором вы говорите, находится в отпуске, за границей. Где именно, нам неизвестно. Вчера я отправил запрос в министерство, чтобы его нашли и отозвали. Но они не нашли. Если он вам так нужен, попробуйте вы.
– Непременно попробую.
Борец с терроризмом вышел из кабинета и направился к выходу, но внезапно ему перегородил дорогу какой-то мутный тип, похожий одновременно на бандита средней руки и уличного хулигана, терзаемого ужасным похмельем. Впрочем, на взгляд подполковника, здесь все сотрудники выглядели примерно в одном стиле, даже их шеф.
– Капитан Бардин, – представился «хулиган». – Вам не найти Нежного, товарищ подполковник.
– Откуда вы, товарищ капитан, знаете, что я собираюсь его искать?
– Мы нечаянно подслушали ваш разговор с шефом.
– Вы? Вас ещё и не один?
– Ещё новенькая наша, капитан Сорокина. Неужто о ней не слышали? Ваша контора обязана слышать абсолютно всё.
– Та, что отстрелила кое-что прежнему начальнику?
– Точно, она. Значит, слышали. Контора не дремлет, всё в порядке.
– Ваш шеф в кои-то веки захотел передать мне некие особо сверхсекретные сведения. Инструкция для подобных случаев запрещает делать это иначе, чем лично, причём предварительно необходимо убедиться, что помещение не прослушивается. Я не захотел говорить с ним в своём кабинете, потому что у нас ищет «жучков» то самое подразделение, которое их и ставит. У вас – не так. При мне ваши люди проверили кабинет товарища полковника, и заверили нас с ним, что прослушки нет. И вдруг выясняется, что нас кто-то прослушивал! Как это всё понимать?
– Мы не прослушивали, а подслушивали. Под дверью. Мы ждали в приёмной, чтобы решить вопрос со сверхурочными, вчера здорово переработали с этой дурацкой перестрелкой, а тут, оказывается, шеф жутко занят и беспокоить его нельзя ни в коем случае. Потом его секретарша убежала по каким-то своим делам, а мы послушали. Интересно же, чем он занят. А что наши эксперты не нашли «жучков», не берите в голову. Они их ещё ни разу не находили. Не уверен, что они вообще знают, что такое «жучок». Так я не понял, вам нужен Нежный или нет?
– Нужен. Вы считаете, что я не смогу его найти.
– Считаю, что без меня – не сможете.
– И что дальше?
– Я уверен, что он зарегистрировался в отеле под чужим именем. Или не регистрировался вообще.
– Да, в таком случае найти его затруднительно.
– Но я могу вам дать одну зацепку.
– Внимательно вас слушаю, товарищ капитан.
– Несколько лет назад Нежный ездил в Турцию. То ли в том отеле, где он остановился, то ли в одном из соседних завелось привидение и стало нападать на постояльцев. Местная полиция ничего не смогла сделать. А Нежный – смог. Об этом писали турецкие газеты, он несколько штук привёз сюда, всем показывал. Мы только фотографии поглядели, там же по-турецки написано, как читать? А может, и не по-турецки, а по-английски, какая разница? Всё равно никто ничего не понял.
– Хорошая зацепка, – одобрил подполковник. – Что же это вы друга своего выдаёте?
– Нежный мне не друг, а коллега по службе. Куда это годится, когда одни пашут в две смены, и ещё хрен получат за это сверхурочные, чует моя душа, а другие в это время отдыхают в Турции? Надеюсь, товарищ подполковник, вы исправите эту вопиющую несправедливость.
* * *
Загорая на гостиничном пляже, Нежный ощутил, что кто-то стал рядом и отбрасывает тень прямо на него. Огромное желание дать этому кому-то по шее пропало сразу же, как только майор вскочил на ноги – вокруг стояли пятеро огромных полицейских в форме, а с ними ещё какой-то тип в штатском. Лица всех этих турков были предельно серьёзны, а двое из полицейских явно тоже хотели надавать кому-нибудь по шее, и только ждали повода или приказа.
– Эфенди Нежный? – скорбным тоном осведомился тот, что в штатском, по-русски он говорил совсем без акцента. – Я из КДГМ, отдела общественного порядка и безопасности МВД. Контрразведка, короче.
– Кто они такие? – взвизгнула Нежная. – Юрочка, скажи им, чтобы оставили нас в покое! Мы тут отдыхаем и ничего не нарушили!
– Нихт фиртшейн, – откликнулся Нежный, просто чтобы потянуть время. – Их бин герр Фридрих Бауэр. Дас ист майн фрау.
– Зер гут, – улыбнулся турецкий контрразведчик. – Эфенди Фридрих Бауэр, цайгэн зи мир биттэ аусвайс.
– Хенде хох, – этой фразой Нежный практически исчерпал свой словарный запас немецкого языка. – Чего вы от меня хотите?
– Ничего особо страшного. Вас всего-навсего депортируют на родину. Ваша спецслужба уверяет, что вы подозреваетесь в терроризме, и то, что вы проживаете в гостинице под чужими именами, придают этим подозрениям немалую правдоподобность.
